Возвращение

Вначале показалось, что я уже проснулся, но сон не хотел сдаваться просто так. И он включил свою «дразнилку», отдавая меня реальности по частям. Вот проснулась правая кисть, пересчитавшая один за другим, озябшие пальцы, затем отекшее левое плечо, правое бедро, выпрямленная спина прохрустела своим остеохондрозом. Казалось, сон окончательно отступил, но стоило медленно, в несколько приемов перевернуться на другой бок, я тут- же провалился. Нет, не в бездну, на этот раз в небольшой приямок. Процесс поворота на твердой, пусть и широкой лавке, был чрезвычайно затруднителен для моей нездоровой спины.
Минут через пять я почувствовал, что сильно продрог. Поджал ноги, засунул руки в безнадежно засаленные рукава телогрейки – не помогло, холод нашел слабые места в одежде. Но самое неприятное было в другом – вернуться сознанием в этот жутко-мрачный объем, где пребывало мое измученное тело. С неменьшим трудом удалось занять сидячее положение и испытать некоторое блаженство, избавившись от такого отдыха.
Помещение, послужившее спальной комнатой, было, насквозь пропахну-то старым машинным маслом, взопревшей ветошью и мышами. Слесарный участок термического цеха некогда огромного, очень огромного завода оборонной промышленности Союза представлялся сейчас почти безжизненным, разложившимся, серым пятном. Вот стоит, давно отключенный, токарный станок, тут же рядом трубогибный - потемнел, запылился метал, позабыв руки человеческие.
Подошел поближе и поднял из-под станины тоненький локон металлической стружки. И тут же отпрыгнул в сторону – стремительно метнулся в дверной проем темный рукав! Крыса! В один миг сон исчез бесследно.
Я – термист и сегодня мое дежурство. Удивительная способность – находить самое неподходящее место в самый неподходящий момент. Хотел всех перехитрить, поверил новым экранным обещаниям – «в первую очередь мы запустим производство». Вот, как хлынет поток рабочих на заводы, а я уже тут!
Вышел в цех. Что-то гнетущее и неестественное в этой картине – груды умершего, бесполезного металла и я. И больше никого. Только холод расползается по термичке. Две, оставшиеся в рабочем состоянии печи, безуспешно пытаются обогреть огромный цех.
Подошел к одной из них вплотную, постоял, вспомнил выражение – «на огонь, воду можно смотреть бесконечно». Я вас умоляю!
Две небольшие детальки, которые передали по смене, я закалил еще с вечера, поэтому ничего не остается, как углубляться в переплетенные сюжеты прошлого. Каждый шаг, каждый метр нашептывает: «здесь кипела, бурлила, клокотала жизнь, востребованная своей эпохой».
Бесцельно блуждающий взгляд выхватил из темноты потрескавшуюся и запылившуюся надпись на стене. Подошел поближе. «Трудовая дисциплина – показатель идейной и нравственной зрелости работника», - вещал, изрядно уставший плакат, 30-40- летней давности. Тогда, видимо, он звучал громко, по-хозяйски, во весь голос. Сейчас это был робкий, извиняющийся шепот.
Вдруг, в конце цеха промелькнул, еле-еле освещенный, силуэт человека.
- Кого это занесло среди ночи? – Глянул на огромные, круглые часы, висевшие над центральным входом – 23.40. Первая мысль:
- Наверное, искатель цветного металла. Удивительно, сколько ж его произвели? Тянут, тянут, а он все не кончается!
В это время тень проскочила в дверь административного корпуса. Отчетливо были слышны взбегающие по лестнице шаги. В этом корпусе находились раньше бухгалтерия, отдел труда и зарплаты, главный энергетик, механик, нормировщики и еще много других кабинетов и кабинетчиков. Сейчас там безраздельно властвовали пауки да, неизвестно чем живущие крысы. Один бухгалтер, экономист и начальник ОТК мирно ютились в одном помещении на втором этаже.
Поднимаясь по лестнице, я отчетливо услышал чьи-то голоса. И вот стою возле «красного уголка», где проводились все собрания и концерты. Осторожно открываю дверь и, замираю от увиденного!
Залитый ярким, дневным светом зал, до отказа набит молодыми людьми. Как по команде, все повернули головы в мою сторону. На сцене стоял небольшой стол, покрытый плотной красной тканью, за которым сидели трое – двое ребят и девушка. Четвертый стоял чуть впереди и, бурно жестикулируя, пытался что-то объяснить не очень внимательному залу. Увидев меня, по-моему, даже, обрадовался:
- Вот, пожалуйста, полюбуйтесь! – Словно рапирой проткнул своим указательным пальцем пространство между нами, - можно о чем-то спрашивать с комсомольца, если дисциплина для него – пустой звук? Скажи, Бельцов, неужели так трудно, хотя бы на отчетно-выборное собрание не опаздывать.
-Откуда он знает мою фамилию? – подумал я, пораженный – Да, я…. Вообще-то…
- Ладно, садись. Некогда выслушивать твои сказки, - перебил оратор. Это был высокий юноша лет двадцати пяти. Его взгляд, лицо, движения - уверенны и решительны. Чувствовалось, что он хорошо знал, о чем говорил.
- А сейчас с отчетным докладом о проделанной работе за семьдесят девятый год выступит секретарь комсомольской организации нашего цеха Мельник Олег Владимирович, - прозвучало со сцены.
