http://history.novosibdom.ru/node/30

статья про кыргызов
тема более чем аткуальная в 17 веке

и еще материал
http://www.dissercat.com/content....ennosti

http://referat.tal.kg/files_books/231.pdf
монография - енисейские кыргызы в 17 веке

http://www.bizdin.kg/elib....26.html
статья с выдержками из материалов 17-18 вв по кыргызам в Сибири.

http://www.vzmakh.ru/parabellum/n13_s7.shtml
Л.А. Бобров
Новосибирск
Рисунки и реконструкции автора
Защитное вооружение енисейских кыргызов IX-XVII вв.
Военная история
История енисейских кыргызов (европеоидного населения Минусинской котловины) крайне насыщена событиями и по-своему глубоко трагична. Подчинив к сер.VI в. население Минусы, кыргызские правители (ажо) сами оказались завоеванными алтайскими тюрками, захватившими до этого всю территорию степи от Желтого до Черного морей. В VIII в. кыргызы, несмотря на отчаянное сопротивление, перешли по наследству уйгурским каганам. Девятый век стал для кыргызов «веком истины». В сражении под Орду-Балыком в 840 г. объединенная 100-тысячная кыргызская армия наголову разгромила уйгурские и шатосские дружины. Кыргызы вырвались за пределы Минусы и за короткий период подчинили себе просторы Центральной Азии, Западной Монголии и Восточного Туркестана. Однако против завоевателей выступила сама природа. Усыхание степи заставило кыргызов в X в. вернуться в родную Минусу. Двести лет свободы не принесли стране мира. Держава распалась на ряд враждующих княжеств, которые не смогли оказать достойного сопротивления монголам Чингис-хана. С начала XIII в. кыргызы – верные вассалы и союзники монгольских правителей. Однако преданность династии Чингиса не помогла минусинцам: в начале XVIII в. джунгарский хан ради сохранения мира с Россией переселил кыргызские роды с Енисея на Тянь-Шань, покончив, тем самым, с кыргызской государственностью.
На протяжении веков основной ударной силой кыргызских армий была копейная панцирная конница. Однако, соглашаясь с этим, ряд исследователей все же упорно отказывали кочевникам в праве на самобытный комплекс защитного вооружения. Только в 80-е годы ряд работ М.В. Горелика и Ю.С. Худякова блестяще опровергли это предубеждение. Пример кыргызов (одного из самых северных кочевых народов, создавших собственное государство) показывает, насколько эффективно было поставлено производство вооружения (в том числе и защитного) даже у народов, населявших северную периферию степного мира.
Основными источниками для нашего исследования по кыргызскому защитному вооружению будут археологические находки с территории Минусинской котловины, иконографические памятники Сулекской писаницы (для описания вооружения кыргызов IX – X вв.), письменные источники китайских (для X в.) и русских (для XVII в.) авторов, данные кыргызского фольклора.

Доспех
Панцири раннего периода кыргызской истории (VI-VIIIвв.) нам неизвестны. Одна из трех пластин, относимых Ю.С.Худяковым к этому периоду, имеет явно более позднее происхождение (судя по сохранившимся заклепкам, она входила в состав комплекта пластинчато-нашивного панциря). Две оставшиеся пластины, по всей видимости, либо нашивались на мягкую подкладку, либо входили в состав ламеллярного панциря (см. рис. 1.3). Защитное вооружение таштыков (III- V вв.) состояло из ламинарных наплечников, гомогенной (возможно – кожаной) кирасы со стоячим воротником и длинных ламеллярных набедренников (см. рис.1.6). Возможно, защитный комплекс кыргызов базировался на этой древней традиции, а в VI в. был дополнен катафрактой древних тюрок, известной нам по хар-хадским изображениям. Возможно, оттуда же к кыргызам пришла традиция вырезать гривы своих коней в виде зубцов (см. рис.1.7,8,9,10). Рис.2.2).
Судя по многочисленным находкам ламеллярных пластин и изображениям воинов в панцирях с ламеллярной системой бронирования, именно этот вид доспеха был наиболее популярен в период так называемого кыргызского Великодержавия (IX-X вв.). По форме различают два вида пластин: вытянутые прямоугольной формы (от 3,2 см до 9 см длиной, от 2 до 3 см шириной) и чешуеобразные (см. рис.1.1). Основной отличительной чертой кыргызских панцирей была их облегченная форма. Если оружейники Восточного Туркестана, модернизируя тюркский доспех на протяжении VIII-X вв. добавляли все новые и новые защитные элементы: длинный подол до пят, наплечники до локтя, накрестники и передники, то кыргызские мастера сделали ставку на легкость и подвижность панциря. Кыргызский доспех представлял собой куртку с короткими рукавами до середины предплечья и коротким подолом. Интересно, что на достаточно подробных рисунках с Сулека не показаны разрезы панциря; не исключено, что их вообще не было, а панцирь одевался через голову.
Следующий этап в развитии защитного вооружения кыргызов приходится на вторую половину XII в. – нач. XIII в. Он связан с началом широкого использования панцирей с пластинчато-нашивной системой бронирования, породившей новый тип доспеха, известного в отечественной литературе под названием куяк, а в западной – бригантина. Такой панцирь был обнаружен в Минусинской котловине. Было предложено два варианта реконструкции доспеха. Реконструкция Ю.С. Худякова представляет собой глухой кафтан с бронированным нагрудником, набедренником и защитой предплечий. В реконструкции Горелика доспех представляет собой халат, причем пластины закрывают грудь, спину и предплечья воина. Не отрицая в принципе оба варианта реконструкции, хотелось бы отметить, что реконструкция Худякова не предусматривает защиты спины (что странно в условиях маневренного конного боя), а сплошной набедренник затрудняет нормальную посадку воина на коня. Вариант М.В.Горелика, напротив, составлен без учета реального количества обнаруженных в могиле пластин и их размеров, кроме этого, в средневековых миниатюрах, приводимых в своей работе Гореликом, все панцири подобного типа имеют осевой разрез, а не косой запах, как на его реконструкции. Вызывает также возражения и отнесение Гореликом куячных панцирей в разряд усиленных мягких доспехов (хатангу де гель). Куяки ни по весу (более 16 кг.), ни по своим боевым характеристикам не уступали ламеллярным доспехам. Представляется более вероятным реконструкция панциря-куяка XII-XIII вв. в виде кирасы с разрезом на боку и подолом из двух лопастей. Именно так выглядели монгольские панцири из твердых материалов (хуяг). При таком варианте реконструкции пластин хватает как раз для того, чтобы прикрыть грудь, спину и бедра воина. Становится ясно и предназначение одной (!) изогнутой пластины с орнаментом: она прикрывала одно из плеч латника, в то время как на другом (где проходил разрез) панцирь стягивался ремнями (см. рис.2.1).
В XVII в. к ламеллярным и куячным панцирям прибавился комбинированный доспех из крупных(12 см длиной, 10 см шириной) пластин. К сожалению, большинство пластин от этого панциря было утеряно, но можно предположить, что доспех представлял собой жилет с осевым или боковым разре-
зом, причем крупные пластины прикрывали грудь воина, а мелкие – живот, как у современных им маньчжурских и среднеазиатских панцирей (см. рис.3).
Судя по данным фольклора, наряду с пластинчато-нашивными панцирями (покрывавшимися белой кожей или тканью и доходившими до колен), широко использовались ламеллярные (куме хуяг), кожаные (хуус хуяг) латы, а также кольчуги (илчерберлиг хуяг). Под железный доспех надевали кожаную рубаху – чаргах, или стеганный на вате халат (см. рис.2.1).

Шлемы
Образцы кыргызских шлемов раннего периода до нас не дошли. Зато Сулекская писаница дает нам достаточно подробную информацию по головным доспехам эпохи кыргызского Великодержавия. Можно выделить 3 группы шлемов:
1). Высокий (близкий к коническому) с обручем и навершием со втулкой, венчающейся украшением в виде шарика. Лицо воина в этом шлеме покрыто тем же орнаментом, что и его корпус. Можно предположить, что доспех имел глухую бармицу с той же системой бронирования, что и доспех, то есть ламеллярную.(см. рис.1.7, рис.2.2).
2). Сфероконический с загнутым вперед навершием, надбровными вырезами, резными нащечниками и мягким назатыльником, оставляющий открытыми уши. (см. рис.1.9).
3). Классический сфероконический с бармицей (нащечниками), прикрывающей лицо воина (см. рис.1.8).
Кыргызский шлем XIV в. (найденный близ г. Абаза) представляет собой классический вариант центральноазиатского боевого наголовья. Тулья шлема, стянутая обручем, состоит из восьми пластин, соединенных заклепками. Венчает шлем навершие с резной втулкой для плюмажа (см. рис.2.1). Высота шлема 21,5 см., диаметр 22 см. Шлем имеет отверстия для крепления бармицы: ламеллярной, кольчужной или ламинарной (на реконструкции). Судя по размерам, шлем одевался поверх шапки-подшлемника.
Два поздне-средневековых кыргызских шлема (высота первого -29,5 см., второго – 26,5 см., диаметр 22 и 21,5 соответственно) состоят из 6(4) пластин, места стыковки которых прикрыты резными накладками. (см. рис. 3). Спереди к шлемам приклепаны козырьки (во втором случае с волнистым краем), по обручу имеются отверстия для крепления бармицы.
Судя по изображениям и данным фольклора, любимым украшением шлемов у кыргызов был плюмаж из двух (в позднем средневековье трех) перьев. В одном случае зафиксирован султан из конского волоса (рис.1.8).

Дополнительные защитные детали
Отличительной особенностью кыргызских воинов было применение защитных деталей (наручей, поножей и щитков-зерцал) из дерева, что зафиксировано как в письменных, так и в изобразительных источниках (см. рис.1.9,10, рис.2.2).

Конский доспех
Судя по изобразительным источникам, конского доспеха, целиком укрывавшего лошадь, кыргызы не использовали. На изображении с Сулека имеются лишь его элементы: защита шеи и груди ламинарной броней (рис.1.8, рис.2.2),маской
(рис.1.9,рис.2.2) и мягким седлом-попоной из меха (рис.1.9).
Подводя итог, хотелось бы отметить, что защитное вооружение кыргызов с VI по IX вв. значительно уступало аналогичному вооружению их южных кочевых соседей. Архаичность некоторых элементов кыргызского панциря подчеркивают деревянные детали и усилители доспехов, в то время как тюркские племена Юга уже перешли на железные поножи и наручи. Однако в X-XII вв. кыргызы сумели ликвидировать отставание и даже создать новый тип защитного вооружения – пластинчато-нашивной доспех, получивший у монголов название кыргызского и распространенный последними от Китая до Европы. Вместе с тем, уступая по некоторым показателям снаряжения монголам и тюркам, кыргызы создали защитный панцирный комплекс, пользовавшийся заслуженным уважением не только у северных народов, но даже и у пришельцев, новых хозяев этих мест – русских переселенцев.


Литература
1. Бобров Л.А. Защитное вооружение кочевников Центральной Азии и Южной Сибири в период позднего средневековья // Наследие древних и традиционных культур Северной и Центральной Азии. Новосибирск, 2000.
2. Бутанаев В.Я. Вооружение и военное дело хакасов в позднем средневековье (по материалам фольклора) // Военное дело древних племен Сибири и Центральной Азии. Новосибирск, 1981.
3. Горелик М.В. Ранний монгольский доспех // Археология, этнография и антропология Монголии. Новосибирск, 1987.
4. Горелик М.В. Вооружение народов Восточного Туркестана // Восточный Туркестан в древности и раннем средневековье. Москва, 1995.
5. Худяков Ю.С. Вооружение енисейских кыргызов. Новосибирск, 1980.
6. Худяков Ю.С. Защитное вооружение кыргызского воина в позднем средневековье // Проблемы средневековой археологии Южной Сибири и сопредельных территорий. Новосибирск, 1991.
7. Худяков Ю.С. Вооружение кочевников Южной Сибири и Центральной Азии в эпоху развитого средневековья. Новосибирск, 1997.

Материалы перенесла из темы для текста)))

забавно
ну а я бы предложил псевдо реальность
мир с шаманами, духами природы там и прочими чудесами
огнестрел есть и русские есть но есть и китайцы или манчжуры какие нить - идет общая заморока
например - вторжение манчжуров в полный рост

предположим что енисейские кыргызы став подданными манчжуров совместно с эксп корпусом манчжуров начали вторжение по Лене и Енисею стремясь оттеснить русских и облагая якутов данями и стремясь как то рекрутировать в свои ряды (ну или наоборот, громя якутские и эвенкские стойбища и заимки)
вот так примерно.
далее

ГГ (Бум) может иногда привлекать одного из участников форума на помощь.
так сказать связываясь и выдергивая - это ему шаман даст - типа временная помощь)))
ну и вперед

Кержак, Не люблю магию. Не мое это. Добывать плюшки нужно самому. Хотя шаманизм там в полный рост. Но он все таки не чистая магия и фэнтези мир. То есть без перегибов.

ну а я про что?
шаманизм и всякие духи лесов и тд.
по честному - а то в реале есть а у тебя нет

немножко неровно перенесла, но по моему разберемся))

Паша обещал еще в библиотеке посмотреть - ближе к вечеру.

С годом оприделимся. Пусть будет 1638 год. Год когда Казаки поднялись по Яне и основали Верхоянский острог. Позже его перенесли ниже по течению.

На северо-востоке нашей страны проживают различные народы: якуты, эвенки, эвены, юкагиры и др. Письменная история этих народов началась с XVII в., т. е. с прихода русских. За истекшие триста лет в расселении коренных жителей северо-востока происходили большие изменения. Однако их изучению не уделялось должного внимания. В историко-этнографической литературе нет ни одной специальной работы, которая была бы посвящена указанному вопросу.

В своем сообщении мы попытаемся проследить на основе письменных документов изменения в расселении якутов в XVII-XVIII вв., связанные главным образом с продвижением якутского народа в более отдаленные районы Якутии, а отчасти и за ее пределы, а также распространение якутов в местах обитания эвенков, эвенов, юкагиров.

Первые отряды русских служилых и промышленных людей встретили якутское население в среднем течении Лены и на Яне. Якуты средней Лены оказались «скотны, людны и доспешны и воисты» ( 2). В 1632 г. на Лене был поставлен Ленский острог. Территория расселения якутов, плативших ясак в Ленском остроге, подразделялась на волости. По данным 1640/41 г. известны 34 волости: Кангаласская, Нюрюптейская, Батурусская, Мегинская, Бетунская, Намская, Борогонская, Чумецкая, Атамайская, Сыланская, Катылинская, Скороульская, Емконская, Бояназейская, Катырицкая, Коринская, Подгородная, Модуцкая, Успецкая, Чириктейская, Батулинская, Малягарская, Одейская, Бордонская, Гурменская, Ненялинская, Магасская, Одугейская, Баягантайская, Игидейская, Одайская, Чачуйская, Ковейская, Собоницкая (4).

Янские якуты были обнаружены первыми служилыми людьми, побывавшими на р. Яне. Самая ранняя ясачная книга жителей Яны называлась «Список с книг с янских что привез с моря от Елески Юрьева Пронка Лазарев слово в слово» (5). В ней поименовано свыше 60 якутов-ясакоплательщиков. Янские якуты относились к Катылинской, Эгинской и другим волостям.

На Вилюе, у устья Олекмы, в нижнем течении Лены и т. д. в первых русских документах якуты не упоминались. Так, Мартын Васильев и Антон Добрынский в 30-х годах XVII в. на Вилюе собирали ясак с «тунгусов» (6). Петр Бекетов в середине 30-х годов в своем пространном донесении о выгодности местоположения для постройки Олекминского острожка писал, что «тунгуские люди… около тово новова острожку держатца впред станут» (7). Часть отряда Бекетова в 1632 г. была послана «вниз по Лене в Жиганскую и Долганскую землю для объясачивания местных тунгусов» ( 8).

Якутское население низовьев Вилюя, района Олекминска, Жиган и т. д. встречается в архивных документах лишь через несколько лет после первоначального посещения этих мест русскими казаками. Самое раннее упоминание о якутском населении нижнего течения Вилюя относится к 1636 г. В ясачной книге этого года наряду с «тунгусами» значился «Род пешие якуты князец Дыран». В дальнейшем якуты и «тунгусы» считались официальными ясакоплательщиками устья и нижнего течения Вилюя. Якуты осекуи и кокуи вносили ясак в Устьвилюйском зимовье, а кирикии, кыргыдаи, тагусы и другие — в Средневилюйском, .находившемся также в низовьях Вилюя.

Первое сообщение о жиганских якутах находим в ясачной книге 1638/39 г., составленной енисейскими служилыми людьми Андреем Котловым и его товарищами. Здесь два небольших списка якутов, в одном поименовано 9 чел., в другом -23 чел. С последних ясак был получен у устья рч. Молоды, потому эти якуты назывались молодскими. В последующие годы жиганские и молодские ясачные якуты значились в одном списке. Во главе их был князец по имени Шапка.

Первоначальные сведения об олекминских якутах как постоянных жителях указаны в документах 1640 г. В феврале этого года воеводы Петр Головин и Матвей Глебов предписывали олекминским служилым людям: «Иноземцом якутом и тунгусом князцам и их улусным людем, которые живут блиско Олекомского острожку держать ласку и привет и налоги и иных обид и тесноты никакой не чинить». В ясачной книге Олекминского острожка этого года поименовано 24 якута-кангаласса во главе с князцом Оргузеем. Список названных якутов сохранялся и в ясачных книгах последующих лет.

Оймякон известен в документах с 1641г. Посланный из Якутского острога Михаил Стадухин с отрядом получил на Оймяконе ясак с якутов и с «Мемельских тунгусов» (9). В ясачной книге оймяконских жителей 1641 г. записано более двух десятков якутов. Правда, служилые люди сообщали, что охотские «тунгусы» «погромили» этих якутов, а оставшиеся в живых покинули Оймякон (10)

Таким образом, по письменным источникам конца 30-начала 40-х годов XVII столетия якутское население проживало: 1) в центральной части Якутии, 2) в верховьях и среднем течении р. Яны, 3) у устья р. Олекмы, 4) в низовьях р. Вилюя, 5) в районе Жиганска и устья р. Молоды, 6) на Оймяконе.

Самой обширной по занимаемой площади и по численности населения была группа якутов среднего течения р. Лены. Она включала основной состав якутского населения того времени. Остальные группы якутов были немногочисленны.

В дальнейшем все вышеуказанные якутские группы увеличивались как численно, так и территориально. Кроме того, якутами вновь осваивалось немало местностей, появлялись новые якутские поселения.

Начиная с 40-х годов XVII в. документы фиксируют перемещение некоторых якутов из различных районов Якутии в нижнее течение р. Лены. Уже в 1643/44 г. в Жиганском зимовье наряду с жиганскими якутами внесли ясак 10 якутов, прибывших с Алдана. В район Жиган якутское население прибывало также с Вилюя, от Якутского острога и других местностей.

В некоторых документах указаны причины перемещения якутов в нижнее течение Лены. Например, якутка Анница подала челобитную в Якутский острог с просьбой отпустить ее в Жиганы к рыболовным промыслам. Тойон Мегинской волости жаловался, что в 1677/78 г. от него сбежали в Жиганы «холопы с семьями» (12). Служилый человек Федор Каманов 24 сентября 1690 г. сообщал о бегстве ясачных якутов с семьями из «подгородных волостей» в низовье Лены «от разорения ясачных сборщиков» и т.д.

В начале XVIII столетия число пришельцев в нижнем течении Лены составляло солидную цифру. По данным ясачной книги 1718 г., в Жиганском зимовье платили ясак 327 чел. «подгородных якутов».

Далеко не все якутское население, переходившее к Жиганскому зимовью, оседало там на постоянное жительство. Значительное число их продвигалось дальше, в бассейны Оленека и Анабары, некоторые возвращались в волости Якутского острога, на Алдан, Вилюй. В 1693 г. жиганский приказчик Степан Кривогорницын писал, что «тунгусы и якуты разбежались от морового поветрия по сторонним рекам», что он послал казаков их разыскивать на Оленек и Анабару (13).

В бассейне Оленека якутское население официально значилось с 60-х годов XVII в. Переселялись на Оленек якуты преимущественно из низовьев Лены, с Вилюя, а также из различных волостей Якутского острога. В 1669 г. жиганский приказчик Петр Ярышкин сообщал: «Да в прошлых годах приказные люди будучи в Жиганах отпустили ясачных якутов на Оленек реку с женами и детьми человек со сто и больше» (14).

