PKL, к слову, а ведь было тогда такое
помнится обсуждали летописные примеры использования убийц наемных...
имхо, но ЖСС точно стоит поюзать такой ход.

Сделать то они может бы и хотели. Но ...
И Журавель не дурак, и Тороп не самоубийца. Он обязательно прилюдно скажет ратнинским воинам, что если он не вернется через седьмицу к Журавлю, то пусть они через две встречают другую лодью - с головами всех ратнинских баб и детей, да и возвращаться им будет некуда - от Ратного останутся одни головешки. А потом журляндское войско пройдется огнем и мечем по всем селениям, что посылали Корнею воинов.

Вот и поглядим тогда на наших "вурдалаков"

PKL, надо релаьный мощный теракт устроить имхо
чтобы все поняли - будет тока хуже...
но тут все же я бы именно ГГ валил или лучше корнея
вообще я вижу вот что
есть куча холопов
новых
среди них вербануть агентов для ЖСС вполне реально
и вот их силами чего намутить -в полне по силам
самое логичное - поджог масштабный Ратного а заодно и Михайлова городка
вот когда они на пепелище окажутся - и посмотрим чего да как...

Ну вот примерно так.

- Нет, ты мне все скажешь, - в бешенстве плюнул на сапог незнакомца воевода Погорынский.
Он стоял чуть впереди, а справа и слева от него замерли, положив руки на рукояти мечей, Алексей и Михайла.
– Не захочешь по-хорошему, отдам тебя вот ему – Рудному воеводе, - тут он мотнул головой вправо на Алексея,- придется сказать по-плохому.

Однако угроза не произвела ровно никакого впечатления на стоящего перед ним – лишь его «змеиные» глаза презрительно сощурились.
- Рудный воевода? – расхохотался стоящий чуть позади его воин и в свою очередь положил руку на рукоять боевого топора. – Тем лучше, значит он знает, как расправляет крылья кровавый орел.
- Если я со Снорри через седьмицу не вернусь к своему господину живым и здоровым, то через две готовьтесь встречать лодьи, в которых будет то, от чего отрезаны сегодняшние гостинцы. Тоже раздельно: на одной лодье одно, на остальных другое. Как там говорится – серебряное зеркало, шестое колено лекарок?
- Осень, хвала Имиру, стоит сухая,- добавил его спутник, демонстративно бросив взгляд на соломенные крыши домов. – Логи достанется хорошая пожива.

Локи?

Атаман, я, в принципе, сочинял этот фанфик, чтобы унять "головокружение от успехов" у некоторых "воевод", непонятно с какого перепугу устремившихся под Пинск.

А среди них уже есть агенты - проскальзовало же в ранних книгах, что среди холопов нехорошие шепотки идут.

Так что основной сюжетный вариант : нанятые ятвяги наносят отвлекающий удар на севере, когда основные силы отправляются отбивать набег, "засланные казачки" устраивают на Выселках бунт. Оставшиеся в Ратном силы отправляются его подавлять, а втайне приплывшая лодейная рать в ту же ночь внезапным ударом захватывает Ратное и берет все его население в заложники.

Ну а дальше Тороп со Снорри едут к Корзню торговаться.

ЛОГИ (огонь). Смотри легенду о состязании в доме Скрюмира (УтгардаЛоки).

а надо ли?
имхо - бессмысленно)))
забей ты на этих горлопанов)))

сложно.
много факторов надо синхронизировать - поджог и сгроевшее до угля Ратное - куда удобнее.
я серьезно.
к слову - смотри еще какой маневр
ЖСС уходит, а Горка и тд - остается.
он грит - я вам ее отдам
вам то жить теперь негде)))
но если начнете страдать ***рней, то пожгу все.
как версия?
массовое взяите в заложники способно привести воинов в неистовство... и там уже фиг знает....
а если холопы при пожаре рванут все куда глаза глядят?

не не будут они торговаться - "потерять лицо" это сейча с, тогда - воин которого нагнули, не воин да и не жилец.
Даже если Мишка или Корней могли поддаться - остальные им этого просто не дадут.
Чтобы меньшие шалости не спускать - люди тогда на смерть шли, причем не сами, а всем родом и народом.
Про "двойные подати" Игоря вспомните - думаете что те кто его кончил (совсем не халява между прочим) не понимали на что шли?

Зря, если так, прекрасно понимали - "если повадился волк в овчарню, то будет резать пока не вырежет всех"

Так что будет резня на уничтожение, вот к стати и объяснение Мишкиному воспоминанию перед смертью
"Юленька, прости меня" - однако как неожиданно, я чесно говоря - ждал банальности вроде брака по расчету...

