значит сюда черновики

Полусотник Хорь сидел в дружинной избе и мрачнел. Тоску навевали мысли. одна другой темней и жутче. Трусом он никогда не был, но Боярина (именно так, с большой буквы и с придыханием произносил он даже в мыслях звание Хозяина) боялся до жути. А то что тот, вернувшись, спросит со всей строгостью и именно с него - не подлежало сомнению. Когда проклятые Ратнинцы ушли обратно за болото, вдоволь награбив и поубивав, Хорь вздохнул с облегчением, все позади, он ни при делах, во всем виноват Эрик, который тоже погиб. Оставалось дождаться Журавля и с честью сказать - смотри, я сберег крепость и землю, хоть они и мешали.
Но вышло иначе. Передышка оказалась не долгой и вдруг, как из-под земли в самую страду навалилась на Журавлевы земли беда - пришли торки, черные, с луками на быстрых неутомимых конях, они были повсюду, не давая продыху, грабя все что было можно.
Полусотник попытался было их раскидать, но посланные стражники вернулись в уполовиненном составе, да и те что вернулись оказались большей частью побиты - изранены стрелами калеными торочинскими. Потому сидел и не высовывался более Хорь. Ждал Боярина. Ждал рать лодейную с гор Угорских, вот ужо дождемся, тогда посмотрим, кто кого...
И вот с недавних пор один их отряд появился освсем рядом, расположившись в сельце старожилов. Ведут себя нагло, даже дозоры толком не выставляют, часть отряда увела полон и обоз с награбленным и осталось, как доложили ему, всего два десятка торчинов, командир у них мальчишка совсем, пьют, веселяться, девок всех преепортили и на крепость смотрят да посмеиваются.
То, что там может быть ловушка Хорь понимал, но также понимал, до тошноты ощущая смертную муку грядущую, что Журавль прознает про все и не пощадит за бездеятельность, значит, выхода нет, надо идти и вырезать торчинов проклятущих.
идти надо сегодня ночью, все уже разведано, все известно. Подойдет ортяд скрытно, старожилы врата и двери отворят, впустят мситтелей в избы и начнется кровавая месть. Делать нечего, Хорь, всем телом ощущал что смерть его неминуемо приближается и все же воинского хараткетра хватило, надел шелом боевой, вложил меч в ножны и пошел к выходу, где у ворот его уже дожидался специально отбранный отряд из самых надежных и крепких дружинников - три десятка воинов-латников.
В крепости же он после себя оставлял лишь два десятка дружины и два десятка стражи, совсем мало сил, но что делать?

Полусотник Хорь сидел в дружинной избе и мрачнел. Тоску навевали мысли. одна другой темней и жутче. Трусом он никогда не был, но Боярина (именно так, с большой буквы и с придыханием произносил он даже в мыслях звание Хозяина) боялся до жути. А то что тот вернувшись спросит со всей строгостью и именно с него - не подлежало сомнению. Когда проклятые Ратнинцы ушли обратно за болото, вдоволь награбив и поубивав, Хорь вздохнул с облегчением, все позади, он ни при делах, во всем виноват Эрик, который тоже погиб. Оставалось дождаться Журавля и с честью сказать - смотри, я сберег крепость и землю, хоть они и мешали.

После возвращения боярина Хорь три дня пролежал пластом где-то посерёдке между исконным, светлым, славянским Ирием и мрачно-змеиным нурманнским царством Хель.
Он очень рассчитывал первым встретить Журавля, но хитрые гвардейцы-варяги сумели упредить. И на Горку хозяин въехал чернее тучи. Хоть и был полусотник человеком крепким и смелым, даже рисковым, но увидав тяжело шагающего через ворота боярина, понял, жизнь выходит на край. Никакого доклада и не получилось. После пары ничего не значащих фраз, Журавель ухватившись за какое-то слово, разом освирепел и зверино зарычав со страшной силой ударил Хоря кулаком в челюсть и другой рукой поддых, опрокинув его наземь и начисто выбив из полусотника дух. Потом долго топтался ногами по омертвевшему телу.
Так бы и сгинул дружинник, но не допустили Светлые боги, пришли на помощь духи предков, защитники рода. Привели они под руки белые спасительницу, лекарку, единственную, кто мог в безумии кровавом боярина укротить. Подошла она бестрепетно, взяла его буйну голову в ладони и зашептала слова тайные, одной ей сведомые. И ушла лютость ярая из господина, смирно пошел он вслед за ней в свои хоромы каменные.
А братья-дружина сволокли беспамятного старшого своего в гридницу. Обмыли раны, перевязали и стали ждать какая судьба выпадет Хорю – жизнь или смерть. И куда бы оно вывернуло? Не знает никто, но на второй день привел отрок Хоря – взятый им недавно паренек из рода дреговичского-новосельского знахаря, который сумел одолеть лихоманку, ломавшую душу и тело бравого воина. На четвертый день открыл Хорь глаза и вспомнил себя.
Щедро одарил знахаря, ничего не пожалел. Тот отказываться от даров не стал, но сказал – мол, все в руках божьих.
Спустя несколько дней Хорь и вовсе поправился, крепкое тело воина победило хворобу и жаждало движения. Но не спешил полусотник выходить на свет белый, дожидаясь слова боярского, решающего участь его. И вот на седьмой день пришел к нему посланец от боярина с наказом взять десяток всадников и отправляться набирать ополчение на севере земель Журавлевых. Собрались вои вборзе, а по-другому и невместно, при таком то господине! Скача по лесным дорогам во главе отряда, Хорь думал о том, что теперь ему предстоит. Вспоминал он и прошлые времена и точила его Дева-Обида на боярина, ни в чем не был он – Хорь виноват, все сделал по уму, сохранил Крепость и боярство для хозяина. А как оценил, чем отблагодарил господин верного воина своего? Эххххх!
Но и мести-крамолы не ковал в мыслях своих воин, может, просто потому, что и не видел, как такое свершить?
Вспоминал себя и отроком, только пришедшим поступать в дружину боярскую. Как испытания проходил и первым во многих оказался, и хоть был из новоселов, и телом не шибко велик, а ловкостью, быстротой и упорством, сумел доказать свое право на дружинный меч.
Все эти годы хранил он в душе тайну. Тайну своих предков. А был Хорь потомком воинов-хозяев верховьев Горыни и когда пришел Журавель и убил до смерти всех прежних владык земли этой и сел на их место, бабка с дедом Хоря сумели укрыться в чащобах и болотах полесских от смерти, а с ними и внучек годовалый. Крепко учил мальца дед-воин. И вырос парень настоящим бойцом. А когда настала его пора, то назвался новоселом и сам пришел к высокому боярскому крыльцу, желая служить в его дружине.
Долго потом верой и правдой нес он службу хозяину, ходил с ним в походы, не раз и свою и чужую кровь проливал, сначала сумел десятским стать, после и полусотником. Но знал, никогда не быть ему ни сотником, ни воеводой словянской дружины. Не верил ему Журавль до конца, как и всем новоселам.
Таких как он набралось в дружине три десятка, всего ничего, зато настоящие орлы и служили, так уж сложилось, все в его, Хоря, отряде. А уж то, что его полсотню надменный глупец Эрик не взял с собой, так то судьба. И помстилось воину, а не нарочно ли боярин так жестоко с ним разделался? Ведь выходило, что отныне у него, Хоря сила не меньшая, чем за боярином стоит, да и уважали своего старшого и за смелость, и за ум хитрый, и за надежность – никогда своих в бою Хорь не оставлял, сам на клинки шел, а товарищей выручал… так не в том ли суть? Только думать теперь поздно. Назначили иного полусотником, из нурман-гвардейцев…
Что же теперь? Может и уйти совсем? Все равно не забудет боярин ударов своих, будет черно думать о Хоре, подозревать его в измене. А уж тут хоть изменничай, хоть нет, а от расправы не уйти. С другой стороны, может потому и пустили в поход, дали дело, чтобы проверить, что он – полсотник славянской дружины делать сбирается? И ведь десяток – самый наивернейший дали, но кто поручиться, нет ли среди них предателя, посланного следить за ним, Хорем? Да и пойдут ли молодцы за ним?
А все же и десяток сила не малая… Можно и с ними не мало дел понаделать…
Ох, трещит голова от мыслей тяжких, раскалывается от дум не веселых. Съездить бы домой к деду, но давно уже ушли в светлый Ирий вместе с огнем погребального костра и дед и бабка. А сам Хорь так семьей и не обзавелся, больше по молодкам бегал, но в жены никоторую не взял.

