Осенние листья на память
|
Подкова
|
Дата: Понедельник, 02.05.2011, 15:54 | Сообщение # 1
|
Мастер объяснительных
Группа: Модераторы
Сообщений: 1095
Награды: 17
Статус: Offline
|
Осенние листья на память
Список
Граждан, расстрелянных немецко-фашистскими
захватчиками в период временной оккупации на
территории рабочего поселка Михизеева Поляна,
Махошевского с/совета, Ярославского района,
Краснодарского края.
1. Литвинов Иван Егорович 1915 г.р.
2. жена Анна Васильевна 1916 г.р.
3. дочь Нина Ивановна 1937 г.р.
4. дочь Галина Ивановна 1940 г.р.
5. сестра Нина Егоровна 1928 г.р.
Лист первый
Старенький соцзащитовский "Москвич" тщательно пережевывает километры запыленной трассы. Под стать ему и шофер - здоровенный русский мужик ломаный - переломанный жизнью. Вон и тросточка возле сидения. Память. Куда от нее деться? Вроде еще не старый, а помнит голодную молодость лучше чем день вчерашний:
- А дядя Костя когда узнал, что Чемычев после отсидки домой вернулся, схватил ружье и к нему под окно: "Убью!!!" Неделю сидел в засаде. Не выпускал его. Все застрелить хотел. Его-то семью всю расстреляли. А у нас участковый был, Чинко его фамилия, Так вот, этот Чинко вызвал людей с Ярославки. На подмогу. Сняли дядю Костю с поста. Он ведь охотником был. Ружье и все такое официально зарегистрировано… Чинко ему говорит: «Не имеешь права! Его закон уже наказал» А дядя Костя: «Наказал его закон?! Так я его хочу наказать, подлеца. Он ведь оставил меня без никого!» Ну, так ночью его милиция... Собрали вещички этого Чемычева... А у него, у Чемычева, сын был такого же возраста как я. И дочь - как моя сестра. И те тоже... Как гайнули вместе с отцом - и по сей день!
Это он про дядю Костю Плешивого рассказывает. Про директора начальной школы расстрелянного поселка. Лихой рубака был дядя Костя. В августе сорок второго, под станицей Кущевской, казачьей лавой ходил он на танки противника. И не брала его пуля! А вот дочурку его, Миру, сыновей Сашу и Вову, жену Нину Викторовну... Их штыками прямо с урока, на расстрел гнали - учительницу вместе с учениками. А потом - всех. Все население поселка. Кого пуля не достала - штыком докололи. Кого штык не достал - за ноги и головою о дерево. А поселок сожгли.
- Умрихин, главный полицай, - продолжает шофер. - так тот даже не появлялся. Он, значит, что сделал? Когда немцев погнали отсюда, он с ними ушел. Потом откуда-то прислал письмецо: я, мол, нахожусь в действующей Красной Армии! (ну, эти ихние приемы понятны!) И вот, жена его все после войны фигурировала, все с этим письмом ходила: "Вот, мой муж! Вот мой муж!" - "Что твой муж?! Расстреляли столько людей при участии твоего мужа!"
И так, правда, ни пенсии она не получала, ни пособий никаких. Сыну своему (сын тоже, такого же возраста как я, вместе в школу ходили...) Так вот - и ему всю жизнь перекалечил! "Сын полицая!"
В комсомол его не приняли, учиться никуда не приняли. После школы уехали они всем классом в Нижний Тагил. Модно тогда было, году в пятьдесят шестом – пятьдесят седьмом. А там в его досье глянули, - и все! Он где-то на тарном заводе потом работал. Спился. Не знаю, живой, или нет? А хорошо в школе учился.
- Меня, как война кончилась, все в КГБ вызывали, - вступает в разговор Анна Кузьминична. - То на очную ставку, то на допрос. "Был этот гражданин среди тех кто расстреливал?" А откуда ж я знаю? Я ведь постоянно в поселке не жила, только на каникулы домой приезжала? Что ж я буду на человека напраслину возводить?