А я поэтому и не делал никаких привязок к местности, чтобы можно было спокойно использовать наработки в альтмодели. То есть данная версия вполне вписывается в основной вариант :

Ну разве что события будут происходить не под Пинском, а в Княжьем погосте (или около) и сроки будут немного другие.

Не ахти. Если бы предполагалось одномоментное отбытие из Журляндии всего населения - то да.
А так процесс переезда растянется на зиму как минимум (реально я предполагаю переезд будет длиться год. Где ратнинцы жить всю зиму будут?

- Да я вас …, - рука Корнея потянула было меч из ножен, но была остановлена на полпути.
- Дело свое говорите, - только хриплый голос выдавал напряжение Рудного воеводы, да еще побелевшие костяшки пальцев руки, которой он удерживал сотника.

- Мой господин, наместник Бохитский и Теребовльский, согласен оставить тебе твои владения в целости и не предавать их огню и мечу, если ты возвратишь полон и добро, захваченные тобой в беззаконной татьбе в его землях. Он согласен заключить с тобой перемирие до следующего Сварожьего дня, если ты и твои люди дадите роту именем Перуновым не переходить рубежа его владений и поцелуете на том крест, - слова падали медленно как камни и было заметно как поникают плечи воеводы Погорынского от понимания того, какой возможный кровавый кошмар стоит за ними.
- А для крепости договора он согласен обменяться с тобой аманатами, - тут посланец немного приостановился и выразительно посмотрел на Михайлу, - и дает слово, что никакого худа им не сделает.

Предполагаемое начало.

ПРОЛОГ.

Заканчивалось жаркое лето такого богатого на события 1125 года. Смерть Мономаха практически ничего не поменяла в ходе жизни на Руси. Старший его сын Мстислав твердо сел на златой стол Киевский, сразу же показав всем, что не собирается выпускать из своих рук Великое княжение.
Да и серьезных противников у него не осталось – братья не в счет, Ярослав Святославич Черниговский был слаб и явно не шел ни в какое сравнение со своим старшим братом Олегом, а сильные и предприимчивые Ростиславичи, доставившие немало хлопот не одному великому князю киевскому, как-то очень вовремя умерли в прошлом году.
«И соседи присмирели, воевать уже не смели …»
В сущности затеянный этим летом поход на половцев, загнанных Мономахом за Дон, был не нужен, но Мстислав хотел показать степнякам, что меч, выпавший из руки отца, снова в надежных руках.
Болеславу Польскому, по прозвищу Кривоустый, было явно не до Руси – он был занят в Поморье, весьма довольный тем, что не надо больше отвлекаться на дерзкого перемышльского князя, союз которого с язычниками - пруссами и поморянами, сулил столько неприятностей его стране.

Было бы, однако, явным преувеличением сказать, что многим из обитателей Восточно-Европейской равнины в это время было дело до княжеских либо межгосударственных счетов. Как раз нет, последний месяц лета не зря славянские народы зовут кто жнивень, кто серпень. Для сельчан, а ими были тогда каждые девять из десяти человек, это самая горячая пора в году, когда все помыслы направлены на то, чтобы убрать драгоценный, тяжким трудом достающийся труженику-оратаю хлеб. Недаром в главные праздники конца лета – спожинки да Ладин день как раз и благодарят светлых богов за урожай да просят послать не меньший в будущем.

Жаркое лето заканчивалось. Осени с новыми трудами пахарей еще только предстояло вступить в свои права. Но по всем признакам на некой полосе земли, зажатой между Горынью и Случью, ей предстояло быть не менее жаркой, чем лету. Недаром, то тут, то там, иногда шепотом, а иногда в полный голос раздавалось: «Ужо вам! Ждите журавлей с юга!»

Глава 1.

Интерлюдия 1. Август 1125 года. Звенигород. Княжеский терем Владимирка Володаревича.

- И что, все до одного поганые? – с любопытством спросил молодой князь, вглядываясь в лицо собеседника, частично покрытое непонятными черными точками.
- А какая разница, княже? – его собеседник ничуть не смутился от такого вопроса. – Али Петр Властень, что крест целовал твоему батюшке, а потом продал его Болеславу, лучше, чем любой из пруссов-язычников? Слыхал я, что отец твой ни разу на их верность клятвам не жаловался. Как и на своего друга - доблестного Боняка. А может, еще недобрую судьбу твоего дяди припомнишь? Так ведь и там отнюдь не язычники зло содеяли. Так что, по мне, добрый кметь-язычник лучше злого хрестьянина. Ты спрашивай верную службу и награждай по заслугам, а к чему тебе знать, во что верят и кому поклоняются они.
- Что ж, и в отношении моего отца, и в том, что касаемо дяди Василия, ты, Александр, прав, - помрачнев от услышанного, Владимирко надолго задумался. – Но вот поясни, ты сам-то, во что веруешь? Ведь крещеный же! Чем ты клясться будешь?
- Я так полагаю Христос с Перуном и Одином меж собой сами на Небесах без людишек разберутся. А поклянусь я, ежели договоримся, и Одином и Тором, в коих мои дружинники верят и Христом-богом, что людские грехи на свои рамена принял, да видно это многим впрок не пошло.
- Так что предлагаешь ты, и что хочешь взамен?
- Предлагаю кованную рать в пару сотен, сотни две-три лучников, да пешцев с тысячу для того чтобы смог ты взять в свои руки отчину свою – Перемышль, да и о своих двоюродниках подумай, не зря они держат руку Ростислава …