Добравшись до северных земель, начал собирать ополчение, благо уже страда уборочная к концу подошла. Дело шло хорошо и вот в один из дней остановились бывший полусотник и еще пятеро воев (остальные были вместе с ополченцами отосланы к Горке) в малом займище. Попарившись в бане и поужинав, завалились спать, выставив сторожу.
Проснулся Хорь рано, не спеша сел на лавке, откинув одеяло. Следом проснулись и остальные. Не громко переговариваясь и потягиваясь пошли умываться, по привычке все же надев воинские пояса. Только первые двое – Сохач и Секач – два брата-близнеца вышли, чуть толкаясь по извечной привычке – кто первый, как раздался еле слышный гул хлопков, и в просветлевший дверной проем влетело два черных болта, тяжело ударивших в идущего следом Неждана, разом повалившегося наземь.
- Эй, журавлевские, выходите или дом пожжем. Вас там двое осталось, смотрите, коли не сдадитесь, то вашего дозорного и этих одинаковых – прирежем. Выбирайте.
Хорь скользнув к входу ногой толкнул дверь и обернувшись к Неждану, осмотрел тело.
Выяснилось, что били по нему особыми болтами с деревянными насадками. Одна стрела угодила почти точно в лоб, вторая ударила в живот, так что сейчас Неждан пребывал в глубоком отрубе, но жить, коли из переделки выкрутится – будет.
- Это кто там гавкает? - прокричал, стоя рядом с открытой дверью.
- Это ты пес, гавкаешь - раздался тот же голос, - а с тобой боярич Михаил Фролович говорить будет.
В голове Хоря быстро прокрутились воспоминания и он понял – случай свел его с Бешенным Лисом, «Все, точно пожгут, как дед его» вспомнилась уму давняя и страшная история гибели хутора изгоев от рук Ратнинцев.
- Ну жги, живыми не дадимся!
- Что и побратимов своих не пожалеешь? – Послышался спокойный, хрипловато-насмешливый голос.
- Все равно перережете, после того как выпытаете все, что знают!
- Тоже верно. А весело ли тебе будет полсотник сидеть в избе как трус и слышать крики и предсмертные стоны друзей твоих? Может выйдешь? Поговорим как мужчины, а то за дверью прятаться – не велика храбрость.
Насмешливый тон просто взбесил дружинника. Захрипев от душившей его ненависти, он безумным, побелевшим взглядом слепо зашарил по стенам, сам не зная зачем…
- Вот что, Хорь, я тебя убивать не хочу, хотел бы – сразу всех бы и положил.
«А ведь верно» проскользнула змейкой холодная мысль. «Хотел бы убить – все бы уж лежали рядком, тогда что ему нужно? Боги, за что караете? Неужели не праведно жил пред вами?! Подскажите ответ, помогите в смертный час!»
- Ты, Хорь, зря там зубами скрипишь, разговор у меня к тебе серьезный и без дураков. Потому и предлагаю, выходи и поговорим.
- Нет! Не пойду к тебе, Лис! Приходи лучше ты ко мне, испробуй угощения! – Заорал свирепо, и уже не колеблясь, Хорь.
- Хорошо, иду. Заметь, иду один, и даже самострел с собой не беру. Раз ты такой недоверчивый. – Откликнулся спокойный голос. И уже совсем близко, из-за двери невидимый пока боярич снова продолжил.
- Ну, вот я здесь, открывай, негоже так гостей встречать, не по-людски.
Один долгий удар сердца и Хорь решился. Отклонившись от двери и по крепче сжав рукоять меча, он потянул створку на себя. И сразу же увидел одоспешенного воина с непокрытой шлемом головой, спокойно стоящего за порогом.
- Ну что ждешь? Али забоялся? – Настала очередь Хоря поскалить в усмешке зубы.
- Не хочу я, чтобы ты полусотник, глупостей наделал. Потому и жду твоего дружелюбного приглашения, тем паче я не пустой пришел, а с баклагой доброго хмельного из запасов твоего хозяина, пивал поди? Или он вам такое не наливает?
Мишка не спеша вошел в избу и без лишних приглашений уселся на лавку, сделав приглашающий жест, мол, садитесь, в ногах правды нет.
Хорь качнул головой, показывая последнему из уцелевших воев – Стодоле, приглядывать за входом, а сам также уселся на лавку напротив своего непонятного врага.
- Ну что? Пить то будешь? - Мишка потряс перед носом Хоря сладко забулькавшей корчагой.
- Отчего не выпить, давай. – Смелость и уверенность молодого воина почему-то очень понравилась дружиннику.
Михаил вытянул небольшую братину, заблаговременно прицепленную им к поясу, и налил ее доверху золотистым, дурманящее-сладким напитком.
- За тебя и твоих воев, полусотник! – и основательно приложился к братине и передал ее Хорю. Тот привычно перехватил емкость и только после этого осознал – он взял у врага братину! Полную хмельного стоялого меда, из которой тот отпил, да еще и за здравие его, Хоря и его воев! Еще миг колебания и уже отбросив все сомнения, он приник к ковшу. Пил жадно, как в последний раз. И все же стоялого меда много не выпьешь, а братина оказалась не маленькая, и когда он оторвался от края, в ней еще плескалась волшебная жидкость.
- Будешь, - спросил Стодолу, который лишь вполглаза следил уже за дверью. Тот кивнул, крупный кадык на шее воя дернулся. Приняв братину в обе руки, Стодола также жадно, как только что его старшой, приник к чаше. И только когда на дне осталась последняя капля, остановился и передал ее снова Мишке.
После круговой смотреть на Мишку как на врага ни Хорь, ни Стодола уж не могли, настало время приглядеться к человеку. И увидел отрока – почти мальчишку со шрамом на лице, но с воинским поясом, увешанным смертельным железом. И спокойный, не по возрасту сильный взгляд серо-голубых глаз, в которых и сейчас плясала этакая безумная смешинка настоящего победителя.
- Здрав буди славный витязь Хорь и ты, прости, не знаю как кликать, - Мишка вопросительно посмотрел на полусотника и тот подчиняясь настрою, который задавал боярич, откликнулся.
- Дружинник мой, Стодола.
- И ты, воин Стодола, - так же размеренно–речитативно текли слова из уст Михайлы, - Здрав будь.
- А вот о чем я с вами, доблестные мужи поговорить хотел. – Откладывая в сторону братину и сильно опустевшую баклагу, продолжил Мишка.
И Хорь, и его воин разом напряглись ожидая…. Сами не зная чего.
- Хотел я с вами познакомиться. Слышал я, что есть у Журавля дружинники-славяне из местных, дреговических да древлянских родов, вот и подумалось мне – интересно на них будет посмотреть, да и поговорить. Все же не чужие мы, одного корня славянского, на одной земле живем и даже одним богам веруем.
- Не правда твоя, - воскликнул Стодола, - мы в своего Бога веруем! А ты – в Христа Распятого.
- А кто же твой Бог, Стодола? Сварог ли? А может Перуну – водителю дружин молитвы возносишь? Ты не отвечай, я – Мишка выделил это «Я», - Тебе скажу. В Ратном тоже есть помнящие Перуна и я – один из них!
Передать изумление расцветшее на суровых лицах воинов было сложно, Мишка, не будь он так сосредоточен сейчас, наверное, рассмеялся бы в голос…
- И братина, из которой пили мы мед не простая, громовой знак на ней! Так что много меж нами общего. Потому слушайте слово мое боярское – отпущу я вас на все четыре стороны и ваших побратимов отпущу и всю справу воинскую отдам. А вы подумайте сами, кому служить достойно и по чести следует впредь. Если захочешь со мной встретиться – буду чрез три дня на этом же месте, понял ли полсотник?
- Понял, - враз осипшим голосом вымолвил Хорь.
- Вот и добро. Поедем и мы, прощевайте, воины!
Михаил поднял баклажку и братину и какая-то мысль мелькнула в его глазах.
- Осталось тут, на донышке, уж допить следует, чего оставлять? Или при следующей встрече, а, полсотник?
Взгляды воинов встретились. Хорь ничего не ответил на вопрос Мишки, но и молчание было его красноречивей слов.
- Хорошо, тогда допьем в другой раз.
Мишка не спеша вышел на крыльцо и на миг остановился. Сразу, с порога негромко скомандовал.
- Развяжите пленников и верните все, пусть идут, они свободны. А мы на конь!

