Он мчался с головокружительной скоростью, мгновенно перемещаясь из одного измерения в другое, не замечая резких переходов, когда приходилось пробивать зыбкие границы между мирами. Это так же отличалось от обычного бега, как сон отличается от яви. Он совсем не чувствовал тела. Думая, что перебирает ногами, двигался вперед, хотел бежать быстрее, и скорость увеличивалась. Обдавало то жаром, то холодом. Воздух то плотно укутывал, превращаясь в слишком густой, непролазный кисель, то вдруг резко разряжался, распахивая объятия. И тогда Павел стремительно летел, как выпущенное из пушки ядро. При этом дышалось свободно, словно просто прогуливался по парку, а не участвовал в головокружительной гонке.
Фантастические пейзажи мелькали, как в калейдоскопе, накладываясь друг на друга настолько быстро, что не давали возможность запомнить хотя бы одну пойманную взглядом картину. А как менялись цвета! Этого вообще не передать словами. Нигде в реальном мире не найти столь разнообразную гамму красок.
Однако ему не было дела до сказочной красоты незнакомых мест. Паша не выпускал из поля зрения спину улепетывающего со всех ног создания. Правда, то, что маячило сейчас перед глазами, назвать «спиной» можно лишь с большой натяжкой. Просто некий смазанный силуэт, постоянно меняющий очертания. Пару раз преследуемого удалось нагнать, но оба раза тот снова ускользал, пользуясь тем, что Павел еще не разобрался, как схватить и удержать прыткую субстанцию.
Врешь, не уйдешь! Он был полон решимости довести погоню до конца и старался не отставать ни на шаг. Хотя какие тут шаги, если и самому не понятно каким образом удается перемещаться.
Тень впереди метнулась влево. Последовав за ней, попытался повторить ее маневр, но заскользил вбок. Пока приноравливался, потерял скорость и отстал. Вот черт! Нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Утешало лишь то, что любое ожидание, в том числе и погоня, когда-нибудь да заканчивается, и чаще всего в пользу Павла.
А начиналось-то все вполне обыденно, с простого телефонного звонка. Тот раздался в квартире, когда Павел только наполовину расправился с обедом – съел суп на первое и готовился вкусить отбивную с вареной картошкой…


Звонил дежурный по РОВД.
- Але, Паша? Манин? Хорошо, что ты дома, - начал он скороговоркой. – Тут у нас труп в твоем микрорайоне нарисовался. По «ноль два» позвонила какая-то женщина. Говорит, мужика ее подрезали на квартире. До конца я так и не разобрался - она все время рыдала, но адресок выпытал. Недалеко от тебя. Сходи, проверь, раз уж ты поблизости.
Манин поморщился. Сходить-то можно, но если там действительно труп, да еще и криминальный, то нужна опергруппа в полном составе. В одиночку он сможет разве что место происшествия охранять.
- У меня группа в поселок выехала на кражу, - продолжал тараторить дежурный, словно читая его мысли. – Сейчас поднимаю резервную. Пока не могу никого найти. Сам понимаешь – обед.
- Понимаю, - вздохнул Манин и бросил печальный взгляд на тарелку с остывающим пюре и отбивной, в которую он только и успел, что вилку воткнуть.
- Водитель уже в гараж за машиной пошел. В уголовном розыске пока нет никого, только до тебя и дозвонился. Когда выловлю кого-нибудь из ваших, сразу тебе в помощь отправлю. Ты посмотри там, что к чему и отзвонись. А то вдруг не криминал, так и одного участкового тебе хватит, чтобы материал собрать.
- Хорошо. Говори адрес.
Павел прекрасно понимал дежурного – перед тем, как отправить резервную группу, он хотел удостовериться, с каким происшествием имеет дело. Чего зря машину туда-сюда гонять, сжигая драгоценный бензин, который и так выдают на смену мизерными дозами. Ведь если это убийство, надо включать в состав опергруппы следователя из прокуратуры и судмедэксперта. Они хоть и обязаны выезжать по каждому сообщению о смерти, в действительности проводят осмотры только в тех случаях, когда трупы, что называется, криминальные. Все прочие отнесены законом к ведению органов внутренних дел, вот пусть милиция сама с ними и разбирается, а не отвлекает по пустякам.
Это лишь в кино славные прокурорские следователи бегают очертя голову по улицам в поисках преступников, грозно размахивая пистолетом, и палят во все стороны почем зря. А на деле попробуй, заставь кого-то из них оторвать зад от кабинетного кресла. Тут же на твою голову выльется бурный поток злобного негодования. Практически все следственные действия за пределами прокуратуры они давно взяли моду перекладывать на плечи уголовного розыска, отписываясь отдельными поручениями. Зачастую задним числом. Работа оперативников, как правило, опережает рождение каких-либо светлых идей в голове бедолаги следователя. А если труп по чьему-то недосмотру оказался вдруг живым (не дорезали до конца, к примеру) либо умер по собственной инициативе или неосторожности (такое бывает даже с теми, у кого нож в спине торчит), тут уж будь готов выслушать все по полной программе - сначала от самого следователя, потом от прокурора. Да и родное милицейское начальство, всегда стремящееся дружить с надзорным органом, по головке не погладит, обязательно назначит тебя крайним. Еще и выговор впаяет. Ладно, если не строгий.
А судмедэксперт в городе и вовсе один. Человек не от мира сего, уютно чувствующий себя только в морге среди препарируемых им трупов. При этом аппетитно вкушает чай с печеньем в перерывах между равнодушным ковырянием в человеческих внутренностях. Отрывать его от любимого занятия себе дороже. Неизвестно, что этот «анатомопотам» запихнет в твое тело вместо извлеченных органов, когда придет время, и ты сам окажешься у него под скальпелем.
Минут через пять Манин, быстро, почти на ходу проглотив обед, шагал по микрорайону. Дом, где по сообщению дежурного предположительно находился покойник, он знал и очень хорошо себе представлял. Сильно вытянутое в длину одноэтажное деревянное строение. Никаких общих подъездов, шесть квартир, у каждой отдельный вход с улицы. Барак одним словом, который давно бы снесли, если бы эта одноэтажка не была самой сохранившейся из всех в округе. Другие дома (даром, что кирпичные) еще Сталинской постройки стояли с облупленными стенами, в которых зияли трещины. Через них в квартиры проникал холодный воздух.
Потому барак был более теплым и, само собой, более пригодным для проживания. Вот и не торопились его ломать.
Люди там обитали разные. С некоторыми Паша был знаком – по работе и так. В последней квартире, к примеру, хозяева гнали самогон и щедро снабжали этим пойлом соседей. А употреблять его здесь любили все без исключения.
Кто именно из жильцов погиб, Манин пока не знал, но нетрудно было догадаться, что без злого посредника, алкоголя, дело тут не обошлось.
У дома перед входом в нужную квартиру стояли двое мужчин и какая-то женщина. Не она ли звонила в милицию? Вряд ли. У этой на лице нет и следа тех переживаний, что излила на дежурного звонившая. Только еле уловимая тревога. Мужчины тоже не знакомые, но его узнали. Наверно, такова участь всех сотрудников уголовного розыска в небольших городах, где их знает в лицо практически каждая собака, поэтому представляться смысла не было.
Встретили его прохладно:
- Только вас одного, что ли, прислали?
Легкая ирония в тоне говорившего не смутила Манина. Он пришел сюда работать, а не с обывателями пререкаться.
Выяснив, что перед ним соседи убитого, коротко спросил:
- Что здесь произошло?
Язвительный мужичок кивнул на приоткрытую дверь квартиры.
- Игорька зарезали, - ответил в тон Манину. – Сами зайдите, гляньте. Мы уж насмотрелись.
«Скептик, - подумал про него Паша. - Из тех, кто считает, что милиция ни на что не годится и всегда опаздывает».
Он направился к дверям, заметив, что женщина и второй мужчина идут следом. Скептик остался снаружи. Что ж, эти двое, возможно, более покладисты. При болтливом соседе предпочитают помалкивать. Значит, поговорим в квартире. Заодно понятыми побудут, одной заботой меньше - не надо бегать по округе и убеждать несознательных граждан в том, что им необходимо исполнить свой гражданский долг, поучаствовать в осмотре места происшествия.
Из прихожей сразу попали в кухню. Уже оттуда следующая дверь вела в зал, налево через который располагалась и спальня. Оригинальная своей компактностью планировка. Вроде бы и две комнаты тебе, и кухня отдельная, а все равно тесно как в купе вагона. Мебели почти никакой, в комнатах пусто - шкаф, пара кроватей и все. Даже телевизора нет. На кухонном столе следы попойки: пустые бутылки, два стакана, две тарелки с остатками закуски, две вилки. Выходит, пили вдвоем.
И один из этих двоих лежал сейчас на спине в дверном проеме, ведущем из кухни в зал. Голова и плечи на пороге, ноги в комнате. Потухшие глаза приоткрыты. Кожа мертвенно бледная. Тут и пульс щупать не надо, сразу видно, что покойник.
Предплечья изрезаны. Несколько колотых ран на теле в области груди под окровавленными дырами на одежде. Рядом с трупом на полу валяется нож. Еще один, охотничий, воткнут в косяк двери. На рукоятке и на лезвии запекшаяся кровь. Резали двумя ножами? Убийц было двое или просто поножовщина между собутыльниками? Сначала один схватился за нож, потом второй, и понеслась…
Ни к чему не прикасаясь, Манин походил по залу, высматривая и осторожно переступая следы. Заглянул в спальню. Везде порядок. Только разбитое вдребезги стекло в межкомнатной двери, осколки которого рассыпаны на полу. Похоже, расправа была скоротечной и длилась не больше нескольких минут.
Он вернулся к трупу, опять внимательно осмотрел лицо и руки. Ага, ему еще и по физиономии врезали. Вон кровоподтек на левой скуле. Сам тоже кулаками махал - кожа на костяшках сбита. Получается, поножовщине предшествовала драка, во время которой досталось и преступнику. Вывод: у злодея имеются следы побоев. Хорошо, одна примета уже есть.
- Это кто? – Манин кивнул на труп и уперся взглядом в понятых, делая ставку в основном на женщину.
Не ошибся. Пожилая тетка оказалась на удивление словоохотливой. Начав говорить, выложила кучу сведений, полезных и не очень.
Покойника она знала довольно хорошо, хоть обитала не в этом доме, а в том, что напротив. Игорь был хозяином этой квартиры. Работал на расположенном поблизости предприятии, от которого сравнительно недавно здесь и поселился. Жил в согласии с окружающими - никого зря не обижал, с соседями не ссорился. С кем он пил перед убийством, никто не видел, но это, возможно, знает его подружка, которая часто сюда наведывается… Вернее, наведывалась. Что за подруга? Так Оленька же. Она тут, у соседей сидит, плачет. Оля-то и обнаружила труп, да в милицию позвонила.
«Почему бы сразу с этого не начать», - выругался про себя Манин и пошел в названную квартиру.
Оля оказалась симпатичной молодой девушкой. Она сидела на полу соседской прихожки, судорожно всхлипывала и курила, не переставая, одну сигарету за другой. Рядом стояла набитая окурками пепельница. Очаровательную красоту девушки не могла скрыть ни размазанная по щекам тушь, ни растрепанные волосы, неровными прядями спадающие на лицо. Видно, что следы туши она старалась вытереть и непослушные волосы постоянно отводила назад, пыталась пригладить, нисколько не задумываясь над тем, что прихорашивается. Женщина в любой ситуации остается женщиной.
Молча усевшись рядом, Манин достал сигарету и тоже закурил. Сделав несколько затяжек, сочувственно глянул на Ольгу. Пальцы девушки мелко дрожали, во влажных, устремленных куда-то в пустоту глазах застыло отчаяние. Паша вздохнул.
- Оль, я понимаю, что тебе тяжело. Но постарайся успокоиться и рассказать по порядку все, что произошло в квартире Игоря. Это надо рассказать, понимаешь? Надо для дела… - «Что за чушь, какое дело! Уголовное? Дурак!» - …Для Игоря. Сделай это для него. Слышишь?
Девушка всхлипнула, готовая разрыдаться с новой силой. Манин по-настоящему глубоко сочувствовал этой девочке. Ее бы обнять, прижать к себе, дать выплакаться…
Какого черта! Нашел время для сентиментальностей. Надо как можно быстрее получить от нее сведения. Вот, что сейчас важно.
Он терпеливо ждал ответа, борясь с гадливым ощущением того, что выглядит холодным бесчувственным чурбаном, тревожа человека, неожиданно для самого себя потонувшего в омуте страдания и горя. Человека, которому совершенно наплевать сейчас на весь мир и особенно на сидящего рядом опера с его бестолковыми, никому не нужными вопросами.
Ольга все-таки нашла в себе силы. Тонкими пальчиками завела за ухо непослушную прядь и с трудом, глотая слезы, заговорила хрипло:
- Я… не знаю… Вчера вечером он проводил меня домой. Сегодня я должна была прийти к нему… днем. А с утра… - она закрыла лицо руками, худенькие плечи затряслись в беззвучном плаче.
Манин положил ладонь на ее сгорбившуюся спину. Ольга жалобно завыла в голос.
- Что было утром, Оля? – настаивал на продолжении Павел, не давая ей окончательно сорваться в пропасть собственных терзаний.
Не поднимая головы, девушка произнесла срывающимся голосом, едва сдерживая новый приступ истерики:
- Мне позвонил Харин Олег…, его друг. Они часто вместе… Он сказал: «Я завалил Игоря. Вызывай ментов. Я их постреляю и сам застрелюсь». Я бегом сюда, а в квартире… Игорь... - и она снова зарыдала.
Подождав, когда Ольга немного успокоится, Манин принялся расспрашивать о Харине. Вопреки надеждам, девушка мало что знала о нем. Даже адрес назвать не смогла, хоть и была там один или два раза. Помнила визуально, что у Олега собственный дом в районе с многообещающим названием «Перспективный», который когда-то и в самом деле был таким.
Частный сектор собирались застроить новыми многоэтажками, даже начали активно претворять эту идею в жизнь, соорудив на одной из расчищенных площадок две коробки современного шлакоблочного зодчества. Те так и остались недостроенными, поскольку денег на доведение проекта до ума не хватило. Но расселение жителей Перспективного шло полным ходом. А тут еще спад производства нагрянул, оставив многие семьи без работы. Вот люди и разъехались кто куда. Теперь в микрорайоне пустовал каждый второй дом. Оставшиеся обитатели, не в силах найти достойное применение своим способностям, заливали горе невостребованности алкоголем. А постройки без должного ухода ветшали и разрушались. Впору переименовать этот район в Бесперспективный. Тогда хоть название будет соответствовать.
Не был исключением и Харин, регулярно закладывающий за воротник. Веселый парень, любитель шумных компаний, он часто заглядывал в гости к своему приятелю Игорю и сидел с ним допоздна за бутылкой-другой водки, травил анекдоты и неплохо пел под гитару. Ничего дурного сказать о нем Ольга не могла. Не помнит, чтобы Олег при ней хоть раз нецензурно выругался или позволил себе какую-нибудь непристойность. Такого, по ее мнению, быть не могло. Потому она не поверила его страшным словам и не верила до самого последнего момента, до тех пор, пока не вбежала в квартиру и не увидела мертвое тело Игоря.
Манин тоже не помнил Харина, а уж местных-то дебоширов, склонных к разного рода нарушениям, он поневоле знал наперечет. Но в тихом омуте, как говорится, еще не такие черти водятся. Стоит сунуть туда палку и немного помутить воду, они тут же повсплывают на поверхность. Похоже, избыток алкоголя и его чрезмерное употребление создали в мозгах Олега эффект такой палки, окончательно стерев барьеры между добром и злом. Какая там собака пробежала между двумя старинными приятелями, заставив позабыть о дружбе и сойтись в смертельной схватке на ножах, знал теперь лишь один из них. Мысленно Манин поздравил себя и весь РОВД с тем, что они, возможно, заполучили на свою голову свихнувшегося убийцу-маньяка. И как прикажете докладывать об этом начальству?
Отыскав у соседей телефон, по которому Ольга звонила в милицию, Павел решил, что пора поделиться собранной информацией с дежурным, не давшим ему спокойно пообедать. Пусть тоже помучается головной болью, думая в каком виде подать все это наверх.
- Кузьмич, это Манин, - сообщил он телефонной трубке, терпеливо дослушав до конца длинное представление дежурного.
- Фу ты, черт. А чего молчишь? Говори, что там у тебя?
- А что у тебя? Ты группу собрал?
- С обеда уже все вернулись. Пока по кабинетам сидят, ждут. Не томи, рассказывай. Криминал или нет?
- Стопудовый криминал. Придется еще и прокурорских поднимать.
Вкратце Манин изложил суть дела, стараясь игнорировать восклицания на том конце провода, хоть и состоящие всего из двух словосочетаний «вот блин» и «елы-палы», зато повторяющиеся слишком часто и в самой разной последовательности.
- Ты группу-то дождись, - по-отечески посоветовал дежурный, когда Павел закончил «сливать» информацию. – Опроси пока подружку покойника, свидетелей найди…
- Не надо меня лечить, Кузьмич, – нетерпеливо перебил Манин. – Здесь делов на копейку, и участковый справится. А объяснения брать ни к чему. Прокуратура все равно дело возбудит, вот и пускай сразу все под протокол пишут. Я лучше за Хариным пригляжу. Запроси в паспортном его адрес, а заодно пробей по владельцам оружия. Если он собирается отстреливаться, то хотелось бы знать из чего.
Спустя полчаса Паша направлялся в сторону Перспективного, зная место жительства подозреваемого, а также то, что там у него в сейфе хранится охотничья двустволка и нарезной карабин с неизвестным количеством патронов. Как бы не пришлось облачаться в «броники» и устраивать маленькую войну со штурмом дома.
Табельный ПМ у Манина всегда при себе, оформленный на постоянное ношение, но оставалась надежда, что до стрельбы дело все же не дойдет. Возможно, получится уговорить преступника сдаться. В нем сейчас еще гуляет хмельной угар, смешанный с потрясением от содеянного, иначе не говорил бы о самоубийстве. А может дело в другом, и все совсем не так, как может показаться на первый взгляд, а гораздо сложнее?
Для того Павел туда и пошел, желая во всем разобраться лично…

К дому подкрадывался осторожно, чтобы его не заметили из окон. Сделать это было непросто. Вокруг жилья новоявленного «мокрушника» раскинулся пустырь, на котором не только растительности нормальной нет, но и более-менее пригодных для маскировки складок местности. Прикрыться удалось невысоким, с широкими просветами забором и расположенными за ним остатками сарая, наполовину разобранного на дрова.
Взобравшись на крыльцо, Павел прижался к перилам и постучал стволом пистолета в доски входной двери, давно не видавшие свежей краски.
- Олег! Ты дома?!
- Кто там? – послышался невнятный мужской голос.
Судя по заплетающемуся языку, Харин все это время продолжал употреблять горячительные напитки. Плохо. Человека в таком состоянии тяжело в чем-либо убедить.
- Слушай, у тебя выпить есть? – игнорируя вопрос хозяина, прокричал Павел.
- Есть, да не про вашу честь! – нагло заявил собеседник. – Убирайся к чертям собачьим!
Похоже, ни в собутыльнике, ни в чьих-то свободных ушах он не нуждался.
- Да ладно тебе, Олег. Плесни сто грамм, а то трубы горят! – Манин придал голосу болезненные интонации.
- Пшел вон, говорю!
Грохнул выстрел, пуля пробила дыру в верхней части двери, отколов несколько щепок. Стреляет из карабина, но метит над головой, чтобы только припугнуть, если, конечно, спьяну не окосел. Вообще-то он собирался стрелять ментов, а не всех подряд. Не хочет еще одну невинную душу загубить? Если так, он пока не совсем потерян для общества.
- Харин! Это Манин из уголовного розыска. Знаешь меня? Давай поговорим.
Еще один выстрел, в этот раз на уровне груди. Стой сейчас Павел прямо перед дверью, пуля вошла бы точно в сердце. Он покачал головой. Преступник держал обещание насчет ментов и не был предрасположен к беседе.
Дежурный грозился прислать группу захвата, но чем закончится штурм? Сколько выстрелов успеет сделать убийца и сколько из них попадет в цель до того, пока сам он не рухнет, сраженный ответными пулями? Ничего славного в такой смерти Манин не видел.
Дом окружала гнетущая атмосфера человеческого страха и безысходности, смешанная с демонической вакханалией. И с этим надо было, во что бы то ни стало, разобраться. Причем немедленно, до приезда группы.
Дернув дверь, Павел убедился, что она заперта (кто бы сомневался), тихо сошел с крыльца; пригнув голову, подобрался к открытому окну и замер под ним, прислушиваясь. Изнутри доносился топот и звон пинаемых по полу пустых бутылок. Харин метался из комнаты в комнату, выкрикивая в пространство:
- Идите, суки, менты позорные!.. Ща я вас встречу!.. Ща я вам налью!..
Его пьяный голос то приближался, то уплывал в другую часть дома, чтобы через минуту снова раздаться над головой засевшего под окном Павла.
- Ну, вы где?! – это уже от входной двери.
Быстро перемахнув через подоконник, Манин оказался в доме. Тихо приземлиться не получилось. Грохнув подошвами по голым доскам пола, бросился к выходу из пустой комнаты. Нетвердые торопливые шаги за стеной отмечали путь пьяного Харина. Шатающейся походкой он ввалился в проем, держа карабин у пояса стволом вниз, и наткнулся осоловелым взглядом на пистолет, направленный ему в лоб. В какой бы сильной степени опьянения не пребывал преступник, опасность получить пулю промеж глаз оценил трезво и остановился, замерев.
- Бросай оружие! – потребовал Паша.
В ответ Харин лишь оскалил зубы в неживой полуулыбке и начал поднимать ствол. Но Павел смотрел вовсе не на карабин и даже не на человека, в чьих руках тот сейчас находился, а на нечто особенное, инородное, впившееся в преступника и тянущееся за ним. С появлением Олега он заметил клубящуюся вокруг него темноту, словно спина, плечи и особенно голова у того чадили густой копотью, будто в ауру Харина добавили изрядную долю несмываемых чернил.
Да, он мог видеть ауру, особенно такую темную, и кое-что еще, намного более странное и… страшное. Чернота уходила назад, за ее носителя, вытягиваясь хвостом, и закручивалась, образуя воронку. Этого Павел и боялся: Олегом управляла чужая сила, которую Манин называл Мраком, сознательно игнорируя более распространенные и, возможно, более точные термины - «демонизм» или «одержимость». Как убежденный атеист, он охарактеризовал этим словом реально виденную им и понятную физическую величину. Хотя и понимал, что такие твари живут в совершенно ином, скрытом от взора людей мире, но время от времени прорываются сюда, где не могут существовать вне человека, овладевая его телом и сознанием.
Бывает, они навсегда остаются паразитировать в своем носителе, управляя его поведением. А иной раз набедокурят и уйдут обратно в свой неведомый мир, не стесненный никакими правилами, оставив человека размышлять над странными поступками, о которых тот раньше никогда бы и думать не посмел, не то, что позволить себе их совершить. Причем люди прекрасно все помнят и считают действия Мрака не чем иным, как проявлением собственной воли и своих скрытых желаний.
Нередко носители становятся клиентами психушек, а уж по тюрьмам да колониям только такие обычно и сидят. С легкой руки Павла его коллеги по уголовному розыску стали называть закоренелых преступников, не поддающихся исправлению, «мрачными типами». Сам же Паша подводил под это понятие тех людей, внутри которых Мрак прописался надолго, практически не оставляя человеческое тело ни на минуту.



Он давно перестал ломать голову над тем, откуда у него столь необычайные способности, и за какие заслуги или прегрешения они достались именно ему. Просто принял это как данность. Зато легко распознавал уголовников, действительных и потенциальных, едва на них взглянув, что в итоге и подвигло Манина пойти служить в милицию.
Преисполненный решимости покончить с преступным элементом, абсолютно уверенный в своих силах, он взялся за работу с особым рвением, не свойственным большинству служак этой категории. Хватал всех одержимых подряд, не взирая на то, успели они совершить какие-либо подлости в своей жизни или только собираются.
Коллеги часто подтрунивали над ним и теми курьезными ситуациями, в которые попадал не в меру ретивый молодой опер. Однако вскоре Манин стал притчей во языцех и легендой уголовного розыска, побив все рекорды раскрываемости, за что получил почетное прозвище Клещ. Ведь если он вцепился в кого-то, будьте уверены, тот человек обязательно скоро попадется и надолго уедет «отдыхать» в места не столь отдаленные.
Старания Манина начали давать результат во многом благодаря участию Сергея Ивановича, начальника криминальной милиции. Именно он помог Павлу развить и, главное, правильно использовать свой дар. Однажды начальник заглянул в кабинет, где пока неопытный лейтенант безуспешно пытался добиться признания в совершении какого-либо преступления от очередного одержимого. Паша приволок того в отдел, просто заметив черноту в ауре. Едва взглянув на «подозреваемого», Сергей Иванович, тогда еще начальник уголовного розыска, сказал Манину:
- Отправь этого маньяка в обезьянник, а сам зайди ко мне, – и вышел, ничего больше не объясняя.
Надо было видеть реакцию «маньяка» на появление начальника. Нахальный взгляд резко изменился, стал затравленным. От дерзкого, развязного поведения, вызванного тем, что Манин ничего конкретного предъявить не мог, не осталось и следа. Парень молча спустился в дежурную часть и безропотно дал посадить себя в клетку. А озадаченный Павел пошел к начальнику в предвкушении очередной выволочки.
- Зачем ты его притащил? – спокойно поинтересовался Иваныч, подтверждая опасения Паши.
- Рожа не понравилась, - буркнул Манин.
Какую еще причину он мог назвать? Не говорить же о Мраке и черной ауре. Чего доброго попрут из милиции как умалишенного.
- Знаешь, что мне нравится в твоей работе? – задал вопрос начальник и тут же ответил сам: - Ты никогда не ошибаешься… - и вдруг спросил прямо в лоб: - Видишь в людях нечто особенное?
Удивлению Павла не было предела. Он с опаской покосился на Иваныча. Проверяет или решил подколоть? Лицо у того было самое серьезное. А может у него такой же дар?
Неуверенно Манин кивнул.
- А в чем твоя ошибка догадываешься?
На этот раз пришлось отрицательно мотнуть головой.
- В том, что многие из них еще не успели ничего совершить. Возможно, скоро совершат, а возможно и не совершат вовсе. Ведь мы не можем привлекать людей к ответственности за то, чего еще не было. Согласен?
Снова кивок.
- Но никто не запрещает тебе заниматься профилактикой преступлений, - продолжал наставления начальник. – Закон даже обязывает нас этому. Но делать ее надо с умом, а не как ты шашкой махать направо и налево. Возьми человека на заметку, установи связи, где-то проследи, где-то подслушай, узнай, чем дышит и чем занимается, подбери источники из его окружения, ведь на то ты и опер. А дальше тебе уже станет известно, если он что-то совершит или только замыслит. Вот тут и выходи из тени да хватай злодея, он полностью твой, поскольку ты знаешь о нем все.
Нет, Сергей Иванович не мог видеть ауру преступников, но компенсировал это богатейшим опытом оперативной работы, чем и хотел поделиться с Маниным. Нюх у него был что надо.
Задержанного «маньяка» пришлось тогда отпустить, но чуть позже, расследуя одно дерзкое разбойное нападение, Павел вышел на его след и задержал, безошибочно вычислив в нем того налетчика, что набросился с ножом на беззащитную женщину. Она же потом и опознала бандита…
За сравнительно короткий срок Манин заработал такой авторитет в отделе, что даже бывалые опера не считали зазорным советоваться с ним. А на летучках, где обсуждались нераскрытые преступления, иной раз, едва уяснив фабулу, тут же выдавал единственно правильную версию, отрабатывая которую, удавалось распутать самые сложные и, казалось бы, бесперспективные дела.
Так однажды один из оперов после возвращения из больницы, где опрашивал потерпевшего, пожаловался:
- Представляешь, терпила на улице попросил у совершенно незнакомого мужика прикурить, поблагодарил по-человечески, а тот ему ни с того ни с сего по морде саданул и ушел, не попрощавшись. В результате у нас в активе сломанная челюсть, а в пассиве нераскрытое преступление против личности. Минимум - средней тяжести вред здоровью. Ни свидетелей, ни следов, ни зацепок каких-никаких нет. Короче, очередной глухарь зависает…
- А как поблагодарил? – прервал Манин излияния коллеги.
- Чего? – не сразу понял тот, поскольку не собирался брать консультацию, а просто хотел высказаться. – Да обыкновенно, как все, «спасибо» сказал.
- Не вижу никаких проблем в раскрытии этого дела. Твой злодей судим неоднократно или на длительный срок за похожие преступления. Освободился недавно. Подними картотеку осужденных по хулиганке или мордобою, выясни, кто из них на днях вышел на свободу. Думаю, таких наберется от силы пять-шесть человек. Покажешь фотки потерпевшему, он и укажет на жулика. Дальше дело техники найти его в городе и задержать.
- С чего ты взял?
- А с чего бы доброму дяде, давшему прикурить прохожему, бить того по морде? Простой хулиган ударил бы сразу. Он же разозлился, когда мужик сказал «спасибо». Этим словом в колонии благодарят опущенного после совершения с ним сам знаешь чего. Следовательно, наш фигурант долго сидел в ИТК, откуда не так давно освободился, поскольку не обтерся еще на воле и не избавился от зэковских замашек. А его реакция говорит о том, что он беспредельщик, баклан с приличным тюремным стажем. Вот и все. Соображать надо.
Уже через три дня преступник был задержан, а опер, которому Манин дал дельный совет, презентовал Паше бутылку коньяка.

