Горный Элф
Группа: Авторы
Сообщений: 1566
Награды: 22
Статус: Offline
|
г. Мариуполь.
А. Е. Огурцов, лейтенант, уполномоченный РКМ НКВД
- Опять ты, - увидев знакомого сержанта, лейтенант даже немного обрадовался. Еще бы не обрадоваться, когда двадцать второго, на утро после События, они на пару разбирались с иновременником – рыболовом, задержанным тем самым сержантом. То, что у задержанного сердце не выдержало, и что сержант слегка прибрехал про пистолет, по большому счету, не столь существенно. Главное, что быстро разобрались в происшествии. А за инициативу, проявленную Огурцовым, обратившимся по поводу странного улова к ихтиологам, ему объявили в приказе благодарность. Не просто благодарность, а от начальника областного НКВД!
Теперь-то, о том, что пойманные неперемещенцем из будущего рыбины, оказались пеленгасом, хищником из дальневосточных морей знали все. Да и трудно не знать, когда попавшая из будущего рыба, жируя на неожиданном изобилии около берегов, буром лезла в сети, чуть ли не выскакивая на берег. Скорее всего, что довольно скоро мрачное предсказание «рыбологов»-ихтиологов сбудется. И в море останется только этот самый пеленгас да бычки. Но что с этим делать, пока никто не знал. Потеряно разводили руками не только бородатые профессора, но и заграничные специалисты. По крайней мере, так писали в газетах…
- Здравия желаю, товарищ лейтенант! – отрапортовал сержант, при виде Огурцова искренне обрадовавшийся. – А мы тут, это самое…
Впрочем, лейтенант и сам видел, что на берегу происходит именно «это самое». Не зря дернуло его с утра выдвинуться в неплановый обход по участку, где Огурцова и настигли вездесущие мальчишки, передав, что «мол, это, товарищ лейтенант, там нарушителей ловят!». И подсказали место. Точь-в-точь там, где недавно стоял, уткнувшись в песок, катер из кольчугалюминия. Не был бы лейтенант суеверным, подумал бы про нехорошее место, так и притягивающее происшествия.
Возле самого уреза воды, чуть ли не в вяло набегающих на берег волнах, толпилось с десяток человек. Четверо из них, включая сержанта, удерживали двоих крепких мужиков. Один, постарше, все еще пытался вырваться из рук троих смутно знакомых бригадмильцев. Второй, чью заломленную руку крепко держал сержант, лишь корчил недовольные рожи. В паре метров от столпотворения, на пляже валялись мешки. Из одного вывалился прямо на песок кубок, судя по отблеску – посеребренный или даже серебряный. В горловине второго виднелась какая-то разукрашенная доска. Приглядевшись, лейтенант сообразил, что видит икону. «Икона-то им зачем? – разглядывая задержанных, подумал Огурцов. - Сектанты какие-нибудь, или кто?»
- Вижу, что пресекаете, – сурово произнес лейтенант, решив не заниматься логическими построениями и приберечь дедуктивный метод для более подходящей обстановки.
Взъерошенный сержант, к которому обратился Огурцов, промолчал, кивнул в сторону старшего «добровольцев», кряжистого мужика в полинялой тельняшке с оборванными рукавами.
- Старший дружинник Феофанов Сергей, - «бригадмилец» протянул ладонь Огурцову. – Вот, задержали гавриков.
- Гражданин начальник, - начал вырываться нарушитель, который постарше. – Не виноватые мы! Шли по берегу, смотрим, мешки лежат! Раз лежат – ничейные! Мы и подобрали! Кто же знал, что там?!
- А потом, гнида, ты, невиноватая, за «финкаря» хватанулся?! И тикать начал?! – обернулся к голосистому задержанному Феофанов, сжимая пальцы в кулак, и явно собираясь добавить для симметрии второй фингал к первому.
- Отставить самосуд, товарищ старший дружинник, – оборвал «бригадмильца» Огурцов. – Милиция разберется.
- Разберемся-разберемся! – пробурчал сержант, заваливая своего «подопечного» лицом вниз, и выдергивая из брюк задержанного узкий ремень. Нарушитель начал крутиться ужом на сковородке, отплевываясь от песка.
С дороги посигналили. Огурцов узнал служебный грузовик.
- Это я вызвал, товарищ лейтенант. Как знал, что понадобится! – гордо пояснил сержант.
- Я тихонько, я тихонько! – пискнул второй задержанный, судя по всему представив, что и его будут ронять в песок и вязать руки.
- Товарищ Феофанов, Вам с нами проехать придется, – спросил лейтенант.
- А куда ж деваться? – придирчиво огляделся «бригадмилец», стряхнув налипшие на штаны песчинки и пучок водорослей. – Я же тут старший, да и видел все с самого начала.
