Блин... Прошу прощения.... Все награды в зеркалку щас перепишу... Вечная проблема - право-лево))) Что самое обидное - отлично все знаю(( сам фалерист с десятилетним стажем((((

А вот и нет. Не надо в зеркалку переписывать. Дело в том, что орден Красной звезды первоначально тоже носился слева.



И только с июня 1943 года - его стали носить на правой стороне. Смотрим - здесь

"Только на гимнастерке старшины того, над карманом левым – Орден Красной Звезды. А рядом - кругляш медали отважной. Которая с танком атакующим…"

Где то так примерно.

PKL, ну змей искуситель! Смутил афтора, а сам...

И ничего не смущал. У меня речь первоначально шла только про медаль за отвагу - что она должна быть слева, а не справа (то есть обе награды должны были быть на левой стороне гимнастерки).

А дальше он уже сам запутался.

Мдя.. я балбес... Вот что значит одной рукой текст набирать, еще одной завтрако-ужин готовить, а остальными еще и погонаж считать, крыш будущих.......

Чекист, ниче не балбес - балбесы таких замечательных текстов не пишут.
Команда: 07-й, прекратить наговоры на себя, и сомнения! К продолжению написания текста приступить!
вот! )))))

Так получилось, что прадеды мои воевали все. И выжили все. Почти.
Война каждому дала свою судьбу….
Танкисты, пограничники, морпехи, пехотинцы, летчики, кавалеристы…..
Кто-то встретил Войну на Западной границе, кто попал на Нее уже в 42 и 43… А кто начинал еще с Зимней и Халхин-Гола.
Кто-то был «бомбером» у Голованова, кто-то замковзвода в ОМСБОНе.
Кто-то из рядовых становился полковником, а кто навсегда внесен в списки в звании «гвардии старшина».
Кто-то погиб под Выборгом, а для кого-то Война закончилась на Дальнем Востоке.
Кто-то защищал Москву, а кто-то брал Берлин.
Кого-то шальной осколок навсегда списал в разряд "инвалиды", а кто-то прошел всю Войну без единой царапинки.
Кто-то семь раз горел в танке, а кто-то пробился из Зеленой Брамы ( Уманского котла), со штык-ножом и двумя патронами в барабане нагана. Оставленными для себя….
Они были. И только поэтому, сейчас есть мы.
Спасибо им. И вечная память.


Будет в самом конце рассказа. Просто второй день из головы не шло, понял, что просто обязан записать именно сейчас.

Как-то очень царапает слух. "Кого-то шальной осколок навсегда вывел из строя" (?)

подумаем...

Чекист, мурашки по коже!

ну,блин,не специально....