наш с Азиятом совместный труд...

Торки.
Мишка задумчиво сидел на своей любимой лавочке, поджидая Юльку, сам не заметив чуть задремал на еще жарком августовском солнышке. проснулся от ощущения - рядом кто-то есть. Открывая радостно глаза и поворачиваясь к Юленьке...
увидел Мефодия. Торк спокойно стоял рядом терпеливо дожидаясь, когда боярич очнется.
- Что тебе, - не скрывая недовольства бросил Мишка.
- Дело есть, боярич. - спокойно и уверенно откликнулся торк.
Внимательно посмотрев на Мефодия Мишка уловил нечто... и сменил гнев на милость.
- Садись и говори.
- Поход у нас вышел удачным, ничего не скажу, но дела не сделали, журавль вернется, новые силы соберет и что?
- Так, но толку о том говорить? сил у нас на каменную крепость просто нет... близок локоток...
- Ты послушая Михайла Фролыч, есть одна мыслишка.
- Мыслишка говоришь... ну давай ее.
- Надо обязательно взять крепость и тогда Журавлю деваться некуда будет и он уйдет без боя. все равно куда, но уйдет.
- Да что ты затвердил, нешто я хуже тебя понимаю, что надо! - вскипел Лис.
- Не горячись боярыч, чуток потерпи, счас все скажу.
Глаза и голос Мефодия были так спокойны и уверенно-твердыми, что Мишка сразу поверил - есть у того что-то стоящее в голове.
- Так вот, боярыч, что я надумал. В сентябре надо идти в поход, да только сил мало, значит, надо еще добыть!
- Не то говоришь, Мефодий, ополчение поди предлагаешь собрать? или из христиан беглых от журавля или из местных язычников? - нет не годится - Мгновенно потеряв интерес к беседе Мишка уже начал отворачиваться от торка, но то настойчиво повторил.
- Не спеши боярич, есть что сказть мне, не угадал ты мысли моей.
- Ладно, рассказывай.
- Нужно нам еще пару сотен всадников и тогда точно сможем победу одержать! Где их взять - Чуть зачастил торк, видя как Мишка снова закипает, - А в степи, у моего племени, у торков! батюшка мой - вождь - если ему заплатить достойно и долю пообещать в добыче - пришлет две сотни, а я своих друзей приведу, охотниками и к тебе в дружину - без всякой платы!
- Ты серьезно, Мефодий, а ведь это вариант...
- Серьезно. Мне доскакать до отца и назад вернуться - две недели, буду коней менять, соколом долечу. И приведу тебе воинов.

Мефодий привел воинов, как и обещал. Вот только не две сотни – отец своих воинов не дал, а полсотни добровольцев. Все они были потомками древнего и некогда могущественного рода, насчитывавшего когда-то почти десяток тысяч человек и способного выставить до трех тысяч воинов. Этот род, после поражения, нанесенного торкам славянскими князьями более полувека назад, не стал присягать Киеву и ушел на Дунай в числе еще нескольких. Но потом в Степь пришли ненавистные кыпчаки (половцы)... А хитрые греки-византийцы то принимали торков на службу и ходили с ними на половцев, а то и наоборот - резали их кочевья вместе с половцами, видимо, пытаясь таким образом регулировать численность опасных степных соседей. Вот и решил Род идти к славянским землям, зная, что оставшиеся на службе у русского князя соплеменники обосновались там основательно и живут вполне неплохо.
И вот пять лет назад из Степи вышли остатки прежде сильного Рода, продравшиеся через половецкие кочевья - меньше трех сотен взрослых воинов с женщинами, стариками и детьми. Правда, большой табун коней в четыре сотни голов сохранили, и оружие на оставшихся воинах было очень хорошее – у всех легкие кольчуги и железные шлемы. Сабли частью прямые, слегка загнутые в конце клинка, а частью не так давно пришедшие с Востока полностью искривленные и более легкие клинки.
Род принес присягу киевскому князю, но вот относились к пришельцам княжьи люди все равно подозрительно. А давно осевшие на землях ВКК торкские роды воспринимали древность и именитость рода пришельцев с опаской. Вот и предложил отец Мефодия переговорить с пришельцами. Решили в результате, что глава Рода со своей дружиной поедет к Воеводе Корнею договариваться об условиях службы. Глава Рода хотел получить за службу землю для поселения и пропитания, а за это готов был со своими воинами верно служить.
Договориться удалось, и теперь полусотня торков отправилась в поход под рукой Воеводы Погорынского, а глава Рода отправился за своими родичами, дабы привести их в новый дом…

