Форма входа
Логин:
Пароль:
Главная| Форум Дружины
Личные сообщения() · Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · PDA
  • Страница 7 из 7
  • «
  • 1
  • 2
  • 5
  • 6
  • 7
Модератор форума: Владислав_Валентинович  
Форум Дружины » Авторский раздел » Тексты Владислава Валентиновича » Страж Китеж-града (Новая редакция "Завещания предков" с другим финалом.)
Страж Китеж-града
Владислав_Валентинович Дата: Среда, 01.04.2015, 20:22 | Сообщение # 181
Страж Китеж-града
Группа: Авторы
Сообщений: 1264
Награды: 22
Статус: Offline
Цитата PKL ()
Ни один монгол не назвал бы своего правителя "царем" - это нарушало основополагающий принцип выборов хана на курултае (а царь символизирует передачу верховной власти от отца к сыну).
Кроме того, Бату-хан не был верховным правителем - им был в данное время Угедей - соответственно, про "всей земли" о нем говорить не могли.

PKL, я помню об этом и при вычитке изменю. Просто на основе старого текста все.

- Не оригинально, - сказал я. – Скудный выбор, как думаешь?
Кубин хмыкнул и покосился на Коловрата.
- Немного ошибся, - проворчал Ефпатий, - про поцелуи эти совсем забыл.
Всадник опять затряс своим мохнатым копьём, а орда вновь «закхудахтала».
Мы выехали за щиты встречать переговорщиков. Вгляделся в троицу поганых и злость заполнила меня до самой макушки, но я сдержался. Не подавая виду, выехал на пять саженей вперед, за мной пристроились князь Борис, Кубин и Коловрат.
- Володя, смотри… - тихо сказал дед Матвей, и заскрипел зубами.
- Спокойно, поручик, спокойно…
Один из сопровождающих остановил взмахи глашатая с бунчуком. Тот вспыхнул лицом, но повинуясь жесту, покорно отъехал назад, а вперед выехал третий…
- Рад видеть князя Керженского в полном здравии, - заявил Буол.
- Не могу сказать того же, - стараясь говорить спокойно ответил я.
- Повелитель чистого неба всегда хранит сынов своих! – рассмеялся монгол. – Какое сегодня небо, посмотри, князь. Посмотри и подумай. Хан Бату предлагает славным русским богатурам свою милость. Оставьте свои копья, вложите мечи в поножи, и присягните Великому Чингизиду, и будьте гостями на празднике его…
За щитами гуляй-города послышалась возня с приглушенной руганью. И я почувствовал, как напряглись мои спутники. Борис выдохнул сквозь зубы, вновь скрипнул зубами Кубин, а Коловрат сильно сжал кулаки. Я взглянул на небо - там кружил большой черный ворон. Впрочем, он уже не один, по кромке леса угадывались целые стаи. Чуют, слетаются. Вот только кто сегодня в меню у ворон…
- Вот что я скажу тебе, Буол, - сказал я монголу. - Душа - Богу, сердце - женщине, долг - Отечеству, честь - никому! Так хану и передай.
На лице степняка мелькнуло недоумение, затем глаза сверкнули злобой. Он правильно понял слова.
- Не хочешь быть гостем ты, - процедил с угрозой Буол, - тогда гостями станем мы, князь.
- С обнаженным клинком в гости не ходят, степняк. Нам не о чем больше говорить.
- Береги свою голову, князь, - посоветовал монгол, разворачивая коня.
- Не могу сказать того же в ответ, степняк.
Мы вернулись за щиты. Там Макар Степанович и несколько ратников с трудом удерживали Михаила Борзова. Парень рвался вперед и скрипел зубами…
- Чисто зверь, как увидел послов, - сказал Лисин. – Еле удержали…
- Это был убийца Гаврилы Борзова, - пояснил дед Матвей.
- Княже-е-е! – взвыл парень, пытаясь вырваться из рук бояр. – Дай мести свершиться!
Я подошел к парню, наклонился и сказал:
- Послушай меня Миша. Ты отомстишь ему. Я знаю - куда он направится. Я хорошо тебя подготовил и уверен – ты справишься.
- Да-да, княже… - кивнул Борзов. – Я понял…
- Отпустите его.
Ратники разошлись, выпуская из своих объятий Михаила.
- Я помню отцов своих, - зашептал парень. Затем продолжил громче:
- Я плоть от плоти твоей, отец мой. Помню и чту тебя.
- Я кровь от крови вашей, славные пращуры мои! – Уже неслось над холмом. Каждый ратник, глядя вперёд и сжимая рукояти сабель и мечей, пел песню смерти. И летели над ратниками слова древних воинов:
- Вижу я всех отцов своих!
- И пред вами стою, аки есть я!
- И чую я силу рода моего, кипящую в жилах моих!
- И пред смертию лютой не поколеблет мя сомнение, ибо мертвые сраму не имут, ано смелые живут вечно.
Стихли все звуки. И стихли враги. Только слова готовящихся к смерти ратников, четко и слитно произносимые всеми, заполнили все вокруг. Слова подобные тем, что я слышал перед Керженской сечей.
- Как отец мой!
- Как все пращуры мои!
- Так я с-а-а-а-ам! - Рев воев разлился в морозном воздухе. Вдалеке, из леса вспорхнули галки и вороньё.
- Прости за все, брат… - Бояре пропели песню смерти, теперь они прощались друг с другом.
***
- Демьян, - кликнул я Горина, - Михаилу и Макару по два десятка лесовиков отбери. Пусть перекроют те тропы в лесу. Мыслю, оттуда поганые попытаются ударить. Миша, ты помнишь, где мы коробы с огненным зельем поставили?
Борзов кивнул.
- Вот укроетесь там и ждите. Убийца твоего брата придет. Обязательно.
- Да, княже! – кивнул парень и ушел вместе с Гориным.
- Княже, поганые!
Мы выглянули за щиты. Конные массы начали двигаться. Похоже, сейчас начнется атака.
- Почему ты считаешь, что этот Буол пойдет через лес? – спросил Кубин.
- Пойдет, - усмехнулся я, следя за маневрами и стараясь угадать - где и куда сначала ударят степняки. – По глазам его понял.
Несколько тысяч степняков уже взяли разгон, направляясь к холму там же, где поднималась дружина. Тут никаких препятствий, кроме нескольких рядов ежей.
- Эх, славная сеча будет! – Коловрат пихнул Кубина. – Как считаешь, Матвей Власович?
- Да, напьются крови вражьей наши клинки.
Атакующие достигли середины подъема, повернули и поскакали вдоль, стреляя на скаку из луков. Щиты гуляй-города мгновенно обросли стрелами. Пространство меж рядами щитов как будто заросло идеально ровными ростками.
Через смотровую щель я следил за степняками. Наконец они достигли чуть заметного провала в снегу. Это был ров с острыми кольями. Его занесло снегом, а ветры подровняли снежный покров и теперь этот провал еле заметен. Хороший и неожиданный сюрприз для вражеской конницы. Первые всадники влетели в ров и закувыркались, следом начали падать другие, на них наседали последующие. Началось столпотворение.
- Бей! – И густой тучей полетели ответные стрелы. Среди них чертили смертельный пунктир болты, это пять десятков новиков стреляли через смотровые щели из арбалетов.
Тул со стрелами быстро пустеет. Он не один, но все равно кричу обозникам:
- Запас давай!
Рядом, гоняя в ножнах тяжелый меч, сквозь зубы ругается Коловрат:
- Сидим как мыши в норе, носа не высунуть. Полезли бы что ль?
У щита новик деловито заряжает арбалет…
Кубин с пулеметной скоростью метает стрелы…
- Хорошая куча вышла! – радуется Коловрат. – Но помашем ли клинками?
Кубин вколачивая стрелы во врага отрывисто говорит:
- Никуда. Сеча. От нас. Не денется!
Атака монгол практически захлебнулась. Напирающие сотни еще давили вперед, а ров уже забился трупами. Толчея врагов – отличная мишень. Бояре исступлённо метали стрелы. Наконец степняки ринулись с холма. На склоне остались сотни убитых вповалку с бьющимися в агонии лошадями.
- Ага, получили?! – захохотал Коловрат. - Погань степная!
Улыбаюсь и, глядя в щель, говорю:
- Я же говорил первую атаку и так отобьем. А вы в курсе, господа, что монголы уже сталкивались с порохом в Китае? И у них есть китайские инженеры. Так что я не удивлюсь, если появятся и пушки.
- Да ну? – Ефпатий повернулся, собираясь посмотреть на монголов. – Скорей всего они притащат сюда пороки, если они у них еще остались.
Сквозь щель меж брёвен Коловрату видно плохо. Он плюёт и встаёт, не обращая внимания на стрелы и оглядывая все поле.
- Ну что, видишь китайцев, - шутит Дед Матвей, - али нет?
Коловрат встряхивает щитом и вынимает меч.
- Поганых токмо вижу. Сейчас точно полезут.
- Еще как полезут, - добавляю я. - Первый блин вышел комом, так что, бояре, сейчас штурм будет.
На расстоянии одного перестрела медленно перемещались монгольские тысячи. Но вот от центра начал разбег огромный конный клин.
- Сейчас посмотрим, как они перескочат наши ежи, - хмыкнул я и поднялся в рост. Рядом с Ефпатием встаёт Кубин. Ратники вынули сабли и мечи, приготовили рогатины.
- К бою! В ряд! – и меж стен гуляй-города выстраивается практически фаланга, ощетинившаяся длинными копьями.
Конная лава уже на середине подъёма. Лук в руку и весь остаток стрел из тула в самый центр конного клина. Рядом щелкают луки других бояр. Передние ряды атакующих сбиты, но лаву это не останавливает. Она подминает под себя слетевших с коней седоков и упавших лошадей. Первые всадники, попытались с ходу перескочить торчащие ряды острых кольев, но кони напарывались на следующие, а всадники вылетали из седла под ноги выстроившихся ратников. Этих сразу добивали. Но часть конницы прорвалась через заграждение, и тут же была встречена множеством копий.
Удары, треск, жалобное ржание, звон железа, яростный рев…
Пеший монгол не ровня пешему русскому вою. Тут у стен гуляй-города наша сила. Перед ежами выросла груда вражьих и конских тел. Лошади бились в агонии, мешая накатывающим волнам степняков. Бояре с легкостью отбили и эту атаку. Степняки отхлынули, оставив у заграждений еще пару сотен убитых. Сразу ливнем посыпались стрелы.
Я скомандовал отход и ратники прикрываясь щитами, организованно отошли под защиту гуляй-города. С горечью увидел, как за бревенчатую стену оттаскивают убитых и раненых. А до этого стрелами даже и побило никого.
- Неплохо начали! – весело сказал Коловрат, стряхивая кровь с меча. - Десяток на несколько сотен поганых разменяли.
От его слов мне стало не по себе. Любой погибший воин мне как в сердце нож. Но я Ефпатия не виню, он пробыл в этом времени достаточно, чтобы так оценивать потери. А я привыкать не хочу.
- Что-то решают, - проронил Кубин, глядя на противоположный холм.
- Ага, они так еще не получали. Четыре сотни положили, а результатов – ноль. Но что-нибудь надумают…
- Почему бы сейчас адскую машину не подорвать? – спросил Коловрат.
- Нельзя, - ответил я. - Надо ждать, когда подойдут полки и закроют выходы из поля. О, опять атакуют!
Монголы вновь ринулись в атаку клином, но у заграждения, заваленного трупами, спешились и, преодолев его, выстроили сплошную стену из щитов, чем сильно нас удивили. Быстро они учатся, но пока бестолково выходит. Степняки, как говорится, рождающиеся сразу с уздечкой в руках и спускающиеся с коня на землю только для продолжения рода. Они отличные всадники, но пеший степняк уступает привычному к пешему бою русскому ратнику. Бояре хмыкали, глядя на неровный ряд колыхающейся как волна, щитовой стены. Степняки непрерывно приседали, и из-за щитов летели стрелы. Вдруг монголы, взревев, бросились вперёд. Наши лучники заработали со скоростью пулемёта, но волна атакующих захлестнула первую бревенчатую стену и округа опять заполнилась звоном оружия.
- Запас! Давай запас! – орали стрелки обозникам.
Я стоял во второй линии щитов и своим луком поддерживал сражающихся бояр. Высунулся поганый – стрелой его…
Тулы быстро пустели, но тут же обозники доставляли полные. Рядом у края бревенчатой стены застыл обозный старшина, поглаживая ратовище рогатины.
- Егор, ты чего тут? А ну к обозу…
Сквозь железный звон, слышу спокойный голос Суромяка:
- Никуда не уйду. Я чту и помню отцов своих. - И обозник сунул рогатину через щель, наколов монгола у стены. - Вот так!
Степняки прикрываются щитами, и я оттягиваю тетиву до хруста в лопатках.
Дыннн! Стрела входит в деревяшку по самое оперение, а монгол валится назад с пришпиленным к телу щитом. Врагов становится слишком много и наша стрельба начинает походить на идиотскую компьютерную стрелялку, где враги-мишени начинают появляться с чудовищной скоростью. Похоже, Батый загнал на холм целый тумен.
Первая стена уже опрокинута и поганые сплошным потоком текут на нас. Против каждого ратника не менее пятерых. Щиты сдвинуты, бой идет через ряд. Коловрат в первых рядах. Вокруг него, как мошка, вьются монголы, а он крутит огромным мечем, как косой косит, создавая пространство наполненное обрубками и кровью. Но поганые все равно лезут – каждому хочется победить такого батыра. Сражающаяся масса людей уплотняется. Ратников начинают теснить ко второй стене. А следом идут свежие степные тысячи.
Я протиснулся ко второму ряду щитов, где застыли в готовности расчеты орудий. Пушки заряжены, запальные шипы накалены, но стрелять нельзя - много наших могут попасть под свою же картечь. Услышат ли?
- Отхо-о-од! Прикрыть орудия!
Услышали! Сражающиеся бояре начинают оттягиваться ко второму ряду щитов, выстраиваясь по их краям клином. Наконец наших ратников в секторах стрельбы орудий не осталось. Одни поганые, и их стало еще больше…
- Господи помилуй, - пробормотал я и рявкнул, - пали!
Одновременно откинулись орудийные порты, раскаленные шипы коснулись запального пороха, и пушки, отпрыгнув на полсажени, изрыгнули ярость картечи по врагу. По ушам хлопнуло грохотом залпа, на время выключая слух, все пространство между первым и вторым рядом щитов заволокло дымом. Расчеты яростно заработали банниками, вычищая стволы от тлеющих остатков. Сейчас необходимо прикрыть работу расчетов и заодно восстановить внешнюю стену гуляй-города.
- Ва-а-л!
Ратники в мгновение перестроились в несколько рядов, закрывшись чешуей щитов.
- Вперед!
- И-раз! – слитно двинулись вперед ряды. – И-раз!
В редеющем дыму проступали силуэты оглушенных и раненых степняков. Их сразу добивали. Картечь прорубила широкие просеки во вражьих толпах. Под ноги страшно смотреть…
Остальные монголы в панике скатывались по склону. Ратники выдвинулись вперед, подняли первый ряд стен и организованно вернулись под их защиту. С опозданием посыпались стрелы.
В глубине леса почти одновременно ухнули взрывы. Ага, отряды в тыл все-таки послали. А вдруг новики не управятся? Вдруг поганых через лес пройдет больше?
- Макар Степанович, будь добр, помоги своей сотней нашим лесовикам.
Лисин увел бояр в лес. Я поймал усталый взгляд Кубина.
- Власыч, не след тебе в общей свалке быть, - я поднял руку, прерывая возмущение старика, - возьми карабин, поднимись на башню и смотри в оптику. Если поганые притащат камнеметы, или еще чего неприятного, то сообщишь.
- Батыя подстрелить? – без улыбки пошутил Кубин.
- Без опыта все равно не достанешь, но если что, то максимум пять патронов… но наверняка!
- Есть, княже! – и дед Матвей приложил руку к шлему.


И лава конная споткнулась,
О строй рычащих воев-русов.
Несли в глазах татары ужас,
Здесь плоть и прах в бою столкнулись...(с)
 все сообщения
PKL Дата: Среда, 01.04.2015, 22:44 | Сообщение # 182
Атаман
Группа: Походный Атаман
Сообщений: 6520
Награды: 62
Статус: Offline
Цитата Владислав_Валентинович ()
вложите мечи в поножи


В ножны, наверное?