- А хочу я земли для поселения для себя и своих людей, да наместничество в Бохите и Теребовле. И дозволение моим людям требы класть тем богам, в коих они веруют.
- Не жирно ли? – впервые за время беседы князь усмехнулся, хотя со стороны было видно, что эта усмешка весьма и весьма натужная.
- В самый раз, княже, в самый раз. Тем более, что ни то, ни другое тебе и не принадлежит. От тебя всего и требуется жалованную грамоту своей печатью скрепить.
- Так зачем же тебе это наместничество?
- С твоим дозволением меня сразу признают господином и в Бохите и в Говде. А значит и оттуда можно будет для тебя воинов черпать. Ну, а чтобы Теребовль получить – и тебе и мне весьма постараться придется. Зато и связаны мы будем одной веревочкой до конца – когда и успех и неудача одна на двоих.
- Что ж, разумно. Я велю сегодня же грамоту изготовить. Эх, где ж, ты был, боярин, два месяца назад со своими людьми? Может, братья меня и не отбили бы с соромом от Перемышля!
- Еще совсем ничего не потеряно, княже! Придет время и ты в этом убедишься.

Еще ничего не потеряно, княже!

Зачем? Все покраденное у Журавля добро дымом в небо уйдет. А Журавель-то не дурак, даром, что горький пьяница и дебошир.
Человек, который воевал в Средней Азии, просто отравил бы колодцы. Один травит, двое других подначивают холопов угнанных недавно в полон и насильно крещеных. Мол кара за грехи, что веру предков отринули. Там и пиарить ничего не надо, бабы сами придумают откуда напасть.
Если есть у него ветеринары и агрономы, значит есть люди, которые могут уничтожить урожай и поморить скот. Легко и просто. Опять же голодных холопов долго подбивать на бунт не надо.
Бойся мести терпеливого человека. А Журавель именно таков. И не надо с подачи автора представлять себе его персонажем из басни Крылова.
НО этого никогда не будет. Т.к. самый умный в книжке про отрока - это Мишка. А как выпутываться из таких ни разу не героических ситуевин КЕС просто не представляет. Хотя самая управленческая работа - антикризисный управляющий в чистом виде. Это тебе не Сучка на подоконнике строить, чтобы терем отгрохал по последней моде.

Ромео, Самое интересное и на ОФК писал, что ЖСС слишком легко ушел со сцены. Сняли как пешку, хотя по его богатству он минимум ферзь, ну и лодья на крайний случай. Даже разбив две сотни на переправе Ратнинцы не решили задачу по умиротворению и приведению к порядку ЖСС. Даже на половину не ришили.