Мефодий был горд. Его приезд в кочевья (хотя и кочевьями уже давно эти места трудно было назвать, торки осели на землю, строили селища, уже были даже крупные городища и город - Торческ) не остался незамеченным - хорошая воинская справа, движения и уверенный взгляд пусть начинающего, но ВОИНА, произвели впечатление. И вот сейчас он едет с полусотней соплеменников в поход, да не просто так - как представитель боярича Михаила! Большей частью в оставшейся в Ратном полусотне были молодые воины немногим старше Мефодия, жаждущие битв и воинской славы. Но два десятка составляли оставленные для пригляду старшие вои - матерые степные волки, прошедшие тот страшный, залитый своей и половецкой кровью, путь от Дуная к Роси.
Сегодня разъезды заметили конный отряд, вернее съехавшиеся и объединившиеся на дороге к Крупице. Пять человек вражеского передового разъезда сшибли лучники. (Лучники торков были хороши, владели этим оружием с детства - взрослые воины могли разом в воздухе держать четыре стрелы, выпущенные из тяжелого составного лука.) Вражеские конники были на обычных плохоньких лошадях в стеганном доспехе, луков не обнаружилось, только щиты да копья, еще мечи на поясах. А вот шлемы стальные, хорошие.
Выехвшая из-за холма основная часть журавлевцев, видя как пять непонятных всадников, по виду кочевников (откуда они здесь???!!! Оба отряда возвращались от дальних селищ, куда их отправлял Хорь для наведения порядка и не знали, что снова вторглись ратнинцы) стоят на холме над лежащими внизу телами конников разъезда подали коней вперед. Торки быстро скрылись за холмом и поскакали через поле, забирая левее в поле, подальше от подлеска, в сторону Крупицы, как и было условлено. Командир журавлевцев приказал первому десятку скакать на холм оглядеться и они увидели то, что и должны были видеть - спины пятерки степняков, не быстро скачущих на небольших большеголовых конях. Журавлевцы решили догнать торков и захватить пленного, чтобы доложить обо всем Хорю, не видя вокруг других сил противника. А откуда они могли знать о хитростях степняков, о необходимости послать разъезд к подлеску, если умели выполнять только полицейские функции? Когда журавлевцы полностью вытянулись из-за холма, из перелеска, охватывая тыл и правый фланг, выметнулись еще сорок пять торков. Командир журавлевцев приказал растянутому в погоне строю разворачиваться на нового противника в отчаянной попытке смести их копейным ударом - он еще не знал, что шансов преодолеть эти две сотни метров до врага практически нет. Торки в считанные секунды выпустили целую тучу стрел, до сшибки не доехал ни один - кого-то вышибли из седла стрелы, кто-то покатился на землю с убитого или раненного коня.
Торки послали по сторонам наблюдателей и стали собирать трофеи.

это уже не фанфик, а сценарий битвы, не думаю, что он сгодится но пусть будет.

ЖСС возвращается к разбитому корыту - он такой красивый, нашел ляхов и тд думает - все, шоколад, а тут... разгром полный, войска нет, он думает - счас они снова полезут, что делать? времени искать наемников - ноль.
сидеть в крепости - без толку.
значит либо бежать с тем что осталось на резервную базу либо драться.
он приказывает извлечь из арсенала запасы и набрать всех кого можно (думаю, до тысячи пешцев) выдает им оружие и доспехи, остаткам стражи тоже выдает и переводит их в дружину, набирает из кого может, начинает спешно учить охотников (из стрелковых сотен) обращению с боевыми луками, но...
в итоге он с этой тысячей (100 латников - ну мах 150) все же и запас коней строевых у него не резиновый и доспехов тоже не валом, выходит и занимает выгодную позицию (как вариант рядом с Крепостью), скоро подтягивается и наше войско. начинается ген сражение.
у нас сходная ситуация - латников фактически столько же (реально стражники в латах - ерунда) так что по ТК - паритет, по пехоте - у ЖСС преимущество небольшое.
по стрелкам - паритет, но у нас есть МС с арбалетами.

Еще о ЖСС
а почему ЛЯХИ пошли без ЖСС - да потому что он хочет тихариться и думает что всех умнее и все еще на тот момент не знает что натворили ратнинцы на его земле, пребывая в уверенности, что пртивник лишь чуток зацепил его реальность

Он же не в курсе))) для него я думаю зрелище разгрома дружины и гибели ближайших сподвижников - ножом по сердцу, как бы вообще не сломался.
ты думаешь почему он так ГГ ответил в письме? не потому что алкаш, а потому что думал, что на сто голов круче, что он все знает, у него все схвачено и с Юриком рулит, и С Уралом, и с поляками и с язычниками, глобальные заговоры, целая тайная страна в Полесье и тд.
а кто такой мишка? никто.
вот он от широты масштаба решил прихлопнуть надоедливую муху мастерским ударом... а не вышло...

комплектование армии ГГ

а что если Наши не будут с ходу брать Крепость а возьмут ее в осаду и что самое главное - ОККУПИРУЮТ основные населенные пункты включая КРУПНИЦУ и ПРОМЗОНУ.
противник будет вынужден чтото предпринимать.
можно из новоселов и христиан навербовать ополчение и расставить по поселкам)
САМОЕ ГЛАВНОЕ - решение вопроса по численности войск.
ПРЕДЛАГАЮ - объявить, что каждый доброволец получит либо скот и имущество (ДОЛЮ добычи не менее чем) и также оружие, а кроме того, получит плату и освобождение от налогов на 3 года. семьям погибших все тоже самое и освобождение на 10 лет.
уверен, желающих поиметь ЖСС окажется не мало, да и нинка на удивление пассивна...
уверен она должна сделать ВСЁ чтобы ГГ уничтожил ЖСС и захватил его земли и Горку.
такое мое мнение.
в итоге - ополчение со щитами и топорами, копьями, рогатинами - не менее 300 9а возможно и куда больше 500-600) человек, еще 100-150 лучников (лучникам можно сразу положить полуторный оклад), плюс сформировать ударный отряд из самых сильных и умелых добровольцев и снарядить их доспехами.
в итоге мы получим армию вторжения.

Бой (без торков).

сентябрь 1125 года, конец месяца почти. Сухая теплая погода.
место - рядом с Горкой.

Диспозиция
ЖСС, пехота по центру тремя коробками - центр (300), и фланги (по 150), лучники выдвинуты вперед редким строем (их всего 150). За ними стоит дружина (100), чуток стражников (30-40) на крайнем левом фланге стоят.