Монотонный доклад, вперемежку с безликими, сухими цифрами абсолютно не касался меня. «Что за бред? Этого не может быть! Я слишком хорошо и трезво ощущал себя и свое тело, чтобы верить в то, что происходит. Я никого не узнавал из присутствующих. Память на лица была у меня отменной и я, наверняка, мог узнать кого-то из своего комсомольского прошлого. Но, увы! Даже, фамилии, звучащие со сцены, были мне незнакомы. Но, если и предположить возможность телепортации во времени, то откуда им известна моя фамилия? А не начало ли это моего умопомешательства?» Я стал внимательно вглядываться в лица, сидящих неподалеку комсомольцев. Их, также мало интересовала речь докладчика: кто читал журнал, кто писал (по-видимому, студент-вечерник), что-то в тетради, пристроив ее на коленях. Две подружки о чем-то оживленно перешептывались. Стоп! Я узнал одну из них – это была Ира Алтухова! Да, да – Ира, Ирочка, Иришка! Моя глубокая симпатия и «неспетая песня», как я говорил. Сердце быстро заколотилось, как тогда при встрече, когда я взял ее за руку. Я все вспомнил. Ира, словно почувствовав мое трепыхание, глянула на меня. Секунду-две смотрела, затем отвела взгляд в сторону – не узнала!
И тут все снова повернули головы на входную дверь, откуда хрипловатый, пожилой голос произнес:
- Бельцова, срочно, к начальнику цеха!
Услышав свою фамилию, встрепенулся. Направляясь к выходу, я еще раз посмотрел на Иришку. Ее взгляд был чужим и безучастным.
За закрытой дверью меня ждал колючий и неприветливый полумрак. Чувствовался какой-то подвох во всей этой истории. Я, все-таки, побродил по пустынным коридорам, пока не очутился у оббитой деревом двери с табличкой «Начальник цеха». Конечно же, кабинет был закрыт.
- Бред, - в который раз я вновь произнес это слово.
Вернулся к «красному уголку», дверь открыл с трудом, с протяжным скрипом ржавых петель. Пустое, темное пространство напугало меня своим безжизненным холодом. Я быстро закрыл дверь.
- Что же это? – жуткий страх сжал в комок перепуганное сердце. Бегом, через 2-3 ступеньки скатился вниз по лестнице. Уже на первом этаже почувствовал, что бегу по воде. Поднял глаза – со стен, с потолка стекала грязная, с побелкой вода. С фонариком в руке обнаружил течь, вода фонтаном била из треснувшей, видимо, перемерзшей трубы.
- Да, что ж это за ночь такая! – выкрикнул я вперемежку с крепкими русскими словами. По единственному телефону связался с диспетчером завода и сообщил об аварии.
В горле пересохло – хотелось пить. Направился в раздевалку, где находилась двухлитровая пластиковая бутылка с водой, принесенная из дома. Вода немного успокоила разгулявшиеся нервы. Возвращаясь в цех, услышал голоса.
- Быстро сработал диспетчер, - похвалил я незнакомого человека. Какой-то разговор происходил в кабинете с поблекшей табличкой «Профком». Дернул за дверную ручку.
- А, Бельцов, заходи! Я только что звонила твоему мастеру, чтоб тебя прислал. Ты ребенка будешь летом в пионерлагерь отправлять? Что ты молчишь, Бельцов? Есть бесплатная путевка во вторую очередь. Ну?
- Хорошо… Я…. Попозже, - попятился к двери, вспоминая на ходу, что ребенку моему тридцать два и у него самого уже двое детей.
И снова холод и мрак. В голове зарождалась паника. Чувство реального восприятия покидало меня, все смешалось – где заканчивается действительность, и где начинается воображение? Быть может там, в кабинетах и есть реальная жизнь, а пустой, холодный и умерший цех – это мистическое пространство, в которое я каким-то образом был заброшен?
Словно старатель, пытался вымыть песок из головы, чтобы отыскать чуть видимые, блестящие крупицы истины. Ясно было одно – убегая от неизвестности, я все дальше удалялся от разгадки тайны, которую эта ночь пыталась раскрыть передо мной. Нужно было идти навстречу.
И я пошел. Один за другим открывал двери бывших отделов и кабинетов. Но, увы! Меня встречала, раскачивающаяся по углам паутина. Разгадка пришла сама собой – в прошлое можно войти только по приглашению, по вызову. И я стал слушать. И снова чьи-то голоса подсказывали мне в какую дверь войти.
Так побывал я в расчетном отделе, где две немолодые женщины уточняли графики отпусков по нашему участку. В кабинете главного бухгалтера мне выдали справку с места работы с указанием средней зарплаты для оформления кредита.
В отделе труда и зарплаты ко мне подошла молоденькая девушка и, кокетливо улыбнувшись, сунула в руку свернутую в трубочку записку. Тут же развернул и увидел надпись: «Суета – мачеха прозрений. Семьсот двадцать ударов сердца вольются в вечность».
Озадаченный, я вышел в коридор. Еще раз хотел взглянуть на загадочные строчки, но в руках оказался обычный, небольшой рулончик туалетной бумаги. Даже не удивился, я начинал привыкать к этим ночным фокусам.
- Семьсот двадцать ударов вольются в вечность, - повторил я вслух. – Почему семьсот двадцать? Стоп! Если взять за основу нормальную работу сердца – шестьдесят ударов, то выходит семьсот двадцать ударов – это двенадцать минут!
Я никогда не дружил с математикой, поэтому, сам удивился такой развязке.
- Что там еще было? - продолжал я свои размышления. – «Суета – мачеха прозрений». Мне предлагали не торопиться, т.е. пробыть в кабинете двенадцать минут и… остаться там навечно! Так вот почему, выходя из прошлого, я терял возможность вернуться!
Пришел сменщик и, впервые, не захотелось уходить с работы. Раскрывшаяся передо мной тайна обнимала и прижимала к себе. Я не ответил взаимностью и чувствовал себя должником.