Хорь сидел в большой задумчивости. Недавно прибежал один из спасшихся из карательной экспедиции и его рассказ открывал более чем мрачные перспективы. Рассказал он о том что Эрика разгромили на переправе у села Отишье. И их встретил не тот малый отряд отроков с арбалетами, про который рассказали спасшиеся из села при нападении, а вся Ратнинская сотня. То, что они напали малыми силами, была лишь уловка. На самом деле в набег пришла вся Ратнинская сотня, всей своей мощью. Но даже при таком раскладе разгром не должен был быть таким сокрушительным. Эрик конечно умом не отличался, но уничтожение двух сотен… С одной стороны убрали Эрика, хотя бы это известие давало мстительное торжество, с другой двести дружинников потеряли, слишком высока цена, за Эрика оказалась. Теперь потеряв людей со злосчастным Эриком, трудно, что-либо предпринять для противодействия Ратнинцам и не допустить дальнейшего разорения земель. После такого разгрома Журавль, вернувшись, просто-напросто прибьет. Остается спасти хотя бы то, что осталось. Будет чем оправдаться перед Журавлем, а всю вину по потере дружины списать на Эрика, Он оставался старшим.
Теперь что имеем в сухом остатке? Восемь десятков мечников в крепости, три десятка нас и пять десятков стражи. Но если собрать ополчение, из близлежащих селений, по мобилизации, что за не понятное слово, то сил должно хватить…
Хорь решительно встал и властным голосом начал отдавать приказы…
- Олаф, объявляй мобилизацию, только перед этим разошли секреты, что бы ни одна муха не проскочила в Ратное. Перед боярином оправдываться придется. Надо сделать вылазку в Ратное, пока они добычу делят.
- А не лучше ли дождаться Журавля? Как бы головы после такой вылазки не лишиться?
- А нам её и так не сносить, на Эрика все не спихнешь, - «а как бы хотелось», подумал Хорь. – Так что придется идти. Тем более после нашего раскрытия, нам и остается только уйти. А Ратнинцам насолить побольше.
- Хорошо.
И началось...
С обозом и холопами Корней только вернулся домой, а Хорь уже собрал ополчение. Ополченцы с разных поселений не перемешивались, каждый держался своих, за одно и десятникам был блее удобный пригляд за своими. Все пришли как и учили, имея при себе запас пищи на три дня, в стеганках с ростовыми щитами и рогатинами. После осмотра ополчения настроение у Хоря улучшилось.
- Олаф, у нас осталось только одно преимущество, - «раньше могли и силой ударить, а после таких потерь…», подумал Хорь – внезапность, тем более что мы о них знаем все (карты составлены, броды разведаны. Прим. Автора). Вышли самых лучших людей в охранение ополчения по периметру, если увидят кого-то, лучше брать живым и доставлять ко мне, а если нет возможности… то в расход.
- Хорь, может на новую крепостцу напасть? – Ухмыляясь, сказал Олаф.
- Нет, там эта волхва Нинея рядом, как бы ополчение не разбежалось. Да и мальцов без сотни Корнея раздавить довольно легко будет.
Хорь повел свое войско по разведанным и нанесенным на карту самым глухим местам на Ратное…

Верну из забвение свой первый блинный опыт Нельзя списывать противника после такого обидного поражения, которое случилось после переправы.

А может судьбу дядьки твоего напомнить? Так ведь и там не язычники зло творили. Так что, по мне, добрый кметь-язычник лучше злого хрестьянина. Ты спрашивай службу верную да награждай по заслугам. А знать, кто во что верят и кому поклоняются ни к чему.

Не пинать сильно )).

Беркут, пинать не за что. Всегда готов обсуждать любые замечания. Просто сейчас еще для стилистических правок рановато. Сначала нужно решить - как концептуально мысль в интерлюдии? Жизнеспособная и рабочая?

Velkan, извини, дружище. Но мне значительно больше нравится поворот сюжета с участием Снорри, хотя некоторые идеи я из твоего текста возьму, если ты не против?

Ладно, продолжаю выкладывать тексты по порядку следования. Жду замечаний - в первую очередь концептуальных - по содержанию законченных глав (я решил, что наиболее целесообразно выкладывать именно готовыми отдельными главками, чтобы можно было как следует их отработать и двигаться дальше), затем уже стилистических и прочих.

Глава 1. Первая половина августа 1125 года. Земли боярина Журавля - Академия. Возвращение победителей.

«Да, взять добычу это только одна треть дела» - только на обратной переправе через болото Мишке пришлось убедиться в справедливости этих слов Егора. – «Остальные две трети – это ее довезти в целости и сохранности».
Да еще и так убедиться, что захотелось возопить – «Какие две трети?! Привезти и не растерять захваченную добычу – это девять десятых дела!»
Трудности начались при въезде в болото: мало того, что захваченные коровы не хотели идти в болото, так и первая же груженая телега, въехавшая в воду, застряла намертво невдалеке от берега. И как не старались Бурей и несколько обозников ее вытащить, только увязала все глубже. Пришлось остановиться табором на берегу.
Спешно собранные десятники и Бурей с Ильей не знали, что и придумать: в торока не вошла бы и половина добычи, да и непонятно было, как тащить через болото тяжелораненых. Решение предложил Алексей, хоть и страдавший от раны, но превозмогший боль и пришедший на совет:
- Надо сделать конные носилки. Крепкое полотнище привязывают меж двух коней и на него, как в люльку, укладывают раненого. Так степняки всегда делают, когда раненого, либо больного надо быстрее к лекарю доставить. На тех же коней что полегче из добычи навьючить – и с ними легкораненых да обозников пустить. А уж как через болото перейдут, пусть нам на подмогу из Ратного да из Младшей стражи всех, кого возможно, гонят – через болото несколько ходок так и так делать придется.