Корней, Сотня (55 ТК), отряд Федора (25 ТК), МС – 100 стрелков на конях, лучники-ополченцы из дреговичей (100) и 400-500 пехоты без доспехов, щиты, рогатины, топоры.
Схема зеркальная, только конницу на фланг не ставят (ее просто нет столько)

Начало боя
Начинают стрелки с обеих сторон, но наши быстро отступают, стрелки ЖСС идут вперед и напарываются на кинжальный огонь скрытых и замаскированных в окопчиках МС. Понеся значительные потери, стрелки ЖСС быстро откатываются за линию пехоты.
МС и стрелки Ратного ведут огонь по пехоте ЖСС, ЖСС видя это, решает двинуть пехоту вперед.
Начинается движение, вынуждающее МС покинуть окопы и уйти за линию пехоты.
Там они быстро перезаряжаются и на конь.
Затем они при поддержке 2 десятков Луки Говоруна атакуют идущую на фланге стражу конную рассеивая ее, в итоге фланг пехоты оголяется у ЖСС и МС с Лукой начинают планомерно расстреливать пехоту, которая быстро начинает терять строй и тд. МС спешивается и ведет огонь с земли.
ЖСС видя это, решает атаковать спешенную МС.
Идут, Лука с 20 ТК-лучниками выдвигается вперед и обстреливает ЖСС с дружиной, в это время МС садится на конь (не делая залпа по дружине ЖСС) и отходит в сторону.
Лука отступает еще дальше. ЖСС видя это решает атаковать фланг пехоты ратнинцев, рассчитывая разгромив ее столкнуться с Сотней и решить дело.

В это время МС разворачивается и делает залп по лошадям дружины. Образуется свалка, ЖСС выделяет 2 десятка дружины на преследование МС. А сам врубается в подошедшую Сотню во главе с Корнеем и Алексеем, Лука ударяет во фланг, МС успешно разбирается с 2 десятками ссаживая их с коней (остреливая коней) и спешит на помощь сотне., ЖСС видя что поражение неминуемо, с группой ближников вырывается и скачет к крепости.
Там он закрывается.
В итоге у него мах 30 бойцов, скорее 20.
В целом это шах и мат.
Можно штурмовать можно блокировать. Ему конец.

вот сценарий ЖСС в моей трактовке.
все решат пехотинцы, задача стрелков - выдавить противника (да и МС) залпами.
главный трюк - на одном из флангов сосредотачиваются самые сильные ополченцы которые частично получают доспехи скрытые под накидками, в последний момент ЖСС добавил к ним еще 5 дружинников, также облаченных поверх лат в накидки.
и поставил в центре строя фланговой колонны плотной кучкой.
задача их - проломить и рассеять фланг противника (ратнинских) затем выйти во фланг главного отряда и развалить и его, после этого битва фактически выиграна.
Сотне не останется ничего другого как либо отступать бросив пехоту и обоз, либо вступить в бой с пехотой.
и в том и в другом варианте - это 100% успеха для ЖСС.
потому что увязнувшая в пехоте сотня - отличный объект атаки для 95 дружинников ЖСС.
вот так.
и в принципе по началу все так и идет...
потом, когда пехота сойдется в рубке, стрелки оттянутся к дружине и будут ее поддерживать, в принципе все ясно, сценарий внятный и четкий.

Закладка ГГ
выкопать окопчики можно естественно ночью под прикрытием выдвинутой пехоты и щитов.
в начале же боя ратнинцы отступят чуток и вперед выйдут стрелки, отрыть окопчики - задача не большой сложности, так же как и прикрыть их чем то типо корзин с травой.

да и еще

Боярич, к тебе с той стороны рвется, перебежчик, говорит важное что-то.
ведите сюда.
в палатку ввели крупного, крепкого мужика с окладистой бородой.
тот сразу перекрестился на маленькую походную иконку и сказал, господин, Моисей веле мне если что узнаю придти к вам. хочу сказать, что нашему отряду дали доспехи и собрали в нем самых рослых и сильных, мы стоим на правом крыле. остерегайся.
- Хорошо, что дальше делать думаешь? останешься с нами? нет вернусь туда, там братья христиане, надо им весточку от тебя передать.
- Хорошо, скажи - пусть только делают вид что сражаются и пусть кричат в бою - Рарог, тогда вас не будут убивать, а когда дело кончится, сразу говорите, что вы христиане и креститесь.

Атаман, Поведение как и пленение Хоря не правильное, с моей точки зрения. В свое время я много чего отписал Повторяться не буду. Более правильная реакция Хоря, все таки месть Ратному. И сил у ЖСС еще достаточно, для показательной порки. Так что с этим отрывком про Хоря я не соглашусь.

Velkan, не вопрос, это так - наброски))) берись, раскрывай его линию, к слову...

Атаман, Какой из меня фанфигист Ты уже успел убедиться Я лучше так покритикую

Velkan, халявщик. уверен, вполне из тебя писатель может получиться.
ну по крайней мере предлагать свои версии ты можешь)))

Миш, и это не фанфик - это альтернативный проект.

Ребят, если уж начинается такой проект нужно определиться сперва в том, как пишется. Если вводиться еще один попаданец - это одно, а если нет - совсем другое. Замечу, если пишется с попаданцем, возможен практически полный отход от КЕСа, но писать будет тяжелее.

Беркут, да, вопрос сложный. насколько я понял, ПКЛ и Петрович заявились на участие именно в написании, а не в критике и тд. Но они как раз за ГГ - МИшку, то есть никаких новых ГГ.

но ресурс появления нового ГГ очень велик.
еслиб ы ты, Беркут взялся его прописать - концептуально - то вопзможно, остальные заинтересовались бы.
пока это просто абстракция

Атаман, Что именно о нем? Профессия, характер, цели?

Беркут, да, личность
Кто он, почему пошел на заброску, как оказался связан с институтом, что из себя представляет, чего хочет, что знает и умеет.
как смотрит на все происходящее.
что думает делать дальше.

Совершенно справедливо. То есть упор делается на развитие всех линий 5-ой книги, без введения новых сущностей. А новых ГГ можно вводить с новой серии (7-й книги).

Середина августа 1125 года.

Мишкины ночные похождения при приеме отроков в Перуново братство не привели ни к чему хорошему – незалеченные толком раны воспалились, и наутро он свалился в горячке. Настена, срочно вызванная встревоженным Корнеем, как и в прошлый раз устроила воеводе погорынскому серьезную взбучку. Результатом которой стал очередной «домашний арест» боярича.
Казалось бы несколько дней Академия могла и обойтись без председателя своего Совета. Но не тут то было. Уже через день в Ратное верхами приехали Дмитрий с Петькой, рассказавшие об очередной напасти. Услышанное крайне не понравилось Мишке, вынужденному безвылазно лежать в горнице, да к тому же сплошь замотанному в тряпки, пропитанные пахучими лечебными отварами. Оказалось, что вот-вот готовы были остановиться учебные занятия по письму и арифметике во всех десятках. В отсутствие Михайлы некому стало давать задания и проверять правильность ответов.
- Я пока велел всем десяткам написание всех буквиц повторять, но этого надолго не хватит,- сокрушенно покрутил головой Дмитрий.- А у нас в Академии даже Псалтиря нет, чтоб было что читать и откуда списывать.
- С моими чуток полегче,- я их пока в помощь Илье и Демьяну определил,- озабоченность Петра была не меньше. – Проверять запасы на зиму да списки потребного составлять. Но все равно – еще день-два и учить будет нечего.
- Да, задача,- пришел Мишкин черед призадуматься. Думал он, впрочем, недолго – Ладно, Петь, сходи-ка бересты принеси и писало.