Доброй охоты всем нам!
 все сообщения
Владислав_Валентинович Дата: Воскресенье, 05.04.2015, 17:44 | Сообщение # 183
Страж Китеж-града
Группа: Авторы
Сообщений: 1264
Награды: 22
Статус: Offline
***
Я бродил среди павших ратников и всматривался в лица. Имена крупными буквами вспыхивали в памяти. Их теперь никогда мне не забыть. Сколько воев уже погибло? Не знаю. Счет давно потерян. Где князь Борис? А Лисин Илья? Почему не вернулся Макар Степанович?
Медленно обвожу взглядом заваленное телами поле боя. Потом смотрю на вражий лагерь. Монголы прервали атаки и затихарились, явно не зная – как бороться с русскими и их страшным оружием. Три атаки мы отбили только благодаря артиллерии и каждый раз, когда монголы в панике откатывались с холма, восстанавливали передовую стену. Потери для нас страшные. Даже у хорошо защищенных от стрел пушкарей. В пылу боя заряжающий поторопился и, не пробанив ствол как следует, сунул новый заряд. Тлеющие остатки воспламенили порох как раз в момент проталкивания унитара. Выстрелом парня разорвало пополам…
Устав бродить, я подошел к бревенчатой стене. Тут трупов меньше. Бросил щит на снег, собираясь на него присесть, и вздрогнул от того, что сидящий у стены человек, которого я принял за убитого, вдруг открыл глаза и спросил:
- Отец вернулся?
- Нет.
Илья посмотрел сквозь меня и закрыл глаза. Рядом с ним шевельнулся лежащий вдоль стены князь Борис. Живы! Хоть одна хорошая новость, а то я считал, что они погибли. Хотя, немудрено, что я принял их за мертвых, выглядели они как трупы, лежащие вокруг нас – все в рваных и рубленых ранах и в запёкшейся крови. Велесов поднялся и сел. Я опустился на щит и откинулся на стену, вытянув раненую ногу.
Стена вздрогнула от того что рядом уселся Коловрат.
- Жив, Владимир Иванович? Ну и, слава Богу!
Ефпатий вытянул руку, в которой он держал свой огромный меч и, морщась, осмотрел его. Меч был в крови, которая уже успела местами замерзнуть. Он чуть наклонился, подтащил за ногу труп монгола и тщательно вытер клинок об его халат. Снова критически оглядел меч, затем повторил процедуру. Я усмехнулся, глядя на его манипуляции, вспоминая как он разил поганых в бою. Меч Коловрата огромен и тяжел, но в руках Ефпатия клинок порхал будто тростинка, от одного удара разваливая пополам вместе со щитом очередного кандидата на победителя Великого Богатыря.
Хичирхэг! Мєхєл багатур! – Кричали монголы Коловрату. Но видя неудачу очередного соратника, монголы упорно лезли под его смертоносный меч. Ефпатин и располовинил врагов больше всех.
Из-за стены появились Горин и дед Матвей. Коловрат отложил клинок и посмотрел на Кубина. Тот потоптался, намереваясь присесть на корточки, потом плюнул и сел на труп степняка, подложив под себя щит. Демьян сел рядом с Борисом. Ефпатин счистил остатки крови с клинка и спросил:
- Почему Батый так в нас вцепился? Ведь уже почитай целый тумен тут положили.
- Дело принципа, - хрипло ответил Кубин.
- И чести, - добавил я. - Как же, непобедимый хан всей ордой не может одолеть какие-то пятнадцать сотен.
Нас давно уже не пятнадцать сотен, но все наши павшие внутри гуляй-города и монголам не видны. И гуляй-город стоит нерушимо.
- И кровник он твой, не забыл?
- Не забыл, - хмыкнул Ефпатин. – Сам пусть придёт и спросит, а я отвечу.
И покачал своим мечом.
- Оно, конечно, хорошо бы, - вздохнул дед Матвей. - Да только не придёт он сам, кого попроще пошлет. Я с башни вот что углядел – пять волокуш на поле въехало. Никак пороки Батыю привезли. Засуетились они там.
- Кликните обозного старшину, пусть земляное масло и особые стрелы приготовит.
- Нет его, Владимир Иванович, – прохрипел Борис. – Он погиб.
- Боярин! – Из-за стены выскочил ратник и подбежал к нам. – Поганые пороки собирают.
У передовой стены собрались все ратники и смотрели на лагерь монгол. Перед холмом, примерно в ста пятидесяти саженях от нас, суетились серые фигурки вокруг четырёх конструкций. Камнеметы собирались неожиданно быстро. Жаль, что картечь не достанет, а снарядных фугасов у нас кошкины слезки – всего пять штук. Будем забрасывать стрелами с нефтью. И подожжем.
У пороков гарцевали сотни всадников охраны. Если камнеметы разобьют передовые щиты гуляй-города и переключаться на внутренние укрепления, то монголы тут же начнут атаку.
- Выдвинуть пушки вперед, - распорядился я. – Убрать с их пути тела.
Расчеты с помощью ратников выдвинули пушечные минифорты вперед.
- Парни… – на лицах новиков задор, но в глазах бесконечная усталость. Многие ранены, но пришли все до единого. Даже Илья явился несмотря на то, что его качало как тростник на ветру. Я оглядел парней и показал за щиты:
- Вон там стоят пороки и сейчас они угрожают только нам. Но что есть мы? Мы вои. А через несколько дней они будут кидать камни в города, где женщины и маленькие дети. Знаю далеко и трудно. Но надо.
- Да что, княже, разве мы не понимаем? – Треш слабо улыбнулся и пихнул Павла Савельева. Тот кивнул:
- Добросим стрелу, не зря столько времени болты кидали.
В этот момент один порок метнул снаряд. Странный. Это не камень… это мешок! Он перелетел через стены гуляй-города и упал в лесу.
- Глянь, что там было, - сказал я Демьяну.
Только Горин ушел, как второй камнемет метнул снаряд. Серая глыба полетела низко и воткнулась в холм перед передовой стеной, разбросав снег в разные стороны.
Кинули камни и остальные пороки. Один пролетел над нами и упал где-то в лесу, а второй ударил в крайнюю бревенчатую стену и взорвался мелкими осколками. Сама стена развалилась по бревнышкам.
Мать ети! Льдом швыряются! Камни для городов берегут? Ну да, чего на нас булыжники тратить? Лед наши простенькие стены разобьёт, а его зимой вдоволь на реках. Пора камнеметы уничтожать, а то скоро пристреляются.
- Приготовились!
Каждый из новиков взял по стреле-снаряду, только что наполненных горючей смесью. Я отошел в сторону и скомандовал:
- Бей!
Пятьдесят с лишним стрел по навесной траектории полетело в сторону метательных машин. А ведь точно стрелы летят! Зря я сомневался. Почти все стрелы разбились о деревянные конструкции метателей. Некоторые упали между ними. Пора кидать огонь, а то прислуга у камнеметов и степняки вокруг засуетились. Следом за новиками, обмотанными горящей паклей стрелами, выстрелили мы. Я, Демьян, Треш стреляли и дед Матвей подожгли стрелы с паклей, пропитанной дегтем и натянули тетиву. Четыре стрелы, оставляя черный след, взмыли вверх и полетели к порокам. Четыре огненных столба взмыли вверх. Новики уже зарядили арбалеты повторно.
- Бей!
Пламя вспыхнуло еще злее, а до нас долетел треск пожара и яростный рёв степняков. Вокруг пылающих метательных машин суетились люди, пытаясь потушить пожар. Бесполезно, нашу смесь, в которую добавили все, что может гореть, даже самогон, потушить невозможно. Проверено. Если только все монголы не разденутся и плотно не закидают пороки своей одеждой.
Коловрат, глядя на огонь, усмехнулся:
- Вот и нет у поганых пороков.
- Что, совсем никаких? Ты уверен?
- А вот и ответ. – Бояре вскинули щиты и по ним, градом, застучали стрелы. Мы шагнули вплотную к стене.
- Пороков больше нет? - Ефпатий глянул на меня и захохотал. Я смотрел на него, улыбаясь, и думал – ведь он должен был от камня, брошенного пороком погибнуть. Неужели историю изменили? Коловрат смеялся, посмеивались бояре.
- Княже! – закричали с башни. - Княже!
Дозорные на смотровой башне вразнобой показывали в разные стороны. Смотрю на поле – монголы начали активно перемещаться, но причина пока была не ясна. Прибежал Кубин, держа карабин в руках.
- Володя, полки подошли, - радостно сообщил он.
Все вокруг воодушевились. В монгольском войске началась уже нездоровая суета. Как бы Батый не вырвался из западни. Но нас монголы в тылу не оставят, могут навалиться всей сворой. Надо дать условный сигнал Русаку.
- Дымы сюда! Обложите ими тот холм.
Новики расхватали стрелы с дымными пакетами, подожгли фитили и через мгновение полсотни дымных следов прочертили воздух над полем. Противоположный холм затянуло белым дымом. Но подрыва не было. Я забрал у Кубина карабин и нашел оптикой развилку на сосне, дощечка была на месте.
- Чего Русак медлит-то?
Бабах!
Это что ещё? Одиночный выстрел со стороны врага насторожил. Вдруг, дальняя стена из брёвен разлетелась, калеча засевших за ней ратников.
Бабах!
Что-то ухнуло перед передовой стеной и нас обильно присыпало снегом.
- Никак пушки? - Вскочил Ефпатин и выглянул на поле.
Вместе с Кубиным я выскочил с другой стороны щита. У самого подножья холма, чуть в стороне от догорающих пороков суетилась кучка людей. К ним несли какие-то трубы, потом вспыхнуло пламя, что-то пролетело к нам - и край бревенчатой стены разлетелся в стороны. Вот и пушки, а с ними и китайские спецы. Только странно – после выстрела, трубу оттаскивали в сторону и ставили другую. Одноразовые? А наводчик тоже один? Лук уже в руке, наложил стрелу…
Наводчик – штучный товар. Вот он, на кончике стрелы, в меня целит. Тонко пропела тетива, а сердце отстучало три раза, как я увидел, что китаец отлетел со стрелой в глазу. Но пушка все равно выстрелила. Успел огонь поднести, поганец! А снаряд…
- Назад! – запоздало закричал я.
Стена, за которой стояли мы, вспучилась брёвнами.
Удар, и темнота.


И лава конная споткнулась,
О строй рычащих воев-русов.
Несли в глазах татары ужас,
Здесь плоть и прах в бою столкнулись...(с)
 все сообщения
Владислав_Валентинович Дата: Воскресенье, 05.04.2015, 18:05 | Сообщение # 184
Страж Китеж-града
Группа: Авторы
Сообщений: 1264
Награды: 22
Статус: Offline
Перед глазами люди. Много людей. Они стоят во множестве рядов, словно на старой черно-белой фотографии запечатлен целый полк. В первом ряду я вдруг узнаю своего отца и своих обоих дедов, а дальше незнакомые люди, но с очень знакомыми лицами. И я вдруг понимаю – это мои предки. Где-то в самой дали угадывается лицо князя Владимира Дмитриевича…
Неожиданно приходит боль. И по ушам бьёт чей-то крик:
- Очнись, Владимир Иванович! Очнись!
Вдруг обнаруживаю над собой Бориса и Кубина. Они прикрывают меня щитами. У передовой стены бояре выстроили вал. Лучники метают стрелы из-за щитов.
- Что случилось?
- Ох, слава господу, жив! – крестится дед Матвей. – Тебя, Володя, бревном оглушило, а Ефпатию-то… худо ему, зашибло сильно. Боюсь не жилец…
Густо посыпались стрелы и ратники, ругаясь, прижались к стенам. Я поднялся и сделал шаг к телу Коловрата. Прикрыл его от стрел своим щитом. Рядом подняли щиты Кубин и князь Борис.
- Казус какой… Владимир Иванович… - Ефпатин поперхнулся кровью и слабо улыбнулся, – ведомо было, что смерть мне будет от пороков, а видишь, как вышло-то? Ты пороки сжег, а смертушка от пушек пришла.
- Ну-ну, рано о смерти говорить. Сейчас мы тебя к обозу унесём, там и поможем. Жить долго будешь.
- Нет... это… конец… чую. – Коловрат закрыл глаза. - А славно… мы бились…
И выдохнув, замер.
Кубин смахнул слезу и, протянув руку, закрыл другу глаза.
- Прими, Господи, душу раба своего. Настоящего русского воя.
Вот и не стало Николая Ефпатина. Не былинного, а настоящего богатыря - Ефпатия Коловрата. Под частый перестук падающих стрел, Борис прочел «Отче наш». Мы постояли, склонив головы.
- Княже! - опять крикнули со смотровой башни. - Наши из леса возвращаются.
Сотня Лисина, наконец, вернулась из леса. Долго их не было. Почему задержались? Макар Степанович въехал гуляй-город верхом, а с ним очень знакомая личность…
- Долгие лета, Владимир Иванович! – поздоровался воин в золоченом доспехе. Причем изготовленный по подобию наших.
- И тебе, Владимир Юрьевич, долгие лета, - кивнул я в ответ.
Сын великого князя лихо спрыгнул с коня. Быстро прошелся по гуляй-городу, особо не обращая внимания на вражьи стрелы, покачал головой на сваленные в сторонке трупы степняков, посмотрел на поле…
Пока он знакомился с обстановкой, я спросил у Лисина о результатах рейда.
- Посекли всех поганых, княже, - сказал Макар Степанович.
- А Борзов где?
Лисин склонил голову.
- Поганых две сотни было. Пять десятков от огненного зелья полегло, остальных мы побили…- голос боярина дрогнул, - убит Миша. Голову кровнику свернул, но не уберегся в сече.
Я взглянул на небо. Вороны… вороны… вороны… над полем кружила большая стая этих птиц. Даже грохот взрывов и пушечная канонада не пугала их. Птицы ждали своего часа.
- Там и дозоры княжича встретили, - добавил Лисин. – Их боярин из Коловратовской дружины провел.
- Ну, говори, князь Керженский, - сказал подошедший княжич, - что далее делать потребно. Ведь это ты у нас теперь главный воевода.
Что ж, если меня признал воеводой сын великого князя, то и сам Юрий Всеволодович тоже, но на время, а потом, скорей всего попробуют использовать или вовсе избавиться. Никому не нужен такой конкурент в борьбе за власть. Ладно, посмотрим, а сейчас имеются другие проблемы.
- Сколько воев привел, княжич?
- Со мной двадцать сотен, - приосанился парень. - Там, в лесу стоят.
Хм, как интересно они там сумели разместиться? В лесу мы специально расчистили просторную поляну при вырубке. Нашим лошадям там достаточно просторно, но вместе с прибывшими толкотня наверно жуткая. Однако пусть потерпят. Подорвем фугас, то сразу в атаку и пойдем.
- Что там Русак-то, может, не видит? Киньте еще дыма.
- Он не увидит, княже…
Я обернулся на голос.
– В том мешке были головы… - хрипло сказал Демьян и по лицу его текли слезы. - Егора, Акима… всех…
Свело болью грудь… это я виноват в их смерти… проклятый степняк, чтоб ты в самое адово пекло попал!
- У-у-у-… - выхватив карабин из рук Кубина, я метнулся к минифортам, отпихнул заряжающего в сторону, высунул ствол «Тигра» в смотровую щель и прицелился в сосну. Полтора километра…
Даже для СВД запредельное расстояние, а для охотничьего карабина тем более, но надежда есть. На таком расстоянии пуля никого даже не поранит. Синяк в худшем случае, но даже малого толчка достаточно, чтобы сорвать дощечку с чеки. Только попасть… только попасть…
Прицелился, потянул спуск…
П-чих! В оптику видно верхушку сосны, но пуля прошла ничего не задев. Хоть бы веточку задеть, чтобы понять… Еще две попытки – без результата. П-чих! П-чих! П-чих! Мимо…
Вытаскиваю карабин и быстро скручиваю глушитель. И вновь целюсь.
Ничего не должно мешать. Теперь для меня никого рядом нет. Нет никакой битвы, нет пушек, людей, ничего нет. Есть только цель – дощечка, а ней весь враг. Именно в ней. Все зависит от проклятой деревяшки…
Бах! Ветка гораздо левее и ниже цели заметно вздрагивает. Ага! Теперь выше и правее…
Бах! Пуля срезала ветку рядом с целью. Проклятье! Еще чуть-чуть правее…
Бах! Мимо…
Последний патрон… от напряжения сводит руки, и слезятся глаза. Расслабил кисти и зажмурился. Вдруг перед глазами встала та картина с моими предками. И явно вижу пустое место рядом с князем Владимиром Дмитриевичем. Для меня? Или Бориса?
- Володя, - слышу голос деда Матвея. - Монголы с холма уходят.
В оптике цель. И единственный патрон в карабине.
- Небывалое-бывает, - шепчу я и плавно тяну спуск.
Бах! Дощечка исчезает с виду. Попал! Мина сработает через две-три секунды. Успеваю посмотреть на холм через оптику. Действительно куда-то собрались. Ага, вот и Батый…
Земля вздрогнула и вздыбилась. Вверх полетели бревна, грунт, люди. Огненный вихрь мгновенно вырос и раздался в стороны. С жутким воем полетели в разные стороны огненные шары, накрывая вражьи полчища беспощадным пламенем…
При закладке я повторил опробованный на лесном озере способ – в центре пороховой заряд, а по бокам и сверху бочки с нефтяной смесью. Только теперь пропорции были в разы больше. И взрыв мощнее - от грохота заложило уши и сбило с ног ударной волной наших ратников. Даже на таком расстоянии.


И лава конная споткнулась,
О строй рычащих воев-русов.
Несли в глазах татары ужас,
Здесь плоть и прах в бою столкнулись...(с)
 все сообщения
Майор Дата: Понедельник, 06.04.2015, 07:55 | Сообщение # 185
подъесаул
Группа: Авторы
Сообщений: 1112
Награды: 9
Статус: Offline
Цитата Владислав_Валентинович ()
Серая глыба полетела низко и воткнулась в холм перед (у) передовой стен(ы)ой, разбросав снег в разные стороны.

Цитата Владислав_Валентинович ()
Следом за новиками, обмотанными горящей паклей стрелами, выстрелили мы.
середину предложения лучше переместить в конец, а то получается, что горящей паклей обмотаны новики.
Цитата Владислав_Валентинович ()
Я, Демьян, Треш стреляли и дед Матвей подожгли стрелы с паклей, пропитанной дегтем и натянули тетиву.
здесь какая-то несогласованность. Что-то пропущено?
Цитата Владислав_Валентинович ()
Четыре стрелы, оставляя черный след, взмыли вверх и полетели к порокам. Четыре огненных столба взмыли вверх.
"Там взметнулись в небо четыре огненных столба"
Цитата Владислав_Валентинович ()
Новики уже зарядили арбалеты повторно.
Канцелярщина. Убрать совсем это слово или "новики опять зарядили..."
Цитата Владислав_Валентинович ()
Бесполезно, нашу смесь, в которую добавили все, что может гореть, даже самогон, потушить невозможно.
Длинновато на мой взгляд. Про самогон можно не упоминать - лишнее. "Все, что может гореть" - этим все и сказано.
Цитата Владислав_Валентинович ()
Смотрю на поле – монголы начали активно перемещаться, но причина пока была не ясна.
Опять канцелярщина. Поставить точку после первой части предложения, а потом "С чего бы?" И этого хватит.
Цитата Владислав_Валентинович ()
Прибежал Кубин, держа карабин в руках.