Нечеловеческая улыбка Харина никак не вязалась с выражением глаз, в которых застыл животный ужас. Карабин вот-вот закончит движение вверх, остановится и, в конце концов, непременно выстрелит. Надо было решаться. Однако Манин медлил. Казалось бы, перед тобой преступник с оружием, который не оставляет иного выбора кроме как открыть огонь на поражение, поскольку если не ты его, то он тебя, но…
Им же управляют, словно марионеткой. Что толку, если сломаешь куклу, разозлившись на роль, которую она играет. Кукловоду-то ничего не сделается, а ведь это он дергает за ниточки, заставляя марионетку вести себя именно так. И говорит она его голосом. Да только вот незадача – не показывается на глаза кукловод, прячется за ширмой, откуда простой пулей его не выколупаешь.
За долю секунды до того, как полностью увидеть дульный срез карабина, Павел метнулся к Харину, выбрав своей целью не ополоумевшего Олега, а темное облако, вокруг его тела. Именно в нем оперативнику виделся опасный и коварный враг, которого требовалось обезвредить. Он совершенно не представлял, как это сделать. Никакого конкретного плана в голове. Просто поддался внутреннему порыву, решив, что главное вступить в схватку, а там по ходу дела разбираться дальше, посчитав, что так будет правильно…
И в очередной раз угадал.
Прыжок получился легким и каким-то уж слишком стремительным. Черты Олега смазались, быстро приближаясь. Манин сгруппировался, готовый к жесткому контакту, но неожиданно для себя не встретил сопротивления человеческого тела. Изумленный он прошел сквозь него, как через пелену тумана и тут же столкнулся с Мраком.
Так ныряльщик погружается в воду, ударяясь грудью о дно. Но этот удар оказался гораздо сильнее, поскольку Мрак не мертвая речная галька с песком, пассивно принимающая пловца, а существо, способное к противодействию. Достоверно не зная, что ожидать от столь опасного для человека создания, Павел приготовился к любому подвоху, предвидя тяжелую борьбу. Но вдруг почувствовал, что Мрак прогибается, отступая, словно испугался его решимости, пытаясь уйти, спрятаться в крутящейся за спиной воронке, через которую пришел в этот мир.
- Страж! – послышалось или это действительно вопль убегающего Мрака?
«Ну, нет, приятель, так просто ты от меня не отделаешься. Пора отвечать за свои грязные делишки», - и Паша, не раздумывая, бросился следом за клочьями черного марева, исчезающего в круговороте.
Не успел удивиться своей необыкновенной проворности, благодаря которой в одно мгновение оказался рядом со смерчем, как тут же был в него втянут. И вот теперь проносился через... Через что? Иные миры или измерения, где обитает Мрак?
Все равно, лишь бы достать его и прижучить.


Впереди буквально перед самым носом замелькал хвост преследуемого врага. Вот он! Можно дотянуться и схватить рукой.
В следующее мгновение Павел сжимал в кулаке склизкий черный отросток. Умопомрачительная гонка остановилась, окружающий мир перестал меняться, превратился в статичную картинку. И только толстое, лоснящееся тело змеи, которую крепко держал Манин, металось во все стороны, раскидывая сухой песок.
«Надо же, здесь обыкновенный песчаный грунт»… - автоматически отметил Павел, прикладывая все силы, чтобы удержать змею.
Та, наоборот, отчаянно билась в конвульсиях, пытаясь уползти, выписывая широкие зигзаги, сворачиваясь в кольца и резко выбрасывая вперед тело, как освобожденная пружина. Одна такая попытка едва не удалась, когда змея смогла-таки вырваться из цепкой хватки оперативника, но далеко уйти он ей не дал - короткое замешательство обошлось Мраку вторичной поимкой. На этот раз Манин успел обмотать хвост вокруг предплечья и держал гораздо надежнее, не оставляя твари никаких шансов на освобождение. И главное – он понял, как управлять собой в этом потустороннем мире. Надо попросту представить желаемое действие, и тогда оно произойдет. Захотел схватить змею рукой – схватил, захотел держать ее двумя руками – пожалуйста, держишь. Пожелай он добавить себе третью руку, появилась бы, наверное, и третья. Но необходимости в ней пока не было, и так справлялся, только мешала бы.
Змеиная голова неожиданно повернулась к Павлу. Приблизилась почти вплотную, дыхнув ужасным перегаром, от которого даже брови затрещали, и запахло паленым. Из пасти раздалось шипение:
- Чего ты добиваеш-шься, Страш-ш?! Хочеш-шь сразиться?
- Хочу! – не задумываясь, коротко на одном дыхании выкрикнул Павел, опасаясь, что на более длинный ответ может не хватить воздуха.
Рептилия издала демонический хохот, сотрясший, казалось бы, все мироздание, если можно так назвать клочок суши, на котором они боролись. По песку пошла рябь. И без того невысокие барханы осыпались, став еще меньше.
- Не имееш-шь права! – с заметной веселостью заявил осмелевший Мрак.
- Это еще почему? – Павел насторожился. Не хватало, чтобы всякие демоны вроде этого ссылались на неприкосновенность личности или презумпцию невиновности.
- Ты не объявляеш-шь Поединка, а значит не собираеш-шься со мной драться. Так что отпус-с-скай!
В голове Манина словно щелкнуло что-то, запуская нужную программу. В памяти всплыли… воспоминания? Нет. Знания. Он теперь знал: чтобы не бегать за демоном, с ним надо сойтись в единоборстве. Для этого существует формула вызова. Очень простая формула без каких-то там заклинаний и мудреных фраз. Одно только слово «Поединок» заставит Мрак остановиться и вступить в схватку со Стражем. А он, Павел, и есть тот самый Страж, выпроваживающий демонов из своего мира. Значит, имеет право бросить вызов, проигнорировать который демон попросту не в силах.
Быстро перебрав неожиданно пришедшие новые знания, Манин подумал, что Мрак оказался весьма любезен, объясняя неразумному Стражу допущенную им оплошность.
Паша не замедлил воспользоваться подсказкой:
- Тогда я объявляю Поединок! Здесь и сейчас!
За коротким ошеломленным молчанием последовал громкий разочарованный вой змея, когда Мрак понял, что подставил себя сам. Ведь мог же догадаться про неопытность Стража и не умничать, хвастаясь перед ним знаниями местного этикета. Тогда и Поединка могло не быть. А теперь хочешь, не хочешь, а дерись.
Прервав душераздирающий вой, рептилия перешла к действиям, начав стремительно расти. За считанные секунды достигнув гигантских размеров, она стала похожа на дракона, изогнула шею и метнулась к человеку, щелкнув мощными челюстями в том месте, где он только что стоял. Паша и сам не понял, как успел переместиться в сторону, выпустив из рук хвост, ставший настолько толстым, что уже не помещался в ладонях. И черт с ним. По логике вещей необходимость в удержании Мрака отпала после объявления Поединка. Теперь он никуда не денется. Эх, как бы еще управиться-то с ним? Преимущество в силе явно на стороне змея. Если только витязем стать и снести голову мечом…
Боковым зрением Манин заметил движение слева. К нему на огромной скорости летел конец драконьего хвоста. Отскакивать поздно. Все, что успел, это присесть и закрыться левой рукой. Страшный удар с металлическим звоном сотряс тело. В глазах на миг стало темно. Павел пошатнулся, но на ногах устоял. А когда выпрямился, увидел, что на его левую руку надет круглый металлический щит. Мало того, в правой руке он сжимает огромный меч. Озадаченный Манин оглядел себя, с удивлением заметив, что с головы до ног облачен в старинные блестящие доспехи.
Мрак в облике гигантского змея извивался невдалеке, судорожно хлопая хвостом по песку и трясясь от боли. Ага, получил, гаденыш! Ну, теперь мы с тобой по-другому поговорим! Павел уверенно пошел на дракона, прикрываясь щитом и подняв меч.
«Сейчас я тебе башку-то снесу по старинке, и вся недолга».
Заметив приближение латника, Мрак перестал бесноваться, застыл на миг и вдруг свернулся кольцами, пряча в них голову. Змеиное тело начало проваливаться внутрь колец, источая их толщину, пока совсем не растворилось в образовавшемся черном вихре, смешанном с поднятыми в воздух песчинками. Когда взвесь из темного облака и песка осела, на месте змея оказался человек в длинном плаще и ковбойской шляпе. Он спокойно стоял с опущенными вдоль тела руками. Нижнюю часть лица не видно, так как ее от переносицы до шеи скрывал повязанный платок, но в глазах клубилась все та же черная бездна. Что и говорить, умеет Мрак до неузнаваемости менять обличья.
Ковбой раздвинул и отвел назад полы плаща, выставляя напоказ два револьвера по бокам. Подрагивающие пальцами ладони замерли возле рукояток, готовые в любую секунду выхватить оружие из кобуры и выстрелить.
Быстро осмотревшись, Манин обнаружил на себе высокие сапоги со шпорами, костюм-тройку со звездой шерифа на лацкане пиджака, рубаху с платком на шее и широкополую шляпу. Новый прикид завершался поясом, который справа оттягивал единственный висящий в кобуре «Кольт».
Так, значит, предстоит дуэль в стиле американского Дикого Запада. Два пистолета против одного. Не вполне честно со стороны врага. Хотя о какой честности можно говорить, когда речь идет о Мраке?
Минуточку! А как он это сделал? Ладно, себя преобразил. Но ведь и Павла смог изменить, превратив из рыцаря в ковбоя. В голову полилась новая порция знаний. Вон оно как! Можно, значит, влиять не только на свой внешний вид и вооружение, но и на чужой. Это вполне естественно, поскольку Поединок должен подразумевать равные возможности двух противоборствующих сторон.
«Ах ты, гнида позорная! Себе, значит, два пистолета, а мне только один?.. И тот без патронов. Ну, погоди!»
Манин был не просто зол, а взбешен. Сильно не нравилось оперу, когда его пытались дурить. Ответная реакция в подобных случаях была вполне адекватной и никогда не заставляла себя ждать.
Он сосредоточился, пытаясь внести изменения в окружающий мир, чувствуя, как его податливая словно пластилин структура принимает именно ту форму, которую Павел и стремился ей придать. Песчаный грунт под ногами Мрака потемнел, превратился в грязную жижу, расползаясь все шире. Начав погружаться в нее, сапоги ковбоя выпустили несколько пузырей, с натугой лопнувших на поверхности. Сообразив, что тонет, Мрак выхватил оба пистолета и направил на Манина. Но было поздно. Ему бы заняться спасением интерьера и принятого образа. Нет же, решил довести начатую игру до логического завершения, покончив с надоедливым Стражем. Просчитался, как и предполагал Паша.
Не успев произвести ни единого выстрела, ковбой быстро исчез в грязной луже, нелепо взмахнув руками. Теперь можно поработать над его внешним видом, поскольку нет уверенности, что Мрак утонул окончательно.
И в самом деле, над пузырящейся поверхностью вскоре показалась черная голова. На берег выкарабкался перепачканный жидкой грязью человек. Он был по пояс голый. Из одежды лишь кожаные штаны с бахромой и мягкие индейские мокасины, если не считать обвислых и слипшихся перьев, когда-то украшавших голову. Из оружия один короткий нож в правой руке.
Манин, стоя на берегу, терпеливо дождался, пока Мрак выползет на сухое место, и лишь после этого взвел курок своего револьвера. Услышав характерный щелчок практически над ухом, индеец поднял глаза, такие же темные, как стекающая с тела грязь. Посмотрел на ствол, направленный ему в голову, потом на свой нож. Поняв, что шансов нет, застонал:
- Это не справедливо!
- Кто бы говорил о справедливости, - усмехнулся Паша. – Ты забыл зарядить мой пистолет. Пришлось это исправить. Теперь настало время платить по счетам.
- Хорошо, начальник, твоя взяла, – не вставая, индеец бросил нож к ногам Павла. – Ты… ПОБЕДИЛ!
Последнее сказанное слово породило небывалое эхо, прилетевшее сразу со всех сторон. Песчаная опора под ногами завибрировала, в очередной раз ровняя барханы. Созданная Маниным лужа затянулась, не оставив даже влажного пятна, а под стоявшим на корточках Мраком появилась рябь, концентрическими кругами разбегающаяся в стороны. Вдруг площадка под ним осыпалась, превращаясь в зыбучий песок, затягивая в себя грязное тело индейца, черты которого исказились, вытянулись к низу, безжалостно ломая правильные формы человеческой фигуры. Мрак снова принял первоначальный облик, став черным туманом, втянулся, закручиваясь, в утекающий песок, и полностью растворился в нем.


«Опять ушел!» - отступивший было Павел в отчаянии бросился к затягивающемуся песком провалу, готовый последовать за Мраком куда угодно, но наткнулся на неожиданное препятствие. Там, где только что исчез его враг, показалась каменная глыба. Вращаясь вокруг своей оси, она медленно поднялась до уровня человеческого роста, еще какое-то время покрутилась, точно волчок, и вдруг застыла, повернув к Паше единственную плоскую грань с высеченным на ней изображением лица.
Лицо выглядело гротескно: без носа и бровей, только рот с квадратными толстыми губами и пара глаз, один гораздо больше другого.
- Тебе сюда нельзя! – проскрежетал булыжник, шевеля квадратами губ.
Мертвые каменные глаза следили за каждым его движением, и с какой бы стороны Паша не пытался обойти глыбу, плоское лицо неизменно было повернуто к нему. Взвесив в руке «Кольт», он оценивающе уставился на камень. Нет, этот даже не почешется от пули. Тут надо что-нибудь внушительнее, вроде танка или на крайний случай «Стингера»… Но как не напрягал Манин свое воображение, внести какие-либо изменения в окружающее пространство больше не мог. Так и стоял перед камнем, сжимая в ладони рукоятку бесполезного револьвера.
Что случилось? Иссякла магическая сила? Вроде нет. Павел чувствовал, что энергии в нем еще предостаточно. Или воздействовать на мир здесь можно только во время Поединка? Тогда надо его объявить этому истукану.
- Ты кто такой и по какому праву встаешь у меня на пути? – начал задираться Манин, чтобы иметь хоть какой-то повод для ссоры.
- Я Страж…
Вот это номер. Конкуренция?
- Это я Страж!
- Ты Страж Упорядоченного, а я Страж Хаоса.
- Выходит, ты защищаешь Мрак, который я преследую?
- Я здесь для того, чтобы не пускать в мир Хаоса никого из Упорядоченного.
- А я пытаюсь наказать того, кто уже побывал в Упорядоченном и навел там полный хаос. Пусть получит по заслугам.
- Он уже наказан. Ты победил его в Поединке и навсегда изгнал из своего мира. Ему теперь никогда не выбраться из Хаоса.
Манин рассмеялся. Ну и ну, такого либерализма не найти ни в одном демократическом государстве, рьяно пекущемся о правах человека. Чтобы за умышленное убийство наказывали всего лишь домашним арестом… Это уж слишком! Вот тебе и Хаос.
- Мне этого мало!
- Большего ты не добьешься.
- Тогда Поединок!
- Стражи не бьются между собой, - камень, казалось, тяжко вздохнул. – Да не переживай. Для твоего недавнего соперника нет наказания хуже, чем это. Существа из Хаоса не живут долго, если не могут хотя бы изредка проникать в Упорядоченное. Лучшего ты и сделать не мог. А твое появление в Хаосе внесет столько же сумятицы и бардака по меркам того мира, сколько происходит сбоев в обычной жизни Упорядоченного при проникновении туда минимум десяти созданий Хаоса. Соображаешь?
- Начинаю соображать, - примирительно бросил Манин, представив, что могут натворить в его мире десять таких Мраков, как этот. Решительный настрой на продолжение преследования начал потихоньку отпускать. Что ж, он освободил из-под власти демона хотя бы одного человека, оставив носителя один на один со своей совестью. Теперь можно и домой… - Подожди, а мы сейчас где?
Обожгла мысль, что он мог заблудиться в хитросплетении миров, которые пересекал во время сумасшедшей погони за Мраком, а теперь не найдет обратной дороги и будет вечным скитальцем по запределью. К тому же сам способ, каким попал сюда Манин, остался для него загадкой. В момент, когда покидал свой мир, он как-то не задумывался над этим, упустив из виду характер перемещения. А если дыру в пространстве пробил Мрак, а Паша всего-навсего воспользовался ею, просочившись следом, будучи сам не в состоянии проделывать такие проходы? Как же он вернется?
- Это Зыбь, - монотонно прогудел каменный Страж, - граница между Хаосом и Упорядоченным. Нейтральная зона, где и хаос, и порядок уравновешены. Территория, подвластная Стражам, то есть нам с тобой.
- Хм. Странно. Почему-то я об этом ничего не знаю.
- Я тоже ничего не знал о тебе, пока сейчас не увидел. Сколько себя помню, со стороны Упорядоченного никогда не было Стража. Ты первый. До этого только лазутчики попадались.
Каменная глыба несколько раз дернулась, издав звуки, отдаленно напоминающие смех. А истукан-то с чувством юмора. Шутить изволит. Оно и понятно – тут в одиночку со скуки помрешь, если не острить.
- С тобой все ясно. А мне-то что делать? Как я отсюда домой попаду?
- Разве твой путь в Упорядоченном еще не закончен? – высеченные в камне глаза удивленно распахнулись, заняв добрую половину лица, делая его асимметрию еще заметнее. Страж Хаоса продолжал демонстрировать гамму доступных эмоций.
- Нет, знаешь ли, у меня еще полно дел, и сюда я заглянул на минутку, только чтобы наказать одного зарвавшегося типа из твоего мира. Мавр сделал свое дело, Мавр может уходить. Как видишь, я еще вполне живой и здоровый, – для убедительности Павел помахал конечностями: руки-ноги, мол, целы, чего еще-то надо.
Это, кажется, позабавило истукана, поскольку он снова рассмеялся.
- Здесь только твоя энергетическая сущность, Страж Порядка, - весело прогрохотал его голос. - Она может принять любую форму, какую пожелаешь, – в подтверждение этих слов каменная глыба резко сжалась, превращаясь в пятиконечную звезду, которая тут же перетекла в человеческую фигуру. Теперь перед Пашей стоял самый обыкновенный гомо сапиенс, единственным отличием которого были глаза разной величины. – Свою физическую оболочку ты оставил дома. Если хочешь в нее вернуться, пожелай это и окажешься в том месте и в то время, где и когда ее покинул.
И всего-то? Получается, он вышел из тела, чтобы иметь возможность на энергетическом уровне контактировать с Мраком, и сейчас оно, лишенное сознания и беспомощное, находится перед сумасшедшим Хариным. Тогда понятна причина, по которой удалось проникнуть в преступника и вышибить из него демона-убийцу. В таком случае не стоит тянуть с возвращением. Манин немедленно вызвал из памяти последние моменты пребывания в теле, пробуждая желание вернуться. Это было несложно. Почти сразу он почувствовал, как мир уплывает из-под ног и размазывается по бесконечности.
- Постой! – громкий испуганный скрежет вернул его на висящий в пустоте песчаный остров с каменным человеком в центре.
Никак Страж Хаоса забыл поведать о чем-то важном. Павел белой полупрозрачной дымкой опустился перед его лицом, нетерпеливо спросил:
- Ну, чего тебе?
- Я хотел… - окаменевшие скулы сомкнулись, словно не решаясь произнести то, о чем думал Страж. Но ему удалось справиться с ними, разжать, хотя и с заметным усилием. – Давай поболтаем еще немного, а то я уж и не припомню, когда с кем-то так вот разговаривал по душам.
- С ума сошел? Я еще не собираюсь бросать на произвол судьбы свое бренное тело, которому, между прочим, сейчас угрожает опасность.
- В Зыби не одно, как у вас, а несколько измерений времени. Здесь можно провести срок, сопоставимый с целой жизнью в реальном мире, а там пройдет какое-то ничтожное мгновенье. Сказано же тебе, что вернешься именно в тот момент, когда покинул Упорядоченное.
- Круто. А в прошлое попасть можно?
- Нет. Все временные потоки тянутся в одном и том же направлении, хоть и с разными скоростями. Мы сейчас в самом быстром из них, по сравнению с которым время твоего мира практически стоит на месте. И пока ты тут, можешь заодно пораскинуть мозгами, как лучше тебе действовать, когда снова попадешь в тело.
Мысленно вздохнув, Паша принял свой обычный человеческий вид. Подумать действительно было над чем.
- Ладно, задержусь ради более близкого знакомства с иномирным коллегой. В шахматы играешь?..

С трудом Павлу удалось преобразовать небольшой участок песка в ровную площадку с чередующимися темными и светлыми квадратами. С фигурами пришлось провозиться немного дольше. Метаморфозы на себе самом давались куда легче. Очевидно, сказывалась близость Стража противоположного мира, хотя тот все прекрасно понял и отошел подальше, чтобы не мешать, с интересом наблюдая со стороны за действиями Манина. Играть в шахматы он не умел, но быстро научился, схватывая все буквально на лету. Так что сыграли не только в шахматы, но и в шашки, не забывая вести при этом неторопливую светскую беседу.
Выходец из Хаоса пытался рассказывать о своем мире, но Манин, как ни старался, так и не смог проникнуться пониманием его устройства. Ему казалось диким и нереальным общество, где совсем не существует не то что законов, а элементарных правил поведения. Причем не только в межличностных отношениях. Не было там никакого более-менее приемлемого для всех порядка ни в строительстве, ни в образе жизни, ни даже во внешнем облике обитателей. Населяющие этот бордель существа постоянно видоизменялись, перетекая в разнообразные формы, жили где придется и питались всем подряд, не брезгуя абсолютно ни чем. Одним словом - Хаос!
Попытки Манина описать жизненный уклад своего мира на примере собственного городка тоже не увенчались успехом, встретив недоумение со стороны собеседника. Видя, что разговор не клеится, Паша закрыл тему и начал травить анекдоты. Большинство из них прозвучали впустую, разбившись о гробовое молчание истукана, однако над некоторыми особо пошлыми он изволил-таки посмеяться. Затем выдал парочку своих «веселых» историй. Ничего смешного в них Павел не увидел (сплошные ужастики), но из вежливости улыбался.
Так бы Стражи и разошлись, не достигнув взаимопонимания, не догадайся Манин затронуть насущную для обоих тему – несение пограничной службы. Тут-то каменный коллега дал волю своему красноречию. На правах ветерана он решил поделиться опытом с молодым Стражем, а Павел привычно впитывал новую информацию, попутно вставляя уточняющие вопросы. Его интересовало все связанное с Мраком: как часто и каким образом эти существа нелегально пересекают Зыбь, попадая в Упорядоченное, а главное – для чего им это? Ответ оказался до одурения прост. Мрак таким образом питается. Не то, чтобы в Хаосе нечем прокормиться (иначе как бы они там жили?), просто в мире Манина пища другая. Разрушаемая энергетика Порядка для созданий Хаоса сродни опиуму для наркоманов. Стоит попробовать раз и больше не оторваться. И чем дольше этим промышлять, тем сильнее привязанность. Вроде и бегал-то не часто, а уже не можешь без этого. Тот Мрак, которого изгнал Паша, скорее всего, быстро умрет в жесточайшей «ломке», поскольку попасть в Упорядоченное ему больше не светит.
- Что же вы наркоманов своих не сдерживаете, чтобы к нам не совались? – возмущался Павел, но на все такие вопросы получал вполне лаконичный ответ: «Не могут Стражи против своих же идти либо путь им преграждать. Вот других не пускать - да».
И все на этом, хоть ты тресни. Хоть с пеной у рта доказывай необходимость принять кардинальные меры по усилению охраны Границы. Однако с природой не поспоришь, потому как и Павел в новой для себя должности Стража не в состоянии оградить соотечественников от их же безумного желания оказаться в мире Хаоса. Только полностью противоположные сущности ему подвластны. Как говорится, что на роду написано.
Остается горько взирать на потуги родных мирян, пересекающих Зыбь в стремлении покинуть отчий дом. Что их гонит из насиженных тел в чуждую неизвестность? На этот вопрос не знал однозначного ответа даже опытный истукан, многозначительно заметив, что наркотическая тяга к особой пище играет здесь далеко не первую роль. А поток эмигрантов со временем лишь увеличивается.
Наговорились вдоволь. Страж Хаоса благодушно проурчал:
- Ну, приходи еще поболтать, когда тебя снова в Зыбь занесет. Меня только позовешь, я сразу и появлюсь.
- Как же я позову, если даже имени твоего не знаю. Или его у тебя нет?
- У меня их много. Все и сам не упомню.
- Скажи хоть одно, на которое откликаться будешь.
Каменный человек принял позу мыслителя, сразу напомнив Паше хорошо знакомую скульптуру, на которой смешно смотрелись ассиметричные глаза Стража.
- Мне понравилось имя «Балбес», которым ты назвал меня за игрой, – прогудел, наконец, он. - Вот на него и откликнусь.
- Ну, Балбес так Балбес, - посмеялся Манин. – А меня зови…
- Знаю, - перебил его Страж Хаоса, - ты говорил, что Мавр.
Паша хотел было поправить коллегу, но пока вспоминал, когда это он успел столь экстравагантно представиться, прошло время, а с ним и желание что-либо менять. Ладно, пусть будет Мавр. Все-таки место здесь настолько необычное, что лучше поберечься и вовсе не произносить подлинных имен. Отныне Зыбь, желает она того или нет, будет знать нового Стража под прозвищем Мавр.
- Вот и познакомились, - подвел итог развеселившийся Павел. – Ну, бывай, Балбес.
Привычным движением он протянул руку Стражу Хаоса, но тот вдруг отскочил от нее, как черт от ладана, сохраняя безопасную дистанцию.
- Что с тобой? – удивился Манин, делая к нему шаг.
Балбес опять отпрыгнул назад, проскрежетав:
- Не делай так! Никто не может предсказать, что произойдет, если Стражи Хаоса и Порядка соприкоснутся.
- О чем это ты?
Видя, что Павел больше не двигается, Балбес вроде бы успокоился.
- А почему, по-твоему, мы не можем сходиться в Поединке или менять структуру Зыби, находясь друг возле друга? Да потому, что даже короткий контакт противоположных энергетических сущностей Стражей способен породить их слияние или полную аннигиляцию. В обоих случаях это приведет к нашему уничтожению. А про последствия в твоем и моем мире и думать не хочется. Может, они и уцелеют, но вселенской катастрофы при этом не избежать.
Вот тебе и дружеское общение с коллегой. Разговаривай, играй, но трогать не смей. Ни за ручку поздороваться, ни по плечу похлопать, ни подзатыльник дать. На локотках с ним и то не поборешься, да на щелбаны не поиграешь. Доступны лишь мирные переговоры, а если вспыхнет ссора и дело дойдет до дуэли, то и она может быть только словесной. Паша вспомнил, что с самого начала истукан сидел на приличном удалении от доски, а фигуры переставлял всегда после того, как убеждался - соперник не собирается тянуть к ним руку.
Ничего, приноровимся как-нибудь. Главное – соблюдать технику безопасности. В любом случае знакомство состоялось, имена прозвучали, пора бы и честь знать. Дома заждались родные жулики, которых ни в коем разе нельзя надолго оставлять, а то без надлежащего присмотра те так и норовят распоясаться. А сколько Мрака в них сидит – непочатый край работы. Уж теперь-то он знал, как управляться с такими нелегальными паразитами.
- Еще увидимся! - махнув на прощание Балбесу, Манин трансформировался в нечто бесформенное, оторвался от песка и стал удаляться от Зыби, цепляясь мысленно за свое тело, чувствуя нарастающую связь с физической оболочкой, находящейся где-то далеко в совершенно ином измерении.

Сколько бы Паша не раздумывал над тем, как разрулить возникшую с Хариным ситуацию, ничего путного в голову не приходило. Будь, что будет, решил он, в конце концов, и нырнул в тело.
Страж Хаоса не соврал (даром, что Балбес), Павел действительно очутился в том же месте и времени. Ощущение легкости сменила неприятная тяжесть, отдающая, кажется, в каждой клетке человеческой оболочки. Стало неимоверно трудно держать пистолет в вытянутой руке. Опустить бы его, да и самому не мешает прилечь на какой-нибудь свободный диванчик, но из-за мушки на Манина бешено таращил глаза убийца, уже почти поднявший карабин. Еще миг, и ствол упрется в грудь. Потом плевок свинца и конец.
Аура Харина едва светилась, однако черноты в ней больше не было. Перед Пашей стоял человек, свободный от влияния Мрака. Растоптанный, подавленный, но человек, способный принимать самостоятельные решения и полностью отдающий отчет своим действиям. Манин понял, что не сможет выстрелить первым. Разве только в ответ, когда будет поздно спасать свою шкуру. Вся надежда на то, что и Харин откажется стрелять.
«Ну же, Олег, в тебе ведь нет больше Мрака. Что ты будешь делать?»
Мгновения растянулись в минуты, секунды казались часами. А выстрела все не было. Похоже, преступник раздумывал, стоит ли ему сыграть с судьбой в орлянку. Оружие в руках убийцы задрожало. Выражение лица Харина стало меняться. Уголки губ поползли вниз, ломая зловещую полуулыбку, превратив ее в нечто совершенно бесформенное. Из приоткрытого рта вырвался хриплый стон. Наполненные влагой глаза уплыли в сторону. Загромыхал по полу выпавший из разжатых пальцев карабин. Продолжая стонать, Харин с силой ухватил кулаками себя за волосы и, наклонив голову, медленно опустился на пол. Только теперь Манин, громко выдохнув, убрал онемевший палец со спускового крючка и позволил руке с пистолетом упасть вниз, чувствуя прохладу прилипшей к спине рубахи, насквозь мокрой от пота.

Перед ворвавшейся в дом группой захвата, предстала удивительная картина. В одной из комнат на полу сидел Манин, держа между согнутых колен поставленный на приклад карабин, и отрешенно дымил сигаретой. Рядом привалился к стене Харин, задержанный им убийца, на котором почему-то не было наручников. Он откровенно рыдал, уткнувшись лицом в плечо опера. Такого финала поимки опасного преступника не могли припомнить даже самые старые служаки.
- Вот и неотложка за тобой приехала, - пробурчал Павел. - Пошли, Олег.
Он встал и, не оборачиваясь, первым направился к выходу из дома. Харин послушно, как запрограммированный робот, доплелся за ним до милицейского УАЗика, залез на заднее сиденье и затих там, свесив голову на грудь.
После этого случая по райотделу поползли слухи, что Манин открыл и развил в себе талант гипнотизера, с помощью которого одним только взглядом способен превратить отъявленных бандитов и убийц в безобидных овечек, мирно бредущих за своим пастухом безо всякого поводка. Но никому кроме Манина не суждено было разглядеть за внешним обликом даже самого закоренелого преступника выпитую и раздавленную Мраком энергетическую сущность обычного человека, жалкие остатки которой, чудом уцелевшие, едва тлели в его хрупкой, пусть иногда и очень сильной на вид телесной оболочке.