Нередко якуты покидали бассейн Оленека. Одни из них продвигались дальше, на северо-запад, другие возвращались в Жиганы, на Вилюй и т.д. В архивных документах неоднократно указывалось на «беспромыслицу» как на одну из главных причин ухода якутов с Оленека. В 1681 г. жиганский ясачный сборщик Захар Шикеев писал, что в связи с «беспромыслицей» на Оленеке большой голод. Многие якуты от голода «сошли» к Средневилюйскому зимовью, на Анабару, в Жиганы и т. д. (15) Однако к началу XVIII в. на Оленеке обитало еще значительное число якутского населения. В документе от 1712 г. указано, что в 0ленекском зимовье, кроме других, внесло ясак подгородных разных волостей 57 якутов.

На р. Хатангу, находящуюся западнее Оленека и Анабары, якутское население проникло в конце XVII в. В одном из документов того времени говорилось о переходе на Хатангу 20 чел. староплатежных жиганских якутов. В 1701 г. ясачный сборщик Петр Байкаловский уже собирал ясак с хатангских якутов. В списке ясакоплательщиков за 1702 г. поименовано 18 чел.

В конце XVII в. якуты обитали также на Хете, левом притоке Хатанги. В документе от 1695 г. имеется запись о получении ясака с 12 якутов в Мангазейском уезде на р. Хете в размере 12 лисиц белодушек и 10 белых песцов .

За полустолетие якутское население распространилось от берегов Лены на северо-запад до бассейна р. Хатанги и ее левого притока Хеты. При этом сначала якуты продвигались в нижнее течение Лены, куда в большинстве случаев их привлекали промыслы рыбы и дикого оленя. Нередко причинами перемещении были эксплуатация тойонов, ясачный гнет и т. д. В годы беспромыслицы, а также в связи с эпидемией оспы многие якуты покидали низовье Лены. Одни из них возвращались в различные волости Якутского острога, на Вилюй, Алдан, а другие направлялись в бассейн Оленека, Анабары, доходили до Хатанги и Хеты. Отдельные якуты из низовьев Лены пробирались на р. Яну.

На Вилюе в период прихода русских основными жителями были эвенки различных родов. Якутское население обитало лишь в нижнем течении этой реки. Проникновение якутов на средний Вилюй относится к началу 40-х годов XVII в. В сентябре 1643 г. ясачный сборщик Степан Гаврилов сообщил о приходе на Вилюй якутов с устья р. Сини: «Перешли с прежнего своево житья с Лены реки на Вилюй реку с устья Сини реки кангаласские конные якуты князец Бойдон да Трека и Оросей со многими якутами и стали жить с ясашными тунгусами на их жительствах между Вилюем и Варкою». Поводом для переселения послужило убийство ими служилых людей. Однако эта группа якутов не осела на постоянное жительство на Вилюе. Архивные материалы последующих лет отмечали, что Бойдон и другие вернулись к устью Сини.

В 1645–1646 гг. на средний Вилюй пришло 9 чел. якутов с Лены и они недолго оставались на Вилюе: уже в следующем году эта группа переселилась к Олекминску. О причине переселения они на расспросе сказали, что сошли с Вилюя от «насильства» тойона Оросия. Оросий Бордонов — один из кангаласских князцов, который со своим родом и несколькими батулинцами значился в верхневилюйских ясачных книгах с 1648 г.

Во второй половине XVII в. перемещения якутов на средний Вилюй усилились, что в значительной степени было вызвано эпидемией оспы. В 1651 т. в Верхневилюйском зимовье внесли ясак 27 якутов-бордонцев, 7 кангалассов, несколько чачуйцев. Все они значились в следующем году в списках ясачных людей Олекминского острожка, а через год снова были записаны в книги Верхневилюйского зимовья. Из-за эпидемии оспы перешли на средний Вилюй и якуты с Олекмы, которые поселились близ Нюрбы и оз. Коча. Здесь на них напали эвенки с Нижней Тунгуски, после чего многие олекминцы вернулись на прежнее местожительство.

Население среднего Вилюя продолжало увеличиваться за счет перемещения якутов с Лены, Алдана, низовьев Вилюя, Олекмы, а в отдельных случаях-с Яны. В начале XVIII в. на среднем Вилюе якутов-переселенцев из подгородных волостей насчитывалось свыше 1000 чел.

Одновременно и в нижнее течение Вилюя прибывало значительное число якутов из разных волостей Якутского острога, с Жиган, с Алдана, из Олекминска, со среднего Вилюя. В начале XVIII столетия в ясачных книгах двух нижневилюйских зимовий значилось прибывших только из разных волостей Якутского острога свыше 200 ясакоплателыциков.

Как видно, в XVII в. в бассейне Вилюя, особенно по его среднему течению, поселилось большое число якутов-скотоводов.

Но нередко наблюдались и обратные перемещения якутов из бассейна Вилюя к Якутскому острогу, в Жиганы, на Оленек, к устью Олекмы, на Алдан.

У устья р. Олекмы в 40-х годах XVII столетия, помимо олекминских якутов, стали поселяться другие якутские роды. В 1643/44 г. впервые была записана в олекминских ясачных книгах группа якутов-нюрюптейцев в количестве 12 чел. во главе с «лучшим» человеком по имени Баенга. Несколько позже в Олекминский острожок прибыли якуты с Лены: «Куреяк с детьми и с родниками своими. А сказал, что де они пришли под Олекминский острог на житье для того, что де им около Олекминсково острошку жить скоту кормно». Вскоре пришла небольшая группа в 10 чел. с Вилюя.

В связи с эпидемией оспы 1650/51 г. в Олекминск переселилось значительное число якутов с Вилюя, с Сини, но они здесь оставались недолго. 0дновременно с ними покидало район Олекминска и местное население. Служилые люди в 1652 г. сообщали, что все якуты ушли на Вилюй и к устью р. Сини (). Возвратились обратно олекминские якуты лишь через несколько лет.

Во второй половине XVII столетия к устью Олекмы перебралось много якутов из различных волостей Якутского острога, с Алдана, Вилюя и т. п. В отдельных случаях они продвигались вверх по Чаре. В чаринских ясачных книгах впервые якугы зафиксированы в 1657/58 г. В 70-х годах группа олекминских якутов направилась вверх по Чаре к оз. Куш-канде, прослышав, что там, помимо рыбных и звериных богатств, «зимою де снег падет мал и трава де не блекнет во всю зиму и скотом де жить кормно» (17). Однако на деле корма не оказалось, в результате чего скот стал гибнуть, поэтому часть якутов вернулась обратно, а оставшиеся стали заниматься рыболовством.

Немало якутов переходило от Олекминского острожка на Вилюй, к Якутскому острогу. Среди многочисленных причин перемещения якутов к устью Олекмы необходимо отметить наличие в районе Олекминска кормовых угодий для скота — пастбищ и сенокосов.

В районе Верхоянского зимовья уже в 40-х годах XVII в. появились якуты центральных улусов Якутии. В списке от 1640 г. значились якуты бетунцы, в ясачной книге от 1642 г. — якуты Намской волости. В последующие годы в Верхоянском зимовье пришельцев из различных волостей Якутского острога становилось все больше.

Одной из основных причин передвижения якутов на Яну служил пушной промысел. В 1655 г. намские якуты Тунукай Мымыков, Куре Мымыков, Бардуй Тойлоков и Тюгюн Бардуев жаловались на оспецких якутов, которые не пропускали их на Яну для соболиного промысла. В документах указаны и другие причины, в частности, в 1659/60 г. тойоны Бетунской волости в челобитной сообщали, что их холопы, посланные для рыбной ловли на оз. Сегене, ушли жить на Яну.

В начале XVIII столетия на Яне фиксировалось большое количество якутов-переселенцев. Так, в 1712 г. в Верхоянском зимовье получен ясак с 274 чел., прибывших из разных волостей Якутского острога.

В нижнее течение Яны якуты стали продвигаться из Верхоянского зимовья в середине 40-х годов XVII в. В верхоянской ясачной книге за 1645/46 г. сказано, что 16 ясачных якутов «сошли» вниз то реке Яне. В нижнеянской ясачной книге за этот год значилось свыше 30 якутов различных родов. Указанные в списках якуты вносили ясак в Нижнеянском зимовье до начала 50-х годов, т. е. до начала эпидемии оспы, от которой они все погибли. После этого перемещения якутов в низовье Яны прекратились надолго. В коице XVII-начале XVIII столетий в иизовье Яны, кроме верхоянских якутов, приходило якутское население из различных волостей Якутского острога, Жиганского и других зимовий.

На р. Индигирке якуты-ясакоплателыцики появились с начала 60-х годов XVII в. В 1661/62 г. ясачный сборщик индигирского Зашиверского зимовья Амос Михайлов получил ясак с новокрещеного якута Тонково и с «Моторина холопа-Митьки Борисова». Эти якуты платили ясак и позднее. В 1679/80 г. казак Андрей Амосов собирал ясак и поминки на р. Индигирке с верхоянских ясачных якутов. Всего в списке поименовано 29 чел., причем большинство из них (судя по пометкам) раньше значились в списках различных волостей Якутского острога. В источнике 1712 г. сказано, что получен ясак в Зашиверском остроге с подгородных разных волостей с 21 чел. Отдельные якуты из бассейна Индигирки переходили к Якутскому острогу.

На Оймякон перемещались якуты различных волостей центральной Якутии. В окладных книгах Якутского острога начала XVIII в. довольно часто встречались пометки: «сошли на Оймякон», «платили на Омеконе». Численность якутов-переселенцев трудно установить, так как жители Оймякона административно входили в Баягантайский улус Якутского острога.

В бассейне р. Алазеи якутское население официально значилось с начала XVIII столетия. В ясачной книге алазейского зимовья 1702 г. записан «намский якут новокрещен», принесший «ясак вновь» красную лисицу. Указанный якут заплатил ясак и в следующем году. В списке Верхоянского зимовья 1721 г. написано, что якут «Тохтотой сшел на Алазею, а жен и детей и скота не бывало» .

В Колымских зимовьях якуты появились лишь в начале XVIII в., хотя в отдельных архивных документах встречались упоминания о переходе якутов из Якутского острога в бассейн Колымы в конце XVII в. Например, в источнике от 1699 г. указано, что он «Федька сошел на Колыму». В 1704 г. на Колыме заплатил ясак якут Бетунской волости Дебекей Ондросев. В 1712 г. в ясачной книге Нижнеколымского зимовья читаем, что «взято с верхоянских якутов 4 чел.». В дальнейшем в бассейн Колымы приходили якуты как с Яны, так и из центральных волостей Якутии.

Так по сохранившимся письменным источникам прослеживается продвижение якутского населения на северо-восток Якутии, которое происходило в связи с развитием соболиного и другого пушного промысла, рыболовства и т. д. Как известно, в этих районах обитало большое количество юкагиров и тунгусов. В связи с тем, что на протяжении XVII в. среди этих народов неоднократно свирепствовала эпидемия оспы, юкагирские и тунгусские роды становились малочисленными. Якуты не только стали плотнее заселять верхнее течение Яны, но и продвинулись в нижнее течение этой реки, а также в бассейны Индигирки, Алазеи, Колымы и других рек.

В числе ясачных людей Охотского острожка якутское население фиксировалось с начала XVIII в. В 1705 г. в Охотской ясачной книге записано несколько якутов различных волостей. В документе от 1712 г. говорилось, что в Охотском острожке получен ясак с 7 чел. подгородных якутов.

В районе Удского острожка якуты стали появляться в конце XVII в. В удской ясачной книге за 1686/87 г. имеется запись о получении ясака с якута-батулинца, проживавшего на р. Уде вместе с тунгусами. Этот якут продолжал платить ясак в Удском острожке и в дальнейшем. В начале XVIII в. в окладной книге Якутского острога указано о прибытии в Удский край отдельных якутов из Нерюктейской, Мегинской и других волостей.

В конце XVII в. известны отдельные переселения в Приамурье. В челобитной 1695 г. говорилось о якутах Батурусской волости, которые от «изгони ясачных зборщиков жилища свои покинули и в китайскую сторону отъехали» ( 18). Отдельные якуты жили в г. Амгуне (19). Так, в конце XVII-начале XVIII столетий якутское население распространилось не только в отдаленные районы Якутии, но и стало проникать за ее пределы. Значительные передвижения происходили в XVII в. внутри центральных улусов. Уже в 1635/36 г. бетунские князцы Камык и Бурдуй после убийства служилых людей убежали с своими родственниками и улусными людьми на рч. Ситту. В 1640/41 г. ясачные сборщики Бутальского зимовья сообщали, что многие накарцы и нюрюптейцы с Алдана ушли на Лену и Амгу. Причиной ухода накарских якутов явилось нападение на них бетунцев во главе с якутом по имени Книга. В 1662/63 г. намский тойон жаловался на холопов, которые пасли его скот и угнали его в Мегинскую волость, «а хотят де они бежать на Амгу со всем моим скотом и отойти от меня проч». Часто в документах указывалось о переселении якутов к рыбным озерам. Например, якут Кокуйской волости Ивак Эгинеев живет в Дубчинской, он «съехал с старово своего кочевья жить в далные места .на озере кормитца рыбою, потому что де скота у него мало».

Нередко якуты из различных волостей уходили жить в Якутский острог. В документе, датированном 7 ноября 1685 г., поименовано около 200 улусных людей, поселившихся в г. Якутске и его окрестностях. Большинство их проживало у русских людей в «коровниках», в «работе», значительно меньше жили «собою».

* * *

В результате передвижении произошли большие изменения в расселении якутов. К началу XVIII в., т.е. меньше чем за столетне, сильно возросло якутское население нижнего течения Вилюя, районов Олекминского острожка и Жиганского зимовья. Якуты прочно обосновались на среднем Вилюе, в бассейнах Оленека, Анабары, Индигирки. Они проникли на реки Хатангу, Хету, Чару, Алазею, Колыму, на побережье Охотского моря, к Удскому острожку, на склоны Станового хребта и т. д.

На протяжении первой половины XVIII в. якуты довольно активно переселялись как внутри центральных волостей, так и в отдаленные районы Якутии. Они продолжали перемещаться на Вилюй, к Олекминску, в нижнее течение Лены, на Яну, Индигирку, Колыму. Не прекращались передвижения якутов также в Енисейское ведомство, Охотский край и т. д. В частности, Харитон Лаптев в 30-х годах отмечал зимовье якута Никифора Фомина, промышлявшего песцов, «ниже устья реки Таймуры» (21).

Большинство якутов-переселенцев продолжало числиться в списках своих прежних наслегов. В документах того времени указывалось: «А такие вышеозначенные сошлые иноземцы стоят окладами в окладных книгах в подгородных волостях и оные иноземцы також и другия их братия переходят кочевиями из своих волостей в другия волости и зимовья повсягоды, а где в которых волостях и острогах и зимовьях явятца, тут с них ясачныя зборщики ясак и берут».

Во второй половине XVIII в. все якуты-пришельцы были включены в списки постоянных обитателей по новому местожительству. Вместе с тем они прикреплялись к определенным наслегам. Дальнейшие перемещения были запрещены. Особенно строго запрещалось переселение якутов в другие ведомства. От администрации неоднократно поступали напоминания «о строжайшем якутам подтверждении дабы они бес позволения княсков и без ведома земских судов из своих жилищ и особенно в другие округи не отлучались».

В некоторых случаях на право временной отлучки из наслега якутам выдавались своеобразные паспорта, виды, билеты. В них указывалась цель отлучки, срок и т. д. Билеты регистрировались как по месту выдачи, так и по месту их предъявления. Безбилетных и с просроченными билетами якутов приказывалось ловить и возвращать в наслеги. Категорически запрещалось предоставлять им работу. В документе от 1779 г. читаем: «Чтоб отнюдь иноверцы бес письменных от их начальников видов никем в работах держаны не были под штрафом».

Несмотря на всевозможные ограничения и запреты, известная часть якутов все же переходила из своих наслегов в другие наслеги и улусы. Например, в январе 1773 г. из Мегинского улуса Холгуминской волости доносили, что якут Бепестюр убежал в Верхневилюйск, где живет под укрывательством князца Удюгейской волости Аржигая Унюгесева. В январе 1792 г. отмечалось, что несколько якутов-атамайцев с семьями проживали без всяких письменных видов более трех лет в Жиганской округе в наслеге князца Игнатья Удякова. В 1770-х годах разыскивались 36 верхневилюйских якутов Орготской волости, «которыя с 1767-го года куда отлучились неизвестно».

Уходили якуты и в Туруханскую округу, отдельные из них достигали даже р. Енисея. Так, якут Бады Богданов с семьей поселился в Шорихинской слободе у родственников. Он «отлучился з детми из жительства своего без пашпорта в 786-м году по чинимым притеснениям от князца Елги». В документах конца XVIII столетия упоминались есейские якуты.

Таким образом, на протяжении XVIII в. значительно увеличилось якутское население окраинных районов Якутии. Появились якутские поселения по Охотскому тракту. Якуты стали постоянными обитателями некоторых местностей Туруханского края, в частности оз. Есей; известное число якутов поселилось на Енисее.

В 80-х годах XVIII в. в Якутии насчитывалось свыше 42 тыс. ясачных якутов. Из них в Якутской округе проживало около 27 тыс. чел., в Олекминской — более 5 тыс., в Зашиверской — около 3 тыс., в Жиганской- 1,5 тыс. и в 0ленской — 6000 ясачных людей. В Охотской области по официальным данным значилось 170 ясачных душ.

В XIX и начале XX вв. расселение якутов продолжалось. Особенно интенсивным их передвижение было в связи с развитием золотодобывающей промышленности, с открытием Охотского порта, устройством трактов и заселением земель Амурской области. Однако основная масса якутского населения оставалась в пределах территории его расселения, сложившейся в XVII -XVIII вв.

По данным всеобщей переписи 1897 г., численность якутов равнялась 225772 чел. Из них в Якутии проживало 221067 чел., а за пределами Якутской области — 4705 чел. В основном якуты, зарегистрированные вне границ Якутии, обитали в соседних с ней областях и губерниях: Иркутской, Енисейской, Амурской, Приморской.

Численность якутов по пяти существовавшим в то время округам Якутской области была следующей: Якутский округ-130177 чел., Вилюйский-62995, Олекминский-13219, Верхоянский-11347, Колымский — 3360 чел. ( 22)

Изложенный материал свидетельствует о том, что в расселении якутов в XVII-XVIII вв. произошли большие изменения. Если к приходу русских в конце 30-начале 40-х годов XVII столетия якутское население занимало небольшую территорию, главным образом в центральной части Якутии, а на остальной ее территории обитали в основном эвенки и юкагиры, то к концу изучаемого периода якуты расселились на огромных пространствах северо-востока Сибири.

ПРИМЕЧАНИЯ:

В электронной версии статьи из примечаний исключены ссылки на Центральный Государственный Архив Древних Актов (ЦГАДА)и Центральный государственный архив Якутской АССР (ЦГЯАССР).

Печатный источник: А. С. Парникова. О расселении якутов в XVII-XVIII вв.//Сибирь XVII-XVIII вв. Издательство СО АН СССР. Новосибирск, 1962.

1. В документах XVII в. эвенки назывались тунгусами, эвены-ламутами, но нередко под названием «тунгусы» смешивались те и другие.
2. Сб. Якутия в XVII в. Якутск, 1953, стр. 29.
3. В подлиннике «Батулинской волости Магасково роду».
4. А. С. Парникова. О расселении якутов 30-х-начала 40-х годов XVII века. Тр. Ин-та языка, литературы и истории, вып. 2(7). Якутск, 1960, стр.13.
5. Там же, стр. 21.
6. Сб. Якутия в XVII в., стр. 16.
7. Там же, стр. 186.
8. Там же, стр. 31.
9. Русские мореходы в Ледовитом и Тихом океанах. Сб. документов. М.-Л., 1952, стр. 103.
10. Русские мореходы в Ледовиты и Тихом океанах, стр. 103.
11. Общая численность якутов в XVII веке была около 28 тыс. чел. (Б. О. Долгих. Тезисы докладов на сессии Отделения историч. наук. М., 1957, стр. 19).
12. Колониальная политика Московского государства в Якутии в XVII в. Сб. архивных документов. Л., 1936, стр. 215.
13. И С. Гурвич. К вопросу об этнической принадлежности населения северо-запада Якутской АССР. СЭ, № 4, 1950, стр. 157.
14. Там же, стр. 155.
15. Колониальная политика Московского государства в Якутии XVII в., стр. 120–121.
16. Сб. Якутия XVII в., стр. 186.
17. Сб. материалов по этнографии якутов. Якутск, 1948, стр. 13.
18. С. А. Токарев. Общественный строй якутов XVII-XVIII вв. Якутск, 1945, стр. 286.
19. Н. С. Романов. Ясак в Якутии в XVIII в. Якутск. 1966, стр. 23.
20. Записки лейтенанта X. П. Лаптева и замечания других описателей. Записки Гидр. департамента Морского министерства. Ч. IX. Спб., 1851, стр. 11.
21. С. Крашенинников. Описание земли Камчатки. М., 1949, стр. 158.
22. С. Патканов. Статистические данные, показывающие племенной состав населения Сибири, язык и роды инородцев. Т. III. Спб., 1912, стр. 710–711.

