Дождь. Пасмурное небо изливает душу -- ему сложно дышать. Всем сложно дышать в такой дождь.
Сколько дождей Он видел? Да и придумали ли люди такую цифру, чтобы описать, сколько дождей Он видел? Говорят, что дождь -- это слезы Ангелов. Неправда, Он не плачет. Такие, как Он не плачут, иначе давно утонули бы в своем горе.
Это просто дождь, и он паутиной линий укрывает от взора людей Их близость. Как плотная вуаль на глазах вдов.
На перекрестке горят светофоры, и автомобили подчиняются им, шлепая по лужам летними шинами. Мимо пролетают сотни жизней, а Он стоит на тротуаре -- невидимая бесплотная фигура, неподвижная преграда прохожим, обходящим Его стороной, не понимая, что пытаются не задеть небольшие, но сильные крылья. Этот перекресток -- арена, центр паутины, вокруг которой собрались Собратья, но лишь на Его глазах вуаль перемен, тонкая сеть ограждения. И Ему лучше оставаться здесь, на перекрестке.

***

Она вышла под дождь, со слезами счастья на глазах. Столько лет безрадостные попытки доводили до отчаяния, но она не верила врачам. Листки диагнозов стопкой лежали в комоде спальни, и каждый раз, добавляя новый, она рыдала, закрывшись в ванной. Но не сдавалась. Она слишком сильно верила в Бога, чтобы смириться с несправедливостью.
Такси терпеливо дожидается у входа в клинику, будь возможность, она заказала бы самолет, чтоб быстрее добраться до дома. Ей так много нужно сделать: прибраться, приготовить вкусный ужин (по дороге стоит купить свечи и вино), а главное -- сжечь в пепельнице мужа ненавистные желтые листочки с приговорами. И вечером, когда за окном совсем стемнеет и в зале придется зажечь хрустальную люстру, подаренную на свадьбу, она встретит уставшего мужа с работы. Ради такого случая наденет красивое атласное платье, скоро оно перестанет застегиваться на спине, но это не беда. Она готова располнеть, выбросить весь гардероб, только пусть новая жизнь разрастется здоровым и сильным побегом. Ее взгляд не следит за дорогой, как обычно, он направлен в уютный коридор, где вечером она притянет мужа за нелепый красно-зеленый галстук, чтобы поцеловать и прошептать на ухо: "Милый, у нас будет ребенок".

***

Директор впервые позволил себе закурить в кабинете.
В открытое окно влетают дождевые струи и собираются лужицами на подоконнике. Одна из них разрослась и вот-вот подползет к локтю. Он вдыхает влажный запах озона и стряхивает пепел на карниз, чтобы окончательно не замочить сигарету. Всего пара часов, может, меньше, и десять лет жизни можно отправить в утиль, словно съеденную молью шубу.
Как поверить, что друг предаст в самый ответственный момент? Столько лет безоговорочного доверия. Вместе воровали яблоки на дачах, шпаргалки писали одни на двоих, даже ветрянкой болели вместе! А он, оказывается, так и не узнал человека. Разве можно было представить кого-то другого на месте коммерческого директора открытой на свой страх и риск фирмы? Нет, конечно. Сразу предложил другу стать правой рукой, разделил пополам акции. Думал, вырастут дети, соберутся под отремонтированной крышей офиса. Почти семейный бизнес. Почти.
Они смогли бы стать лидерами, примером плодотворной работы. Американская мечта по-русски. Сколько сил положено, сколько лет самоотверженного труда и партнерства. И вот, серебристый джип напарника отъезжает со стоянки, за полчаса он доберется до огромного офиса конкурента, что постоянно пытался вытеснить нечестной игрой. А потом, бывший сподвижник отметит бокалом коньяка продажу своих акций конкуренту. Мечты директора сотрет размашистый росчерк чернил на договоре. Его дети не станут преемниками, его идеи потонут в шуме кондиционера на обновленном собрании акционеров. И сегодняшний дождь выгонит едкий сигаретный дым из родного кабинета, но не смоет горечь с сердца.

***

До чего же жестокими могут быть люди! Знал ли Гиппократ, что его клятва найдет противовес в ворохе прайсов?
Дочери менеджера всего пятнадцать, чуткие родители воспитали ее отличницей, маленьким ангелом со светлыми глазами ребенка. И сейчас она кричит от боли на больничной койке, пока отец выжимает максимальную скорость из старенькой голубой "Тойоты", чтобы успеть.
"Держись, детка, -- шепчет менеджер, надеясь, что коварный аппендицит дождется скальпеля меркантильных врачей. -- Я уже еду. Потерпи немного, милая, потерпи".
От распухшего бумажника в кармане горит грудь. Нет, это горит жизнь дочери, пропечатанная нулями на денежных знаках. Где же вы, Ангелы-Хранители? Помогите добраться скорее. Помогите, черт вас побери!

***

Дурацкие светофоры! На каждом повороте красный свет, так и опоздать недолго.
Коммерческий директор недовольно тарабанит по рулю пальцами, поглядывая на время. Покупатель не любит ждать, но сделка вряд ли сорвется. Слишком нужна монстру половина акций конкурента. А коммерческому директору слишком нужны деньги, чтобы начать свое дело, без партнеров, зацикленных на честности, без бредовых идей и вечного стремления прыгнуть выше головы. Да, у них получилось встать в один ряд с лидерами, но бизнес должен приносить прибыль в первую очередь владельцам, а не налоговой полиции или "потомкам".
У коммерческого директора нет детей. Он любит красивую жизнь и давно мечтает сменить машину. Вчера в автосалоне он приглядел "Порше" и серебристый джип сменит владельца вслед за акциями. Но это будет позже, а сейчас нужно как можно скорее добраться до покупателя, чтобы стать, наконец, хозяином своей жизни.