Вышел за проходную. Через дорогу, напротив, сверкал и переливался огромный супермаркет. Словно напомаженная проститутка, соблазнял меня своей порошково-модифицированной продукцией.
Я оглянулся. Сзади, распластавшись на брюхе, лежал завод-великан, превратившийся в завод-призрак. Он был похож на старого, немощного, безнадежно-больного старика, разложившегося еще при жизни. Мне не было места на это земле. Я травинка, всколыхнувшаяся от воспоминаний. Я – призрак. Меня – нет. Я остался в той стране и мысль эта греет, спрятавшись в подмышку. Здесь она в безопасности.
Подошел к метро. Мелькнуло знакомое лицо. Аппетитно цокая каблучками, по ступеням спускалась Ира Алтухова. Рванул за ней. Но моя «неспетая песня» растворилась в нескончаемом людском потоке.

4

Написано очень хорошо, но совсем не мое, уж очень как то тоскливо и ностальгия такая тяжелая, беспросветная.
Хотя может, просто так показалось.
И все таки 5, за стиль, за образность, за то что сильная таки вещь получилась. не могу как то за такое 4 ставить.

Имхо, в некоторой фрагментарности тонет теряется философский смысл...
4.

Рассказ понравился, хотя составляет не цельное повествование, а нечто, собранное из обрывков, лоскутков. Но впечатление произвел. Спасибо автору.
5

4.

5

Ох не минералка у него была :-)
Начало невычитанно просто жуть. Потом втягиваешься. 4.

Думаю герой правильно поступил, что не сделал шаг назад, оставаясь в прошлом. Да еще не просто в прошлое, а в вечность, может там замкнутый круг, временная петля.

5. Интересно все же было и без ужастиков, понравилось.

Рассказ неброский, но очень добротно сделан. Чувствуется рука. Просто 5.

Этот рассказ я читала раньше, кажется, на каком-то другом конкурсе, и он мне не понравился. Сейчас перечитала, но мнения о нем не изменила :-(. Помнить прошлое необходимо, некоторая ностальгия по хорошему прошлому нормальна, но желание уйти в это приятное прошлое насовсем, плюнув на настоящее и будущее - это уже в чистом виде эскапизм :-(. Если тоскуешь по прошлому - надо попытаться возродить то хорошее, что в нем было, в настоящем, а не сбегать туда.
Так что оценка 3.

4
Чувствуется тягучая тоска, липкая, с привкусом горечи ностальгия по прошлому и саднящее желание вернуться. Так чего ж не вернулся-то?!!
Этого вот не понял. И стиль, скажем так, не совсем уж "по мне".

Да, начало слабовато - первый абзац, на мой вкус, затянут, и кажется, что человек просыпается в тюрьме на нарах.
В остальном - хорошо. Я вчиталась, и даже поверила происходящему. Мысли автора мне и понятны и близки, а то, что он смог подать их не впадая в навязчивость и назидательность - совсем хорошо
Заслуженные 5 баллов.

Четыре.



А как же ГГ без вызова попал на комсомольское собрание?

Очень грустный и мистический рассказ - 4

[admin]Дорогой Автор, спасибо за Ваше участие в конкурсе!

Традиционная просьба: будьте добры, разместите Ваш текст в новой теме - в своем разделе,
либо, если такового пока нет, то в литературном разделе[/admin]