Вот ведь засада! Как хорошо было в мое школьное время – взял задачник и решай задачи, номера которых назвал учитель. Или по правописанию тексты переписывай. Стоп, стоп! А ведь кажется хорошая идея – пока с учебниками полный швах, сделать сборники упражнений по разным предметам. Хотя бы по двум на первое время : письму и арифметике. А потом и до семи свободных искусств дойдем. Только вот не разорваться же мне на все десятки. Значит, помощники нужны, а где их взять? Это в Киеве или Константинополе хорошо – ученых, и монахов и мирян, пруд пруди. А здесь в Ратном? Я да отец Михаил, и оба немощные. Нужно, стало быть, чтобы одни ученики учили других. Как же это называется? Американская система, кажется? Ладно, с десятком учеников я справится смогу, а заодно и учебных пособий можно будет наделать. Только сколько же это бересты для обучения уйдет? Или можно чем-то заменить? Вроде раньше на восковых дощечках писали. Да, пожалуй, самое оно – многоразовая тетрадь. А на бересте сборники упражнений будем делать, чтобы в Академии оставались – сразу для следующих поколений учащихся задел. Ну, вы и голова, сэр Фокс, – сразу видно компенсируете телесную немощь повышенной мозговой активностью!

- Минь, вот, смотри, принес. Только как же ты весь в повязках писать-то будешь?
- Нет, это вы сейчас писать будете. Я сейчас несколько загадок на числа придумаю. Ну, как в Турове примерно. А завтра по десяткам нужно будет сначала дать переписать их каждому, да после и решить.
- А на чем переписывать, на бересте? Так много надо,- Петр, оправдывая свое купеческое происхождение, сразу озаботился писчими принадлежностями.
- Сначала на бересте. Мить, бересты надо бы побольше заготовить. Передай Демке – пусть к Сучку пошлет узнать, где ее можно заготовить, да и начинает запасаться. А еще надо вощаницы заготовить. По две на каждого отрока – одна для письма, а другая для чисел.
- Ага. Я видел, какие они бывают,- тут же подхватил мысль Петька, - сделаем. Только воску много нужно будет – попроси Корней Агеича, он тебе не откажет. А я схожу к плотникам, что стольцы делают и договорюсь, чтобы нам отпилки от дощечек, пригодные для сего дела оставляли. У них там много всякого – в основном Плаве на растопку идет.
- Так вот, завтра вот еще что сделать нужно будет – в каждом десятке отберите по два отрока, больше других к счету и письму способных. Назовем их старшими учениками. И каждый день половину отправляйте сюда – со всеми письменными принадлежностями. Я им новые задания придумывать буду по письму и по счету. А они запишут, и на следующий день каждый своему десятку и растолкует, что к чему и проверит, как у них ученье идет. А в это время вторая половина «старших учеников» будет новые задания записывать. Только пусть исписанную бересту не выкидывают, а по порядку складывают. Мы из отдельных частей маленькие книжицы для обучения будущих учеников сделаем.
- Ладно, все понятно, Минь. Все сделаем. Давай, говори, что писать, сейчас быстро запишем и поедем назад, чтобы в потемках не возвращаться. А ты завтра жди, с утра как раз и пришлем «старших учеников», до обеда они точно здесь будут.

Полночи Мишка ворочался с боку на бок и все не мог заснуть – ужасно чесались воспалившиеся раны. И хотя умом он понимал, что это один из признаков заживления, но так и хотелось сорвать все повязки и всласть начесаться или бултыхнуться в прохладную воду Пивени – смыть с тела жаркий пот и лечебную мазь. Но кроме телесной доставала еще и умственная чесотка – Михайла лихорадочно вспоминал задачи по арифметике для начальной школы из той, прошлой, жизни. Только когда за окошком начало немного светать он смог забыться коротким беспокойным сном.
Утро следующего дня выдалось просто ужасным. Во-первых, Мишка так и не сумел выспаться, разбуженный доносившимися со двора голосами. Во-вторых, от болезни и недосыпания у него страшно разболелась голова. Ну и, наконец, никак не оставлял этот проклятущий зуд. Поэтому появившихся в дверях Роську и Юльку он встретил весьма неприветливо:
- Вы чего теперь: каждый на меня глазеть будет приезжать?
- Ты чего, Миш? – Роська удивленно поднял брови. – Сам же вчера Дмитрию велел учеников привезти. Вот мы и отобрали из каждого десятка. А еще, ну чтобы больше порядка было, придумали каждый раз с ними нового урядника отправлять – старшим. Моя сегодня очередь. Ну, а …
- А я на тебе учиться приехала, - перебила его Юлька. – Мне тоже надо. Посмотреть вот, как таких раненых дураков лечить, которым на одном месте не сидится. До такой степени, что чуть до огневицы не доходит.
Чудеса, от ее голоса даже куда-то уходила головная боль и Мишка ловил себя на мысли, что слушая ее невольно расплывается в улыбке.
- Ладно. Роська, я пока ему повязки сменю, а ты за Корнеем Агеичем сходи, позови его сюда.
- Ага. Я мигом слетаю.
- А ты чего улыбаешься?- напустилась юная лекарка на Мишку. – Или, думаешь, бессмертным стал? И тебе никакие раны нипочем? А ну-ка вспомни как вон Роська мучился.
- Стоит мне на тебя, Юленька, посмотреть как сразу легче становится, а если еще и за руку возьмешь…
- Балаболка, - девушка, улыбнувшись, отвесила ему легкий подзатыльник. – Помолчи, пока я повязки менять буду.
Она достала из привезенного узелка маленький горшочек, и по горнице разнесся резкий запах лекарственных трав. Оба на некоторое время примолкли.
Когда спустя некоторое время Корней в сопровождении Роськи вошел в горницу перевязка подходила к концу.
- Ну, что, лекарка Юлия, жить будет? – Воевода Погорынский намеренно обращался к ней преувеличенно серьезным тоном. – Или, может, Бурея позвать? Чтоб долго не мучился?
- Будет, будет, - Мишка так и не понял осознанно она скопировала интонацию Настены или нет – если только хотя бы седьмицу никуда выходить не будет и с отроками слишком долго трепаться.
- Да я не трепаться, я им задания по грамоте и числам даю, чтоб учеба не прекращалась.
- Ага. А кто совсем недавно про греческого мудреца весь вечер рассказывал, что вражеские корабли зеркалами сжег? Как вот там его … Архи …
- Архимед. И ничего не весь вечер. Да и до моей болезни это было.
- Так раны-то у тебя и тогда уже были, - поддержал юную лекарку Корней. Видно в памяти у него крепко засел тот предыдущий случай с болезнью старшего внука. – А для раненого силы сохранять – первейшее дело. От работы языком тоже бывает так устаешь, что только бы до лавки добрести.
- А Назарка потом целый день к девчонкам приставал, - хихикнула Юлька, - все зеркальце выпрашивал. А как выпросил – полдня пытался щепки поджечь, пока Кузьма на него не наорал и зеркало не отнял.
- Значит так, внучек. Дмитрий мне вчера доложил о чем вы тут говорили. Я с утра у отца Михаила побывал и попросил помочь наставить отроков в чтении и письме. Ему, правда, тоже нездоровится, но добро он дал. Так что половина приезжающих будет у тебя числа учить, а остальные у священника. Как он сказал – сначала прочитают молитву, потом разучат накрепко, а затем и переписать попробуют. А заодно и по хозяйству святому отцу подмогнут, ну это уж Алена там распорядится – она им бездельничать не даст. Заодно и в вере Христовой он их наставит. Так что давай, урядник Василий, дели с тобой прибывших кому куда: кто здесь будет, а кто к церкви отправится. А в следующий раз поменяются.
- Слушаюсь, господин воевода.
- Деда, а еще нам воск для вощаниц нужен и, обязательно, пергамента достать. В Академии для молитв в часовне хотя бы Псалтирь требуется. Сами книги покупать – разориться можно, а так мы у отца Михаила бережно перепишем да сошьем – вот и своя готовая будет. Все не так дорого.
- Гм. Ладно, воск Младшая стража в походе взяла – можете часть для себя оставить. Дозволяю. А вот с пергаментом надо подумать. Когда Осьма приедет, с ним поговорю, как лучше дело решить. Ну и с кожевенниками нашими побеседовать стоит, может они что-нибудь присоветуют.
- А пока твои ученики не пришли, тебе с утра поесть хорошенько надо и вот гостью покормить, - тут дед заговорщицки посмотрел на внука и еле заметно подмигнул.
- Ой, не надо, Корней Агеич,- сразу покраснела юная лекарка,- я домой пойду, у мамы и поем.
- Надо, надо! Кроме того за болящим и пригляд нужен, вдруг ему какой еды нельзя, кто ж, как не лекарка за этим присмотреть должна. Так что посиди с ним, а я пойду распоряжусь принести вам сюда, - с этими словами он повернулся и вышел из горницы.