***

Еще одна партия, чтобы отыграться. Жена убьет за просаженную в карты зарплату, придется поставить на кон подаренные ею часы. Они дорогие, позолоченные, с красивыми черными стрелками. Жена купила их врачу на пятидесятилетие, долго копила, чтобы муж, наконец, выбросил старые электронные, которые кукарекали по ночам из-за сбоев. Ей хотелось подарить действительно дорогую вещь.
Врач скорой помощи не собирался играть, но коллеги засмеяли, мол, отбиваешься от коллектива, да и проигрывать не умеешь. А он умел, но не любил. Он привык быть лучшим во всем. Привык висеть на доске почета и приносить всю зарплату жене, чтобы она могла им гордиться. Доктор от Бога, он действительно умел лечить людей, и поэтому оставался в команде скорой помощи среди лоботрясов и бездарей. Доктор хотел приезжать по первому зову, как Ангел-Хранитель. Так он чувствовал себя нужным, не-об-хо-ди-мым. И никогда не позволял себе ошибаться. Но сегодня согласился сделать ставки. Хотел выиграть и купить золотое колечко, как-никак тридцать лет вместе. Вот она обрадуется!
Карты затянули проигрышами. Врачу стыдно возвращаться домой с пустыми руками, а весь заработок уже перекочевал в карманы удачливых коллег. Остались лишь часы. Он отыграется, он сможет.
-- Вызов. Все в машину! -- бодро прокричала диспетчер, когда врач нерешительно расстегивал браслет.
"Это знак, -- подумал он. -- Наверное, я бы совсем проигрался".
Недовольно игроки встали из-за стола и направились к машине. Им не удастся доиграть, смена близится к концу, и после вызова все разъедутся по домам. Садясь в фургон скорой помощи, врач посмотрел на прыгающие по лужам капли и подумал, что чей-то Ангел не уберег подопечного, но отвратил его от ошибки.

***

Ливень усилился, стоило секретарше выйти на улицу. Щеки пылают, и холодные капли так приятно бьют по лицу. Плевать, что она забыла зонтик, пусть распадется прическа, пусть потечет тушь и промокнет одежда, ничто не омрачит радости. Небеса простили ей порочность, сжалились над провинциальной девчонкой, ищущей теплый очаг. Сколько раз ее обманывали? Наверное, столько же, сколько дождей пролилось за жизнь. Но теперь это в прошлом. Самый главный мужчина останется с ней. И пусть совесть подначивает, напоминая о семье, которая сегодня разобьется. У секретарши есть оправдание. Она сделает босса счастливым. У него наконец-то будет ребенок, которого не сумела подарить жена. А ведь еще вчера она, простая секретарша, была для него лишь утешением во время семейных скандалов. Но теперь все изменится, он пообещал. Новая квартира и новая жизнь. Наконец-то она сможет готовить ужин не только для себя и завязывать по утрам галстук мужчине. А ужасный красно-зеленый, что сегодня на отце ее ребенка, она выбросит.
Серенькая кофточка промокла и липнет к телу, глаза щиплют капли, босоножки стучат по лужам. Девчонка спешит до клиники, чтобы окончательно убедиться в беременности.
-- Спасибо тебе, Господи! -- не стесняясь малочисленных прохожих, кричит она небу.
А вот и серое здание, осталось лишь миновать перекресток. Сквозь вуаль дождя мигает светофор, вот-вот загорится красный, но девчонке не терпится. Любимый попросил доказательств, и она принесет. Осталось только пройти перекресток.

***

Какой долгожданный дождь! Он уже сжарился заживо в кислотно-желтом жилете службы ДПС. Форма пропиталась потом, минералка не спасает от жажды. Но дождь все исправил. Патрульный наслаждается прохладными каплями, даже прятаться в машине от ливня не хочется. К тому же так можно пропустить голубую "Тойоту", которая пролетела предыдущий пост. Но от него лихачу не уйти. Уж он-то сдерет три шкуры с нарушителя.
От дождя улица превратилась в реку, только бордюры выпирают миниатюрными скалами, а с перил гинекологической клиники за спиной шумят водопады.
Светофор замигал. Заметив на горизонте вожделенную голубую машину, патрульный приготовил свисток, сжал покрепче полосатую палочку.
Уже потух желтый, когда на магистраль выскочила девчонка, а слева -- нетерпеливый серебристый джип сорвался с места. Свисток выпал из губ патрульного под визг тормозов. Птицей взлетела вверх босоножка и звучно плюхнулась в лужу.
Кто-то кричит, за спиной напарник вызывает "скорую", голубая "Тойота" проносится мимо, и прелый запах листьев издевкой просачивается сквозь смог бензиновых выхлопов.
Патрульный опустился на одно колено перед девчонкой, глядя, как дождь размазывает по серой кофточке кровь.

***

На перекрестке столпились люди, но Он не замечает их. Еще одна миссия закончена. Сородичи глядят на Него с благодарностью и сочувствием. Наконец, бестелесные фигуры исчезают одна за другой, трижды взмахивая крыльями. Это давний обычай Их рода -- символ воли Великой Троицы. Да, Он знает, что все должно было случиться именно так. Один из Них сейчас возникнет у больничной кровати пятнадцатилетней девочки, второй -- укроет крылом директора, едва не лишившегося своей компании, третий -- коснется счастливой жены и будет оберегать очаг для долгожданного ребенка, четвертый проводит до дома врача, устанавливающего сейчас по черным стрелкам на позолоченном циферблате время смерти. А Он останется здесь, ждать свою подопечную, чтобы проводить до последней двери. Так должно было случиться. Именно здесь и именно сейчас, на перекрестке судеб, под укрытием жертвенной вуали дождя.