Арктическое мореплавание в первой половине XVII века
В завоевании земель на восток от Лены важнейшую роль сыграли плавания по арктическим морям казаков и торгово-промышленных людей из Якутска
ставшего в XVII веке центром русского освоения Восточной Сибири и Дальнего Востока.

В 1630 году на Лену прибыл отряд казачьего атамана Ивана Галкина, который предпринял походы по Алдану и вверх по Лене, вводя в ясачную зависимость проживавшие там якутские и тунгусские племена и роды. Летом 1631 года на смену Галкину из Енисейска пришел с отрядом в 30 человек сотник Петр Бекетов, организовавший ряд походов вверх и вниз по Лене. Используя как силу оружия, так и дипломатию, Бекетов привел под «царскую руку» еще ряд якутских, тунгусских и бурятских родов и, в 1632 году в центре «Якутской земли» заложил Ленский острог.

Место для острога было выбрано неудачно, впоследствии он был перенесен вверх по реке и получил название Якутского острога, быстро превратившегося в город Якутск — центр огромного Якутского воеводства. В 1633 году к низовьям реки Лены вышел отряд енисейских казаков во главе с Посником Ивановым и Михаилом Стадухиным, где в 1633 году поставили Жиганский острог. Вскоре он стал важнейшим речным портом в низовьях Лены.

Первый морской поход из Лены был совершен летом 1633 года. Во главе отряда, состоявшего из торгово-промышленного люда, енисейских и тобольских казаков, стоял енисейский пятидесятник Илья Перфильев. Спустившись к дельте Лены, отряд Перфильева разделился на две части, одна из которых во главе с тобольским казаком Иваном Ребровым (Робровым) по левой протоке дельты прошла в Оленекский залив и затем на реку Оленек. Это произошло, видимо, осенью 1633 года, так как 21 июня 1634 года от Реброва в Якутск поступила первая собранная на Оленьке ясачная казна. Он был первым из русских, побывавших в устье Оленька.

Другая часть отряда Перфильева прошла по правой протоке дельты Лены и отправилась на восток, где достигла устья реки Яны. Время прихода Перфильева на Яну неизвестно, но в его янских ясачных книгах первая запись была сделана 9 октября 1635 года. Из этого же документа видно, что отряд долго оставался в устье реки и только к осени поднялся к ее верховьям — «к якутским юртам». Согласно той же книге, в устье Яны около 18 февраля 1637 года прибыл Иван Ребров. До 19 июня 1638 года Ребров служил в отряде Перфильева в качестве рядового. Когда Перфильев отправился в обратный путь, Реброву было разрешено продолжить плавание далее на восток. После непродолжительного удачного плавания Ребров остановился в устье Индигирки. В низовье которой построил два острожка, одно из них впоследствии назвали Русским Устьем, положив тем самым начало освоению и заселению Индигирского края.

Горную, каменистую реку Индигирку многие документы того времени именуют рекой Собачьей. Такое определение рекам, в отличие от оленьих (к примеру, Вилюй называли Оленьей), давалось за отсутствие по их берегам ягельных угодий. Там не было возможности использовать оленей в качестве транспортного средства. Служба на собачьих реках была труднее, так как было необходимо постоянно добывать корм собакам — ловить рыбу и охотиться.

Таким образом, первая морская экспедиция (а в ее составе было более 100 торговцев и промышленников) «открыла» для России устья трех крупных сибирских рек: Оленька, Яны и Индигирки. Еще до возвращения Перфильева и Реброва в Якутск вести о богатствах новых «заморских» рек всколыхнули массы поморской вольницы.

В 1636 казачий десятник Елисей Юрьев по прозвищу Буза с отрядом в 10 человек отправился из Енисейска по Ангаре на нижнюю Лену. К ледоставу он добрался только до устья реки Олекмы. Здесь, в Олекминске, основанном в 1635 году, на зимовку собралось много промышленников. Весной, когда Лена вскрылась, Буза с отрядом в 50 человек спустился по Лене, прошел западным устьем и через день прибыл в устье реки Оленек (Омолоевой реки). По некоторым сведениям с Оленька Елисей Буза отправился на Яну.

В 1641 году было создано Якутское воеводство. С первым Ленским воеводой Петром Головиным прибыло 400 казаков. Это был сборный отряд из разных сибирских городов, и в именных книгах якутского гарнизона служилые люди еще долго подразделялись на «енисейских», «березовских», «тобольских» и др. Большинство из них считалось находящимися на Лене временно (на годовой службе), и власти должны были «переменить» их, когда из соответствующих городов приходила замена. Однако Якутск постепенно обзаводился все большим числом собственных казаков, именовавшихся «якутскими».

Колонизация в Восточной Сибири в значительной степени отличалась от западносибирской. Для ее проведения понадобилась переброска казачьих отрядов по арктическим морям к устьям крупных рек — Оленька, Яны, Индигирки, Колымы, Анадыря и др.

Осуществить покорение коренного населения обычными на западе способами: конными и пешими казачьими отрядами зачастую не представлялось возможным из-за больших расстояний, низкой плотности населения и сложной пересеченной местности, изобилующей горными хребтами. Это было возможно, только создав защищенные базовые поселения — остроги на реках, связанных с Жиганском и Якутском морем.

В связи с этим в Якутском казачьем войске помимо традиционных конных и пеших казаков, появились и казаки-мореплаватели. Эту роль в основном исполняли выходцы из Поморья, имевшие опыт арктического мореплавания. Профессионалы-мореплаватели посылались якутскими воеводами на «морскую службу» в качестве «провожатых и вожей», то есть кормщиков и проводников-лоцманов. Они должны были доставлять казачьи отряды на «дальние реки», снабжать их продовольствием и всем другим необходимым, а также вывозить пушнину и моржовую и мамонтовую (заморенную) кость, полученную в качестве ясака и добытою самими казаками.

Помимо казаков морской путь использовался купцами и промысловиками, которые зачастую обязаны были брать на свои суда и казаков, выполнявших функции представителей власти и следивших за тем, чтоб купцы и промысловики не обижали ясачное население и тем самым не наносили государю «урона в ясачной подати».

Отличительной особенностью восточносибирского мореплавания было то, что в нем тесно смыкались торгово-промысловые и государственные экспедиции. Поездки казачьих отрядов часто проходили при участии торгово-промыслового люда и обычно на его деньги.

Так как среди якутских казаков было много выходцев с Русского Севера, способных к морской службе, умевших пользоваться компасом и глубинным лотом, то не только профессиональные вожжи в случае необходимости могли взять на себя руководство морской экспедицией. Именно они казаки-мореплаватели совершали географические открытия от Лены до Камчатки, составили описания своих плаваний и первые карты, способствовали присоединению этого огромного края к России.

Как и в Поморье, в XVII веке в Восточной Сибири плавали на кочах, однако восточносибирский («якуцкий») коч был больше по размерам и брал на борт большее количество пассажиров и груза.

Помимо географических открытий мореплавателей, многое в Сибири было открыто и сухопутными экспедициями. Этот вопрос не имеет прямого отношения к истории Арктики, которой посвящена рубрика нашего сайта, и, тем не менее, для общего взгляда на картину освоения Сибири, по нашему мнению, следует кратко дать и эту информацию.

В 1636 — 1641 годах отряд енисейских и красноярских казаков во главе с Посником Ивановым Губарем проложил сухопутную дорогу через Алданские и Верхоянские горы на Яну и Индигирку. Губарь совершил три сухопутных похода на Индигирку. Важным населенным пунктом на этом пути стал город Зашиверск.

В 1636 году отряд казаков во главе с атаманом Дмитрием Копыловым прошел из Томска на реку Алдан и основал Алданское (Бутанское) зимовье. В 1639 — 1642 годы казаки из этого отряда во главе с Иваном Юрьевым Москвитиным прошли с Алдана на побережье Охотского моря в устье реки Ульи.

В 1643 году Курбат Иванов открыл озеро Байкал. В 1647 году отряд Ивана Похабова совершил переход по льду на южный берег Байкала, а в 1648 году энергичный и предприимчивый атаман Иван Галкин обогнул Байкал с севера и основал Баргузинский острог. В 1649 году казаки из отряда Галкина добрались до Реки Шилки.

В 1653 году основатель Якутска Петр Бекетов предпринял с енисейскими служилыми людьми поход вверх по реке Селенге, а затем повернул к востоку по реке Хилок. Основал Иргенский острог (у озера Иргень) и Шилкинский (на месте будущего Нерчинска).

В 1643 — 1646 годах отряд письменного головы (дворянина, приказного человека по назначению центрального правительства, что было выше атамана или сотника) Василия Пояркова прошел с реки Лены на юг и открыл реку Амур. По Амуру спустился к Амурскому лиману до Охотского моря. Так море, которое мы сейчас называем Охотским (в XVII веке называлось Ламой) было открыто и с севера Москвитиным, и с юга Поярковым.

Новый этап морских походов по арктическим морям начался в 1642 году. Главными его действующими лицами были казаки и промышленники отрядов Дмитрия Зыряна (Ярило) и Михаила Стадухина. Отряд Стадухина вышел из Якутска на Оймякон в конце лета 1641 года. В составе отряда в качестве рядового казака участвовал Семен Дежнев, прославившийся в дальнейшем историческим плаванием вокруг Чукотского Носа.

Путь пролегал по горам через Алдан и занял около девяти недель. По прибытии на Оймякон Стадухин поставил новое зимовье. Ясак в Оймяконском зимовье с окрестных якутов и тунгусов был собран легко, быстро и с большой прибылью. После этого, в 1642 году, Стадухин, Дежнев и их спутники (всего 13 человек) на построенном своими руками коче спустились по Оймякону в Индигирку и по Индигирке вышли в море.

Следуя на восток, вскоре достиг реки Алазеи. Но на Алазее Стадухин оказался не первым. До него со своим отрядом в 15 человек на Алазею морем пришел из Нижнего Индигирского зимовья Дмитрий Зырян.

Объединив отряды, в 1643 году Михаил Стадухин принял решение плыть далее на восток. В июле 1643 года мореходы достигли устья реки Колымы. Поднявшись по ней, построили зимовье, получившее название Колымского.

Колыма оказалась очень большой и богатой рекой. Сам Стадухин считал, что она с Лену, но его подчиненные в отчетах были точнее, они считали, что Колыма больше Индигирки, но все-таки меньше Лены.

Ежегодные массовые морские походы из Якутска на Колыму начались с 1645 года. Первое прямое плавание было совершено с группой торговых людей Петром Новоселовым. В том же году на двух судах на Колыму пришел известный мореход, ходивший еще из Поморья в Мангазею, Михаил Стахеев, двоюродный брат Михаила Стадухина.

Открытие северо-восточных рек Яны, Индигирки, Алазеи и особенно Колымы надолго определило дальнейшее направление торгово-промысловых походов, а Колымское зимовье, стало основной базой для освоения морских путей далее на восток к окончанию Евроазиатского материка.

С лета 1647 года, в Колымском зимовье стала проходить ежегодная ярмарка, на которую собирались промысловики, привозившие меха и купцы-покупатели из Якутска. Это потребовало организации работы местной администрации, во главе с приказным человеком и таможни.

Первым приказчиком на Колыме был назначен Второй (Вторко) Гаврилов, который проявил себя, не только как «государев человек», но и как хороший организатор, во многом способствующий дальнейшему продвижению на восток и открытию пролива между Азией и Америкой.

Л.М. Свердлов

Литература:

1. Белов М.И. История открытия и освоения Северного морского пути. Т. 1. М. 1956.
2. Булатов В.Н. Русский Север книга вторая. Встреч солнца (XV – XVII вв.). Архангельск 1998.
3. Визе В.Ю. Моря Советской Арктики. М.-Л. 1948.
4. Никитин Н.И. Начало казачества Сибири. М. 1996.

http://sakhapress.ru/archives/39667

Картинка понравилась

Яна.

Snowdog, Я завтра с работы карту принесу. Там будут современные отметки и мои комменты к ним.

Любопытный фертифлякс. Год назад я закончил "Дружба сквозь века"(Заложники темпорального ниппеля) как раз посвящённую последнему периоду существования этого великого государства. Но засланцев отправлял в 1206(7) - в момент прихода туда Джучи-хана сразу, считай, с курултая, поставившего Чингисхана самым главным монголом.
Думал завязать с альтернативками на этом, а оно вон как поворачивается... страшновато.

Желание героя - закон.
Только исторические знания у меня слабоваты, особенно фактологические. Так что я, наверное с интригой поработаю, а уж в части антуража и достоверных персонажей напутаю, если меня вовремя за руку не схватить.

Сергей_Калашников, у нас тут PKL историк, присмотрит, если чего, обещал)) да Атаман тоже историк, да еще curser- того же, и Дык еще так же, так что куча народу могут подправлять исторические реалии, включая самого Бума, только я в истории ни бум бум

Значит так - выложу несколько штук документов из Сибирского приказа, относящихся как раз к упомянутому времени.

1627 г. не позднее января 20. — Отписка енисейского воеводы Андрея Ошанина в Сибирский приказ со сведениями о «Братцкой землице», доставленными подьячим Максимом Перфирьевьм.

Государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии холоп твой Ондрюшка Ошанин челом бьет.

По твоему государеву указу был в Енисейском остроге на твоей государеве службе в сотниках стрелецких отоман Поздей Фирсов. И сотника Поздея Фирсова на твоей государеве службе... (Одно слово вырвано) потонул на Обе реке, а ныне в Енисейском остроге у енисейских стрельцов сотника нет, и Енисейского острогу служилые люди били челом тебе великому государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии пятидесятник Пятунка Арбенев да десятник Ондреев и во всех своих товарищев место енисейских стрельцов, чтоб ты их, государь, пожаловал, велел у них быти в сотниках стрелецких подьячему Максиму Перфирьеву, А сказали, что ему, Максиму, твоя государева служба за обычей и принесли челобитную, и я их челобитную, подклея под сею отписку, послал к тебе ко великому государю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии к Москве и о том, что ты государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии укажешь.

Да в нынешнем, государь, во 134 году (1626 год) июнь в 11 день посылан был подьячей Максим Перфирьев на твою государеву службу в верх по Верхней Тунгуски реки на коче по твой государев ясак к тунгуским и к оплинским и к шаманским людем, а с ним было послано служилых людей 15 человек, а велено ему, Максиму, по твоему государеву указу с тунгуских и с оплинских и с шаманских людей твой государев ясак собрать и на нынешней на 134 год и про новые землицы и про Братцкую землю проведати. И подьячей Моксим с тунгуских и с оплинских и с шаманских людей твой государев ясак взял и в твою государеву казну принес. Да он же, Максим, тебе государю служил, твоих государевых изменников тунгуского князка Тасейка братью Ирканей да Лукашку, которые тобе государю изменили, твоих государевых служилых людей побивали, под твою государеву высокую руку привел, твой государев ясак с них взял. А в роспросе подьячей Максим сказал, не дошел де он до Братцкие земли трех ден затем, что де порог пришел добре велик, и место пришло тесно, а поднятца порогу было немочно, что люди с ним были невеликие, и вода в пороге была мелка.

А сказывали ему, Максиму, в роспросе шаманские люди, что Братцкая земля богата и людей в ней много, а люди седячие, а берут де братцкие люди ясак со многих с малых землиц у кыштымов (?) Братцкой земли. Соболи и лисицы и бобры и бухарских товаров дорогов и киндяков и зенденей и шелков и белья много, и серебра де добре много, а коней и коров и овец и велбудов бесчисленно, а [15] хлеб пашют ячмень и гречю, а ждут братцкие люди к себе твоих государевых служилых людей, а хотят тобе великому государю братцкие люди поклонитися и ясак платить и с служилыми людьми торговати. И по твоему государеву указу хочю послать на весну за льдом в Братцкую землю твоих государевых служилых людей на трех кочех 60 человек, чтобы Братцкую землю подлино проведать и под твою государеву высокую руку привесть и ясак с них взять. А как, государь, Братцкая земля под твоею государевою высокою рукою учинитца, и твоей государеве казне прибыль учинитца немалая, потому что, государь, смотря на Братцкую землю приклонятца к тебе великому государю многие мелкие землицы и твоей государеве ясашной соболиной казне будет прибыль великая.

На обороте документа помета: «Государю царю и великому князю Михайлу Федоровичю всеа Русии. 135 г. (1627 год) генваря в 20 день Енисейского острогу с казаком с Минкою Ондреевым».

ЦГАДА, ф. 214 — Сибирский приказ, столб. № 6056/12, лл. 87-89. Подлинник

1631 г. не ранее июня 5. — Роспись землям, в которые посланы из Енисейского острога служилые люди, с указанием их количества.

Роспись землям, в которые земли посланы из Енисейского острогу служивые люди и по скольку человек в которую землицу послано. В прошлом во 138-м (1629/30 год) году послано в Брацкую землицу приводить и умирить брацких людей под государскую высокую руку и для укрепленья и шатости острогу ставить с атаманом с Максимом Перфирьевым да з десятником с Семенкою Родюковым енисейских старых служилых людей 30 человек. На Лену реку к брацким же людям и к тунгусом и к налягом и к шилягом приводить под государскую высокую руку и острогу ставить с атаманом же с Иваном с Галкиным 30 же человек да прежние посылки 137-го (1628/29 год) году на Лене же реке служивых людей 6 человек. И те служивые люди, которые в прошлом во 138-м году посланы в Брацкую землю и на Лену реку, в нынешнем во 139-м году июня по 5 число в Енисейской острог не бывали. И в нынешнем же во 139-м году посланы в те землицы для промыслу, на прибавку к прежним служивым людем и на перемену атаманом Максиму Перфильеву да Ивану Галкину с товарыщи, красноярские новоприбылые служивые люди: в Брацкую землю на перемену Максиму Перфирьеву пятидесятник Васька Москвитин с товарыщи 8 человек; на Лену реку, на перемену атаману Ивану Галкину с товарыщи, Енисейсково острогу сотник стрелецкой Петр Бекетов, а с ним новоприбылых служивых людей 30 человек. В Тасееву реку и по Чюне реке вверх к брацким людем ко князьцом: к Кохоню, да к Куря Хилкову [да] к князьцу к Адыну приводить их под государскую высокую руку послано новоприбыльных и старых енисейских служилых людей 20 человек. В Тасееву же реку и по Оне реке вверх к брацким же людем послано новоприбыльных и старых енисейских служивых людей с пятидесятником с Терехом Савиным 20 человек. На заставу послано вниз по Енисею на усть Сыму реку з десятником с Фирсом Микифоровым новоприбылых служилых людей 30 человек для торговых и промышленных людей, которые обходят Сымом рекою и не платят государевы пошлины и оброков в Енисейском остроге и ходят на свои промыслы в Пясину и в Подкаменную Тунгуску и по иным рекам и с промыслов своих тою же обводною левою дорогою меж городов, не платя государевы десятые пошлины с промыслов своих, приходят на Русь и в сибирские городы, не заимая Енисейского острогу, и для беглых всяких людей. В Маковском острожке для государевых всяких дел и отпусков и для обереганья государевы казны 6 человек. В Тунгуске реке и на Рыбном в острожке для береженья, чтоб иноземцы над острожком дурна никакова не учинили, 5 человек. И всего енисейских старых и новоприбыльных служилых людей на государевых службах, которые посланы в прошлом в 138-м и в нынешнем во 139-м году июня по 5 число, 227 человек. А достальные служивые люди в остроге по караулам и на мелких на разных посылках и по волостям розосланы для государева недоборного ясаку человека по два и по три. А которые служивые люди посылки прошлого 138-го года в Брацкой земле и на Лене реке, и тех служивых людей, как переменят служивые ж люди, которые посланы в нынешнем во 139-м году маия 8 день к ним на перемену, и те служилые люди, только милостью божьею и государским счастием в тех землях поставят остроги и приведут под государскую высокую руку, и придут с тех служеб в сентябре или октябре месяце во 140-м году, и на весну пошлютца те служивые люди в том же во 140-м году в те же земли в остроги годовую на перемену тем служилым людем, которые их служилых людей переменили.

