Абсолютно серьезно. бывали преценденты. С одним из них даже в родстве состою)
Кстати,причем тут норвеги? Прям в тексте идет, что "датчане". И время года указано - лето.

А ничего, что на тот момент Нидерланды воевали с Испанией, при немалой подержке германских земель? И вполне могли назвать корыто "Ланью" именно с намеком на Дрейка,который именно на испанцах и оттянулся в свое время? Я этот момент имел ввиду сообщением выше, а нвовсе не то что вы подумали.

спутал... датчане - согласен - это более логично

ладно ладно.
ну они наглые типы если так ведут себя... ну пусть будет - хотя чесслово - я бы поменял название - слишком бросается в глаза - ну назвоите золотым единорогом или золотой конь... на крайняк - золотой олень

Поздно уже) дальше в тексте идет уже разъяснение)) Вами навеянное))

Спасибо!

Чекист, не вопрос - если с объяснениями - то канешна

- Ну а потом он пасть как откроет! – распаленный воспоминанием, матрос широко раскинул руки. – Где-то так, но раз в пять больше! Или в шесть!
Капитан переглянулся с соседом. Неприметным пожилым наемником с такими же холодными глазами. Швальбе его как Мирослава представил.
- Ярдов 6-7?
Капитанов сосед только плечом дернул.
- Все может быть. У страха глаза велики. А вода еще и очень меняет размеры. Притом в разные стороны.
- Не верите?! - подскочил Отто. – Да я почти у Зверя в зубах был! Пречистая вызволила! – матрос истово перекрестился. – Зубищи – Во!
- Только в пять раз больше. – Закончил за матроса капитан. – Отто, не волнуйся, лучше хлебни пивка. А потом, собери мысли в кучу, и повтори все с начала.
- Да что там повторять. – Последовал совету Витман и выпил пива. Хорошо так выпил. Пол кружки за раз. Мирослав только за ус себя дернул раздраженно. – Ну, значит так. Шли мы из Антверпена в Куксхафен. Сюда, стало быть. Грузом шерсть была, ну и по мелочи всякой, что Мартен в трюмы набил. Мартен – это владелец наш.
- Мы знаем. – Кивнул Швальбе. – Еще пива?
- Не откажусь! - стукнул пустой кружкой об стол Витман. – Шли спокойно. Ветер ровный, море, что зеркало твое. И тут…
- Отто, ты не в театре, а мы не восхищенные зрители. – Вмешался второй наемник. – Давай без пауз. Строго и по существу.
- А то сержант пиво отберет. И сам его выдует. Он такой. - Усмехнулся Швальбе. – Мирослав, не дави парня. Пусть рассказывает, как может.
- Да кто давит?! – возмущенно фыркнул сержант. – Капитан, вы слушайте его дальше, а я к стойке пойду. Надоело.
Витман проводил взглядом фигуру злого сержанта и продолжил.
-И тут, на траверзе Гельголанда, эта чуда на нас и полезла. Длиннючая, зараза. Мартен говорил, что в пол-лиги точно, но вы ему не верьте. Такая громада нас бы и не заметила. А так, как «Лань» утонула, потом еще моряков честных ловил. Пастью своей мерзкой. И ел…
- Опиши его, если можешь. – Швальбе подвинул к матросу блюдо с обжаренным луком. – Только пиво закуси. А то развезет совсем. Забудешь все.
- Не развезет! – вскинулся Витман. – У меня, до сих пор перед глазами рыло это мерзкое. И глаза. Красные такие. Без зрачка совсем. Прям аж в душу заглядывает, скотина. И весь черный такой, и чешуя с фонарный щит.
- Так ты из солдат? – удивился Швальбе.
- Был грех, после Брейтенфельда, когда наши папистов вздули, в аккурат и ушел.
- Со шведами служил? – снова удивился капитан.
- С ними самыми. У судьбы кривые дороги.
- Вот даже как получается…. – Швальбе задумался, а скажи-ка, любезный мой сослуживец, почему Рюндемар корабль свой «Золотой Ланью назвал»? Он же саксонец, насколько знаю, а вовсе не англичанин.
- Так у него в Нижних Штатах связей по торговле много, а там, если испанцев куснул – скидка полагается. Вот в честь Дрейковской и назвал.
- Неисповедимы пути коммерционные! – засмеялся Швальбе и позвал от стойки сержанта. – Мирослав, бросай девок кадрить, да тащи пива! Мы с Отто, оказывается, под одними знаменами на католическую сволоту ходили.
Сержант ухватил за раз несколько кружек и попер через народ к столу, где сидели сослуживцы. И никто в гаме окружающем не услышал, как буркнул себе под нос старый солдат.
-С кем ты только под одними знаменами не ходил, курец заснежный…

