Постановление ГКО №562 22 августа 1941г. "О введении водки на снабжение в действующей Красной Армии "Установить, начиная с 1 сентября 1941г. выдачу водки 40 градусов в количестве 100г. в день на человека (красноармейца) и начальствующему составу войск передовой линии действующей армии.

Председатель ГКО И.Сталин

Насколько помню, вышепериведенный приказ - второй) первый как раз в январе 40-го вышел

А как вообще? стоит ли продолжать?

Перон-йоки - с одной "р" (река Перовка)

Схема укрепрайона Лейпясуо

примерно с этой же схемы примерно все и прикидывал)

И неведомой силой глаз своих потянул к себе. Сама собой поднялась рука, тронув впередистоящего за плечо, а ноги понесли вперед, ровно на пять шагов.
Не полз бы сейчас по снегу, пропуская над собой колючую проволоку и норовящую сержантского мяса кусок вырвать. И не попадался бы под внимательный взгляд немолодого капитана.

Я ещё пожалею, а белофинн вторую дыру сделает!

Здоровенной гусеницей извиваясь и ничего не оттопыривая.

Таких предложений много, но одни звучат хорошо, другие сбивают глаз.


Проводить?

Чекист, название в первый пост вставь, а то как-то не то...

Лишнее

А продолжать - стоит.

Всем спасибо за помощь)) Продолжени будет, но уже не сегодня((((

Ребята капитанские подтянулись на утро. Здоровые все. Как шкафы платяные. Кто с ручником, кто с «мосинкой» снайперской. А кто и с винтовкой странной. С магазином под ложей. Капитан их «ружье-пулемет» обозвал. Какой-то Федоров изобрел. Ничего так штука, Адаменко бы не отказался в хозяйстве иметь. Хоть и длинее пистолет-пулемета дегтяревского, и патронов поменьше, только бой дальше, да в руках сидит как влитая….
Да и ППД, сержант только издалека видел. А Федоровское ружье – вот оно. Под носом. Лежит и зимней смазкой пахнет. Самому Адаменко с отделением вместе – три «дегтяря» да «токаревские» самозарядки выдали. СВТ - вещь знакомая, ее Фесенков показывал, и кое-каким премудростям научил. Взамен «трехлинеек» само-собой выдали. Те - пехтуре сиволапой передать приказали.
Все обрадовались очень. А что? Как по Адаменковскому мнению – дуже вещь хорошая. И бьет точно, и патронов много. И прикладом со штыком работать можно. Штык больше всего понравился. Не иголка мосинская, а целый кинжал. Хочешь по горлу режь, хочешь в пузо втыкай.
А криворукие если кричат, что сложная шибко – так не винтовки ведь беда, а отца с матерью, что дите такое родили, не постаравшись…
Регулятор подкрутил, протер все насухо – и все дела. На смерть империализму. А то заедает у них. Тьфу, одним словом….
А еще, к СВТ вдобавок, кому пистолет, кому револьвер. Сержант сперва ТТ покрутил, а потом Говорухе его всучил, наган отобравши. Патронов меньше – зато привычней как-то. И на морозе не отказывает.
Маскхалаты опять же, белые. Ботинки лыжные да прочее….
- Так, бойцы! – Капитан речь говорит начал. – Все у нас с вами, орлами да соколами, просчитано, продумано, и до мулиметра вымеряно. Посему приказ такой – еще час наиграться с цацками новыми да блестящими. Потом спать. Проснуться, и спать снова. А потом, еще и еще. Кого на кухню занесет, пусть на меня ссылается – мяса с кашей вволю дадут. Уходим завтра вечером. Все всё? Или повторить?
Нема дураков повторять. Знаем мы капитанов таких. Лучше гадюку-змею в исподнее, чем такого злить. Мы лучше «винтарь» разберем, тряпочкой пройдемся старательно. После до Говорухиной «светки» доклепаемся, пару нарядов пообещавши…. Пожуем чего Бог, точнее повар пошлет. А там и на боковую можно. Под одеялом лежать синим да колючим. И сны видеть. Да не про победу грядущую, почему-то, а про Ксанку – девку справну. Коса черная до задницы висит, глазищи, что прицел оптический….
Так и заснул сержант. И пусть спит, сны видит. Двадцать лет сержанту. Самое время девкам блазниться….