ААН, ф. 21, оп. 4, № 22, лл. 42 об. — 44, № 37.

Печатается по тексту, опубликованному у Г. Ф. Миллера, II, № 288, стр. 379 — 380.

1630 г. июня 21. — Выписки из ясачной книги Енисейского острогу о количестве собранного ясака с бурят и тунгусов в 1629 — 1630 гг. Яковом Хрипуновым и ценовная респись собранному им ясаку.

Книги ясачные збору Якова Игнатьевича Хрипунова нынешнего 138 году.

138 году маия в 21 день подал в Енисейском остроге в сьезжей избе ясачные книги енисейской атаман Максим Перфирьев за своею рукою, что был послан по государеву указу с Яковом Хрипуновьим в подьячих.

/л. 504/ 138-го году сентября в 2 день з Братцкие земли с князца Баратая государева ясаку тритцать соболей с пупки и с хвосты, да пять пластинищей собольих, да десять недособолищеи с пупки и с хвосты, лисиченко красное взято.

Сентября-ж в 9 день з братцково ж князца с Кодогоня государеву ясаку девятнатцать соболей с пупки и с хвосты, да восмьнатцать недособолишек с пупки и с хвосты, кошлочишко, околишко шубной соболей с лоскутьев вытерт, да лоскут лисей красной взято.

Сентября ж в 10 день з братцково ж князца Монгола государева ясаку пять соболей, полшубенка тунгуское собольи, а в ней пол осма соболя, а окол шубной соболей, а в нем сшито девять пластинищей собольих, да окол пупчатой, да в нем же два пластинишка собольи взято.

Декабря в 26 день с Лены реки с новых людей, с князца Елдеги с товарыщи, государева ясаку восмьнатцать соболей с пупки и с хвосты, да восмьнатцать соболей с пупки без хвостов, да восмьнатцать недособолищей с пупки и с хвосты, да девять недособолишек с пупки без хвостов, две выдришка, три бобришка карих, да кошлочишко карей, лоскутишко соболей взято.

Февраля в 4 день с реки Куты, с наляжских людей с князца Кинеги с товарыщи государеву ясаку две шубы тунгуских собольи новы взято. В одной шубе сшито двадцать два соболя, а в другой шубе двадцать один соболь.

Роспись ценовная по разбору государеве Цареве и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии ясачной мяхкой рухляди Яковлева збору Хрипунова нынешнего 138-го году.

Сорок соболей — 45 рублев.

Сорок соболей — 25 рублев.

Десять соболей — 2 рубля алтын 4 деньги.

Пятьдесят пять недособолишек — 2 рубли.

Две шубы тунгуские собольи — 20 рублев.

Две пластины шубные собольи — 5 рублев.

Девять лоскутки собольих шубных пол — 2 рубли.

Два лоскута шубные пупчатые — рубль.

Лисиченко красное да огрызок лисей красной — 13 алтын 2[?] деньги.

Три бобра карих, два кошлока, две выдры — 4 рубли.

И всего по оценке ясачные мяхкие рухляди Яковлева збору Хрипунова на 106 рублев на 13 алтын на 2 деньги.

ЦГАДА, ф. 214 — Сибирский приказ, кн. № 22, «Ясачная книга Енисейского острогу», лл. 503 — 508. Подлинник.

1638 г. не ранее сентября 1 (Датируется на основании содержания челобитной) .—Из челобитной сына боярского Петра Бекетова о поверстании его казачьим головой в Енисейском остроге за походы в «новые земли» и построение Якутского острога.

(Начало челобитной утрачено) острогу сын боярской Петрушка Бекетов.

Служу я, холоп твой, тебе, праведному государю, в Сибири всякие твои государевы, службы зимние и летние, конные и струговые, и нартные 17 лет, и своим службишком и раденьем многую тебе, праведному государю, прибыль учинил.

В прошлом, государь, во 136-м году посылан был я, холоп твой, а со мною служивые немногие люди, по Верхней Тунгуске реке на Рыбную и Чадобчю к тунгусом, что те тунгусы тебе, праведному государю, были непослушны, твоего, государева, есаку не давали и служилых и промышленных людей побивали.

Да я ж, холоп твой, в прошлом во 137-м году послан на твою, государеву, службу для твоего, государева, есачного збору на годовую, под Братцкой порог. И я, холоп твой, на твоей, государевой, годовой службе тебе; государю, служил, ходил ис Братцкого порогу по Тунгуске вверх и по Оке реке, и по Ангаре реке, и до усть Уды реки, и твой, государев, есак з братцких княжцей и улусных людей взял вновь, и братцких людей под твою, государеву, высокую руку подвел. И по се число те братцкие люди твой, государев, есак дают в Енисейской острог. А преж, государь, меня в тех местех никакой руской человек не бывал.

Да в прошлом же, государь, во 139-м году посылан я, холоп твой, на твою, государеву, службу из Енисейского острогу с служивыми людьми на великую реку Лену. И ис под Ленского волока ходил я вверх по великой [реке Лене и дошел] (Текст утрачен, восстановлен по смыслу) до Брацкие же землицы до иных... (Текст утрачен) ны людей. И те брацкие люди, не похотя тебе, праведному государю, ясаку платить, собрався, меня осадили. И с служивыми людьми в своей Братцкой землице на степу... (Текст утрачен) сидел я в осаде... (Как видно отсюда, документ устанавливает факт первого посещения служилыми людьми ряда географических пунктов) Да под теми ж, государь, братцкими людьми жили тунгусы Наляские землицы и есак давали братцким людем. И я, холоп твой, тех тунгусов Наляские землицы под твою, государеву, высокую руку привел, и твой, государев, есак с тунгусов взял вновь, и по ся место тое Наляские землицы тунгусы тебе, праведному государю, ясак платят.

И ис той, государь, из Брацкие землицы пришел я, холоп твой, на Ленской волок, и на Ленском волоку зимовал. И с Ленского волоку посылал я, холоп твой, от себя для твоего, государева, ясачного сбору по сторонним речкам по Илиму и по [Ки]ринге служилых людей, и, собрал твоего, государева, есаку перед прошлыми годы с прибылью. И того ж, государь, году весной, как лед скрылся, с Ленского волоку я, холоп твой, с служилыми людьми поплыл вниз по великой реке Лени, и приш[едши] в Якуцкую землицу, и острог поставили, и всякие остр[ож]ные крепости учинили...

ЦГАДА, ф. 214 — Сибирский приказ, столб. 339, д. 15, лл. 1 — 2. Печатается по тексту, опубликованному в ОРЗ, № 16

1636 г. позднее апреля 3. — Отписка енисейского воеводы Прокофия Соковнина царю Михаилу Федоровичу о походах в Брацкую землю и на р. Лену Дунайки Васильева, Микулая Радуковского и Галкина для приведения в подданство бурят, тунгусов и якутов.

Государю царю и великому князю Михайлу Федоровичю всеа Русии холоп твой Пронка Соковнин челом бьет.

В нынешнем, государь, во 144-м году, апреля в 3 день, в твоей государеве цареве и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии грамоте писано ко мне, холопу твоему, в Енисейской острог:

В прошлом, во 143-м (1634/36 год) году писал к тебе государю царю и великому князю Михайлу Федоровичю всеа Русии из Сибири из Енисейсково острогу воевода Ондрей Племянников: в прошлом де во 141-м (1632/33 год) году писали в Енисейской острог к воеводе, к Ждану Коширеву [?], из Брацкого острожку десятник Баженко Поленов да Фомка Кочергин с товарыщи, что де брацкие князцы Баракай да Кодогонь, да Тагоурда [?], да Уныгидей тебе государю учинились непослушны и ясаку с себя давать не хотят, да брацкой же де князец Баракай велел брацким людем твоих государевых служилых людей побивать и тунгуских людей, которые живут блиско брацких улусов, и тех де тунгуских людей взяли к себе в улусы и ясаку им с себя тебе государю давать не велели, а емлют с них ясак брацкие люди на себя и тунгуским людем твоих государевых служилых людей велят побивать, а смирить их и под твою государеву цареву высокую руку привести не кем.

Да в прошлом же, государь, во 142-м году писал в Енисейской острог к воеводе к Ондрею Племянникову из Брацково острожку стрелецкой пятидесятник Васька Черменин с товарыщи. Посылал де он Васька из Брацково острожку в брацкие улусы для твоего государева ясачново збору енисейских служилых людей Ивашка Колмогора, Буторку Онтонова да толмача Мишку Тарсково к брацким князцом х Котоге и х Кутогору и к Братаю и к Неготею. И те брацкие князцы Котога с товарыщи тебе государю учинились непослушны и ясак с себя и с своих улусных людей тебе государю не дали и служивых людей держали у себя две недели и насильство им всякое чинили и хотели их побить. И о том воевода Ондрей Племянников писал к тебе, государю царю и великому князю Михайлу Федоровичю всеа Русии, к Москве и в Томской город к стольнику и воеводе к князю Миките Егупову Черкаскому. И по тем де государь вестям по отписке пятидесятника Васьки Черменина воевода Ондрей Племянников послал из Енисейсково острогу в Брацкую землю енисейских служивых людей шестьдесят человек с пятидесятником з Дунайком Васильевым прежним служивым людем /л. 17/ пятидесятнику Ваське Черменину с товарыщи [29] на перемену. А велел им с тех брацких князцей и с их улусных людей за аманаты взять твой государев ясак на прошлой на 143 год и иных немирных землиц приводить под твою государеву царскую высокую руку. И те де государь брацкие князцы со всеми своими улусными людьми учинились тебе государю непослушны и ясаку с себя и с людей своих тебе государю не дали и служивых людей пятидесятника Дунайка Васильева с товарыщи пятьдесят два человека побили и пищали и зелье и свинец поимали и о том к тебе государю царю и великому князю Михайлу Федоровичу всеа Русии к Москве и в Томской город писано к стольнику и к воеводе к князю Миките Егупов Черкаскому. И по тем, государь, вестем по твоему государеву цареву и великого князя Михайла Федоровича всеа Русии указу в прошлом государь в 143-м году воевода Ондрей Племянников послал из Енисейсково острогу в Брацкую землю енисейского сына боярсково Микулая Радуковского, а с ним послал енисейских служивых людей сто человек для твоего государева ясачново збору и приводу под твою государеву царскую высокую руку и для умиренья многих немирных и непослушных князцей и их улусных людей, которые побили твоих /л. 18/ государевых служивых людей пятидесятника Дунайка Васильева с товарыщи.

И в нынешном, государь, во 144-м (1635 год) году октября в 4 день писал ко мне холопу твоему в Енисейской острог сын боярской Микулай Радуковской с товарыщи. В прошлом де, государь, во 143-м (1635 год) году августа в 1 день дошел де он, Микулай, с служивыми людьми до Шамансково порогу и на Шаманской порог поднимались и подынутца не могли, потому что посланы оне на твою государеву службу в Брацкую землю и судовых снастей им и завозов добрых не дано, а даны судовые снасти и завозы худые и парусы малые, а в твоей государеве казне в Енисейском остроге судовых снастей добрых нет и ныне де оне енисейские служивые люди сын боярской Микулай Радуковской с товарыщи зимуют под Шаманским порогом и на Шаманском де пороге, он, Микулай с служивыми людьми взяли илимсково ясачного тунгуса в вожи и ходили вверх по Тунгуске лехкими судами, а иных служивых людей оставили у судов дватцать человек и проведывали про Брацкой острожек. И Брацкой де острожек сожжен до основания и он де Микулай с служивыми людьми ходили выше прежнево Брацково острожку под Падунской порог и ис под Падунсково порогу повел их вож горою на брацких мужиков и те де брацкие мужики были в карауле повыше Падуна, не дошед усть Оки реки. И привел де их на пять юрт. И божиею милостию и твоим царским счастием те пять юрт погромили и пять мужиков убили и ясырю взяли четыре бабы, шестро робят и ис тех де юрт ушли языки на большие юрты к брацким князцом к Котогоню и х Братаю и х Котогору и весть им подали и он де Микулай с служивыми людьми гоняли за ними вверх по Оке реке четыре дни пеши и горою и не могли их поститчь и служивые люди все притомились. И он де, Микулай, с служивыми людьми сплыли на низ по Оке реке на плотех и присмотрели угожее место на усть Оки реки, где поставить острожек блиско брацких юрт и летних жировищ и с сенных их покосов, только де государь до усть Оки реки в больших дощаниках доходить не мощно, опричь шитых каюков и малых судов. Да послан де, государь, с ними, с Микулаем, с товарыщи из Енисейсково острогу брацкой толмач Митька Шухтей. И тот де Митька брацково языку не знает и по брацкому говорить не умеет ничево. Да с ними ж де послан брацкой /л. 20/ малой новокрещен Петрушка для брацково языку и тот де Петрушка русково языку не умеет и ныне де у нево, Микулая, брацково толмача нет и без толмача де ему быть не мощно, а в Енисейском, государь, остроге брацково толмача нет и послать к нему неково. А служивых государь, людей в Енисейском остроге заехал я, холоп твой, по смотру на лицо семьдесят человек и те, государь, служивые люди разошлютца на твои государевы службы для твоего государева ясачново збору.

И в нынешнем, государь, во 144-м (1635 год) году ноября в 24 день по твоему государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу писал я, холоп твой, из Енисейсково острогу в Томской к стольнику и воеводе к князю Ивану Ромодановскому, что Брацкой землицы князцы с своими улусными людьми тебе, государь, учинились непослушны и ясаку с себя и с людей своих не дают и твоих государевых служивых людей, которые посланы были к ним для твоего государева ясачново збору побили. А из Енисейсково, государь, енисейских служивых людей в Брацкую землицу послать неково и енисейскими невеликими служивыми людьми и без толмачей под твою государеву царскую высокую руку привести и умирити и твоего государеву ясаку взяти з брацких князцей и с улусных людей енисейскими служивыми людьми некем, потому что Брацкая, государь, землица немалая, и людная, и люди конные и чтоб государь по твоему государеву указу стольник и воевода князь Иван Ромодановской прислал ис Томсково города в Енисейской острог служивых людей к енисейским служивым людем на прибавку и толмачей добрых кем бы, государь, было брацких князцей, которые воруют и твоих государевых служивых людей побивают, умирити и под твою государеву царскую высокую руку привести и ясак с них тебе, государю, имати как и с ыных землиц тебе, государю, ясак емлетца, а тем, государь, брацким князцом и их улусным людем впредь воровати неповадно было и твоему б государеву делу и ясачному збору порухи не было.

И в нынешнем, государь, во 144-м (1636 год) году марта в 10 день стольник и воевода князь Иван Ромодановской прислал ис Томсково города в Енисейской острог томсково атамана Дмитрея Копылова да подьячево Герасима Тимофеева да красноярсково казака Фомку Федолова, а с ними томских служивых людей пятьдесят человек на твою государеву службу на Лену реку для прииску и приводу новых землиц под твою государеву царскую высокую руку и для твоего государева ясачново збору с новые землицы, с которых преж сево тебе государю ясаку в Енисейской острог и в Мангазею не имывано, а твое государево хлебное жалованье томскому атаману Дмитрию Копылову да подьячему Гарасиму Тимофееву и служивым людем указал взяти в Енисейском остроге из твоих государевых из красноярских хлебных запасов на полтора года оклады их сполна, которые твои государевы хлебные запасы присланы ис Тобольска в Енисейской острог, а из Енисейсково посылаютца в Красноярской острог красноярским служивым людем на жалованье на нынешной на 144-й (1635/36 год) год оклады их против пометново списка.

Да стольник же и воевода князь Иван Ромадановской указал в Енисейском остроге взять томскому атаману Дмитрею Копылову судовые снасти и парусы с пяти дощаников, которые велено по твоему, государеву, указу взять з десяти дощаников, что присланы ис Тобольска на хлебных дощаниках с красноярскими и с енисейскими хлебными запасы. А те судовые снасти и парусы присланы по твоему государеву указу для твоих государевых енисейских служеб и теми, государь, судовыми снастями с пяти дощаников, что останутца за томскою посылкою на твои государевы службы, что посылаютца из Енисейсково острогу для твоево государева ясачново збору поднятца будет нечем, потому что из Тобольска до Енисейсково острогу с твоими государевыми хлебными запасы идут лето и судовые снасти даучи [?] прирвут и пригниют и парусы привозят малы и гнилы. А в Енисейском, государь, остроге в твоей государеве казне якорей и судовых снастей и канатов и завозов и парусов нет и енисейских, государь, служеб для твоего государева ясачново збору отпустить нечем и твоему государеву ясачному збору за судовыми снастьми чинитца поруха, потому которые, государь служивые люди посылаютца на твои, государь, службы, а судовые снасти даютца им за скудостью плохи и оне до урочных своих мест, где им указано по твоему /л. 24/ государеву указу быть не доходят. А из Енисейсково, государь, острогу посылаетца летом на твои государевы службы для твоего государева ясачново збору в Брацкую землицу и на Лену и на Олекму реку и на Илим и в Чадобчю и на Рыбную и в Красноярской острог с твоими государевыми хлебными запасы, служивым людем на жалованье, больших дощаников по дватцати и больши. И на те, государь, дощаники судовые снасти, конаты и завозы, дроги и ноги и парусы надобет добрые для тово, что реки быстрые, и порожистые, и на худых, государь, снастех на дощаниках подыматца на пороге не мочно.

А ис Тобольска, государь, с твоими государевыми хлебными запасы на дощаниках присылаютца судовые снасти плохи и гнилы и парусы малы и теми, государь, худыми судовыми снастьми подыматца на пороги не мощно и в том, государь, твоему государеву делу чинитца поруха.

А в Брацкую, государь, землицу на перемену енисейскому сыну боярскому Микулаю Радуковскому, что послано было с ним в прошлом во 143-м (1634/35 год) году в Брацкую землицу сто человек енисейских служивых людей, противо тово послать неково и на Лену реку и на Олекму для твоего государева ясачново збору служивых людей перед прежним прибавить неково. А ис Томсково, государь, для тех твоих государевых служеб служивых людей апреля по 20-е число в Енисейской острог не прислано, а брацкие, государь, воровские князцы Котога с товарыщи запрещают /л. 26/ и уграживают твоим государевым ясачным тунгусом, которые живут блиско брацких людей и побивают их и ясак с них емлют на себя.

Да в прошлом, государь, во 143-м (1635 год) году августа в 20 день с твоею государевою царевою и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии ясачною и десятинною и с покупошною соболиною казною с Лены реки приехал в Енисейской острог атаман Иван Галкин со служивыми людьми и в съезжей избе в роспросе сказал мне, холопу твоему, что де на Лене и на Олекме реке твои государевы ясачные люди тунгусы и якуты и наляги и иных землиц люди, слышачи про брацких воровских князцей непослушание и воровство, учали быть в смуте и ясаку с себя и с людей своих тебе государю полново не учали давать. И он де атаман Иван Галкин с служивыми людьми на Лене и на Олекне реке с прежних твоих государевых ясачных людей с тунгусов и с якутов и с налягов и с ыных землиц твой, государь, ясак имали на 143- год за великим боем и с великою нужею, потому что с ним, атаманом, послано было служивых людей из Енисеисково острогу мало, только сорок четыре человека, да из Енисеисково ж острогу послано было в прошлом в 143-м году на Лену и на /л. 27/ Олекну реку с сыном боярским с Парфеном Ховыревым служивых людей тритцать пять человек ему Ивану на перемену. И впредь де, государь, на Лену и на Олекну реку для твоего государева ясачново збору только посылать столько ж служивых людей, сколько было с ним Иваном и с Парфеном Ховыревым послано. И теми де невеликими людьми на Лене и на Олекне реке промышляти твоим государевым делом некем, потому, что Лена река и Олекна великие и людные, а в Лену и в Олекну реку впали многие реки и людные и надобе де, государь, послати на Лену и на Олекну реку для твоего государева ясачново збору и приводу под твою государеву царскую высокую руку немалых ратных людей — человек двести и больши з добрым огненным боем. А только де, государь, на Лену и на Олекну реку по твоему государеву указу двести человек пошлетца, и твой де государев ясак соберетца немалой перед прежним вдвое и больши, и якуцкие де и тунгуские и наляги и иных землиц людей будут от твоего государева царского величества страшны и твоей государеве ясачной казне збор будет самой большей, и впредь те якуцкие и тунгуские люди и наляги под твоею государевою царскою высокою рукою будут навеки неотступны в прямом холопстве и иных землиц учнут людей проживать [?] и впредь Якуцкая землица распространитца и тебе государю в ясачном зборе будет прибыль большая.

Пометы на л. 15 об.: 1. «Государю царю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа Русии». 2. «144 (1636 год) года августа в 4 день подал Енисейского острогу казак...».

