- Стяпан! Хрен ли ты молчишь? Стяпан, а ежели татарва мимо пройдет? – волы медленно тащились в пойме не широкой безымянной речушки. Рогоз широкой стеной росший по краю заболоченного русла, скрывал медленно ехавшие телеги, и людей восседавших на куче узлов наваленных сверху и медленно бредущих рядом. Высоко стоящее солнце раскаляло воздух, тяжелый дух испарений исходящий от воды.
Медленно текущая, зеленоватая, гладь протоки искрилась под лучами, обещая прохладу и хоть какое то облечение для людей и скота ведомого за маленьким обозом.
-Стяпан, оглох черт старый, - Возница обернулся к своему собеседнику, лежавшему позади на груде узлов, ткнул его кнутовищем в бок. Тот зашевелился, перевернулся на спину и открыв опухшие со сна глаза, прохрипел,-
- Ткнешь ещё раз, ноги оторву, пенёк деревянный, едрить тебя через коленку, что б тя два раза перевернуло, лепеха ты коровья…
- Хорош лаятся,- прервал его возчик,- давай вылаз да пройдись до воды можно со скотиной там приткнутся?
- Так бы и сказал, а то тычет деревяхой в бок,- Степан встал на колени, закинул руки за голову и с хрустом потянулся, нагнулся порылся в вещах и вытащив лук с колчаном соскочил с телеги. Остановился натянул тетиву, закинул колчан с пятью стрелами на левое плечо шагнул в сторону зарослей камыша. Пройдя с десяток шагов, оглянулся, оглядывая семейство едущее на возах. Пройдя по тропе с десяток шагов вышел к небольшому затончику обнесенному высокой стеной рогоза. Осмотрел песчаное дно, пройдясь босыми ногами по мелководью, противоположный берег, так же как и этот заросший не проходимыми кущами.
- Да сюда все влезем еще и место останется,- проговорил он вслух оглядев место.
Закинул лук на плечо, развязал узел на портах и помочился на траву.
- Тихо здесь, хорошо,- продолжил он говорить,- Татары, татары, да хрен они здесь кого найдут , а мы к воде близко будем, для костра камыш пустим,- продолжая говорить, повернул голову в сторону прохода ведущего сюда и замолчал.
В проходе стоял человек и смотрел на Степана, в руках он держал лук с наложенной стрелой.
-Эй, Ты кто?- Степан медленно потянул с плеча лук. Человек в ответ поднял свой, наведя на Степу.
-Э-э Не балуй!- Медленно опустил руку и стал отступать в сторону зарослей.
Стоящий провожал его движения, взглядом не делая ни каких попыток выстрелить.
Решившись, Степан втянул голову в плечи, прыгнул… и завопил от боли, когда стрела ударила его в ляжку, рухнув на землю, перекатился, сел, стащив лук с плеча, вскинул его поперек груди, потянулся в колчан и упал на спину от следующего удара в лоб.
Очнулся Степан уже в потемках ,связанный по рукам и ногам, как теленок перед забоем, подергался, попробовал веревки на крепость ничего не вышло, огляделся по сторонам и увидел не вдалеке лежавшего деда. Тот лежал на спине, задрав к темнеющему небу реденькую бородку, и если бы не полоса поперек горла, то могло показаться, что он спит.
Рядом раздались шаги, Степан повернул голову в надежде разглядеть татей, как удар ногой в голову отправил его в беспамятство.
Утро началось с ведра холодной воды вылитой на голову, открыв глаза Степан поморщился от боли в затекшем за ночь теле, стоящий рядом человек наклонился и дернув за узел развязал веревку на ногах,- Вставай и даже не пытайся сбежать, иди к телегам, не оглядывайся.
Степан перекатился на живот, подтянул ноги и со стоном стал вставать, утвердившись на ногах , пошатнулся от внезапной боли волной прокатившейся казалось по всему телу вызывая озноб и тошноту. Сзади его подтолкнули чем то твердым и покачиваясь на подрагивающих ногах, сделал первый шаг, второй, приподнял голову осматриваясь вокруг. Недалеко дымился костерок разложенный похитителями рядом с телегой в десятке шагов от неё лежали тела двух соседских детишек, прикрытые сверху драной мешковиной. Раздалась гортанная речь на не знакомом языке, мужик позади что то ответил, рассмеялся на что то сказанное его собеседником и подтолкнул Степана, -Шевелись давай.
Доведя Степана до кучки людей, сидевших на земле, бродник опрокинув его на землю, связал ему ноги. Пройдясь вдоль лежавших, буркнул,- Скоты,- пошел в сторону кострища, у которого сидело человек десять, в казане, подвешенном над пламенем, булькала похлебка, сытный запах тянулся на всю лужайку, обволакивая её своим ароматом.