фонарный щит?
а в целом - хорошо

здоровенный траншейный рондаш в рост человека. были такие у дойчей.

благодарю)

Ему пока не везло. Неживые не принимали вызов, как Он и не старался. Хотя, может это потому, что Неживые погибают, а их дети не добираются до суши? Точно. Так и есть. Некому рассказать,кто убивает их. Одного за другим. Ничего, Он – умный. Он все понял. И сделает так как надо. Прямо сейчас. Ведь в десятке его длин плывет Неживой, царапая гладь обросшим животом. Разогнаться, ударить головой в бок, круша хрупкие ребра врага. Отойти, снова набрать скорость, и вылететь из воды, упав точно поперек туши. А потом, дождавшись, пока враг утонет подобрать нескольких детей. И до самого берега бороться с искушением…

Отто сам себе не поверил бы месяц назад, что так может быть. Что есть все-таки Господь на небе. И что видит Он своего раба неразумного. Всего ничего назад, Витман думал, как бы не пойти рыбам на корм, а сейчас, сидит рядом с капитаном Швальбе, которого про себя уже считал своим новым командиром.Ну и сержант Мирослав рядом. И пивом стол заставлен. А сидят они посредине лучшего антверпенского кабака, слушая сбивчивый рассказ о Змее. Флейт нес на борту под пятдесят человек. А живых осталось всего трое. Нервно дернув плечом, Отто от души приложился к кружке, пытаясь запить горький привкус, вдруг объявившийся во рту.
- … И вот, как аршбакэ бешиссен этот, на флейт сиганул с размаху, с небес об нас грянувшись, поняли мы, что смерть пришла. А даже помолится, напоследок, никак. Так и ушел на дно наш «Единорог». Даже словом его не помянули. Не идет молитва, когда корабль твой тонет, а рядом такая скотина бултыхается, глазищами сверкая.
- Это точно! – мрачно подтвердил Витман, перебив рассказчика. – Только ругань лезет, да богохульства непотребные.
- Со Змеем сталкивался? – совсем по-другому уставился на него спасшийся.
Мирослав незаметно наступил на ногу, и пихнул локтем, чуть не выбив дыхание.
- Кх, гм.. – закашлялся Витман.
- Тонул он, - сказал Швальбе, недобро косясь на несвоевременно разговорившегося Отто. – А когда из воды тянули – румпелем по башке получил. А потом и веслом. Вот и заговаривается иногда.
- Ну, это бывает… - понимающе протянул боцман. – Дело такое. В горячке могут и не такое учудить.
- Так вот, флейт булькнул с концами. А когда даже мачт видно не стало, гад этот, ехидна форменная, пасть свою отворил во весь размах, и нас ею зачерпнул. Как ложкой. И попер так, как будто карета восьмериком запряженная, к нам только брызги летели.
Боцман перевел дух, успокоив натруженную рассказом глотку пивом, принесенным прямо с ледника.
- Ага. И прет, как бык на случку. Мы ж перепуганные, в пасти тесно у него, как в рундуке. Лежим, кто молится, а кто Господа поносит непотребно… А оно воняет вокруг и как будто кто-то шепчет постоянно.
-Шепчет? – насторожился капитан,подавшись всем телом вперед.
- Есть такое, то есть было. – Поправился моряк. – Со всех сторон такой тихий-тихий «Умру. Скоро. Быстрее» и все такое, тому подобное. Думал, по-первости, что наваждение. Потом ребят расспросил, те тоже самое слышали.
- Занятно… - Швальбе задумчиво крутил неприметный перстень. – А потом что?
- А потом… - боцман замолчал.
- Ну, что потом? – спросил, молчавший до этого сержант.
- Выплюнул он нас из чрева своего. Нильс тогда шею и сломал, когда точнехонько в камень ударился. На песочке полежали, дух перевели да пошли потихоньку, пока на стражу не наткнулись. А потом в Морской Совет, на доклад. Ну и вы пришли, бумагами грозными размахивая. – первый раз за весь разговор боцман попытался улыбнуться.
- Мы такие. – Подтвердил Мирослав, подкручивая ус. – Можем и бумагами, можем и ряшку разквасить.
- Шепчет он, зараза… - чуть слышно сказал Швальбе, не замечая взгляда Витмана. - Ой, как интересно-то…