Долго шли. Адаменко даже устал маленько. Снег хоть и не по колено, но глубокий. Вот и бредешь что твой аист, только коленки к подбородку тянешь. Эскимосам хорошо – у них всякие там снегоступы водятся по заначкам. А наша промышленность все никак не может армию славную свою даже лыжами снабдить. Про снегоступы не говоря. Да и бес с теми лыжами. Боец Рабоче-Крестьянской должен с честью переносить лишения и тягости воинской службы. За ногу бы их да об пень….
На третий час марша, капитан привал скомандовал. Точно что привал получился. Капитановы, еще так-сяк, а Адаменковы – как подрубленные повалились. Лежат. Языки повываливали, и глазами луп-луп. Словно подохнуть собираются. А пару-то, пару… Вот сидит где «кукушка» финская, да в бинокль смотрит. А тут – словно тебе полевая кухня полковая развернута. Демаскируемся. Да что сделаешь.
- Подъем! – капитан командует. И сам первым встает, от сосны с трудом отлипая. Хорошая сосна, мягкая…
- Кто снег в пасть сунет – прикладом выгребу! – Шипит сержант злобно на бойцов недисциплинированных. Сложности нынешнего момента непонимающих. Сам мучается. А нельзя. Весь на воду изойдешь. А за ночь надо еще двадцать верст пройти. Где по буреломам. А где и ползком…
На совещании сержант капитану так и сказал. «Невозможно это!»
А тот цитатой из Иосиф Виссарионыча ответил – про невозможное и нереальное. Вот и идут они. Чудо совершать. Невозможное, но реальное…
Совершили. Смогли. Правда, если как на духу – когда через затопленку ползли, Адаменко в штаны ватные да теплые чуть не нагадил с перепугу.
Лед толстый, но хрустит. А под ним вода течет. Черная. И холодная. А над головой ракеты шипят осветительные. Редко финны пуляют. Но без графика. Не подстроишься. Вот и ждешь, что высветит тушку твою, распластованную, ко льду приникшую. Оскалится радостно наемник капиталистический, да гашетку вожмет. И получишь ты привет из пулемета «Максим». Привет пламенный, да свинцовый….
Обошлось, однако. В рубашке кто-то родился. Или, как сержант размышляет – в маскхалате белом. Он-то, по временам нынешним всяко полезнее будет.
- Все! На месте мы. Дальше – только вечером. Работу по плану работаем. Мы взрываем, молодежь прикрывает. Вопросы?
Нет вопросов. Все уже заданы давно. Адаменко даже на «молодежь» не обиделся. Да и с чего? Они при раскладе любом – молодые. Что по опыту, что вообще. И так спасибкать должны, что на задание такое взяли…
Группа в куче буреломной засела. Хорошая такая куча… Со стороны разлива пролезть можно. Гадюкой-змеей протиснуться сквозь ветвей переплетение могучее. А со стороны УРа финского - нерушимой глыбой древесины смерзшейся кажется. И пусть кажется. И чтобы не одна лярва перекреститься не посоветовала!
Мы не долго тут. Всего день пересидим, все подходы подсмотрим, график примерный прикинуть попробуем… А там и темнота пожалует. На землю финляндскую, под ногами звенящую…

Чего-то разогнался я... уже 15 тыщ знаков, а еще первая треть,если по плану,не кончилась...

А когда темнота пожалует на землю финляндскую, под ногами звенящую…
В словах проскакивают лишние знаки.