- Тоже еще один, - развивает тему шофер, - десять лет отсидел, по минимуму. Ну, с него и полицай был такой! Семнадцать лет пацану было. Прихватили, придавили молодого - и все! Куда деваться? Так вот, он на выходе из станицы, как на Погуляев хутор идти, с ружьем все стоял. Не пускал баб за дровами в лес. А они все равно носили. Да все норовили пройти у него на глазах: "Бабы! Что вы сюда претесь? Мне сказали, чтобы я не пускал!" А он все равно шли, не слушали. Топить-то надо было? Он, собственно, не выстрелил ни разу, никого не предал... и вот, ему десять лет всунули! Так он пришел оттуда "завернутый" - да так и умер. Били там полицаев. Не то чтобы власти били, а те с кем сидели. Даже эти... воры, блатные... и те их ненавидели…
...............................................................................................
6. Майборода Иван Федорович 1894 г.р.
7. жена Мария Ивановна 1917 г.р.
8. сын Михаил Иванович 1938 г.р.
9. сын Алексей Иванович 1940 г.р.
10. сын Василий Иванович 1942 г.р.
* Диктофонные записи приведены с минимальной редакторской правкой
|
все сообщения
|
|
|
|
mif
|
Дата: Понедельник, 02.05.2011, 16:43 | Сообщение # 2
|
подъесаул
Группа: Участники
Сообщений: 722
Награды: 6
Статус: Offline
|
Quote (Подкова)
немецко - фашистскими
Через дефис
|
все сообщения
|
|
|
|
Подкова
|
Дата: Понедельник, 02.05.2011, 17:54 | Сообщение # 3
|
Мастер объяснительных
Группа: Модераторы
Сообщений: 1095
Награды: 17
Статус: Offline
|
Спасибо, поправил.
|
все сообщения
|
|
|
|
Кержак
|
Дата: Вторник, 03.05.2011, 08:47 | Сообщение # 4
|
Батько
Группа: Атаман-отставник
Сообщений: 16021
Награды: 39
Статус: Offline
|
да, интересно написано, или это фактически запись с диктофона расшифрованная?
|
все сообщения
|
|
|
|
Подкова
|
Дата: Вторник, 03.05.2011, 09:38 | Сообщение # 5
|
Мастер объяснительных
Группа: Модераторы
Сообщений: 1095
Награды: 17
Статус: Offline
|
Quote (Кержак)
да, интересно написано, или это фактически запись с диктофона расшифрованная?
Комплексная обработка. Чтобы не потерять живого языка.
|
все сообщения
|
|
|
|
Подкова
|
Дата: Вторник, 03.05.2011, 20:03 | Сообщение # 6
|
Мастер объяснительных
Группа: Модераторы
Сообщений: 1095
Награды: 17
Статус: Offline
|
Лист второй
11. Михайлова Александра Васильевна 1906 г.р.
12. сын Николай Иванович 1940 г.р.
13. Продайкова Евдокия Егоровна 1917 г.р.
14. сын Николай Иванович 1938 г.р.
15. дочь Мария Ивановна 1940 г.р.
16. сын Иван Иванович 1942 г.р.
Уходят они понемногу: и те, кто стрелял, и те, по кому стреляли. Сквозь спинку детской кроватки, брошенной на пепелище, проросла белолистка. С каждым годом она ширится, раздвигая металл – откладывает колечко на память. Не стало поселка. Те, что домой с фронта вернулись, разъехались кто куда, подальше от братских могил. Давно сгнили те дубовые крестики, что они после войны поставили.
Мало их осталось, общей бедой породненных. Нет уже дяди Кости, нет Василя Лихоманова. Недавно похоронили Анну Георгиевну Малакаеву. У нее в тех братских могилах шестеро сыновей…
А в прошлом году, накануне своей смерти, приходил к Николаю Петровичу Копаневу бывший полицейский Черток. ("Длинный такой, зубатый нахалюга!")