Цитата Владислав_Валентинович ()
Причем изготовленный по подобию наших.
Если "в доспехе", то "изготовленном"
Цитата Владислав_Валентинович ()
Вороны… вороны… вороны… над полем кружила большая стая этих птиц.
понятно кого
Цитата Владислав_Валентинович ()
Хм, как интересно(, как) они там сумели разместиться?
 все сообщения
Владислав_Валентинович Дата: Четверг, 09.04.2015, 09:59 | Сообщение # 186
Страж Китеж-града
Группа: Авторы
Сообщений: 1264
Награды: 22
Статус: Offline
А монгол просто разметало. Многих пожгло. Ханской гвардии почитай нет. От тумена тяжелой конницы остались крохи - всего пара сотен, остальные степняки, разом лишившиеся высшего руководства, в панике пытаются выбраться из ловушки, но оба выхода из поля перекрыты русскими ратями. В перелесках разгоралось сражение. Теперь пора ударить и нам.
- Коня! – крикнул я. – Эй, на башне, стяг сюда!
Пока еще не привели коней, я отдавал последние распоряжения.
- Трифон, Николай! – позвал я десятников пушкарей. – Мы сейчас по поганым ударим. А вы сейчас отстрелите заряженную картечь и заряжайте пять пушек фугасами, и палите вон туда, а затем скатывайте орудия вниз. Берите весь огненный запас. Зарядов не жалеть. Николай, три пушки налево тяни, где поганых меньше, - и я показал на левую часть поля. – Встанешь там и с боярами Бравого оборону держи. Ты, Трифон с четырьмя развернешься вон туда, видишь, где поганых больше всего? Мы ударим наискось, а ты жди, как от тебя по правую руку окажемся, тогда бей в самую гущу. Мы за пушки забежим и опять ударим. Если поганые отойдут, то двигай пушки ближе и бей.
Подвели коней. В этот момент грянул залп. Лошади шарахнулись, а бояре княжича от неожиданности присели, быстро крестясь и бормоча молитвы.
- Что, Владимир Юрьевич, непривычен глас пушечный? - спросил я княжича. – Ведь сам хотел на эту диковину взглянуть.
- Да уж громок глас этот, - признался парень, немного бледнея. Он до сих пор был под впечатлением от увиденного взрыва. - Не бесов ли огонь это? Эвон как тьму поганых вознесло…
- Э нет, Владимир Юрьевич, - засмеялся Кубин, - не вознесло, а унесло. И огонь этот тьму вражью сжигает, значит никак не бесовский…
Княжич на это только перекрестился.
- Вои! – крикнул я. – Ударим поганых всей силой своей. За Ижеславец, Белгород, Пронск. За Рязань! За Китеж. Никто не уйдет от возмездия!
- Да-а-а! – взревели ратники. Я поднял вверх руку с рогатиной и направил коня вперед. Следом пошли бояре и конница начала разбег. На полсклона повернули направо, огибая вал трупов у рва. Раздался протяжный грохот залпа и, обгоняя нас, закувыркались пять фугасных снарядов. Они влетели в самую гущу монгольского войска. Четыре взрыва раздались почти одновременно, затем подорвался пятый фугас. От взрывов степняки шарахнулись в разные стороны. Часть поганых выскочила навстречу нам. Увидев атакующую кованую рать, многие отвернули назад, остальные, что-то заорав, кинулись в лобовую. Но кулак кованой конницы прошел через разрозненные отряды как нож сквозь масло. Проскочив до опушки, мы повернули направо, обходя поле по краю, чтобы забежать за орудия, пополнить утерянные в стычке рогатины и ударить вновь. Вслед за нами кинулись несколько тысяч монгол, собираясь ударить в спину. Расчеты минифортов к нужному месту не успели, и дали залп издалека, больше в острастку, но степняки шарахнулись обратно. После подрыва фугаса на холме и сокрушающих картечных залпов, любой орудийный выстрел сильно пугал степняков, и они предпочитали держаться от пушек на приличном расстоянии.
Мы отбежали к пушкам, за которыми ехали несколько саней с запасами рогатин и стрел.
- Молодец, Трифон! – похвалил я десятника. – Вовремя пуганул вражин. А теперь катите пушки ближе, и жди момента. Если мы в сече увязнем, то стреляйте попарно. Пока две пушки заряжаются, две наготове…
У пролеска гремела основная сеча. Уже были видны ряды пеших русских ратников. Монголы стел почти не кидали. От обозов их отсекли и теперь степнякам пополнять тулы негде.
Вновь атака. Набираем скорость, направляя свой удар в край вражеского скопления. Навстречу нам развернулось до тысячи кочевников.
Двести метров, сто, пятьдесят… сшиблись!
Я отбил щитом вражеское копье, но и противник смог отбросить мою рогатину в сторону. Однако тут же в степняка ударила рогатина Демьяна. А меня атаковали сразу двое поганых. Оба молоды, в стеганых халатах и с плетеными щитами. Я вскинул щит и толкнул пику одного степняка вверх, поднырнул под нее и гранью тяжелого деревянного диска ударил поганому в бок, а второму вонзил рогатину в край щита. Ратовище сразу вырвало из руки. Выхватил саблю, но впереди открылся разрыв между нами и основным войском монгол. Я потянул поводья, уводя конницу правее, однако отбежать за орудия сразу не удалось. Поочередный залп четырех орудий проредил кинувшихся нам наперерез несколько тысяч монгол, и они тоже прижались к опушке, а от основной массы начал накапливаться еще отряд. Кто-то явно организовывал разрозненные отряды. Сотники или кто-то из тысяцких, но не старше, так как вся верхушка орды была похоронена после подрыва большого фугаса.
Нам предстояло пробиться к пушкам, которые вновь начали бить парными залпами. С того края поля тоже часто грохотали орудия, только вот прикрыты они всего лишь сотней бояр, но и поганых там было на порядки меньше.
- Владимир Юрьевич, - подъехал я к княжичу, - надо бы нашим с того края поля помочь. И быстрее, а то смотри, поганые для удара накапливаются. Вдруг прорвутся и нашим в спину ударят?
Перед нами перемещались тысячи степняков. К пушкам они лезть опасались, держась на приличном расстоянии, но насчет нас намерения понятные. Княжич, привстав на стременах, пристально посмотрел на поганых, и кивнул:
- Добре, тысячу возьму.
Начинаем разгоняться и сбиваться в плотные ряды. Меня и многих бояр, оставшихся без рогатин, оттирают второй и третий ряд. Мы врубаемся в не успевших разогнаться для удара монгол. В этот момент грохочут пушечные выстрелы, и по правую руку от нас вдруг проходит картечь, выкашивая врага. Как-то расчеты смогли подтянутся ближе и дать два залпа в спину степнякам. Однако благодаря пушкарям мы почти без потерь прорвались под прикрытие пушек. Вновь забежав за орудия, восполнили отсутствие рогатин и сразу часть дружины с княжичем во главе ушла на помощь Бравому.
Расчеты орудий работают слаженно и быстро. От орудий валит пар, это стволы остужаются, причем оригинально – после выстрела, пока орудие банится и заряжается, на стволы накинуты овчины, обваленные в снегу.
- Молодцы, ребята, - хвалю я парней, - а как сюда так быстро успели-то?
- Обозники, помогли, княже, - весело ответил десятник.
После нескольких залпов подряд поле перед пушками затянуло густым дымом. Как бы поганые не воспользовались этим. Посмотрев по сторонам и немного подумав, я сказал пушкарям:
- Вот что, парни, сдвигайте пушки к левому краю леса. Вас прикроет сотня боярина Садова. Дали залп, на десяток саженей вперед, так и двигайтесь…
Начинаем новую атаку, используя задымление. Повел дружину направо, считая, что отсюда поганые атаки не ждут. Но у самой опушки на нас вылетело не меньше двух тысяч легкой конницы. Мы молча опустили рогатины.
- А-а-а-а! – заорал поганый, метясь своим длинным копьем точно мне в грудь.
Я качнулся вправо, отбивая щитом вражеский наконечник. Мою рогатину степняк тоже отбил, но не удачно, она впивается лошади в спину под седлом. Бросаю ратовище, выхватываю саблю и по затылку н-на!
Новый враг налетает справа, метя в лицо. Вскинул щит, отводя удар, и клинком срубаю сжимающую древко руку. Тут же столкнулся щитами с проносящимся слева степняком, взмахнул вслед саблей но не достал, и чуть не проворонил противника справа – монгол что-то крича замахнулся из-за головы. Подставил щит под удар клевца, а сам рубанул врага по ребрам. Сабля скрежещет по кольчуге, но тут же в него впивается рогатина Демьяна. Поганого выносит из седла. Навстречу другой степняк с саблей, и плетеным щитом. Я выбросил клинок вперед. Враг прикрылся щитом, но вместо сабли бью окантовкой в нижний край халхи. От столкновения плетенка вминается, а поганого сносит с коня.
Вражеская конница смята, но мы вылетаем на спешенных монгол, которые выставляют перед нами копья. Конь налетает грудью на острие, рубанул одного поганого саблей и кубарем в самую гущу врагов. Успеваю вскочить первым и убить двух сбитых мной монгол. Ко мне прорывается князь Борис, вместе с Гориным и Ильёй Лисиным. Вокруг закипела отчаянная рубка. Почти половина бояр в столкновении лишилась коней. Вытесняемые с пролеска монголы кидались на нас со всех сторон. От левой опушки грохочут залпы, от которых некоторые кочевники испуганно приседают.
Шаг вперёд, рубящий удар, щитом в щит, вражеская сабля проскальзывает мимо, тут же срубаю её вместе с кистью. Удар прямо, обратным ходом, укол в другую сторону, короткий взмах и резко клинок вниз, подрубая слишком далеко выставленную ногу. В тесноте широкие взмахи редки, в основном короткий удар. Сабля чертит рисунок смерти. Враг наседает, и каждый раз клинок находит плоть, но и в ответ получаю болезненные удары, от которых спасает хорошая бронь.
Где Борис? Где Демьян? Кажется вокруг только одни монголы, но по мелькающим клинкам и характерным доспехам видно, что это не так.
Перед лицом блеснула сталью сабля. Шаг назад, принимаю удар на щит, выпад в ответ, монгол закрывается своим, отражая мой клинок. Одновременно бью краем щита в его щит, поганый от удара открывается и тут же чиркаю лезвием по его глазам. Разворот и удар по затылку склонившегося над упавшим боярином врага, ещё взмах, и ещё раз с силой по загривку. Ратник оттолкнул упавшее на него тело, вскочил, коротко кивнул и схватился с другим поганым. А мне достались сразу двое. Шаг назад, отбил удар щитом, ударил сам, отпрыгнул в сторону, щит вперёд и из-под него укол вбок врага, шаг влево, и под ноги валится убитый степняк, острием вправо, снова взмах, отступление еще на два шага, удар из-за головы…
В трех метрах вижу Горина. От его тяжелого меча разваливаются монгольские щиты.
Где же князь Борис?
- Уй-ча! – вопит монгол и прыгает на меня. Приседаю, удар саблей понизу, степняк резко опускает свой щит вниз и взмахивает клинком. Шаг в вперед, щит под удар, а кончик сабли делает ещё одну улыбку поганому, чуть ниже подбородка.
В секунду роздыха оглядываюсь, но Велесова нигде нет, однако вижу Илью – он отмахивается сразу от трёх степняков. Кидаюсь к нему, на ходу ударом окантовки щита сшибая поганого. Второго саблей по ноге, и вместе с Лисиным, одновременно накалываем третьего.
Сзади сильно бьют по шлему. Разворот и клинок срубает степняку руку вместе с частью груди.
Не сражение, а гигантская мясорубка. Острая сталь кромсает плоть, кровь льется рекой, снег перемешался в густой кисель бурого цвета…
Взмах, удар, по щиту скрежещет сталь, еще взмах, удар в ногу… Тесно тут. Отмахнулся щитом от направленной в лицо сабли, с разворота рубанул по спине врага, кольнул в бок другому…
И тут вижу Велесова. Он, пятясь, отбивается от высокого степняка. Падает, запнувшись об труп и поганый победно орёт, поднимая клинок для последнего удара. Не успеть, далеко. Метаю свой щит. Он сбивает монгола с ног и Борис тут же закалывает врага. Рядом с князем возникает Илья Лисин, хватает мой щит и, встав спина к спине с Велесовым, начинают отбиваться от наседающих степняков.
Выхватываю из бурой каши чей-то клинок. Передо мной тут же вырастают трое поганых. Щерятся. Думают, щита нет, так я легкая добыча? Счас! Качнул плечами и скрестил впереди клинки. Степняки расходятся, охватывая с боков. Раскручиваю сталь веером и прыгаю вправо. От трех ударов халха монгола расползается, следом летит отрубленная кисть, а степняк отлетает с улыбкой от уха до уха. Шаг ко второму. Щит поганому не помогает, порубаю ему ногу у колена и следом кисть.
- Хичирхэг! Мехел багатур! – Орёт третий, кидается в атаку и… отлетает в стороны по частям. Но его крик услышан. Степняки как мухи липнут к сильным бойцам. Какие же сказки им рассказывают в детстве, если они свято верят, что сила убитого ими богатыря перейдёт к ним? На что надеются?
- Мехел бага… - этот кандидат в победители даже замахнуться не успел.
Давайте, лезьте ко мне. Хоть по одному, хоть все скопом. Парням легче станет. Взглядом выхватываю лицо убитого новика. Третей, а рядом Паша Савельев, еще крепко сжимающий саблю. Остекленели его голубые глаза.
- А-а-а! - Ярость выплёскивается наружу. Ещё быстрей раскручиваю клинки и кидаюсь в самую гущу схватки…