ЦГАДА, ф. Сибирского приказа, столб. 53 — 54, лл. 15 — 27. Подлинник.

1640/41 г. (Датируется на основании содержания росписи) — Чертежная роспись притоков р. Лены в ее верхнем течении, пашенных мест, расстояний между устьями рек, со сведениями о местном населении.

Список с чертежной росписи слово в слово, какова послана к Москве.

Роспись против чертежу от Куты реки вверх по Лене реке и до вершины, и сторонным рекам, которые впали в Лену реку, и сколько от реки до реки судового ходу, и пашенным местам, и роспросные речи тунгусково князца Можеулка про братцких и про тунгуских людей, и про Ламу, и про иные реки... (Опущенная часть документа к бурятам не относится)

От Жилимжи реки до усть Киташамы реки полдни ходу; против той реки за Леною рекою пашенного места на 100 десятин, сенных покосов на 600 копен; течет ис Камени, впала в Лену реку с правую сторону; кочюют те ж ясачные тунгусы ладагирцы.

От Киташамы реки до усть Купты реки полдни ходу, впала в Лену реку с правую сторону, течет ис Камени; кочюют те ж тунгусы, переходя, ладагирцы.

От Купты реки до усть Оленги реки полдни ходу, впала в Лену реку с левую сторону, течет ис Камени. А с усть Купты реки до усть Оленги реки подле Лену реку пашенных мест на 300 десятин, сенных покосов на 2000 копен; кочюют по ней ясачные тунгусы те ж, ладагирцы.

От Оленги реки до Аталанжи реки полтора дни ходу, впала Лену реку с левую сторону, течет ис Камени.

От Аталанжи реки до Жилимжи реки день ходу, впала в Лену реку с правую сторону, течет ис Камени; против тое реки на Лене реке пашенных мест на 40 десятин, сенных покосов на 200 копен..

От Жилимжи реки до реки Авалагды полдни ходу впала в Лену реку с правую сторону, течет ис Камени.

...От реки Бота до реки Бичи полдни ходу, впала в Лену реку с левую сторону, течет ис Камени, а на усть тое реки по обе стороны Лены реки пашенного места на 100 десятин, сенных покосов на 800 копен. А по Боте и по Биче реке кочюют ясачные тунгусы налягири. От Бичи реки день ходу, на той ж стороне пашенного места на полтораста десятин, сенных покосов на 1000 копен.

От тех пашенных мест до реки Илги 3 дни ходу, впала в Лену реку с правую сторону, течет ис Камени; а по вершине кочюют многие братцкие люди, да неясачных тунгусов человек с 30.

От Илги реки до Тутуры реки 2 дни ходу, впала в Лену реку с левую сторону, течет из озер; а на усть тое реки Тутуры выше и ниж по полуднища ходу по обе стороны Лены реки пашенных мест на 3000 десятин, сенных покосов на 20000 копен; кочюет по ней тунгуской князец Можеул. И на прошлой на 148-й год и на нынешней на 149-й год он, Можеул, дал с себя ясак. А на вершине тое реки Тутуры реки того ж Можеуля улусные тунгусы.

От Тутуры реки до Куленги реки 5 ден ходу, впала в Лену реку с правую сторону, течет ис Камени. А на усть тое реки Куленги выше и ниже по днищу ходу по обе стороны Лены реки пашенных мест по смете мочно крестьян устроить человек 200 и больши; а кочюют того ж Можеулева улуса тунгусы.

От усть Куленги реки до реки Онги судовым ходом 2 дни, а пешему день ходу, конем половина дни, впала в Лену реку с левую сторону, течет ис Камени. А на усть тое Онги реки по обе стороны живут братцкие люди; а хлеб у них родитца просо, и мы то просо, Васька Витезев, Курбатко Иванов с товарыщи у князца Можеуля видели.

Да у того ж князца Можеуля был тунгус Чилкагирсково роду с Ламы и хотел нас, Курбатка Иванова, Федьку Степанова, убить. А сказывал — в прошлом де во 148-м году летом ходят по Ламе в судах руские люди казаки...; а отколева те казаки пришли и давно ли по Ламе ходят, того не ведают.

И промеж Куленги и Онги реки через вершину Куленскую с Лены реки дорога на Енесей, а Ангара и Тунгуска тож, которая течет под Енесейской острог, конем ехать 3 дни. Да с тое ж дороги с Куленской ж вершины дорога на Ламу, а Ламу называют брацкие люди Байкалом озером, конем ехать до Ламы 2 дни; а на усть Куленги посланы служилые люди, а велено острог поставить.

Да с Онги же реки дорога на верх Киренги реки, ходу 2 дни, Киренга впала в Лену. А по Киренге живут многие тунгусы, а ясак государю платят не все, а соболи продают в Браты на животину и на проса.

От Онги реки до Баянжуруги полдни ходу, река падет Баян-журуга с правую сторону; по ней живут брацкие люди; с усть тое реки Баянжуруги по той же реке Баянжуруге 2 дни до тое дороги, что ходят на Ламу, от реки Баянжуруги дорога на Ламу сухим путем конем 2 дни ехать; а сидят по дороге улусы братцкие люди.

Да с усть ж Баянжуруги реки до озера с самосадною солью .3 дни конем ехать, а к Енисейской вершине то озеро ближе.

Река Иголикта впала в Лену реку под вершиною Лены реки.

А в роспросе тунгуской князец Можеулко и ево улусные люди про брацких людей, про Ламу, что называют брацкие люди Байкалом озером, и про вершину Тунгускую, и про Шилку реку и про Витимские вершины сказывал:

Живут де по Иголикте реке и по Ленской вершине неясашные тунгусы камчагири, человек с 300; а Ленская де вершина от Иголикты реки недалеко, а сколько от тое реки до самой вершины Ленской ходу и князец Можеуль и тунгусы не сказали. А течет Лена река вершина ис ключей, а подошла та вершина Ленская к Ламе блиско. А по Ламе и по Байкалу живут неясашные тунгусы кумкагири и чилкагири, и иных родов много, а числа те тунгусы им не знают сколько их в роду. А соболей де у тех тунгусов много; а на Ламе остров именем Оихон. А ходу через Ламу до острова Оихона судового день. А люди на том острову живут братцкие многие; лошадей и всяково скота много, а хлеб у них родитца просо,

А с Оихона острова на другую сторону Ламы день же судового ходу.

А на другой стороне Ламы живут брацкие ж люди, конные, а тунгусы оленные, а от тех де братцких людей в правую сторону по Байкалу к Енесейской вершине живут люди точали, скотные. А Енесей река, которую называют Тунгускою и Ангарою, вышла из Байкала озера, а где вышла из Байкала та река, и в вершине она мала и мелка. А течет та река под Енесейской острог.

А вода в Ламе стоячая, пресная, а рыба в ней всякая и зверь морской. А где пролива той Ламы в море, того те тунгусы не ведают.

Да в Ламу ж впала река Селенга двунатцатью устьи.

А по той реке Селенге, идучи от Ламы с правую сторону, живут мугалы кочевные люди. Да тою же рекою Селенгою ходят в Китайское государство вверх по Селенге реке 10 день судового ходу. А от тое реки Селенги на левую сторону дорога на реку сухим путем дней в 8, переезжают конем. А та река течет в Китайское государство, а имени тунгусы той реке не ведают. Да на той ж реке мугалы емлют серебряную руду; а у той руды серебреной на той же реке стоит Китайсково государства порубежной город, а серебро в Браты идет из Мугал; а покупают братцкие люди то серебро у мугал на соболи.

Да к Селенге же де реке к устью прилегла вершина Витимская. А с Витимской вершины на Шилку реку кочевьем переходят тунгусы ден в 5 и в 6 на оленях. А серебряная де руда на Шилке реке и хлеб есть или нет, того те тунгусы не ведают. А Шилка впала устьем в большое море; а люди по ней живут братцкие скотные.

ЦГАДА, ф. Якутской приказной избы, столб. 2415, лл. 256 — 262

Первая челобитная Семена Дежнева, 1662 г.
(Сибирск. приказа столбец № 768, лл. 2-7).

Царю государю и великому князю Алексею Михайловичю, всеа великие и малые и белые Росии самодержцу, бьет челом холоп твой с великие реки Лены Якутцкого острогу служилой человек Семейка Иванов Дежнев: в прошлом, великий государь, во 146 году послан я, холоп твой, из Енисейского острогу в Якутцкой острог для твоего государева ясачного сбору, с сыном боярским с Петром Бекетовым и с служилыми людьми, и я, холоп твой, с ним Петром Бекетовым. И в прошлом во 147 г. с сыном боярским с Парфеном Ходыревым и служилыми людьми служил я, холоп твой, с ними в Якутцком остроге всякие твои государевы службы. И при нем, Парфене Ходыреве, Кангаласково роду князец Сахей убил дву человек служилых людей, Федотка Шиврина да Елфима Зипунка, и убив тех служилых людей, тот Сахейко збежал с своих жилищ в дальные места — в Оргутцкую волость, и в тое Оргутцкую волость посылан был служилой человек Иван Метлех для твоего государева ясачного збору, и сын ево Сахаев Тоглойко и того служилого Ивана Метлеха убил. И сын боярской Парфеней Ходырев посылал меня, холопа твоего, для твоего государева ясачного збору в тое ж Оргутцкую волость, и я холоп с того князца Сахея и с его детей и с ево родников я с иных Оргутцких якутов взял с них твоего государева ясаку 3 сорока 20 соболей.

"И в прошлом же, великий государь, во 149 г., осенью, писмяной голова Василей Поярков послал меня, холопа твоего, из Якутцкого острогу с служилым человеком с Дмитреем Михайловым с товарищи, зимним путем, на своих лошадех, на твою государеву службу, через Камень, на Яну реку, для твоего государева ясачного збору, пятнадцатью человеки. И я, холоп твой, для твоей государевы службы купил 2 лошади, дал 85 рублев, и платьишко, и обувь, и всякой служебной завод, покупаючи в Якутцком остроге у торговых и у промышленных людей дорогою ценою: стал подьем мне, холопу твоему, больши 100 рублев. И мы холопи твои, на Яне реке с Якутцких людей твоего великого государя ясаку взяли 8 сороков 20 соболей, да 2 лисицы бурых.

"И Дмнтрей Михайлов с Яны реки с твоим государевым ясашным збором, с собольми, послал меня, холопа твоего Семейку, саму четверту в Якутцкой острог, к твоим государевым стольником и воеводам к Петру Петровичю Головину с товарищи. И я, холоп твой, с товарищи, едучи в Якутцкой, встретя нас, холопей твоих, на дороге Ламутские тунгусы человек сорок и больши, и с нами, холопи твоими, учинили бой; стреляли они по нас из луков, а мы холопи стреляли по них из пищалей. И я, холоп твой, на том бою убил у них лутчево мужика до смерти, а иных тунгусов мы, холопи твои, многих ранили. А меня, холопа твоего, Сеньку на том бою те Ламутцкие мужики стрелою ранили в левую ногу по колену, а другою стрелою ранили в ту ж ногу в икру. И приехав в Якутцкой острог, твою государеву ясачную соболиную казну 8 сороков 20 соболей в съезжей избе стольнику и воеводе Петру Головину с товарищи отдали.

"И в прошлом же, великий государь, во 150 г. стольник и воевода Петр Головин с товарищи послал меня, холопа твоего, из Якутцкого острогу на Оемокон реку, для твоего государева ясачного збору с служилым человеком с Михайлом Стадухиным, с товарищи 14 человек, без твоего государева денежного и хлебного жалованья, и на своих лошадех о — два — конь, и мы, холопи твои, покупаючи кони дорогою ж ценою и платьишко, и обувь, и всякой служебной подьем стал нам, холопем твоим, по сту по пятидесяти рублев. И мы, холопи твои, на Оемоконе с Тунгусково князца Чоны и с ево братьи и родников и с якутов взяли твоего государева ясаку против прежнего с прибылью. И собрався неясачные Ламутцкие тунгусы, сот с пять и больши, кони наши перестрелили и с нами, холопи твоими, учинили бой; и мы, холопи твои, с ними бились, из оружья стреляли, а ясачные тунгусы и якуты за нас стояли и по них из луков стреляли. И Божиею милостию и твоим, великого государя счастием, на том бою убили мы, холопи твои, тех ламутцких тунгусов десять человек, а иных многих переранили. А меня, холопа твоего Семейку, на том бою Ламутцкие тунгусы стрелою ранили в правую руку в локоть, а другою стрелою ранили в правую ногу в стегно. Да они ж тунгусы на том бою убили у нас Якутцкого ясачного князя Удая, да улуснов мужика Тюсюка и иных многих ясачных людей побили до смерти, а иных переранили и разорили их до основания. И мы, холопи твои, на достальных своих лошадех твою государеву ясачную соболиную казну с Оемокона реки выслали в Якутцкий острог с служилыми людьми, з Денисом Ерилом да с Иваном Кислым.

"А мы, холопи твои, с Михайлом Стадухиным с товарищи, распрося у ламсково ясачново тунгуса Чоны, для прииску новых неясачных людей, гдеб нам, холопем твоим, мочно было вновь тебе, великому государю, в ясачном зборе прибыль учинить, зделав кочь, сверх Оемокону реки выплыли на Индигирку реку, всего тринатцатью человеки, а по Индигирке выплыли на море.

"А по сказке иноземцов ходил я, холоп твой, с Романом Немчином к служилому человеку Дмитрею Михайлову с товарищи, для совету, чтоб нам, холопем твоим, с ним Дмитреем вместе служить твои государевы службы и в ясачном зборе прибыль чинить и непокорных и непослушных иноземцов под твою царскую высокую руку приводить. И я, холоп твой, с ним Дмитреем, нашод Алазейских юкагирей неясачных мужиков, поимали в аманаты князца Манцита сына ево Тойту, а с теми юкагири на той имке у нас, холопей твоих, был бой, в меня, холопа твоего, стрелою ранили в левое плече.

"И будучи на Ковыме реке я, холоп твой, з Дмитреем да с Михайлом Стадухиным и с служилыми людьми в походе нашод юкагирских мужиков Оймоков, и с теми оймоки на имке аманатов был бой, и я холоп твой Сенька, на той имке убил у них лутчево мужика Аллаева брата,. а сына Аллева Кениту в аманаты поимали. А меня, холопа твоего, в левую руку по завити железницею наскрозь прострелили. И под того аманата Кениту и с ево роду збирали твоего государева ясаку по три годы.

"И Дмитрей Михайлов да Михайло Стадухин вместе с товарищи морем на коче пошли с твоею государевою ясачною соболиною казною в Якутцкой острог, а я, холоп твой Сенька, от них остался на Ковыме реке в острожке с служилым человеком со Вторым Гавриловым с товарищи, всего тринатцатью человеки, для твоего государева ясачного збору. И те иноземцы юкагири, видя нас, холопей твоих, немногих людей, собрався сот пять и больши, приходили к нам, холопем твоим, к острожку приступом и обсадили нас в острожке, а многих переранили, меня, холопа твоего Сеньку, в голову стрелою железницею ранили, и в острожек многие иноземцы к нам сильно вломились. И Божиею милостию и твоим, великого государя, счастием, изменника Аллайка на съемном бою копьем скололи до смерти, да с ним же вместе иных многих юка(ги)рей убили до смерти, а иных иноземцов многих мы, холопи твои, ранили, и они, убоясь смерти, отошли прочь от острожку.

"А Дмитрий Михайлов да Михайло Стадухин с товарищи, едучи в Якутцкой острог, встретили на море таможенново целовальника Петра Новоселова, с торговыми и с промышленными людьми, и тот Петр Новоселов из Якутцкого острогу от стольников и воевод от Петра Головина с товарищи к служилому человеку к Дмитрию Михайлову привез наказную память, что ему Дмитрею велено быть на Ковыме реке приказным, до твоего, государева указу, на тех новоприискных реках - на Индигирке, и на Алазейке, и на Ковыме, и на Собачье, и новые реки приискивать ему Дмитрею, с таможенным целовальником с Петром Новоселовым и с нами, холопи твоими, велено со всяким раденьем тебе великому государю прибыль чинить и вновь иноземцов под твою царскую высокую руку приводить и ясак с них искать.

"И он приказной Дмитрей Михайлов и целовальник Петр Новоселов тебе государю радели с великим раденьем — посылали нас, холопей твоих, на непослушников неясачных иноземцов, которые тебе великому государю не послушны и не покорны и твоего государева ясаку не платили, и мы, холопи твои, на твои государевы службы ходили на неясачных иноземцов, и голов своих не щадили, и кровь свою проливали, и голод терпели, и всякую нужу приимали, и твой государев ясак мы, холопи твои, с неясачных людей збираем с великим раденьем. И приказной Дмитрий Михайлов да целовальник Петр Новоселов посылали нас, холопей твоих, с торговыми и с примышленными людьми, человек с тритцать и больши, войною на твоих государевых изменников на юкагирских мужиков, которые приходили к острожку приступом. И мы, холопи твои, с товарищи поимали в аманаты юкагирсково мужика Аливина сына Черма, а меня, холопа твоего Сеньку, на той имке те юкагири ранили в левую руку в мышку.

"И после того торговые и промышленные люди били челом тебе, великому государю, а на Ковыме реке таможенному целовальнику Петру Новоселову подали челобитную, чтоб их торговых и промышленных людей, Федота Алексеева с товарищи, отпустили по твоему государеву указу на новую на Анандыр реку и на иные на сторонные реки, для прииску новых неясачных людей, гдеб тебе, великому государю, мочно было в ясачном зборе прибыль учинить. А обо мне, холопе твоем Семейке, те торговые и примышленные люди били ж челом, чтоб мне, холопу твоему, идти с ними вместе для твоего государева ясачного збору и для прииску новых неясачных людей и для твоих государевых всяких дел.

"И я, холоп твой, с ними торговыми и с примышленными людьми шли морем, на шти кочах, девяносто человек; и прошед Ананднрское устье, судом Божиим те наши все кочи море разбило, и тех торговых и промышленных людей от того морского разбою на море пот(он)уло и на тундре от иноземцов побитых (sic), а иные голодною смертью померли, итого всех изгибло 64 человеки.

"А я, холоп твой, от тех товарищей своих остался всего дватцатью четырми человеки, и тех товарищей моих зимним путем на лыжах, с нарты, — со стыди (то-есть — студа, стужи), и з голоду и со всякой нужи, недошед Анандыря реки, дорогою идучи 12 человек без. вестно не стало. А я, холоп твой, на Анандыр реку доволокся всвго двенатцатью человеки, и с теми достальными своими товарищи, не хотя голодною смертью померить, ходил я, холоп твой, в поход к Канаульским и к Ходынским не к ясачным мужиком. И Божиею милостию и твоим царским счастием, поимали в аманаты дву мужиков Анаульсково роду — Колупайка да Негоно, да Ходынсково роду Чокчоя, да дву Чюванских мужиков Леонту да Подонцу. И на той имке тот Подонца резал меня, холопа твоего Семейку, в грудь ножем. И под тех аманатов с их братьи и родников взято твоего государева ясаку 30 соболей.

"И после того твоим, великого государя, счастием не по один год в аманаты поимали Ходынсково роду мужиков Обляку, Ондрюшку (sic), Алдыбейка, Акинейка, Панилка, Чинчилдайка, Петрушку (sic), и под тех аманатов и под их братью и родников и с их улусных людей и по нынешней 170 год збираетца твой государев ясак не малой, и впредь по той Анандыре реке и по иным по сторонним рекам будет збиратца твой государев ясак по вся годы перед прежним с прибавкою. И рыбей зуб кость проведали, и по вся годы промышляют моржей для кости рыбья зуба охочие служилые и промышленные люди.

"И в прошлом же, великий государь, во 167 году, по твоему государеву указу, Якутцкого острогу сын боярской Курбат Иванов с служилыми людьми на Анандыре реке принял у меня, холопа твоего, острожек и аманатов.

"А я, холоп твой, пошед из Енисейского острогу, служил тебе, великому государю, всякие твои государевы службы и твой государев ясак збирал на великой р. Лене и по иным дальним сторонним рекам в новых местах — на Яне, и на Оемоконе, и на Индигирке, и на Алазейке, и на Ковыме, и на Анандыре реках — без твоего государева денежного и хлебного жалованья, своими подьемы. И будучи же на тех твоих государевых службах в те многие годы всякую нужу и бедность терпел и сосновую и лиственную кору ел и всякую скверну приимал — дватцать один год.