Все это Илья рассказал Мишке, лежащему под деревом на копне сена недалеко от края болота уже под вечер.
- А Корней Агеич с Буреем поглядели на тебя, - добавил он, отвечая на невысказанный вопрос боярича, - и решили, что ты вполне способен и своими ногами идти. Вот только отлежишься немного, да винный дух из тебя выветрится.
- Ну и как перевозка движется, а Илья?
- Да вроде бы неплохо. Первые-то на ту сторону еще до полудня отправились, да уже и наши ребятишки из Академии подоспели: часть из них полон погнали – баб с ребятишками. А другая часть – ратникам коровье стадо вести помогает. Им бы успеть до темноты болото перейти, назад они только завтра утром придут.
- А много еще всего осталось?
- Много. И все, как на грех, тяжелое и большое. Те же бочки с вином возьми. На телеге можно увезти, а как на коня навьючить? Фаддей Чума с Буреем уже предложили все вино из бочек выпить прямо здесь. Корней наорал на них, не дай Бог, на пьяных местные навалятся – перебьют ведь, как курей. При этом велел лодье нашей завтра с утра вверх по Случи плыть – самый тяжелый груз она возьмет. Но все равно и ей несколько ездок сделать придется. А опасность с каждым днем все больше. Как бы часть добычи бросить не пришлось. Ну ладно, что-то заболтался я, скажи, тебя как, раны сильно беспокоят? Я уж тебе лечебную траву подкладывал, может еще чего надо? Пить-есть не хочешь?
- Знаешь, Илья,- Мишка прислушался к своим внутренним ощущениям, - вроде почти и не болит ничего, а вот в желудке сосет – быка бы съел, да и в горле пересохло.
- Пересохло, это завсегда так, - понимающе усмехнулся Илья. – Но ничего кроме квасу тебе давать не велено. На, держи баклажку. А за ужином я сейчас схожу.

Спустя некоторое время он возвернулся в сопровождении молодой девчонки, тащившей в руках обернутый тряпкой горшок, из которого ужасно аппетитно пахло рыбой. У Мишки от этого сытного запаха враз потекли слюнки, и даже заурчало в животе.
- Ешь, ешь ушицу-то. Для раненых самая полезная еда, - он передал Михайле ложку и отрезал от принесенного каравая несколько широких ломтей, накрыв каждый шматком копченого сала.
Девушка аккуратно поставила перед ним горшок и вскинула голодные глаза на боярича, как бы спрашивая – что еще от нее потребуют?
Встретившись со столь откровенно голодным взором, Мишка поперхнулся и закашлялся – есть, когда смотрят тебе в рот, было просто невозможно. Приподнявшись он забрал у Ильи остаток каравая с куском сала и сунул девчонке в руки.
- Благодарствую, - едва слышно прошептала та, опустив вниз заалевшее лицо.
- Как звать-то тебя? – Илья с интересом и каким-то особенным значением покосился на Мишку.
- Тоня. Антонина.
- Да? Так ты крещеная?
- Я совсем маленькая была, когда мы сюда попали, а здесь Христу класть требы не велят, только Сварогу. И родители у меня умерли, так что не знаю, крестили меня или нет.
- Ладно, иди, - бросив взгляд на Михайлу, отпустил ее Илья. – Кликнем еще, если что.

Но тот уже не глядя по сторонам с огромной скоростью работал ложкой, уплетая за обе щеки содержимое горшка, и не забывая откусывать большие куски хлеба с салом. Наконец, он с блаженной улыбкой отодвинул пустой горшок и довольно откинулся на сено:
- Ух, хорошо. А откуда же здесь рыба?
- Как откуда? Деревенька вон неподалеку рыбацкая, как на речке и без рыбы?
- Так вон оно что …- от теплой сытости глаза неумолимо смыкались, и Мишка сам не заметил, как провалился в глубокий сон.
- Вот и хорошо, вот и славно, сон лечит, - Илья принес попону и укрыл спящего, затем знаком подозвал одного из опричников и наказал ему бдительно охранять покой своего боярича.

Раннее солнце так и норовило запустить свои лучи Мишке в глаза. Всласть потянувшись, он попытался отвернуться от разыгравшегося светила, но сон возвращаться не захотел. Пришлось подыматься, тут-то снова дали о себе знать полученные раны. Скорчившись он отправился искать Мотьку с его травами, но так и не нашел, зато наткнулся на деда, неторопливо обходящего стан.
- А, боярич Михаил, победитель двух бочек и трех ульев, - иронически протянул тот, - не рано ли на ноги поднялся? Или все раны зажили уже?
- Не, болят, деда! Ты Мотьку нигде не видел?
- Что, взаправду, болят?- Сразу посерьезнел Корней.- А Мотька еще вчера с ранеными через болото отправился. Сейчас Илюху покличу, он уже приноровился тебе повязки делать.
- Илю-у-ха !!!
- Здесь я, Корней Агеич! – буквально через пару мгновений рядом с ними нарисовался Илья с котелком, полным запаренной травы. – Сейчас, поменяем повязки и полегчает.