Ратное. Последняя декада августа 1125 года.

В этот день небольшая церковь в Ратном была забита до отказа, так что яблоку было негде упасть. Многие из тех, кому не хватило места стояли на дворе, прислушиваясь к звукам, доносящимся изнутри, и терпеливо дожидаясь конца церемонии. Мишка, памятуя о своих ранах тоже остался на улице, хотя ему и хотелось посмотреть на молодых в церкви. Но … как вспомнится запах лекарственных повязок и угроза Настены закутать его в них еще на полмесяца и сразу любопытство пропадало.
А почти все население Ратного собралось посмотреть на эту нечаянную свадьбу беглецов из журавлевских владений. На возможно более быстром венчании, почти сразу после окончания поста, настоял отец Михаил, стремившийся закрепить влияние Христа в двух юных душах, и аллегорически показать пастве торжество спасения христиан из плена язычников. Не меньшее значение предавал свадьбе Герасима и Софьи и воевода Погорынский. Подготовив для бывшего проводника по Журляндии свадебный подарок – дарственную на новую избу рядом с Академией, Корней этим широким жестом ясно давал понять всем, что награда за верную службу Погорынью и его воеводе не заставит себя долго ждать. Не остались в долгу и ратники, участвовавшие в последнем походе, вся свадьба была устроена ими в братчину – ведь у новобрачных пока не было своего хозяйства. Короче к праздничному гулянью была причастна половина Ратного и уже поэтому торжеству предстояло быть не на один день.
Из церкви меж тем донеслись последние слова священника, в которых тот выразил глубокую благодарность архистратигу Небесных Сил архангелу Михаилу за помощь в избавлении молодых супругов из пут языческих.

На воеводском подворье где были расставлены свадебные столы, отец Михаил благословил трапезу и отпив немного вина из поднесенного кубка (для него специально припасли освященное монастырское вино) попросил молодых не зазрить, что из-за нездоровья не может побыть подольше на их празднике. Затем он попросил Мишку проводить его до дома. Уже отходя от ворот они услышали мелодию, что играли музыканты Арсения и звонкие девичьи голоса:

Разлила-ась, разлеле-еялась,
По лугам вода вешняя,
По болотам осенняя,
Унесло, улелеяло
Со двора три кораблика:
Уж как первый корабль плывет –
С сундуками кованными,
А второй-то корабль плывет-
С одеялы собольими,
А уж как третий корабль плывет
Со душой красной девицей …

- Давно хотел просить тебя, сыне мой, рассказать о вашем походе на земли языческие,- начал отец Михаил, присаживаясь на постель и в изнеможении откидываясь на подушки. На лбу у него выступила испарина, а по лицу пошел лихорадочный румянец – сразу стало видно, как нелегко болящему священнику далась сегодняшняя служба. – И о встреченных вами жителях, что в тайне и с опасностью для жизни блюдут там веру в Господа.
- Да я мало что об этом рассказать могу, это больше у Герасима надо спрашивать и жены его, они же там жили.
- Ничего, рассказывай что знаешь. Я потом с ними еще поговорю, какие-нибудь подробности выведаю, но они, в основном, о своих селениях рассказать смогут. А ты ведь почти по всей земле прошел отроками командуя. Да и от деда своего не мог в походе не поднабраться опыта и сведений полезных.
Слушая рассказ Мишки священник полуприкрыл глаза и, казалось, даже задремал. Но нет, отдельные вопросы и замечания, которые он бросал своим тихим голосом ясно дали понять бояричу, что слушают его со всем вниманием и сосредоточенностью.
- Жалко не довелось вам поговорить с отцом Моисеем. Вот уж кто подвиг творит, с опасностью для жизни неся свет истинной веры в души заблудшие.- заметил он, услышав о тайных собраниях тамошних христиан.- Обещай мне, Миша, что коль будет у вас такая возможность оказать ему потребную помощь.
- Клянусь, отче.
- Да, порадовал, ты меня своим рассказом, порадовал. А еще радуюсь я видя, как приобщаются твои отроки через письменное ученье к свету веры Христовой. Вот только скажи ты мне, когда ты с отроками по вечерам беседы познавательные ведешь, откуда ты свои берешь рассказы?
- Что-то от тебя запомнил, о многом дед рассказывал, в Турове у дядьки Никифора кое-что прочитал.
- А от Нинеи ничего не перенимал? Что краснеешь? Ты же похаживаешь к ней или неправда сие?
- Она ведь владелица тех земель, где Академия архистратига Михаила стоит, как же я могу не приходить к ней, если она зовет. Но ничего против веры Христовой я от нее не слышал, отче.
- Силен и лукав Враг Господа нашего, часто всякими окольными путями он действует.
- И потом, отче, я же отрокам о древних временах, когда Господь наш Иисус Христос еще не рожден был рассказываю, когда все люди еще язычниками были, как же тогда быть?
- Сей вопрос, Михаиле, давно многих отцов Церкви нашей занимал. И соборно признано было, что те знания, которые к пользе Господа нашего, хоть бы и язычниками добыты были, надо всячески постигать и развивать. НО. Берегись при этом соблазнов дьявольских, коими смущать может сей Враг души людские.
- А как разобраться-то мне, отче?
- Ты ведь знаешь, что я постигал науки в Царьграде? – говоря это отец Михаил встал и подошел к полке с книгами. – Тоже в Академии при храме святой Софии. Там все книги отмечены благодатью божией и благословеньем патриарха.
- Вот, держи, - с этими словами он выбрал одну за другой три книги и передал их Михайле. – В свое время я суетное земное богатство променял на нетленные сокровища знания и служения Господу. И ни разу не пожалел об этом. Надеюсь, и тебе сии книги помогут в богоугодном деле приобщения отроков к знаниям.
- Топограф христиански мастера Космы, прозвищем Индикоплов, - прочитал Мишка.
- Когда отрокам в вечерних беседах о дальних странах сказывать будешь, вот из этой книги знания и черпай. Козьма спервоначала купцом был, вроде твоего дядьки Никифора, много разных дальних стран объездил, а затем когда святым иноком стал написал сей труд с описанием всех диковин стран этих.
Второй книгой был тяжелый увесистый том в коричневом переплете.
«Στοιχεῖα»
«Σημεῖόν ἐστιν οὗ μέρος οὐθέν»
«Εὐθεῖα γραμμή ἐστιν ἥτις ἐξ ἴσου τοῖς ἐφ' ἑαυτῆς σημείοις κεῖται»
- Греческий? – в смятении произнес Михайла, - А что же я пойму-то?
- Значит настало время для тебя греческую молвь учить. И не перечь мне. Святое писание и труды величайших отцов церкви святой на сем наречии написаны. Книги величайших мудрецов древности також. Нельзя тебе в невежестве сем коснеть. Приходи как сможешь ко мне, я тебя в меру сил своих наставлять буду. И эти две книги об исчислении помогу понять.
- Отче, но ведь я как отлежусь, вынужден буду из Ратного уехать, как заниматься тогда?
- А что у тебя в Академии отрок есть, греческою молвью владеющий, знаешь ли?
- Нет, откуда?
- Ну вот, видишь, и тебе тоже о своих отроках надо еще многое узнать. Сей отрок, имени только вот не вспомню никак, уже с отцом ездил в торговые поездки. Отец у него с Корсунем торгует, вот и разговаривает по-гречески, а сын от него научился, хоть и не совсем еще. Даже немного читать, как он мне сам сказывал, может. Вот его тогда будешь присылать ко мне, а от него и сам понемногу учиться будешь.