И лава конная споткнулась,
О строй рычащих воев-русов.
Несли в глазах татары ужас,
Здесь плоть и прах в бою столкнулись...(с)
 все сообщения
Владислав_Валентинович Дата: Воскресенье, 12.04.2015, 15:12 | Сообщение # 187
Страж Китеж-града
Группа: Авторы
Сообщений: 1264
Награды: 22
Статус: Offline
***
Солнце коснулось горизонта, и лес окрасился в багровый цвет. Настоящий кровавый закат, по-другому не назовешь, а крови сегодня пролилось море.
Где-то еще вспыхивали яростные схватки, но исход битвы был ясен - орда уничтожена. Истребления смогли избежать лишь считанные десятки кочевников, которые нашли спасение в лесу. Теперь в родные степи вернутся немногие. Не биты остались мелкие отряды фуражиров и более крупные отряды дозоров. Пусть это заботит великого князя. У меня уже нет на это сил. От дружины осталось полторы сотни, и половина ратников изранены сильно. Но сколько именно мне не известно. Финал сражения застал меня у лесной опушки. По мере того как из меня испарялся адреналин, наваливалась дикая усталость. Конечности тяжелели так стремительно, что казалось к рукам и ногам привязали по пушке, а потом еще три оставшихся ствола нагрузили в довесок на плечи. Я присел на бревно и стал смотреть на поле.
В сумерках словно тени бродили забрызганные кровью ратники, осторожно переступая через трупы, вглядываясь, и не узнавая друг друга. Рядом остановился один из них. Ратник поворачивается, смотрит, но я не узнаю его.
- Кто ты?
Он поднимает руку и проводит ею по лицу, вытирая кровь, но ещё больше размазывает её.
- Лисин Илья, княже, - хрипит парень и ставит щит к ноге. Мой щит. С прорубами и следами от стрел. Георгий Победоносец на нём только угадывается. - Хороший щит, княже, крепкий.
- Он твой, Илья. Теперь твой… ты со щитом… мы все со щитом…
На моё плечо легла рука. Это подошел, покачиваясь, Кубин.
- А ведь мы сделали это, Володя, - произнёс дед Матвей, - все-таки сделали!
Скукожившись на один бок, Кубин оперся на рогатину.
- Ох, досталось мне – весь бок изодрали.
Да, мы победили. И цена победы тяжела. Много бояр и новиков погибло.
Кубин скрипнул зубами, еще больше навалился на ратовище, а затем и вовсе съехал вниз. Я подхватил деда Матвея, и провёл рукой по разодранной брони – кровь обильно потекла по пальцам. В толчее сражения не знаешь, откуда придет удар. Деду Матвею не повезло – он был на самом фланге атакующей конницы, и когда монголы попытались прорваться на поле, ударив нам в бок, вот тогда Кубин и получил удар копьём. Я осмотрел рану. Острие копья соскользнуло с пластины, разорвало плетение, прорезало толстый поддоспешник, и достало до тела. Если бы не дополнительные пластины, то Кубин сразу был бы убит.
Мы осторожно сняли с деда Матвея всю бронь, перевязали и положили на носилки, укрыв овчиной.
- Похоже все, Володя. Это был мой последний бой, – дед Матвей тяжело вздохнул. – Сил не осталось.
- Странно мне слышать такие пораженческие слова от боевого офицера, - сказал я, присев рядом. – Поживешь еще.
Вдруг я услышал смех, даже не смех – хохот. Настолько дикий и неуместный, что от негодования боль и тяжесть куда-то испарились. Встал, всматриваясь в сумерки.
К нам двигалась группа всадников, среди которых я увидел веселящегося великого князя. Обознаться невозможно – работу маленького кузнеца узнаешь из тысячи. Да и щит его тоже. Полная копия нашего, только в центре вместо бронзы позолота и герб другой. Особого вопроса, что изобразить на щите великого князя не стояло. На щите основателя Нижнего Новгорода вычеканили нижегородского оленя. Все равно герб Владимира лев с короной и серебряным крестом пока не известен.
В свите великого князя два десятка всадников, очевидно князей и знатных бояр. Ага, вот и Дорофей Семенович рядом с «боссом» и Владимир Юрьевич следом едет…
И во всей этой группе высшего руководства Руси только двое не принимали участие в битве. По доспехам видно. Это великий князь и новик, почти мальчишка. Наверное, княжеский сын.
И вновь хохот. Что может быть смешного среди моря крови?
Свита лишь улыбается на слова великого князя, смеётся только Юрий Всеволодович. Но не все в этой компании веселы. Княжич хмурится, около него знатный боярин, или скорей всего князь лет пятидесяти лицом серьёзен, следом едет новик, тоже смотрит тревожно.
Дорофей Семенович склонился к Юрию Всеволодовичу и что-то прошептал. Великий князь прервал свой хохот, нашел глазами меня и воскликнул:
- Долгие лета Князю Керженскому!
- Долгие лета! – подхватили все.
- И тебе, Юрий Всеволодович, - киваю я, - и вам, князья, долгих лет.
- Славное дело сегодня мы справили! – объявил великий князь. - Приглашаю вас, вои мои верные на пир победный!
Пир? Сейчас? Изумлению моему, казалось, нет предела.
Кроме меня на великого князя хмуро смотрят только трое. А на меня вновь навалилась усталость. Я опустился на бревно. Ну и олень, этот великий князь. Чума, м-ля…
Свита развернулась и скрылась в темноте. Остались трое – княжич, пятидесятилетний ратник, мальчишка в брони и два десятка ратников недалеко от нас.
- Владимир Иванович, - тихо сказал княжич, - познакомься, это князь черниговский Михаил Всеволодович и князь козельский Василий Иванович.
В глазах мальчишки загорелся восторг, а мне стало даже легче от того, что этот молодой князь «Злого города» не погибнет, и будет жить.
- Долгие лета, вам, князья. Простите, что сижу, но сил уж нет в ногах.
- Ничего, княже, ничего, - ответил черниговский князь.
Князья спустились с коней, подошли и присели рядом.
- Не дело пировать ноне, - произнес князь черниговский. – А он праздновать надумал. Победа ему глаза замутила.
- Пусть тешится, - ответил я. – А у нас иные дела имеются - язвленым, что еще живы, помочь сперва, да от мороза уберечь…
- Это верно, - кивнул Владимир Юрьевич. – Много померзнет, коли не убережем.
- Люди ценнее сребра и золота, - добавил черниговский князь. – Дел ноне много.
- И утром дела есть неотложные.
- Какие? – повернулся Михаил Всеволодович.
- Малых отрядов поганых осталось много, - ответил я. – Найти потребно и уничтожить всех. До единого уничтожить. Чтоб сгинули без вести. Пусть в орде считают так – придешь на Русь с мечем, найдешь могилу свою. Сгинешь безвестно.
- Славные слова! – воскликнул козельский князь. – Я со своей дружиной готов хоть сейчас выступить.
- Охолонь! – усмехнулся старший князь. – Готов он. При мне будешь пока. А дружину твою боярин Василь поведет, а я сына своего отправлю. И с другими князьями да боярами переговорю.
Отрадно, что есть на Руси такие люди.
- Как Матвей Власович, где Ефпатий Кловрат? - спросил Михаил Всеволодович.
- Погиб Коловрат, снарядом зашибло насмерть. А Матвей Власович ранен. Спит сейчас.
- Прими Господь души рабов твоих! – перекрестился черниговский князь.
Посидели молча.
- Об одном жалею, - горько сказал князь Михаил, - что отверг призыв о помощи князей рязанских. Гордыня меня заела… грех мой. Славен был Ефпатий, великий вой русский. Но не жалею, что пошел под руку твою, князь Керженский! Руку господа вижу в делах твоих. Великое дело справил – орду малыми силами одолели.
- Будет тебе, Михаил Всеволодович. На то мы и вои, чтобы Русь от врагов защищать. Владимир Юрьевич, - обратился я к княжичу, - я слышал - ты московский стол получил?
- Да, - кивнул тот. – И дружина у меня из московских бояр.
- Тогда будь добр, пушки все к себе в град забери. Вместе с расчетами.
- Добре.


И лава конная споткнулась,
О строй рычащих воев-русов.
Несли в глазах татары ужас,
Здесь плоть и прах в бою столкнулись...(с)
 все сообщения
Владислав_Валентинович Дата: Понедельник, 13.04.2015, 00:29 | Сообщение # 188
Страж Китеж-града
Группа: Авторы
Сообщений: 1264
Награды: 22
Статус: Offline
***
- Уй-ча! - Монгол опустил копьё и начал разгоняться. Я толкнул бока коня каблуками и поскакал навстречу. Щит наискось, рогатину на врага.
Удар! В последний момент успеваю отбросить вражеское копьё в сторону, но всё равно щит от удара, трещит, а ратовище, ударив во вражеский щит, с силой отдаёт в руку. Еле удержавшись в седле, осаживаю и разворачиваю коня, отбрасывая разбитый щит в сторону. Вижу, что степняк повернулся и тоже стряхнул остатки своего щита с руки. Это радует, хоть будут равные шансы. А монгол поднимает копьё и орёт:
- Уй-ча! - Наклонив копьё, поганый опять атакует. Дал коню по бокам, разгоняясь, левой рукой рванул саблю и наклонился вперёд, держа клинок перед собой.
С силой выбрасываю рогатину вперёд, целя степняку в грудь, а саблей пытаюсь отвести наконечник вражьего копья в сторону. Не успел. Страшный удар вырывает из седла. Всё тело сразу отдалось тупой болью. Подтаявший снег смягчает падение и облепляет со всех сторон. Сырость и холод проникает под доспех и приносит облегчение, но ненадолго. Рукой провожу по плечу – монгольское копьё, соскользнув с нагрудника вверх, вспороло кольчугу, и, не достав до тела, прошло вдоль подоспешника. Опять меня спас старый бронежилет, но всё равно плечо превратилось в сплошной синяк. Матерясь от пульсирующей боли и нащупав рукоятку сабли, с трудом поднимаюсь.
А я его всё-таки достал! Поганый копошился в четырёх метрах. Остриё рогатины вошло в его плечо, сорвав несколько стальных пластин вместе с солидным куском стеганого халата, и вспороло сетку кольчуги. Ну что же, получается один – один.
Степняк дотянулся до мохнатой шапки, обшитой стальными пластинами и, надев её, смотрит на меня.
- Буол? – моему изумлению нет предела. Он ведь мертв. Шею ему Михаил Борзов свернул. Это Лисин сам видел.
Монгол щерится и встаёт.
- Не ожидал, урус? Я не Буол. Я Тургэн.
Брат близнец. Значит, мстить собрался? Ну-ну.
- У тебя хорошая бронь, урус.
Поганый, с саблей в правой руке и с клевцом в левой, замирает в трёх метрах от меня.
- Зато у тебя не очень, Тургэн.
Покачивая саблей, достаю засапожый нож. От клевца бронь не спасёт, а кроме ножа и сабли у меня ничего нет.
- Это была лучшая цзыньская работа, урус, - морщится поганый. На левом плече у него расползается тёмное пятно.
Оказывается, китайцы с древности брак гонят. Буол шагнул вперёд и поднял оружие.
- Ты сильный богатур, урус, но я заберу не только твою бронь, но и твою жизнь.
- Спешишь, монгол? – Внимательно смотрю за перемещением степняка. Тургэн по-монгольски означает – быстрый, значит надо внимательнее быть. - У нас говорят – не дели шкуру не убитого медведя.
Перемещаюсь, держа степняка на расстоянии. Поганый, покачивая оружием, по-кошачьи перемещается по подтаявшему снегу. Похоже, рана его совсем не беспокоит. Плечо у меня тоже болеть перестало. Делаю ещё один шаг и останавливаюсь. Дальше обрыв и маленькая речка с потемневшим льдом. Внизу темное пятно чистой воды – в этом месте, почему-то льда нет.
- Уй-ча! - Степняк прыгает вперёд, его сабля скрежещет по нагруднику, пусть, главное - клевец. Ловлю его ножом и отвожу в сторону, а саблей рублю наискось. Китайская работа на этот раз не подвела, но халат расползается, открывая ровное кольчужное плетение.
Поганый смотрит на меня и восхищенно цокает:
- Хорошая бронь, урус. Она будет моей!
- Иди и возьми.
Надо было ниже рубить, халат бы у него в ногах запутался, а сейчас поздно – степняк быстрым движением сабли отсек мешающий лоскут. Затем он делает пару резких движений. Что-то мелькает, и я еле успеваю отбить летящие в меня ножи.
Тургэн качает головой:
- Ты сильный богатур, урус.
- Меня зовут Владимир Велесов, поганый.
Монгол злобно зашипел и шагнул вперёд, сталь в его руках замелькала. Удар справа – спасает бронь, слева и нож улетает, выбитый из руки тяжелым узким топором. Монгол, вдруг, распластался, саблей блокирую клевец, а его клинок сильно бьёт по ноге. Не обращая внимания на боль, пинаю руку с топором – тот улетает в сугроб. Степняк отскакивает, и тут же наносит быстрый удар саблей.
Крак! Клинки скрещиваются и ломаются. Одновременно отбрасываем обломки и смотрим друг на друга.
- Я сверну тебе шею.
- Попробуй.
Монгол прыгает вперёд.
- Уй-ча!
Вскидываю руки и… просыпаюсь.
Брр. Опять вещий сон? К чему он?
Костёр горит, отбрасывая свет. Вокруг сидят дремлющие ратники. Горин шевелит угли и подбрасывает дрова.
- Что, Володимир Иванович?
- Сон дурной.
Ёжусь от холода и оглядываюсь. Рядом, укрывшись овчиной, сопит князь Борис.
– Как там дед Матвей?
- Спит. Всё в руках Господа нашего. – Демьян вздохнул. – Ты поспи, Владимир Иванович, я посижу.
- А сам-то что?
- Не спится мне.
Киваю и, устроившись удобнее, опять окунаюсь в дрёму…
- Ты умрешь! – кричит поганый прыгая на меня.
Я вскинул руки навстречу, схватив степняка за остатки халата и, уперев ногу в его живот, перебросил Тургэн через себя. Отдается болью наконечник от сломанной стрелы, застрявший где-то сзади. Стараясь не замечать тупой боли по всему телу метнулся следом, но напоролся на удар ногой. Вывернулся, гад. Вскочили.
Монгол крутанулся, и я с трудом блокировал его удар. Его легкая китайская кольчуга не связывала движения, чего не скажешь о моём доспехе. Степняк ногами машет, что твой каратист.
Удар! Успеваю перехватить его ногу. Он падает, но тянет меня за собой. Сцепившись, покатились по откосу. Тургэн оказался сверху и как я не пытался, никак не удавалось его сбросить. Застрявший в брони наконечник опять впился в плечо и кровь, пропитавшая всё, потекла по шее. Борясь, съехали к самой воде.
- Вот и всё, урус, - оскалился степняк, - сейчас ты умрёшь.
Я ощутил жуткий холод, это голова окунулась в ледяную воду. Выгнулся дугой, пытаясь сбросить степняка, но только больше съехал в реку. Из-под воды услышал торжествующий хохот монгола…


И лава конная споткнулась,
О строй рычащих воев-русов.
Несли в глазах татары ужас,
Здесь плоть и прах в бою столкнулись...(с)
 все сообщения
Владислав_Валентинович Дата: Понедельник, 13.04.2015, 00:32 | Сообщение # 189
Страж Китеж-града
Группа: Авторы
Сообщений: 1264
Награды: 22
Статус: Offline
***
Семь десятков ратников идут цепочкой по лесу. Тропа не широкая, местами ссужается настолько, что сани только-только протискиваются. Санный караван растянулся на версту. В каждых вознях, заботливо укрытые овчиной, лежат четыре раненых ратника. Везли всех, что смогли выходить.
А погибших похоронили в одной братской могиле. Тела сложили в огромную воронку на холме. Так как наш батюшка погиб во время последней атаки, закрывая собой раненого ратника, то для отпевания привезли священника из Коломны. На получившийся курган водрузили большой деревянный крест, вырубленный из той приметной сосны. После похорон меня ничего больше тут не держало и, простившись с князьями и боярами, санный караван направился в нижегородскую землю.
- Княже!
Это меня догнал Горин.
- Один из Коловратовских говорит, что тут недалече деревня есть. Там на дневку можно встать, а то скоро падать начнём.
- Значит там и встанем.
Демьян прав, скоро усталость свалит тех, кто ещё может передвигаться, а мороз доделает то, что не сделали монголы. Надо вставать на дневку.
Пропустив вперед Илью Лисина и Бориса Велесова, тронул за руку дремлющего на ходу Бравого:
- Иван Пантелеевич, возьми десяток. Надо проверить деревню впереди. Мало ли, отряд поганых заплутал.
Вскоре вперед ушел дозор, но быстро вернулся.
- В деревне поганые, - доложил сотник. - Грабят. Сотни две.
Скрипнул зубами – надо было идти тем же путём, как шли дружинами от первого лагеря. Там мы могли бы отдохнуть, но пошли севернее, и теперь нате – две сотни поганых, как-то избежавших облавы. Возвращаться долго, а вставать на дневку в лесу негде.
Выдвинулись вперед вместе. Вдруг случай подвернется? Мы остановились в гуще подлеска и осмотрелись. Справа, в семидесяти саженях, у самого края поля, стояла деревня, дворов на двадцать. И в ней хозяйничали поганые. Чуть менее двух сотен. Если бы весь ближе к нам была, то можно было бы ударить. Но, сколько при этом поляжет наших? А если поганые прорвутся, кто тогда раненых в санях оборонит?
– Одолеем, княже, - Бравый положил руку на эфес сабли. - После вчерашней сечи, эти нам на один зуб.
- Одолеем, чего уж! – Илья задорно выехал вперёд, а князь Борис нахмурился. Видно, похожие мысли у нас с ним.
- Нет, бояре, – Я показал за спину, где в лесу остался обоз с ранеными. – О них кто позаботиться?
- Да, обоз, - Иван Пантелеевич вздохнул, - он нам руки вяжет.
- Кгарррг! - Черный ворон пролетел вперёд и, лениво помахивая крыльями, скрылся за деревьями. В этот момент стало не до вороньих криков - сотня поганых вдруг вскочила на коней и умчалась по полю.
- Куда это они? – удивился Демьян.
- Догони и спроси, если интересно.
Так, в деревне осталось десятка три, совсем неплохо. Но остальные могут в любой момент вернуться. Что там в деревне?
Присмотревшись, я увидел сбатованных лошадей у самой околицы, а поганые суетились между домами. Что именно делали, пока не понятно, но можно предположить, что просто грабили, стаскивая в центр деревни то, что понравится.
Крики в деревне усилились. Из крайней избы выскакивает молодая женщина, одетая в одну рубаху и с рыданием бросается в нашу сторону.
- А-а-а!
За ней, смеясь, кидается степняк, и быстро её настигает. Свалив женщину резким ударом в спину, поганый хватает женщину за волосы и, намотав их на руку тащит жертву обратно.
- Урус гоо бёсгёй, - слышится нам, - эмэгтэй хён. Сайна.
И тут я вижу глаза этой женщины. Выхватываю саблю и пускаю коня в галоп. Скачем молча. Степняк, слишком занят возней со своей жертвой. Нас выдает испуганная женщина.
- А-а-а, родненькие, спасите! – истошно кричит она.
Монгол оборачивается, глаза его округляются.
- Урус… - Сверкает клинок, разваливая монгола пополам. Стряхивая с сабли кровь, направляю коня к домам. В секунды долетели до саней с награбленным. Бояре в иступлении работают саблями, вымещая всю злость и ярость на поганых. Все степняки, что находились на улице, в мгновение изрублены. Из двора напротив выскакивают два монгола. Первый поднимает щит, принимая удар меча, но Горинский клинок входит в него как в масло. Второй поганый, вереща, скрывается за дверью. Ратники соскакивают с коней и вламываются в дома. Оттуда доносится звон стали и яростные крики.
Всё, с этими покончено. Разворачиваюсь и скачу на край деревни, где привстав на стременах, вглядываюсь в поле. Черт, так и есть! Услышали звуки боя, или просто возвращаются обратно?
- Эй! Сюда!
Но, в запале, меня никто не слышит. Вижу Лисина, высочившего из двора.
- Илья, всех сюда! Поганые!
Тот кивает и кидается с криком по дворам, а я смотрю на поле. И тут вижу как из леса выползает наш обоз. Кидаюсь к нему и ору на возниц. Но делать что либо поздно. Направляю головные сани в пролесок, а сам к околице, где собрались бояре. Всего сорок воев против сотни. Еще полусотня поганых где-то бродит, но к трудностям нам не привыкать. На орду в сто тысяч двумя тысячами вышли и ничего…
Рысью огибаем обоз, медленно втягивающийся в лес. А степняки уже разогнались. Ничего, сейчас мы их притормозим. Открываю тул. Лук в руку, стелу на тетиву…
Рядом шуршат, доставая стрелы и луки бояре.
- Мало стрел, княже, - глядя на степняков произнёс Бравый.
- Значит, промахиваться нельзя, Иван Пантелеевич.
Хмыкает Горин. Ну да, он не промахнётся. Хорошо бы чтоб не промахнулись и остальные.
- Бей!
Защелкали луки. Я привычно выцеливаю врага, как будто видя вблизи его перекошенное лицо.
На! Поганый откидывается назад со стрелой в глазу. Почти весь передний ряд покатился по снежной целине. Строй сбился, но скорость не сбросил, лишь рассыпался в стороны, и полетели ответные стрелы. Слетело ещё с десяток поганых, остальные крепче сомкнули строй и подняли щиты. Снова закувыркались кони, подминая седоков.
Всё, пришло время рогатин. Начинаем разгон, оттирая новиков в задние ряды.
- Княже! – Возмущаются они.
- Делай, что старшие говорят, - оттесняя молодежь назад, ворчит Бравый. Усмехаюсь про себя – «знал бы ты, кто тут старше, и на сколько». В первые ряды выходят взрослые ратники. Плотно сбиваемся и опускаем рогатины.
- Китеж!
Сшиблись! Вражеский наконечник отвожу в сторону, а моя рогатина бьет край монгольского щита, застревает в теле и вырывается из руки. Саблю из ножен и сразу в бок поганому.
Бум! Щит вырвало из руки, и он улетел вместе с латной перчаткой. Откинулся назад, пропуская копьё над собой, и успеваю отсечь руку врагу.
Удар! Не успел отвести наконечник копья, и он пропарывает край кольчуги на предплечье. Чудом удержался в седле, но при этом выронил саблю.
Вырываюсь на простор, впереди никого. Конь останавливается и начинает валиться. Соскакиваю и оборачиваюсь. Из сшибки вышли двадцать пять бояр. Ещё четверо пешие и сейчас ловят монгольских коней. Мне тоже надо лошадь. Рядом оказывается Лисин.
- Жив, княже?
- Жив-жив. Коня найди!
- Сейчас.
Илья быстро поймал лошадь. Пока он её вел ко мне, я успел разглядеть тех, кто вышел из сшибки живым. Среди ратников, ловящих лошадей, увидел Велесова и Горина, скривившегося на один бок. Рысцой направился к ним, добив «карателем» копошащегося в снегу монгола. Свою саблю я обнаружил торчащей рядом с бьющейся в агонии лошадью. Почти сразу нашел свою рогатину. Щита не нашел и, подобрав монгольский, поднялся в седло.
- За мной!
Два с половиной десятка кинулись догонять оставшихся степняков. После сшибки они не остановились и поскакали дальше к обозу. С последних телег поднимались раненые, бежали возницы с передних саней. Вставали все, кто мог двигаться, и готовились дать последний свой бой. У перелеска закипела схватка. Часть монгол развернулась навстречу нам, и мы опять сшиблись. На этот раз сбил троих и, выскочив к обозу, сразу обрушил клинок на сражающегося с раненым ратником, степняка. Удар в спину, разворачиваюсь - на меня навалилось сразу двое. Сабля идет кругом, отбивая вражеские клинки, от щита летят щепки. Что-то щелкает и поганый валится с коня. Это Кубин из пистолета палит, меткий дед. Зарубив степняка, смотрю в глубину перелеска. Там, у сбившихся в пробке саней, тоже жаркий бой. Обозники рогатинами отгоняют конных монгол, раненые, кто может держать оружие, ощетинились клинками. Рядом с санями, где лежит дед Матвей, крутятся около десятка степняков. Возница размахивает оглоблей, а Кубин стреляет. Направляю коня туда, по пути наколов монгола, выскочившего из-за ёлок.
Дед Матвей свалил выстрелом очередного поганого и, вдруг, повернувшись, выстрелил мне навстречу. Сзади кто-то вскрикнул, а я, не оглядываясь и не обращая на боль от удара сзади, ринулся вперёд, так как увидел, что монгол замахнулся на Матвея Власовича. Сходу рубанув степняку по затылку, а второго сбив с коня торцом щита, слетаю с коня и кидаюсь к саням.
- Власыч! Власыч! - Я тормошил безвольное тело и смотрел на человека, ставшего мне лучшим другом.
Эх, Власыч, Власыч. Зачем стрелял, ценой своей жизни спасая меня? Убил бы поганого напротив, был бы жив, а я как-нибудь обошелся. До этого обходился же. И не прав был ты, когда говорил, что, то был твой последний бой. Вот твой последний бой…