…развернулся перед глазами цветок огненный, красоты неописуемой, да не подкинуло сержанта Адаменко высоко – высоко….И летел он, пока темнота не окутала целиком. И сквозь темноту голос девичий донесся: - Утро доброе, товарищ сержант!
Вернул голос тот на землю грешную сержанта Адаменко. Пришел он в себя. И заорать захотел. Глаза открыть пытается, а не видно ничего.
Испугался. Руками вокруг зашарил, да к лицу тянет. Проверить хочет. На месте ли глаза, не вынесло ли осколком их.
Только руки его назад отводит кто-то, да голосом нежным на ухо шепчет:
- Не бойтесь товарищ сержант! На месте очи ваши карие да жгучие. Так что руками не трогайте, а то линейкой бить буду. По пальцам не туда лезущим, рану норовящим разбередить. Погодите малость, сейчас дырочку ковырнем, чтобы видеть могли.
Зашипел сержант от боли лютой, но вытерпел кое-как. Проделала медсестричка две дырки в повязке марлевой. Глянул Адаменко на свет белый, да заплакал. Словно бы бритвой по глазам резанули. До синих брызг отточенной. Проморгался, однако же. Палату разглядел. Да медсестричку… Как глянул сержант на красу неописуемую – чуть сердце не стало… Стать не стало, но пару раз стукнуть забыло. Смотрел сержант, не отрываючись, пока Ксана не появилась, да не погрозила пальцем сурово.
Хотел Адаменко спасибо сказать, за то, что утешила. И вообще хорошее чего-нибудь. Да идет вместо слов хрип жуткий из горла пересохшего. Ахнула медсестричка, да быстро сержанту воды подала. Ну и направила руку дрожащую куда надо.
Просочилась водица по Сахаре, размягчила связки сведенные…
- Где это я, красавица?
- В госпитале, красавец. В Ленинграде. – хихинула дева-краса ладошкой прикрываясь стыдливо.
- Эк занесла-то, судьба, гадюка-змея… - сержант выдохнул, да стакан пустой обратно подал. – А с лицом-то чего, с каких дел завернули, словно бы фараона древнефеодального?
- А лицом, вы, товарищ сержант, осколков гранатных наловили с десяток. – погрустнел голос медсестричкин. – Врачи наши заштопали все, но там и ожог еще сверху. И обморожение. Так что, забинтовывать пришлось. Инфекций всяких во избежания!
- Эх, как бы и мне наловчится словесами такими мудреными бросаться… - Адаменко сказал. Сглотнул ненароком, волнения тревожного не выдать пытаясь. Да Ксанке милой пообещал клятвенно, чтобы не волновалась зазря….
– А тебя судьба какая сюда закинула? И вообще, как имя-отчество будет?
Краской медсестричка залилась. Хоть и скрывал халатик почти все, но от пяток до кончика носа точно.
-Натальей зовут! А по батюшке - Константиновна! А фамилия - Карасева! - и еще пуще покраснела. Хоть спички зажигай. Об уши или об что другое. Интересное более. – А в армию не судьба занесла! Сама пришла! Надоело мужу котлеты жарить! – И хихикнула снова. Кончиком косы пушистой прикрывшись…
- Ой, а я забыла-то! Совсем Вы меня заболтать сумели! Тут капитан приходил! Красивый-красивый! Просил передать Вам! – и на одеяло коробочку кладет. Маленькую такую. Красную….
- Чего смотришь, сержант? - От порога голос знакомый. – Открывай!
Адаменко на капитана уставился удивленно. Да ошарашено. Но коробочку открыл. А там – серебро да эмаль алая, на пять лучей раскиданная….
- Твоя, сержант, не сомневайся! – капитан от стены отлепился, да к койке Адаменковской подошел. Рядом стал, да руку протянул.
- Будь здоров сержант. И живи. За всех своих ребят всех. Да за моих….

-А так за что дали-то? – рядовой переспросил, жадно в лицо старшинское вглядываясь.
- Так за то. – старшина моргнул удивленно. – мы же три ДОТа на ноль помножили. А наши капитанского сигнала ждали. Как шарахнуло и стрельба пошла, так они и рванули вперед. Белофиннов раскидали и кердык обороне ихней сделали.
На нас указ вышел. Наградить. Кого посмертно, а кого и так. Меня, вон, как видишь, вытащили. А ребята все так в снегу том, красно-черном и остались. Все… - замолчал Адаменко, со словами собираясь. Да так и не собрался….

- Будь здоров сержант. И живи. За всех своих ребят... всех. Да за моих…
- А так за что дали-то? – переспросил рядовой, жадно в лицо старшинское вглядываясь.
На нас указ вышел - наградить.
Кого посмертно, а кого и так...

Воспоминания ГГ решил не трогать. Чекист, в этом кусочке ещё поработать надо.