- У меня, - говорит, - есть фотографии. Немцы снимали на камеру, как вас расстреливали. Твои там еще живые. Знаю, что не простишь. Ты возьми, - говорит, - Николай.
Наотрез отказался Петрович:
- Зачем мне твои фотографии? Я там был. Я все как сейчас помню.
К нему мы, собственно говоря, и едем. Я, да соседка Анна Кузьминична, да девчонка из соцзащиты. Водитель не в счет. Едем по делу, насчет пенсии – с ней непонятки да неурядицы. Если тебя расстреливали, если поранили пулями, это еще не значит, что ты – ветеран войны. Не хватает у Анны Кузьминичны всего одного месяца военно-трудового стажа, чтоб получить медаль "Работнику тыла". А тем, у кого такая медаль есть, на бывшем ее производстве "ой как хорошо помогают!" "И деньгами к празднику, и маслом растительным, и сахаром, и крупой" А кто подтвердит? Все, кто трудился с нею плечом к плечу на деревообрабатывающем заводе поселка, уж больше полвека в братских могилах. На этом вот, основании ей все время отказывали: один человек - маловато!
Но Господь не оставил. Недавно нашелся Коля Крючков - сам объявился. Так что есть теперь у нее два свидетеля, как и положено по закону. Трое их на этой земле. Пока трое.
Подруливаем к знакомому подворью. Нас встречают. Хозяйка, Прасковья Георгиевна, угощает медом с малосольными огурцами. Пока муж уходит в дом, чтобы найти паспорт, потихонечку жалуется:
- Парализовало его в девяносто седьмом. Не вставал. В больницу попал. Три месяца в Майкопе лежал. Нарушение мозгового кровообращения у него. И ходит сейчас, и разговаривает. А как найдет на него - не дай Бог! Чужим ничего не рассказывает.
Старый стал Николай Петрович. Сломался. Нет сил. А где им предел, человеческим силам? После войны он один поселился рядом с родными могилами. Работал лесничим и жил недалече, на Колосовской Поляне. А тем, кто на Михизееву приходил, был вместо экскурсовода и проводника. Было у него такое моральное право. Он не только сумел уцелеть, да еще и отомстил, как умел. Так мы и познакомились, осенью тысяча девятьсот шестьдесят восьмого…
17. Шевелева Прасковья Сергеевна 1914 г.р.
18. дочь Мария Васильевна 1936 г.р.
19. дочь Вера Васильевна 1938 г.р.
20. Мамонтова Анна Васильевна* 1913 г.р.
21. Мамонтова Анна Арсентьевна* 1915 г.р.
** Это две сводных сестры
|
все сообщения
|
|
|
|
Подкова
|
Дата: Пятница, 13.05.2011, 19:43 | Сообщение # 7
|
Мастер объяснительных
Группа: Модераторы
Сообщений: 1095
Награды: 17
Статус: Offline
|
Лист третий
22. Кутищева Евдокия Филипповна 1905 г.р.
23. сын Иван Егорович 1928 г.р.
24. дочь Прасковья Егоровна 1930 г.р.
25. сын Георгий Егорович 1939 г.р.
Сразу от старицы Махошевской дорога ныряет в лес. Непролазная грязная лента то петляет, то взбирается на пригорок, то тянется тягуном, то опять срывается вниз. Кое-где из-за обочин на нее наступают колючие заросли. Старая дорога. Давно позабытая. Лесовозы ее не знают. Вот мы и чешем по ней. Какой-никакой ориентир. А потом... безмолвно расступились деревья… и вот она! Хлестанула по душе, по глазам - неприветная и нежданная.
Здесь была улица, - говорит Николай Петрович и поводит рукою вдоль зарослей высокого бурьяна.
Он пожухлый уже. И трава под ногами пожухлая. Только листва на деревьях цветастая, звонкая. Она здесь вместо цветов.