- Страж Света?! Откуда он взялся?
- Подозреваю, кому-то очень захотелось переломить ситуацию в Шаданакаре не в нашу пользу.
- Так растоптал бы его и дело с концом!
- Нельзя.
- Почему? Сам же говоришь, он пока не окреп.
- Вот именно. Значит, нам не страшен. А мне с ним биться не след, потому как, победив Стража, я неминуемо попаду в Упорядоченное. Знаешь, чем это грозит?
- О да! Шаданакар намучается, а мы пресытимся.
- И будем вынуждены искать другой обитаемый мир. Нет, не пойдет. Здесь мы создали вполне устойчивый симбиоз. Нам еще никогда не удавалось так долго соседствовать со Светом. Всегда войны, всегда уничтожения. Зачем, если можно иметь постоянный источник силы? Достаточно чуть-чуть подправить его мировые законы.
- Так что со Стражем?
- Займись им сам. Все пути в Энроф теперь ведут через него. Вот и загрузи его работой, чтобы продохнуть не мог. Привлеки побольше младших братьев. Не жалей их, постоянно скармливай Стражу да наблюдай. Ну, и я поучаствую по мере сил. Мне очень интересно по чьей это милости он вдруг объявился здесь, в Шаданакаре…

Эх, критиковать буду... Но не сильно! )))
Потому что пробежался взглядом только по самому началу пока.
По вступлению. Описано ярко - и может поэтому просто бросаются в глаза некоторые нестыковки...

А какая для нормального человека обычная скорость перемещения между мирами, если ГГ мчался с "немыслимой"?
"Он мчался немыслимым для нормального человека образом, с неимоверной скоростью" - ?


Это описание внутренней характеристики организма скорее. О внешних условиях можно как-то так, например - "Пробиваясь то через жар, то через холод."


Откуда тогда ГГ знает, что пейзажи фантастические? Чуть замедлить темп, может?
"что не давали возможности запомнить пойманные взглядом подробности (или - детали) хотя бы одного из них." - ?


Снова противоречие - нельзя несколько раз догнать, ни на шаг не отставая...
"Он был полон решимости довести погоню до конца и поэтому умудрялся сильно не отставать." как вариант.
---
По самому же тексту попозже, когда прочту, постараюсь отписаться.

Мне кажется, что тут надо не увеличивать предложение, а существенно сокращать:

Он мчался с немыслимой для нормального человека скоростью, ...
и вопросов уже не возникнет - немыслимая - она и есть немыслимая!

Можно и так, конечно.

Майор, побаивалась я это читать, так как имею свои взгляды на религию, но как ни странно, ничего такого не увидела в первых двух главах. Напротив, сильно заинтересовалась, и ГГ очень даже понравился. Лихой паренек))) Вобщем, пора следующую главу выкладывать!
Прекрасно описана девушка Ольга - и разговор с ней следователя просто здоровский!!
Ну а поединок с мраком даже повеселил)) и интересно так - и эти правила их, и страж той стороны, и больше всего - то, что ГГ теперь Мавр))))))))))

как по мне, так замечательно!

Почему "жулика"?

[cut=Значение слова]“жулик”
в словаре Д.Н. Ушакова

1) Вор, занимающийся мелкими кражами.
2) Плутоватый человек, склонный к мошенническим проделкам. (Большой толковый словарь современного русского языка)[/cut]

Уж следователю-то непростительны такие ошибки.

укажет на обидчика

Майор, нескромный вопрос, ссылки на образы "Розы Мира" - концептуальные или просто для фантастического антуража?

Вообще говоря, первые две главы напомнили мироустройство Р.Желязны, весьма отличное от представлений Д.Андреева.

РОМАН, спасибо за подмеченные противоречия и нестыковки. Буду исправлять.
Заодно воспользуюсь подсказкой Ольги - действительно, удачный выход из положения...
PKL, "жулик", "злодей" - вполне привычные обозначения преступника в милицейском сленге, потому и применяются здесь в разговоре.
По "Розе Мира" вы правы, ссылки на произведение Андреева имеют вполне определенную цель, вводят читателя в этот мир, знакомят с терминами, чтобы в конце не быть огорошенным космогоническими понятиями, заимствованными у этого автора. А обустройство мира пока до конца не совсем понятна и да, немного отлична от Андреевского.
Кстати, в оригинале присутствует эпиграф, который я здесь не выложил. Вот он:

«Давно низвергнутые из макробрамфатуры Вселенной, силы Восставшего ведут в мирах нашей Галактики безостановочную, неустанную, миллионы форм приобретающую борьбу против сил Света».

(Д. Андреев «Роза Мира»)

На следующий день Пашу отправили в десятидневный отпуск, разумно посчитав, что он пережил психологический стресс.
Тем же вечером соратники по оружию потребовали от него «проставиться» по случаю неожиданно свалившихся десяти дней безделья. Не рискнув обманывать лучшие чувства товарищей, Манин набрал водки у знакомого предпринимателя (в долг до зарплаты) и устроил дома настоящий сабантуй. Его служебную квартиру посетил не только весь личный состав уголовного розыска за исключением находящихся на дежурстве, но и некоторые сотрудники других подразделений, которые любили выпить не меньше, а то и больше прочих. Самые стойкие гости покинули место коллективной пьянки только под утро. Хорошо, что Павел живет один. И соседи подобрались понятливые, такие же, как он бессемейные холостяки.
Справедливости ради сказать, посиделки, подобные этой, устраивались у него не часто. Да и шума от них было не много, так что соседям жаловаться не престало. Те и сами не прочь иной раз гульнуть на широкую ногу.
Весь последующий день Манин отсыпался, что вот уже несколько месяцев было для него непозволительной роскошью. Заодно постепенно восстановил организм, не мучая больную голову ранним подъемом и работой. Сон в качестве лекарства оказался весьма кстати, однако незаметно поглотил в похмельном угаре пропавшие втуне первые сутки и без того короткого отпуска.
Зато потом, когда навел идеальный порядок в квартире, не видавшей такой чистоты, наверное, с момента вселения, в запасе у Павла оставалась еще целая неделя на «разбор полетов». За эти дни он в спокойной обстановке не раз прокручивал в голове все подробности последнего задержания, гоняя их туда-сюда, как видеозапись с места происшествия.
Главное, он понял, что способен бороться с Мраком на новом, энергетическом уровне. Выдворять паразита из человеческого тела, после чего демон-искуситель вернуться уже не мог. Это не людей в тюрьму сажать, а избавлять их от потустороннего. Причем навсегда. И не отвлекаться потом на одних и тех же пришельцев извне, а заниматься новыми. Тот самый случай, когда преступник высылается из страны не то, что надолго, а насовсем.
Здесь Павел мысленно поставил большой и жирный плюс. Но радоваться не спешил, поскольку за плюсами всегда тянутся минусы ничуть не меньшим числом, ведь по-другому не бывает.
«Хорошо Стражам Хаоса, - лежа на кровати, размышлял Паша, разглядывая трещины на потолке. - Ловят перебежчиков прямо на Границе и заворачивают назад. А тут на собственной территории воюешь. Тяжеловато проводить экстрадицию в массовом порядке. Мне до переноса рабочего места в Зыбь еще чертовски далеко…»
Интересно, как много Стражей в Хаосе, что им удается перекрывать всю Границу? А со стороны Упорядоченного, если верить Балбесу, вообще никакой преграды нет. Почему так? Не было нужды? Совсем, видно, плохи дела у Порядка, если ему Стражи понадобились. А Манин – первая ласточка нововведения небесной канцелярии. Так сказать, пробный экземпляр.
«Вот ведь повезло, - улыбнулся кисло. - Могли бы парочку помощников подкинуть или хотя бы инструкцию по эксплуатации дать, чтобы ввести в курс дела как эта способность работает. Так нет же, один управляйся. Сам своим умом до всего доходи. Выкручивайся, как хочешь».
- Подсказали бы что делать! – крикнул равнодушному потолку.
Ответа, как и ожидал, не последовало.
Встав с кровати, пошел на кухню, привычным движением вдавил кнопку чайника. Закурил, выпуская табачный дым в открытую форточку, продолжая рассуждать под негромкое шипение нагреваемой воды: «Где это видано, чтобы один человек противостоял целому миру. Почему не создать команду Стражей? Нет достойных? Чушь. Чем я лучше? Можно добрую половину ментов на это подрядить, а начальником Иваныча сделать. А что, сразу звание маршала ему. Уверен, справился бы. Тогда мимо нас никакому Мраку не проскочить. Постоянно бы кто-нибудь в Зыби сторожил, сколько влезет...»
Размышления прервал резкий хлопок, разорвав, точно выстрелом, тишину пустой квартиры. Чайник отключился, чтоб его… Рука невольно дрогнула, роняя на пол сигарету, которая, как выяснилось, успела истлеть до фильтра и обжечь пальцы.
- А, черт! - выругался Манин, сдувая с кожи горячие угольки, одновременно топча окурок.
Ну вот, еще одна дыра в линолеуме. По уму давно бы его поменять, а то совсем живого места не осталось. Хотя, какой из этого прок. Новый линолеум только до первого наплыва гостей целехоньким и долежит. Стели, не стели, все одно изорвется.
«Вот и с Мраком та же беда, - горько вздохнул Павел. - Сколько не выпроваживай, меньше не станет. Скоро все будем плавать по уши в дерьме».
С такими невеселыми мыслями он налил себе кофе, вернулся в зал, по пути вдыхая источаемый напитком приятный аромат, и уселся в кресло перед телевизором.
Переключив несколько каналов с детективами и ужастиками, которых с избытком хватало и в повседневной жизни, Манин остановил свой выбор на первом попавшемся концерте. С экрана полуголые девицы и женоподобные мужчинки, энергично прыгая по сверкающей разноцветными огнями эстраде, горланили так называемые песни, тексты и простенькие мелодии которых были слишком далеки от совершенства. Нормальный человек давно бы запыхался, не в силах допеть и до половины, а этим хоть бы хны, даже одышки нет. О чем это говорит? Правильно, о плохо скрываемой фонограмме.
Впрочем, Павла это не напрягало. Незатейливая музыка служила звуковым фоном, удобным для размышлений. В полной тишине только спать хорошо. А тут орущие люди, напомаженные и разодетые под клоунов, мелькание света, однотипная мелодия, напоминающая перестук вагонных колес, и кофе... Волей-неволей взбодришься, и хандру как рукой снимет. Даже мыслить начал позитивнее.
Подумал, к примеру, что вполне может оказаться не единственным Стражем Упорядоченного. Если Балбесу они не попадались, это еще ни о чем не говорит. Сам-то Манин много Стражей Хаоса видел? В том-то и фикус, что всего лишь одного. Не делать же вывод, что путь туда охраняется одним Балбесом. Просто с другими пока не встречался.
Ничего, со временем всех увидит. Главное, продолжать начатое, а там понятно будет, один ли Страж держит границу или есть у него товарищи по несчастью. А пока крепче стисни зубы, опер, и приступай к исполнению обязанностей по очистке Упорядоченного от незаконных мигрантов из иного мира.

Оставшиеся дни отпуска Паша посвятил попыткам выйти из тела, лелея надежду прошвырнуться энергетической сущностью по окрестностям, используя такой способ для наблюдения за преступниками. Но стоило ему расслабиться, как тут же засыпал. Зато помнил каждое сновидение до мельчайших подробностей и мог, просыпаясь и засыпая вновь, «досмотреть» сон с того момента, на котором тот прервался.
Павел оказывался в совершенно незнакомых местах, чаще всего заселенных, с непонятной планировкой улиц, со зданиями причудливой архитектуры. Мог пересекать и пустынную местность на каком-нибудь автомобиле неизвестной марки, или на телеге, запряженной не то конем, не то волом.
Однажды увидел себя на современном, переполненном зрителями стадионе, где вместо футбольного матча проводились гладиаторские бои, а в перерывах между схватками выступали эстрадные певички из недавнего концерта. Правда, одежды на них в этот раз не было вовсе.
Что только не делал он во сне: воевал, учился, разбивал и чинил машины, гонял бандитов, женился, растил детей, разводился и прочее, прочее... Словом, проживал целые жизни в различных ипостасях, такие одинаковые и вместе с тем полностью противоположные. Но всегда и везде, будь то в густонаселенном городе или в совершенно пустынной местности без домов, автомобильных дорог и пеших тропинок, его окружали люди, в большинстве своем незнакомые, с которыми раньше не доводилось встречаться. Попадались, правда, и те, кого он знал, но вели они себя совсем не так, как в жизни, словно экспериментировали над собственной судьбой.
Постоянное присутствие компании сбивало с толку, отвлекая внимание и не давая заметить главного. Даже когда увидел, что может менять окружающую среду на свое усмотрение, истина открылась не сразу.
Еще какое-то время после этого Паша разгуливал по хитросплетениям многочисленных улиц, развлекаясь тем, что менял их направления, передвигал дома, делал стены прозрачными, изучая быт живущих за ними людей. С любопытством наблюдал за семейными сценами, страстной любовной игрой, бесшабашным весельем и пьяными разборками, пока до него вдруг не дошло, что все вокруг и есть Зыбь.
Проверить догадку оказалось проще простого. Стоило только позвать Балбеса.
Даже орать не пришлось, надрывая воображаемые голосовые связки. Достаточно было подумать о Страже Хаоса, пожелав оказаться перед ним, как все вокруг изменилось. Исчезли гомонящие на разные голоса люди, коробки домов, ревущие автомобили. Освобожденную от их нагромождения площадку покрыл зеленый газон мягкой ровно постриженной травы. Посреди лужайки торчал одинокий кряжистый дуб, раскинув по сторонам огромные лапы-ветви с широкими листьями. На необъятном стволе, на уровне человеческого роста, Паша увидел глаза Балбеса, образованные двумя сучками. Само собой, разной величины. Под ними темнело небольшое дупло. Рот – догадался Манин.
- Привет, Мавр, - услышал он знакомое гудение, в этот раз похожее на завывание ветра в полом стволе дерева. Само дупло не шевельнулось, сохраняя округлую форму. – Хочешь в шахматы поиграть?
Между ними начал появляться квадрат игрового поля. Светлые клетки из травы, срезанной по самые корешки, а темные и вовсе лишены растительности - голый чернозем.
- Не думал, что Зыбь так густо заселена, – вместо приветствия пробормотал Павел, ошеломленный сделанным открытием. Уселся, скрестив ноги, у своего края «доски» и стал наблюдать за медленно вырастающими из нее шахматными фигурами.
- А как ты хотел, - хмыкнул Балбес. – Кто-то из ваших сказал, что энергия не исчезает, а переходит из одного состояния в другое. Так оно и есть. Физическая оболочки активна, пока энергия сидит в ней, но хрупка и быстро изнашивается. Если энергетическую сущность из нее периодически не извлекать, загоняешь раньше времени. Приходится давать ей отдых. А куда деваться энергии на это время? Она же величина постоянная. Вот и переходит в Зыбь рядом со своим миром, чтобы тут перекантоваться.
- Почему же в прошлый раз я никого здесь не видел, когда с Мраком бился?
- Ты и теперь никого кроме нас не видишь. Я же сказал: «рядом со своим миром», а мы довольно далеко от твоего мира и моего тоже. Это Граница, куда одни лазутчики забредают.
- Как же так? Ведь я только что находился среди людей… То есть среди их сущностей.
- Захотел встретиться со мной и переместился дальше. И я тебя услыхал, навстречу вышел. Делов-то… Тебе шах.
За разговором они не забывали об игре, но Манин делал ходы по наитию, не загружая мозг сложными комбинациями. Вот и попался. Но сейчас его интересовало совсем другое.
- Значит, за тобой возле Хаоса тоже скапливаются энергетические сущности, только уже из твоего мира?
- Конечно.
- И они спокойно шныряют туда-сюда, в том числе и в Упорядоченное?
- Ну… да, - с небольшой задержкой прогудел Балбес. Потом будто понял, куда клонит собеседник, и возмущенно зашелстел кроной. – Твои, между прочим, тоже в Хаос норовят проскочить. Правда, бессознательно. Любопытные больно. Я их быстро отваживаю, даже Поединок объявлять не надо, сами сбегают.
- Да я не в претензии, - махнул рукой Паша. – Это твоя работа. Просто получается, что Мрак, скорее всего, подыскивает себе жертвы уже здесь, в Зыби, цепляется к выбранным сущностям людей, вместе с которыми подселяется в их тела. Пытаюсь вкурить весь механизм проникновения, чтобы лучше с ним бороться.
- А-а, - понимающе проскрипело дерево. - Коли что надо, так всегда у меня можешь спросить. Подскажу, если что.
- Спасибо. А ты, кстати, откуда столько про Упорядоченное знаешь? Бывать у нас приходилось?
- Нет. Что ты, – сразу все ветки дуба качнулись в отрицательном жесте. – С лазутчиками иногда беседовал по душам, когда понятливые попадались да не удирали сразу. Вот и расширил кругозор.
- Угу. Так, может, и в шахматы давно научился играть, а передо мной тут комедию ломаешь?
- До тебя об этой замечательной игре никто почему-то не упоминал. Тебе, кстати, мат…

Прощаясь с Балбесом, Манин твердо решил приложить все силы к вытеснению Мрака из Упорядоченного. Даже набросал общий план действий, состоящий пока только из двух пунктов. В первую очередь необходимо очистить хотя бы свой район от засилья демонов. И, во-вторых, для закрепления успеха поставить в Зыби непреодолимый заслон прорыву этих сущностей в реальный мир.
Что ж, план есть, можно приступать к его исполнению.
Но не таким представлял он свое возвращение на службу после непродолжительного отдыха. Работа быстро взяла в оборот и закрутила, не давая опомниться.
Едва Паша успел изучить последние происшествия в журнале регистрации, где не нашел ничего серьезного, но все равно взял на заметку несколько фамилий для более «плотного» общения с глазу на глаз, как зазвонил телефон внутренней связи.
- Манин слушает.
- Ты уже вышел из отпуска? – сразу узнал голос дежурного. – Вот и хорошо. Для тебя работенка имеется. Тут одна бабенция с мужем пришла, изнасилование заявляет. Пообщаешься?
- Валер, имей совесть, я сегодня первый день работаю. У тебя дежурный опер есть. Насколько мне известно, он на месте, никуда не задействован.
- Все равно же тебе потом заниматься. Кто у нас по тяжким?
Убийственный аргумент, ничего не скажешь. Действительно, материал отпишут не кому-нибудь, а Манину. Лучше сразу начать с ним работать, чтобы, как говорится, быть в теме.
- Ладно, - вздохнул Паша, - отправляй ее ко мне. Только одну, без мужа. Он пусть возле дежурки постоит. Я ее на этаже встречу.
Положив трубку, вышел из кабинета и направился к лестнице. По ней уже торопливо поднималась потерпевшая - судя по фигуре, молодая девушка. Но стоило ей повернуться лицом и взглянуть на Манина, как из груди у него вырвался досадный стон:
- Вера?! В чем дело?
- Представляете, изнасиловали! – захлопала Вера жиденькими ресничками.
- Опять?! – в тоне Павла смешались негодование и легкий сарказм, вызванные вовсе не фактом изнасилования девицы, а ее личностью.
- Ага, опять, - просто кивнула девушка.

У Манина имелись веские причины не доверять этой особе.
Около трех месяцев назад, когда он по странному стечению обстоятельств тоже вышел из отпуска, она уже заявляла, что по дороге домой встретила в парке незнакомого парня, который там же ее и изнасиловал. Описала преступника довольно подробно. Судя по тому, как дерзко он себя вел, Паша решил, что парень судимый. Отобрав несколько похожих фотографий из картотеки подучетников, он предъявил их девушке, и та с уверенностью показала на фото Андрея Воробьева.
Ничем не примечательный юноша, мелкий воришка, пару раз попавшийся на кражах. Он и кличку носил тривиальную – «Андрей-Воробей» или просто «Воробей». Никакого Мрака в нем не было. Обычный человек, потерянный в рутине житейских проблем. С чего бы ему вдруг насильничать? Разве что недавно подцепил Мрак на свою голову.
Как бы там ни было, заявление подано, потерпевшая указывает на конкретное лицо, которое совершило преступление, а значит, имеются все основания к задержанию. Однако Манин знал, что мало просто надеть наручники на Воробьева и посадить его в камеру. Потребуется доказательная база, поскольку тот будет все отрицать.
Не беда. За этим дело не станет. Одно опознание вживую, в результативности которого он уже не сомневался, гарантированно отправит преступника за решетку.
На служебном УАЗике Паша привез девушку в прокуратуру, где с рук на руки передал вместе с бумагами тамошнему следователю, рассказав о своих наработках.
С опознанием решили не тянуть, и Манин помчался за Воробьевым. Нашел его быстро. Не заметив присутствия Мрака, попытался расколоть вора на скорую руку прямо в машине без особой надежды на успех. В чем скоро и убедился, когда в ответ на расспросы задержанный энергично мотал головой и делал большие глаза, выказывая полное недоумение.
- Даю тебе время подумать, пока едем до прокуратуры, - не став больше себя утруждать, назидательно произнес Павел. – Когда окажемся там, о явке с повинной можешь забыть. После опознания тебе одна дорога – в СИЗО, где насильников очень не любят и определяют в специальное общежитие под названием «петушатник».
Остаток пути Воробей проделал молча, так и не проронив ни единого слова.
- Выходи, - разочарованно вздохнул Манин, когда УАЗ остановился возле прокуратуры. – Дурак ты, Андрюша.
В кабинете следователя Воробей подсел к двум статистам и упер отрешенный взгляд в окно. Павел мысленно потирал руки. Еще бы – считай в течение дежурных суток раскрыл изнасилование. Тяжкое преступление против личности! Осталось только пригласить потерпевшую, чтобы она ткнула пальцем в преступника, и дело в шляпе. Дальше пусть прокуратура над бумагами кропит. Это уже технические проблемы.
Вера вошла, ни на кого не глядя, и остановилась возле двери. Когда ее спросили: «Узнаёте ли вы кого-либо из представленных на опознание мужчин?» - глаза Веры лишь вскользь пробежали по статистам и, споткнувшись на Воробьеве, уплыли в сторону. Она уставилась в пустое пространство перед собой. Уши вспыхнули, став ярко-пунцовыми. Манину, который стоял позади, показалось, что он чувствует исходящий от них жар.
- Нет, я никого не узнаю, - нерешительно промямлила девушка.
Что?! Как так! У Павла едва не вырвался возмущенный крик. Следователь, тоже ожидавший совсем другого ответа, потерял дар речи. Статистам и понятым вообще было сказано помалкивать, что они и делали. А Воробьев продолжал равнодушно пялиться в окно.
В груди Павла бушевала буря. Он готов был придушить эту куклу прямо здесь и сейчас. Что она вытворяет? Ведь уверенно показывала на Воробья на фото и на видео. Не могла она его не опознать.
Оставив надежду на онемевшего следователя, Манин с трудом разлепил злобно сжатые губы и попытался спасти ситуацию:
- Не торопитесь, Вера, посмотрите внимательно...
- Я посмотрела.
- Подойдите ближе, - продолжал настаивать Паша. При этих словах Верка бросила на него быстрый взгляд, в котором читался явный испуг. - Можете попросить любого из опознаваемых встать, повернуться к вам, чтобы лучше разглядеть.
- Нет, нет, не надо, - поспешно замотала она головой. – Я всех разглядела. Это не он.
- Кто «не он»?
Сообразив, что сморозила лишнее, Вера потупилась, тихо сказав:
- Его здесь нет, – и зарделась еще больше.
«Что ты творишь, девочка!»
Манину стало ясно – сегодня Воробей ушел-таки от тюрьмы. Продолжать этот фарс было бессмысленно. Пора закругляться. В полной тишине следователь дописал протокол, собрал подписи со всех участников и объявил следственное действие оконченным. Воробьева пришлось отконвоировать в машину и оставить там под охраной водителя. Манин же вернулся в кабинет.
- Что это значит?! - набросился он на Верку, которая, понурив голову, сидела напротив следователя. - Ты так шутишь?! Поиграть со мной вздумала?!
- Я испугалась... - заплаканный голос и глаза на мокром месте.
- Чего испугалась, когда вокруг столько народа?! Да если бы ты сейчас на него показала, он бы уже в камере парился!
- А если бы его не посадили? Он же меня знает!..
Она осеклась, но поздно. Паша все понял. Верка тоже прекрасно знала Андрея. Может, даже училась с ним в одном классе, но молчала об этом. Теперь Манин был окончательно сбит с толку. Либо она полная дура, либо, наоборот, слишком умная и ведет какую-то свою замысловатую игру. Тут, скорее всего, первое. Но если второе…
- Почему ты не сказала, что знакома с ним? - Павел угрожающе навис над плачущей девушкой.
Вера съежилась под его прожигающим взглядом.
- Не хотела, чтобы из-за меня у него были неприятности, - послышался едва различимый плаксивый голосок.
Ну, точно, дура. Фамилию с кличкой не захотела называть, зато по фотографии опознала.
Следуя твердой привычке всегда и всё доводить до конца, Манин заставил Верку пересказывать историю с изнасилованием с самого начала. Переспрашивал по несколько раз, выясняя мельчайшие подробности, устраняя противоречия, пока к исходу дня не докопался-таки до истины. А заключалась она в том, что никакого изнасилования не было. Все произошло по взаимному согласию между Веркой и Воробьем.
В парке они встретились случайно. Ну а раз оказались вдвоем в столь заманчивом интимном месте, решили поразвлечься. Просто после естественного полового акта парню захотелось чего-нибудь экзотического, и он предложил подруге сделать ему минет. Та начала отбрыкиваться, но Воробей настоял на своем, слегка повысив голос: «Давай, давай, не ломайся». И она сделала то, что от нее требовали, с необходимым прилежанием и высоким качеством обслуживания. После этого они полюбовно разошлись, однако Верка подумала, что над ней надругались, и пошла в милицию заявлять об изнасиловании.
Следователь, похохатывая, записал Веркины показания и дал подписать ей протокол. В тот же день он вынес постановление о прекращении уголовного дела за отсутствием в действиях Воробьева состава преступления.

И вот она снова явилась сюда рассказывать страшную историю об очередном изнасиловании. Еще и с мужем в придачу. Это уж слишком. Ну почему первое дело после выхода из отпуска всегда такое корявое?
- Тааак, Верочка, - настороженно протянул Манин, беря ее под локоть. - Пошли-ка в кабинет, где ты мне сейчас обо всем подробно расскажешь.
Усадив девушку на стул, он демонстративно отодвинул бумаги в сторону, сказав:
- Давай побеседуем без протокола. Итак, что привело тебя на этот раз?
По словам Веры, она вчера вечером, когда муж отправился работать в ночную смену, зашла в гости к своим знакомым. Те по счастливому стечению обстоятельств отмечали день рождения. Естественно, ей предложили выпить. Недолго думая, девушка присоединилась к застолью и довольно весело провела остаток вечера. А когда засобиралась домой, ее вызвался провожать один из гостей по имени Сережа, которого Вера до этого момента не знала. Не смотря на то, что ее дом находится по соседству и делит один двор со зданием, куда Верку занесла нелегкая, от сопровождения она не отказалась.
Поднялись в квартиру, в которой девушка живет с мужем. Пользуясь тем, что мужа нет дома, Сергей напросился в гости «на чай». Там и совершил насилие, прямо на супружеском ложе. Еще и кулаком по скуле приложил, о чем красноречиво свидетельствовал припудренный синяк под Веркиным глазом.
- Подожди, - прервал ее Манин, - давай с этого места поподробнее. Когда ты открыла дверь, то сама пригласила Сергея к себе?
- Нет. Он вошел внаглую. Заявил, что чаю хочет.
- Но ты не сказала, чтобы он выметался?
Она отрицательно мотнула головой.
- А что сделала?
- Пошла на кухню наливать чай.
Так, незаконное проникновение в жилище уже отпадает. Пойдем дальше.
- Что потом?
- Я хотела спать, поэтому легла в постель.
- Одетая? На заправленную кровать?
- Нет. Разделась и легла под одеяло.
- А он где был?
- На кухне чай пил.
Нормально! У тебя в квартире абсолютно чужой дядя чаи гоняет, а ты, находясь наедине с ним, вместо того, чтобы выпроводить его за дверь, раздеваешься и лезешь в постель. Такой тонкий намек на толстые обстоятельства любой мужик истолкует однозначно.
- Дальше?.. - Манин уже примерно представлял, что могло последовать за этим.
- Он зашел в комнату и лег рядом со мной. Начал приставать. Я уже почти засыпала. Спрашиваю: «Что ты делаешь?» - а он трусики с меня снимает.
- Снял?
- Ага, снял. Потом на меня залез и того, снасильничал.
- Ох, Верка! - Павел глубоко вздохнул. - И в кого ты такая. Почему не скинула его с кровати, когда он только ложился? Или на тот момент возражений не было?
Девушка неуверенно повела плечиками.
- Я подумала, он тоже спать хочет. Кровать-то у нас одна...
- А когда Сергей этот начал тебя ласкать и трусы стаскивать, он силу применял? Угрожал тебе чем-то?
- Нет… Но он же мужчина. Как бы я с ним справилась?
Павел не выдержал и повысил голос:
- Кусалась бы и царапалась! В трусы бы вцепилась так, что никакой мужик на свете не смог бы их снять! Может, он тебе руки заламывал?! Ведь не было ничего такого!
Верка замотала головой, испуганно таращась на Манина.
- Тогда получается, что ты хотела, чтобы он это сделал. И обласкал, и снял трусики, и все остальное тоже! Да или нет?!
Ее плечи опустились, голова виновато упала на грудь. Послышался слабый писклявый голосок:
- Выходит, что так...
Не хватало еще, чтобы она тут рыдала.
Более спокойно Паша произнес:
- Хорошо. А синяк-то когда подцепить успела?
Девушка вскинулась, подняв на опера влажные глаза, быстро запричитала:
- Это он, проклятый. Сделал свои дела, оделся и на выход. Я ему говорю: «Ты зачем меня изнасиловал?» А он вдруг возьми да и стукни кулаком по лицу. Я на кровать упала, а Сережа этот хлопнул дверью и ушел. Муж утром с работы вернулся, синяк увидел, начал спрашивать. Пришлось ему все рассказать. Он и повел меня в милицию, чтобы я заявление написала. Иначе зачем бы мне это...
Едва не рассмеявшись, Манин отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Ну и баба! Мало того, что своему супругу изменяет, так еще и других мужиков подводит под статью.
Положив перед Веркой чистый лист, подал ей ручку.
- Значит так, барышня, никакого изнасилования не было. Это мы с тобой только что выяснили, - подождав, когда она кивнет, продолжил: - Единственное, что здесь усматривается, это причинение побоев, статья сто шестнадцать Уголовного Кодекса. Будешь заявление писать?
- Угу, напишу, пожалуй, а то муж все-таки привел...
- Пиши, - Павел придвинул к ней листок.
Через полчаса он проводил Верку к дежурной части и передал заявление вместе с подробным объяснением дежурному. Девушку встретил угрюмый муж, еще, наверно, не спавший с ночной смены. На его вопросительный взгляд она покрутила перед носом зажатый в руке бланк направления на медицинское освидетельствование, заполненный Пашей, и, что-то втолковывая супругу, вместе с ним покинула здание райотдела. Только после ее ухода Манин с облегчением перевел дух.
Как раз в этот момент Валерий Палыч, старожил дежурной части, закончил изучать исписанные стремительным оперским почерком бумаги, подняв на Манина удивленные глаза.
- Ну, ты даешь, - не сразу, спустя какое-то мгновение произнес Палыч. - Это ж надо так лихо изнасилование на побои перекрутить. Молодец! Не зря все-таки я эту бабу к тебе отправил, а то сейчас бы всем отделом насильника разыскивали.
Но с уходом Верки сюрпризы первого рабочего дня не иссякли. Они словно специально затаились, чтобы навалиться скопом, поджидая, когда Манин отдохнет и с новыми силами вернется на службу.