лучше переформулировать так чтобы слово флейт было вот именно так написано, а не флейта.
напр - Флейт вмещал в себя 50 душ, или флейт нес на себе...

какая еще отповедь?

Ну,что-то типа рапорта по проишествию. Его официального названия не нашел, пришлось импровизировать в расчете на подсказку.

Спасибо! сейчас по кораблику перепишу)

Ветер настойчиво толкал легкий кораблик вперед. Флейт то забирался на вершины водяных гор, то, казалось бы, падал до самой Преисподней. По крайней мере, так казалось Мирославу, потерявшему на борту «Небесного Ангела « большую часть гонора.
На снисходительный взгляд Витмана, сержант держался неплохо. Но кое-что, мстительный баварец ему бы припомнил при случае. А что случай подвернется, не сомневались оба. Даже Швальбе не сомневался. Наверное. Прямо у капитана о таком пустяке никто не мог и помыслить.
Капитан крутил в руках карту, то примеряясь циркулем, то ругаясь сквозь зубы, поминая недобро Матку Бозку Ченстохову и все остальную Речь Посполиту. Какое отношение к поискам Змея в штормовом Немецком море имеет ясновельможная шляхта, Отто не знал. Но спрашивать побоялся.
Наконец, Швальбе определился с курсом, попросту махнув рукой в сторону зюйд-веста.
- «Треугольник ошибок» не выходит никак. – Проорал капитан на ухо сержанту. – Принимаем поправку «И» и идем прямо. Бочки проверь! Чтоб не залило детонатор, а то взлетим прямо к Петру в гости! Начинаю с Божьей помощью!
Укрываясь за фальшбортом от волн, капитан ушел на корму.
Что за поправка такая диковинная, Отто, отходивший несколько лет в море не знал, но вот бочки, выстроенные рядами вдоль обоих бортов поневоле внушали опасение. Под сто фунтов зерненного пороха в каждой. Командир гарнизона, ван Дер Дамм схватился за сердце, когда к арсеналу подкатило полдюжины телег, а капитан Швальбе, немного злорадно улыбаясь, достал на свет Божий толстенную пачку предписаний. И с каждого печать в пол-фунта свисает…
- Не спать! – воспоминания оборвал злой рык сержанта. – Банда, готовимся к делу. Все помолились? Время есть еще! Может кто успеет даже в штаны наложить заранее!
Десяток наемников, до этого сидевшие в тесном кубрике, высыпали на палубу, застыв в готовности…

Его звали. Требовали даже. Он недоуменно моргнул. Сверху. Родич? Или Многорукий решил все-таки принять бой? Огромное тело медленно поднималось из глубины. Навстречу. Он ничего не мог разобрать в настойчивом зове. Но и не услышать никак не мог. Если зовут – надо там быть…