Сержант и сам не заметил как задремал. А зарок ведь давал – пока капитан не проснется – глаз не закрывать. Вот только капитан даже подремать не располагался, все в бинокль смотрел. В белом белое разглядеть пытался. Да в блокнотике схемы чертил. Вот Адаменко сон и срубил. Подкрался, лазутчик вражеский, да мягким мешком по затылку приложил.
Да то не беда. В бок толкнули, сержант и очнулся. Из забытья сонного выкарабкался мигом.
- Что, капитан, работу работаем?
- Работаем, сержант, работу-ту клятую. Понеслась.
И понеслись. Поползлись, точнее. Луну, гадскую, всеми диверсантами проклинаемую, тучами затянуло. Небось капитан приворожил. Он такой, по морде заметно.
Дозорные как раз прошли. Минут двадцать есть у капитана. Если ночью график не меняется….
Кто куда… Капитанова группа на три тройки разбилась. Как раз по числу ДОТов по самую крышу в землю вкопанных.
Адаменко своими бойцами траншеи перекрыл. Что к ДОТам от позиций белофинских ведут. Как раз отделение делить удобно. По пулемету на группку пришлось. Сержант по центру расположился. Сам себе оперативный резерв создал. Регулятор газовый проверил, гранаты перед собой положил. Выдохнул. Отделение взглядом командирским окинул. Хорошо лежат. И не видно почти. Если знать, что вот та куча - это рядовой Сашка Говоруха, а вон та – ефрейтор Серега Харченко, тогда да. И очертания разглядеть можно. И винтовки ствол, бинтом перемотанный.
Назад взгляд бросить – не видно никого. Ну, и отлично. Я не вижу – другие тоже не разглядят.
Тихо-тихо… Только стрелки бегут. Секунды отмеряя.
Земля вздрогнула сдавленно. А потом еще, еще, еще…
И капитан орет, глотки не жалея: - Сержант! Десять минут! - А крик в тишине ночной далеко разносится… Только грохот взрыва всех и так перебудил. По траншеям дальним ворушение уже заметно.
Десять, так десять. Нам, татарам, что горилка, что пулемет. Лишь бы с ног сшибало. Адаменко поворочался, снег уминая, предохранитель опустил, щелчок не тая.
А вот и первый бежит. Винтовочкой размахивает, да орет что-то, рот распяливши… Прямо в рот сержант и шарахнул. Только брызги в разные стороны. Упал финн. Ногой дернул пару раз и все. А потом они валом повалили. И где только прятались, чухонцы клятые?!
В отделении – всего-то десять человек, да он. Отделенный командир. А тут – как бы не рота на них пошла. Злые, что волки твои. А как же. Проспали. ДОТов-то тут еще есть несколько, но вот сектор простреливаемый поурезали мы. И знатно…
Магазин в приемник, затвор передернуть, цель выбрать… И до щелчка вхолостую. А потом – повторить.
Гранаты уже в ход пошли. Смолкли разом пулеметы на флангах. Отбегали хлопцы свое. Тут и сзади стрельба началась. Да крики нерусские… Вот и Серега пулю поймал. Да в «светку» пихать нечего. Только граната осталась, да наган со штыком.
Зато время вышло. Как раз на десять минут их отделения и хватило. Вернее, на одиннадцать. По минуте на бойца. Только есть еще живые, так что не в масть арифметика такая...
Гранату сержант запулил в сторону ДОТа ближайшего, что как раз за спиной был. Наган левой ухватил, штык правой. Говорухе подмигнул одобряюще.
- Ну что, рядовой Сашка. Помирать время пришло! А раз так, то за Родину, за Сталина! Да вперехлест через три клюза якорной! В Бога-Душу-Мать!
И пошли они. Сквозь финнов ошарашенных. И пули мимо летели, и штыки вражеские миновали. Пока не развернулся перед глазами цветок огненный, красоты неописуемой, да не подкинуло сержанта Адаменко высоко – высоко. Туда, где только птицы летают. Да «ястребки» краснозвездные….

ворошение? или опять сленг?

Он самый((((

Чекист, потапкую немного - отбивайся!


повтор

"и ничего больше (или - уже) не оттопыривая"

Вместо первой запятой - можно тире.


Получается, откуда-то издалека приказ пришел.
"И получаса не прошло - приказал Фесенков (или - капитан) с пункта обогрева в казарму возвращаться." - ?


Очень неудачное сравнение, для 39-го года... Это сейчас фраза "кровавая гебня" везде попадается, и то коробит. А тогда прямо сказать, что свои военные - комендантский патруль - хуже врагов, перебор явный.

В ЗиС-5 печки не было. Ехали никак не в гимнастерках зимой...
швыряются. "а следом ЗиС-5 наш фырчит. "

Цепи на колеса тогда одеть - на лысой резине зимой не поездишь... И на "Финскую кампанию" отправляли не всех подряд, а специально отобранные части и технику. И зампотеха, не озаботившегося нормальными шинами на автомобили, вполне могли отдать под суд, "за вредительство". Так что лучше бы чуток переделать, цепляет...

Несогласованно немного.
"мазутой двор пачкая, да БТшками ограду ломая,"

Грамматику и орфографию исправил.
а насчет остального.... Роман,ты - человек замечательный! И лично в крови умою того,кто в этом усомнится)
Но в армии ты не служил... "Комендачи" - всегда были для рядового и сержантского состава страшнее особого Отдела)))( Годов с двадцатых,минимум)
А приказ "самую лучшую технику и людей" - автоматически подразумевает сброс обратного... Думаю, ВВС подтвердит))) И на Зимней Войне было тоже самое. Документы искать лениво, но только у меня на ноуте - штук десять гневных рапортов. по поводу качества техники.

Ладно-ладно)))
Да вот 39-й год на дворе, 37-38-й только-только закончились. а может, и не совсем еще
И невыполнение приказа - чревато.
И фраза "страшнее комендача зверя нет" - вполне возможна, и допустима. В приватном разговоре. И не в том случае, когда они во всеуслышание объявляются хуже вооруженного противника, с которым идет война.
Но это все - чистое имхо, автор - барин.