До обеда все было спокойно. Паша сходил домой, неторопливо поел и, возвращаясь на работу, уже готовился беззаботно провести остаток дня за писаниной, которую был вынужден слегка подзапустить. Но едва переступил порог райотдела, увидел как Валерий Палыч призывно машет ему рукой из-за матового стекла с надписью «дежурная часть». В другой руке он держал телефонную трубку, прижатую к щеке. Пришлось подождать, когда дежурный закончит разговор и оставит в покое телефон.
- Собирайся, Паша. Поедешь в Кадык. Там труп криминальный. Местные опера уже на месте. Сейчас придет резервная машина со следователем из прокуратуры, заберете судмедэксперта с криминалистом и в путь…
Поселок со странным названием Кадык располагался километрах в семидесяти к востоку от районного центра. Там находились угольные шахты, которые сейчас простаивали из-за нерентабельности. Шахтеры переквалифицировались, начав трудиться в карьере, что разрабатывало предприятие, именуемое ОАО «Кадыкский Разрез», приемник обанкротившегося ОАО «Кадыкская шахта». Так что добычу угля все же вели, но более дешевым открытым способом. Ведь надо поставлять топливо в районные котельные и местную ТЭЦ. Правда, его качество оставляет желать лучшего. Но тут уж никуда не денешься, привозное сырье всегда дороже собственного. Работа в карьере не могла обеспечить занятостью все шахтерское население Кадыка, поэтому оставшиеся не у дел жители в большинстве своем разъехались или занимались, чем придется.
Федеральная трасса огибала угольный разрез длинной угловатой дугой, действительно похожей на кадык, на острие которого торчал и сам поселок. Кроме него в широкой долине реки Арты, змеившейся у подножий предгорья, располагалась Артинская электростанция (АртЭС) и несколько более мелких поселков, обеспечивающих ее бесперебойную работу. Один из них назывался Артинским Электрическим Комплексом, сокращенно АртЭК. Схожесть с названием известного лагеря отдыха для детей породило неимоверное количество шуток, особенно когда в этом поселке еще действовал лечебно-трудовой профилакторий для алкоголиков. Так «отдыхом на Черном море» или «поездкой на курорт» здесь называли не что иное, как принудительное лечение в ЛТП. Был еще Озерный, поселок животноводов, где раньше располагался совхоз, а сейчас наполовину заброшенная ферма. Там еще проживало несколько семей, пытающихся выращивать скотину. Этот бизнес их не обогащал, зато давал возможность сводить концы с концами за счет продажи мяса в соседние поселки. Ну а самым крупным населенным пунктом, а также местным административным и культурным центром являлась Межа, в которой помимо прочего находилось и Артинское поселковое отделение милиции (ПОМ), обслуживающее весь этот жилой куст.
На трассе перед угольными копями, как водится, разместился стационарный пост ГАИ, где постоянно дежурили сотрудники Артинского ПОМ. Сейчас службу на посту нес откомандированный из области взвод ОМОНа. Его направили для усиления на летний период - сезон наибольшей активности золотодобытчиков, всегда привлекающий контрабандистов, фальшивомонетчиков, наркоторговцев и прочих любителей легкой наживы.
Обычно на пост заступали по два-три милиционера. Но в этот раз, подъезжая к нему, Манин насчитал аж пятерых омоновцев, облаченных в «разгрузки». Все с автоматами. Похоже, они досматривали каждую машину, в каком бы направлении та ни шла. Их УАЗ тоже остановили. На нем не было никаких знаков милиции, поэтому Павел, открыв дверь, приготовился предъявить служебное удостоверение, но подошедший сотрудник опередил:
- Вы в Кадык? По убийству?
Наблюдательный боец. Сразу понял, что перед ним опергруппа. Манину осталось только подтвердить его выводы, пряча удостоверение в карман.
- Вам уже сообщили, что там четыре трупа?
- Как четыре! – чуть ли не хором воскликнули все пассажиры.
- Пока вы ехали, еще троих мертвяков нашли. Так что имейте ввиду. Удачи.
«Добрый» вестник улыбнулся и помахал рукой.
Обернувшись, Павел со смехом глянул на кислые физиономии товарищей. Они собирались быстренько провести осмотр места происшествия, чтобы засветло успеть вернуться домой. Теперь не выйдет, ребята. Эксперт и криминалист еще, может быть, и уедут, а вот следователю придется задержаться и забыть на время о своем уютном кабинете в прокуратуре.
Сам Паша, отправляясь сюда, предполагал, что останется в поселке на несколько суток и был к этому готов. Один труп или четыре, какая разница. Разве только работа предстоит более напряженная. Плохо лишь то, что высокое начальство наверняка поставит это дело на особый контроль и начнет всюду совать свой нос, нервируя и не давая спокойно работать.
За размышлениями он и не заметил, как машина въехала в поселок. Нужный адрес отыскали сразу, еще издали заметив начальника местного ПОМ Лямина и его оперативника Игоря Брагина. Они курили у старой обшарпанной двухэтажки, в которой отсутствовала большая часть оконных рам. Выйдя из машины, прибывшие сдержанно поздоровались.
- Где? – коротко поинтересовался следователь.
- Пошли, покажу, – Лямин бросил окурок и вместе со следователем, экспертом и криминалистом, вооруженным фотоаппаратом и криминалистическим чемоданчиком, скрылся во втором подъезде.
Павел остался наедине с Брагиным. Спросил:
- Трупы здесь? Все четыре?
- Да, - ответил тот. – Сначала пацаны нашли мертвого мужика в заброшенной квартире. Мы приехали, выяснили, кто такой и где живет. Начали отрабатывать связи. Оказалось, он часто заныривал сюда, в квартиру напротив, где обитает семья алкашей - мужик со своей сожительницей и ее взрослым сыном. Постоянно бухал с ними. В подъезде только эта квартира и осталась заселенной, и ту заняли самовольно. Просто въехали и живут.
- Короче, Склифосовский, ты опросил эту семейку?
- Как раз они-то, Паша, и есть те самые дополнительные три покойника. Сперва я долго стучал. Дверь была заперта изнутри. За ней абсолютно никаких шевелений, даже шороха не слышно. Ну, думаю, неужели своего гостя приголубили, а теперь затихарились. Окна все наглухо зашторены, ничего не видать, но свет почему-то горит. Я в одном форточку открыл и влез. А когда из-за шторы выбрался, так и офигел сразу. Попал-то в спальню, а там сын лежит на кровати. Кажется, что спит, но голова и подушка кровищей залиты. Рядом на полу мать с пробитой башкой. А муж ее в прихожей валяется. Представляешь, сразу промеж трех мертвяков оказался, и тишина могильная кругом. До сих пор жуть берет.
- Бедняга, - наигранно пожалел его Павел. - И как ты только не поседел до корней волос и в обморок не брякнулся?
- Может, и поседел, но не тем местом. Дома жену попрошу, пусть посмотрит.
Они шутили, не смотря ни на что. Это не было кощунством или пренебрежительным отношением к чужой смерти, боже упаси. Всего лишь средство избавления от стресса, профессиональная реакция защиты психики. Операм нельзя закатывать глаза, падать в обморок, лить горькие слезы по каждой невинно убиенной душе. Иначе кто займется поисками преступников, если все, поддавшись сентиментальным чувствам, бросятся друг другу на грудь и примутся рыдать в унисон?
- Ладно, седовласый ты наш, - Манин шутливо ткнул коллегу локтем, - тебя никакими трупами не испугаешь. Показывай своих жмуров. Там криминалист, наверное, уже закончил фотосессию.
На площадке первого этажа располагались четыре квартиры, две прямо от лестничного марша и две по сторонам. Типичная «хрущевка». Дверь только в одной, той, что слева, где и проживала семья алкашей. Остальные брошены.
Игорь повел Манина в правую. Там в пустующей комнате ничком на голом полу лежал первый труп. Местами из-под него натекла кровь, одежда грязная, вся в следах чужих подошв, кое-где присыпана табачным пеплом. На голове Манин заметил торчащие из волос окурки.
- Не понял, - он показал на концы фильтров. - Ему что, сигареты о голову тушили?
Игорь кивнул.
- Похоже на то. Мы их не трогали до вашего приезда.
Подождав, когда криминалист закончит съемку окурков, Паша аккуратно достал их пинцетом и внимательно осмотрел, вертя перед глазами.
- Хм, не дешевые сигареты, скажу я вам.
- Да, - подтвердил Брагин. - Такие у молодежи в ходу. Той, что любит разгульную жизнь.
- Конечно, кто еще мог так «повеселиться», - Манин сложил окурки в полиэтиленовый пакет и передал улики криминалисту.
Поднялся с корточек судмедэксперт. Окинул собравшихся пронзительным взглядом внимательных глаз, сильно увеличенных толстыми линзами очков, и нарочито громко, чтобы слышали все, произнес:
- Значит так, ребята, по предварительной оценке смерть наступила под утро, около четырех часов. Причину точно пока не назову. Но у покойника в нескольких местах разбита голова. Грудная клетка, похоже, проломлена с повреждением легких. Били его сильно. Судя по всему, долго издевались. Возможно, прыгали ногами на лежащее тело. Колотых или резаных ран не увидел. Более подробно после вскрытия.
- Понятно, - пробормотал Паша. - Ну, вы со следователем пока пишите подробный осмотр, а я на остальные трупы взгляну.
Они с Игорем направились в единственную жилую квартиру в этом подъезде. Вернее, жилой она уже не была. Сложно представить, что кто-то рискнет сюда вселиться после всего этого.
Дверь открылась внутрь только наполовину, мешали вытянутые ноги покойника. Его тело казалось чрезмерно длинным и занимало всю прихожую. Перепачканная кровью голова запрокинута назад. Дверной замок целехонький, защелкивается автоматически при закрывании дверей. Значит, если его никто не взламывал, на момент проникновения он был зафиксирован в открытом положении, либо хозяин сам впустил преступников на свою голову в буквальном смысле этого слова. Уходя, те спокойно захлопнули за собой дверь.
Оперативники друг за другом протиснулись в образовавшийся проход. Аккуратно переступая через труп, Манин миновал прихожую и заглянул в комнаты, которых здесь насчитывалось три. Заставленный всяким хламом зал и две спальни. Пашу поразило изобилие электродеталей, целые кучи которых валялись распиханные по самым разным местам. Они были повсюду: в ящиках, коробках, мебельных тумбочках, на полках и в антресолях. Игорь объяснил, что покойник слыл в поселке первоклассным электриком. У него всегда можно было что-нибудь отремонтировать, найти нужные платы, транзисторы, конденсаторы, сопротивления и прочие мелочи. Он добывал их, потроша совершенно, казалось бы, мертвые, выброшенные на свалку приборы и бытовую технику. Мастер золотые руки, каких поискать. Только пил много, а вместе с ним и сожительница с сыном.
Остальных покойников Паша увидел во второй спальне: женщину на полу при входе и сына в кровати. У обоих разбиты головы. Да, над этими тремя не издевались, как над первой жертвой, а просто убили. У матери, помимо прочего, разорваны мочки ушей. Видимо, преступники, не желая возиться с застежками, попросту сдернули серьги. Уже с трупа или еще с живой? Ее сын, похоже, даже не проснулся спьяну. Как спал в кровати, так и лежит. Если бы не разбитая голова, можно принять за спящего. Хорошо, коли умер, не успев почувствовать боль.
- Вон и орудие убийства, - кивнул Игорь на валяющийся рядом с кроватью окровавленный молоток. - Вряд ли на нем «пальчики» остались. Боюсь, в перчатках орудовали.
- Нет, не думаю.
- Откуда такая уверенность?
Манин только неопределенно повел плечом. Он чувствовал, что здесь поработал Мрак. Наверняка кто-то из убийц, если не все сразу, является носителем. А «мрачные», войдя в раж, и не подумают озаботиться сокрытием следов. Но Брагину он это объяснять не стал, просто сказав:
- Ну, если даже и в перчатках, то будем искать перчатки...
Пока осматривали место происшествия, подоспел и начальник криминальной милиции. Сергей Иванович выехал следом, сразу после того, как ему доложили еще про три трупа. Пройдя по квартирам, где находились покойники, чтобы увидеть все своими глазами, он присоединился к операм, устроившим перекур на улице около подъезда.
- Поквартирный обход сделали? - с ходу спросил начальник.
- А как же! В первую очередь, - отрапортовал Лямин, неотлучно сопровождающий первого зама, и выжидательно уставился на Брагина.
Начальник ПОМ и его подчиненный, работая бок о бок на протяжении долгих лет, давно научились понимать друг друга с полувзгляда. Поэтому Игорь тут же продолжил:
- По соседним домам прошлись. Никаких зацепок. Семья электрика жила особняком. Не общались ни с кем, пьянствовали тихо сами по себе. Разве только этот забулдыга к ним наведывался, который теперь в пустой квартире лежит. Их сыну с неделю назад исполнилось двадцать лет, так и пили, не просыхая, с самого дня рождения. Никак остановиться не могли. Жители из дома напротив говорят, сюда на огонек иногда шальная молодежь слеталась, но кто именно не знают. На них и думаем. Основной жертвой, похоже, был первый мужик. Семья, возможно, встряла в разборку, переключив на себя внимание преступников. А могли просто видеть момент убийства, и кто его совершил. Вот их и убрали как свидетелей. Судмедэксперт сказал, что все члены семьи погибли примерно в одно и то же время, но где-то на полчаса позже первого покойника.
- Идеи есть?
Какие тут могут быть идеи? Работать надо, землю носом рыть, тогда что-нибудь да вылезет, а пока...
- Поселок придется шерстить полностью, Иваныч, - подвел итог Павел. - Расспрашивать всех и каждого, кто чего видел, кто чего знает. Ориентировочно ищем группу преступников молодого возраста от 16 до 20 лет, нормально обеспеченных, любителей выпить, шумно погулять и поиздеваться над слабыми. У них вчера был кураж, который и сегодня еще не прошел, а такое поведение всегда приметное.
- Согласен. Тогда так. Собираемся в конторе Разреза всем личным составом, что здесь имеем. Там разбиваемся на группы. Каждой выделим определенную часть поселка и начнем его отрабатывать дом за домом.
Даже с теми дополнительными силами, которые пригнал из районного центра Иваныч, сотрудников оказалось не так много. Объем работы был просто огромный. Но все понимали важность поставленных перед ними задач, поэтому взялись за дело споро, со всей ответственностью и прилежанием. И результаты не заставили себя ждать.
Еще до наступления вечера стало известно, что четверо подвыпивших восемнадцатилетних отморозков, разгуливая рано утром по улицам поселка, вели себя уж очень дерзко. Нагло приставали к одиночкам, кичась своим численным превосходством, угрожали расправой и даже побили одного парня. Если б ему не удалось вырваться и убежать, вполне возможно, одним трупом сейчас было бы больше. А так оперативники располагали живым свидетелем, который знал тех парней — не такой уж большой этот поселок, да и жителей в нем последнее время изрядно поубавилось.
«Вот и первые подозреваемые. И, похоже, единственные», - решил Манин, на которого все больше веяло «запахом» Хаоса.
По адресам всех установленных фигурантов одновременно выехали четыре группы захвата, имея на руках постановления на обыск, вынесенные следователем прокуратуры. Его оставили в поселке для проведения неотложных следственных действий. Иваныч выпросил у районного прокурора. Умел он убеждать, когда обстоятельства требовали.
Однако ни в одной из квартир застать подозреваемых не удалось. Все они проживали с родителями, а те в один голос твердили, что их чада, вернувшись рано утром с ночной гулянки, спешно собрали вещи с документами и отправились на рыбалку. Куда - не сообщили.
Последние сомнения отпали. Ясно, что преступники подались в бега.
- Ну, опера, думайте, где их искать? - Иваныч сидел около трибуны за длинным столом, положив перед собой массивную трубку спутникового телефона с одной стороны и портативную рацию с другой, соблюдая заповедь всегда и везде быть на связи.
Они снова расположились в небольшом актовом зале в конторе Разреза, где первый зам собрал на импровизированное совещание оперативно-следственную группу, в состав которой входили следователь прокуратуры, Манин с Брагиным и местный участковый. Тут же находился Лямин в качестве руководителя ПОМ, на чьей земле произошло убийство.
Наступала ночь, а старая деревянная контора, превращенная во временный милицейский штаб, ходила ходуном и надсадно скрипела от непрерывной беготни нескольких десятков людей, громких голосов, храпа редких отдыхающих и урчания снующих во дворе УАЗов. Такого ажиотажа она и в светлое время суток не знала уже неизвестно сколько лет, и сейчас определенно либо сойдет с ума, либо совсем развалится.
- Отсюда только два пути, - высказался Брагин. - К райцентру и дальше на запад, или на восток в соседнюю область. Первое вряд ли — много постов на дороге, а преступники знают, что мы будем их ловить в первую очередь здесь, у себя, в рамках местного розыска. Второй вариант более подходящий. Пересекут единственный пост на границе областей, а дальше затеряются. Но мы выяснили, что там у них вообще никаких связей нет. Поэтому не знаю, на что они рассчитывают.
- А если тут где-то в лесах притаились? - засомневался Манин, уверенный, что Мрак далеко не побежит. Ни к чему это выходцу из Хаоса. Ему в любой ситуации комфортно, а на судьбу носителя абсолютно плевать.
Но Игорь возразил:
- Паша, я тебя умоляю. Какие из них таежники. Им не то, что рыбу поймать, костер трудно разжечь. Ребята привыкли только пить да жрать за родительский счет. Нет, они от цивилизации не уйдут. Если где и устроят лежку, то в каком-нибудь населенном пункте, чтобы выпивка была с харчами из магазина и сигареты блатные.
- Ориентировки по районам разослали? – Сергей Иванович глянул на Лямина.
- Да. Я передал текст на телетайп в дежурную часть.
- Пусть соседям еще отправят с обязательной пометкой: «при обнаружении задержать, о чем незамедлительно сообщить в наш адрес».
- Оснований для задержания нет, - встрял следователь. – У вас пока одни предположения, а прямые доказательства причастности этих лиц к убийству отсутствуют.
- Не «у вас», уважаемый, а «у нас», - поправил его Иваныч. – Или вы работаете не для того, чтобы преступника за решетку посадить?
Получив моральную оплеуху, следователь поерзал на стуле, но молчать не стал, угрюмо ответив:
- Без доказательств мы этого сделать не можем, сами прекрасно понимаете.
- Да будут вам доказательства, когда преступники в наших руках окажутся. Тогда и кровь обнаружим на их одежде, и следы сравним. Вот вы и займетесь оформлением доказательной базы. Назначите необходимые экспертизы, проведете опознания, допросы, проверку показаний на месте и все остальное, что понадобится. Если не станете волокитить.
- Тогда, может, отправите меня в район, чтобы я немедленно приступил к следственным действиям? Надо хотя бы карточку выставить, а то уголовное дело уже возбуждено, а номера у него еще нет. Не порядок…
Конечно, так он и кинулся сразу по приезду карточку на дело выставлять. Скорее всего, бедному клерку, не привыкшему к походным условиям, не терпелось поскорее оказаться дома. Там принять наконец-то ванну и плотно заправиться нормальной домашней пищей, а не «Дошираком» или тем набором, что предлагает небогатое столовское меню Разреза. А потом отоспаться, как следует, в настоящей постели.
Мгновение подумав, Сергей Иванович вызвал по рации своего водителя, узнал, хватит ли топлива в машине, чтобы ехать в райцентр. Получив утвердительный ответ, распорядился отвезти измученного следователя восвояси. Когда тот поспешно собрался и покинул помещение, Иваныч тихо пробормотал:
- Пусть едет. Здесь только мешать будет.
Район поиска преступников неумолимо расширялся. В идеале требовалось прочесать не только ближайшие поселки АртЭК, АртЭС, Озерный и Межу, но и всю долину Арты, многочисленные охотничьи шалаши и заимки, разбросанные по тайге, не исключая возможность того, что парни все-таки рискнули пожить дикарями. Как любил говорить Иваныч: «Перед преступником дорог много, а у нас одна – та, которую выберет он». Только попробуй сначала найти этот единственный путь. И ошибиться нельзя, иначе рискуешь попросту разминуться со злодеем.
На столе перед Сергеем Ивановичем запиликал спутниковый телефон. Усталым голосом ответив на вызов, он после короткого обмена приветствиями вдруг подобрался, выпрямил спину. «Так, так, говори дальше...» - в глазах блеснул азарт. Еще несколько раз в течение разговора повторив заинтересованно «так, так», начальник, наконец, закруглил беседу:
- Спасибо, Семен Егорыч, выручил. Надеюсь, с вашей помощью поймаем этих мерзавцев. Ты главное дальше в область их не пускай... Ладно. Еще раз спасибо. Будь здоров.
Положив трубку, он поднят торжествующий взгляд на свою команду, которая внимала каждому слову, чувствуя, что в руки плывет удача.
- Звонил начальник криминальной милиции УВД соседней области, - торжественно произнес Иваныч. – Сказал, что четверо молодых людей, похожих по описанию на наших разыскиваемых, проехали на попутках пост ГАИ в Усть-Артинске. Так что, думаю, теперь мы знаем, где искать убийц.
«Надо же, все-таки подались в бега», - удивился Манин, отмечая необычное поведение Мрака, который на его взгляд проявил чрезмерную осторожность.


- Как дела со Стражем Света?
- Еще ничем себя не проявил. Бегает за младшими. Догонит, тогда и посмотрим. А я пока сам порезвлюсь.
- Не увлекайся. С этим Стражем не все так просто. Он хоть и неопытный, но быстро учится. И хватка у него, похоже, серьезная.
- Вот и поглядим…

Тогда сноску делайте для читателей, несведущих в "специфических" выражениях.

непонятное предложеньице для меня((( либо это такой оборот, мне не известный, либо слова какого не хватает))

одно "Е" в имени лишнее? Или так спецом задумано?

Прочитала с большим удовольствием, не отрываясь. Здорово и красочно. Про Верку - жесть)))))) Повеселилась!!!
Про четыре трупа возле танка - грустно, ну и конечно, хочется побыстрее узнать, что там дальше-то!!! Скорее бы продка.
Завтра сутки, а там читать иногда можно, а писать сил нет, так я бы почитала)))
Спасибо, Андрей, что выкладываешь. Мне почему-то с форума читать проще и легче, чем где бы то ни было.
++

Опаньки! Обнаруживаются незамеченные автором косяки после правки. Спасибо, Ольга! "Веерка" - это вредный Ворд лишнюю "е" добавил. Уж не знаю, чего он там себе надумал...

Благодарю за отзыв. Постараюсь не забыть и закачать главу. А, чего там. Сейчас и закачаю.