. "Мнлосердый государь, царь и великий князь Алексей Михайлович, всеа великие и малые и белые Росии самодержец! пожалуй меня, холопа своего, своим государевым денежным и хлебным жалован(ьем) за те за прошлые годы, а за мое службишко и за кровь и за раны и за многое терпенье пожалуй, государь, меня, холопа своего, прибавочным жалованьем, чем тебе, великому государю, Бог известит! И вели, государь, сию мою челобитную в Якутцком остроге в съезжой избе своему государеву стальнику и воеводе Ивану Федоровичю Большому Голенищеву -Кутузову принять и под отпискою послать к тебе, великому государю, к Москве. Царь, государь, смилуйся!"

Вторая челобитная Семена Дежнева, от 2З-го сентября 1664 г.
(Сибирск. приказа столбец № 768, лл. 10—11).

"Царю государю... самодержцу бьет челом холоп твой великие р. Лены Якутцкого острогу служилой человек Сенька Дежнев: служил я, холоп твой, блаженные памяти отцу твоему на Яне, и на Индигирке, и на Алазейке, и на Колыме реках, с служилыми и с приказными людьми с Дмитреем Михайловым да с Михайлом Стадухиным, и в ясачном сборе в вашей валиких государей казне учинили великую прибыль. И с Колыми реки поднялся я, холоп твой, морем — проведывать новых рек, и приискал вновь, сверх тех прежних рек, новую реку Анандыр, и на той новой на Анандыре реке будучи на твоей, великого государя, службе зимовье и острог поставил, и аманатов поимал, и ясаку тебе, великому государю, и десятые (пошлины) собрал на той новой реке 6 сороков 39 соболей и пластин собольих, 7 сороков 4 пупка собольих, 15 пуд 36 фунт кости рыбьи моржевого зубу. Да я ж, холоп твой, с товарищи на Анандыре реке тебе, великому государю, челом ударили два зуба моржевые рыбьи кости, весом 32 фунта. И с той новой с Анандыря реки ясак соболи и кость рыбья тебе, великому государю, идет и по се число.

"А поднимался я, холоп твой, на ту твою, великого государя, службу, на те новые реки своими деньгами и своими подъемы, а твоего великого государя жалованья мне, холопу твоему, денежного и хлебново и соляново со 151 году по 170 год ничего не дано. И в прошлом, великий государь, во 170-м году, в Якутцком остроге стольник и воевода Иван Большой Голенищев - Кутузов твое, великого государя, соляное жалованье со 151 г. по 170 г. ис твоей, великого государя, казны мне холопу твоему выдал, а денежное и хлебное твое, великого государя, жалованье для денежной и хлебной скудости на прошлые годы мне Сеньке не дано. И о той моей службе к тебе, великому государю, из Якутцкого острогу писано. И будучи на той твоей, великого государя, службе, поднимаючи(сь) собою, и служа тебе, великому государю, многое время без твоего великого государя жалованья, имаючи иноземцов в аманаты, голову свою складывал, раны великие приимал и кровь свою проливал, холод и голод великий терпел, и помирал голодною смертью, и на той службе будучи и от морсково розбою обнищал и обдолжал великими неокупными долги, и в тех долгах в конец погибаю!

"Милосердый государь, царь самодержец! пожалуй меня, холопа своего, за мое службишко к тебе, великому государю, и за подъемы, и за аманатцкое иманье, и за раны, и за кровь, и за морские розбои, и за всякое нужное терпение своим, великого государя, хлебным и денежным жалованьем на прошлые годы со 151-го и по 170 год мой заслуженой оклад сполна, чтоб мне, холопу твоему, в кабальных долгах на правеже убиту не быть и впредь бы твоей, великого государя, службы не отбыть и в конец не погибнуть! Царь, государь, смилуйся, пожалуй!"

1645 г. ранее мая 19. — Отписка приказного сына боярского Алексея Бедарева из Илимского острога якутскому воеводе Василию Пушкину с товарищами о полученных из Верхоленска вестях о восстании братцких людей.

Государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии воеводам Василью Никитичю, Кирилу Осиповичу, диаку Петру Григорьевичю сын боярский Алешка Бедарев, пятидесятник Томилко Ильин, служивой Гришка Иванов челом бьют. В нынешнем во 153 году апреля в 13 день по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу указали вы государеву ясашную соболиную казну и хлебных запасов в Якутцкой не отпущать, и что в зборе государевы ясашные соболиные казны с ылимских и с кутцких тынгусов на нынешней на 153 год ясаку и поминочных и покупошных 18 сороков 3 соболи, 7 бобров да выдра, да недоборного ясаку и поминочных соболей за прошлой за 152-й год с верхоилимских и с кутцких с тынгусов 2 сороки, 11 соболей, 2 бобра, 2 выдры, 2 недособоли, за 150-й год поминочной соболь, и тое ясашную казну и деньги перепечатали и за печатьми ясашную казну в мешках склали на Илим в онбар, и коробьи с книгами и со всякими приказными делами поставлены в том же казенном онбаре, и караул к онбару приставили. А что хлебных запасов присыльных из Енисейского острогу, и выдельного хлеба что взято с ылимских пашенных, и те хлебные запасы все перевожены за волок. И на усть Муки делано судов под хлебные запасы 6 лодей, мерою лодья по 8-ми саж. печатных с аршином, а порубни приведены вышиною по красному гвоздью в аршин, и деланы лодьи по большой воде. А ленских вестей никаких нет, потому что зимним путем люди не бывали. И февраля в 8 день писал из Верхоленского пятидесятник Курбат, что братцкие люди отложились и ясаку государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии на нынешней на 153-й год не дали, и Братцкой де острог облегли браты кругом, и он Курбат седит служивыми людьми в осаде, и кони у братцких служивых людей все отогнали, и на Тутуру к пашенному Оверке братцкие люди приезжали и работников 5 человек побили, а 6-во ясыря братцково, кони и коровы отогнали и пашенные заводы, косы и серпы и сошники, розвезли и двор сожгли, и хотят де братцкие люди быть на усть Куты и дороги залечь и служивых и торговых и промышленых с усть Куты не хотят пропущать на Лену. И к усть Куте де по хлебные запасы послать служивых мало всего пол-30 человек, и порохов де мало, у лутчово де служилого по фунту пороху, а казенного де пороху ничево нет; и писал о прибавке служивых людей. И с волоку на прибавку послать служивых мало, неково; и противо ево Курбатовы отписки прибрано на Ленском волоку из промышленых охочих людей 120 человек, и марта в 2 день с теми охочими людьми послан служивой Олешка Олень к пятидесятнику Курбату на подсобу.

На обороте: Государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии воеводам Василью Никитичю, Кирилу Осиповичю, диаку Петру Григорьевичю.

Майя в 19 день подал отписку печатника Федора Федоровича крестьянин Ондрюшка Осколков.

Архив ЛО ИИ АН СССР, к. 184, столб. 1, лл. 138 — 140. Печатается по тексту, опубликованному в КПМЯ, № 183,

1645/46 г.— «Статейная речь» якутского воеводы Петра Головина аманатам братцких людей Булую и Чекару о пребывании всего братского народа в вечном холопстве царю Михаилу Федоровичу, под угрозой, в противном случае, полного разгрома.

Выписано в статейную речь, говорить братцких людей Икирежского улусу аманатом Булую да сипугайскому мужику Чекору. Булуй, братцкой мужик! Как по государеву указу стольники и воеводы Петр Головин с товарыщи пришли сюда на Ленской волок и посылали на вас непослушных братцких людей государевых служилых людей и вы в улусех своих с теми з государевыми людьми дрались. И божею милостию, государьским счастием служилые люди ваши улусы погромили и взяли родника вашево лутчево мужика Куржума и к усть Куты к воеводам к Петру Головину с товарыщи ево Куржума привели, и он Куржум государю бил челом перед воеводы, великому государю шертовал на том, что ему Куржуму быть с своими со всеми Икирежскими роды и с улусными людьми под государевою царьскою высокою рукою в вечном холопстве на веки неотступным, и ясак с себя давать и иных братцких князцей и улусных людей под ево государеву царьскую высокую руку в вечное холопство призывать и во всем великому государю хотел служить и прямить и радеть; и после шерти за то ему Куржуму стольники и воевода Петр Головин с товарыщи государева жалованья дали однорядку, и поили и кормили, и тот Куржум бил челом государю, чтоб ево государь пожаловал, велел отпустить в ево улусы, а в ево Куржумово место взять в аманаты сына ево тебя Чевдока. И стольники Петр Головин с товарыщи по ево Куржумову челобитью в ево место сына ево тебя Чевдока взять, а ево отпустить в улусы велел, и тот Куржум своровал, сына своего тебя Чевдока отступился, и выманя из Верхоленского острогу государевых служилых людей Мартынка Кислокваса да толмача Гаврилка новокрещенов[а] с товарыщи шти человек для того, что будто ево улусных людей, для государевых же братцких людей ясаку, переписать, приветчи во свои улусы, побил до смерти. Да после того как на Ангару посыланы государевы служилые и промышленые люди Семейка Скороходов с товарыщи 30 человек и вы своровали же, и тех государевых служилых и промышленых побили 18 человек, а того ныне побою у вас у кирежей в вашем улусе на погроме сыскан государев пансырь; да к вам же после того посыланы 2 человека: толмачь Федька да Данилко, и тот Куржум своровал же, тех служилых людей побить хотел же и к ним к юртам приступал. И после того как во 152-м году, тому ныне 2 года, государевы служилые люди пятидесятник Курбатко Ива[нов] с служилыми людьми ходили на государевых непослушных же братцких людей на мужика на Тоглоя, и вы после того погрому, ты Булуй да Б[у]чюк да Онгоев брат Даичин да Болгадайского роду мужик Торым з бр[а]том с своим с Наераем, и государю прямою шерть свою дали на том, что было всем вам братцким людем быть под ево государевою царьскою высокою рукою в прямом холопстве без ызмены навеки неотступным, и ясак с себя и со всего роду своего и с своих улусных людей платить сам большой, полной по вся годы безпереводно: и после того ты Булуй и брат тв[ой] Бора и те все братцкие мужики после оной с[воей] шерти своровали ж, государю изменили ж, ясак понемногу даючи по своей воли, и под Братцкой острог приходили зимою двожды, а в третей летом, и что было у служилых людей коней и коров и иного скоту и то все отогнали ж: без остатку и сена пожгли, и ныне у вас того отгонного скоту в ваших улусех служилые люди опознали много и то ваше воровство ж. Да вы ж братцкие люди приходили на Тутуру и пашенного Оверку роззорили и руских работных людей 5 человек до смерти побили и кони и скот отогнали и пашенной завод розвезли и хлебные запасы розсылали и сена прижгли; а в прошлом году все вы братцкие люди икирежи, великому государю изменя, и в ясаке отказали и ясаку с себя платить не учали, и за то по государеву указу воеводы Василей Никитичь Пушкин с товарыщи, как пришод на Илимской волок, посылали на вас сына боярсково Алексея Бедарева не з большими с служилыми людьми, а велено за вашу измену вас войною пострастить с пощадою, чтоб вы впредь в своих изменах государю добили челом и вину свою принесли и были под ево государевою царьскою высокою рукою попрежнему в прямом холопстве навеки неотступны и покорны и не до конца разорены; и того сына боярского с служилыми людьми вы же братцкие люди, пошед на государеву землю на Орленгу и на усть Куты на пашенных войною большими своими людьми и на государевой земле на Лене реке повыше Орленги у речек у Ботов стретяся дрались и государевых людей 5 человек до смерти убили; а как после того из Верхоленского острогу сын боярский Олексей с служилыми людьми на ваши улусы ходил, и ваши ж икирежские улусы громил с пощадою, и людей ваших до смерти не побивал, а которых ваших жон и детей и брата твоего Бурину жену и детей взял, и тот ясарь служилые люди на выкуп вам отдали, а брата твоего Бурину жену и дети вам отдали без выкупа. Да ты ж Булуй, как ныне в Верхоленской в острог приехал, и которые с собою привел было коней добрых выкупать достальной ясырь, и ты те лошади назад отослал, а после вас из под острожка кони и скот весь, за тобою аманатом пришед, ваши ж братцкие люди весь отогнали, и то ваша измена ж. И довелись было вы по государеву указу за ту свою за многую измену разоренья болышово, а ты Булуй и брат твой Бура довелись и смертной казни, повесить, для того, что тому всему дурному делу в измене завотчики, и иных братцких людей научили вы Булуй и брат твой Бура. И ныне государь царь и великий князь Михайло Федоровичь всеа Русии пожаловал, казнить тебя з братом смертною казнью и той вашей вины и своим государевым служилым людем отомстить не велел, а велел вам быть под своею государевою царьскою высокою рукою в прямом в вечном холопстве навеки неотступным, и пожаловал государь брату твоему Буре своими с улусными людьми и иным братцким, которые ему государю в винах своих добьют челом, велел жить на своих прежних юртах. И только вашей вперед измены не будет, и государь разорять вас своим государевым служилым людем не велел, а на том ты Булуй и ты мужик Чокор ныне великому государю дайте свою прямую шерть, чтоб тебе и брату твоему Буре и тебе мужику Чокору и иным вашей братье и племянником и всем улусным людем быть под ево государевою царьскою высокою рукою в прямом холопстве без измены навеки неотступным, и ясак с себя государю давать по вся годы безпереводно полной с себя и со всех улусных людей, и быть бы вам з государевыми служилыми людьми заодин и на непослушных иных братцких людей, которые государю чинятся непослушны и государю противятца, служилыми людьми войною ходить заодин же, и самим бы вам на государевых служилых и на пашенных людей впредь войною не приходить и иных братцких немирных людей войною подводом не подводить и никакие измены не чинить; а в аманатех тебе в Верхоленском в Братцком острожке быть з братом переменяючи погодно; а как вы в аманатах будете, и вас учнут государевым жалованьем кормить довольно. А будет вы воры вперед государю измените и государева ясаку с себя давать по вся годы полного не учнете, и под острожек и на пашенных крестьян войною приходить учнете, и за ту вашу измену по государеву указу ево государевы воеводы Василей Никитичь Пушкин с товарыщи пошлют на вас и на ваши улусы многих государевых ратных людей с огненным боем, и велят за эту вашу измену самих вас и ваших жон и детей и улусных людей, и не токмо вас и скот ваш побивать и разорять и юртя ваши огнем пожигать без пощады, а в полон имать и на выкуп отдавать не велят, а которых и возьмут, и тех вашу братью велят вешать и смертью казнить, так же что и якутам изменником было, и то будет вам ваше разоренье самим от себя.

Архив ЛО ИИ АН СССР, к. 190, столб. 20, лл. 1 — 2.

1646 г. после июля 3. — Отписка пятидесятника Курбата Иванова и Данилы Скробыкина якутскому воеводе Василию Пушкину о постройке нового острога на устье реки Куленги, о необходимости увеличить гарнизон Верхоленского острожка, об устройстве в пашню ссыльных черкасов и о состоянии хлебных посевов по реке Тутуре.

Государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии воеводам Василью Никитичю, Кирилу Осиповичю да диаку Петру Григорьевичю пятидесятничишко Курбатко Иванов да Данилко Скробыкин челом бьют. В нынешнем во 154 году маия в 12 день по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу и по наказной памяте воевод Василья Никитича Пушкина, Кирила Осиповича Супонева да диака Петра Стеншина велено нам быть у государева царева и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии дела в Верхоленском в Братцком острошке. И будучи нам у государева дела, всякие государевы дела делать по наказу, каков нам дан наказ за печатьми воевод Василья Никитича Пушкина, Кирила Осиповича Супонева и за рукою диака Петра Григорьевича Стеншина. Да нам же велено по государеву указу и по вашей наказной памяте, как сходя в поход с Кузьмою Семеновичем да сыном боярским с Олексеем Бедаревым божиею милостию государским счастием поиск учинитца над брацкими людьми, которые государю непослушны и государю ясаку с себя не платят, и пришед ис походу стать на новом месте с великим бережением, где быть новому Братцкому острогу на речке Куленге, в стрелке, и велеть служилым и охочим новоприборным людем, сметя по острожному месту, каков мочно поставить, бревна ронить и ис тех бревен поставить новой острог, что на малую статью в длину в одну сторону был мерою 20 саж. печатных, а в 3 стороны по тому ж, а на углах поставить избы по 4 саж. и с нагороднями и с нижним и с верхним боем по всем по 4-м углам, а среде острогу поставить аманатцкая изба с острогом, и въезжую башню с вороты поставить, чтобы была высока и караулиста, и однолишно б нам тем государевым делом и новым острогом порадеть и вновь поставить со всякими крепостьми, чтоб в том острошке жить от приходу немирных братцких людей жить было безстрашно и надежно. И божиею милостию и государьским счастьем в поход сходили и братцкие улусы погромили, скота и живота, коней и коров взяли. И как пришед ис походу перешли за Лену реку на острожную сторону, где было быть новому острогу, не дошед перестрела с два, и мы стали говорить Кузьме и Алексею, что у нас з Данилом в наказной памяти написано, велено по государеву указу и по наказной памяте воевод Василья Никитича Пушкина с товарыщи, как милости бог подасть и государьским счастьем поиск учинитца над непослушными братцкими людьми, которые государю ясаку не дают, ис походу пришед, стать на новом месте на усть Куленги реке, в стрелке, где быть ныне новому острогу, со всеми служилыми и с новоприборными охочими людьми всеми поставить острог и с проезжую башнею и по углам 4 избы и аманатцкую избу с острогом середи острогу, все сказали противо наказной памяте. И Кузьма и Алексей стали говорить служилым и охочим промышленым людем, и служилые люди [говорили], мы де ево государевы холопи, что де по государеву указу делать ни заставят, делать де мы готовы, государев острог ставить. А охочие промышленые и гулящие люди закрычали в тоя поры с отказом, не великие люди, Васька Бугров, Мишка Шадра, Васька Бурлак, Стенька Вострой, Семейка Верхотур, Ивашко Ларионов Липа, Ивашко Черной, Оверка Никитин, Мишка Шабаков, Епифанко Шалин, Вторко Теленок почали крычать, отнюдь де нам острогу не ставить, то де завод Курбатков, /л. 98/ он де заводит и бьет челом, он де и ставь острог. И выступилса из них Федька Львов, Тренька Бердонов и иные промышленые, выслушаем де государева наказу и побьем челом об сроке и подумаем, за што де за то стоять, что де не ставить острогу. И мы им про острожное дело в наказе вычесть велели. И оне промышленые прошали на 3 дни сроку. И Кузьма почал говорить, у меня де в наказе не написано и словом де мне не приказано от воевод от Василья Никитича с товарыщи ставить и вы де ставьте, и поехал в старой острог. И промышленые и гулящие почали говорить, посланы де мы на службу с Кузьмою Семеновичем не острог ставить, и поехали за ним все в острог. И Олексей,— что де нам делать и мы де поедем в острог. И как пришед в острог скот и живот, кони и коровы розделили и куяки почали имать на государя, и те ж промышленые люди у креста Васька Бугров, Ивашко Липа, Епифанко Шалин с товарыщи почали крычать, все де заводы Курбатковы, он де у нас куяки отимает и привез де наказную память ставить острог, ему де будет выслуга. И после того на другой день, собрав всех промышленных людей, и сказали про острожное дело, чтобы делать готовились острог. И оне все отказали, отнюдь де нам острогу не делать. Июля в 3 день велели собрать служилых людей всех и охочих промышленных гулящих людей, на конях поехали на новое место острожное на усть-Куленги. И приехав в острожное место розмеря, а те промышленые люди стали собе в кругу, и по них послали служилых людей и оне промышленые люди приехали все и сказали, чтоб оне к утру готовились на острожное место лес волочить, по 6 бревен острожных на человека, да на избы и на башню по 6 ж бревен, и в тех бревнах ставить острог и избы и проезжую башню. И Васька Бугров, Васька Бурлак, Мишка Шадра с товарыщи почали крычать /л. 99/ с отказом невежливо, отнюдь де нам острогу не ставить, и тово де мы не слушаем, что у нево Курбатка да у Данилка написано в наказе. И велели мы на тех завотчиков и бунтовщиков принесть служилым людем батогов и хотели им дать поученье человеком 5-ти, 6-ти, от которых ставятца бунты, и велено взять Ваську Бурлака, Мишку Шадру, Ваську Бугрова, и он Васька Бурлак, Мишка Шадра даватца не почали. И Васька Бугров, за што де бить даватца, чево де терпеть. И за ними все промышленые люди кинулись и почали служилых людей стегать плетьми и бить пищальными дулами и многих служилых людей перебили, на Олексея и на меня Курбата метались и мы от них прочь отъехали. И почали грозить, хотя де мы тобя Курбатка и убьем, за то де нас государь повесить не велит, а в службу де ты с нами отнюдь не ходи, посланы де мы с Кузьмою да с Олексеем, а тобя де мы отнюдь не слушаем, и бранят всякою неподобною бранью. Мочно было тем делом острожным порадеть и Кузьме Семеновичю, а за такое ослушанье и дурость тех бунтовщиков мочно было человека, другово сослать к вам в Якутцкой острог, или было тех завотчиков дать на поруки. И кому приказано больше, и тот не тянет а нам с миром ничево не пособить, позабыли мы все, что вы нам велели жить в совете. А служилых людей послано с нами в Верхоленской острог 50 человек, и с Олексеем на низ поедет в Якутцкой острог человек, 7, на усть Куты послать по семенной хлеб и по хлебные запасы служилых людей 20 человек, на Тутуру в страдную пору 10 человек, потому что больше тово послать неково, а в остроге останетца 13 человек. А промышленые охочие люди все хотят итти до одново человека на низ. И опять будет в остроге безлюдство; жить будет в остроге не кем, только от вас из Якутцково острогу служилых людей в прибавку не будет, ино будет от братцких людей жить тесно. Нынечи и большие люди в острошке, и братцкие люди приходили под острог человек со 100 и больше, и у скота, у коней и у коров на карауле стоят днем и ночью по 30-ти человек, и оне братцкие люди объявитця не смели. Да прошлого 152-го году в Верхоленском в Братцком острошке государевых денег было умерших и побитых служилых людей, что побиты на Ламе Семейка Скороходов с товарыщи, их окладов 49 руб. 22 алт. 4 д. И ис тех денег в росход вышло 2 руб., в нынешнем в 154-м году куплен котел на аманатов есть варить, а достальные те деньги были 47 руб. 22 алт. 4 д. у целовальника у Максима Григорьева, и он Максим те деньги из Верхоленсково Братцково острошку с собою свез, и яз тово не ведаю, отдал ли он Максим те государевы деньги в государеву казну на усть Куты или в Якутцком остроге. Аманатов в Верхоленском в Братцком острошке мужиков и робят и з бабою 8 душ, а кормить будет нечем, государеву запасу всего со мною послано 30 пуд муки ржаной, и с усть Куты на аманатов той муки на корм по июня по 5 число вышло 7 пуд, а из войсковово скота на аманатов не дали, а преж сего ис походов скотин по 5-ти и по 6-ти имали, всего жеребенков с 5 дали и селетков и лонсщаков, 8 человек надобет, что ести, и яз многих выговаривал и Кузьма, нам де не указано имать. И впредь корму всего 23 пуда, помереть будет голодною смертию, а указу об них нет. И с такова скота мощно было взять скотин 10 и больше. Да мною ж Курбатком по государеву указу и по вашей наказной памяте посланы с усть Куты реки вверх по Лене реке в Верхоленской в Братцкои острожек ссыльных черкас по росписи 10 человек з женами и з детьми. Да на тех ссыльных черкас для государевой их крестьянской пашни на 50 десятин яровых семня 60 четей овса, 40 четвертей ячмени, а овса /л. 101/по 2 чети на десятину, ячменя по 2 ж чети на десятину да 10 лошадей, да на те б лошади 10 хомутов, 20 сошники с отрезы, 30 кос корбуш, 50 серпов, да тем же черкасом сентября с 1-го числа да до майя по 6 число 155-го году 484 пуда 30 гривенок ржи. А велено мне Курбатку тех черкас 10 человек з женами и з детьми, пришод вверх Лены реки, прошед Верхоленсково Братцково острошку, что поставил пятидесятник Мартын Васильев по речке Куленге, где быть новому Братцкому острошку, на яланных местех устроить в пашню, и во всем их от братцких воинских людей оберегать и ведать. А будет ныне изпоздают и на Куленге не успеют пахать заложной земли, и посадить их на усть Тутуры, что пахал преж сего пашенной Оверка Елизарьев, сколько тут есть, а достальная пашня розделя и дать им по жеребьям. А как они станут пахать, и в те поры велеть у них быть с оружьем служилым людем 20-ти человеком безпрестанно, и на караулех их оберегать от воинских людей с великим раденьем и опасеньем, чтоб от братцких людей уберечь. Июня в 2 день и пришед на усть Тутуры с великою нужею, вода запала, суды замелели, а до Куленги итить изпоздать, а в том грузу и не дойти было, потому что приказали вы служилым людем их окладов оставить рожь на усть Куты, и служилые люди на усть Куты ржи не оставили и пошли в большом грузу, и бог милости своей подал, что вода была велика. И на усть Тутуры ссыльным черкасом всем велели выгрузитца и семенную рожь и кормовой хлеб велели ссыпать в закрам, что осталось за роздачею гулящих людей. И Оверкиной пахоты вымерял 10 десятин на государя, сверх государевых десятин той мякотной земли осталось 5 десятин, и то им черкасом розделил по полудесятине человеку, да по полуторе десятине велел им припахать заложной земли под зимовую рожь, а лошади для государевой пашни даны на усть Куты, и дал им по сошникам, и оставили для береженья 5 человек служилых людей, Поспелка Иванова Нагибу с товарыщи, и велели караулить безпрестани день и ночь, беречь накрепко от воинских людей. И ему Поспелку дана наказная память и в памяте написано, велено ему Поспелку ссыльных черкас нарежать и велеть им спахать на государя 10 десятин Оверкиной пахоты, [да] на собя, что осталось мяхкой земли по полудесятине, да заложной земли спахать по полуторе десятине человеку. А мы пошли в Верхоленской в Братцкой острог, из острогу пошли в поход. И оне ссыльные черкасы государевых 10 десятин на мякотной земли спахали, да по полудесятине на себя, что мякотной земли было, спахали, а заложной земли не пахали ни колько, земля де уросла, орать не мочно, лошади худы дорогою выбились, а иные лошади и в сохе не пошли. И которые лошади в сохе не пошли, меняли на сошные лошаденка, да и те не корысны, оклад их немал надобет, на чем и впредь пахать на государя и на собя. Да оне ж ссыльные черкасы избенка ставят, сена косят на усть Тутуры, рожь жжать и измолотить Оверкиной пахоты, и за тем хлебом будет залетовать и для сенишек и зимовать, и яровой хлеб сееть будет овес на мякотную землю, на залог овса не сеют, ячмень на ниских местех и на залог сеют. А они ссыльные черкасы бьют челом государю, чтоб их государь пожаловал, велел свою государеву пашню пахать на себя на усть Тутуры, покаместь Верхоленской острог укрепится служилыми людьми и от братцких людей жить будет безстрашно. Да мне ж по государеву указу и по вашей наказной памяте указано велеть тем ссыльным черкасам во 155-м году весною посеять на государя ярового хлеба по 2 десятины овса, по десятине ячмени человеку спахать, да им же на собя посеять по десятине овса, по десятине ячмени человеку, итого будет по 5-ти десятин на человека, да во 155-м году ко 156-му году спахать под рожь заложной земли озимовой по десятине на государя, на собя по 2 десятины, итого 6удет под яровой хлеб и под озимовую рожь по 8-ми десятин на человека. А дано им по одной лошаде, а лошади в сохе не все пошли, у Ивашка Рудово лошадь в сохе ни в бороне не пошла, у Игнашки лошадь в сохе не пошла. И яз им те лошади велел променять, чтоб государева пашна не стала. И оне бьют челом государю, что де нам государева пашня не в силу, вконец де нам будет погинуть и государева пашня отстать, чтоб де нас государь пожаловал, велел пахать противо сибирской пахоты, противо ржаных десятин и яровая десятина. А в сибирских городех государевы пашни пашут крестьяна, будет на ком положено 2 десятины ржи, 2 десятины и ярового хлеба сеют, на ком десятина — десятину, на ком полдесятины — полдесятине ярового. И вы об тех пашнях что впредь укажете. А Оверкинской ржи севу к нынешнему 154-му году на усть Тутуры на 13-ти десятинах, на 11-ти рожь добра и отцвела, только бог верхом свершит, а на 2-х десятинах не родилось. И как хлеб соспеет, рожь велю зжать и измолотить. И на тот хлеб велел анбар поставить и в анбар хлеб сыпать на усть Тутуры, потому что осенью вода суха. А се безлютство, в Верхоленской острог не добыть, а без служилых людей на Тутуре нельзя быть. А будет и впредь пашенные крестьяна на Лену будут, и на усть Тутуры на Березовом Яру вниз по Лене пловучи на правой руке мочно поставить в одном месте семей 50, место стройно, пашеному месту и сенными покосы и под скот поскотина и дворами поставиться слободою, место крепко и караулисто. А что я перво государевым делом радею, и везде ему праведному государю вечной прибыли исщу, и за то меня служилые и промышленные гулясщие люди в завидосщах не могут навидеть, складывают всякие небылые дела и челобитные ложно завод[ят]. И мне впредь у таково дела великого государева быть невозможно много и от служилых людей подбою, от Офоньки Медветчика, от Онтипки Сорокина, от Макарка Никитина, а иные вам вестимы.

На обороте: Государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии воеводам Василью Никитичю, Кирилу Осиповичю да диаку Петру Григорьевичю.

154-го августа в 12 день подал отписку Енисейского острогу казак Олешка Овдокимов Олень.

Архив ЛО ИИ АН СССР, к. 191, столб. 15, лл. 96-103

1647 г. не позднее сентября 26. — Отписка ленского воеводы Василия Никитича Пушкина и других в Сибирский приказ о восстаниях Верхоленских бурят в 1645 — 1646 гг. и походах против них.

Государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии холопи твои Васка Пушкин, Кирилко Супонев, Петрушка Стеншин челом бьют.

В нынешнем, государь, во 154 г. (1645 год) сентября в 18 день писали к тебе, государю царю и великому князю Михайлу Федоровичю всеа Русии, к Москве мы, холопи твои с ленскими служилыми людьми с Трофимом Федоровым с товарищи по отписке из Верхоленского Брацкого острожку пятидесятника Курбатка Иванова, что прошлом, государь, во 153 г. (1644/45 год) брацкие люди, которые были под твоею государевою царскою высокою рукою, от розгрому атамана Васки Колесникова с товарищи тебе, государю, изменили и ясаку с себя платить не учали. И преж того твоих государевых служилых людей, выманя из острожку в свои улусы, а иных, которые посыланы были для твоего государева ясачного сбору, и на Ламе Ceменку Скороходова с товарыщи побили. И под Верхоленской острожек не по одно время войною приходили и кони и коровы у служилых людей отгоняли и пашенного крестьянина Оверку Елизарьева роззоряли и работников ево руских 5 человек побили и сена прижгли и хлеб розсыпали и пашенной завод розвезли.

И после, государь, того, как мы, холопи твои, о тех брацких людей измене писали к тебе, государю, к Москве, пришед под тот же Верхоленской Брацкой острожек со многим собраньем, и служилых людей в острожке осадили и достальной скот, кони и коровы отгонили и сена прижгли, а оборонитца де, государь, было в Верхоленском Брацком острожке им служилым людем от тех брацких людей за безлюдством не кем, потому что в том Брацком острожке их служилых людей было всего и с целовальником 27 человек. А нам, государь, холопем твоим, с Ленского Илимского волоку на прибавку к тем служилым людем в Верхоленской Брацкой острожек вскоре послать было неково ж, потому которые, государь, служилые люди из Тобольска 50 человек с нами, холопи твоими, на твою государеву службу на Лену посланы, и в Енисейском остроге для твоего государева сыскного дела 20 человек взяты, и те, государь, все служилые люди шли с хлебными запасы их же тобольских служилых людей оклады и пашенных черкас дву годовые месечные кормы, которые из Енисейского острогу отпущены, и на Илиме реке у верхнево порогу с теми запасы и замерзли. А мы, государь, холопи твои, в своих судах людишками своими шли на Ленской волок для поспешения поскорее.

И писал, государь, к нам, холопем твоим, на Илимской Ленской волок из Верхоленского Брацкого острожку тот же пятидесятник Курбатка Иванов, что брацкие те люди, видя их безлюдство, идут на низ Лены реки на Орленгу, где было поселился вновь пашенной Офонка Долгой, и на усть Куты реки, где твои государевы служилые люди пашут на тебя, государя, 15 десятин, и соляная варница, в которой на тебя, государя, соль варят, их роззорять и с Илимского Ленского волоку дорогу отымать и нас, холопей твоих, на Лену не пропустить.

И мы, государь, холопи твои, на Ленском Илимском волоку на твою государеву службу в Верхоленской Брацкой острожек на брацких людей войною в поход велели сыну боярскому Олексею Бедареву прибирать к себе в полк из промышленых и из гулящих людей. И собралось, государь, на Ленском Илимском волоку на твою государеву службу на брацких людей с сыном боярским с Олексеем Бедаревым приезжих сибирских городов и промышленых гулящих людей по росписи 82 человека, да к тем же к новоприборным людем в прибавку дал к тому сыну боярскому Олексею Бедареву ленских и тобольских служилых людей, которые немногие люди с нами пришли, а иные, государь, к нам, холопем твоим, с отписками встречаю из Якуцкого острогу пришли всего 31 человека. Да мы ж, государь, холопи твои, для безлюдства ж дали своих людишек: я, Кирилко, 4 человек, а я, Петрушка, 5 человек. И всего, государь, служилых и наших холопей твоих Кирилковых и Петрушкиных людишек и гулящих охочих людей было с сыном боярским 123 человека и дав им для твоей государевы службы из твоей государевы казны по фунту зелья, свинцу тож да вперед на запас дали сыну боярскому Олексею Бедареву на иных новоприборных охочих людей, которые приберутся вновь на усть Куты и на Орленге, пол пуда зелья, свинцу тож, потому что, государь, у у тех гулящих людей своего зелья и свинцу не было, и затем было на твою государеву службу иттить не хотели, в том числе было служилых и наших людишек и охочих человек с 50 ссыльных. И тому сыну боярскому Олексею Бедареву дав наказную память, отпустили мы холопи твои, к ним тех твоих государевых служилых и гулящих охочих людей на твою государеву службу по первому зимнему пути октября в 6 день нынешнего 154 г. А велели государь, по той наказной памяти тому сыну боярскому Олексею Бедареву с теми служилыми людьми в Верхоленской Брацкой острожек на прибавку к Верхоленским брацким служилым людем, иттить с Ленского волоку с великим поспешением днем и ночью, не мешкая нигде нич... (Слово оборвано) с великим бережением, учиня перед собою яртаул и дневные и ночные крепкие караулы, чтоб над ними брацкие люди на переходе, пришод безвесно, какова дурна не учинили. А из Верхоленского, государь, Брацкого острожку тому сыну боярскому Олексею Бедареву да с ним пятидесятнику Курбатку Иванову взяв из твоей государевы казны, которые тут есть куяки с наручни, шеломы и с теми со всеми служилыми и с новоприборными охочими людьми, оставя в Верхоленском острожке для обереженья от брацких людей немногих людей, сколько мочно, велели им, прося у бога милости, иттить войною на тех твоих государевых изменников на брацких людей и над ними промышлять, сколько милосердый бог помочи подаст.

И как, государь, сын боярской Олексей Бедарев с служилыми и с новоприборными людьми пришли на усть Куты реки и октября де в 20 день встретились с ним и с служилыми и новоприборными людьми ленские служилые люди, которые, государь, посланы были из Якуцкого острогу в провожатых за твоею государевою ленскою соболиного казною до Ленского волоку 49 человек и сказали им, что де твоя государева ленская соболиная казна до усть Куты замерзла, не дошод за 10 ден, а до Ленского Илимского волоку за пол трети недели против Чичюйского волоку на займище пашенного крестьянина Панфилка Яковлева. И встретясь, государь, они с теми служилыми людьми, того ж числа и розошлися, сын боярской Олексей Бедарев с служилыми и с новоприборными охочими людьми пошли на твою государеву службу в Верхоленской Брацкой острожек, а те ленские служилые люди пошли на Ленской Илимской волок к нам, холопем твоим.

И в нынешнем же, государь, во 154 г. ноября в 29 день на Ленской Илимской волок писал к нам, холопем твоим, из походу сын боярской Олексей Бедарев, что октября ж де в 31 день с усть Куты к Верхоленскому острожку на полудороге в урочищах выше Орленги у речек Ботод в тесных местех встретили их воинские брацкие многие люди человек с 500 и больши, и у них с ними бой был, дрались с ними с полдни до вечера и, божиею милостию и твоим государским счастием, от тех брацких многих людей они служилые малые люди устояли, а на том бою убили у них брацких людей 3 человек добрых брацких мужиков, в том числе брацкого одново лутчево мужика убили Котогорского роду, наезника, которой к ним в наезде напущал с людьми все 3 напуска, князца Магахлюкова брата Баатура и, убив ево, у них взяли со всем в куяке с наручи и в шишаке и с саадаком. А иных де, государь, многих брацких людей и под ними коней испе[ре]ранили, а у них де, государь, служилых людей на том бою из охочих вольных людей убито 5 человек да два человека ранены. Потому что де, государь, те служилые и охочие люди были безодежны, пансырей и куяков ни у ково не было. И с того де, государь, бою те брацкие люди, как у них того наезника мужика убили, побежали. А сказывали де, государь, им, сыну боярскому и служилым людем, тунгусы, которые пришли к ним навстречю после того бою на другой день, Чидчулко да Дорыга, бежали де мимо их, тунгусов, брацкие люди и сказывали, что пошли де было они на Орленгу и на усть Куты к соли твоих государевых всяких руских людей побивать и пашенных крестьян роззорять и деревни пустошить и хлеб и сена жечь Колтогорского роду князец Мукунчак, а с ним многих родов люди Болоцкого роду князца Тонлоя дети, которой взят был в аманаты и сидел в Верхоленском Брацком острожке да тут и пропал. Да с Укичи и с Осы князец Багул да Дюгуд с людьми своими да букушурские люди с верх Уды да с Оки реки икиняжские люди, а было де, государь, тех брацких людей в собранье больше 500 человек. И только б, государь, мы, холопи твои, на Илиме реке, собрав охочих новоприводных людей с сыном боярским с Олексеем Бедаревым, в нынешнем во 154 г. по первому зимнему пути в Верхоленской Брацкой острожек не послали и твои государевы служилые люди с теми брацкими людьми не встретились, и те, государь, брацкие люди на Орленге промышленых людей всех, которые в те поры тут были, а на промыслы не розошлись, человек с 40 и больши, и на усть Куты твоих государевых служилых и пашенных, которые на тебя государя 5 человек с работными людьми твою государеву пашню 15 десятин пахали, и варничного усолья целовальника и служилых людей, которым тут 3 человеком приказано и работных людей — соловара и подварка и дроворубов и промышленых же людей, которые в то время тут были, всех бы побили и деревни роззорили и твой бы государев хлеб пожгли и над твоею государевою соболиною казною, которая к тебе, государю, из Якуцкого послана и ниже той усть Куты за 10 днищей замерзла, от тех же брацких людей чаять было дурна большого, потому что от усть Куты вниз по Лене, где твоя государева соболиная казна была в заморозе недалече и обойти было с тою твоею государевою соболиною казною мимо того усть Куцкого места к нам на Ленской волок иною дорогою отнюдь некуды и негде. А у той твоей государевы соболиной казны служилых людей, которые за тою твоею государевою соболиною казною из Якуцкого острогу посланы в провожатых до Москвы, с Миткою Вяткою с товарищи и с целовальники всего было человек с 40. А как государь, с тою твоею государевою соболиною казною тот Митка Вятка с служилыми людьми пришли к нам, холопем твоим, на Ленской Илимской волок, и мы, государь, холопи твои, того Митку Вятку роспрашивали, для чево он, Митка, от твоей государевы соболиной казны служилых людей, которые с ним из Якуцкого острогу посланы были до Ленского волоку в провожатых, их от себя отпустил и к нам на Илим за Ленской волок наперед себя задолго прислал, и кем было ему от тех твоих государевых изменников от брацких людей в остереганье быть. И тот Митка Вятка нам, холопем твоим, в роспросе сказал, что де ему в Якуцком остроге стольник и воевода Петр Головин в наказной памяти велел писать, будет где их на Лене реке с тою твоею государевою соболиною казною замороз застанет, и ему, Митке, велел за хлебною скудостью тех провожатых служилых людей, которые посланы до Ленского волоку, отпустить наперед себя на Ленской Илимской волок, а у них де служилых людей с собою зелья и свинцу было мало, а у иных и не было, потому что де им в Якуцком остроге твоево государева зелья и свинцу не дано. А как, государь, на твою государеву службу после того брацкого бою сын боярской Олексей Бедарев с служилыми людьми в Верхоленской Брацкой острожек пришли ноября в 8 день и из Верхоленского ж, государь, острожку на твоих государевых изменников на брацких людей войною ходили 2 похода, и всего, государь, они в Верхоленском Брацком острожке жили и в походы на брацких людей войною (В оригинале «нойною») ходили и как из Верхоленского Брацкого острожку назад к нам на Илимской Ленской волок марта по 19 число 18 недель. И о тех, государь, они своих походах писали к нам, холопем твоим, и как тот сын боярской и пятидесятник Курбатко Иванов с служилыми людьми на Илимской Ленской волок пришли и в послужном в походном де своем списку и в роспорсе перед нами, холопи твоими, сказали как де, государь, они служилые люди сын боярской Олексей Бедарев и пятидесятник Курбатко Иванов со всеми служилыми с новоприборными охочими людьми, оприч тех, которые оставлены были в острожке, подшод на брацкие улусы, которые тебе, государю, изменили, в твоем государеве ясаке отказали и войною под острог приходили Икирежского роду, и в тех де, государь, икирежских юртах в первом походе взяли 30 баб, в том числе икирежского князца Бурина жена да 18 робенков да 11 куяков, 8 шеломов, семеры наручни да твоей государевы казны пансырь да лоскутье пансырное, что побиты на Ламе твои государевы служилые люди Семенка Скороходов с товарищи. Да в тех же, государь, юртах нашли пищальную натруску казачью да киот образовую да пашенного Оверки Елизарьева ральник да рубашку холщевую и многой де, государь, отгонной скот у тех брацких людей Верхоленского Брацкого острожку служилые люди опознавали.