- Вот и замечательно! – кивнул Огурцов. – А на судоремонтный я повестку выпишу. Вы же там работаете, не ошибаюсь?
- Не ошибаетесь, – расплылся в улыбке Феофанов, – слесарим понемногу! Ударник!
Лейтенант махнул рукой. Связанного нарушителя поставили на ноги, придав ускорение пинком в филейную часть. Второй пошел сам, то и дело боязливо оглядываясь на здоровенного Феофанова, поглаживающего кулак с вытатуированным синим якорьком. Сержант, затянув веревку на горловинах мешков, закинул оба за спину даже присев от тяжести.
- Помочь? – спросил кто-то из «бригадмильцев».
Сержант отмахнулся левой рукой и медленно пошел к машине, загребая песок сапогами. Огурцов обернулся к «бригадмильцам», вскинул ладонь к козырьку:
- От лица рабоче-крестьянской милиции, и от себя лично, объявляю всем участникам благодарность! Большое спасибо!
Поселковые мужики, польщенные словами милиционера, помогли забросить нарушителей в кузов. При этом немилосердно и, вроде бы незаметно, для милиционеров отвесив несколько дополнительных «лещей». Потом, через дощатый борт, залез сержант, на прощание долго жавший «бригадмильцам» руки, и делавший вид, что не понимает намеков, «насчет подходить вечерком», принял оба мешка и похлопал по крыше кабины.
Лейтенант легонько ткнул локтем задремавшего водителя;
- Чего сидим, кого ждем? Поехали!
- В райотдел? - флегматично уточнил водитель.
- Нет, Вася, сразу в Сталино. А лучше, в Харьков!
- Уже й пошуткувать нельзя, – пожал плечами водитель.
Грузовик развернулся на «пятачке» и потихоньку поехал обратно в город, скользя лысыми покрышками по крытому булыжником шоссе.
На подъем «полуторка» тянула плохо, а толкать как-то не солидно, хотя Феофанов, сунувшийся в окно, предлагал такой выход из положения. Лейтенант отмахнулся. Толкать в одиночку – бессмысленно. А вылезать всем, оставив задержанных и водителя, значит уделаться в грязи по уши. Вчерашний дождь все же наследил, оставив в выемках между брусчаткой лужицы воды. Так и плелись, преодолев крутой подъем как бы не минут за двадцать. Огурцов даже пожалел, что забыл засечь время. Дальше, по ровной шоссейке, пошло ловчее и к райотделу они подъехали, не потратив, считай и часа. Огурцов вылез из машины, и удивился. На крыльце стоял дежурный милиционер, то и дело, вытирая вспотевший лоб.
- Здравия желаю, тарищ лейтенант! – обрадовано затараторил ефрейтор. – Хорошо, что вы прибыли. А то у нас такое дело, а все разъехались. Один я остался, а тут такое дело…
У него за спиной завозились сержант с Феофановым, выгружая задержанных и мешки. Мешки, слесарь-ударник, аккуратно передавал сержанту. А вот задержанным пришлось прыгать самим. Отчего старший из них расквасил нос и теперь мотал головой, разбрызгивая во все стороны капельки крови.
- Сержант, ты чего творишь?!
- Нельзя по-другому, товарищ лейтенант! – пояснил сержант, вытащив из кармана задержанного замызганный носовой платок, и промокая его же разбитый нос. – Меня, эта падла, ругательски «ментом» обзывала. И к взятке склоняла. У меня даже свидетель есть, Серега, подтверди!
- Так точно, товарищ лейтенант! – перегнулся через край Феофанов, – и мне предлагал.
Огурцов хмыкнул, и покачал головой. Потом кивнул дежурному, так и стоящему на крыльце:
- Слушаю!
- Сперва на Слободке, в пивной, что на выходе, морячки порезались, что-то не поделили, так наши все туда выехали. А с полчаса назад позвонили, что Краеведческий музей обокрали! – выпалил ефрейтор. – Ночью с черного входа забрались. Смотритель только узнал!
Лейтенант покосился на задержанных. Тот, что с разбитым носом и фингалом, молчал. А второй, по которому сразу было видно, несмотря на фигуру ломового грузчика, что хлипковат, ощутимо побледнел.
- Феофанов, Прокофьев! – Огурцов, наконец-то, вспомнил фамилию сержанта, упорно вылетавшую из головы, - мазуриков заводите. Вещественные доказательства – куда положено. Еще кто есть в отделе, или ты тут сам казакуешь? – уточнил на всякий случай у дежурного.
Ефрейтор развел руками. - Говорю, же, все уехали. Один как перст, не разорваться.