Поселок Усть-Артинск стоял практически на стыке двух областей и был первым населенным пунктом на трассе, где территориальная юрисдикция переходила в ведение соседнего УВД. Сам по себе он невелик и затеряться в нем представлялось проблематичным.
- Они там? Задержаны? – Лямин подался вперед, обхватив руками спинку стоящего перед ним стула.
- Слишком много хочешь, - усмехнулся Иваныч. – Нет, их видели еще до того, как я связался с Семеном Егоровичем и сообщил приметы разыскиваемых, предположив, что те могут рвануть и к ним. Но официальную ориентировку ты все же направь, чтобы у соседей были основания к задержанию, если вдруг обнаружат беглецов. А вообще надо самим ехать, пока не успели далеко уйти.
Он немного подумал, поглаживая усы кончиками пальцев, потом, приняв решение, командирским тоном произнес:
- Так, Манин, берете с Брагиным по машине, сажаете в каждую по два омоновца и мухой в Усть-Артинск. Расспросите там ребят с поста, водителей… Короче, на месте определитесь, где искать наших клиентов и позвоните мне. Потом по обстановке. Я распоряжусь, чтобы командир взвода ОМОН выделил вам четырех бойцов, и решу вопрос с заправкой. Собирайтесь, поедете прямо сейчас…
Пашу поражала способность Сергея Ивановича со всеми находить общий язык. Казалось, он мог договориться с кем угодно и о чем угодно, даже если предварительно не знал человека, от которого зависело принятие решения. Впрочем, трудно было представить себе такую персону. Пусть Иваныч с кем-то лично и не встречался, ведь невозможно быть знакомым сразу со всеми, но уж его-то в районе знало, пожалуй, абсолютное большинство. Да что там район, в любом месте области, а то и за ее пределами, у здешнего начальника криминальной милиции имелись обширные связи. Вот и теперь он, запросто пообщавшись с какой-то «шишкой» из соседней области, уже разговаривал с директором электростанции, договариваясь о заправке УАЗов на его предприятии:
- …Полные баки, Петрович, на двух машинах. Ребятам далеко ехать. Убийц преследуем. Если их сейчас не догнать, упустим совсем. Жди потом, когда они еще что-нибудь натворят. Ты же понимать должен. Вот и хорошо. Спасибо, Петрович. И еще по канистре в каждую машину про запас… Что? Последнее отдаешь? Да не переживай. Я тут остаюсь, утром артели обзвоню, подкинем тебе топлива. Просто сейчас ночь, не найти никого из председателей…
Вскоре обе машины, под завязку заполненные бензином, неслись на восток, разрезая ночную темноту желтым светом фар, все больше отдаляясь от Кадыка, где разгулявшийся Мрак забрал жизни четырех людей. Их смерть, будь она естественной, ни за что бы не вызвала такого ажиотажа. Похоронили бы алкоголиков тихо и скромно где-нибудь на окраине кладбища, да и благополучно забыли. Так нет же, не умирается им спокойно. Пришлось вот целую погоню за преступниками снаряжать по всем правилам детективного жанра.
Ехали быстро. Спешили. Расстояние до первого населенного пункта соседей преодолели за считанные часы. Уже достаточно рассвело, но солнце еще не показалось, когда УАЗы, шурша гравием, резко тормознули у поста ГАИ на въезде в Усть-Артинск, и в клубы поднятой пыли, синхронно хлопнув дверками, вышли заспанные люди с оружием.
Встретили их приветливо. Наряд оказался тот самый, что видел разыскиваемых и сообщил об этом своему руководству после получения телефонограммы. Ребята ждали смену, чье время пока не наступило. Манин более подробно расспросил постовых, выяснив, что подозреваемые приехали на двух попутных КамАЗах, выгрузились и пошли в поселок. Мер по их розыску, конечно, никто не принимал, поскольку сотрудников милиции, кроме дежурных на посту ГАИ, здесь больше нет, а у тех совсем иные задачи.
- Значит, у нас два варианта, - подытожил Павел. – Первый: преступники отправились на попутках дальше. Второй: заночевали в поселке и в настоящий момент находятся здесь.
- Третий: уехали назад, - подкинул еще одну версию Брагин, но, посмотрев на Манина, чье лицо выражало явное сомнение, добавил: - Маловероятно, конечно…
- Однако возможно, – поразмыслив, Паша все-таки согласился с его мнением. Такую возможность тоже нельзя сбрасывать со счетов. Имея дело с Мраком, трудно предугадать, какие кренделя он еще выкинет. – Сделаем так. Разбиваемся на две группы. Двое омоновцев с тобой, двое со мной. Садимся на машины и шерстим весь поселок от начала до конца.
Игорь задумался.
- А если они здесь? Мы устроим грандиозный шмон, а злодеи под шумок свалят.
- Поселок маленький, - подтвердил один из постовых. - Не успеете начать, как всем о вас известно станет.
- Тогда придется работать в поселке одной группой. Я сам займусь этим. Поможете нам? Нужно перекрыть свободный выезд с этой стороны. – Павел вопросительно посмотрел на местных коллег. Получив согласие, продолжил: - Игорь, выставишься на противоположной окраине. Тормози все машины. Проверяй документы, досматривай, беседуй с водителями и пассажирами. Связь по рации. Что узнаешь, сообщай. Все, по коням.
Начать он решил со стоянки грузовиков, где ночуют дальнобойщики. Не факт, что КамАЗы, подвозившие беглецов, все еще находятся там, но чем черт не шутит…
Машин оказалось не так уж много. Мирно спавшие в кабинах дальнобойщики начинали потихоньку вставать, разбуженные рассветом, готовясь отправиться в дорогу. Как и предполагал Манин, никто из них подозреваемых не видел. Что ж, он особо и не рассчитывал на успех. Обычно так не бывает, чтобы сразу все в цвет. Пора переключаться на жилой сектор. Хорошо бы вначале пройтись по магазинам, но те еще закрыты, а ночной торговлей тут никто из предпринимателей не промышлял.
Однако будоражить сонных поселян и выслушивать ответные ругательства не пришлось. На связь вышел Брагин. Сказал, чтобы Паша срочно прибыл к нему на выезд из поселка. И тот не замедлил это сделать, понимая - Игорь напал на след.
Так и оказалось. В беседе с водителем остановленного КамАЗа, с которым Манин разминулся на парковке, Брагин кое-что выяснил. Тот поведал, что вчера вечером четверо каких-то парней бродили по стоянке в поисках попутного транспорта, чтобы ехать дальше на восток. Все прибывшие к тому времени в Усть-Артинск дальнобойщики собирались ночевать, поэтому парни, бесцельно посидев на корточках в сторонке, в итоге встали и ушли пешком. Это слегка озадачило водителей, поскольку разумнее было бы договориться с кем-то из них на утро, ведь большинство машин следовало именно в ту сторону, а не топать холодной ночью по пустынной трассе, где из-за крутых подъемов на перевал и ограниченной видимости вряд ли кто остановится, чтобы подобрать пассажиров.
Чувствуя близость цели, оперативники приняли решение следовать дальше, лелея надежду перехватить преступников по пути.
Два УАЗа, ревя моторами, продолжали погоню. Дорога вилась вдоль сплошной стены подступающих вплотную к правой обочине крутобоких сопок. Несколько пар внимательных глаз напряженно таращились в окна, осматривая придорожные кусты, редкий лес и пологий каменистый берег реки, бегущей слева параллельным курсом. Здесь Арта была значительно шире и впадала в другой горный поток. Полноводная стремнина совсем не походила на тот жалкий ручеек, что обтекал стороной только вчера оставленную преследователями долину с разбросанными по ней поселками энергетиков и угольщиков.
- Стой!
Водитель, повинуясь команде Манина, немедленно вдавил педаль тормоза в пол. Проехав юзом по грунтовке, машина встала. Павел посмотрел назад. Второй УАЗ тоже остановился. Он поднес микрофон радиостанции ко рту:
- «Второй», ответь «Первому».
- Слушаю, - отозвался Брагин.
- Слева у реки дом видишь?
За дорогой почти возле самого берега стояла передвижная времянка на деревянных полозьях, брошенная здесь, вероятно, какой-то геологической партией или артелью. Чем не место для ночлега? Крыша есть над головой и ладно. Лучше дождаться рассвета в пустом доме, нежели сбивать ноги в кромешной тьме. Манин бы так и сделал.
- Ага, вижу, - после короткой паузы донесся из динамика голос Игоря.
- Давай проверим. Только выходите тихо, чтобы ни одна дверка не хлопнула.
Предосторожность казалась не лишней. Любой громкий звук, отражаясь от сопок, далеко разносится в рассветной тиши. Благо домик расположен чуть ли не у самой реки, где бурливое течение своим шумом способно заглушить доносящийся с трассы гул проезжающих автомобилей. Теперь бы через лес пробраться, не всполошив спящих треском ломаемых веток.
У Манина отпали последние сомнения в том, что преступники именно в этой времянке, когда он различил четыре темно-серых отростка, тянущиеся от крыши в небо, плавно переходя в невидимый спектр, словно растворяясь в воздухе. Похожи на дымные столбы. Но дым колышется, а эти застыли, как на фотокарточке, и холодом жутким от них веет. Отростки заканчиваются где-то в Зыби, связывая погруженное в сон человеческое тело с его энергией. Там витают души порабощенных Мраком людей.
«Пуповина» (Павел нашел подходящее слово) гарантировала возврат энергетической сущности в свое тело. Но в данном конкретном случае все четверо, проснувшись, притащат за собой прицепившийся Мрак и могут оказать сопротивление. Если они еще и вооружены, то, вполне возможно, не оставят иного выбора, кроме как везти их домой уже мертвыми. Главное застать убийц врасплох, не дав им очухаться раньше времени.
- Предоставьте это нам, – вполголоса проговорил омоновец, которого командир назначил старшим этой четверки.
Пока Манин размышлял над тем, как лучше подобраться к преступникам, парни в камуфляже, взяв автоматы наизготовку, двинулись друг за другом через лес. Почти бесшумно преодолев заросли, они вышли на берег и короткими быстрыми шагами гуськом направились в сторону дома. У задней стены разбились на пары, обошли времянку с разных сторон и на мгновение замерли на занятых позициях – двое по углам контролируют окна, двое возле входа собираются ворваться внутрь.
Как не ожидал Паша начала штурма, как не был к этому готов, звонкий гомон грубых требовательных команд, разорвавший утреннее умиротворение, прозвучал неожиданно даже для него:
- Всем лежать! Мордой вниз! Руки за голову! Пальцы в замок! Не двигаться, суки! Живо на пузо лег, я сказал! Перед собой смотреть!..
- Пошли! – Игорь, выхватывая пистолет, перемахнул через кусты, на ходу радостно выкрикнув: - Тут они, голубчики! Молодец, Пашка, угадал!
Все четыре «пуповины» резко втянулись в дом, вокруг которого тут же образовалась тяжелая атмосфера, оставляющая неприятный осадок.
Омоновцы выволакивали задержанных, бесцеремонно укладывая в ряд прямо на сырую от утренней росы землю. Убийцы выглядели обыкновенными молодыми людьми, каких много в каждом городе или поселке. Только черный шлейф за плечами, словно развивающиеся на ветру крылья архангела, оценить вид которых из всех присутствующих мог один Павел, выдавали истинную природу молодчиков. На лицах растерянность, ошеломление и… страх. Интересно, это люди боятся или Мраку тоже ничто человеческое не чуждо? Вряд ли ему по нраву сидеть в арестанте, запертом в четырех стенах, на протяжении нескольких лет. Никакого куража.
Довольный Игорь суетился между омоновцами, а те в свою очередь сковывали обездвиженных преступников, старательно, с нарочито чрезмерным усилием сдавливая на запястьях наручники. Брагину мешал пистолет, который он все еще держал в руке. Зря достал, даже наводить ни на кого не пришлось. Как видно, Игорь не привык напрасно обнажать оружие, потому, поймав на себе угрюмый взгляд одного из убийц, наклонился, сунул ствол ему под нос.
- Ну что, козел, натворили делов и в бега? И как? Получилось убежать? Дурачье. Мы бы вас и на краю света достали.
Ответа он не дождался. Преступники предпочитали отмалчиваться. Они еще не пришли в себя после захвата. Это весьма проблематично, когда без каких-либо плавных переходов кардинально меняется вся обстановка, и тебя выдергивают из казавшегося безопасным дома, где ты только что мирно спал, кидают лицом в грязь под давящий на спину ботинок омоновца. Вот и получается, что устраивались парни на ночлег пока еще вольными птицами, а проснулись со скованными за спиной руками и с перспективой надолго обосноваться в местах не столь отдаленных, начиная с этой самой минуты. Отныне волю им предстоит видеть только в грезах на протяжении примерно пары десятков лет. Понимая все это, вряд ли у кого-нибудь возникнет желание поболтать. Тут и с подельниками говорить не захочется, не то, что с ментами, которые тебя же и сцапали.
- Грузите их по машинам, - скомандовал Паша. - Возвращаемся.
Задержанных разместили по двое в задней части каждого УАЗа, в народе почему-то прозванной «стаканом». Наверное, из-за тесноты. Другой ассоциации Павел, как ни старался, не находил. Сидений там не было, и преступникам пришлось отбивать пятую точку о голый металлический пол, когда машины подбрасывало на неровностях. Поэтому, по прибытию к Усть-Артинскому посту ГАИ, из «стаканов» они выгружались, едва сдерживая стоны.
Этот пост больше походил на опорный пункт милиции с одним общим кабинетом, уборной с умывальником, комнатой отдыха и даже неким подобием камер предварительного заключения. Пустующие большую часть времени камеры, пришлись как нельзя кстати. По ним и рассадили пойманных убийц, изолировав друг от друга. Теперь, когда покончено с выматывающей погоней, преступники задержаны и помещены под замок, можно позволить себе немного расслабиться и спокойно передохнуть после долгого преследования.
Во время телефонного разговора с Сергеем Ивановичем Павел доложил ему, что беглецов они поймали и скоро планируют выехать из Усть-Артинска. Начальник похвалил, но посоветовал не торопиться, а начать работу с подозреваемыми здесь, на месте поимки. Возможно, придется закрепить показания, найти и допросить дополнительных свидетелей, чтобы лишний раз не возвращаться.
Пользуясь гостеприимством постовых, Манин накормил свою команду и отправил водителей с омоновцами отсыпаться перед обратной дорогой. Сам же вместе с Игорем приступил к предварительному допросу, по одному выдергивая подозреваемых из камер. Те и не думали отпираться. Ежу понятно, что милиционеры преследовали именно их четверку, проделав весь этот неблизкий путь, уже достоверно зная, кто причастен к убийствам в Кадыке и где следует искать преступников. Вот и были предельно откровенны в своих показаниях, разве что пытались перевалить основной груз вины на товарищей, но все противоречия легко разрешились в ходе перекрестных допросов.

В общении между собой парни, как часто бывает в таких компаниях, использовали клички. Заводилой у них был Чиж, по праву считавшийся самым дерзким и отвязным молодчиком. Трое других - Боб, Харя и Сэт – ходили у него в добровольных «шестерках», являясь членами одной банды хулиганистых подростков.
Еще со времен учебы в средней школе они не давали житья ученикам младших классов, промышляя денежными поборами, постоянно терроризируя слабых, избивая недовольных или пытающихся сопротивляться. На парней никто никогда не жаловался. Молчали как ученики, так и родители с учителями. Все боялись, думая, что преступники в любом случае смогут избежать ответственности, а после начнут мстить. Дело в том, что мать Чижа занимала одну из руководящих должностей в поселковой администрации. К тому же она сожительствовала с местным уголовным авторитетом, слывшим своей жестокостью и пренебрежительным отношением к чужой жизни. Не так давно он вернулся из колонии, где отбывал наказание за убийство. Отчим всячески поощрял антиобщественное поведение пасынка и его подручных, планируя в будущем с их помощью заставить жителей всего поселка плясать под свою дудку, держа немногочисленное население Кадыка в постоянном страхе. Вот почему четыре малолетних отморозка не попали в свое время под пристальное внимание милиции. Они без помех выбрали криминальную стезю, успешно скормив свои души Мраку, охочему до отбросов человеческого общества.
В тот вечер они как всегда подвыпили и отправились бродить по улицам в поисках «приключений». Кто-то вспомнил, что в семье электрика должны праздновать день рождения сына. Тихий и, в общем-то, безобидный парень отличался безвольной покорностью, что автоматически делало его мишенью для постоянных нападок. Ему частенько доставалось от этой компании.
Решив «срубить» с именинника денег или халявной водки, они пошли к электрику. Нагло ввалились в квартиру, застав там помимо хозяев еще одного участника семейной гулянки, и потребовали выпивку «за праздник». Ни сам виновник торжества, ни его родители возражать парням не стали. Зато возмутился гость, справедливо заметив, что угощать водкой должны именинника, а вовсе не наоборот. Ему в грубой форме дали понять, чтобы сидел и не выступал, но мужик имел неосторожность огрызнуться. Это вконец взбесило парней. Они выволокли его из-за стола в соседнюю пустую квартиру, где избивали в течение часа. Сначала все вместе, потом по очереди, отлучаясь только за новой порцией алкоголя. А когда водка кончилась, напоследок потоптались по мужику и ушли, увидев, что тот умер, и дальше над ним измываться нет никакого смысла. Что за радость бить по бесчувственному телу, когда жертва не издает страдальческих стонов? Не интересно.
До утра времени оставалось предостаточно. Взбудораженные совершенным только что убийством дружки не желали расходиться. Всем хотелось выпить еще - «догнаться», как они говорят. Поэтому предложение Чижа зайти к нему домой, где, как он знал, у отчима всегда найдется в заначке бутылка-другая водки, было принято безоговорочно и сразу. Чиж поддерживал с отчимом доверительные отношения, нисколько не скрывая, чем занимается их шайка. А тот в свою очередь не считал для себя зазорным выпить с парнями, выслушивая рассказы о ночных похождениях сколоченной пасынком банды, и охотно делился с ними богатым криминальным опытом. Вот и теперь пьяные хулиганы похвастались перед старшим товарищем очередным «подвигом», со смехом наперебой живописуя в красках все те издевательства, которым подвергли «борзого алкаша».
Опытный уголовник обвел внимательным взглядом самодовольные ухмылки на раскрасневшихся от принятого спиртного физиономиях, настороженно спросив:
- Так вы его замочили, что ли?
- Ну да, – Чиж гордо выпятил грудь.
- Придурки! – отчим налил себе полный стакан, поднес ко рту, выдохнул и, не отрываясь, выпил до дна.
- А че… - перестав улыбаться, Чиж обиженно глянул на товарищей, ища у них поддержку, но увидел лишь недоумение в глазах. – Козел этот вообще не по теме блеять начал, совсем рамцы попутал.
- Туда и дорога, - поддержал его Харя. – Никто по нему слезы лить не станет. Это ж бомжара, алкаш конченный, а не человек. Кому он нужен?
Остальные закивали в знак согласия, но тут же дружно вздрогнули от грохнувшего по столу кулака отчима.
- Тупицы! – взревел он. – Совсем ничего не соображаете? Утром найдут его труп, сообщат мусорам, те понаедут в поселок и первыми зацепят электрика с его бабой и пацаном. И что, по-вашему, они расскажут?.. А-а, молчите. Наконец-то соображать начали.
- Так че теперь делать-то? – осторожно нарушил молчание погрустневший Боб, который до этого улыбался шире всех.
Выпив еще один стакан водки, отчим неторопливо похрустел огурцом, после чего авторитетно заметил:
- Сваливать вам надо. Чем быстрее, тем лучше. И на вашем месте я бы не стал оставлять свидетелей.
Его слова, сказанные вроде бы в качестве простого совета, были восприняты юными бандитами как руководство к действию. Они разбежались по домам, чтобы забрать документы и кое-какие вещи. Встретились опять через пятнадцать минут возле дома Чижа. Ехать решили немедленно, чтобы утром уже оказаться за пределами области. Для этого нужно было идти на трассу ловить попутки, но сначала…
Сначала парни вернулись в квартиру электрика, чтобы избавиться от ненужных свидетелей.
Дверь им открыл ничего не подозревающий глава семейства, мастер золотые руки, который мог оживить практически любой электроприбор, если только по нему не проехал бульдозер или не уничтожил пожар. Ни слова не говоря, Харя сбил его с ног и начал пинать. Сэт достал свои нунчаки, с которыми никогда не расставался, и бил электрика по голове, вкладывая как можно больше силы в каждый удар. Кричал тот недолго, и гулкий стук деревянных нунчак о твердый череп быстро сменился на чавканье по размочаленной влажной каше из лопнувшей кожи, волос, раздробленных костей и крови.
На шум в прихожей, пошатываясь, вышла жена хозяина квартиры, но Чиж с Бобом оттеснили ее обратно в комнату. А когда женщина попыталась завопить, Боб ударил ей по темени прихваченным с какой-то полки молотком. Этого хватило. Вскинув руки, она молча рухнула на пол. Похоже, уже мертвая. На всякий случай Боб нанес еще один удар, после чего прошел в комнату.
Там на кровати спал именинник. Не колеблясь ни секунды, Боб несколько раз с силой опустил молоток на голову спящего. Прав был Манин, когда предположил, что хозяйский сын умер во сне.
- Все, уходим, - сказал Чиж мечущемуся по квартире в поисках наживы Бобу.
Что здесь брать? Если семья электрика что-то и зарабатывала, то сразу пропивала. Взгляд Боба остановился на трупе женщины. Ухватив серьги в ее ушах, он резко дернул, разрывая мочки, и направился к выходу, спокойно счищая с добытого трофея кровавые сгустки.
- Вот, - самодовольно улыбаясь, показал он золотые украшения на открытой, испачканной кровью ладони. – Пригодится.
- Ну, ты молорик, - осклабился Харя, и все четверо покинули квартиру, спеша к трассе ловить попутные машины.
Манин представил, как Мрак, заполонивший помещение во время кровавого разгула, вытягивается из комнат в прихожую, потом в подъезд и через него на улицу, оставляя за собой человеческие трупы. Входная дверь медленно закрывается, встает на место, и в царящей здесь мертвой тишине громко щелкает замок. Все. Людское жилище в одно мгновение превратилось в пустой склеп с покойниками, где нет места живым.
Он выпустил струю сигаретного дыма в лицо сидящего напротив Сэта, посмотрел, как тот морщится, и выложил перед ним прозрачный пакет с нунчаками, изъятыми во время задержания. У омоновцев бесполезно спрашивать при ком именно из задержанных было оружие. Тем главное обезвредить преступника, обыскать, отобрав у него все опасные предметы, и передать кому следует. Это они делали профессионально, а дальше не их забота. Штурмовикам доказательная база интересна меньше всего. Так что сейчас до истины не докопаться. Значит, есть работа для опера.
- Твои? - коротко поинтересовался Павел, кивая на нунчаки.
- Угу, - косясь на стол, скромно промычал Сэт.
- И обращаться умеешь?
Преступник пожал плечами, помедлив с ответом:
- Могу немного...
- Покажи.
Сэт удивленно уставился на Павла. Ему предлагают взять в руки оружие? Пусть даже такое, дробящее, но оружие. Зачем? В следующую минуту он все понял, когда Манин, придвинув к нему пакет, встал, отошел на пару шагов, достал пистолет, снял его с предохранителя и взвел курок. Взгляд Сэта сделался испуганным.
«Что, Мрак, не хотим оставаться без тела?»
- Не бойся, - успокоил Паша, демонстративно опуская руку с пистолетом. - Это просто мера предосторожности, чтобы в твоей голове не возникло глупых идей. Показывай, что умеешь, иначе подумаю, что выгораживаешь кого-то из подельников.
- Дрожащими руками Сэт достал из пакета нунчаки, принял стойку (на всякий случай боком к Паше), глубоко вздохнул и принялся крутить. Выходило у него так себе. Парень и в самом деле кое-что умел, хоть пару раз и заехал себе в плечо, но ведь не по лбу же. И то можно списать на мандраж и вспотевшие ладони.
- Хватит. Ложи на место.
Наблюдая за Сэтом, Павел вспомнил, как недавно забирал нунчаки у омоновцев, действительно виртуозно владеющих этим оружием. Они развлекались во дворе тем, что перекидывали их друг другу, с умопомрачительной скоростью выписывая замысловатые узоры. Тогда он старательно стер с деревянных частей все отпечатки, среди которых, пожалуй, не осталось ни одного, принадлежащего преступникам, и, аккуратно сложив нунчаки в полиэтилен, спрятал подальше от чужих глаз.
- Садись, - щелкнув предохранителем, Манин сунул пистолет в кобуру и поднял над столом пакет с изъятым вещдоком. - А теперь ответь мне, Сэт, чья умелая рука била этими вот штуками по голове бедного электрика? Уж не твоя ли?
Из показаний Чижа, Боба и Хари он уже знал, что это был именно Сэт, иначе умение крутить нунчаки сейчас демонстрировал бы кто-то другой. Задержанный сделал большие глаза, собираясь все отрицать, но Паша его опередил:
- Не торопись. Подумай. Ведь на них наверняка осталась кровь потерпевшего, как бы ты не старался ее замыть. И, кстати, твои пальчики тоже...
Потухший взгляд и голова ниже плеч были красноречивее любого ответа. Нунчаки отправились в стол к лежащему там кастету, тоже изъятому у парней, с принадлежностью которого еще предстояло разобраться.
- Серьги где?
Голова слегка приподнялась, бросив на опера настороженный косой взгляд.
- Какие серьги?
- Те самые, которые Боб с ушей убитой женщины сорвал перед уходом.
- Обменяли на жратву и сигареты, - донеслось из-под вновь поникшей головы.
- Где?
- Да тут уже, когда приехали. В магазин какой-то зашли, там и поменяли.
- Адрес или хотя бы название помнишь?
- На кой мне? Так могу показать.
Павел посмотрел на часы. Магазины скоро должны открыться. Уставшие за ночь водители дрыхли без задних ног. Придется кого-то из них будить.
- Ладно, пока поспи. Позже подниму, покажешь мне этот магазин...

Хозяйки, с которой беглецы договаривались о продаже сережек, в магазине не оказалось. Узнав адрес ее квартиры, Манин поспешил туда. Дверь открыла женщина в очках, вполне интеллигентной внешности. Показав удостоверение, Павел подтолкнул вперед закованного в наручники Сэта.
- Нина Владимировна, этот молодой человек утверждает, что вчера приобрел у вас в магазине продукты в обмен на золотые серьги. Это так?
- А что? - насторожилась та. - Да, я купила сережки, а на вырученные деньги ребята приобрели товар. Все законно.
- Эти золотые украшения добыты преступным путем. Нам необходимо их изъять.
- А кто мне деньги вернет?
Жажда наживы мелкого предпринимателя взяла верх над здравым смыслом и диктовала свои правила поведения. До чего же сильно в людях стяжательство. Ведь серьги достались ей по смешной цене. Наверняка догадывалась, что имеет дело с преступниками, и все равно пошла на сделку. А теперь выходило, что дешево приобретенное золото принесло убыток, пусть даже такой мизерный, но предприимчивая натура восставала против мнимой несправедливости, готовая до конца бороться за каждую копейку.
Тяжело вздохнув, Паша прикрыл входную дверь, оставляя Сэта в коридоре на попечении Брагина, повернулся к Нине Владимировне и доверительно проговорил:
- Поймите, на этих серьгах человеческая кровь. Их сорвали с ушей убитой женщины. Счастья они вам не принесут. Подумайте хорошенько, стоит ли оставлять у себя такие вещи? Мы располагаем показаниями преступников, которые указывают на то, кому проданы серьги. Если выдадите их добровольно, я оформлю протокол выемки, сразу допрошу вас в качестве свидетеля и на этом распрощаемся. Если же нет, будем встречаться долго и часто с обысками магазина, вашей квартиры, квартир ваших родственников и знакомых, пока не найдем то, что ищем. Вам это надо? Несите серьги, Нина Владимировна.
Через двадцать минут, потраченные на соблюдение формальностей и оформление бумаг, Манин вышел от хозяйки магазина, неся серьги в кармане. Больше в Усть-Артинске делать было нечего. Пора возвращаться домой.
Наблюдая за погрузкой задержанных, Павел разглядывал вздыбленные «крылья» Мрака за их спинами и никак не мог понять, почему демоны не оставляют в покое носителей, видя, что те уже попали в руки правосудия. Совершенно ведь ясно — им никуда не деться. Или Мрак планирует попасть в тюрьму. Какой в этом прок? Общаться со своими? Нет, он получает пищу только при дезорганизации Порядка, воздействуя на него через носителя. Попросту совершая преступления. Собирается и дальше безобразничать? Теперь уже в СИЗО, а затем в колонии?
«Надо бы освободить парней от засилья бесов. Что ж, дорога длинная, по пути и займемся».
Но стоило машинам отъехать от поста ГАИ, как вымотанный за последние сутки Манин моментально уснул и не просыпался до самого прибытия в Межу. И все равно отдохнувшим себя не чувствовал. Поднимаясь в кабинет начальника ПОМ, Паша только и думал, где бы прилечь и вздремнуть еще хотя бы часик, чтобы полностью прийти в норму. Однако отдыхать не пришлось.
Не смотря на позднее время, Лямин находился на своем рабочем месте. Сергей Иванович, как только Павел сообщил ему по телефону о поимке преступников, уехал в райцентр, предоставив начальнику ПОМ самостоятельно руководить проводимыми вверенным подразделением мероприятиями по расследованию нашумевшего убийства. Лямин встретил оперов слегка суховато (тоже, видно, вымотался):
- Вовремя приехали. Где жулики?
- Омоновцы в КПЗ повели, - коротко бросил Игорь, устало плюхаясь в кресло в углу.
- Хорошо, пусть пока там посидят. Завтра из прокуратуры следователь приедет, займется ими. Заодно свои наработанные материалы ему передадите. А у нас новое ЧП.
Манин, собираясь тоже сесть, остановился перед другим креслом, вопросительно глянув на Лямина. Видя, что его внимательно слушают, тот продолжил:
- По дороге в школу пропала девочка десяти лет. На этот раз в самой Меже. С вечера разыскиваем всем личным составом, но нашли пока только ее одежду на одном из чердаков. - Он сделал многозначительную паузу, перед тем как добавить: - Всю одежду, вплоть до нижнего белья.
- Твою мать! - выругался Брагин, а Паша молча опустился, наконец, в заветное кресло.
Это значит, что в ближайшее время уехать домой ему не светит. Придется остаться здесь и работать еще и по факту исчезновения девочки. Да, действительно, выход из отпуска получился бурным. Одно происшествие за другим. Практически непрерывно.