РОМАН, Чекист прав. Комендачей не любили во все времена. Но в тексте не говорится напрямую что они враги.
Белофинна страшнее - это есть.

по тексту если - февраль 40го минимум так там,вроде как и оформленно под "личку")))

Все равно спасибо!

И тут тоже правда. Получает начальник технику. Принял-подписал приемку. Сразу ведь не проверишь исправность.
Далее обнаруживается неисправность.Тут играет очко у нач-ка. Докладывать наверх? Боится, можно и самому огрести. Исправляют на месте или уже сами водилы, танкисты. Ну и так далее.

Так с этим я и не спорю )))

Пусть февраль, без разницы...
Напрягло именно сравнение своего солдата (пусть комендача, но - своего!) с вражеским, и свой - хуже... потому что страшнее врага. Да еще сказано в присутствии больше десятка человек, а не с глазу на глаз.
А у каждого времени - свои предпочтения, и свои запреты, часто негласные. И вот это сравнение вызвало у меня диссонанс с описываемым временем.
Будь сержант попаданцем - оно совершенно по-другому выглядело бы, кстати.

Опять-таки, смотря какую. Мотор - "отдавали исправным, ваш водитель угробил!"
А резина - сразу видна...

Нету диссонанса. Если с ист материалами сравнивать))) Цитатами щас кидаться не буду( потому как сегодя сослуживца с Тажда встретил - посему пьян маленько..) Но в мемуарах именно того периода несколько раз натыкался. Да и прототип сержанта Адаменко - мой прадед, старшина-морпех Николай Мынко, говорил про них почти теми же словами... Вот написал и думаю... а нафига я прадеда под псевдоним убираю?!

А нелюбовь,наверное,на генетическом уровне передается.... *вспоминает феерическую драку 20 на 30, на ЖД вокзале в Черкассах, и ностальгирует,плача кродилячими слезами*

В какие годы говорил? )))
Хочешь, пиши так, ты автор!

особенно,если сразу штук 20 передают.... Сразу прямо в глаза бросается))) В суматохе, военному времени присушей)

Он - 1919-го. Умер в 2002....


Неа, там финал будет не тот... Намного хуже,на самом деле.. .Зря, меня, что ли,называли последлвателем "годззилкореализма"....

- Знакомьтесь, бойцы! – Голос ротного глухой. Словно из колодца говорит. Но слышен хорошо. И шептаться сразу не хочется. Даже в шеренгах оконечных, взору начальственному недостижимых. – Старшина Адаменко. Назначен заместителем командира первого взвода. Все поняли и запомнили?
- Так точно товарищ старший лейтенант! – Отвечает в разнобой рота. И на старшину смотрит. А старшина на роту.
А там строй как подбор. Богатыри. Хоть в плуг запрягай, да на поле отправляй. Только и старшина на фоне общем не теряется. Хоть и росту в нем не два метра, да в плечах не сажень косая. Да и форма потертая, солнцем выжаренная, ветром продутая….
Только на гимнастерке старшины того, над карманом правом – Орден Красной Звезды. А над левым - кругляш медали отважной. Которая с танком атакующим…
Да и лицо старшинское так и тянет рожею назвать. В шрамах все. Словно под «роспись» попал, со шпаной связавшись. Вот и смотрят бойцы. Внимательно.
- Здравия желаю, товарищи бойцы! – И голос у старшины роже под стать. Хриплый да треснутый. Словно кто по зеркалу кулаком ударил. И в глотку вставил.
- Здравия желаем, товарищ старшина! – Поморщился он, рожу покривив. Ухо командирское покоробили бойцы. Разноголосицей недисциплинированной.
- Плохо, товарищи москвичи, очень плохо. Столицу позорите! Обалдуи, одним словом. Тренироваться надо. Начнем? - И скалится. – Здравия желаю, товарищи бойцы!
- Здравия желаем! – Уже лучше ребята выдали. Поняли, наверное, что где сядешь на старшину, там и слезешь. Если он тебя раньше не уронит…
Тут с фланга правого, рядовой какой-то голос подал:
- Товарищ старшина, а вопрос можно?
- Не «можно», а « разрешите!». А вообще – валяй! - старшина рукой махнул.
- А Вы за что орден получили?

Во-первых, почему "на кармане"?

А во-вторых - смотрим Указ

И на старых военных фотографиях - практически нет медалей на правой стороне.