И действительно, угадывается улица. Рисует ее воображение на месте приземистых холмиков. Где бараки были - там проросли лопухи пополам с крапивой, где огороды и палисадники - островки одичавших фруктовых деревьев. А кругом, сколько видят глаза - только лес и горы. Горы и лес.
На самом краю поляны - уцелевший колодезный сруб. Кричит, устремленный в небо беззубым ртом. Запущенность, неухоженность и сиротство. Ни памятников, ни крестов. Поляна всего-то метров четыреста на четыреста, а сколько здесь горя! Вольно гуляет прерывистый ветерок . Подхватывает он с земли разноцветные листья и роняет на землю.
Тропа обрывается у трех подгнивших столбов. На другой стороне поляны осталось два - один завалился и сгнил. Последняя из могил - за бугром. Под разросшейся белолисткой.
На угоре и горе в октябре
Сами вырастут живые цветы
Там, где вечному огню не гореть,
Там, где горю моему не остыть.
Здравствуй, Любушка! Как тебе спится?
Снятся руки твои и ресницы.
И полуденных глаз окоем.
Я не плачу. Лишь сердце пустое.
Кружит ветер озябшей листвою.
Что за ангелы в небе твоем?
По Предгорьям прокатилась война.
Прокатилась струйкой крови со лба.
Усмехнулась напоследок она,
И сказала: Вам вдвоем не судьба!
Листья кружатся - желтые стаи.
Я душою к тебе улетаю.
Я еще ничего не забыл.
Здесь мне видятся звездные сини,
Триумфальные арки России
Над сиротством забытых могил.
Прощаемся. Тетя Паша тайком подсунула нам конверт. Под перечеркнутым адресом надпись: «Адресат выбыл».
- Спрячь его, Аннушка, увези ради Христа. Коля увидит – снова расстроится. Это он Таиске писал, подружке своей погибшей сестры.
26. Мухина Татьяна Федоровна 1894 г.р.
27. Кузнецова Наталья Федоровна * 1909 г.р.
28. дочь Зинаида Кузьминична * 1929 г.р.
29. сын Владимир Кузьмич * 1939 г.р.
• Это семья моей соседки. Анны Кузьминичны Кисленко. В список не попала ее младшая сестренка Любочка. Мать родила ее в момент расстрела и падая, задушила своим уже мертвым телом. Любочке Кисленко посвящены приведенные выше стихи.
|
все сообщения
|
|
|
|
Подкова
|
Дата: Пятница, 20.05.2011, 19:30 | Сообщение # 8
|
Мастер объяснительных
Группа: Модераторы
Сообщений: 1095
Награды: 17
Статус: Offline
|
Сегодня умерла Анна Кузьминична Кисленко (Кузнецова) - последняя из уцелевших на Михизеевой поляне.
|
все сообщения
|
|
|
|
Кержак
|
Дата: Пятница, 20.05.2011, 19:35 | Сообщение # 9
|
Батько
Группа: Атаман-отставник
Сообщений: 16021
Награды: 39
Статус: Offline
|
светлая ей память
|
все сообщения
|
|
|
|
Подкова
|
Дата: Пятница, 20.05.2011, 21:41 | Сообщение # 10
|
Мастер объяснительных
Группа: Модераторы
Сообщений: 1095
Награды: 17
Статус: Offline
|
Лист четвертый
30. Харлампович Лукерья Трофимовна 1903 г.р.
31. сын Дмитрий Дмитриевич 1931 г.р.
32. сын Семен Дмитриевич 1938 г.р.
33. сын Владимир Дмитриевич 1941 г.р.
34. сын Федор Дмитриевич 1936 г.р.
35 дочь Валентина Дмитриевна 1939 г.р.
Пришел Николай Петрович. Паспорт принес, фотографии. На плечах парадный пиджак. Награды на нем до полы. Все боевые. Для юбилейных - места уже не осталось. То ли говорит, то ли спрашивает:
- Вот! Я тогда жив остался. Но жил я не зря.