Огурцов кивнул дежурному и поманил водителя, так и не выбравшегося, несмотря на духоту, из кабины:
- Дуй на Слободку, докладывай капитану, что так мол, и так. Ну и не забудь доложить, что похищенное частично найдено.
«Полуторка» прочихалась, обдав всех черным дымом, и умчалась, расплескивая лужи.
Лейтенант посмотрел на безоблачное небо, обещающее жаркий до безобразия день и вздохнул. Судя по всему, раньше ночи никак не освободиться...
Задержанные молчали. Сидели за столом и делали вид, что проглотили языки. Лейтенант даже начал подумывать нехорошие мысли насчет табельного нагана, подремывающего в желтой кобуре. Очень уж хорошо им на манер кастета орудовать. А древним полицейским «Смит-Вессоном» еще бы сподручнее было. У него и вес в три старорежимных фунта, удобно держать за ствол, как дубинку. Вот только ты, лейтенант, не полицейский какой, из заграницы, а советский милиционер, поставленный охранять революционный порядок и общественную безопасность. Поэтому пальцы задержанным дробить, пусть они хоть десять раз виноваты – последнее дело.
- Напоминаю, что чистосердечное признание облегчает не только совесть, но и наказание, – второй раз повторил лейтенант.
Но задержанные, пересилив первый испуг после попадания в стены милиции, продолжали молчать. В сторону второго стола, на котором Прокофьев с Феофановым раскладывали изъятое, даже и не смотрели.
- Хочется молчать – ваше право, - безразлично сказал Огурцов и пожал плечами. – Вот только сейчас мы отпечатки снимем и сверим. Не отвертитесь!
- Потом я еще все опишу, - не оборачиваясь, буркнул Феофанов, проверяя опустевший мешок, на момент завалявшейся в складках мелочевки. – Как бегали, как за ножи хватались, да как взятки сулили!
- Невиноватые мы! – как ни странно, но первым раскололся старший задержанный.
- А кто виноватый? – наклонился лейтенант, стараясь дышать ртом, чтобы не обонять вонь застарелого перегара.
- Из этих он, из будущих, – хлюпнул второй. – Гадом буду, не виноватый я. Гражданин начальник, пиши нам явку с повинной!
- Напишу, как не написать, – согласился лейтенант. – Вот ты мне только мил человек…
- Сарбаш я, Иван…
- Иван, то бишь гражданин Сарбаш, ты мне, для начала, все обстоятельно изложишь в письменном виде. Кто такой ты сам, подельник твой, да тот, кто подговорил. А если изложишь все без ошибок, да без помарок, тогда и подумаем, стоит ли наш Народный суд просить о снисхождении к оступившимся членам социалистического общества.
- Напишу, напишу! – закивал Сарбаш. – Он к нам с Кузьмой в пивняке на Главпочтамте подошел, говорит, в музее «рыжья» да «белья» много всякого! Его, после как церкви позакрывали, все туда снесли! И лежало без дела! А мы «фомкой» замок отжали, он там на сгнившей дужке болтался…
- А на Песчанку каким ветром вас занесло? – уточнил Огурцов, начавший записывать показания. И что, что красным карандашом на оберточной бумаге? Можно и переписать будет.
- Дык хотели лодку присмотреть, чтобы на днях дернуть.
- Куда дернуть? В Румынию на веслах? – скептически переспросил лейтенант. – Или в Одессу?
- Не, до Мамы никто не собирался. У Кузьмы там должников много, – простодушно продолжал «колоться» Сарбаш. – Нас морячок обещал на фарватере подобрать.
- Судно «Ред Стар - Шесть», - вдруг подал голос Кузьма. – Они на Турцию идут. Гражданин начальник, - предложил задержанный, нехорошо покосившись на подельника, - давай я этого морячка опознаю, а ты и мне «признанку» намалюешь?
- А делить как собирались? - сделал вид, что не услышал вопроса лейтенант. – Поровну или по честному?
- По жизненной справедливости, – неожиданно засмеялся сержант, и подмигнул опешившим Сарбашу с Кузьмой. – Вы же, как последние фраера, голимого фуфела набрали. Ни одной серебрухи нету. Все – посеребренное. За такое – вами только катранов кормить в проливе. - А вот насчет морячка мы с вами, гражданин Сарбаш, поговорим обязательно. Нам такие гости из будущего и даром не нужны! – добавил Александр.