да про то сразу и сказал... Набирал одной рукой, второй пытаясь удержаться от падения и засыпания на ноуте

А ребята – ничего оказались, на самом деле. Хоть со службой и не связанные почти. Зато крепкие. Кто боксой занимался, кто борьбой. Кто на лыжах первенства брал. Типа того рядового любопытного. Который, оказывается, самого Королева на ринге клал.
С ним вообще, с рядовым, в смысле, смешно получилось. Да глупо. Привык же парнишка, что любого и каждого положить может. Вот и решил на занятиях по бою рукопашному пофилонить немного. Да через губу сплевывая вслух каждое действие старшинское пообсуждать. А старшина не бою учит, по большому-то счету, это и так почти каждый умеет, а взвод сбивает в клубок единый. Кому как не ему заниматься? Лейтенант – взводной, и так как со скипидаром в заднице носится. То маскхалаты выбивает, то паек урезали. Во всем разбираться надо. И вообще, взводной-то, сам из Москвы. А купола золотые всего километрах в двадцати золотом горят…
Старшина того лейтенанта и в глаза не видел. А взвод без присмотра никак оставлять нельзя. А Адаменко на то и замкомвзвода поставлен….
Посмотрел старшина на рядового Вакуленчука, внимательно так посмотрел. Оно-то, ясный пень, что тот на ринге – молодец и среди молодцов, а против овец и вовсе выпускать смех один. Но вот авторитет командирский терять никогда не стоит. Да и спускать подобное старшина не привык.
Слово за слово, да и пошел боксер знатный на Адаменку, кулачищами пудовыми воздух рубя. Попадешь под гирю такую – да там и останешься. Да и не просто так, как парни обычно лупят. А с умом. То с правой, то с левой, то на шажок отступит…
Только подпрыгнул старшина, да обеими сапогами рядового в грудь ударил. С ног сбил, ясный пень. Опал парень как озимые. А старшина сверху сел поудобнее, да ножик засапожный на белый свет тянет. И во все зубы скалится.
- Что, рядовой, не ждал такого-то? Привык по правилам по рингу скакать? А был бы я не простой советский старшина, а белофинн какой, или немецко-фашистск4ая сволочь, так ножиком этим тебе по горлу полоснул бы. С оттягом. Так, чтобы кровью на друзей твоих боевых плеснуло. И пошла похоронка потом маме старой. Надо оно тебе?
- Не надо! – только и прохрипел грудью отбитой боец поверженный.
- Вот вставай тогда в строй общий, да слушай внимательно! – слез старшина с Вакуленчука, руку подал.
- Что тут за рукоприкладство происходит? – голос командный слышится рядом совсем.
- Отработка приемов боя без оружия тут происходит, товарищ лейтенант! - согласно Полевого Устава от 1936 года, старшина Адаменко отвечает. А сам все прикидывает, кто такой лейтенант безусый этот. На вид – ребятам подстать будет. Тоже косая сажень в плечах. А что не брился ни разу, так и старшина всего с полгода назад как моечку златоустовскую первый раз к щеке приложил, пух скобля. – А разрешите уточнить, кто Вы такой будете?
- А я буду лейтенант Крупенников. Командир взвода этого. И ваш, соответственно, товарищ старшина! – а голосом таким сказал, что понял сразу Адаменко – не будет жизни ему в части этой учебной. Да и в «поле» лейтенант попробует. Зубки, ясный пень, обломает. Старшина - та еще гадюка-змея.
- Так точно, товарищ лейтенант! Прощения прошу! А что до вопроса Вашего, так мы тут приемчики всякие отрабатываем. Как программа учебная велит! Вон, у бойцов спросите!
- Так точно! – строй неровно отвечает. Даже Вакуленчук за грудь держится, а старается. Понял, стервец. Ну, за то ему почет и уважение.
- Понятно все! – лейтенант щекой дернул нервно, да на старшину смотрит внимательно : - А план занятия есть у вас, товарищ старшина?
- Нету! – старшина руками разводит, в огрехе таком признается. А что ему не признаться? Плана нету, а занятие проводится.
- Непорядок на лицо! Наряд Вам, товарищ старшина, вне очереди!
Побурел лицом Адаменко, шрамы, осколками гранатными оставленные, кровью дурной налились. Ой, неправ ты лейтенант. По пунктам многим неправ. Но, отвечает старшина все же:
- Слушаюсь, наряд вне очереди!
А строй молчит. На взводного глядят….