Звали ее Лена.
Об исчезновении ребенка сообщили родители. Забили тревогу, когда дочь вовремя не вернулась из школы, до которой утром, насколько удалось выяснить, она так и не дошла. Поиски собственными силами результатов не дали. Тогда обратились в милицию.
Снова весь личный состав ПОМа был на ногах, не успев отойти от расследования убийства в Кадыке. Прочесывали Межу. Итог - находка, повергшая в уныние милиционеров, не говоря уже о родителях Лены, для которых это стало настоящим шоком. Сложенная в пакет и брошенная на чердаке одежда говорила о том, что ребенка, как минимум, раздели донага. Воображение рисовало самые мрачные картины дальнейшей участи девочки.
С самого утра, едва только достаточно рассвело, Павел обследовал чердак, где обнаружили одежду. Осмотр ничего нового ему не принес. Каких-либо явных признаков борьбы или насилия он там не нашел. Все, что удалось обнаружить – это несколько следов неизвестно кому принадлежащих ботинок, разбросанную кожуру от лука, пару бумажных пакетов, в которые раньше в буфете упаковывали свежие пирожки, да прочий мусор, еще более старый.
Не имея совершенно никаких зацепок, решил попытать счастья в школе. Все ученики знают друг друга хотя бы в лицо, к первому уроку идут почти в одно и то же время. Кто-нибудь из них да видел девочку и, возможно, что-то расскажет о том, куда она направлялась в то утро. Вместе с Игорем они прошлись по классам, задавая школьникам стандартные вопросы. Им повезло. Один мальчуган сообщил, что вчера утром Лена попалась ему на глаза, идущая в сопровождении неизвестного мужчины, который вел ее вовсе не в школу, а куда-то в другую сторону. Паренька забрали в ПОМ, довольного, что появилась возможность прогулять уроки. С его слов был составлен фоторобот и подробное описание неизвестного.
- Давай-ка поднимем списки насильников, - задумчиво проговорил Манин, возвращая Игорю пачку распечатанных портретов, - и сравним с этим изображением.
Он снова чувствовал руку разгулявшегося Мрака. В кого еще тому вселиться, как не в насильника-педофила, готового целиком отдаться власти темных инстинктов. Такие люди обычно уже оставили какой-то нехороший след в жизни, а значит, попадали в поле зрения правоохранительных органов. Но отсюда следовал неутешительный вывод: Лена, скорее всего, уже мертва.
Картотека склонных к совершению таких преступлений оказалась небольшой. Зато подробная, со всеми необходимыми атрибутами вплоть до фотографий в фас и профиль, дактилокарт, указаний родственных связей, а также совместно проживающих лиц. Не факт, конечно, что Мрак выбрал человека, успевшего проявить свои порочные наклонности. Вполне ведь мог вселиться, скажем, в начинающего преступника. Ищи его потом днем с огнем. Но Манин шел от простого к сложному, тщательно проверяя все версии. И в этот раз оперативников ждала удача.
Одна из фотографий почти идеально повторяла лицо мужчины, изображенного на рисунке.
- Вот он! – громко воскликнул Игорь и стал читать с карточки: - Василий Андреевич Румеев, сорок шесть лет, судим по части первой статьи сто семнадцать УК в 1991 году, освободился три года назад, прописан в Меже по улице… Глянь-ка, это в той стороне, куда наш подозреваемый девочку повел. И чердак с одеждой рядом. О, а фактический адрес другой. Сожительствует с какой-то бабой. У нее, между прочим, шестнадцатилетняя дочь. Нет, ты посмотри, как похож. Молодец наш парень, точное описание дал.
Брагин заметно оживился, чувствуя, что преступление вот-вот будет раскрыто.
Пришлось слегка охладить чрезмерный пыл товарища:
- Его еще поймать надо. А потом расколоть, чтобы труп найти. Иначе…
- Знаю, знаю. Нету тела, нету дела. Пошли уже, возьмем эту мразь.
В квартире по месту прописки Румеева никто не открыл. Игорь собирался было выламывать дверь, предположив, что за ней притаился преступник. Остановил Манин, который не чувствовал здесь решительно никакого присутствия Мрака.
- Подожди. Если там никого, мы только ненужный шум наделаем и его спугнем. У нас еще квартира сожительницы есть. Давай туда. Она, если что, дополнительные адреса подскажет, где поискать можно.
Дополнительная информация не понадобилась, поскольку Румеев сладко спал вместе со своей гражданской женой, которая вышла с растрепанными волосами и в наскоро накинутом халатике. Впрочем, уже не спал, а лишь притворялся спящим. Манин понял это, когда зашел в комнату и заметил висящее над его телом непроглядно черное покрывало Мрака. Настолько темную сущность обитателя Хаоса ему видеть еще не приходилось. Похоже, демон обосновался в Упорядоченном давненько и был намного сильнее прежних. В том числе тех, что сидели в четверке молодых убийц из Кадыка.
«Интересный фикус. Разберемся», - решил про себя Павел и негромко проговорил:
- Вставайте, Василий Андреевич, я же вижу, что вы не спите. – Дождался, когда тот, кряхтя, сядет на кровати, показал ему раскрытое удостоверение. – Вам нужно проехать с нами, чтобы ответить на кое-какие вопросы.
- Зачем? Что случилось?
Голос у него был слабый, да и сам насильник выглядел не лучше. Игорь недоверчиво рассматривал костлявого, с впалой грудью, ни чем не примечательного худосочного субъекта неопределенного возраста. Даже у Павла в глазах мелькнуло некое сомнение. Ничего, Чикатило тоже не выглядел богатырем, что совсем не мешало ему творить свои черные дела на зависть любому демону.
- Все разъяснения получите в милиции. Одевайтесь.
Пальцы Румеева лихорадочно тряслись, когда он натягивал брюки. Человек заметно нервничал. Мрак же в нем, наоборот, вел себя невозмутимо и, казалось, успокаивал своего носителя, плотнее окутывая черными объятьями его худые плечи. Постепенно Румеев перестал мандражировать. На улицу он выходил уже вполне умиротворенный, целиком владея собой. Производил впечатление ни в чем не повинного, законопослушного гражданина.
Позже в кабинете Брагина он все с тем же уверенным видом отвечал на вопросы оперативников, отметая обвинения в причастности к пропаже девочки и сам факт утренней встречи с нею. Причем был настолько убедителен, что Игорь даже засомневался, того ли они «примеряют» на это преступление. Возможно, схожесть фоторобота с Румеевым лишь совпадение? Свои сомнения он высказал Манину. Благо догадался сделать это наедине.
В ответ Паша зашипел:
- Не вздумай при злодее показывать, что не уверен в его виновности. Мы знаем: ребенка умыкнул он и точка. Если Румеев поймет, что ничем кроме собственных умозаключений мы не располагаем, или хотя бы увидит наши колебания, нам никогда не вытянуть из него сведения о том, где спрятан труп. Надо давить до конца, пока не расколется. Давай-ка я с ним сам пока поработаю. А ты отвлекись, развейся. Организуй лучше опознание с пацаном. Когда на Румеева покажут пальцем, он по-другому запоет. И еще пообщайся с его сожительницей и падчерицей. Думаю, они много чего интересного рассказать могут. Заодно проверишь алиби, которое он тут нам втюхивает.
Пока Брагин мотался за малолетним свидетелем, искал статистов с понятыми и вместе с Ляминым уговаривал следователя прокуратуры, работающего с четырьмя задержанными убийцами, провести опознание по другому делу, еще даже не возбужденному (трупа-то нет), Румеев продолжал строить из себя интеллигента, прикидываясь невинной овечкой. Да, ранее привлекался к уголовной ответственности за изнасилование. Что поделать, ошибки молодости, за которые расплатился сполна. Отсидел назначенный срок, искупил, так сказать, осознал. Сейчас и в мыслях такого не держит. Чем занимается? Подрабатывает на сдельщине у разных предпринимателей, посвящая все свободное время чтению книг. Весьма увлекательная вещь, знаете ли. Целую библиотеку дома собрал.
- Да? – удивился Манин. – Что-то я ни одной книжки у вас в квартире не заметил. Только посуда на полках пылится.
- Так это вы к сожительнице приходили. А библиотеку я в своей квартире храню, где прописан. Там читаю. Вы даже не представляете, как приятно в полной тишине погрузиться в литературу, позабыв про надоедливый быт.
- Неужели? - возможно, Паша поверил бы собеседнику. Кто знает, у маньяков тоже ведь разносторонние увлечения бывают. Но, глядя на колыхающийся за плечами Румеева Мрак, он прекрасно понимал: сейчас ему попросту морочат голову. – Вы так увлекательно рассказываете, что мне самому захотелось взглянуть на ваши книги.
- Сделайте одолжение. – собеседник лучезарно улыбнулся.
Добродушие лилось из него рекой. Интересно, кто именно ведет сейчас эту словесную игру - носитель, Мрак или оба сразу?
- Обязательно, - Манин изобразил на лице не менее приветливую улыбку. – Вот поедем туда на обыск, тогда все сразу и посмотрю.
У Румеева дернулась щека, рот перекосился, лицо перестало излучать фальшивое радушие. Павлу показалось, что на него откуда-то из другого мира взглянул сам Хаос, на мгновение залив чернотой глаза человека, сидящего напротив. Это ощущение сразу улетучилось вместе с коротким дуновением неизвестно откуда взявшегося ледяного холода.
- Как вам будет угодно, – насильник опять спрятал лицо под маску трогательной вежливости.
Беседу прервал вошедший Игорь. Бросив хмурый взгляд на Румеева, он сообщил, что их ждут в кабинете Лямина, где все готово к проведению опознания. Наступал момент истины. Если школьник испугается, начнет сомневаться, испугается и не укажет на единственного подозреваемого, тот легко соскочит. Сам он ни за что не признается, окончательно уверовав в свою безнаказанность. Держать его дальше оснований нет. Придется отпустить. Значит, не за горами появление новых жертв. Мрака на этом не успокоится, иного от него и не жди.
К счастью, паренек не подвел. Едва дослушав следователя, он уверенно кивнул на Румеева, твердым звонким голосом подтвердив, что видел его рядом с Леной. Тщедушный насильник пытался возразить, но Манин загородил мальчишку собой и решительно прервал:
- Спокойно, Василий Андреевич. Просто назовитесь для протокола, больше от вас ничего не требуется. Все замечания по ходу опознания можете высказать в конце.
Румеев подчинился, хотя Мрак у него за спиной начал взволнованно приподнимать «крылья», заволакивая голову носителя дымчатыми струями. Успокаивающе похлопав школьника по плечу, чтобы тот не боялся, Паша придвинул пареньку стул.
Пока следователь сосредоточенно заполнял протокол, Брагин воспользовался паузой, и шепотом сообщил Манину результаты опроса сожительницы Румеева и ее дочери. Оказалось, того не было дома весь день с утра до глубокой ночи. Явился он, когда уже практически светало, не удостоив жену ответом на вопрос о причине столь позднего прихода. Кроме того, Игорь выяснил, что невзрачный отчим постоянно приставал к падчерице, намекая на интим. Особенно назойлив был, когда матери не было дома. Та поначалу без труда отбивалась, стараясь не обращать внимания на «шутливые» предложения и поглаживания по скоромным местам, но «дядя Вася» все чаще распускал руки, а его грязные намеки становились все прозрачнее. В конце концов, сожитель матери обнаглел совсем и откровенно тискал девчонку, пытаясь затащить в постель. Это вынудило падчерицу переселиться к бабушке, поскольку мать отказывалась ей верить, считая, что та все выдумала из-за глупой детской вредности, чтобы расстроить ее семейную жизнь, только начавшую идти на лад.
После таких сведений, да еще удачно проведенного опознания, у Игоря больше не осталось сомнений, что Румеев причастен к пропаже Лены. И он с новым энтузиазмом включился в работу, готовый руками рыть землю, чтобы вывести насильника на чистую воду.
Следователь, выдержав непродолжительный, но весьма эмоциональный спор с Ляминым и получив по телефону консультацию районного прокурора, все-таки вынес постановление о задержании Румеева на сорок восемь часов по подозрению в убийстве. Долго думал, вздыхал и пыхтел, прежде чем написать последнее слово этой формулировки.
Не без удовольствия Брагин защелкнул браслеты на запястьях Румеева и лично препроводил в камеру. Вернулся с видом человека, до конца исполнившего свой долг. А следователь, вручив постановление Лямину, официально предупредил:
- У вас в распоряжении только двое суток. Имейте в виду, если за это время не найдете труп, я не смогу предъявить обвинение. И ни о каком продлении срока содержания под стражей не просите. Без трупа вам его никто не продлит.
Начальник ПОМ заверил осторожного следователя, что продлевать срок не понадобится. Тут же стребовал с него еще и постановление на обыск по месту прописки задержанного. Повздыхав, следователь все-таки достал и быстро заполнил нужный бланк. А когда, наконец, вышел из кабинета, Лямин передал бумагу оперативникам со словами:
- С паршивой овцы хоть шерсти клок. Вы все слышали, парни. Нужен результат. Работайте.
Не затягивая, сразу поехали на обыск. Ключи от квартиры находились в изъятых у Румеева вещах. Он сам имел неосторожность в этом признаться. Можно было просто их взять и отправиться на адрес, однако Паша прихватил и самого хозяина, пристегнув к себе наручниками. Хотел понаблюдать за его реакцией на месте предполагаемого преступления. Манин с Брагиным почти не сомневались, что девочку он привел именно туда и все совершил в этой квартире.
Прокурорский следователь принимать участие в проведении обыска отказался. Написав оперативникам отдельное поручение. уехал в район, сославшись на занятость. Ведь уже темнело, рабочий день давно закончился. А он провел столько следственных действий: допросил аж четверых подозреваемых в убийстве, по всем вынес постановления о задержании, да еще и по делу о пропаже ребенка пришлось внеплановой работой заняться. Дополнительная трата сил и времени на те же постановления с протоколами. Румеева допрашивал уже спустя рукава, просто буква в букву добросовестно переписав на протокол все излитое им вранье. Смысл таких показаний уместился бы в одну строчку: «По существу заданных вопросов поясняю, что ни в чем не виноват».
Ох, зря следак побрезговал обыском. Во время него как раз и появились нужные доказательства.
Библиотека у Румеева и в самом деле оказалась большой. Полки в шкафах, стоящих вдоль стен единственной комнаты тесной квартирки, были попросту завалены книгами. Большие и малые, толстые и тонкие они в беспорядке стояли, лежали стопками и валялись не только на полках, а и на подоконнике, столе, кресле и на полу. Только все старые и потрепанные. Ни одной более-менее новой. На свалке он их, что ли, собирал?
Но самым интересным было не это. На фоне общей запущенности помещения и хозяйской неряшливости слишком уж бросалась в глаза кровать, выделяясь аккуратно застеленным свежим покрывалом и совершенно чистым постельным бельем, которое явно сменили не так давно. Многозначительно хмыкнув, Павел снял наволочку, увидел на подушке засохшее бурое пятно, показал его Брагину и понятым. На матрасе под простыней тоже обнаружилось немало пятен непонятного происхождения. Рядом заметно нервничал Румеев, постоянно смахивая выступающий на лбу пот.
- Постельку-то буквально вчера сменили, Василий Андреевич? – спросил его Павел.
- Ага…
Даже глаза не поднял, в сторону смотрит.
- А грязное белье куда дели?
Пауза, потом едва слышный ответ:
- Выбросил… Я его всегда выбрасываю…
Какой широкий жест для безработного, который перебивается случайными заработками! Наверное, подпольный миллионер, если может себе позволить вместо стирки каждый раз выкидывать грязное белье, меняя новым.
- Ну, кое-что пока не успел выбросить, – в комнату вошел улыбающийся Игорь со скомканным покрывалом в руках. – Смотри, Паша, что я из-под ванны выудил. Понятые, тоже подойдите.
Положив покрывало на пол, он осторожно отогнул и расправил края, открывая взору собравшихся несколько пятен и присохшие куски человеческих испражнений. Теперь пот с Румеева стекал непрерывно целыми ручьями.
- Чем вы это объясните, Василий Андреевич? – судя по тону, никаким объяснениям Павел не собирался верить.
Румеев прекрасно понял его, но от предложенной попытки поискать оправдание отказываться не стал, промямлив:
- Я… это… Пьяный был, вот и того… Обделался, в смысле…
- Ну-ну. Что ж, экспертиза покажет. Придется у вас анализы взять.
На кухне их ждал еще один сюрприз. Манин обнаружил там баул, зацепленный за ручки на вбитый в стену гвоздь, а в нем… Бумажные пакеты, точно такие, которые он видел на чердаке. И сложены так же, и кожура от лука рассыпана по дну сумки. Вот, значит, в чем он одежду девочки на чердак относил. Баул тоже изъяли вместе со всем содержимым.
Результаты обыска вдохновили оперативников. По возвращению в ПОМ они в очередной раз попытались добиться от Румеева признания, но тот упрямо стоял на своем. Хотя, как не крути, а все улики были косвенными. Вот если бы он выдал труп да рассказал, как было дело…
«Жаль так не бывает, - лениво рассуждал Паша под монотонный бубнеж насильника, однобокие оправдания которого ему порядком надоели. - Если все жулики поголовно начнут чистосердечно раскаиваться, то и в уголовном розыске надобность отпадет. Одних следователей хватит, чтобы показания документировали. Им не привыкать, только тем и занимаются всю сознательную жизнь».
Он представил очередь из преступников перед кабинетом следователя. Ругаются, спорят, кто за кем занимал, номера на руках пишут. Каждый первым хочет дать показания. Смех, да и только.
Вот Румеев откровенничать не хотел. Устав слушать его истории, придуманные на ходу, Манин хлопнул себя по коленям, встал и решительно заявил:
- Все, Василий Андреевич, на сегодня хватит. Даю время подумать до утра. Пошли в камеру. Там наедине с собой и обмозгуешь, как дальше тебе с этим грузом жить.
На улице давно наступила ночь, когда Паша, заперев за насильником дверь камеры, бросил ключ на пульт перед дежурным, бубнившим по телефону:
- Да, да... Хорошо.. Угу... Конечно...
Манин хотел уйти, но дежурный отстранился от трубки, попросив:
- Паш, посиди тут немного, я хоть в туалет сгоняю, а то бросили меня все на произвол судьбы.
- Работают, - устало произнес Манин, - сам знаешь.
- Знаю, но мне от этого не легче. Торчу здесь в гордом одиночестве, как проклятый, хоть волком вой. Из компании только четверо убийц и маньяк-насильник по камерам сидят. На вот, пообщайся с гражданкой.
Он сунул Паше трубку телефона и, не дожидаясь возражений, проворно скрылся за дверью. Не услышав ничего кроме коротких гудков, Павел отжал кнопку на пульте, вырубая связь. Когда ответственный за прием и регистрацию заявлений вернется из туалета, пусть сам и ведет переговоры, а других припрягать сюда нечего.
Он откинулся в кресле, блаженно вытянув гудящие ноги. Веки упрямо поползли вниз. Но стоило только ресницам соприкоснуться, как они, словно сестры после долгой разлуки, наотрез отказались разжимать свои объятия. Мозг, лишенный визуального контакта с окружающим, отреагировал в свойственной ему манере – Манина клонило в сон.
«Просто посижу с закрытыми глазами. Даже если усну, дежурный разбудит. Злодеи из камер все равно никуда не денутся, хоть сто демонов туда посади»...
И тут Павел вспомнил, что еще в Усть-Артинске хотел избавить задержанных от Мрака. Почему бы не провернуть это прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик? Чем впустую бродить по Зыби, лучше дать прикурить злобным тварям, навсегда выдворив из человеческих тел. Всё польза обществу. И так чересчур затянул. Только и делал, что коллекцию пойманных носителей пополнял. Всегда находились более важные дела. А что может быть важнее, чем загнать обратно в Хаос очередного демона? Этим, собственно, сейчас и займемся. Не то снова может образоваться недостаток времени с кучей разных отвлекающих факторов.
«Ну, что ж, готовься, Мрак, я иду!»

- Придите ко мне, братья мои. Сплотитесь вокруг меня, станьте стеной монолитной, непробиваемой. Не справятся с нами ни сила, ни разум. Не сломят нас ни воля чужая, ни угрозы врагов наших. Нам неведом страх – от него мы только сильнее. Нас не убить – это мы убиваем во славу Восставшего…

Возник такой маааааленький вопросик. Вначале фамилия ГГ - Манин.
Здесь он явно присутствует - но фамилии двух поехавших Брагин и Гуров. Паша - третий? Или он сменил фамилию?

ужастики однако.
Прочитала, интересно и хочется прочесть дальше.
Хотя всех жалко!!!!

Извиняюсь, выложил не тот файлик. Это раньшн ГГ был у меня Гуровым, но читатели намекнули на аналогию с известным сыщиком Львом Гуровым. Подобрал другую, но старые файлы кое-где остались.
Вечером заменю...

Исправил и 2-ю, и 3-ю главы: заменил на более позднюю версию.
Еще раз приношу извинения за свою невнимательность.

Майор, ничего страшного))) но вот когда же будет четвертая?

Завтра (вздыхает)...
Надо подчистить интерфейс (всегда думал, что это сокращенно "интересное лицо")))

Покидая тело, Паша ясно видел темные сгустки чужеродной энергии в камерах предварительного заключения. Никто из задержанных, не смотря на поздний час, почему-то не спал. Чувствуют исходящую от Павла угрозу? Не люди, конечно, а те, кто ими управляет. Черные силуэты, разделенные стенами камер, тянулись друг к другу щупальцами, которые, соприкасаясь, начинали переплетаться, образуя симметричные узоры, чем-то напоминающие паутину, только более причудливой формы. Что для энергии какие-то там стены, если она свободно пронизывает пространство и перемещается по измерениям.
Выпущенные отростки ширились, росли, сливаясь между собой, делаясь толще и крепче. Наиболее темный демон, тот, что засел в Румееве, притягивал остальных, создавая устойчивую связку из пяти сущностей, центром которой являлся он сам.
Интересный фикус. Они что, усилия объединяют? Струсили? В любом случае не мешало бы поспешить.
И Страж бросился в клубящую черноту, испытывая смутное беспокойство, перерастающее в тревогу по мере приближения к центральной фигуре всей этой композиции. Он почти физически ощутил стремительное течение безвозвратно упущенного времени, и лишь за долю мгновения до того, как врезался в успевших слиться и стать одним огромным чудовищем пятерых демонов, понял, что безнадежно опоздал.
Ох, какая боль!
Удар был страшен. Будто на мчащемся на полной скорости автомобиле врезался в бетонную стену. Разом покинули все чувства, оставив одно тягучее ощущение дикой боли. Сознание помутилось. Ничего не видя перед собой кроме пульсирующих молний, слыша только звенящую тишину, Страж изо всех сил пытался как можно скорее избавиться от мучительных последствий контакта с Мраком. Ведь мало выгнать демонов, их надо еще и не пустить назад, а лучше всего загнать обратно в Хаос. Но чем дольше Страж пребывает в таком беспомощном состоянии, тем сильнее вероятность того, что Мрак воспользуется моментом и безнаказанно сбежит.
Наконец чувства постепенно начали приходить в норму.
Когда вернулось зрение, Паша увидел мелькание теней вокруг себя. Монолитная конструкция, созданная Мраком, все же распалась, не выдержав его удара. Вращающиеся волчком тени часто проскакивали перед глазами, не давая возможности определить, сколько же тут в действительности демонов, и кто из них кто. Похоже, досталось и Мраку. Вон как вертится, будто уж на сковородке. Значит, тоже испытывает боль. Это уже хорошо.
- Поединок! - прохрипел Манин первой подвернувшейся тени.
Перед ним возник Харя, внешне ничем не отличающийся от своего человеческого носителя. Выходца из Хаоса в нем выдавали только черные, как ночь, глаза и застывшая на губах улыбка-оскал. Он осторожно приближался, поигрывая тесаком внушительных размеров.
Возиться с мелюзгой Павлу не хотелось. Ему нужен Румеевский Мрак. Инстинкт подсказывал, что это сильный и, возможно, самый опасный противник. Поэтому Манин быстро создал в руке нож и метнул, дополнительно подпитывая энергией его полет для увеличения скорости. Все произошло мгновенно. Харя не успел среагировать. Лишь удивленно смотрел, как нож, блеснув крутящейся сталью, впивается в грудь, входит сначала по рукоятку, а затем полностью исчезает в теле. Крови не было. Вместо нее из раны выплыла тьма, начав пожирать Харю, и вскоре на месте, где он только что стоял, растеклась небольшая лужица. Забурлила роем мелких тягучих пузырьков и ушла в землю.
- Поединок! - не теряя времени, Паша бросил вызов следующей тени.
Теперь это был Боб, вооруженный молотком. Точно таким же, которым убил женщину и ее сына. Какая все-таки скудная фантазия у Мрака. Ничего более оригинального придумать не смог, но Павла разозлил.
На Боба обрушился удар огромной палицы с удлиненной рукоятью. Пригвоздив к земле, она раздавила его в лепешку. В реальности такую палицу не то что создать невозможно, но и в руках не удержишь. А в Зыби - пожалуйста, маши ею, сколько влезет. Или нет? Кажется, Павел все же чувствовал усталость. После каждой манипуляции с Зыбью он терял какую-то долю силы. И боль уходила слишком медленно, частично возвращаясь при очередном трюке. Да, магические фокусы, похоже, не проходят бесследно и забирают энергию. Но пока ее хватало.
- Поединок!
Ухмыляющийся Сэт с темными опять же глазами раскручивал нунчаки, готовясь нанести смертельный удар. Здесь он владел ими не в пример профессиональнее. И не поймешь, с какой стороны прилетит та или другая бита. С ним Павел тоже не церемонился. Опустил на голову Сэта свой в сотню раз увеличенный кулак, вгоняя в землю по пояс, ломая позвоночник сразу в нескольких местах. Дальше тот сам истек черными ручейками в почву и растворился в ней.
- Поединок… - четвертый вызов дался еще тяжелее. Произнесенный с большим трудом, чуть ли не шепотом, он заставил сомневаться в том, что был услышан.
Уже собираясь его повторить, Паша увидел следующего противника. Вот, значит, кому принадлежал кастет: Чиж, надев оружие на пальцы, угрожающе постукивал им по открытой ладони второй руки, медленно надвигаясь на Стража. Ах ты, щенок. Его Паша просто схватил за горло и кисть с зажатым в ней кастетом, поднял над собой и, сильно раскрутив, зашвырнул куда-то далеко, не имея ни малейшего понятия о конечной точке приземления, если она вообще существовала. Оставалось надеяться, что эта точка была где-то в Хаосе, а то и дальше.
- Поед… ди... - Павел запнулся. Холодея, понял вдруг, что не в силах выговорить нужное слово.
Он опустился на голый, без единого намека на следы растительности грунт Зыби, прекрасно понимая, что после этого уже не поднимется, но ничего не мог с собой поделать. Такой нечеловеческой, страшной усталости Манин еще никогда не испытывал. К нему, колыхаясь, скользнула тень последнего демона.
С трудом приподняв голову, Паша в упор смотрел на Румеевский Мрак. Бесформенный, черный тот приблизился, окутанный непроглядной темнотой, клубящейся рваными краями, словно потрепанная мантия развивается на ветру, хотя в Зыби сейчас царит полное безветрие. Лица не разобрать. На месте глаз светятся красным два раскаленных угля, которые, кажется, прожигают насквозь, царапая нутро, сея в груди невыносимую стужу.
Да, этот враг страшен и… силен.
- Надо же, - раздался над головой хриплый, насмешливо-разочарованный голос Мрака. – Какое жалкое зрелище. Обессиленный Страж. А я надеялся тебя одолеть. Что ж ты так переусердствовал? Даже Поединок не можешь объявить? М-да, похоже, многовато я прихватил с собой братьев. Извини, не рассчитал. Кабы раньше-то знать, что совсем не умеешь ты силу беречь…
Выслушивая насмешки демона, Манин не оставлял попыток вызвать его на битву. Но взбунтовавшийся голос отказывался повиноваться. Что-то внутри противилось этому, подавляло рвущееся наружу стремление драться, душило собственную волю. В чем дело? Неужели он действительно так ослаб, что не может даже говорить?
- Ты… кто?.. - попытка произнести другие слова далась сравнительно легко.
- Что ж, давай знакомиться, - разразился демон суховатым смехом. – Это будет забавно. Братья зовут меня Гидон. А ты, насколько я в курсе, Клещ?
Под этим прозвищем Манина мог знать Румеев или еще кто из уголовников. Выходит, демон использовал знания своего носителя. Интересно, скольких он успел сменить до встречи с Павлом?
- Допустим, что Клещ… А тебя Гидоном… в Хаосе прозвали?
- Нет. Там я ношу другие имена, а это использую только здесь. – Красные глаза придвинулись почти вплотную. – Теперь мы знаем друг друга, Страж. Восстанавливай силы и попробуй найти меня снова. До встречи, Клещ.
Темное существо резко взмыло вверх, делаясь прозрачным, пока совсем не исчезло в отдалении. Манин с досады попробовал плюнуть. Получилось. Слюна смачно плюхнулась на грунт и зашипела, пузырясь, как высокотоксичный химикат.
Медленно, но верно силы возвращались. Это радовало. К тому же они не потрачены впустую. Четверо демонов никогда больше не вернутся в Упорядоченное. Единственной ложкой дегтя стал последний Мрак. Как там его… Гидон? Сумел, сволочина, избежать принудительной экстрадиции.
«Бывает, - успокаивал себя Манин. - Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Печальный урок... И все же, как я опростоволосился? Видел же в Румеевском Мраке опытного, матерого демона, но до конца так и не раскусил. Эх-х, Паша, Паша…»

- …Паша, Паша, Паша. Да проснись же ты, наконец…
Манина нещадно трясли за плечи. Склоненная на грудь голова моталась из стороны в сторону, грозя слететь с шейных позвонков и скатиться на пол.
Прикладывая невероятные усилия, он разлепил веки. Попытался сфокусировать зрение. Не вышло, перед глазами расплывались цветные пятна, которые к тому же дико прыгали. Все-таки Паше удалось распознать в скачущем калейдоскопе край пульта и протянутые под него ноги. Свои ноги, непослушные, будто налитые свинцом. Таким тяжелым и неповоротливым было все тело. Даже головы не поднять. Он шевельнул рукой, пробуя отстранить назойливого трясуна. Не тут-то было. Соскользнув с подлокотника, рука повисла, как тряпка, и наотрез отказывалась подниматься. Не иначе затекла. Оставался последний выход — послать приставучего ревнителя бодрствования куда подальше. Но вместо отборного мата деревянные голосовые связки выдали какой-то низкий гортанный звук, напоминающий, скорее, недовольное ворчание.
- Проснулся? - дежурный, который и оказался тем самым будящим фактором, приподнял ему голову, заглядывая в открытые глаза. - Наконец-то. Ну, ты и вырубился. Насилу растолкал. Шел бы отдыхать, а то свалишься где-нибудь, расквасишь нос, отвечай потом за тебя. Чего сидишь? Топай, говорю. Место рабочее мне освободи.
Еле-еле подтянув ноги, Павел с трудом, не без помощи дежурного встал с кресла. Чувствуя, что его пошатывает, оперся на пульт. Постоял так немного, приходя в себя, подумал и развернулся в сторону камер.
Там царила тишина. Почти идеальная, если не считать негромкого стона за средней дверью, где содержался Румеев.
Через глазок Паша разглядел насильника. Тот, сидя в углу на корточках, впился зубами в кулак и тихо постанывал, качаясь взад-вперед, обхватив голову другой рукой. Примечательным было то, что исчез демон. В остальных камерах Манин тоже не обнаружил следов Мрака, если не считать слабую, истонченную ауру бывших носителей, еще вчера полностью подчиненных его злой воле.
Итак, дело сделано. Пятеро демонов выдворены из Упорядоченного и низвергнуты в Хаос. Вернее, в Хаосе прозябают лишь четверо. Пятый же удрал с поля боя и должен вскоре вернуться. Снова в Румеева? Вряд ли. Этот носитель засвечен перед Стражем, но и его нельзя оставлять без внимания. Ладно, в следующий раз ему так не повезет. Пусть только замаячит на горизонте. Уж теперь-то Павел постарается хорошенько подготовить новую встречу. А пока и в самом деле не помешает отдохнуть.
За работой Манин и не заметил, как минуло более двух суток с тех пор, когда он в составе опергруппы выехал из райцентра в Кадык. Все это время спал урывками, где придется, да питался на ходу легкими перекусами. Не мудрено, что довел организм до истощения. Пора погулять по Зыби, поболтать с Балбесом, оставив тело подзаряжаться.