Город, расстилавшийся за окном, был для Коли Арнаута по прозвищу «Малой», практически родным. Паренек из села Старченково перебрался в Мариуполь еще в четырнадцать, когда дядька получил от металлургического комбината квартиру. Будучи человеком, помнящим родство, он не сумел отказать племяннику желающему вкусить всех прелестей урбанистической цивилизации. Прелести оказались сомнительными. Алкоголь и дома был достаточно доступен, а на длинную красивую машину заработать влет и не получилось…
От срока, даже условного, Колю отмазывали всем силами. Получилось. Помогли и дядькины связи, и возраст преступника, да и владелец «подломленного» ларька, махнул рукой – не особо-то и взяли много, чтобы жизнь пацанам коверкать…
На всякий случай, от греха подальше, устроили его в «мореходку». Там Арнауту, доселе далекому от любых проявлений романтики, в том числе и морской, неожиданно понравилось. Да, довольно строгая дисциплина, приходится ходить в форме, зубрить головоломные науки и английский. Но зато!.. Перспективы будущего радовали и манили.
Потом грянувшая волна кризисов изрядно пошатнула благосостояние «сухопутных». Зато в море всегда работа есть. Хоть на какую-то лайбу, хоть под «греком», хоть под «турком», толкового механика со знанием языков, брали всегда. Так и тянулась биография, обрастая пикантными подробностями в виде мелкой контрабанды, связях с сомнительными личностями в куче портовых городов. А потом случилось Событие. И сухогруз «Рэд Стар-6» под турецким флагом (порт приписки Синоп, водоизмещение четыре тысячи пятьсот семьдесят шесть тонн, груз – сельскохозяйственная продукция), пришел в порт Мариуполь. Только не республики Украина, а СССР образца года одна тысяча девятьсот сорок первого. Хорошо, что фарватер не изменился и глубины в порту особо не выросли. Хотя ведь могли, могли… Например, как появившиеся пустыри и одноэтажные, типично сельские домики, на месте кварталов многоэтажек.
До решения вопроса экипаж «Рэд Стара» расселили по городу. На всех маленькой гостиницы не хватило. «Турок» оказался далеко не единственным судном, попавшим в такую неприятную ситуацию. И моряков-иновременников было слишком много. Впрочем, повезло не всем. Танкер «Алькату», под «панамцем», неведомое природное явление разрубило пополам. Экипаж частично спасся, пересидев на захлестываемой волнами рубке, на пару метров возвышающейся над уровнем моря. И теперь, стараясь не задумываться, что же произошло с теми, кто находился на носу, оттягивался на берегу, празднуя свое спасение. А прямо посреди акватории Азовского моря постепенно разливалось пятно, вытекшее из располовиненных танков. Хорошо, не нефть-сырец, а всего лишь подсолнечное масло…
Арнаут поднялся с продавленной кровати, тут же радостно заскрипевшей древней панцирной сеткой. Хорошо быть капитаном! А ему, как и большинству, пришлось дожидаться решения всех вопросов в портовской общаге для несемейных. С одним туалетом типа «толчок» на этаж, холодным душем, и единственной на все здание розеткой. Лучше бы на судне разрешили оставаться, в самом деле! Хорошо хоть валюту поменяли по приличному курсу. Притом не всю, а только ту сумму, что сами владельцы хотели. Единственное, что искупало нахождение здесь – так это перспективы! Опытный взгляд Арнаута сразу отметил полное отсутствие пограничников. Да, и раньше на мариупольском КПП служили не самые въедливые представители «органа охраны границ» из виденных Колей в жизни. Но сейчас, можно было даже не мотоциклы подвешивать за прожекторами трюмного освещения, а тащить все подряд! Как сюда, так и обратно! Тут же в дефиците даже элементарные презервативы! Не говоря уже о бритвенных лезвиях и тому подобном! Золотое дно! Интересно, сработают ли те два лоха, с которыми пиво пил? Рожи вроде не тупые, перспективы оценили сразу. А в музее должно быть много чего интересного! Зря, что ли, до пятидесятых годов областным числился? Самому бы пойти, да спалишься с концами. Знакомства с нынешними местами лишения свободы в планы Арнаута не входили никоим образом.
В коридоре раздались быстрые шаги. Наверное, соседи вернулись. Правда, обещали к ночи подтянуться. Но мало ли что?
Выкрашенная белой краской дверь распахнулась. В проходе, положив руку на открытую кобуру, стоял высокий парень в милицейской фуражке. И очень нехорошо улыбался, обшаривая глазами, как локатором, обстановку комнаты и как назло останавливаясь на тех местах, которые Коля счел пригодными для тайничков.
- Ну что, гражданин Арнаут, «Откройте, милиция!», я говорить не буду. У вас и так открыто.
Арнаут, сообразив, что что-то пошло не так, оперся о стену, пачкая спину побелкой. А в комнате вдруг стало очень тесно. Так же тесно, как в камере предварительного задержания Приморского РОВД двадцать лет назад. Вот только дядя уже умер. И в СССР была Сибирь. И очень много снега…
"...я,как гой, натурал, и следовательно,антинорманист..." (с)
|