В просвете между волнами вдруг показался громадный валун, вмиг укутавшийся пенной завесой разбившихся о него волн.Валун с длинной шеей и здоровенной головой. И чешуей, что выходила с добрый щит.
- Говердомм… - донеслось с мостика. Капитан «Ангела», наконец-то понял, куда его завела тяга к кружочкам из желтого металла. – Лево руля!
- Яйца отрежу! – Рычание сержанта перекрыло даже свист ветра в парусах. – Держать курс, аршгезихты, мать вашу!
Флейт шел прямо на Змея, словно надеялся одним ударом покончить с проклятием местных вод. Проклятие с ревом раскрыло пасть, сверкнули в неярком свете зубы, каждый в половину человеческого роста…
- Таким хлебалом, да медку б навернуть… - Засмеялся кто-то из наемников, судя по акценту, из казаков русских.
Флейт наклонился, чуть не черпнув бортом воду. Поворачиваем, сообразил Отто.
- Руби!- взлетела над «Ангелом» команда. Дружный взмах. Клинки легко рубят канаты, и сыпятся с правого борта бочки, до этого заботливо укрытые сложенным вдвое парусом.
«Ангел» дрожал всем корпусом, где-то в глубине, громко трещали шпангоуты. Но они уходили. Как и приказал капитан Швальбе, перед тем, как потерять сознание.
От момента поворота хронометр и нескольких минут отсчитать не успел, как за кормой глухо рвануло, и в небо поднялся великанский столб воды. Затем второй, третий…
- На обратный курс ложимся. Быстро. Взрывы – все. – Рулевой пытался было возразить, но клинок даги, упершийся точнехонько на вершок ниже пояса подсказывал, что лучше не спорить с нанимателем, а делать так, как велит хмурый сержант с бледно-зеленым лицом…

Пивом запивали. Основным блюдом шнапс был. Закуски по мелочам. Потому и напились очень быстро. Остальные добропорядочные посетители незаметно разбежались, решив, что выбитые зубы не та цена, которую может искупить вечер, проведенный в любимом кабачке.
Наемники гуляли. Этим сказано многое, если не все. Притом не открытые всей душой ландскхнехты, которых олтлично знал любой кабатчик, а настоящие волки. С пустыми глазами. И привычкой, после третьей бутылки петь песни, мешая чешский с немецким, да поминать погибших, плеская из кружек прямо на пол…
- И все-таки, что за поправка «И» такая? – решил все же добраться до истины Витман, сейчас планомерно осаждавший с этим вопросом Гавела, второго из сержантов отряда.
- Многие знания – многие печали! - засмеялся сержант. – сразу видно, не из пушкарей ты, хоть лямку и тянул. Поправка на «Иисуса» это. На везенье дурное расчет, если по-простому говорить. А у капитана нашего – везенья того, на сотню хватит. Вот и держимся за него…

отповедь это совсем не туда... да и какие в 17 веке форматы?

криво - не согласованно

по логике вещей должны быть. бюрократия давние традиции имеет. но,все же лучше,просто "доклад" напишу, да и все дела.

ага,спасибо)) сейчас исправлю)

не решился? побоялся? а то тоже кривовато

какой еще леер? там фальшборт полноценный деревяный...
да еще и уклоняясь от брызг... - хехех

имхо навигации - анахронизм для 17 века - лучше просто - проведший не один год в море или еще как...

ну не моряк я, хоть один рейс и сделал вс вое время... да и в кораблях той эпохи не разбираюсь.(((( щас править будем

пеньковые тросы мечами рубить не комильфо - логичнее топорами абордажными...

флейт первый корабль на котором применили штурвал настоящий и укоротили реи + применили стеньги.

что под руками оказалось)) сейчас поправлю)

Бисклаверт

Не спалось сегодня. Что-то тягостно на душе было, как будто не вчера только проповедь читал, о недопущении уныния в час сей трудный... «Старею»,- мелькнула мысль. Епископ поднял глаза на распятие, висящее на столбе посреди палатки. Иисус был строг и задумчив. И молчалив. Как обычно, впрочем. У него на глазах могли резать сотнями благочестивых христиан, а на небе даже облачка не появилось бы, что за знамение принять можно.
Впрочем, лучше не думать о подобном. Неисповедимы пути Господни. А опасные мысли могут привести к беде…
Полог шевельнулся, как будто сквозняком потянуло. Епископ сел на кровати, напряженно вглядываясь в темноту. Крысы? Может быть. Но лучше позвать служку, пусть светом разгонит окружившую темень. Не успел. Что-то черное метнулось к нему через всю палатку. И боль, что острее любого кинжала полоснула по горлу. В последний миг, епископ Нюрнбергский только и успел, как ощутить под ладонью густую шерсть…