А Адаменко на то замкомвзвода и поставлен….


- Нету! – старшина руками разводит, в огрехе таком признавась.

Спасибо! Да, все помарки и прочие недоработки исправлю уже по завершению. Сразу же и выложу окончательный вариант.

Приказ неожиданно пришел. Рота даже учебу не закончила. Если план во внимание брать. Только немцу планы наши безразличны. У него их своих полный мешок… Вот и пришло решение, выпускать досрочно. Да экзаменами считать успешное выполнение задание боевого.
На том и порешали. Побегали, посуетились, ротный старшину вызвал, список вручил, и на склад отправил. Шоколад получать, да концентраты всяческие. Выбрал старшина бойцов покрепче с пяток, взяли плащ-палатки, чтобы заместо мешков пользовать, да пошли на склад. А что там идти? Две версты, да и те налегке. Вот назад хуже будет. Но то когда будет?
Идет старшина, да думу все думает. А снежок под пятками скрипит мирно так…
- Товарищ старшина!
Этого его рядовой Вакуленчук из-за спины спросить о чем-то хочет.
- Да, Коль? – когда начальства рядом нету, старшина и по имени бойца назвать может. Он же Коли этого младше на пару лет будет. К чему гонор лишний раз показывать ,когда причины даже мельчайшей нет?
- А убивать страшно?
Идет рядовой, человек-гора. Такому и винтовки не надо – голыми руками десяток передушит….
- Честно если? - старшина задумывается. – Не страшно. Умирать самому в разы страшнее. Хотя…
- Не томите, товарищ старшина…
- Умирать по-глупому страшно. А ради цели какой важной – так милое дело. Хоть и не хочется. А вообще, товарищ рядовой, твое дело не за Родину помереть геройски, а так сделать, чтобы враг за свою Родину помер. Притом, вовсе не обязательно геройски. Нам геройсвто его вовсе и не к чему будет. Лишь бы землю родную нашу не топтал…
На складе их неприветливо сперва встретили. Бегает цельный майор по складу, орет громким образом. Ни про какие пайки и знать не хочет…
Пока не ухватил его старшина Адаменко за портупею желтой кожи, да не попросил задушевно:
- Товарищ майор, нам на боевой идти сегодня - завтра, а Вы нас тут мариновать вздумали.
Осекся майор. По иному на рожу старшинскую поглядел. Оценивающе да понимающе.
- Откуда такой будешь, расписной?
- Из Финляндии буду, из-под реки Перовки.
- Наслышан, как же… - а сам бекеши край отворачивает, а там знак приметный - всадник под стягом красным по степи мчится. – а я с Баян-Цагана буду. С Халхын – Гола.
- Тоже место известное! – старшина соглашается.
- А начальник наш, чуть ли не из-под Мадрида прибыл… - майор говорит. – И вообще, давай, старшина, бумаги свои, да пошли получать, что по спискам там значится….

порешили?

Тут напрашивается пояснение после "хотя...", или так:
- Не томите, товарищ старшина… - подбодрил Вакуленчук эадумавшегося старшину.

На складе их встретили неприветливо.

тут уж не сленг. матом он орёт, можно благим.

Круто, майора-то старшина (обидно, слюшай ). Вариант:
Замолчал майор, и по иному на рожу старшинскую глянул.

Да нормлаьно, товарищ майор))) я полковников, сержантом будучи , по известному адресу посылал матерно)))

Спасибо)))) Учту в обязательном порядке)

Чекист, сороковые это тебе не наши дни, где уже привыкли, что каждый кого-то посылает. Тем более, что по законам военного времени...

Потому и никто никого в тектсе не посылает. Но отношение между воевавшими и тогда особо уставом не ограничивалось. Ессно, на начало войны, потом слишком их много стало...