И декабря, государь, в 31 день приехал от того Икирежского роду от Буры князца в Верхоленской острожек ясачные 2 тунгуса да с ними брацкой мужик и били челом тебе, государю, чтоб ты, государь, их пожаловал, велел жену ево, Бурину, и иной ясырь отдать на выкуп. И привезли тебе, великому государю, от него Буры и того ж Икирежского роду с иных брацких людей с Булуя да с Доргоя и с их улусных людей, которых они служилые люди громили, твоево государева ясаку 10 сороков соболей, ожерелье брацкое соболье шито, в нем 4 пластины, лисиченко красная.

Да как они служилые ж люди из Верхоленского ж Брацкого острожку ходили в другой поход на брацких людей Сипугайского роду и, божиею милостию и твоим государьским счастьем, в том другом походе того Сипугайского роду брацких людей погромили и многих на бою побили, и после, государь, того погрому тех брацких людей князца Чолгодона и с ево улусных людей взяли на тебя, государя, ясаку с 77 соболей, 2 недособоля да 4 ожерелья брацких. И февраля де, государь, в 20 день приехали в острожек Икирежского роду Булуй, Бурин брат, да Кунчюк да Булгадайского роду Торымовых улусов меншово брата сын Цоронхой, а с собою привез тебе, государю, ясаку 33 соболи, 2 кошлочишка да Булгадайского роду Содок прислал тебе, государю, ясаку с своих улусных людей 30 соболей да одирок лисиченка красного. И они де, государь, сын боярской Олексей Бедарев да пятидесятник Курбатко Иванов икирежского князца Буры жену ево к нему отпустили без выкупу, а иной ясырь давали на выкуп на лошади и на скот, а тех мужиков взяли всех в аманаты, а к нам, холопем твоим, на Илим привезли дву аманатов икирежского князца Буры брата ево Булуя, да сипугайского мужика, которого взяли на погроме Чокора, а в Верхоленском де, государь, Брацком острожке оставили в аманатах Икирежского роду Бунчюка, да Сипугайского роду Цонгодонова сына Уртегу, да Булгадайского роду Цоронхоя.

А тот, государь, они ясак, что с брацких людей погромя и с них на тебя, государя, взяли, 13 сороков 20 соболей, 2 недособоля, 5 ожерелей брацких собольих, 2 кошлочишка, лисиченко красное с лапы без хвоста да одирок лисиченка красного привезли к нам же на волок, и пришлем к тебе, государю, мы, холопи твои, из Якуцкого острогу с ыным твоим государевым нынешняго 154 г. ясачным сбором вместе.

И марта ж, государь, в 22 день, писал к нам, холопем твоим, из Верхоленского Брацкого острожку казачей десятник Васка Бугор, как де сын боярской с служилыми людьми и с аманаты из Верхоленского. Брацкого острожку пошли к нам на Илимской волок, и февраля в 28 день, пришод под острог ночною порою, брацкие люди те же икирежские и сипугайские и Булгадайского роду человек с 70 и их погромной кони и скот, что были у них на погроме взяты и на ясырь выкупу взяли, отогнали весь к себе назад. И мы, государь, холопи твои, тем брацким мужиком, которые привезены в аманатах Икирежского роду Булуя да Сипугайского роду Чекору, выписав из прежних Верхоленских отписок пятидесятника Курбатка Иванова и ево Курбатка и иных служилых людей, про их измены роспрося и тому учиня письмо, в съезжей избе перед собою те их все измены выговорили, как по твоему государеву указу стольник и воевода Петр Головин с товарыщи во 149 г. посылал на них брацких людей твоих государевых ратных людей и у них брацких людей в улусах лутчево их брацкого мужика Куржума на бою взяли, и он, Куржум, тебе, государю, перед Петром Головиным с товарыщи шерть дал, что ему, Куржуму, быть с своими Икирежскими роды с улусными людьми под твоею государевою царскою высокою рукою в вечном холопстве и на веке неотступным и ясак с себя тебе, государю, давать, и иных брацких князцей и улусных людей под твою государеву царскую высокую руку приводить и во всем тебе, государю, он, Куржум, хотел служить и прямить и радеть. И как после того тот Куржум дал в аманаты сына своего Чевдока, тебе, государю, изменил, приехав от Петра Головина в Верхоленской Брацкой острожек твоих государевых служилых людей Максимка Кислокваса да толмача Гаврилка с товарыщи 6 человек, выманя из острожку для того, что будто ево улусных людей для твоего государева ясаку переписать, приведчи в свои улусы побил до смерти и того сына своево в аманатах отступился. И как, государь, приходили ево, Куржума, уговаривать из Верхоленского острожку твои государевы служилые люди толмач Федка Степанов да Данилко Окоробыкин, и тот Куржум того Федьку да Данилка хотел до смерти побить же. И тот Федька да Данилка, видя над собою от того Куржума смертное убивство, как их учели уже вязать, и они того Куржума да другово мужика Шугожуна в их юртах от себя ножи зарезали, и то он, Куржум, пропал за свою неправду. И после того, как на Ангару реку посыланы твои государевы служилые и промышленые люди Семенка Скороходов с товарищи, и они своровали же из тех служилых и из промышленых людей 18 человек до смерти побили ж. А того, государь, побою у них икирежей в их улусе в нынешнем погроме сыскал твой государев пансырь.

И после того во 152 г., тому ныне 2 года, как твои государевы служилые люди пятидесятник Курбатко Иванов с служилыми людьми на твоих государевых непослушных брацких людей на мужика Гонлоя, и после того погрому они Булуй да Бунчюк да Онгоев брат да Илчин да Булгадайского роду мужик Торым с братом своим с Наераем, приехав в Верхоленской острожек, тебе, государю, шерть свою дали на том, что было им брацким людем с своими улусными людьми быть под твоею государевою царскою высокою рукою в прямом холопстве без измены навеки не отступным и ясак с себя и со всего роду своего улусных мужиков платить полной по вся годы беспереводно. И он, Булуй, и брат ево Бура и их улусные брацкие мужики после той своей шерти своровали ж, тебе, государю, изменили, ясак понемногу даючи по своей воли, и во 153 г. под Брацкой острожек приходили зимою войною двожды в октябре месяце о Дмитриевской суботе да генваря в 1 числе, а в третей летом июня в 9 число и, что было у служилых коней и коров и иного скоту, то все отогнали без остатку ж и сена пожгли и того отгонного скоту их улусех в нынешнем же погроме служилые люди опознали много и то их воровство ж. Да они ж, брацкие люди, приходили в урочище на Тутуру реку и пашенного, который был тут поселился вново, Оверку Елизарьева раззоряли и русских у него работных людей 5 человек до смерти побили и кони и скот отогнали и пашенной завод развезли и хлебные запасы розсыпали и сена прижгли.

Да в прошлом же, государь, во 153 г. все они брацкие люди икережи, тебе, великому государю, изменя, и в ясаке отказали и ясаку с себя платить не учали. И за то по твоему государеву указу мы, холопи твои, пришед на Илимской волок, посылали на них сына боярского Олексея Бедарева с небольшими служилыми людьми, а велено их за измену войною пострастить с пощадою, чтоб они вперед в своих винах тебе, государю, добили челом, вину свою принесли и были бы под твоею государевою царскою высокою рукою попрежнему в прямом холопстве на веки неотступны и покорны и не до конца раззорены.

И того сына боярского с служилыми людьми они ж, брацкие люди, пошод на твою государеву землю на Орленгу и на усть Куты на пашенных войною большими своими людьми, на твоей государеве земле на Лене реке в урочищах повыше Орленги у речек Ботод встретясь, дрались и твоих государевых служилых людей 5 человек убили, и как после того из Верхоленского острожку сын боярской Олексей Бедарев с служилыми людьми на их улусы ходили и их икнрежские улусы громили с пощадою и людей до смерти не побивали, а которых их жон и детей и брата ево Бурину жену взяли и тот ясырь служилые люди на выкуп им отдали, а брата ево Буряну жену отдали им и без выкупу. Да он же Булуй, как в Верхоленской Брацкой острожек приехал, и которые было с собою привел коней добрых выкупать достальной ясырь, и он те лошади назад отослал, а после их из под острожка кони и скот весь, за ним же аманатом пришел, их же брацкие люди весь отогнали, и то их измена ж. И довелись было они по твоему государеву указу за ту их за многую измену раззоренья большово, а он, Булуй, и брат ево Бура довелись и смертной казни повесить, для того что тому всему дурному делу и измене заводчики и иных брацких людей научали он, Булуй, и брат ево Бура.

И как, государь, мы, холопи твои, тем аманатом ту измену выговорили, и те аманаты икирежской мужик Булуй и сипугайской мужик Чокур били челом тебе, государю и великому князю Михайлу Федоровичу всеа Русии, чтоб ты, государь, их пожаловал, те их вины велел им отдать и казнить их смертною казнью не велел и своим государевым служилым людем их улусы воевать и роззорять не велел же и пожаловал бы ты, государь, их, велел отпустить в Верхоленской Брацкой острожек, а они де, брацкие мужики, с своими улусными людьми под твою государеву царскую высокую руку быть рады и ясак с себя тебе, великому государю, платить учнут по вся годы, чтоб ты, государь, их и в том пожаловал, которого году они соболей в твой государев ясак на свой скот купить не добудут и за тот их ясак велел бы ты, государь, у них имать коньми и скотом, потому что они люди степные и сами собольми не промышляют, а покупают соболи [на] свой скот у тунгусов. А которые де буде иных улусов и родов брацкие люди учинятся тебе, государю, непослушны, и они де с твоими государевы служилыми людьми на тех непослушных брацких людей учнут стоять за один и под твоих государевых служилых людей с своих улусов кони и вожей давать учнут, и отгонные кони и скот, что без них будет их улусов брацкие люди отогнали, сыскать весь велят отдать, пригнав в Верхоленском Брацком острожке служилым людем.

И мы, государь, холопи твои, аманатом Булую и Чокору твое государево великое слово сказали, только будет они в прямом тебе, государю, в тех своих винах с своими улусными людьми добьют челом и ныне на том дадут тебе, великому государю, свою прямую шерть, что им вперед быть под твоею государевою царскою высокою рукою в прямом холопстве без измены на веки неотступным и ясак с себя полной платить учнут беспереводно, и ты, государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии, их пожалуешь прежние их изменные вины отдать им велишь и казнить их ныне смертною казнью не велишь, и на том тебе, великому государю, перед нами, холопи твоими, те аманаты и шерть свою дали.

Да били челом тебе, государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии, твои государевы служилые люди, которые ходили на тех брацких людей войною в поход, сын боярской Олексей Бедарев да Верхоленского Брацкого острожку пятидесятник Курбатко Иванов да десятник и рядовые Павлик Малафеев и во всех товарищев своих Верхоленского Брацкого острожку служилых людей место, а нам, государь, холопем твоим, в съезжей избе подал челобитную, а в челобитной их написано. По твоему де государеву указу ходили они на твоих государевых изменников и непослушников на брацких людей войною в два похода, и, божиею милостию и твоим государевым счастием, тех твоих государевых изменников погромили и ясак на тебя, государя, с них и аманатов взяли, а те де брацкие люди за своими аманаты, дав свою шерть, в правде своей не стоят и аманатов своих преже сево отступались и их служилых людей, вымани к себе в улусы, за аманаты побивали и ныне де своих аманатов выдают же. После де, государь, того, как они из Верхоленского Брацкого острожку с теми их аманаты пошли на Илимской волок к нам, холопам твоим, без них под острожек те ж брацкие люди изгоном приходили и их погромной кони и скот опять назад отогнали, и только де тех брацких людей войною не смирить и от них в том твоем государеве в Верхоленском Брацком острожке за безлюдством от них брацких людей отнюдь быть не уметь, и чтоб ты, государь, их пожаловал, велел своих государевых служилых людей в тот Верхоленской Брацкой острожек послать с прибавкою да их охочих и гулящих людей, что будет приберется, чтоб на тех твоих государевых непослушных брацких людей опрично тех, которые тебе, государю, в винах своих добьют челом и будут посланы на иных изменников и непослушников весною итти и их войною смирить и под твою государеву царскую высокую руку привесть и укрепить и от таково их воровства от измены унять. И пожаловал бы ты, государь, их служилых людей, велел в том в Верхоленском Брацком острожке устроить их братьи служилых людей против Красноярского острогу конных 200 человек да на тех же служилых людей прислать с Москвы своево государева ружья 200 карабинов да 200 пансырей да на пеших из охочих гулящих людей, которые вперед учнут прибиратся, 300 мушкетов. А на тех твоих государевых служилых людей, которых ты, государь, пожалуешь, велишь в конную службу в том острожке устроить, кони мошно им взять войною у тех же непослушных брацких людей, потому что те брацкие люди конные и многоскотные. А как де, государь, то твое государево ружье, мушкеты на Лену присланы будут и к тому ружью учнут из гулящих охочих людей прибиратца люди и многие без твоего государева жалованья из одного из погрому, потому которые, государь, с Руси и из сибирских городов на Лену гулящие охочие люди приходят и они за ружьем и за зельем и за свинцом на тех твоих государевых непослушных брацких людей не прибираютца, для того что у них ружья и зелья и свинцу нет. А те де, государь, брацкие люди с ними служилыми людьми на боях бьются с броны в куяках и в наручах и в шеломах, и они де служилые люди из своих худых пищаленок ничево оным не учиняют и их куяков мало пробивают.

А тот де, государь, Верхоленской Брацкой острожек тебе, государю, вперед годен, как в нем твои государевы служилые немалые люди будут и тех твоих государевых непослушных брацких людей, которые блиско того острожку живут, войною смирят и под твоею государевою царскою высокою рукою в вечном холопстве укрепить мощно. А живут де, государь, те брацкие люди около того Верхоленского Брацкого острожку блиско днищей в 3 и в 4 и в 5 и в 6, а и[х] дальние улусы и Лама озеро всего в 7 днищах, и в ясачном зборе с тех брацких людей тебе, государю, прибыль будет многая, и вперед де, государь, будет твоей государеве соболиной казне, которая из Якуцкого острогу через Ленской Илимской волок учнет посылатца, твоим государевым служилым людем проводить и с Илима за волок твоим государевым воеводам и служилым и торговым и промышленым людем с своими торги и на лишне свои промыслы для своих промыслов и на Ленском Илимском волоку и на Муке и на усть Куты реки соболиною мяхкою рухлядью торговать и на тебя, государя, десятую сбирать и назад им торговым и промышленым людем в сибирские и в руские городы ходить будет и под тем Верхоленским Брацким острожком пашенных устроить и от острожку вниз Лены до усть Куты реки в урочищах на Тутуре и на Орленге, где пашенные для пашни заняли заимки, и у соляной варницы целовальником и работным людем за теми служилыми людьми, которые в том Верхоленском Брацком острожке устроены будут, за их остереганьем жить будет бестрашно мошно ж. И твоя де государева жалованья вотчина Ленская земля, только тех воинских брацких людей по твоему государеву указу теми твоими государевыми служилыми людьми войною умирить, роспространится, потому что опрично де, государь, тех брацких воинских людей во всей Ленской земле таких воинских людей тебе, государю, непослушных нет.

И мы, государь, холопи твои, велели в тот Верхоленской Брацкой острожек к тем, которые в том Верхоленском острожке оставлены были с сыном боярским с Олексеем Бедаревым да с пятидесятником с Курбатком Ивановым, послать и в том Верхоленском Брацком острожке для обереганья учинить всех 50 человек.

Да тому ж сыну боярскому Олексею Бедареву да пятидесятнику Курбатку Иванову ныне на усть Муки реки из гулящих охочих людей на брацких непослушных людей велели прибрать гулящих и охочих людей, а сколько будет, государь, человек приберетца, и того сына боярского Олексея Бедарева да пятидесятника Курбатка Иванова с теми брацкими аманаты да с ними ж служилых и из гулящих охочих новоприборных людей нынешние весны 154 г. с усть Куты реки пошлем, государь, мы, холопи твои, их в Верхоленской Брацкой острожек тотчию я над непослушными твоими государевыми изменники брацкими людьми, опрично тех, которые будут под твоею государевою царскою высокою рукою, прося у бога милости велим промышлять и войною их смирять, сколько милосердый бог помочи подаст. А опрочно, государь, тех служилых 50 человек в прибавку послать было, государь, нам, холопем твоим, иных неково, потому что по роспросу тех же твоих государевых служилых людей на Лене ныне в Якуцком остроге твоих государевых служилых людей немного, и по твоим государевым службам для ясачного збору вперед розсылать будет неково, которые де в дальние места посылались человек по 30 и в тех ныне местах всего 10, а в ыных и в самых дальних местах человек по 15 и по 20, а в ыные, государь, места за безлюдством и ленских воевод Петра Головина с товарыщи меж ими рознью и непосланы, а иные служилые люди тебе, государю, били челом, а к нам, холопем твоим, приносили челобитные что бы, государь, их пожаловал, велел их отпустить на свою государеву службу в ыные дальние места на Собачью и на море в дальние сторонные реки для прииску и приводу под твою государеву царскую высокую руку и ясачного збору иных новых немирных землиц. И тех твоих государевых служилых людей, что ныне на Лене и в Якуцком остроге, вперед будет мало для новых немирных землиц иноземцов, где ныне проведаны и вперед проведаются для прииску и под твою государеву царскую высокую руку приводу и для ясачного сбору, россылать будет неково, а которые, государь, гулящие охочие люди на твоих государевых непослушных людей и без твоево государева жалованья прибираются из погрому, а бьют челом тебе, государю, о ружье и о зелье и о свинцу, и нам, государь, холопем твоим, твоего государева ружья им давать нечево, потому что и твоево государева запасного... (Слово не разобрано) ружья и карабинов и мушкетов на Лене в Якуцком остроге и в Верхоленском Брацком острожке и на Илимском Ленском волоку в твоей государеве казне нет, и о том, ружье, к тебе, государю, мы, холопи твои, наперед сего писали ж; и о том, что ты, государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии нам, холопем своим, укажешь.

На обороте документа пометы: «Государю царю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа Русии. 155 г. сентября в 26 день подал казак Юрья Лукьянов. В Сибирской приказ».

«Выписать, что добыто и взято в полон братских людей и что с них ясаку взято и сколько побито государевых людей и роспроси[ть], а после и спросить, сколько и где на Лене служилых всяких людей на перечень. А к ленским воеводам писать, то учинили они добро, что государеву ленскую казну оберегли, посылали по нее и привезли на Ленской волок до приходу братцких людей, и на братцких людей посылали и поиск над ними учинили, а вперед малыми людьми на братцких людей в посылку посылать не велеть и за... (Слово не разборчиво) с братцкими людьми не вочинять, только оберегать себя в Верхоленском острошке, и будет придут под Верхоленской острожек, и в ту пору над ними промышлять, чтоб над ними поиск учинить, а себя уберечь и воеводам ясачных людей, которые государю послушны и ясак платят, не дать».

ЦГАДА, ф. 214 — Сибирский приказ, 1647 г., столб. № 274, лл. 338—352