И лава конная споткнулась,
О строй рычащих воев-русов.
Несли в глазах татары ужас,
Здесь плоть и прах в бою столкнулись...(с)
 все сообщения
Владислав_Валентинович Дата: Понедельник, 13.04.2015, 00:35 | Сообщение # 190
Страж Китеж-града
Группа: Авторы
Сообщений: 1264
Награды: 22
Статус: Offline
***
Сквозь красное марево в глазах и звон в голове, не сразу понимаю, что мне говорит та женщина, которую за волосы таскал монгол.
- А?
- Что делать, боярин?
Медленно обвожу взглядом место схватки. Что, все наши полегли, и я остался один? Нет, вон Борис куда-то на коне поехал и подходит, покачиваясь Илья. Садится рядом, прямо на снег. Слева появляются четверо новиков, еле стоящих на ногах. Четверо счастливых, так как их четверо, не считая Илью и Демьяна и было. А где сам Горин?
- Так что делать-то, боярин? – Женщина повторила свой вопрос, и я увидел ещё небольшую толпу селян, что стояла невдалеке. В основном женщины и дети, но есть и мужики.
- Князь я, впрочем, не важно. Уходите. Если придут поганые, то вырежут всех. Берите свой скарб, что ещё не нагружен, - я показал на сани, стоящие в центре деревни, - вон, почти собраны, и уходите. Если встретите русские дружины, расскажите обо всем.
Но селяне стояли столбом, и не двигались.
- Наш обоз сейчас уйдёт! – Я не собирался долго их уговаривать. – Соберём всех павших и уйдём.
Сколько у нас времени? Подозреваю что мало. Думаю, та полусотня вернется. Даже если уйти сейчас, то по следам найдут. Надо их отвлечь, а следы замести. Хорошо бы снег пошел, вон какие тучи идут, но когда он ещё пойдёт?
Наконец селяне зашевелились. Женщины кинулись к домам, а несколько мужиков подошли ко мне.
- Княже, мы поможем убиенных собрать.
Я устало кивнул, так как у нас самих сил почти не осталось, да и времени в обрез. Мужики, поклонились и, перекрестившись, начали переносить убитых и складывать тела на сани.
Из густой молодой ёлочной поросли вдруг вывалились двое - Варнавин Николай и Демьян. Вышли и упали. Удивлённо смотрю на Варнавина – он же на первых санях был и вместо возницы правил. В бою на холме, ему сильно ногу поранили, да и стрелу он заполучил в ключицу.
- Николай, ты чего, у тебя же нога вся иссечена.
Тот поднял бледное лицо:
- Они брата убили, прям на санях, копьём, а я лежать буду? – Варнавин сжал зубы, и стал подниматься. Рядом зашевелился Горин, но встать не смог. И они вместе, поддерживая друг друга, вновь попытались подняться. Встал, поднял обоих и помог дойти до саней. Присел сам.
Глядя на мужиков, что таскали тела ратников и укладывали их на сани, подумал, что остаётся только один выход. Когда вернется та полусотня, отвлеку на себя и уйду. Уведу их в сторону. Дам шанс раненым на обозе.
- Вот что сделаем. Ты, Николай, веди обоз севернее до первого селения. А я и… - замолчал, оглядываясь. А с кем? С новиками? Их шестеро, вместе с Борисом Велесовым, плюс я. Семеро. М-да. Вздохнул. - А я, с парнями, поганых на себя возьму. На полудень их уведу. А там, если от них оторвёмся, выйду к Оке и по ней в родные края. А вы, как управитесь и подлечитесь, туда же возвращайтесь.
Горин поднял голову и что-то прохрипел.
- А ты, Демьян, в обозе останешься. Вон как изранен весь.
Я показал на него проходящим мужикам.
- Отнесите его в сани.
Тот было дернулся возразить, но всхлипнув, потерял сознание. Сильно же досталось «косой сажени». Его унесли, а я спросил Лисина:
- Ты-то как, Илья? Цел?
- Цел, Володимир Иванович, на удивление, только зело устал.
- Скоро отдохнем, Илья, - и я похлопал парня по плечу. - Вот с погаными управимся и отдохнем.
***
Не думал, что у нас будет столько времени. Как только в перелесок втянулись последние сани, вслед за ними ушли быстро собравшиеся селяне, загрузив последние свои пожитки на уже полные волокуши с награбленным монголами добром.
Я оглядел своё воинство.
Никита Савельев, среднего роста, поджарый крепыш. У него в битве на холме погиб брат. Егор Перст, высокий и полностью седой пятнадцатилетний парень, с вечно хмурым лицом. Его отец погиб на Буевом поле у Больших Ключей. Похожие друг на друга, но не братья, два Михаила. Один сын боярина Макарова, другой боярина Стастина. Их отцы сложили свои головы в недавней битве, сражаясь рядом с Ефпатием Коловратом. Лисин Илья, видевший, как погиб его отец в самом конце сражения. Теперь уж точно будут помнить только отвагу бояр Лисиных.
Князь Борис Велесов, мой предок. Странно, а ведь во сне я Бориса-то и не видел. Отец был, и все мои предки, вплоть до основателей рода. А Бориса не было. Может это означает, что он для меня ещё жив? Да, жив, и будет жить. Я обещал и обещание выполню.
Приготовились мы основательно. Собрали все стрелы, что нашли. Набили тулы под завязку. Собрали щиты и навесили их на лошадей, хоть какое-то прикрытие от стрел. Сами приготовили по паре щитов. Эти повесим на спину, будут дополнительно прикрывать нас самих. Если придётся столкнуться в прямом бою, то лишние скинуть не проблема.
Успели немного отдохнуть и даже перекусить. Уходящие селяне подкинули нам продуктов в запас. Так что едой мы обеспечены на три дня. Наши лошади, после того как на них навесили всё, что мы хотели взять с собой, стали похожи на танки, и, казалось не выдержат быстрой скачки. Но это были монгольские лошади, не очень быстрые, но выносливые. Нам главное чтоб монголы за нами погнались, а там всё лишнее сбросим и пойдём налегке, тем более, что до родных краёв всего два перехода.
Тучи нависли над нами, подгоняемые ветром, и, казалось, задевали вершины высоких елей. Ещё чуть-чуть, зацепится, и обрушит на землю свои неисчерпаемые снежные недра. Но снега не было, а жаль, очень бы помог нам. К тому же ещё потеплело, и, по ощущениям, было около нуля. При такой температуре на снегу все следы будут четкими, а обоз оставил хороший след. Хорошо, что по лесу уходил, а не через перелесок к недалёкой речке.
Степняки появились, когда я уже решил уходить, считая, что больше ждать незачем. По моим подсчётам, обоз сейчас в пятнадцати верстах отсюда. Стоит только ему войти в тот лес, что стоит у болот, и всё, монголам его не видать. На том краю поля появилось черное пятно, быстро приближаясь. Мы выехали чуть вперед и выстроились в ряд.
- Ну, что раздраконим поганых напоследок? – Я открыл тул и достал лук. Глядя на приближающиеся степные сотни, сказал:
- Парни, я хочу, чтоб вы выжили. Вам ещё отцами надо стать.
Только по пять стрел мы успели выпустить, как монголы дружно ответили. Рядом с нами выросла ровная поросль одинаковых смертоносных палочек. Но при такой плотности падения стрел, удивительно, что никого не задело. Степняки пока далеко, но ещё чуть-чуть и от их стрел спасения не будет.
- Всё, уходим.
Я развернул коня и, пропустив парней вперёд, быстрой рысью влетел в перелесок. Уже огибая мелкую елочную поросль, в щит, висевший на спине, два раза сильно стукнуло. Ага, вовремя мы ушли.
Кони летели стрелой, вспахивая снег и отряхивая от него густо стоящие молодые ёлки. Проскочили то место, где обоз свернул в лес и ушёл к северу. Если не знал, то не заметил бы. Хорошо потрудились обозники - круто свернули в лес у плотно стоящих елей, замели следы, завалили поворот сухостоем, а вперёд пустили пару волокуш, которые проложили след дальше.
Не останавливаясь, обогнули понуро стоящих лошадей, выскочили к ручью, и вдоль него поскакали к реке. Речка небольшая, но извилистая. На крутом повороте остановились.
- Посмотрим, есть ли погоня, да злость им подмолодим, чтоб шли за нами, а не искали пропавший обоз. – Пояснил вопросительно посмотревшим на меня парням.
- Найдут, - тряхнул головой Борис. – След-то вот.
- Вот и хорошо. Зато обоз сбережем.
Вглядываясь за поворот реки, одновременно прислушивался. Топот большого количества лошадей слышно далеко. Ага, вот они. Степняки вылетели на берег и закрутились, высматривая следы. Нас за крутым берегом они не видели.
- Бей!
Минус семь. Луки в тулы и быстро уходим. Кони хрипят, но пока идут быстро. Заводных нет, ими пришлось пожертвовать для обмана. Проскакиваем вдоль высокого берега. Появляется хорошая мысль и, недолго думая, я поворачиваю к лесу.
- Назад!
Парни вопросов не задают. Мы скачем обратно, но уже по высокому берегу.
- Стоп, ждём тут.
Мы смотрим на реку, приготовив луки. Я кинул свой налатник на крайнюю ёлку. Послужит пугалом, а сами отходим чуть глубже, чтоб нас с реки видно не было.
Погоня вскоре появилась. Степняки шли плотной массой, заполнившей всё пространство меж берегов. Щелкает тетива. Ещё двое отправились к своим степным богам, а мы быстро уходим в глубину леса, где и отдохнём, а то долгой скачки наши кони не вынесут. Оглядываюсь и вижу, что налатника на ёлке нет, слетел, а само дерево сотрясается от густо летящих стрел. Хорошо разозлили мы поганых, а злость плохой советчик. Пусть только в лес сунутся, мы и всемером управимся.
Час петляли по завалам, уходя глубже в лес. Едущий впереди Лисин, обернулся:
- Зря ты налатник оставил, княже.
- Не замёрзну, Илья. Вон как мороз спал, никак оттепель начинается. А спать, так у меня шкура есть.
Действительно, температура воздуха поднялась. Было около нуля, а может быть и выше. А по подтаявшему снегу идти трудней. Наши кони будут уставать быстро, но и у монгол, будут те же проблемы, хотя у них заводные лошади есть.
Однако надо вставать на отдых. Выбрали небольшую впадину, разгрузили и расседлали лошадей. Парни споро насобирали сухих веток и запалили костер. Заготовили дров, завалив сухостоину. Забурлила вода в котелке. Мы расселись вокруг, в ожидании готовности каши.
Ели в молчании. Каждый думал о своём. Сытная каша и усталость сделали своё. Быстро раскинул, кому и когда дежурить, взяв на себя собачье время.