Приступаем к официальной части. Бразды правления берет в свои руки представитель управления соцзащиты:
- Подтверждаете ли вы, что Анна Кузьминична Кисленко во время войны работала на лесозаводе?
- Подтверждаем. Все тогда работали. Холодина стоит, а придет машина - грузить надо. Придет тетка Симка: "А ну кось, быстренько!" Во время войны одна ружболванка шла. Каждый день грузили по две машины: полуторку и трехтонку. Все работали, все старались, да там и остались. Все забывается. У каждого века горе свое...
Прощаемся в который уже раз.
- Прощай! Прощай, Аннушка! Может, боле не свидимся!
Семья Копаневых провожает нас до машины. Прасковья Георгиевна сует узелок в дорогу. Она ведь неблизкая. Опять незадача:
- Господи! Чуть не забыла! Привет вам от Таньки Цыганковой. В Бугунже она живет. За Володькой Крючковым замужем. Мы ж к ним и едем!
- Володька? Неужели живой?!
Жив Владимир Стефанович. Пытается скрыться от памяти в затерявшемся тихом, безлюдном поселке. Мучит его вечное чувство вины: «Ничем не помог людям...»
Совесть... она ведь не спрашивает, взрослый ты или подросток. В день расстрела было ему четырнадцать полных лет.
И снова дорога. Долго молчим. Наконец, Анна Кузьминична протягивает мне письмо:
- Забери, Сашенька. Ты про нас пишешь – тебе нужнее. Только… прочти вслух.
"Здравствуй, милая моя, дорогая девочка Тая! Ты намного моложе меня. Поэтому, позволь, я буду тебя так называть. Вашу семью хорошо помню. Твой папа работал лесником на карауле, а мы жили на старом лесозаводе.
Когда ты подошла ко мне через полсотни лет после нашей последней встречи, я, конечно, тебя не узнал. Но только ты назвала фамилию - сразу вспомнил. Жаль, что встреча была очень короткой. Не успели мы рассказать друг другу, как сложились судьбы и жизни. Ты знаешь в общих чертах о моей трагедии. Писать подробнее, ты уж меня извини, не могу. Слишком тяжело это вновь ворошить, да и здоровье не то. И так живу на таблетках.
В этом письме хочу рассказать тебе о моих родителях и сестренках, о своем детском горе. В 1933 году умерла от голода моя мама, а вслед за нею - два моих брата. И остались мы вдвоем с сестрой Ниной. В 1935 году мы с отцом и мачехой переехали жить на хутор Погуляев. Там я ходил в первый и второй классы начальной школы. Семья наша к тому времени прибавилась. Родилась еще одна моя сестренка Дуся.
В 1937 году отца репрессировали. Назвали "врагом народа…»
- По доносу его репрессировали, - поясняет Анна Кузьминична. - Дескать, воевал против Советской власти у адмирала Колчака. Колчак-то вон где был, на Дальнем Востоке! Дядя Петя далее Краснодара и не бывал никогда, а все равно расстреляли…
"...С тех пор на кусок хлеба мне пришлось зарабатывать самому. Пас телят. Считать-то меня научили. В 1939 году переехали с мачехой жить на Михизееву Поляну. Профессии своей я не изменил. Так и был пастухом до самой войны. Когда она началась, я пришел в военкомат проситься на фронт. Но меня не взяли. Сказали, что я неблагонадежный. Из семьи репрессированного...»
36. Чевыченко Лукерья Демьяновна 1881 г.р.
37. Дрепина Анна Григорьевна 1909 г.р.
38. сын Александр Максимович 1930 г.р.
39. сын Петр Максимович 1934 г.р.
40. дочь Любовь Максимовна 1940 г.р.
Уточнение: В приведенный выше список расстрелянных не попал еще один человек. Одна из сестер Мамонтовых ( NN 20,21) родила во время расстрела. Всего раз крикнул ее безымянный младенец прежде, чем замолчать навсегда.
|
все сообщения
|
|
|
|