- Отче, - в дверях показалась могучая фигура Алены, - ты совсем себя загнал, смотри какой бледный весь. Целый день на ногах, а хоть бы маковую росинку … И ты, Михайла, хорош – сам небось к свадебному столу сейчас пойдешь, а святому отцу что, сил подкреплять не нужно? Смотри, Корнею и Настене пожалуюсь!
- Ухожу, ухожу, - Мишка, взяв книги, встал и низко поклонился священнику. – Спасибо, отче, за твою заботу о нас и за труды твои!
- Благослови и тебя Господь, Миша!

Специально для Петровича предполагаемый отрывок из фанфика.

- А еще, рассказывая о чудесах Индии, Козьма Индикоплов пишет о железной колонне высотой в семьдесят локтей, которая стоит уже почти тысячу лет и до сих пор все такая же гладкая и блестящая.
- Ну это уж он загнул. - встрял Кузька, - Возьми оставь какую-нибудь железку под открытым небом - года не пройдет вся ржой покроется. А уж за тыщу-то лет вообще в труху рассыплется.
- Так индийские-то мастера небось секреты особые знали. Вон Козьма, твой тезка, кстати, пишет, что они вместе с рудой и углем известковый белый камень клали, а может и еще что. Да и ты слышал небось, как восточные клинки высоко ценятся - так что мастера по металлу там знатные, могли и колонну сделать.
- А сколько же они белого камня клали?
- Не знаю точно, а ты что, попробовать хочешь?
- Конечно, этому железу же цены не будет, если его ржа не возьмет.
- Ладно, ладно, я еще раз внимательно всю книжку прочту, может и поточнее рассказ об этом есть, может я и пропустил чего важное.

Атаман, хорошо, попробую описать его )) но не текстом (не отрывком), а коротко характеристикой.
Резюмируя, что говорили все:

Демка - Колосов Игорь Владимирович, 32 года, образование высшее (физик), Один из топ менеджеров крупной ИТ-Компании, разведен, детей нет. Характер: Твердый, нордический (извините, не удержался). Замкнут, целеустремлен, провосходный аналитик, способен в критических ситуациях принять быстрые и правильные решения, умеет работать с людьми. Увлечения: реконструкция, холодное оружие.

Объяснение: я против гуманитарного образования, одного Мишки хватит, и против любого профильного - рояль.
Обстоятельства засылки. 2001 год, Иследования попали под колпак ФСК и некой ОПГ (тюрма всё же), изобретатель и Ратников (тело уничтожили) загадочным образом погибают, но часть материалом остались и ФСБ, понимая опасность игр со временем, не желая проколов, переводит оставшихся ученых в Москву - выделяются деньги. В 2007 году появляется возможность 100% возврата и обратного поиска (т.е. достаточно тела и можно искать двойка здесь). По оставшимся записям есть только один засланец - Мишка. Начались поиски. Совпанение только одно и куратор в шоке - двойник сын его погибшего в афгане друга.

Ну, а, дальше - фантастика, АИ и пр.

PKL, к слову, новые герои могут все же понадобиться и 6 . Волчок, к примеру, может появиться в конце 6 книге, после разгрома ЖСС.

Беркут, вот что чуток смущает - насколько у него сильные лидерские качества?
и что он представляет помимо профильности?
что умеет?
если он реконструктор - значит, очень увлеченный человек...
боец
какими видами спорта занимался?
что с музыкой, танцами? религией и философией?
как к женщинам относится? (бабник, однолюб, вообще им не верит и тд и тп)
что любит помимо ректонструкции и оружия?
к слову, вот уж кто точно может эффективно рульнуться на тему огнестрела и тд)))
это я к тму, что рамки заданные кесом - они нам не указ, и этот новый ГГ имеет право выработать полностью самостоятельную программу внедрения и тд и тп.

Атаман, имхо в топ менеджерах, не лидеров нет, плюс там умение работать с людьми - всё гуд ) Спорт, футбол, в зрелом возрасте Айкидо, думаю 1 дана хватит с головой. ) голоса и слуха увы нет - но напомню это тут )) Религия - мирянин, благотворитель. ) С женщинами - 1 раз обжегся (стерва была, хоть и любил сильно) после стал разборчивее. Реконструктор увлеченыный даже в постановке Бородинского сражения участвовал за французов )))) Миссия наблюдение, выявления всех попаданцев и контроль чтоб не нашалили, полномочия широкие.

Беркут, опа, так он у тебя 18 века реконструктор?
интересно и в каких войсках?
карабинеры? кирасиры? гусары или пехота?

Атаман, лучше б драгунах - лошадей бояться не будет ))

но это всё поправимо - примерный облик есть

Беркут, карабинеры и кирасиры чем хороши? аналог тяж конницы, но и драгуны почти в ту же кассу)))
палаш опять же )))
ну и огнестрел.
к слову, именно эпоха наполеоновских войн? его тема?

Беркут,
это то ясно, тут вопрос в другом - зафига ему в прошлое? молодому, успешному?

да, но мечом тоже владеет. Чем плох? )))

А как он это в 12 веке демонстрировать будет?

Беркут, хорошо всем))) мечом владеют наши реконструкторы замысловато)))
ладно... не о том)))
тут больше вопрос в другом - а именно в том, что мотива для переноса нет.

Атаман, скушно.. плюс говорят о долге, и просит друг семьи, которому обязан очень многим. обещают возврат - воспринимает как игру, приключение, в начале. А потом... потом может измениться.