***
На третий день, после того как их поймали, караван с рабами дошел до узкой полосы леса, за которой была большая река. Один из бродников, переговорив о чем-то с разодетым татарином, аль монголом, кто их разберет, издалека не видно, только и видно, как мешочек из рук в руки передали. Два десятка подошедших воинов, забрали, полон отделив женщин и детей от мужчин. Больше мужчины никогда не увидели своих родных.
Всех работоспособных отвели в сторону и приставили охрану, заставили сесть на землю.
Ближе к полудню со стороны монгольского лагеря пришло десятка три воинов.
От них отделился один, одетый похуже прочих, выйдя вперед, он обратился со словами к полону.
- Люди, вы должны делать всё что скажут, не будете работать, смерть, попробуете сбежать смерть всему десятку, на который вас сейчас разделят.
После этого двое монгольских воинов, которые стояли рядом, подбежали и выхватили из толпы старика, выволокли его перед толпой и поставили на колени. Один из них потянул вверх связанные руки, заставляя старика, вытянутся вперед второй, стоявший чуть сбоку ухватил его волосы и бороду оттянув, открыл шею, а подошедший третий воин, остановившись в сторонке, вытащил из ножен меч.
Чуть присел и с оттяжкой рубанул, отсекая голову. Из обрубка с бульканьем ударили тугие струи, отпущенное тело, постояв, завалилось на бок. Второй, который держал голову, перешагнув через кровавую лужу, поднял ее, показывая замершим в ужасе людям.
Раскрытый в безмолвном крике рот с окровавленными зубами, выпученные, еще живые, глаза. Это все врезалось в память испуганных пленников. Пройдя перед ними, воин повернул, обратно проходя мимо тела, швырнул голову на землю, после этого все трое о чем-то, переговариваясь, пошли в сторону своего десятка.
Толмач оглядел толпу, помолчал немного, - Вот так будет с каждым, кто посмеет ослушаться!- После это развернулся и ушел.
***
- Унур, бродники пригнали еще толпу, голов в сто, бабы, мужики, щенки, что к остальным, как и в прошлый раз?- Подъехавший сотник Энх, крепко сбитый, сидел на своем коне как влитой.
- А что в прошлый раз? В прошлый раз мы по окрестным лесам за ними два дня гонялись, пока всех кто на воинов напал, переловили и то пока искали, еще двоих потеряли. Не здесь надо, что-то такое чтоб они и не думали бежать и не помышляли о бунтах.
- А что думать?- Энх, перекинул ногу через седло, устраиваясь на коне боком, - Чего думать, надо,- Он провел поперек горла рукой с зажатой в ней плетью.- Берем самого хилого и рубим ему башку, всем на страх, нам на дело, заодно воины поучаться.
Баб в лагерь,- узкие глазки зажмурились еще больше,- щенков до оврага, да и старух туда же, всё равно от них проку, ни какого, кому они нужны, да и пойдем мы обратно еще не скоро, так что, чик-чик.
- Вот, посмотрите на него! Кто в прошлый раз обозвал меня кровожадным? Я всего лишь отомстил за смерть своих воинов, ведь это были МОИ люди.
- А зачем баб то порубил?
- Зачем, зачем, за тем, что под горячую руку попались,- Унур, встрепенулся, выпрямляя спину,- да их всего две было.
- Вот целых две, нет бы, со мной поделиться.- Энх весело оскалился, поигрывая надетой на руку плетью.
-Кому что, а Энху только баб подавай, тебе дай волю, из юрты выходить не будешь.
- Хрен с ними с бабами,- Унур тряхнул головой, - значит так, с ними разбираться будешь Ты,- указал он на Энха,- и со щенками тоже, раз это твоя идея, хотя едят они мало. – Задумавшись, посмотрел на собравшихся,- Нет, щенков в овраг не поведем, мы их на коней посадим, когда пойдем на Урусов.
- Это что им коней давать?
- Ты с бабами совсем мозги потерял или они у тебя в кутук перекочевали? Помолчи,- остановил он готового возразить Энха, - А то опять полдня в разговорах о бабах проведем, дела делать надо. Щенков посадим перед собой, будут они щитом от стрел Урусов.
Сколько их бродники пригнали?
-Кого? Народу?
- Тьфу, на тебя, я, о чем говорю? – И повторил по слогам повысив голос, - ЩЕН – КОВ!
- Так это десятка два, будет и в лагере еще, с полсотни наберется.