- Ну что, как там переправа идет, деда? – спросил Мишка, пока Илья перетягивал его повязками со свежезапареной травой.
- Кхе, переправа-то? – Корней оторвался от малоприятного зрелища и вздохнул. – Да идет, хоть и хотелось бы побыстрее. Сейчас лодья придет, сразу полегче станет. Мы на нее бочки с вином, что ты в походе взял, погрузим. А иначе и не увезти никак. Жаль лодья одна всего. Придется еще раз ей сюда плыть, и снова за твоей добычей – ульи да воск тоже во вьюках не увезешь!
- А далеко здесь до рыбацкой деревни?
- Что, снова рыбки захотелось? Вон же она – полверсты всего!
- И от рыбки тоже не откажусь, но нам бы челны рыбацкие найти, да побольше.
- Так ты хочешь на них добычу везти? Не выйдет ничего – на каждый гребца нужно, а больше немного груза и положишь.
- А вот и не угадал – можно груженый челнок через болото полоняников заставить руками толкать, все равно их через болото вести.
- Ну, ты и хитер на выдумки, внучек, а ведь и правда, пущай поработают.
- А еще сподручнее каждый челнок конем тащить, как зимой сани, - подал голос Илья, до этого молча прислушивавшийся к их разговору.
- … !!! – удивлению деда и внука не было предела. – Илюха, да ты ведь и впрямь у него в Академии настоящим мудрецом заделался, раз такие мысли рождаешь.
- Да вот придумалось случайно как-то! – но по лицу Ильи было видно, что он чрезвычайно доволен похвалой.

Только к середине третьего дня удалось отправить последний караван вьючных коней с добычей. А меж тем тогда же утром произошло одно чрезвычайно встревожившее всех событие: небольшая группа – человек шесть всадников подкралась вдоль небольшой рощицы почти вплотную к лагерю. Дозорные вовремя подняли тревогу и на перехват по приказу Корнея поднялись два десятка одоспешенных ратников. Конные лучники противника выпустили по лагерному скоплению по стреле и стали на рысях уходить в сторону видневшейся вдалеке дороги через лес. Стрелы не причинили практически никакого ущерба – был задет стрелой на излете один из обозников, да пришлось прирезать битую двумя стрелами и бьющуюся в агонии кобылу. А меж тем с погоней едва не случилась беда: когда выжимая из своих скакунов все силы, преследователи втянулись в узкий лесной коридор, то поперек дороги, преграждая путь, обрушилась вековая ель. Двое передовых ратников были сброшены ее зелеными лапами на землю, и только то, что попали они под удар веток, а не толстого ствола, спасло их от увечья, а может и смерти. Остальным пришлось резко осаживать коней, чтобы и попасть в этот рукотворный завал. И тут же из-за деревьев на них густо обрушились стрелы. На сей раз потери были более чем серьезны – трое ратников были ранены (хорошо хоть одели брони, иначе без убитых бы не обошлось !), да четырех раненых коней пришлось бросить. По резкой команде Луки, возглавлявшего погоню, ратнинцы огрызнулись ответными стрелами и вроде бы даже попали в одну из бесформенных пятнисто-зеленых фигур, изредка выглядывавших из-за деревьев, чтобы совершить выстрел, но спасла их от искусно устроенной засады все же быстрота. Почти мгновенно развернувшись и подхватив спешенных товарищей, конники выскочили назад на открытое пространство, прикрываясь щитами и стремясь побыстрей уйти из-под обстрела. Вслед им полетели стрелы, но только одна из них нашла себе добычу, пробив ногу одного из всадников. Отъехав на безопасные триста шагов от кромки леса, Лука взмахом руки приостановил своих и отослал раненых назад в лагерь. Его не оставляла надежда, что дерзкий противник попробует повторить нападение и тогда удастся захватить пленника, допрос которого позволит прояснить силы и планы врага. Но хотя на опушке и промелькнули несколько зеленых фигур, но на открытое место так никто и не показался.
- Ну что, Лука, перехитрили они тебя,- Корней с Федором, оба облаченные в полный доспех, с нескрываемой тревогой встречали возвращавшихся ратников.
- Это правда,- не стал скрывать своей неудачи Говорун, - больно уж нам все в этом походе доднесь легко удавалось, вот и понадеялись на авось. А тут воины, пожалуй что, и не хуже наших. Хорошо хоть только ранениями сейчас обошлось, ну и коней жалко, конечно.
- А если не хуже, то что ж они боя с тобой не приняли? – с одной стороны боярин Федор, задавший вопрос был сильно встревожен, а с другой у него проглядывала мрачная удовлетворенность тем, что не только у него случились неудачи в этом походе.
- Ты, Федя, в корень зри,- уразумевший пантомиму друга Корней поспешил на помощь своему подчиненному, - старшой-то у них совсем не дурак. Его задачей было засаду устроить, да, наверное, пленника для расспросов о нас добыть. А одоспешеные воины у него в нужном количестве видно не подошли еще. Вот они и не стали высовываться, чтобы грудь на грудь с Лукой схватиться, а то б плохо совсем было. Повезло тебе, Лука, но и ты, молодец, что никого из раненых им не оставил. Теперь бери еще один десяток и в поле, охраняйте нас внимательнее. А мы с тобой, Федя, пошли людишек своих торопить, а то чую, если умедлим, ой солоно нам всем здесь придется!