Не отправили никого в день на задание боевое. Все с пониманием отнеслись. Это мы, наверное, просто врага в заблуждение вводим. Дезинформацией действие сие называется. Поворчали да и забыли…
А к вечеру комиссар бригады прибежал. Запыханный весь, да взволнованный. Ротному на ухо шепнул чего-то. Старлей лицом белый стал. А потом и красный. Бойцы сразу поняли – будет чего-то.
Но, ротный тайны делать не стал, из слов-то, комиссарских. Роту построил, да и говорит, поверх голов глядючи:
- Утром САМ приезжает. Не подведите!
Да как тут подвести, товарищ командир?! В своем уме ли?! Если часть их сам Иосиф Виссарионович посетить решил, то никакого беспорядку и следу не будет. Все в лучшем виде оформим.
Распустил старший лейтенант роту, дал сроку два часа. На приведение внешнего вида, нынче ободранного да потертого, до положенного Уставом.
Бойцы форму подшивают да бляхи драют, друг на друга ревниво поглядывая. Каждому хочется ярче всех блеснуть. Перед Главнокомандующим-то, Верховным….
Ротный сроку два часа дал, а комполка – цельных пять. Под вечер самый только снова всех на плац вывели. Часам к восьми.
Поземка мелкая крупу гонит. Холодно. Стоят коробки. Немного их. Всего-то, два полка, а в полку – три роты да взвод пулеметный. Вот и сами считайте, сколько на круг выходит.
Только САМ не приехал. Дела, наверное, в Кремле задержали. Немца от столицы гнать начнем скоро, вот и нельзя со штурвала руку ни на миг убирать.
Зато другой гость был. В пенсне. И в папахе, а не в шляпе по причине холода. Поглядел на бойцов одобрительно. Командирам руки пожал. Удачи в бою пожелал да и уехал.
- А это кто был? – старшину в спину Коля Вакуленчук толкает. – Неужто…
- Он самый, товарищ рядовой! – Адаменко в ответ шепчет не оборачиваясь. – Нарком Дел Внутренних. Берия Лаврентий Палыч. Бригада ведь наша, отдельная мотострелковая, ему подчиняется непосредственно!
- Разговоры в строю! – оборвал Крупенников-лейтенант разговор весь.
Гостя высокого проводил полковник, да перед бригадой стал. И речь начал.
- Ну, что, орлы вы мои, да соколы! Не подведете командира своего?! Не опозорите?
- Никак нет! – ревет бригада вся как один человек. – Не подведем!
- Вот и молодцы! – вскинул полковник руку в папахе и командует: - Командиры подразделений, ко мне!