- Вот нормальный воин, пока не рявкнешь все бурундуком похотливым прикидывается. Так слушай дальше, Любого дохляка, - он повторил универсальный жест. Приступайте.
Десятники кивнули в знак согласия, разошлись по своим местам. Энх собрался отъехать как Унур остановил его, - После того как все сделаешь, отправь гонцов.- Посмотрел внимательно и добавил, - от этого зависит наша жизнь, понял? САМЫХ, лучших.
После этого, стукнув коня в бок каблуками, направился к ближайшему десятку.
***
утром следующего дня.
Распахнулся полог походной юрты и в неё ворвался предрассветный холод. Унур не открывая глаз, потянул меч из ножен, прислушиваясь к подходящим шагам. Открыв один глаз, рассмотрел фигуру воина застывшую перед ним.
– Тьфу на тебя ,Энх я с тобой точно заикой стану великое небо вылечить не сможет, ты шакал так подкрадываешься, ведь я мог тебе в брюхо меч загнать, что бы ты потом с ним делал?
- С кем? С мечом?- Переспросил, дыхнув перегаром, Энх
- С брюхом дырявым, дурень. Чего тебе надо не на посиделки пришел или дело говори или выметайся. – Унур бросил меч рядом с собой на баранью шкуру, но недалеко что бы под рукой оставался.
- Унур! Хватит лаяться,- Энх, пошатываясь прошелся по юрте, остановился около холодного очага, провел рукой над кострищем проверяя наличие горящих углей, нашел такие и бросив сверху растопку стал раздувать огонь, встав на четвереньки и оттопырив толстый зад. Вот по нему он и получил удар от подскочившего Унура, который, не давая встать, пинал босыми ногами пьяного Энха. Он, налакавшись, араки, притащился за чем-то к нему. Отбив палец о толстую задницу, схватил камчу стал лупцевать по чем ни попадя, Энх скрючился в на земляном полу прикрывая голову. Сорвав зло и запыхавшись Унур дошел до спального места , развалился на шкурах, засунув руку под одну из них он вытащил из под неё баранью лопатку с остатками мяса, обдул со всех сторон сдувая налипший мусор, стал есть. Энх зашевелился, с кряхтением сел на пол,
- Ну и гад же ты, Унур, мы тут поспорили, а что тебя не надо будить, я проспорил и пошел. О –ох! Зверюга, пес шелудивый, больно то как.
Причитал Энх, сидя на полу ощупывая со всех сторон.
- Хорош скулить говори, зачем пришел и проваливай, пока я тебя не измордовал. Не прикидывайся у тебя под тулупом, кольчуга надета, а я тебя по голове и рукам не бил, но сейчас не пожалею,- С угрожающим видом Унур стал вставать с лежанки.
- Ладно, ладно, гонец прискакал, ждет тебя,- Энх выставил перед собой руки.
- Унур вскочил и стал одеваться, - Он что ни будь, говорил?
- Нет , сказал что это послание только для тебя, Важный такой, кешиктен.
Услышав это, Унур остановился, лицо его стало наливаться кровью. Энх заметив это, стремглав выскочил из юрты, успев на ходу бросить, что это телохранитель из Орды
Сотник замер по середине юрты в одних штанах с голым торсом, держа в руках рубашку.
- Нет, эта сволочь меня точно в могилу загонит, я его сам пришибу,- И громко на всю юрту выругался. После этого продолжил одеваться, через некоторое время вышел, откинув полог.
Оглядев стоящих перед ним воинов разглядел незнакомого, спросил,
- Это ты гонец?- Получив ответный кивок, посторонился, пропуская того во внутрь, оглядел ряд своих воинов. М – да, приезжие выглядели лучше. Развернулся и ушел вслед за гонцом.
Вошедший стоял посередине спиной к входу и не повернулся когда Унур вошел, он так и не пошевелился, глядя перед собой. Сотнику пришлось обойти гонца и встать перед ним, лицом к лицу.
- Сотник, Унур,- начал он,- Господин мой и Ваш повелитель приказывает вам забрать весь хашар и двигаться туда, куда я скажу, мы отступили от стен крепости, но оставили там отряд что бы задержать урусов на месте и не допустить удара нам в тыл.
Сколько хашара успел набрать?
Унур задумался на мгновение,- триста двадцать человек, еще семьдесят щенков урусских, а баб собрали.…
Гонец остановил его движением руки,
- Это не надо. Выдвигаетесь завтра, так что б дойти до места к вечеру послезавтрашнего дня.
Развернулся и пошел к выходу, остановившись, оглянулся и посмотрел Унуру в глаза,
- Сотник, не подведи нашего господина.- С этими словами он вышел из юрты.