То ли осторожность помогла – десятки Луки и Егора, сторожившие неприятеля в поле, стали уходить через болото только через час, как последний вьючный конь был отправлен в путь. То ли, действительно, у врага здесь не было достаточных сил, но в остальном переправа завершилась без происшествий.
Уже совсем вечерело, когда Мишка, с трудом проделавший в седле путь через болото – серьезно сказывались раны, во главе двух десятков опричников приближался к паромной переправе, предвкушая торжественную встречу.

Ритуал встречи возвращающихся из похода, был в Ратном давним и устоявшимся. Всадники неторопливым шагом ехали навстречу родным и близким, возглавляемым священником. Спешивались, обнажали головы и по очереди подходили под благословление святого отца. Крестились на колокольню ратнинской церкви. Затем все вместе стояли благодарственный молебен, старательно вторя молитвам священника о благополучном возвращении из похода. Так же старательно все вторили молитвам о даровании выздоровления раненым ( тут уж жарче и старательнее всех их жены и дети).
Ничто не должно омрачать первую радость встречи. Поэтому обозные телеги, везущие тела погибших, заранее сворачивали в сторону, чтобы причитания женщин и детей не омрачали этой радости. Днем скорби и поминания всегда был день следующий. Он был посвящен отпеванию и похоронам погибших в походе. Сотник, староста и десятники ходили по их дворам, просили прощения у матерей и жен, что не уберегли отданных под их начало ратников. С поклоном вручали причитающуюся долю добычи и определяли какая помощь потребна семье, оставшейся без мужских рук, до возрастия детей.
Но сначала всегда радость встречи и благодарность Всевышнему.

Нечто подобное Мишка ожидал увидеть и сейчас, может быть и переиначенное в более подходящую для Академии сторону. Каково же было его разочарование, когда вместо торжественной встречи у ворот Академии он еще у въезда на паром увидел небольшую группу: мать, Юльку, накинувшую на плечи голубой платок, наставника Филимона, нескольких опричников и Дударика, при виде колонны всадников, протрубивших сигнал встречи.
Неловко сойдя со Зверя, все же сильно давали о себе знать последствия ранения, он поклонился матери и принял из ее рук ковшик. Пахнуло стоялым медом. Мигом осушив небольшую емкость Михайла еще раз неловко поклонился матери, которая, приняв у него ковш, уже что-то говорила следующему спешившемуся отроку, и повернулся к Юльке. Сразу бросились в глаза ее руки, судорожно комкающие край платка – не забыла его подарок, и яркие пятна румянца на щеках девушки и ее напряженный взгляд.
Так, глядя глаза в глаза, и шагнули навстречу раз и другой. И только для двух любящих сердец и был слышен этот немой разговор:
- Вспоминал?
- Ждала?
И каждый делает шаг навстречу:
- Только тебя!

- Простил ли?
- Больше не сердишься?

И снова шаг навстречу:
- Люблю … Только тебя!

Гляжусь в тебя, как в зеркало,
До головокружения …

Кажется, как мало могут сказать глаза за эти два шага, и как много на самом деле.