В последний раз поймать влажным носом тягучий лесной воздух, с наслаждением клацнуть зубами, ловя надоевшую блоху, прыгнуть через пень, чувствуя, как перекручивает тело, за краткий миг полета… И приземлится уже не на лапы, а на руки, перекатом встав на ноги.
Человек вздрогнул от холода. Как всегда тот пришел неожиданно, укусив за голые плечи. Предрассветный лес укутывал промозглым туманом. Пока не замерз к чертям свинячим, нужно достать из захоронки тючок с одеждой. Ну и одеться, конечно. И не забыть выдернуть из трухлявого пня два ножа,
Все, вроде бы готов. Главное, на месте подорожная и кошель, приятно звенящий десятком талеров. Да и два венгерских дуката добавляли мелодичности. А то ведь до Швандорфа не один день пути, и не один постоялый двор. С голоду, конечно, умереть сложновато. Человек улыбнулся щербатым ртом, пригладил белобрысые вихры, никак не желавшие лежать в принятом в здешних местах порядке. Свистнул сквозь выбитый в давней драке зуб. Неслышно переступая замотанными тряпками копытами, из-за кустов вышел конь, недоверчиво фыркнул.
- Ну, здравствуй, Серко! – погладил его по морде человек. – Смотрю, совсем привык, что хозяин твой не совсем хозяин.
Серко потерся о плечо, выпрашивая чего-нибудь вкусного. Не зря же он всю ночь дрожал от страха, когда хозяин куда-то пропал, а на его месте появилось мохнатое страшилище. А потом, то же самое страшилище прибежало, и вдруг стало хозяином. Добрым и любимым.
- Держи, хороший мой! – мягкие губы осторожно сняли кусок сухаря с ладони.
Белобрысый взлетел в седло, не коснувшись стремян. – Ну что, поехали? Нас ждут. А любой клинок просто обязан возвращаться в ножны. Непреложный жизненный закон. А мы с тобою, мон шер, не просто клинок, а Лезвие Судьбы, ежели штилем высоким изъясняться, как нынешние трубадуры и прочие певуны ртом любят…

- А вот это – наш лучший! – граф д’Арманьяк указал на невысокого дворянина. – Шевалье Антуан де Бобриньяк. Нынче я, набравшись смелости пригласил его в наш шатер, дабы вы узрели истинных рыцарей нынешней войны.
Герцог Энгиенский доброжелательно присмотрелся. Самый обыкновенный вояка. Разве что, непривычная рукоять,торчащая наискось над правым плечом, но воинская дорога предполагает трофеи… И много чего можно найти по солдатским мешкам.
- Прозвище у него – Бисклаверт. – продолжил граф. – Вполне заслуженное, кстати.
- Даже так? - удивился генералиссимус.
-Именно! Антуан, продемонстрируйте, окажите любезность нашему повелителю.
Так и молчавший все время шевалье потянул из-за спины короткий клинок. Принцу он показался, похожим на укороченный фальчион. С кучей выступов на елмани, разбросанных безо всякого порядка.
- Господа, разъясните суть! – сказал герцог, явно заинтересованный загадочным оружием.
– Если этой штукой ударить протестанта в горло, то на вид будет похоже, как будто ему волк кусок выдрал. - Голос шевалье оказался ему под стать. Чуть хрипловатым и несколько надтреснутым, что ли. И сквозил непонятный акцент в речи….
- Только протестанта? – герцог и не заметил, как вытащил надушенный платок. В воздухе завеяло чем-то нехорошим, и рука сам нашла верный путь.
- Я получаю талеры от французов. – Пожал плечами странный дворянин. – А среди них католиков больше. Хотя, особой разницы в вере будущего трупа не вижу.
-Так вы – наемник, шевалье?! - Удивление генералиссимуса было почти искренним. Обычно наемники не признавались в своей продажности столь открыто. – А как же прекрасная Франция? Вы же из Гаскони, если я верно понимаю?
- Почти! – улыбка шевалье оказалось такой же неприятной, как и его оружие. – Моя Гасконь за тысячи лиг отсюда.
-Даже так?
-Именно, мой принц! – шевалье склонился в поклоне. – Прошу простить меня за нарушение правил этикета, но я вынужден откланяться. – и вышел из шатра.
- Нахал! – Герцог едва мог сдержать негодование. – Так разговаривать со мной?! С Принцем Франции?! Граф, какого Дьявола ваши люди позволяют себе такое?! Кто он вообще, такой, чтобы дерзить?!
д’Арманьяк терпеливо выдержал гнев второго человека в государстве.
- Мой принц, прошу вас не делать скорых выводов. Шевалье имеет право на некоторую дерзость в речах..
-Некоторую?! – Взорвался герцог. – Это же прямое оскорбление Франции!
- Он незаменим. – Граф ловко выдернул пробку и наполнил бокалы .
-Незаменимых не бывает! – обиженный герцог был категоричен.
-Бывают. Кстати, прошу вас испробовать! – д’Арманьяк протянул бокал. – Кое-что новенькое из моих подвалов. Ставлю,знаете ли опыты над благородной лозой. Многие говорят,что недурно выходит.
- Они правы, черт вас побери, граф! – Принц по заслугам оценил напиток. - Но вот этот ваш гасконец... Оставляет поистине странное послевкусие.
-А что до шевалье… - продолжил граф, - Принц, вы знаете многих людей, способных в одиночку пройти через четыре кольца охраны? И сделать все, что нужно для торжества пресвятой католической церкви.
Герцог поставил бокал на столик заваленный картами. – Если быть откровенным, то не знаю.
-Так вот, а де Бобриньяк может. За что и пользуется многими привилегиями. Кстати, Нюрнберг нуждается в новом духовном лице для окоромления прихожан. Прежнего епископа заели волки. Прямо в палатке, посреди лагеря проклятых еретиков.
- И, все таки, граф, будьте любезны передайте столь доблестному шевалье вот это. – Герцог стянул с пальца перстень с небольшим зеленым камнем. Вроде бы даже изумрудом. – Пусть у него останутся о нашем знакомстве только хорошие воспоминания.
- Сочту за честь, мессир! – маркиз поклонился.
- Кстати, если сей шевалье, столь ловок, то не мог бы он оказать мне одну маленькую услугу?