Местом такой подзарядки он выбрал старый потертый диван в кабинете Брагина. Ничего лучше в ПОМе, пожалуй, и не было. Едва Паша удобно устроился на нем, укрывшись милицейской шинелью, как тут же выпорхнул из тела, обнаружив себя бредущим по изменчивым улицам зыбучего города грез. Видимо, усталость действительно валила с ног, раз так быстро отключился.
Город встретил Манина радостным оживлением. Оно и понятно: на дворе ночь, большинство населения спит, а их энергетические сущности развлекаются в Зыби, создавая свои маленькие личные вселенные. Где-то среди них снуют и тени Мрака, выслеживая потенциальных жертв. Словно вампиры, вышедшие на охоту, они выбирают удобный момент, чтобы впиться в человека, полностью подчинив своей воле. Вот где надо бы вычислять злодеев и выдворять обратно, а не мучить людей изгнанием демонов.
Только как все это провернуть? Где искать просочившихся из Хаоса диверсантов? Столько вопросов! Жаль задать их некому.
Почему некому? А Балбесу? Он ведь сам говорил: обращайся, если что.
- Эй, Балбес!
- Привет, Мавр. Давненько не виделись, - Страж Хаоса появился в облике человека, одетого в грубый дорожный плащ с пятнами свежей грязи на полах, из-под которых выглядывали носки еще более чумазых сапог. Асимметрию глаз скрывала низко надвинутая шляпа с опущенными полями.
- Ты где это грязь нашел? – удивился Манин.
Сам он без особого труда сооружал прямо у себя под ногами дорогу с каким угодно покрытием, делая это машинально, практически не задумываясь над механизмом ее создания. Павел недоуменно осмотрелся в поисках луж или мокрой земли, но ничего подобного в измененном пейзаже не увидел. Кругом только трава и небольшой заасфальтированный пятачок, где стояли они с Балбесом. Последний почему-то замялся, но потом ответил:
- Так я это… КСП делал.
- Чего?
- Ка-эС-Пэ, - по буквам повторил тот, - то есть контрольно-следовую полосу. Очень полезная штука, между прочим. Никакая тварь незамеченной не пройдет.
- Ну, допустим, что такое КСП я знаю. Потому мне и не понятно, чем она может быть полезна в Зыби. Любая энергетическая сущность легко ее преодолеет, не оставив никаких следов.
Сойдя с асфальта, Балбес нашел в траве палку и принялся счищать с сапог подсохшие комья земли, бормоча под нос:
- У тебя, может, и преодолеет, а у меня нет. Не могут же лазутчики миновать Стража. Значит, и в КСП, которую он создал, тоже непременно угодят. Если ты и со своей стороны такую же сделаешь, мы будем знать о любом их перемещении в оба конца.
- Зачем это тебе, если и так постоянно находишься на Границе, где ни один нарушитель мимо не проскочит?
Страж Хаоса перестал орудовать палкой, бросил ее обратно в траву, и, подняв голову, внимательно глянул из-под шляпы на Манина самым большим из своих глаз.
– Что-то я не пойму тебя, Мавр. Ты недоволен тем, что сможешь знать о передвижении лазутчиков из Хаоса в Упорядоченное и обратно?
- Нет, нет, - поспешил успокоить его Павел, - вполне доволен. Только не знаю, как это использовать. Вообще-то я звал тебя, чтобы спросить совет именно по этому поводу.
- Что ж, спрашивай. Только для начала предлагаю партию в шахматы. За игрой и разговор вести сподручнее.
- Давай, - вздохнул Павел, чувствуя, что задержится здесь надолго. Впрочем, время в Зыби, как известно, понятие относительное.
Пока Паша «рисовал» на асфальте квадраты и «лепил» черные и белые фигуры, Балбес, отойдя в сторону, приводил в порядок свой внешний вид. К игре он приступил уже в идеально чистой одежде, словно успел ее выстирать и прогладить. Сапоги отливали блестящим черным лаком, хоть смотри в них да брейся. На шляпе появилось роскошное перо, а под распахнутым плащом белела накрахмаленная рубаха с перекинутой наискось позолоченной перевязью, на которой в ножнах болталась шпага, поблескивая богато украшенным эфесом. Настоящий благородный идальго. Язык не поворачивался назвать его Балбесом.
Паше, угадавшему, в какой руке Страж Хаоса спрятал белую пешку, выпало начинать партию. Сделав классический ход е2-е4, он завел беседу:
- Вот скажи мне, можно ведь перехватывать лазутчиков до того, как они попадут в тело человека. Это ж намного проще и безопаснее, чем выковыривать их потом и снова выпроваживать.
- А чем я тут, по-твоему, занимаюсь? Для того и поставлен, чтоб ни одна бестия ненароком в Хаос не свалилась.
- Ты бестелесный. И тебе не приходится тратить время на обыденную жизнь в своем измерении. Можешь целиком и полностью посвятить себя пограничной службе. Это гораздо проще, чем разрываться, как я между мирами. Пока находишься в теле, отыскивая людей с Мраком, пока выдворяешь его оттуда, глядь, а вместо одного еще пятеро появилось. Хорошо бы иметь здесь постоянного Стража, тогда можно спокойно заниматься чисткой в Упорядоченном, зная, что Мраку путь туда заказан.
Подняв с «доски» ферзя, Балбес подержал его навесу, размышляя над следующим ходом, задумчиво пробормотав:
- Тот, кто хочет чересчур много и все сразу, получает очень мало и, как правило, слишком поздно.
Он к тому же и философ. Ну-ну. Подкинула судьба напарника по игре, ничего не скажешь. Мало того, что сам из Хаоса, где мыслят набекрень, так еще и выражается иносказательно. Расшифровывай теперь его эзопову речь.
- Хм-м, поясни…
- А чего тут пояснять, - наконец, он поставил ферзя на выбранную клетку и выпрямился, готовый к продолжению разговора. - Чтобы у тебя что-то было, надо это что-то заполучить. Но если ты будешь просто сидеть и ждать, само оно к тебе не придет. Ничего не делая, рискуешь остаться ни с чем.
- Иными словами, под лежачий камень вода не течет?
- Можно и так сказать. Кстати, хорошее выражение, надо запомнить.
- Пользуйся на здоровье, - любезно разрешил Манин, но и сам не преминул воспользоваться отсутствием черной королевы возле ее сюзерена, «съел» конем пешку и объявил шах с «вилкой» на ладью.
Пришлось Балбесу двигать короля с места, лишаясь возможной рокировки в будущем. Конь, разумеется, очередным своим ходом выдворил за пределы игрового поля ладью, как до этого поступил и с пешкой. Левому флангу черных грозил неминуемый разгром. Пытаясь его спасти, Страж Хаоса начал стягивать туда фигуры. Второй белый конь, притаившийся на время, только того и ждал. Манин повел его в решительное наступление на правый фланг, который оказался к тому же под прицелом королевы и двух офицеров, удачно занявших позиции по диагоналям. Инициатива полностью перешла в руки Павла. С этого момента партию можно было считать выигрышной.
- Ну, просвети меня насчет мероприятий, которые необходимо сделать, чтобы вычислить нарушителя Границы, - отвлек он Балбеса от невеселых раздумий над решением текущей шахматной задачи.
Тот сначала молчал, словно игнорируя вопрос, но затем, не отрывая внимательных глаз от фигур, неторопливо заговорил:
- Каждая энергетическая сущность, находясь в Зыби, создает здесь свой собственный микромир. Делает это сама или в компании с другими сущностями, родственными по восприятию. Миры выглядят по-разному, в зависимости от того, какое представление о сути вещей преобладает в сознании создателей, и какой заряд несут они в себе. Если мир является творением сил Упорядоченного, там будет царить порядок. Если же его создал обитатель Хаоса, то вряд ли тебе удастся понять устройство такого мира.
- До этого я и сам бы мог додуматься. Какой в этом прок?
Балбес приподнял голову, смерил Манина пронзительным взглядом огромного зрачка, выкатив его из-под шляпы. Сейчас он был похож на одноглазого флибустьера, посвящающего желторотого юнца в премудрости пиратской жизни, особенно когда назидательно произнес:
- Ты видишь эти миры и бываешь в них. Более-менее можешь там ориентироваться. А вот когда попадется мир, выходящий за рамки понимания, где все, как вы говорите, вверх тормашками, где не видны никакие, даже самые отдаленные связи между вещами или явлениями, то знай, что здесь поселился выходец из Хаоса. Тут и надо его искать.
Страж снова с головой ушел в игру, а Манин в ожидании следующего хода принялся рассуждать над сказанным. И в самом деле, если Мрак проникает в Упорядоченное, он обязательно привносит свои собственные, свойственные только ему изменения. Коль скоро сущность человека, его душа, подпала под демоническую власть, она и в Зыби будет вести себя в соответствии с чуждыми ей ранее понятиями. Тогда и здесь начнет оставлять следы. Грязные, хорошо выделяющиеся на общем фоне. Если сам фон, конечно, благополучный. Главное, быть внимательным и фиксировать любые отклонения от нормы. Знать бы еще, какие они, эти отклонения, и научиться их отличать. В Зыби любой полет самой странной фантазии может воплотиться в относительную реальность. Тут преобладают сплошные полутона, не содержащие классической разницы между черным и белым. Нет контраста, который не может не броситься в глаза. Пойди, разберись, где просто бред сумасшедшего, где видения запойного алкоголика или тяжелобольного, а где проявления истинного Мрака.
«Ладно, начнем работать, а там посмотрим», - решил Павел, завершая партию эффектным ходом, вынудив черного короля сдаться.
Брать реванш Балбес не захотел. Расстроился, наверное. А может, попросту не был предрасположен к долгому сидению за шахматами. Кто их, демонов, разберет. Взамен он предложил Паше прогуляться на КСП и создать там свою полосу. Дав согласие, Павел и не заметил, как оказался на ровном, словно под линейку обрезанном краю свежевспаханного поля. Взрыхленная земля занимала ровно половину всего окружающего пространства. Вторая половина не была обработана и представляла собой плоскую поверхность нетронутого плугом, плотно утрамбованного грунта. Казалось, этому полю нет ни конца, ни края, и тянется оно до бесконечности, теряясь в далеких Зыбучих просторах.
- Масштабно, - выразил Манин свое восхищение, представив, как Балбес впрягается в плуг и вспахивает все вдоль и поперек.
- А вот и гость, как по заказу, – Страж Хаоса показал рукой на кромку поля, за которой в ближайшей борозде образовалось два вмятых следа овальной формы с рельефным рисунком подошв на дне.
Они дымили, словно подверглись термической обработке. Белая парующая муть стала гуще, залила углубления и потянулась языками тумана вверх, прорисовывая очертания человеческой фигуры. Перед Стражами, постепенно утратив прозрачность, материализовался мужчина, стоя к ним спиной.
- Далеко ли собрались, уважаемый? – прогудел Балбес.
Нарушитель резко обернулся. Увидев его лицо, Манин ахнул. Это ж Румеев! Он что, решил податься в Хаос на поиски своего пропавшего демона? Надо же, какая трогательная привязанность.
Между тем, Балбес обнажил шпагу и направил ее в переносицу лазутчика. Выпученные глаза Румеева сошлись на ее острие, да так и замерли вблизи от носа, придав лицу нелепое выражение. Он не шевелился, скованный страхом или другой, куда более могучей силой, все еще стоя вполоборота. Страж Хаоса продолжал ораторствовать, старательно проговаривая каждое слово, чтобы совершенно точно быть услышанным и понятым:
- У нас с вами, сударь, два выхода из этой ситуации: либо вы убираетесь подобру-поздорову, либо я буду вынужден…
Не успел он договорить, как фигура Румеева подернулась сизой дымкой и растаяла, оставив на земле два быстро затягивающихся следа.
- Ну вот, - разочарованно протянул Балбес, опуская шпагу, - опять не дослушал. Что за лазутчики пошли. Забыл уже, когда последний раз Поединок объявлял.
- Куда он отправился? – Манин с интересом разглядывал то место, где только что были углубления, и не мог найти даже намека на следы.
- Обратно к Упорядоченному. Куда ему еще бежать. А тебе-то что?
- Я его знаю. Совсем недавно Мрак из него изгонял.
- Да? И как, удачно?
- Не очень, - Павел поморщился, вспомнив момент своего бессилия. – Там было еще четыре демона. Пока с ними возился, все силы потратил. А на этого меня уже не хватило. Даже Поединок объявить не смог.
- Э-э, да ты расточитель. Сразу с пятью сущностями решил сразиться? Непрерывно, небось, одного за другим на себя вытягивал да расправлялся сразу? Глупо. Если уж ты вышиб их из Упорядоченного, обратно мимо тебя им не пройти. Так и будут в Зыби торчать вместе с тобой, если не захотят в Хаосе спрятаться. А вот обессиленного Стража им ничего не стоит миновать. Мог и погодить, поберечь силу-то. Она у нас быстро восстанавливается.
- Это я уже и так почувствовал.
Покрутив шпагой, Балбес как будто что-то вспомнил и, показывая Паше клинок, назидательно произнес:
- Между прочим, рекомендую обзавестись аналогичной штуковиной. Удобная, силы на нее много не надо. Я с ней одно время с тремя сущностями непрерывный Поединок вел. Устал всего наполовину. Эх, давно это было… - Он задумчиво приумолк. Наверное, погрузился в воспоминания о тех далеких временах, когда на долю древнего Стража выпали славные подвиги, схватки и победы.
Хотя, почему древнего? «Да потому, - осенило вдруг Павла, - что его любимое оружие шпага. Не посещал он Упорядоченного, как же! Явно побывал в теле какого-нибудь мушкетера или гардемарина. Иначе откуда такие познания о мире Порядка и умение обращаться с клинком? Ах ты, старый лис».
- Тебя кто фехтованию обучал? - с подозрением спросил Манин.
- Был один мастер из ваших, захаживал ко мне поболтать. Заодно шпагами махали. Это мы так развлекались.
- И куда он подевался?
- Наверное, затворничает где-нибудь в Зыби, если связи с новым телом не нашел.
- Как это? С каким телом?
- Ну, сущности, бывает, возвращаются в Упорядоченное или в Хаос, когда там появляется новая телесная оболочка. Таков закон природы. Тело не может пустовать. Иначе какой в нем смысл. Оболочка ничто без начинки.
- Даже в Хаосе?
- А чем он хуже твоего Порядка?
Заводить спор на глобально-философскую тему о мироустройстве Паша не желал, поэтому быстро перевел беседу в другое русло:
- Чего мне с полем-то делать? Плугом пахать?
- Да хоть лопатой, если тебе силу тратить жалко. Я просто преобразовал землю, привязав это место к своей сущности. Советую сделать то же самое. Но не спеши, отдыхай чаще, а то опять быстро выдохнешься, а тут нарушитель пожалует. Толку от тебя никакого не будет, он и пойдет спокойнехонько дальше.
Манин попробовал воздействовать на нетронутую часть поля, чтобы сделать ее такой же рыхлой, как за кромкой, но из этого ничего не вышло.
- Эй, не торопись, - остановил его Балбес. – Дай мне уйти, тогда легче пойдет. И начни не сразу от моей половины, а отступи подальше. Все-таки созданная мной Полоса несет часть моей энергии. – Он поднял руку в прощальном жесте, тронув пальцами поля шляпы. – За сим позволь распрощаться с тобою, Мавр. И прими совет: в Зыби можно отыскать много чего интересного и получить опыт, о котором в обыденной жизни ты и мечтать не мог. Главное, суметь это найти. Вся Зыбь возле Упорядоченного в твоем полном распоряжении. Там обитают энергетические сущности первоклассных бойцов, великих ученых, писателей и авантюристов всех мастей, живущих или когда-либо живших в вашем мире. Надо лишь найти способ встретиться с ними и убедить поделиться своими знаниями. Помни, что время здесь течет по-другому. Не спеши с возвращением в тело, изучай Зыбь и ее обитателей. Тогда без особых усилий начнешь вычислять лазутчиков. Удачи, Мавр.
Страж Хаоса стал черным туманом и в мгновение ока унесся за горизонт, подхваченный порывом непонятно откуда взявшегося ветра. Манин покачал головой. Ему, наверное, никогда не привыкнуть к неожиданным появлениям Балбеса и его не менее стремительным исчезновениям.

Оказавшись наедине с полем, Паша приступил к строительству своей Полосы.
На этот раз не торопился, периодически отдыхал, и по завершению работы не чувствовал себя таким измотанным, как после недавней схватки с Мраком. Совсем короткий перекур позволял полностью восстановить даже наполовину затраченную энергию. Медленно, полоса за полосой, рыхлый грунт покрыл всю поверхность, оставив ровную, как стрела, и достаточно широкую дорогу между участками двух Стражей. «Ничейная Земля, - сразу придумал ей название Манин, - и картофельная плантация вокруг. Не удивлюсь, если при следующем посещении увижу зеленые ростки».
Стоя посреди вспаханного поля, он осматривал дело своих рук. Вдруг заметил дорожку следов, что тянулась от нетронутой дороги в его сторону. Следы продолжали появляться, как по мановению волшебной палочки, приближаясь к Павлу, но того, кто их оставлял, видно не было. «Это что еще за невидимка тут разгуливает? А ну покажись!»
Воздух задрожал. Из ближайших четырех вмятин повалил густой черный туман. Поднялся метра на два над землей, и дымные столбы стали ногами, соприкоснулись, формируя в пустом пространстве туловище гигантского исполина. Прорисовываясь, он делался все выше. Наконец, образованную конструкцию увенчала вросшая в плечи конусовидная голова с выпирающими по бокам шарообразными наростами, которые, очевидно, служили органами зрения, а может и слуха одновременно. В сочетании с двумя парами длинных щупалец вместо рук, выходящих не то из шеи, не то прямо из головы, видок был тот еще. Кого хочешь напугает. Не дай бог кому-нибудь встретить в Зыби такое. Есть риск не проснуться. У Павла тоже поначалу сердце ушло в пятки, но он вовремя вспомнил про свои способности. Поработав над размерами тела, Манин сравнялся ростом с нарушителем, от чего почувствовал себя увереннее и, подбоченясь, выпалил первое, что пришло в голову:
- Куда прешь? Пропуск есть?
Чудовище и так удивленно таращило на него буркалы, а тут аж присело от неожиданного натиска. Лицевая сторона конуса смялась, образовав между глазами неровную трещину, которая стала двигаться вверх-вниз, издавая писклявые звуки:
- Какой пропуск? Что еще за пропуск такой?
Несоответствие габаритов монстра с его едва слышным сопрано чуть было не вызвало у Манина приступ нервного смеха. Насилу сдержав рвущийся наружу хохот, он более спокойно пояснил:
- При пересечении Границы всякая сущность обязана иметь при себе пропуск, чтобы предъявить его на таможне. Есть пропуск – проходи, нет – поворачивай назад. У тебя он имеется?
- Не-а, - растерянно замотал головой великан.
- Тогда проваливай. Нечего мне тут следить. Я, можно сказать, только прибрался перед твоим приходом.
Чудовище бестолково посмотрело по сторонам и начало пятиться, стараясь ступать по собственным следам, но вдруг остановилось в нерешительности, устремив на Манина внимательный взгляд шаровых наростов.
- А ты кто такой? – пропищало создание.
- Я Страж! У тебя что, повылазило? – сказав это, Паша не выдержал и все-таки расхохотался, видя, как огромные шары-глаза нарушителя действительно вылезли за все разумные габариты, став больше в несколько раз.
Его смех вихрем пронесся над Полосой и сотряс почву, засыпав рыхлой землей следы, оставленные исчезнувшим монстром.
Вот и первый демон попался при переходе Границы. Можно сказать, испытание КСП прошло на ура, и она торжественно сдана в эксплуатацию. Мысленно разрезав ленточку и поздравив себя с успехом, Павел направился к Упорядоченному, в непосредственной близости от которого его обитатели застроили Зыбь собственными развлекательными центрами.
Пора навести там шорох…

У Манина, разглядывающего бессистемное нагромождение множества миров и мирков разных сущностей, возник вопрос — с чего начать? Где в этом бедламе искать демонов?
Казалось, они здесь повсюду, куда не кинь взгляд. И это называется Порядок! Что же представляет собой другая сторона, если рядом с Упорядоченным налицо все признаки Хаоса? В любом созданном тут мире что-нибудь да не так: то гротескно изломанные стены домов самых невероятных форм, то выходящее за все мыслимые рамки поведение их обитателей, то растущие вершинами вниз деревья, то уходящая в небо дорога… Много чего, все и не перечислишь.
Прохаживаясь по лабиринту изменчивых улиц, Паша задался вопросом, какова вероятность того, что среди несметного количества находящихся в Зыби сущностей он может повстречать кого-то из своих коллег? И вдруг буквально через пару шагов увидел прижавшуюся к обочине дороги машину ДПС.
Мало того, что это был «Хаммер» (белый с синей полосой, как и полагается), так еще и с пулеметом на крыше, угрожающе смотревшим на дорогу раструбом крупнокалиберного ствола поверх люминесцирующей «люстры». Рядом стоял Серега Шерстобитов, старый гаишник. Поигрывая жезлом, он внимательно смотрел на дорогу, не обращая совершенно никакого внимания на пролетающие мимо автомобили. Неподалеку прямо в воздухе висел хорошо различимый знак «Ограничение скорости 40 км/ч», мечта любого гаишника. Никто из проезжающих водителей требования знака не соблюдал. Все проносились на куда более высокой скорости, а некоторые так вообще на запредельной. Но Серегу это, похоже, не трогало. Он с явным равнодушием игнорировал все нарушения ПДД. Паша удивился. Шерстобитов имел репутацию непримиримого борца с нарушителями, и уж если составлял протокол, никакими силами не удавалось уговорить его отказаться от этого. Что-то тут было не так.
Подойдя к патрульной машине, Павел оценивающе осмотрел новенький внедорожник.
- Привет, Серега! - окликнул Шерстобитова, который лишь бросил в его сторону быстрый взгляд, коротко кивнул и снова уставился в дорожную даль. - Ты чего никого не тормозишь? Нарушают же. Смотри, как летят.
- Эти, что ли? - нехотя ответил тот, не поворачивая головы. - Мелкие сошки. Не хочу заморачиваться.
- Что, бандитов ловишь?
- Хуже... - тут он весь подобрался, поправил ремень, фуражку и, все так же глядя вдаль, тихо произнес: - О, едут.
По дороге несся черный лимузин с наглухо тонированными стеклами, часто «крякая» спецсигналом и мигая синим проблесковым маячком. У Паши от удивления челюсть сползла на шрудь. Такой машины ни у одного чиновника в области отродясь не было. Синюю мигалку разве что губернатор иногда использует, хотя она ему совсем ни к чему. Его машину и так все знают, как облупленную, и на постах всегда честь отдают. А тут ранг никак не ниже министра катит. Останавливаться или хотя бы сбавлять ход лимузин явно не собирался. Но это был мир, рожденный фантазией гаишника Шерстобитова, где всем приходилось играть по правилам его создателя. Серега уверенно ступил на асфальт и поднял полосатый жезл.
Крякающая машина послушно притормозила и, включив правый поворотник, съехала на обочину. Выскочил водитель. С видом побитой собаки подбежал к инспектору, показывая документы. Начал о чем-то слезно просить, постоянно тыча рукой в сторону салона. Видимо, ссылался на своего высокопоставленного пассажира. Но перевозимый чиновник не спешил высовываться и качать права. Невозмутимый Серега кивал головой, выслушивая сбивчивую речь водителя, не забывая тщательно проверять документы. Барским жестом указал на маячок, и тот немедленно был снят. Ткнул жезлом в номера, сравнительно чистые на взгляд Павла, но водитель достал из кармана белоснежный носовой платок и принялся им вытирать невидимую грязь. Вслед за этим ему пришлось сдирать тонировку со стекол. Наконец, всласть наглумившись над элитным нарушителем, Серега извлек на свет дырокол и в нескольких местах пробил им дырки в талоне предупреждения, чем окончательно вверг водителя в депрессию. Эти талоны давно отменены, но Шерстобитов еще застал те времена, когда водителей наказывали подобным «предупреждением». В конце концов, это ж его мир. Что хочет, то и делает.
«Так, Серегу встретил. Может, еще кого с работы повидать? Интересно, а где у нас Брагин ошивается? Какой глюк он себе придумал?»
Пространство мира грез начало перестраиваться. Дорога с милицейским «Хаммером» и задержанным лимузином отодвинулась и уплыла вдаль. На ее месте возникла залитая солнечным светом лужайка, посреди которой росли две пальмы. В натянутом между ними гамаке размеренно покачивался дремлющий Брагин, одетый в шорты и расстегнутую цветастую рубаху. Чуть вдали песчаный морской берег плескался тихим прибоем, создавая убаюкивающий звуковой фон.
«Так, так, так, - встав над гамаком, Манин упер руки в бока. - Балдеем, значит. Прохлаждаемся, когда другие пашут!»
- Подъем! - рявкнул он в ухо Игорю.
Гамак перевернулся, а Брагин, суча руками, упал в траву. Армейские инстинкты живут в мужчинах долго. Он вскочил, дико озираясь, увидел Пашу — единственное неустранимое противоречие созданной им идиллии. Правда, после частичной потери контроля над грезами исчезло море, но две пальмы и гамак между ними остались.
- Ты че, Пашка, сдурел?
- А ты чем занимаешься, когда работы невпроворот? Дрыхнешь?
- Так отпуск же...
- Какой отпуск, к ядреней фене! Ты спишь, и это все тебе снится. А Румеев сейчас в камере сидит и тоже дрыхнет, как и ты. А он, между прочим, готов давать признательные показания. Поэтому просыпайся и берись за работу, пока жулик тепленький и готов сотрудничать со следствием. Вперед, боец!
Брагин стал вытягиваться, истончаясь в теле. Ага, внял наказу старшего товарища и спешит в Упорядоченное. Голова Игоря уже пропала в небесной синеве, когда Манин крикнул ему вдогонку:
- Погоди! - Назад вернулись только глаза, спрыгнув откуда-то сверху двумя небольшими шариками, зависли в воздухе перед лицом Манина и уставились вопросительно. - Меня не буди, дай выспаться. И захвати из дома что-нибудь пожрать.
Глаза согласно моргнули неожиданно появившимися веками и взмыли ввысь, унося за собой последние крупицы сущности Брагина. Похоже, услышал. Хм, хотелось бы знать чем. Все, теперь можно не волноваться, что работа стоит на месте, и спокойно дальше осваивать Зыбь. Паша был уверен, что Игорь проснется, пойдет в ПОМ и доведет дело до конца, выудив у пребывающего в прострации Румеева сведения о местонахождении трупа девочки еще до утра. Как раз к тому времени должен подъехать следователь с конвоем. Вот пускай и документирует все по горячим следам, добросовестно отрабатывая прокурорскую зарплату, не в пример больше оперской.
Встреча с энергетической сущностью Игоря показала, что чужие миры можно посещать избирательно. Проверив правильность этой версии еще на нескольких знакомых, Паша попробовал найти Гидона, заранее, по совету Балбеса, создав себе увесистый клинок с широкой гардой. Вышла даже не шпага, а нечто среднее между этим изящным оружием и саблей, больше похожее на эспадрон. Надежное, с идеальной балансировкой и удобным хватом. Вырастив широкое дерево, он опробовал на нем клинок, разрубив ствол с первого удара. Гидона, правда, так и не нашел. Возможно, на поиске враждебных созданий закон избирательности давал сбой. Или демон уже забрался в нового носителя.
Прелесть Зыби заключалась в том, что здесь можно проводить сколь угодно долгое время, ничуть не потратив его в Упорядоченном. Стоит лишь переместиться в нужный поток. Что Манин и сделал. Правда, поток выбрал средний, не желая оставаться здесь вечно. А чтобы использовать время с толком, занялся самообразованием.
Сначала он искал всякие университеты через профессуру, что в них преподает. Никого конкретно из этого контингента не зная, оказаться именно в учебной аудитории, когда там читают лекцию или проводят семинар, было непросто. Пришлось повозиться. Однако, как выяснилось, шкурка выделки не стоила. Преподаватели на занятиях откровенно глумились над студентами в ответ на их скабрезные шуточки, произнося фразы вроде: «Нет, дорогуша, это не резерватив, а презервуар».
Судя по всему, во сне люди науки, если даже и не могли сбросить с себя груз повседневных забот, то отдыхали от работы и расслаблялись, не выходя из аудиторий. И все же нашлись и те, кто использовал сон, чтобы оттачивать свои навыки. Несколько раз Павлу повезло натолкнуться на таких энтузиастов, и он переключал их внимание на себя, вынуждая делиться знаниями и опытом.
Используя неисчерпаемый ресурс энергетической сущности, а также ее безграничные возможности в Зыби, Манин прошел две школы фехтования, обучился восточным единоборствам у пяти сенсеев и освоил рукопашный бой по системе Кадочникова. Также получил обширные знания по высшей математике, химии и физике, хотя специально их не искал. Правда, преподаваемые постулаты последних дисциплин вызывали у него сильные сомнения, поскольку лежали далеко за пределами изученных наукой фактов и попахивали заурядной магией. Но Зыбь есть Зыбь. Кто знает, что тут магия, а что наука. Только практика покажет потом, какие из полученных умений пригодятся.
Несколько раз Павел неожиданно для самого себя оказывался вдруг на Полосе, которую в это время пересекал какой-нибудь лазутчик из Хаоса. В большинстве случаев одного появления Стража было достаточно, чтобы отправить нарушителя восвояси. Но иногда приходилось обнажать шпагу. Правда, до драки дело так и не дошло. Зато он смог по достоинству оценить идею Балбеса о создании контрольно-следовой полосы и отругать его по этому поводу при первой же встрече:
- Меня теперь что, все время так будет на КСП вышвыривать, когда кто-то из ваших в нее угодит? Это сейчас я в Зыби нахожусь, а если в теле буду? Мне ж вечно туда-сюда скакать придется!
Страж Хаоса с тупым выражением лица лишь разводил руками да бормотал, что хотел сделать как лучше и что после драки кулаками не машут. Ругаться было бессмысленно. Видя это, Манин только сплюнул, прожигая шипящей слюной приличную дыру под ногами. Что тут скажешь, Балбес и есть.
Как-то Паша почувствовал похожую тягу и, чертыхнувшись, уже схватился за рукоятку шпаги, но вдруг понял, что немедленного перемещения не будет. К тому же тянуло его не на Полосу, а в какое-то совсем другое место. Прислушиваясь к ощущениям, он сделал еще одно открытие: тело, его физическая оболочка в реальном мире, о котором хозяин стал подзабывать, настойчиво напоминало о себе. Манин слишком долго гулял по Зыби, чтобы дать оболочке как следует отдохнуть и подзарядиться. Теперь выспавшаяся она требовала немедленного пробуждения. Что ж, в Упорядоченном тоже полно незавершенных дел, ждущих, когда ими, наконец, займутся всерьез. Наверное, действительно настала пора возвращаться.


- Как успехи?
- Страж Света опасен. Он играючи развалил мою связку из четырех братьев и расправился с ними на раз. Правда, потом обессилел, но и это уж слишком. Его надо уничтожить, пока не поздно.
- Узнал что-нибудь о тех, кто за ним стоит?
- Нет, ничего. Но ведь…
- Это и бережет Стража. Он единственная ниточка к своим создателям. Избегай Поединка с ним любыми путями. Выкручивайся, как хочешь, скармливай больше братьев. Если их мало, пришлю еще. Не давай ему покоя, дергай постоянно. Пусть суетится, не сидит на месте. Глядишь, и проклюнется тот, кто в Шаданакаре без нашего ведома балует…

да, круто про сны и все такое)))

Мне правда нравится, хоть и довольно жутковато читать про всяких демонов.

Не хотелось бы в конце выяснить что-то совсем ужасное. Но пока все норм.