- Что обижаешься на меня, сынок?- уже на пароме с улыбкой глядя на Мишку и прижавшуюся к его плечу Юльку спросила Анна.
- За что, мама?
- Что не устроила тебе въезд, такой же как в Ратном всегда делали?
- Ну, - покраснел и замялся Мишка, - есть немного.
- Не горюй, я договорилась с отцом Михаилом, в это воскресенье он приедет, тогда и торжественный проезд всех отроков в бронях устроим и большой благодарственный молебен Архистратигу Михаилу о возвращении из похода. А сейчас тебе величаться не перед кем – нет никого в Академии.
- Да куда ж все делись?
- Эх ты, боярич! – она ласково потрепала сына по вихрастой макушке. – Совсем со своей войной про обыденную жизнь забыл. Сейчас же каждый день – год кормит. Все же в поле – хлеб нам никак нельзя ни колоска потерять. Смотри, сколько с прошлого года людей-то прибавилось. Я уж и Сучка с его людьми в поле отправила, все равно для них пока ни лесу высохшего, ни рабочих лошадей нет, и девок всех наших, даже Машку с Анькой. В страду, али забыл, что жнивень идет, никогда лишних рук в поле не бывает.
- Ну, Анька в новом своем платье, - вспомнил пристрастие старшей сестры не вылезать из понравившейся обновы Мишка, - много в поле наработает.
- Ох, и язва ты, Мишаня, - снова улыбнулась мать. – Я все новые платья девок в сундук свой закрыла. А ее дело не серпом работать, да снопы вязать, хотя и это уменье не лишнее, а смотреть, чтоб у страдников работа спорилась, да все в достатке было, да ленивым потачки не давать. А когда и самой за серп взяться – показать неумехам как надо.
- Машке да Аньке ведь уже скоро и замуж пора будет, надо привыкать быть хозяйками в дому.
- Вот и я про то, сынок. А какие же из них хозяйки, если с домочадцами, да холопами управиться не смогут, да главных хозяйских дел не знают?
- А может жизнь сама научит?
- Учить-то она учит, да все больше по лбу! Пока шишек не набьют не научатся. Так пусть лучше в родном дому набивают.
Плеск волны от причалившего к берегу парома почти заглушил ее последние слова. Ночь вступала в свои права, лишь только западный край неба еще светился розовым.
Процессия неспешно шагающих отроков растянулась по дороге в Академию.
- Смотри, Юленька, звезда упала, - Мишка показал рукой на искорку, сверкнувшую в вышине. – Загадывай скорей желание, только никому его не говори, иначе не сбудется.
- Ты уже загадал? – Девушка заглянула ему в глаза, словно надеясь там узнать ответ на свой невысказанный вопрос.
- А ты? – В глазах Мишки, крепко сжавшего ее враз вспотевшие ладошки, светился тот же вопрос.
- Да, - одновременно прошептали их губы, смыкаясь в первом любовном поцелуе.

И только лишь мудрая ночь, укрывающая своим черным бархатным плащом усталую землю, знала, что загаданное желание было одинаковым у каждого из них:
«На всю жизнь вместе».

Пользуйся на здоровье

Кто с телегами в болото попрется? Даже в книге под это упоминание есть, что переправляли на плотах, остальное, что на телегах, то по старой дороге, в обход болота. Так что предпосылка не верна. Переписывай дружище, PKL, не пральный фанфик.

Velkan, согласен, нашел в 5-ой книге соответствующее место, придется немного переделывать, хотя по мне именно плоты - полнейший анрил. Где и когда их успели сделать, сколько на них можно погрузить и т.д. Все же там не река, а стоячая вода. Да и людей управлять плотами сколько нужно.

Но основная идея остается той же - всю добычу реально увезти только за несколько дней. Поэтому все равно вынуждены организовать на эти несколько дней лагерь на берегу.

PKL, читаю с огромным интересом)) жду проду. Насчет плотов, да уж - как по болоту на них плыть????
А вообще здорово выходит.
Ну а поцелуй первый - класссно, просто +++

PKL, интерлюдия вполне даже хороша, единственное чего не хватает описания терема и участников диалога (князь, сидит на троне, стоит, прохаживается о чем то думая? Молод аль стар ужо? Александр ?) И диалог следует подправить к примеру имя Алекса может прозвучать чуть позже:
-Не жирный ли кусок хватаешь, Александо?

но эт так размышления.

любовном - имхо лишнее. в принципе и так понятно в каком.

дааа

а это и не фанфик.
это альтмодель.
тут допустимы такие коррективы, какие сочтут необходимым авторы.

- Надо сделать конные носилки. Крепкое полотнище привязать меж двух коней и на него, как в люльку, положить раненого. Сепняки всегда так делают, когда раненого надо быстрее к лекарю отвезти. Что полегче из добычи навьючить на этих же коней, а с ними легкораненых да обозников пустить. А уж как через болото перейдут, пусть нам на подмогу из Ратного да из Младшей стражи всех, кого можно, гонят. Так и так несколько ходок делать придется.

Аргументирую, Алексей обьясняет что надо делать, а не просто рассказывает что видел.

PKL, Мне очень понравилось. Про плоты, все верно, только представте себе когда сотня переправилась и появились первые раненые сделали с десяток плотов. Сколько их нужно делать ни кто не знал, делать их будут люди Бурея. И толкать их тоже они будут, ну и полон. Один переход через болото полдня. На изготовление одного плота нужно не менее 15 м веревки. Так что более 50 действительно сделать нельзя. Тоесть полон и добычу переправлять несколько дней. Объездного пути для телег просто нет. Корней ведь говорил что через болото всего один путь. И ладья через болото тоже не пройдет, Там хоть и не мелко но деревьев сгнивших и еще стоячих очень много.

Как нет? Сотня же не через болото пришла. Была старая дорога и старая граница, Острог еще на ней стоял. Ребята, давайте не будем принимать желаемое за действительное. Тем более тогда проще было бы, добычу к реке тащить и лодьями перекидывать.