И лава конная споткнулась,
О строй рычащих воев-русов.
Несли в глазах татары ужас,
Здесь плоть и прах в бою столкнулись...(с)
 все сообщения
Владислав_Валентинович Дата: Понедельник, 13.04.2015, 00:37 | Сообщение # 191
Страж Китеж-града
Группа: Авторы
Сообщений: 1264
Награды: 22
Статус: Offline
***
- Ты умрешь! – Прыгая на меня, кричит поганый. Сцепившись, катимся по откосу. Буол давит сверху и никак его не сбросить. Кровь с груди протекает по шее, попадает на лицо, в нос, глаза. Выгнулся дугой, пытаясь сбросить степняка, но от этого только, съехали к самой воде.
- Вот и всё, урус...
Голова окунается в ледяную воду. Слышен торжествующий хохот монгола.
Рывком просыпаюсь.
У огня дежурит Егор, следующий должен караулить Илья, затем моя очередь. Я прислушиваюсь - тишина, слышно только тихое потрескивание костра. Нет, монголы по нашему следу не пошли. Если верить сну, наша встреча произойдёт позже, на какой-то речке. Причем с чистой водой. А когда? Весной? Или оттепель растопит лёд? Поднялся, разминая суставы. Махнул встрепенувшемуся Егору:
- Ложись спать, я посижу.
- Но я только заступил…
- Ложись, я посижу. Всё равно больше не засну.
Перст кивнул и, завернувшись в шкуру, заснул. Я подкинул дров в костёр и стал смотреть на пламя. Всё-таки когда и где? Успею ли парней до дома довести? До Нижнего Новгорода меньше чем полдня пути. Но это если идти по Оке. А если на реке нас караулят? Идти по лесу? Мы потерпим, а лошади? Только бы добраться до Нижнего…
С рассвета заморосил дождик. Если позже ударит мороз – будет наст, что очень затруднит переходы. Растолкал парней. Наскоро перекусили.
- Как самочувствие, вои?
- Боевое. – Чуть в разнобой ответили парни.
- Никита, как нога? Кровь не идёт? Чего ёрзаешь?
- Нет, с ногой все в порядке. Чешется зараза. В баньку бы.
Ничего, нам бы до дома добраться. Отмоемся в бане, залечим царапины, а там…
Тряхнул головой, отгоняя приятные мысли о бане. Только сразу вспомнился сон, но настроения не испортил. Сны, бывает и не сбываются.
Поднялся в седло.
- Я первый, за мной Илья, последний Борис. Ну, други, вперёд!
Повторяя все повороты ложбины, мы вышли к маленькой речке. Осторожно выехали из леса, внимательно вглядываясь в стороны, но кроме следов оставленных многочисленным зверьём, ничего не обнаружили.
Все реки в этих местах впадают в Оку, так что заблудиться невозможно. Довольно скоро доехали до Оки. Выезжали на лед, приготовив луки, но на широком, покрытым ровным снежным ковром, русле никого не было.
- Никак поганые отстали от нас? – Илья вертел головой во все стороны. То, что степняки отстали от нас, верилось слабо, но глаза не обманывали.
- Ну и, слава Богу! – Я махнул вперёд. – Вперёд. До Новогорода совсем немного.
Проходя поворот реки, оглянулся назад.
- Поганые! – Крик Лисина и Макарова почти слился.
Чёрт! До Нижнего Новгорода осталось совсем немного, всего-то семь верст. Сразу стало понятно, как монголы подловили нас. Ведь ясно было, куда мы направляемся. Осталось только встать на высоком окском берегу и ждать. Вот и дождались. Только вышли мы чуть ниже, чем они ждали, но всё равно плохо, так как мы идём без заводных, а степняки наверняка идут на отдохнувших. И догонят, как пить дать. Даже до города не дотянем, а если и дотянем, то придётся отбиваться, и не факт, что помощь из города придёт. А монголы сделают проще – подранят стрелами лошадей, а потом без труда с нами разделаются.
- Уходим к берегу. Там оторвёмся.
Все понимают меня правильно и сворачивают к пологому левому берегу. Там за густой ивовой порослью виднеются высокие верхушки сосен. Монголы, видя, что мы уходим к лесу взвыли, и сразу рыхлый снег рядом с нами прочертили стрелы. Мы молниями вломились в кусты. Кони хрипят, но пока идут ходко.
В сосновом бору привычных завалов не было, и мы перешли на легкую рысь. После бора выскочили на обширное озеро или протоку, уходившую кривым поворотом как раз в сторону Волги. Поскакали по самому краю, постоянно оглядываясь назад. То, что монголы пойдут по следу я не сомневался, но вот путь к Нижнему Новгороду всяко отрежут.
Протока кончилась кустами ивы и густыми зарослями камыша, уходящими вдаль. На краю леса и камышовых зарослей остановились. Погони пока не видно. Я перевёл взгляд с камыша на парней и, перехватил красноречивый взгляд Лисина. Я только покачал головой, а Борис озвучил мою мысль:
- Подожгут, как есть подожгут. Так мы их у Люнды выжгли и побили изрядно. – Затем он глянул на меня. – Они нас на берегу поджидали?
- Да. И по следу идут, словно псы.
- Значит, Новый Город они отрезали, - сделал вывод Велесов, - и могут нас ждать на реке.
- Да, к городу хода нет.
Минуту сидели молча, всматриваясь за поворот протоки.
- И что делать будем? – Илья отвернулся от камышового поля и придержал коня, потянувшегося к камышине.
Я проследил за его лошадью. М-да, кони долго не протянут. Ещё чуть-чуть и придется идти пешком. К городу, где мы могли бы отдохнуть и сменить лошадей, хода нет. Дать лошадям отдохнуть, так и времени нет. Монголы не дадут.
- Выходим к Волге, - принял я решение, - а там посмотрим. Если путь к Городцу не перекроют, то идем к нему. Если на берегу нас ждут, тогда прорываемся на тот берег и идём к дому.
- А может, попытаемся к Новогороду пробиться?
- Нет, Илья, не выйдет. Там нас точно ждут.
В этот момент из-за поворота показались пять всадников. Они ехали не спеша, а увидев нас вовсе остановились.
- Эге, да их-то всего пятеро!
Странно, почему их пять. Что-то не так. Я оглянулся и увидел, что Борис посматривает в сторону камышей.
- Надо уходить, - сказал Борис, не отворачивая взгляда от зарослей.
- Но их всего пятеро, – Илья сильно потянул поводья, что конь пошел кругом. – Сдюжим!
Остальные новики закивали.
- Нет, уходим, и быстро.
Я направил коня к лесу, за мной двинулся недовольно бормотавший Лисин. Поднявшись на берег оглянулся. Пятёрка степняков медленно приближалась. Этих пятеро, а остальные где? Глянул на камыш. Там?
- А ну, погодите. - Повинуясь внезапно пришедшей мысли, сунул руку в суму и сразу нащупал то, что надо. Глиняный пузырёк с дегтем и зажигалку. Посматривая на степняков, быстро сделал скрутку из сухого камыша, вытряхнул на неё весь деготь и чиркнул зажигалкой. Вспыхнувший факел метнул в сухие заросли.
Степняки взвыли и сразу рядом вросли стрелы вонзившиеся в снег с небольшим недолётом.
- Вот теперь уходим.
Я довольно посмотрел на пламя, охватившее всё пространство протоки. Если там была засада, то ей сейчас не до нас. Рядом защёлкали луки, посылая ответные стрелы в сторону пятёрки степняков, но те держались на приличном расстоянии, потрясали оружием и приближаться не спешили.
С-ден! Стрела, чиркнув по поводьям, пробила щит изнури, и застряла.
С-ден! С-ден! Прямо из-за огня кто-то стрелял по нам.
- В лес!
- А-а-а!
Уже в лесу обратил внимание на припавшего к крупу князя Борис. Догнав его, увидел стрелу, пробившую бедро насквозь. Надо было сразу уходить, ведь сразу понял, что в камыше была засада. Успели как-то ведь! Вот только почему они сразу стрелять не стали? Хотят живьём взять?
- Борис, надо потерпеть.
- Потерплю, - через силу выговорил парень.
Лошади вынесли нас на небольшую опушку. По моим прикидкам, до Волги осталось совсем не много. Надо остановиться, вынуть стрелу и перевязать, а то потеряет много крови и свалится. Огляделся. Место подходящее - лес просматривается во все стороны, и незаметно подобраться монголам не удастся. Да и спешить им некуда, они-то думают, что никуда мы не денемся.
- Перст, Макаров, смотреть по сторонам. Стастин, лошадьми займись. Не давай им пастись и есть снег. Илья, помоги.
Мы склонились над Велесовым. Я обломал древко, теперь её надо вытащить из ноги. Илья уже держал наготове сухой мох и тряпку для перевязки.
- Готов?
Князь стиснул зубы и кивнул. Я вытянул стрелу, а Лисин тут же закрыл и перевязал рану. Борис, пока я вытягивал древко, только зубами скрипел, но больше звука не издал.
- Вот и отлично! – Я хлопнул по плечу бледного Бориса. – Ещё немного и мы будем дома. Идём на Заимку.
- Да, идём туда, – кивнул Велесов.
До дома один переход, если идти быстро. Но выдержат ли кони? Поднялись в седло. Решил провести последний инструктаж.
- К Новогороду и Городцу, мыслю, поганые нам путь отрежут, но всю реку им не перекрыть, так что идём сразу домой. На том берегу возможна засада. В этом случае я прикрываю, а вы уходите. – И перебивая возмущение парней, сразу говорю:
- Это без вопросов.
- Я тебя не брошу одного, Владимир Иванович, - хмуро проговорил Илья, а остальные закивали, - что хошь делай. Не оставим одного.
- Всех стрелами положим!
Кстати!
- Ну-ка, сколько стрел у нас?
Парни открыли тулы.
- У меня десяток.
- Полтора.
- У меня тоже полтора.
- Два с половиной десятка.
- Пять. – Илья скривился и закрыл тул.
- Тридцать, – сказал Борис.
- И у меня три с лишним десятка. Не густо, - подвёл итог я. – Значит мазать нельзя.
Я ещё раз осмотрелся. Преследователи пока не появились, да и ждать их мы не собираемся.
- Борис, тебе стрелять сейчас трудно будет, передай все стрелы парням, и свой щит сразу на спину перекинь.
Дождался, пока парни разберут припас у Велесова, и махнул рукой:
- Пошли.
Вот и река. До противоположного берега далеко. Лед недалеко от берега прочерчивают многочисленные следы, но пойди разбери - кто и когда тут прошел. Тихонько выезжаем и осматриваемся. Никого не видно, но это ничего не говорит. Монголы хитры, наверняка затихарились где-то. Но ждать долго нельзя, надо рисковать.
- Пошли!
Резво взяв в рысь, начинаем пересекать русло.
- У-кху! - Вот и поганые. Слева, в трёхстах метрах из кустов вылетают монголы и кидаются на пересечку.
- Ходу-ходу!
Мы разогнались. Лук уже в руке, другая тянет стрелу. Выстрел - минус один. Мазать нельзя, это парни помнят. Минус два, три, четыре! Кувыркаются, кувыркаются поганые! Знай наших!
- Ах! – вскрикивает кто-то из парней.
У перелеска, на самом берегу, я выстрелил ещё раза два и нырнул в чащу вслед за новиками. Преследовавший нас отряд степняков мы хорошо проредили, но и парням, похоже, досталось. Нагнав парней, бегло всех осмотрел. Досталось всем. Оба Михаила получили по стреле через щиты, только хорошая бронь спасла их от смерти. У Перста стрела пробила правое предплечье. Лисина Илью тоже ранило в плечо, а Борису попало опять в бедро. У меня стрела тоже пробила щит и застряла, только чуть достав до тела. Кровь теперь неприятно намочила рукав. Выдрал стрелу и смахнул ещё четыре, застрявшие в щитах сзади и на боку лошади. У парней тоже в щитах густо торчали стрелы. Обломали древки, но останавливаться не стали. Потерпим. Надо уйти подальше, а там займёмся перевязкой.


И лава конная споткнулась,
О строй рычащих воев-русов.
Несли в глазах татары ужас,
Здесь плоть и прах в бою столкнулись...(с)
 все сообщения
Майор Дата: Понедельник, 13.04.2015, 07:38 | Сообщение # 192
подъесаул
Группа: Авторы
Сообщений: 1112
Награды: 9
Статус: Offline
Цитата Владислав_Валентинович ()
Теперь в родные степи вернутся немногие. Не биты остались мелкие отряды фуражиров и более крупные отряды дозоров.

Я так понимаю, это от них бегает ГГ? Почему эти отряды не ушли в Орду? Погибли все военачальники, поэтому оставшиеся монголы занялись грабежами? Но если основные силы разбиты, не логичнее ли предположить, что остальные немедля побегут домой? Пусть даже и с дурными вестями, но всё лучше, чем бегать по чужой стране в ожидании смерти от рук страшных урусов.
 все сообщения
Владислав_Валентинович Дата: Понедельник, 13.04.2015, 09:01 | Сообщение # 193
Страж Китеж-града
Группа: Авторы
Сообщений: 1264
Награды: 22
Статус: Offline
Цитата Майор ()
Я так понимаю, это от них бегает ГГ? Почему эти отряды не ушли в Орду? Погибли все военачальники, поэтому оставшиеся монголы занялись грабежами? Но если основные силы разбиты, не логичнее ли предположить, что остальные немедля побегут домой? Пусть даже и с дурными вестями, но всё лучше, чем бегать по чужой стране в ожидании смерти от рук страшных урусов.


Тут ответ:

***
Обширное поле закончилось речкой с крутыми берегами. На той стороне берега, по самому краю, полоса чистой воды. Наверно тут бьют родники, и вода не замерзает. Посмотрел по сторонам. Полоса уходила в стороны, а обходить её времени нет. Я чувствовал, что степняки скоро появятся, поэтому будем переходить реку тут. Дождался, когда на лед спустятся парни и двинулся следом. Лошади у кромки льда скаканули и, провалившись до брюха, резво вынесли седоков на берег.
Когда я поднялся на яр, появилось странное чувство - как будто это место где-то видел. Остановился, оглядываясь.
- Ты чего, княже? – Илья остановился на краю леса, а я смотрел на воду внизу откоса и молчал. Вспомнил - сон, вот где я видел это место. Ну что ж, чему быть, того не миновать.
Сбросил перемётные сумы, лишние щиты, скинул притороченную шкуру. Все равно она намокла и только стесняла движение.
- Владимир Иванович?! – Лисин удивлённо провожал взглядом сбрасываемую мной поклажу. К нам медленно подъехали остальные парни.
- Княже!
- Тихо, Илья!
Я посмотрел на удивленных парней.
- Слушайте и не перебивайте. Я тут останусь и прикрою вас от поганых.
- Владимир Иванович, мы…
- Илья!
- Да, княже, - опустил голову Лисин.
- Борис веди всех домой. А ты, Илья Лисин, - я положил руку порню на плечо, - славный вой. И я горжусь, что сражался рядом с тобой и твоим отцом. Вы все славные витязи. Уходите, вы должны жить!
Лисин замотал головой, но я подтолкнул его.
- Всё, идите. Идите, говорю.
- Возьми свой щит, княже.
- Нет, Илья, он твой. Идите же!
Новики, постоянно оглядываясь, въехали в лес, а я повернулся к полю, отъехав в сторону небольшого куста. Прикроет меня, авось не сразу заметят.
Монголы вскоре появились. Они шли не спеша, как будто были уверены, что всё равно настигнут усталых русских. Два десятка. Мало же осталось от полусотни. Я открыл тул и провёл пальцами по пяткам стрел. Двадцать две стрелы, а больше и не надо.
Прищурился, всматриваясь в далёкие фигурки всадников. Здесь ли тот монгол? Но на таком расстоянии рассмотреть среди сероватых и одинаково одетых степняков брата Буола не смог. Тогда начнём, пожалуй.
Метнул три стрелы и с лошадей слетело трое, остальные степняки закрылись щитами и прибавили ходу.
Ха! Моим стрелами ваши щиты не помеха! Кончик стрелы смотрит ниже щитов. Живот не защищён.
Еще три стрелы сбивают поганых. Вот так, бойтесь меня! Я вижу куда стрелять!
Минус два. Степняки рассыпались и начали петлять. Ну-ну.
Не успел увернуться? Теперь землю будешь удобрять.
Еще минус одни. Не сиделось в своей степи, гнить будешь здесь!
Трое последних, повернули обратно, накинув щиты на спины. Ха-ха!
Три стрелы пропели им последнюю песню.
Всё? Я немного удивленный смотрел на поле.
Острая боль скрутила предплечье. Стрела с тройным оперением пробила кольчугу и частично бронежилет. Развернулся и увидел его. В одиночку обошел с тыла? Стало понятно, что этому степняку нужен только я. Попытался вытащить стрелу. Только древко обломал, а наконечник остался в бронике. Кровь уже намочила весь бок.
- Уй-ча! - Монгол опустил копьё и начал разгоняться. Я, скрипнув зубами от острой боли, выхватил рогатину из петли, толкнул бока коня каблуками и поскакал навстречу.
Отбиваю вражеское копьё в сторону, но щит трещит, а ратовище, ударив во вражеский щит, с силой отдаёт в руку. Еле удержавшись в седле, осаживаю и разворачиваю коня, отбрасывая разбитый щит в сторону. Пережидаю мельтешащие в глазах черные точки. Степняк повернулся и тоже откинул остатки своего щита.
- Уй-ча! - Поганый опять атакует.
Рванул саблю и наклонился вперёд, скачу навстречу, держа клинок перед собой. Страшный удар вырывает из седла. Подтаявший снег смягчает падение и облепляет со всех сторон. Ещё больше черных точек в глазах, а сырость и холод проникает под доспех, ненадолго принося облегчение. Рукой провожу по плечу – монгольское копьё, соскользнув с нагрудника, вспороло кольчугу, и, не достав до тела, прошло вдоль поддоспешника. Опять меня спас старый бронежилет, но всё равно плечо превратилось в сплошной синяк. Матерясь от пульсирующей боли и нащупав рукоятку сабли, с трудом поднимаюсь.
Знаю, ему тоже досталось! Поганый копошился в четырёх метрах. Остриё рогатины вошло в его плечо, сорвав несколько стальных пластин вместе с солидным куском стеганого халата, и вспороло сетку кольчуги.
- Вставай, Тургэн. Ты ведь именно за мной шел?
Степняк дотянулся до мохнатой шапки, обшитой стальными пластинами, надел её и начал злобно сверлить меня раскосыми глазами.
- Ты догадлив, урус.
Поганый, с саблей в правой руке и с клевцом в левой, замирает в трёх метрах от меня.
– Я шел за тобой. За твоей жизнью, урусут. Ты, именно ты убил моего брата.
Покачивая саблей, достаю засапожный нож. От клевца бронь не спасёт, а кроме засапожника и сабли у меня ничего. «Каратель» не в счет.
- Плоха у тебя броня, монгол.
- Это была лучшая цзыньская работа, урус, - морщится тот. На левом плече у него расползается тёмное пятно. - Ты умрёшь, урус, и я заберу твою бронь, она хорошо защищает от стрел. Я таких ещё не видел. Она будет моя.
- Спешишь, монгол?
Внимательно смотрю за перемещением степняка.
- У нас говорят – не дели шкуру не убитого медведя.
Перемещаюсь так чтобы держать степняка на расстоянии. Поганый покачивая оружием по-кошачьи ступает по подтаявшему снегу. Лицо монгола ещё больше ощерилось. Похоже, его совсем не беспокоит рана. Плечо у меня тоже болеть перестало. Делаю ещё один шаг и останавливаюсь. Дальше обрыв с полосой чистой воды.
- Уй-ча! - Степняк прыгает вперёд, его сабля скрежещет по нагруднику, а я ловлю ножом клевец и отвожу в сторону. Саблей рублю наискось, по самому низу. Китайская кольчуга не подводит, но халат расползается, открывая ровное кольчужное плетение, и путается в его ногах. Поганый отскакивает и срубает мешающие лоскуты. Я уже рядом, но степняк успевает подставить под удар сабли клевец. Ножом бью в бок. Монгол чудом уворачивается от клинка и взмахивает саблей. Теперь отскакиваю я. Тургэн смотрит на меня и делает пару резких движений. Я легко отбиваю клинком летящие в меня ножи.
- Ты сильный богатур, урус, - шипит Тургэн.
- Меня зовут Владимир Велесов, поганый.
Монгол шагнул вперёд, сталь в его руках замелькала. Удар справа – спасает бронь, слева и нож улетает, выбитый из руки тяжелым узким топором. Монгол, вдруг, распластался, саблей блокирую клевец, а его клинок сильно бьёт по ноге. Не обращая внимания на боль, пинаю руку с топором – клевец улетает в сугроб. Степняк отскакивает, и тут же наносит быстрый удар саблей.
Крак! Клинки скрещиваются и ломаются. Одновременно отбрасываем обломки и смотрим друг на друга. Монгол криво улыбается:
- У меня был раб, цзынец. Он убил много наших воев. Голыми руками. Но я его победил и оставил в живых. Он многому меня научил, урусут. Убивать голыми руками легко, и я сверну тебе шею.
- Попробуй.
- Уй-ча!
Монгол прыгает вперёд, резко выбрасывая свою ногу. Приседаю и, подбивая ногу в сторону, бью степняка кулаком в пах. Тургэн скручивается в улитку, но упасть я ему не даю. Захват за шею… хрустят позвонки, и труп скатывается с обрыва.
- Плохо учил тебя тот цзынец, степняк.