Мелко корпус вибрирует. Лопасти винтов воздух рубят, тянут самолет перегруженный все дальше и дальше. Вот, двумя линиями огней линия фронта позади осталась. Подивился еще старшина, как близко фрицы к столице подошли. Ну, это временно! С силами соберемся, да по шее надаем. А там и до Рейхстага недалеко будет. Или как там у них главный дом называется. Немецко-фашистский…
Наконец, пробежал по фюзеляжу тесному, ребрами шпангоутов торчащему, командир, за выброску ответственный. Всем встать скомандовал, да карабинчиком за проволоку на потолке защелкнуться.
Встали, защелкнулись. Старшина, как легкий самый, замыкающим шел. Ему инструктор ломик-монтировку еще на земле вручил. Будешь, мол, несознательных бойцов от рампы отдирать.
Стоят бойцы кучкой тесной, по сторонам поглядывая. Да на монтировку косясь.
Вот только кто бы сам того старшину в спину толкнул, чтобы вперед шагнуть, в пустоту черную, кое-где лишь проблесками звезд светящуюся… Страшно ведь. Второй прыжок всего. Одно спасает, не ТБ-3 это, на котором на плоскость лезть надо, чтобы вниз сигануть, а простой советский «Дуглас» С-47. Он же Ли-2 по маркировке нашей. Выход широкий, можно «трамвай» не сооружать.
Лампочка загорелась. С хрипом надсадным люк отворился. Ветром ледяным шибануло словно саблей рубануло…. Раз-два. И вниз пошли красноармейцы один за другим, друг друга криком подбадривая…
Вот и его очередь пришла. Оттолкнулся Адаменко от рампы, да прыгнул земле ночной навстречу. Раскинул руки-ноги старшина, летит. Воздух обжигающий ртом хватает. Еще бы хвост сзади – вылитый кот был бы, с дерева сорвавшийся….
Только нету хвоста у замкомвзвода Адаменко. А вот фал, что «медузу» вытягивает - в наличии имеется. Хлопнуло за спиной, дернуло, плечи выворачивая, да норовя позвоночник в штаны ватные обрушить. Однако выдержало все, огреха не вышло. Шлепнулся старшина в сугроб прямо. Полотном шелковым чуть не запутало. Но, вылез Адаменко, ранец парашютный отстегнул, да купол собирать начал, да под снег запихивать. Что высадка была – фрицы всяко знать будут. Чай, не слепошарые. Но вот в заблуждение ввести на момент численности десанта отдельного мотострелкового – милое дело будет. Пущай головы поломают, сволота…
Заодно, пусть подумают, как так вышло, что бойцов в поле нет никого, а валенок лежит. Сорвался, паскуда, с ноги старшинской, закрутился в полете, да упал где-то. Так то к лучшему даже. Любому псу нюх отобьет надежнее смеси кайенской.
Запрятал старшина купол парашютный под снег искрящийся, по сторонам огляделся, почуял, что нога-то правая, отмерзать начинает… Помянул словом нехорошим Чемберлена с Деладье, да начал купол откапывать, да шелка белоснежного полосы резать. И заместо валенка приспосабливать. Не побегаешь в одной портянке по смежку русскому, хоть и портянка теплая, байковая….
Пока ногу обматывал, на него три бойца и вышло, из взвода родного. Вроде целые все, да обмундированию потерь нету. Один только, щеку расцарапал, с елки слезая. Но то мелочи, всякий подтвердит. Особливо, если с Мировой Революцией сравнивать.
А там, пока суд да дело, и остальные собрались. Все четырнадцать человек по списку. И лейтенант Крупенников персоною собственной. У взводного норову поубавилось чуток. Оно так всегда бывает, если пол-лица до крови стесано. Но глазами зыркает злобно, и команды шипит, сквозь зубы продавливая.
Постояли пару минут, кружком собравшись. Лейтенант фонариком командирским карту подсветил, да в точку ткнул.
- В селе этом, немецкая танко-ремонтная рота стоит. Задача объяснений требует? Вот и пошли тогда…
И пошли, цепочкой растянувшись. И только снег-снег-снег, из под шагающих сапог. Хоть и в валенках все….

На мой взгляд пропущено слово - тот (день).


Пристегнуться.

А рядом монтировка, стрелою вниз.
Валенок с неба, похуже бонмбы всякой.

Тут смысл какой-то не хороший просматривается - Все в сапогах, но полные валенки.Как нить по-другому бы.

Ну, нам именно "Защелкнуться" говорили) Хотя, "Пристегнуться, наверное, будет правильнее))

А насчет "снег-снег" - уберу нафик. Толкьо щас подумалось, что "Певец империализьму" товарищ Киплинг вряд ли будет шибко в рядах НКВД популярен....

Можно так:
Всем встать - скомандовал, - да карабинчиком за проволоку на потолке защелкнуться.
Встали, пристегнулись.

Тоже вариант отличный. Ну, то как окончательно допишу(надеюсь, сегодня), то как текст выстоится, да подзабудется -буду напильником крупным проходиться...

Только не драчной, а то от него опилок много!

опилок много не надо))) ведь хоть на АЛ вытянуть надо))) Правда, уже под 37 тышш...