Чекист, перед гласной ставится не де, а д’ - д’Артаньян, д’Арманьяк и т.д.



Лучше, наверное, не "для величия Франции", а "для торжества пресвятой католической церкви" - ИМХО, маркиз будет подстраиваться под принца - тот ведь только что говорил про чистоту веры.

Большое спасибо! щас устраню!

ртом? а чем еще?

самый обычный вояка или еще как

нуну, вот так и зашел с трубкой... имхо - не комильфо

перебор категорический - умоляю и тд...

лучше просто - без разъясняю

ну ка кто криво... если принц оскорблен - то он оскорблен... нужно сильнее и ярче

перемудриваете мон шер... мои виногорадники... моим отцом... лишнее - просто - Это лучшее из того что хранится в моих подвалах и тд
повтор
епископ у протестантов? да еще и распятие? нет никакой путаницы? уточните плиз какой их протестанских сект принадлежал епископ нюрнбергский

о нет, это ваще никуда... это лирика - переделывать и стиль нужен поэнергичнее а то у вас аристократы как дети малые... а они люди суровые и властные очень

Благодарствую,милейший)) щас буду переписывать))

ну не сталкивался вплотную с аристократами. Настоящие которые, а не новоблагоприобретенные

"певец ртом" - это современный анахронизм, мем из нынешних интернетов

по поводу протестантов - слабоват я в теологии... разве нету у них распятий ? а епископы есть точно.

а были ли в то время фельдмаршалы? или просто маршалы?

на елмани? елмань уширение клинка на обухе ближе к острию - клинок короче фальшиона - зачем ему елмань?

на вид, точно волк подрал или след волчьих клыков.

а были ли в то время пробки? и бутылки? да и не нужны такие детали - просто - наполнил бокалы и все


не иссправил

проклаятых еретиков - не называли католики протестантов протестантами

ну дык, чтоб последствия удара были похожи)
с 16-го века были.
пробки и бутылки были. По крайней мере,когда "Вазу " подняли - нашли. а это довольно близкое время.

И снова - спасибо!

так просто широкий клинок и все а на обухе те самые волнорезы

во Франции? или где?
http://ru.wikipedia.org/wiki....8.D1.8F
короче - лирики много...
ну а в целом - решать вам

ну так и написано,что "показался похожим".

в германии были. Щас просто выкину его из текста да и все.

прикольно, в викиной статье нету Германии вообще... Ни про фельд, ни про простых маршалов...