И лава конная споткнулась,
О строй рычащих воев-русов.
Несли в глазах татары ужас,
Здесь плоть и прах в бою столкнулись...(с)
 все сообщения
Владислав_Валентинович Дата: Вторник, 14.04.2015, 15:19 | Сообщение # 194
Страж Китеж-града
Группа: Авторы
Сообщений: 1264
Награды: 22
Статус: Offline
Пришел в себя от дикого зуда и гула в голове. Вокруг жужжание, сквозь которое угадывается… птичий щебет. Какой щебет зимой? И почему так душно? Открываю глаза и... вижу зелёную листву в огромной кроне дерева. Рука цепляет густую шубу мха.
От увиденного меня подбрасывает, я вскакиваю и тут же падаю, от нахлынувшей слабости. Сидя на мягком ковре мха, пережидаю резь в глазах, затем медленно их открываю и опять оглядываюсь. Не понял, а где снег? Где вообще я? Куда меня занесло?
Потряс головой, и она вновь загудела. Накатил приступ тошноты. В цветных кругах, плавающих перед глазами, разглядел смутно знакомый лес. Нет, сначала надо прийти в себя, может это всё глюк? Немного посидел с закрытыми глазами. Вроде стало легче – голова гудеть перестала, тошнота отошла. Только жужжание осталось, и то еле слышно. Опять смотрю на летний лес. Нет, это не глюк, но как это возможно? Я что, пролежал в лесу несколько месяцев? Всю зиму и весну? Бред.
Может, я умер? Тогда почему всё болит? Голова, руки, ноги, всё тело? Пошевелил ногами и руками – целы, вроде, только дико чешутся. И не только они. Всё тело, кажется, представляет собой сплошной комок раздражения. И что-то колет сзади в плечо. Подсунул руку под ворот и пропихнул её дальше, под самый броник. Ага, вот что колется. Наконечник стрелы. Похлопал по сапогу. Нож на месте. Достал «каратель» и, чуть повозившись, выпихнул наконечник наружу. Потом потрогал плечо. Ой, а рана-то заросла! А так зажить она может, если только…
Медленно поворачиваюсь и смотрю назад. А сзади дуб и рядом с ним я вижу мой фонарь-свечу. Я в своём времени. Рука сжимает толстый корень. Как же так?!
Потер виски, вспоминая, что со мной произошло. Не помню ничего. Как я тут оказался?
Так, я сражался с монголом у какой-то речки. А почему «какой-то»? Название её я знал - Линда. Ладно. Сражался с Тургэн, свернул ему шею, а потом?
Зелёная листва тихо шумит, и в эту музыку леса чудесно вплетается птичий щебет. И я вспоминаю – после схватки на меня навалилась дикая усталость. От кровопотери в глазах поплыли темные пятна. Сознание включалось урывками. Помню, как пала лошадь. Дальше я шел сам. И всё. Значит, я пришел к дубу сам, без сознания, на одном автопилоте.
А можно ли обратно вернуться? В надежде хватаюсь за ствол - ничего. Еще раз – фонарь не исчез…
После десятка попыток решил идти домой. Отдохну, подготовлюсь лучше, чем в прошлый раз, вернусь к дубу и вновь попытаюсь вернуться в то время.
С трудом встал и посмотрел на себя. Хм, понятно, почему мне так жарко. Я же весь в зимнем, а тут лето. И это всё это порвано или рассечено, и в крови. В моей крови. Сунул пальцы в разорванный рукав, раздвинул кольца и посмотрел на руку. Зажило. Тут же посмотрел на левую ладонь, и тут тоже. На ноги можно и не смотреть. И так понятно, что заросло. Маклауд, мля!
Как домой идти? Вид-то у меня убойный, до первого жителя, а там.…
Постоял и подумал – стоит ли бронь тут снимать, или нет? Бросать её и саблю не хотелось, всё-таки память, а в руках нести тоже неохота. Решено – разденусь дома, уж потерплю как-нибудь.
Как дошел помнил уже смутно. Проходил мимо людей, как мимо пустого места, но мне было уже плевать, увидят меня или нет. Дома еле-еле стащил с себя бронь и одежду, беспорядочно свалив всё в угол комнаты. Через силу заставил себя залезть в душ и помыться. В зеркале душа увидел своё лицо, покрытое сеткой глубоких морщин и заросшее густой седой бородой. Бороду сбривать не стал, лишь подровнял немного. Вылез из душа, добрался до кровати и отключился. Снов не было. Совсем.
Проснулся днём. Побрёл на кухню, чтобы приготовить поесть. Из продуктов в доме только картошка и макароны. В магазин схожу потом, на данный момент обойдусь жареной картошкой без хлеба. Пока ел, смотрел по телевизору новости. В углу экрана увидел время и дату. Чуть не упал со стула. Я спал два дня! Обалдеть. Потом в местных новостях увидел такое…
Через минуту я мчался по лесу. В груди бешено колотилось сердце, а в голове билась одна мысль: «Успеть, только бы успеть». Плевать на хлещущие по лицу ветки, надо успеть. Четыре километра по лесу пролетел как на крыльях.
Лес вдруг кончился. Поразила открывшаяся картина - широкая просека начиналась у опушки, где раньше стояло дерево, а посередине просеки большой бульдозер разравнивал возвышенность, на котором еще два дня назад стоял дуб. Стоял. Само дерево уже раскряжеванное лежало на краю просеки.
- Что же вы наделали, люди?
- Эй, тут находиться нельзя. Эй, ты меня слышишь?
Одетый в желтый жилет и каску рабочий подошёл ко мне.
- Что же вы наделали? – повторил я.
Рабочий посмотрел на то место, где работал бульдозер, и сказал:
- Да, жаль. Такое дерево спилили. Наверно лет пятьсот стояло.
- Больше, больше оно стояло. Что же вы наделали? – Ком в горле разростался.
- Ты, иди, не мешай, - подтолкнул меня к лесу рабочий. - Тут газопровод пойдёт. К вам в посёлок его и тянут.
Я повернулся и побрёл назад, а сердце забивало болью. Остановился, прислонившись к толстой берёзе. Боль чуть отпустила, как будто дерево забрало часть её. С удивлением понял, что я вышел на место, где стояла деревня Заимка…
Ничего не осталось, нет даже намёка на то, что тут когда-то была большая деревня. Всё забрал лес. На месте, где когда-то стояли дома, росли молодые сосны. Бывшие огороды густо заросли березняком, а на еле заметной дороге торчали молодые осинки.
Вот так. Ушёл человек из деревни - не стало деревни. Всё забрал, или возвратил себе лес. От этой мысли стало ещё горше.
***
В доме тихо. Слышно как часы тикают, отмеряя прошедшее время. Я сижу перед ноутбуком и просматриваю исторические сайты. Наткнувшись на одну статью, я зачитался.
«Тема татаро-монгольского ига до сих пор вызывает много споров, рассуждений и версий. Было или не было в принципе, какую роль играли в нем русские князья, кто напал на Европу и зачем, как все закончилось? А было ли оно вообще, это иго?»
Хороший вопрос – подумал я. И, пропустив много «воды» в статье, начал читать гораздо ниже.
«Успехи кочевников ученые пытались объяснять и так, и сяк, но каждый раз выходило довольно смешно и нелепо. Хотя, в конечном итоге всеми признается, что уровню организации монголов – от разведки до связи, могли бы позавидовать армии самых развитых государств вплоть до XX века».
Вот с этим я не согласен. Разведка – да, связь… может быть, но организация войск не лучше чем у русских дружин. Сам видел.
«Особое внимание также стоит уделить и вопросу численности завоевателей. Естественно, никаких документальных данных о численности армии монголов до нас не дошло, а самым древним и пользующимся беспрекословным доверием у историков источником является исторический труд коллектива авторов под руководством чиновника иранского государства Хулагуидов Рашида-ад-Дина , называемого «Список летописей». Считается, что он был написан в начале XIV века на персидском языке, правда, известен стал лишь в начале XIX века, первое частичное издание на французском языке вышло в 1836 году. Вплоть до середины XX века этот источник вообще не был полностью переведен и издан. Согласно Рашиду-ад-Дину, к 1227 году (год смерти Чингисхана), общая численность армии Монгольской империи составляла 129 тысяч человек. Если верить Плано Карпини, то спустя 10 лет армия феноменальных кочевников составляла 150 тысяч собственно монголов и еще 450 тысяч человек, набранных в «добровольно-принудительном» порядке из подвластных народов. Дореволюционные российские историки оценивали численность армии Бату, сконцентрированной осенью 1237 года у рубежей Рязанского княжества, от 300 до 600 тысяч человек. При этом само собой разумеющимся представлялось, что каждый кочевник имел 2-3 лошади».
Ну да, у страха глаза велики. А бумага все стерпит.
«По меркам Средних веков подобные армии выглядят совершенно чудовищно и неправдоподобно. Вряд ли кто из историков вообще мог себе представить даже пару десятков тысяч конных воинов с 50-60 тысячами лошадей, не говоря уже об очевидных проблемах с управлением такой массой людей и обеспечением их пропитанием. Поскольку история – наука неточная, да и вообще не наука, оценить разбег фантазии исследователей может каждый. Мы же будем пользоваться ставшей уже классической оценкой численности армии Бату в 130-150 тысяч человек, которую предложил советский ученый В.В. Каргалов. Его оценка (как и все остальные, полностью высосанная из пальца, если говорить предельно серьезно) в историографии, тем не менее, является превалирующей.
Осенью 1237 года монгольские отряды, провоевавшие всю весну и лето на огромных пространствах от Северного Кавказа, Нижнего Дона и до среднего Поволжья, стягиваются к месту общего сбора – речке Онуза. Считается, что речь идет о современной реке Цна в Тамбовской области. Вероятно, также какие-то отряды монголов собирались в верховьях реки Воронеж и Дона. Точной даты начала выступления монголов против Рязанского княжества нет, но можно предположить, что оно состоялось в любом случае не позднее 1 декабря 1237 года. То есть, степные кочевники с почти полумиллионным табуном лошадей решили пойти в поход уже фактически зимой. Это важно для нашей реконструкции. Если так, то они, вероятно, должны были быть уверены, что в лесах Волго-Оскского междуречья, еще довольно слабо колонизированных к тому времени русскими, у них будет достаточно пропитания для лошадей и людей.
По долинам рек Лесной и Польный Воронеж, а также притокам реки Проня монгольская армия, двигаясь одной или несколькими колоннами, проходит через лесистый водораздел Оки и Дона. К ним прибывает посольство рязанского князя Федора Юрьевича, которое оказалось безрезультатным (князя убивают), и где-то в этом же регионе монголы встречают в поле рязанскую армию. В ожесточенном сражении они ее уничтожают, а затем двигаются вверх по течению Прони, грабя и уничтожая мелкие рязанские города – Ижеславец, Белгород, Пронск, сжигают мордовские и русские села.
16 декабря монголы выходят к Рязани и приступают к ее осаде – вокруг города они сооружают деревянный забор, ставят камнеметные машины, с помощью которых они ведут обстрел города. Вообще, историками признается, что монголы достигли невероятных – по меркам того времени – успехов в осадном деле. К примеру, историк Р.П. Храпачевский всерьез считает, что монголы были способны за буквально день-другой сварганить на месте из подручного леса любые камнеметные машины».
Ага-ага, сделай-ка камнемет из сырого дерева. Хрена что выйдет. Историк, блин. Я опять пропустил много текста с рассуждениями об монгольской мастеровитости и начал читать дальше.
«21 декабря, после ожесточенного штурма Рязань пала. Правда, возникает неудобный вопрос - если общая длина оборонительных укреплений города составляла менее 4 километров, и большинство рязанских воинов погибло в пограничном сражении, то почему гигантская армия в 140 тысяч солдат сидела целых 6 дней под Рязанскими стенами, если соотношение сил было, минимум, 100:1?».
Да по зубам они получили. Причем огребли хорошо. Вот и топтались на месте в себя приходя.
«После взятия Рязани монголы начали продвигаться в сторону крепости Коломна, являющуюся своеобразными «воротами» в Владимиро-Суздальскую землю. Но пройдя всего 50 километров от Рязани, монголы вдруг застряли, то есть встали большим лагерем на Окском берегу и стояли до 5 или даже 10 января 1238 года. Почему? А потому что им стало известно о пятитысячной русской армии, которая стояла на поле, недалеко от русла Оки.
Вот тут надо сделать отступление. Историки уверены, что военные силы русских княжеств в целом были скромными и соответствовали реконструкциям той эпохи, когда армия в 1-2 тысячи человек была стандартной, а 4-5 и более тысяч человек представлялись огромным войском. Но Рашид-ад-Дин указывает именно пять тысяч воинов, что подтверждается раскопками на кургане, где по данным были захоронены все погибшие русские за всю битву при Оке.
Было много споров - кто был командующим. Некоторые историки считают, что воеводой был младший сын великого князя Владимир Юрьевич. Младший, а как же тогда старшие Всеволод, Мстислав?! Многие историки забывают лиственничное право, которое не в силах отменить даже великий князь. И вряд ли великий князь доверил бы командование своему сыну, если есть более опытные воеводы, как например князь Михаил Черниговский. Но не будем забегать вперед.
По другим данным, воеводой был керженский князь Владимир. Кто это такой? Историки сходятся во мнении, что он из дальней родственной ветви владимирского князя, по древности рода, кстати, не уступающей. И дружина князя керженского была намного лучше экипирована, чем остальное войско, куда вошли разбитые части рязанских сотен, включая дружину рязанского сотника Ефпитая Коловрата.
Как считают авторитетные историки, битва при Оке началось не позднее 9 января и длилась 2 дня (по Рашид-ад-Дину). Батый бросает на пять тысяч русских тумен за туменом, но с каждым разом монголы с большими потерями откатываются. Странно, не правда ли? Бравые кочевники, поставившие на колени многие государства с не слабыми армиями, вдруг не могут победит какие-то пять тысяч русских. Напоминаю – монгол по данным Рашид-ад-Дина 150 тысяч».
Я задумался - откуда, интересно, у этого Рашида такие данные? Не был ли он в составе монгольской армии? Правда его книга появилась только в начале XIX века. Но он мог оставить свои записи и их потом оформили в некий исторический опус. Вполне возможно. Начал читать далее. С улыбкой, так как пошли рассуждения об «невероятном».
«По мнениям многих историков причина монгольских неудач кроется в применении русскими артиллерии. Однако ни в одной летописи, включая «Список летописей» не упоминается о артиллерии. Вообще. Применение русскими артиллерии весьма сомнительно, ведь у монгол больше возможности применить пушки, с коими они могли познакомиться в Китае, где уже давно применяли пороховые изделия. Но факт остается фактом – с каждой атакой русских полков орда теряет своих воинов. Упорство Батыя удивляет. Опытные монгольские темники ничего не могут сделать, как с каждым разом атаковать русских. И в тот момент, когда в битву втянуты все монгольские силы, в тыл монгол ударяют два других русских полка. По историческим данным этими полками командуют сам великий князь Юрий Всеволодович и Черниговский князь Михаил. Примечательно то, что черниговский князь недавно отказал послам рязанским о помощи, и с великим князем не совсем в ладах был, но все же привел свою многочисленную дружину.
Итог Окской битвы – поражение монгольского войска, при обоюдной численности – русских войск до 25 тысяч, а монгольских до 150 тысяч. И я хочу спросить всех историков - когда же началось монгольское иго?...»
Входная дверь скрипнула, и меня обдало сквозняком. Кто-то вошел в дом.
- О, ты дома, гляжу, - сказал мой сосед. – Целую неделю где-то шлялся. Опять воевал где-то?
И тут он увидел бороду.
- А оброс-то! – воскликнул Куклин. - Мохнатый-волосатый!
Я захохотал – мохнатый – волосатый – волос – велес! А какой ещё должен быть потомок Велеса?
- Ты чего? – удивился Васька.
- Да ничего, так.
- А я поначалу подумал, что ты опять запил, - сказал Куклин. - Зашел, вот, и вижу – сидишь вроде трезвый, в ноут пялишься.
Он взглянул на дисплей, хмыкнул.
- Я чего зашел-то. Сегодня Владимирская, а после ночь на Ивана Купалу. Поехали-ка, Иваныч, на Светлояр. Там хорошо будет, ансамбли приедут, песни-пляски, много народу. Поехали?
Я пожал плечами - Светлояр напомнил мне о Китеже, и настроение упало.
- Так поедешь?
А действительно, чего сидеть и горевать? Всё равно прошедшее не вернуть, только…
- Вы поезжайте без меня. Я позже буду.
- Лады.
Куклин вышел, на пороге подмигнув. А я посмотрел на себя в зеркало, и решил бороду сбрить.


И лава конная споткнулась,
О строй рычащих воев-русов.
Несли в глазах татары ужас,
Здесь плоть и прах в бою столкнулись...(с)
 все сообщения
Владислав_Валентинович Дата: Вторник, 14.04.2015, 21:47 | Сообщение # 195
Страж Китеж-града
Группа: Авторы
Сообщений: 1264
Награды: 22
Статус: Offline
***
Маленькая берёзка рядом с надгробием. Тёплый гранит памятника с фотографией. С неё на меня смотрят отец и мать. Всегда молодые и живые. Строгий полковник и добрая учительница.
- Здравствуй мама, здравствуй отец.
Березовая листва приветливо зашелестела.
- Вы ведь знаете всё, что со мной произошло.
Легкий ветерок качнул ветку берёзки, будто говоря – да.
- Я видел наших предков и сражался за них.
Ветка опять качнулась.
- Но я не смог отвести всю беду от земли нашей. Не хватило сил. Простите меня.
Ветер покачал ветки и стих. И я ощутил легкое прикосновение, похожее на поцелуй. Так меня в детстве мама целовала.
- Спасибо мама. Спасибо отец. Я всегда чувствовал вашу поддержку. Всегда!
Я погладил теплый гранит.
- До свидания. Передайте всем нашим предкам, что я чту их и уважаю.
Затихшая было листва берёзы, снова зашумела. Зашептала, прощаясь и как в прошлый раз благословляя.
***
Поворот на Владимирское. У трассы, на перекрестке две машины ДПС. Правильно, такое мероприятие без присмотра оставаться не должно. Патрульные внимательным взглядом провожают меня. Хм, думал, остановят.
На въезде в село каменная церковь. Когда она построена, не знаю, но видно очень давно. Проезжаю село и на выезде с другой стороны, катясь под горку, появляется странное чувство. Притормаживаю и смотрю влево. Да, вон там и стоял град из легенды. Нет, не из легенды. Он был, я знаю. Правда река течёт не так, и берег зарос деревьями, но я уверен, что Китеж стоял именно тут.
В стекло кто-то постучал. Лейтенант ДПС палочкой показывает мне выйти. Выхожу. Лейтенант вглядывается и начинает улыбаться.
- Вы меня не узнаёте товарищ капитан? Помните, два года назад, в центре подготовки вы нам свою стрельбу из пистолета демонстрировали.
Лейтенанта я не помню, но киваю и жму ему руку. Он продолжает улыбаться и говорит:
- Решили отдохнуть? Там вся стоянка машинами забита, но местечко мы вам найдём. Поезжайте, я сейчас всё организую.
Благодарю лейтенанта и сажусь в девятку. Уже трогаясь, слышу, как летёха бубнит в рацию:
- Встретьте ваз ноль девять, цвет синий. Номер - Анна два три семь Миша Владимир. Определите на нормальное место. Как понял?
Переезжаю мост через Люнду и, почти сразу, поворачиваю на огромную стоянку, которая забита машинами до отказа. Легковушки всевозможных марок перемешаны автобусами разных калибров. Это сколько же народу собралось сегодня на Светлояре? И куда приткнуть свою девятку, не знаю, но откуда-то сбоку выскакивает сержант и, вглядевшись в мою машину, машет жезлом, показывая мне куда ехать. Он трусит перед машиной, а я улыбаюсь, глядя на его взмокшую спину.
Место действительно нашлось. Благодарю сержанта, тот машет рукой и скрывается за рядом машин. Прихватываю сумку с пустыми бутылками. Их беру всегда, когда приезжаю на Светлояр. В них я набираю воду из святых родников и из самого озера. Вода никогда не портится, и очень вкусна.
От стоянки начинается берёзовая аллея с песчаной дорожкой. По ней до озера остаётся пройти совсем немного. Но на аллее настроение немного падает. И есть от чего. Вдоль всей дороги выстроились торговые палатки. Продают всё. От сувениров, до икон.
Икон!
Тут и картины, и макраме, корзины, диски с фильмами…. Ох не место им тут, не место. Будь моя воля, выгнал бы их вон, не просто к селу, но и дальше, за трассу. Тут же святое место!
Сцепив зубы, иду мимо палаток и лотков, стараясь не замечать даже татуировщиков, расположившихся между берёз. И ведь у них есть клиенты.
И тут вдоль спины проскакивает разряд. Я замираю посередине дорожки - навстречу мне идёт Софья…
Меня толкают и наваждение спадает. Это не Софья, просто очень похожая девушка, одетая в старинный русский наряд. Она проходит мимо нескольких торговых палаток и склоняется над лавкой с сувенирами. Вздохнув, иду дальше. Эта встреча с незнакомой, очень похожей на Софью Горину, опять разворошила мне память. Прошлое никак не хочет отпускать меня.
По дороге встречаю других женщин, одетых в старинные платья. Они, похоже, из самодеятельных коллективов, что выступают на деревянных площадках, сколоченных на берегу озера.
Вот и Светлояр. Вокруг стоит многоголосый гвалт, как на вокзале. Обхожу многочисленные загорающие тела и спускаюсь к воде.
- Ну, здравствуй, русская загадка.
Рядом прыснули смехом две молодые девчонки, а я, ополоснув руки и умывшись, поднимаюсь и, обходя отдыхающих, иду вдоль берега. Сюда приезжает много народа не только посмотреть на святыни, но и искупаться в всегда чистой и прозрачной воде. К удивлению вода Светлояра никогда не цветёт. В любое время лета можно приехать и окунуться в освежающей воде. Вот и сейчас в озере с удовольствием барахтается народ и визгливая ребятня. Но я сегодня купаться не настроен. Иду и смотрю по сторонам. Слева на небольшой поляне сделан помост, где приехавшие на праздник самодеятельные коллективы, начали выступать со своими номерами. Слышу, как льётся красивая песня:
Липа вековая над рекой шумит,
Песня удалая вдалеке звенит.
Луг покрыт туманом, словно пеленой;
Слышен за курганом звон сторожевой.

Выбираю себе место и присаживаюсь. Слушаю напев и смотрю на озеро, где солнце играет бликами поднятых купальщиками волн. Меня хлопают по плечу, и я вижу довольного Куклина.
- Иваныч, я рад, что приехал!
- Тихо, дай послушать.
Васька замолкает и присаживается рядом.
Этот звон унылый давно прошлых дней
Пробудил, что было, в памяти моей.
Вот все миновало, и уж под венцом,
Молодца сковали золотым кольцом.
Только не с тобою, милая моя,
Спишь ты под землею, спишь из-за меня.
Над твоей могилой соловей поет,
Скоро и твой милый тем же сном уснет.

Песня кончилась.
- Хорошо спели, - вздыхает Куклин, - и песня хорошая, только слышу её в первый раз.
- Да, - соглашаюсь я, - спели хорошо.
Мимо проносится маленькая девчонка, гонящаяся за скачущим по склону мячиком. Мы с улыбкой провожаем её, а с помоста звучит другая песня:
Ой, то не вечер, то не вечер,
Мне малым-мало спалось,
Мне малым-мало спалось,
Ох, да во сне привиделось...

Закрываю глаза и наслаждаюсь любимой песней.
Мне во сне привиделось,
Будто конь мой вороной
Разыгрался, расплясался,
Разрезвился подо мной.

Моя кобыла была всегда спокойной и серьёзной. Были жеребцы, вот эти резвились.
Налетели ветры злые,
Со восточной стороны.

Эх. А ведь правильно, монголы с востока пришли.
Ой, да сорвали чёрну шапку
С моей буйной головы.
А есаул догадлив был —
Он сумел сон мой разгадать.
"Ох, пропадёт, — он говорил,
Твоя буйна голова".

Сны мне никто не разгадывал. Сам всё потом понимал.
Ой, то не вечер, то не вечер,
Мне малым-мало спалось,
Мне малым-мало спалось,
Ох, да во сне привиделось...

В последний куплет начинает вплетаться перезвон колоколов, постепенно переходящий в призывной набат. С удивлением открываю глаза и оглядываюсь.
Никого! Я у озера один. Куда-то подевались все люди, да и пейзаж изменился - не было тротуара вокруг озера, набранной из плотно пригнанных досок, не было лестниц ведущих к купальням, ни деревянной церкви на холме, не было ничего, что напоминало о действительности, а из-за холма небо освещало огромное зарево, и звучал набат. Вдруг он смолк и на смену ему, зазвучала молитва, сопровождающаяся тихим гулом. Я бродил по берегу, не понимая - что происходит. Молитва становилась громче и, наконец, из-за холма появились люди.
Рука сама поднялась, и я осенил себя крёстным знамением. От того что я видел, пробирало холодом всё тело. К озеру шли люди в старинных одеждах. Впереди несли икону Владимирской Божьей Матери, а за ней…
Господи! Тело опять прострелило холодным разрядом. Я что, вернулся? За иконой шел отец Григорий, то есть Кулибин Иван Петрович. А следом женщины, старики и дети. Держа в руках свечи и смотря вперёд, они пропевали слова молитвы. Отец Григорий прошёл мимо меня, а я не смог ничего сказать. Но он меня и не услышал бы. Никто бы не услышал. Я для них не существовал. Люди проходили сквозь меня и шли дальше, к озеру. Кулибин подошел к кромке воды, но не остановился и шагнул дальше. Я увидел, что нога его встала в воду, но ничего не нарушило спокойную и ровную поверхность озера. Отец Григорий сделал второй шаг, и опять вода сохранила ровную поверхность. Люди ступали в озеро и шли по воде, только легкий туман, стелящийся по поверхности, расходился в стороны. Голова крёстного хода повернула влево и пошла вдоль берега. Люди все как один вступали в озеро и шли. Я видел всех, они проходили мимо. Многих узнавал. Прошла Агафья, на руках маленький Глеб. Следом прошел Третей…
А люди всё шли и вступали на поверхность озера ничем не нарушая его ровной глади. Отец Григорий прошел по кругу, ведя за собой всех жителей города и остановился, пропуская на озёрную гладь последних. Всё усиливающийся гул превратился в громкий топот и из-за холма вылетели всадники. Это были монголы. Со злобными криками они подлетели к берегу, но у кромки воды осадили своих коней и замерли. Поднявшийся по краям озера туман, словно одеялом укутал всех китежан. С громким «аминь», молитва оборвалась. Монголы взревели, и с берега в людей полетели тысячи стрел. Но только стрелы пересекли береговую линию, как сразу вспыхнули множеством огней и яркими безобидными искрами опали вниз.
Что-то сверкнуло. Над озером простерла свои руки Богородица. Она подняла их вверх, и туман медленно опустился в воду. Мелькнуло лицо Кулибина. Он посмотрел прямо на меня, прямо в глаза, перекрестил, и я услышал его слова:
- Храни тебя Господь, страж святого Китежа!
Образ растворился вместе с туманом и озёрная гладь опустела. Наступившая тишина взорвалась криками монгол. Они с ужасом нахлёстывали своих коней, и через мгновение последний всадник скрылся за холмом.
Кто-то стал трепать меня за руку.
- Иваныч, а Иваныч, да что с тобой такое?
- А? - Я обернулся и обнаружил, что стою почти в воде, а Куклин держит меня за локоть.
- Ты чего? – тревожно спросил Васька. - Вдруг как сомнамбула встал и к озеру. Если я не схватил бы тебя, то в одежде в воду так и залез бы. Что с тобой, а?
- Нет, всё в порядке, - отмахнулся я.
Вот так и привиделось!
Среди гомонящих и купающихся людей опять послышались перезвоны колоколов, и я жадно вгляделся в водную гладь. Благовест становился всё громче и громче. И тут, в глубине озера отразились сверкающие купола множества церквей. Рука держащая меня разжалась и раздался шумный выдох Васьки. Благовест постепенно смолк, и окрестности опять наполнились плеском воды гомоном народа и льющейся со сцены песней.
Все, видение пропало.
- Ты ЭТО видел? - потрясенно пробормотал Васька. - Нет, ты ЭТО видел? Это же Китеж нам показался.
- Я видел! – кивнул я. - Всё видел!
Да, это был Китеж. Всё правильно, и легенда не врала. Китеж действительно погрузился в воды Светлояра. Китежане покинули горящий город, оставляя врагу лишь пепелище. Китеж не умер, он ушел вместе с его жителями, в верящих душах и смелых сердцах. Теперь Город-легенда иногда показывается в воде озера и льётся вдоль берега священный благовест, и лишь человек с чистой душой, в котором нет греха, услышит его и различит отражение белокаменных стен и золотые купола множества церквей в водах озера Светлояр.
Значит, я страж Китеж-града и нет во мне греха.
Пискнула мобила. На экране сообщение «Папа, ты где?». На сердце потеплело и я повернулся к Куклину, всё ещё потрясённо смотрящему на середину озера.
- Вот что, Сергеич, у меня срочное дело. Я поеду, ты уж не обижайся. Лады? А воды мне набери.
Тот кивнул и, не отрывая глаз от Светлояра, протянул мне руку. Крепко пожав её, я быстрым шагом направился к стоянке. М-да. А выехать такая же проблема, как и припарковаться. Совсем немаленькая стоянка была забита транспортом до отказа, а машины всё прибывали и прибывали, парковались уже вдоль обочин. Сплошной поток машин создал огромный затор, напрочь лишив возможности выехать из стоянки.
На помощь мне пришёл тот самый сержант, что показывал мне место для машины. Он вдруг улыбнулся мне, поднёс руку к кепи и… перекрестился. Потом, встряхнул головой и, яростно размахивая жезлом, создал коридор, по которому я потихоньку проехал к выезду со стоянки.
Все обочины были забиты машинами вплоть до села, но даже там народ парковался, не решаясь сунуться дальше, и шёл к озеру уже пешком.
Наконец выезд на трассу. В потоке прибывающих машин, моя единственная едущая от Светлояра, и на меня удивлённо смотрят патрульные.
Я выжимал из машины всё. Гнал, мысленно подстёгивая каждую лошадку под капотом. Знал, что всё равно успею, приеду вовремя, но ничего не мог с собой поделать.
***
Рядом с моим домом стоит иномарка. Я врываюсь внутрь дома и замираю.
- Здравствуй, папа.
Моя дочь повисает на шее.
- Папа, папочка, - шепчет она, - прости меня, я не знала, я думала что... Мама мне всё рассказала. Всё. Что это не ты нас бросил… а наоборот… ты меня простишь?
Я глажу её по голове, как когда-то давно, ещё маленькую.
- А я на тебя и не сердился никогда, Настюша.
- Настюша, - повторила дочь за мной, – меня никто так кроме тебя не называл.
Из комнаты кто-то вышел, и дочь отстранилась. Я повернулся и увидел высокого молодого парня, державшего мою саблю. Он осторожно положил её на стол и шагнул навстречу. Настя шмыгнула носом и, показав на парня, сказала:
- Познакомься, папа, это Илья, мой жених.
- Здравствуйте, Владимир Иванович.
Мы крепко пожали друг другу руки. Я кивнул на саблю:
- Интересуешься оружием?
- Да, - кивнул парень, - у моего отца коллекция есть, но не он её собирал, это семейные реликвии. У нас щит есть древний. По наследству передается. У него даже легенда есть.
- Легенда? Интересно…
- На нем оттиснут герб – среди двух дубов Георгий-победоносец поражает змея. А легенда гласит, что тот, кто держит этот щит, непобедим. Вы мне не верите…
- Ну почему же, верю. Как твоя фамилия, Илья?
- Лисин.
Вот ведь как бывает! Надо же, Илья Лисин. Мой щит стал семейной реликвией у потомков Ильи Макаровича Лисина.
Дочь толкнула нас в разные стороны.
- Ильюш, подожди ты со своими ножиками и досками, я папу давно не видела, а ты …
И укоризненно на него посмотрела.
- Папа, - Настя обхватила мою руку, - расскажи мне как ты тут жил без меня.
Я улыбнулся. Всё-таки ты права, бабушка Мяга, любовь созидает, а я знаю, что надо рассказать.

Конец книги.


И лава конная споткнулась,
О строй рычащих воев-русов.
Несли в глазах татары ужас,
Здесь плоть и прах в бою столкнулись...(с)
 все сообщения
Майор Дата: Среда, 15.04.2015, 06:46 | Сообщение # 196
подъесаул
Группа: Авторы
Сообщений: 1112
Награды: 9
Статус: Offline
Очень-очень жду выхода этой книги...
 все сообщения
Владислав_Валентинович Дата: Четверг, 16.04.2015, 19:27 | Сообщение # 197
Страж Китеж-града
Группа: Авторы
Сообщений: 1264
Награды: 22
Статус: Offline
Цитата Майор ()
Очень-очень жду выхода этой книги...

Обещано в первых числах июля.


И лава конная споткнулась,
О строй рычащих воев-русов.
Несли в глазах татары ужас,
Здесь плоть и прах в бою столкнулись...(с)
 все сообщения
Форум Дружины » Авторский раздел » Тексты Владислава Валентиновича » Страж Китеж-града (Новая редакция "Завещания предков" с другим финалом.)
  • Страница 7 из 7
  • «
  • 1
  • 2
  • 5
  • 6
  • 7
Поиск:

Главная · Форум Дружины · Личные сообщения() · Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · PDA · Д2
Мини-чат
   
200



Литературный сайт Полки книжного червя

Copyright Дружина © 2021