Проснувшись, Манин медленно приходил в себя, привыкая к телесной оболочке, которая после возвращения из Зыби казалась чертовски неудобной. Непосильная тяжесть вдавливала в жесткий диван, заставляя чувствовать каждую пружину. Казалось, их можно пересчитать все до одной.
Зато выспался. За окном ярко светило солнце. Сколько же сейчас времени? Не хотелось ни шевелиться, ни даже просто поднять руку, чтобы посмотреть на часы. От неудобного лежания затекла шея.
«Хондроза мне только не хватало».
В коридоре наперебой загомонили громкие голоса, неприятно резанув по ушам. Лишь теперь Манин сообразил, что до этого царила полная тишина, словно все сотрудники дружно покинули здание, оставив мирно посапывающего Павла в гордом одиночестве. Наверное, на работу пришли. Значит, сейчас около девяти утра. Не так уж и много он спал.
- Хорошо, сейчас разбужу, - это Брагин за дверью ответил кому-то и сразу с шумом ввалился в кабинет. - Вставай, лежебока, за тебя уже всю работу сделали!
Теперь он явно обращался к Павлу. Кряхтя, Манин медленно сел. Помял руками онемевшую шею. Лениво переспросил:
- Чего? Какую работу?
- Пока ты дрых, Румеев раскололся и показал, где спрятал труп. Я только что с выводки.
- Нашли? - обрадовался Павел.
- Угу, - Игорь кивнул с весьма довольным видом. - В лес утащил недалеко от поселка и снегом в овраге закидал. По весне бы оттаяла, но до этого мы вряд ли сами смогли бы ее найти. - Тут его лицо посерьезнело, став каменным, а в голосе появилась горечь. - Представляешь, лежит окоченевшая десятилетняя девочка, совершенно голая. Вся такая беззащитная... Как только представлю, что эта тварь с нею делала, руки сами к его глотке тянутся. А мне всю дорогу его охранять пришлось. И от понятых, и от ментов наших, да и от себя тоже.
Вздохнув, Брагин уселся на стул.
- Погоди-ка, а который час? - спохватился Павел, сообразив, что выводка занимает много времени, а также требует присутствия следователя, который должен был приехать из прокуратуры никак не раньше девяти.
Игорь молча показал циферблат наручных часов, где большая стрелка почти догнала маленькую на двенадцати. Ого, вот это разоспался!
- А чего меня не разбудили? - нахмурил брови Паша.
Он был далек от мысли, что Брагин решил присвоить себе всю славу раскрытия громкого преступления. Не таков Игорь. Но досада, что последнюю жирную точку в этом деле поставили без него, все же слегка гложила.
- Мне дежурный рассказал, как ты вырубился у него за пультом, - в словах Брагина не было и капли насмешки, не смотря на ехидный тон. - И храпел ты на весь кабинет, пока мы тут с Румеевым по душам беседовали. Даже ни разу не пошевелился. И потом... - Игорь подался вперед, заговорщически понизив голос. - Ты сам сказал мне тебя не будить.
- Врешь, я такого не говорил.
- А вот представь себе, что я вещий сон видел.
- Мм?
- Да, да. Приснилось мне, что разговариваем мы с тобой, как сейчас. Ты мне и говоришь: «Иди, Игорь, допрашивай Румеева. Он созрел и во всем теперь признается». Проснулся я среди ночи и думаю, правда, что ли, сходить. Вдруг сон в руку. Ну, оделся и пошел в ПОМ. Выдернул Румеева из камеры, а тот как начал мне полный расклад давать. Все рассказал: как на улице девочку встретил и предложил к нему домой сходить за книжками; как там глумился над ней, а потом подушкой задушил; как тело ночью прятал, а одежду на чердаке выбросил. Я пока его показания записывал, чуть не поседел от таких откровений. Утром приехал следователь, мы с ним Румеева сразу на выводку и потащили. А ты все дрых без задних ног. Будить тебя не стали, чтобы отдохнул нормально. К тому же в моем сне ты категорически заявил: «Меня не буди». Я и подумал, раз сон сбывается, то надо поступать, как в нем сказано.
Можно, значит, воздействовать в Зыби на поведение людей через их энергетические сущности. Чтобы по возвращении в Упорядоченное они сделали что-то определенное. «Хорошо, еще один удачный эксперимент запишем в актив», - порадовался новым открытиям Манин и вдруг услышал громкое требовательное урчание своего голодного желудка. Это напомнило еще кое-что из прошлого разговора. Глянув с прищуром на Игоря, Паша поинтересовался:
- Больше я ни о чем тебя во сне не просил?
Тот мгновение подумал, что-то припоминая, потом спохватился, открыл тумбочку и достал газетный сверток. В нем оказались пирожки, бутерброды с колбасой, сало, лук и хлеб. Красота. Вот, чего не хватало телесной оболочке для полного счастья. Не мешкая, Павел набросился на еду. А растерянный Игорь только молча смотрел на жадно жующего Манина, все больше убеждаясь, что сегодняшний сон действительно был вещим.

Через полчаса Паша вместе с конвоем и пятью задержанными уехал из Межи в райцентр.
По прибытию в РОВД он поднялся в кабинет начальника уголовного розыска. Тот хоть и был в курсе всех событий, но информация из первых рук всегда лучше, чем сухие строки оперативных сводок и телефонограмм. К тому же до конца рабочего дня оставалось еще какое-то время, а Манин, трое суток не снимавший одежды, хотел скорее принять ванну и поспать в нормальных человеческих условиях. Он не сомневался, что начальник его отпустит, но разрешение на это все равно нужно спрашивать. Ничего не поделаешь — субординация.
С Мишкой Мухаммедовым по прозвищу Абрек они вместе работали еще операми. Он старше Манина по возрасту, но младше по званию. Однако в начальники выбирают не по этим критериям, а по опыту работы и отсутствию «залетов».
Опыт у Павла и Мишки был практически одинаков, но безупречный послужной список Мухаммедова оказался вне конкуренции в сравнении с целым набором выговоров его оппонента. Нет, всякие там благодарности да премии за раскрытия тяжких преступлений у Паши имелись в избытке, но кто смотрит на это при решении столь важных организационно-штатных вопросов. В итоге Мухаммедов начальник «угла», а Манин только старший опер.
Но Паша и не метил в руководители. Ему проще отвечать за себя самого, чем еще и за подчиненных, которые в любой момент могут преподнести какой-нибудь неприятный сюрприз. Тут своих проблем хватает. Зачем еще и за чужие отдуваться? Поэтому такое положение дел его вполне устраивало. Как сложилось, так сложилось. Оно и к лучшему. А с Мухаммедовым у них остались нормальные товарищеские отношения.
Едва распахнув дверь кабинета, Паша с порога поздоровался:
- Привет... - хотел сказать «Абрек», но вовремя остановился, увидев незнакомого мужчину. Странным было то, что незнакомец сидел в кресле начальника за его компьютером, а Мухаммедов стоял рядом.
«Проверяющий», - сразу мелькнула мысль.
Так и оказалось. Лишний раз убедился, что первое впечатление всегда самое верное. Незнакомец был сотрудником управления уголовного розыска УВД области. Его откомандировали сюда для «оказания помощи» в работе по раскрытию двух последних убийств. Прибыл он только вчера вечером, с утра собирался ехать в Межу, но весть о том, что второе и последнее из преступлений раскрыто, а задержанных преступников скоро отконвоируют в райцентр, охладила его пыл и вынудила заняться компьютерными играми в кабинете начальника ОУР.
На столе перед проверяющим лежала небольшая стопка дел оперативного учета. Видно, уже успел проштудировать, накопав кучу нарушений, чтобы забить их в справку «по результатам проведенной проверки». У оперов любое дело возьми, в каждом недостатки найдешь. Когда им бумаги-то писать, если преступления раскрывать надо? Не мудрено, что проверяющий, пролистав лишь малую часть дел, насобирал предостаточно материала для своей будущей справки, да на том и успокоился. Теперь вот играет, убивая время.
Зато Павла он слушал внимательно, даже в монитор ни разу не глянул. Вникнуть хочет. Надо ведь и по ходу расследования убийств отчитаться. Описать весь процесс, так сказать, умело вставив куда-нибудь упоминание и о своем непосредственном участии, без которого никаким бы раскрытием и не пахло. Иначе у начальства возникнет закономерный вопрос, а зачем его, собственно, сюда посылали, если местные опера и сами справились.
- Так злодеи уже здесь? - проверяющий аж заерзал в кресле. - Мне надо побеседовать с каждым из них… Миша, я в справочке отмечу свою помощь в раскрытии, не возражаешь? Я же присутствовал в морге во время вскрытия, со злодеями общаться буду...
Закатив глаза, Манин устало произнес:
- Миш, я домой, а то три дня нормально не мылся.
- Езжай, конечно. Сейчас машину вызову...
- Не надо, сам дойду. Не отвлекай ребят, пусть работают.

На следующее утро Павел смог, наконец, избавиться от надоевшей трехдневной щетины и явился в райотдел посвежевшим, готовый с новыми силами окунуться в работу.
Однако весь так старательно восстановленный трудовой настрой быстро сошел на нет, когда ему сообщили, что ночью в камере повесился Румеев.
Вчера насильника успели свозить в суд на избрание меры пресечения. Там, разумеется, ему подписали арест, после чего из ИВС перевели в следственный изолятор, где поместили в одиночную камеру во избежание расправы со стороны заключенных. Но принятые меры не уберегли насильника от смерти. Бывший одержимый сам вынес себе приговор. Он изорвал матрас на лоскуты, сплел из них веревку, привязал ее к решетке на окне и сунул голову в петлю. Видимо, в человеческой душе насильника еще остались какие-то крохи совести, убедившие освобожденный от влияния Мрака человеческий разум, что сотворившему такое зверство не место среди нормальных людей.
Финал вполне предсказуемый. Казалось бы, туда ему и дорога, но... Манин испытывал досаду. Носитель покончил жизнь самоубийством, жертва насильника мертва, а непосредственный виновник всех этих смертей, Гидон, исчез и готовится к новому воплощению в Упорядоченном, чтобы опять сеять зло. Надо его вычислить. Чем быстрее, тем лучше, пока не натворил новых бед.
Несколько недель Манин провел в тревожном ожидании, надеясь, что Гидон сам проявит себя. Мрак, по его мнению, не будет сидеть смирно, если уже оседлал другого носителя. Просто не выдержит с его-то склонностью к дерзким и жестоким убийствам. Ему нужна пища. Много пищи. А Гидон из тех, кто не станет морить себя голодом.
Как ярый трудоголик, Паша выезжал на все трупы и подрезы, не брезгуя даже банальными избиениями. Находил преступников, среди которых часто попадались одержимые, но демоны в них были другие.
Поединки с каждым он вел неторопливо, растягивая время. Разговаривал, расспрашивая о Гидоне. Мало кто удостаивал его ответом, да и те либо ничего не знали, либо не хотели признаваться. Демоны исчезали в омуте Хаоса, но меньше их от этого не становилось. Вслед за изгнанными появлялись новые, и все повторялось опять.
Чаще и чаще он встречал носителей. Причем не в ходе расследования очередного дела, а просто на улице, среди прохожих. Это напрягало. Ведь если выдворять Мрак из каждого встречного, ему придется постоянно выпрыгивать из тела с пятнадцатиминутным интервалом. Хватать всех подряд и тащить в милицию? Тоже глупо. Этак недолго и безумцем прослыть, помешанным охотой на ведьм. Как понимал он теперь средневековых инквизиторов, бесчинствовавших в свое время в Западной Европе. Возможно, кто-то из тогдашних пап, епископов или «псов господних» тоже был Стражем Порядка, создав себе целую армию помощников?
Время шло, а следов Гидона нигде не удавалось отыскать. Даже самые дерзкие и страшные на первый взгляд происшествия на поверку оказывались делом рук совсем других, залетных демонов, а то и вовсе заурядной бытовухой. Так однажды в заброшенном доме обнаружили труп какого-то мужика со спущенными штанами, лежащий на полу в луже собственной крови. Все, в том числе и Павел, решили, что здесь произошло нечто из ряда вон выходящее. Попахивало сексуальным насилием в извращенной форме с последующей «мокрухой» (или все то же самое, но в обратном порядке). В общем, признаки дела рук «мрачного» налицо.
Однако вскрытие показало: мужчина скончался от обильной кровопотери в результате разрыва геморроидальных узлов. Зашел в укромное место, чтобы облегчиться, снял штаны, присел, поднатужился, и бац!.. Умер. Сам, без чьей-либо помощи. А Мрак тут совсем ни при делах. Да, и такое бывает. Никогда не знаешь, за каким углом тебя поджидает костлявая старуха с косой.
В другой раз, прибыв с утра на работу, сотрудники милиции с немалым удивлением увидели на пороге родного райотдела покойника с торчащим в спине ножом. Кто мог прямо у входа в РОВД убить человека? Только Мрак — был уверен Паша.
Он буквально рыл землю, чтобы найти носителя, надеясь обнаружить в нем Гидона. И нашел. Только выяснилось, что убитый стал жертвой пьяной разборки со своим же собутыльником, которая произошла в доме по соседству. Не сумев дотянуться до ножа, он попытался дойти до милиции, но немного не успел. Так что никакой дерзости в этом происшествии даже близко не было, как и Мрака в убийце.
И все-таки, спустя два месяца с той памятной встречи с Гидоном, ожидание Манина, наконец, закончилось.
Как-то поздно вечером он допоздна засиделся на работе и уже собирался идти домой, но вместе с другими сотрудниками, что в тот момент находились в райотделе, неожиданно был вызван к начальнику криминальной милиции.
Сергей Иванович обвел собравшихся строгим взглядом и неторопливо начал:
- Это все? Ладно… Итак, мужики, у нас следующая ситуация. Пропала девочка, Юля Ческидова, десяти лет. Гуляла во дворе своего дома. Соседские дети видели, что к ней подошел незнакомый мужчина и увел в сторону городского парка. Домой она до сих пор не вернулась.
Вот оно! Сердце Манина дрогнуло и затрепетало, пытаясь выпрыгнуть из груди. Он, словно гончая, почуявшая след, не мог усидеть на месте, готовый сорваться и прямо сейчас бежать на поиски. Тоже девочка, тоже десять лет и тоже ушла с каким-то мужиком. Слишком много совпадений.
- Пока рано говорить о каком-либо преступлении, - продолжал между тем первый зам. - Наша главная задача на этом этапе провести розыскные мероприятия по установлению местонахождения девочки, работая по ней, как по без вести пропавшей. - Он помолчал, над чем-то раздумывая, и негромко добавил. - Хотя, худший вариант исключать, конечно, тоже не следует. Поэтому ищем ее живую... - Иваныч положил на стол карандаш, который теребил нервными пальцами, сцепил их в замок и только после этого закончил фразу: - …либо мертвую.
Повисла напряженная тишина. Все прекрасно понимали, что во втором случае проблем не оберешься. Будет доставать и начальство из области, и пресса на пару с общественностью, и прокуратура – все, кому не лень.
В идеале было бы неплохо, если ребенок просто заигрался где-нибудь с друзьями. Но крепко засело в памяти недавнее убийство в Меже, и воспоминания о нем, такие свежие, еще не истершиеся, наводили на нерадостные мысли. Общее настроение, как в зеркале, отразилось на хмуром лице Иваныча: «Неужели опять?» - читался в его глазах немой вопрос. Вслух же он лишь монотонно раздавал указания:
- Отец девочки сейчас у Мухаммедова. Уголовному розыску... Манин, тебя касается: подробно опросить свидетелей, составить ориентировку и словесный портрет подозреваемого, размножить фото пропавшей. Дежурный, ориентировать на розыск девочки все наряды. Раздашь им ее фотографии. Участковых и остальные службы сейчас разобьем на группы, нарежем территорию для прочесывания местности. Надо будет еще людей поднять. Из каких служб и сколько человек тут есть?
И машина завертелась…

Сергей Петрович Ческидов, отец Юли, едва не плакал, сидя за столом напротив Мухаммедова.
После несчастного случая, не так давно унесшего жизнь его супруги, они с дочерью остались вдвоем. Только забота о маленькой Юленьке не позволила Ческидову сорваться и запить с горя. Похоронив жену, он всю свою любовь отдавал дочери. Уделял ей столько внимания, сколько мог, работая по сменам на одном из ближайших приисков. Что делать, деньги нужны всем, а ему и подавно, коль скоро решил сделать так, чтобы дочь ни в чем не нуждалась. Домой Сергей Петрович приходил поздно. Его ждал горячий ужин, а не по годам умная Юленька, накрыв на стол, уже мирно спала в своей кровати, ведь ей рано вставать в школу. Так было всегда, и Ческидов начал привыкать к размеренно текущей жизни с Юлей, постепенно приходя в себя после постигшего их горя.
Всегда, но только не в этот раз. Сегодняшним вечером его встретила совершенно пустая квартира. Не было ужина на столе и спящей дочки в постели. Тревога отца за судьбу единственного родного человека, оставшегося на этом свете, заставила Сергея Петровича бегать по соседям, искать Юлю у подружек и просто знакомых. Но никто помочь не мог. Только два соседских паренька рассказали, что, гуляя во дворе, видели, как к ней подошел незнакомец, о чем-то поговорил, взял за руку и увел за дом. Туда, где начинался городской парк, давно запущенный, с поломанными скамьями и заросшими тропинками. А сейчас, с наступлением осени, пустынный, припорошенный первым выпавшим снегом, белеющим на земле в просветах меж голых, лишенных листвы деревьев и кустарников. Страха она не выказывала, и мальчики подумали, что мужчина был ей знаком. Узнав об этом, Ческидов после собственных бесплодных поисков поспешил заявить о пропаже дочери в милицию.
- Понимаете, - взволнованно говорил Сергей Петрович, поминутно поднося ко рту стакан с водой, жадно глотал, обливаясь, и громко стукал им по столу, выпуская из непослушной трясущейся руки, - она ни за что и никуда не пошла бы с незнакомым человеком… Никогда. Я в этом уверен…
- Тогда, может, она у кого-то из ваших знакомых? – осторожно поинтересовался Манин.
- Нет, - Ческидов мотнул головой. – Я уже всех оббегал. Нет ее нигде.
И опустил глаза.
- А фамилии детей, которые видели, как уходила Юля, вы знаете? Где они живут?
Он знал только имена, зато смог назвать номера квартир.
Придется побеспокоить мальчиков еще раз, не смотря на позднее время. И Павел отправился в дом Ческидова, захватив уже составленные Мухаммедовым и предусмотрительно распечатанные ориентировки с фотографиями Юли, которые по пути передал дежурному.
Родители малолетних свидетелей сперва восприняли появление Манина в штыки. Достали, мол, ваши расспросы, детям давно спать пора, а вы все ходите. Они и так весь вечер на взводе. Чего опять надо? Но после короткой отповеди: «А если бы ваш ребенок пропал?» - отступали, позволяя войти в квартиру и побеседовать с мальчишками.
Через полчаса тесного общения и целой кучи наводящих вопросов у Павла появилось подробное описание таинственного незнакомца: на вид 20-25 лет, рост 170-175 см, худощавого телосложения, лицо славянского типа, овальное, волосы и глаза светлые, нос прямой с заостренным и слегка вздернутым кончиком, губы тонкие, бледные. Был одет в короткую кожаную куртку черного цвета, зеленые камуфлированные штаны, армейские ботинки с высокими берцами и черную вязаную шапку. Оставалось удивляться, как такие мелкие пацанята сумели разглядеть и запомнить невероятное количество деталей внешности совсем неинтересного им чужого дядьки, да еще в сумерках под светом единственного на весь двор фонаря. Наверное, они и сами не догадывались, что способны на такое, пока Паша не выудил из цепкой детской памяти нужные сведения.
Манин остался доволен итогом опроса и, не скрывая этого, от всей души поблагодарил мальчишек за содействие. А уж как были довольны они! Чистые, не испорченные устоявшимся бытующим отношением к милиции ребячьи души искренне радовались тому, что смогли помочь в поисках соседки. А по меркам Павла, который никак не ожидал подобного результата, эта помощь казалась и вовсе неоценимой.
Принятые меры по розыску Юли ничего не дали. Да и много ли найдешь в кромешной темноте, на ночь глядя. Тут и с фонариком-то не все видно. Уже за полночь поиски прекратили, отложив их до рассвета. Людей распустили по домам. Остались только дежурные наряды.
Манин довел Ческидова до дома, чтобы вместе с ним проверить, не вернулась ли Юля. Надежды оказались тщетными. В пустой, неуютной квартире Паша испытал необъяснимую тоску, словно здесь недавно кто-то умер. Оставаться не хотелось. Манин-то уйдет, а вот Ческидову никуда не деться, он у себя.
Взгляд одинокого мужчины совсем потух, руки безвольно повисли, как плети. Сгорбившийся он сидел на стуле и неотрывно смотрел в одну точку.
- Крепитесь, Сергей Петрович, - попытался успокоить его Павел. – Вам нельзя расклеиваться. Постарайтесь поспать. Утром жду вас в райотделе. Надо оформить кое-какие официальные бумаги, чтобы у нас были основания и дальше работать.
Хотя пропавшими без вести занимались совсем другие опера из группы розыска, собирать материал по девочке Мухаммедов поручил именно ему, поскольку дело пахло похищением человека, если не хуже. Сейчас этот материал представлял собой лишь несколько сколотых скрепкой листков, среди которых не было даже письменного заявления отца, только телефонограмма, зарегистрированная в журнале учета информации. По идее надо опросить всех возможных свидетелей, провести осмотр жилья пропавшей и места, где ее видели последний раз, стребовать с сотрудников, задействованных в розыске, рапорты с отражением результатов работы, составить и приобщить сюда планы, приказы и прочее, прочее… Само собой, всему этому вместе с заявлением Ческидова требуется присвоить номер в КУЗ – «Книге учета заявлений и сообщений о преступлениях», для чего пишется отдельный рапорт и составляется карточка. Ах да, еще придется выставить карточку на лицо, пропавшее без вести. Короче, сплошная бюрократия, от которой никуда не денешься. Не хочется даже думать о предстоящей писанине, способной под ворохом бумаг похоронить любые человеческие чувства.
Но все это завтра, а пока спать…
- Да, я приду, - вяло отозвался Ческидов, продолжая сидеть, опустив плечи.

Он пришел вовремя. Такой же подавленный, будто всю ночь просидел на злополучном стуле в ожидании дочери, которая так и не появилась. Манин завел его в кабинет, продиктовал текст заявления и начал писать объяснение, изредка задавая уточняющие вопросы.
С раннего утра поиски Юли возобновились. Город и окрестности прочесывали сотрудники всех подразделений от криминальной милиции до паспортно-визовой службы. Стараниями первого зама, взявшего на себя руководство розыскными мероприятиями, до наступления темноты не должен был остаться непроверенным ни единый метр городской территории. Особое внимание он требовал уделить заброшенным домам, чердакам и подвалам. А в первую очередь отправил людей на обход парка и прилегающей местности.
Манин исписал листок только наполовину, когда зазвонил телефон и голос дежурного произнес:
- Нашли труп девочки под мостом. Ваш Абрек уже там, давай тоже собирайся. Возьмешь криминалиста, судмедэксперта и туда.
- Где именно? – уточнил Паша, поскольку в городе два моста: Большой и Малый.
- Под Большим. Выходи, машина ждет.
Что ж, этого следовало ожидать. Большой мост располагался неподалеку от парка, который по широкой дуге огибала река. Если преступник повел Юлю через парк и потом где-то там убил, то проще всего избавиться от трупа, сбросив его в воду. Течение должно унести тело подальше от места происшествия. Ищи потом, где оно. Повезло, что она выплыла так быстро.
Положив трубку, Паша встретился глазами с Ческидовым. Тот смотрел выжидающе, но без какой-либо надежды. Похоже, он уже был готов к тому, что дочери нет в живых, и почти смирился с этой мыслью. Но как сказать о страшной находке?
Манин почувствовал противный ком в горле. Нет, не может он вот так в лоб заявить человеку, недавно пережившему потерю жены, что его единственная дочь тоже мертва, и он остался один одинешенек на всем белом свете. Не сейчас. После. И вообще, пусть узнает об этом от кого-нибудь другого.
- Мне надо… - предательский ком вызывал хрипоту, не давая нормально говорить. Манин прокашлялся. – Мне надо отлучиться. Вызывают… э-э… на происшествие. Вас опросит другой сотрудник. Сейчас я его приглашу. Посидите пока здесь.
И пулей выскочил из кабинета.

У Большого моста толпились милиционеры и зеваки. Первые, получив по рации команду «отбой» относительно поисков девочки и узнав, где ее нашли, потянулись сюда посмотреть, кого же они все-таки так тщательно разыскивали. Вторых влекло заурядное любопытство. Еще бы, когда еще увидишь такую толпу ментов в одном месте. Не иначе что-то произошло. Лишние «менты» тут же поплатились за свою чрезмерную любознательность тем, что были поставлены в оцепление с приказом посторонних к месту происшествия не допускать.
Что именно здесь убили девочку, Манин понял, как только спустился под мост. Стена бетонной подушки на берегу была перепачкана кровавыми пятнами. От нее следы крови вели вниз по насыпи к реке и дальше по льду к первой торчащей из воды опоре моста. В ней между неплотно подогнанными друг к другу бревнами виднелась красная курточка, в которой ушла гулять Юля. На долю секунды показалось, что там только ее одежда, или просто Паша так сильно хотел в это верить. Но потом он заметил безжизненно бледную кисть руки, выглядывающую из рукава, и неестественно вывернутую голову девочки. Везде, на берегу и на поверхности льда, один и тот же след армейского ботинка.
Вот, значит, как. Не бросал он ее в реку, а сразу привел сюда, тут убил и тут же спрятал, перетащив по льду к опоре. Очевидно, бил головой о бетонную стену, пока Юля не умерла. Эта догадка подтвердилась, когда труп девочки достали из-за бревен. На ее черепе не осталась целой ни одна косточка. Сплошное желе. И еще: теплые штаны, колготки и трусики были спущены до самого низа и путались в ступнях.
«Черт! Опять изнасилование», - Манин представил лицо Ческидова, и ему сделалось не по себе. Каково будет отцу узнать обо всем этом? Не дай бог кому-то из родителей пережить такое!
Мухаммедов, а с ним и остальные оперативники недоумевали – преступление чуть ли не один в один повторяло недавнее убийство малолетней Лены в Меже. Но Румеев, который его совершил, был пойман и, мало того, покончил с собой. Находись он в полном здравии, да еще и на свободе, тогда и вопросов бы не возникало, а так…
- Вот и не верь после этого в переселение душ, - сокрушался Абрек.
И только Манин знал, что такое утверждение недалеко от истины. Он был абсолютно уверен: здесь руку приложил Гидон. Нутром чуял.
Среди населения тут же поползли слухи о появлении в городе маньяка-убийцы, любителя насиловать и мучить малолетних девочек. Родители боялись отпускать детей одних и запрещали гулять по вечерам даже во дворе собственных домов. Из области нагрянули «помощники» в лице сразу трех старших оперативников управления уголовного розыска. Не став мешкать, они засели в кабинете у Мухаммедова, где, не переставая, гоняли чай и поочередно показывали, насколько далеко продвинулись в освоении компьютерных игр.
- Я возьму их на себя, - сказал Абрек в первый день пребывания высоких гостей, - чтобы у вас под ногами не путались. Работайте спокойно, но дайте результат.
С момента обнаружения трупа Юли Ческидовой дело о ее безвестном исчезновении перешло в разряд «умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах», то есть попало в подследственность прокуратуры. Это совсем не значит, что уголовный розыск мог спокойно спать, передав туда все материалы. Кто же тогда будет заниматься раскрытием преступления? Следователь? Ага, сейчас, только разбег возьмет. Как он это сделает, сидя за столом? Тут ногами работать надо. Тем более для этого есть специально подготовленные люди — опера из уголовки. Вот пусть и бегают.
И они бегали. Поставили на уши весь город, разыскивая парня, который увел Юлю от дома. Хорошо, что имелось его подробное описание, благодаря двум глазастым мальчуганам. С их же помощью составили портрет, который даже показали по местному телевидению с просьбой сообщить в милицию об этом человеке, если кто-то его узнал.
- Что удалось нарыть? - с утра пораньше задавал один и тот же вопрос Мишка, когда к нему заходил Манин, пользуясь случаем, пока «помощники» отсыпались. Каждый вечер Абрек устраивал им пьянку в честь приезда. Пашу всегда удивляло, как Мухаммедов после бурных застолий умудряется сам не опаздывать на работу и не мучиться головной болью. Что значит закалка.
Два долгих дня ответить ему было нечего, но сегодня...
- Появилась информация о нашем фигуранте, - загадочно начал Манин, замечая разгорающийся в глазах Абрека интерес. - Не бог весть какая, но все же.
- Не томи.
- Ладно, не буду. Есть сведения, что до случая с Юлей похожий по описанию парень частенько хаживал по городским кабакам. Представлялся Иваном. Любил выпить и похвастаться своим боевым прошлым. Якобы воевал на Кавказе, откуда недавно приехал, и даже имеет награды. Чуть ли не герой.
- Думаешь, лажа все это? - смекнул Мишка, верно истолковав сарказм Павла.
- Стопудовая. На всякий случай пошлю кого-нибудь в военкомат, но только для очистки совести.
- Хорошо. Отправь самого ненужного.
- Издеваешься? Мне все нужны. С кем я работать буду? У парней помимо этого убийства куча материалов на руках, кражи всякие, самоуправства, поджоги, грабежи. Сам же им отписываешь. О, а давай эту инфу сольем нашим гостям. Пусть лучше в военкомате да в кабаках штаны просиживают. Для них самое место. Займутся любимым делом — в бумагах рыться да водку жрать. Они на этом собаку съели. Заодно и тебя разгрузим.
Идея Абреку понравилась и была принята безоговорочно. Устал, видно, гостей отвлекать, вызывая огонь на себя. Ну, ничего, скоро отдохнет.
- Есть еще кое-что, - продолжил Манин, возвращая к себе внимание размечтавшегося начальника. - Наш человек из Трансагентства сообщил, что вчера к ней обратился похожий по описанию мужчина. Только одет по-другому. Причем нижнюю часть лица скрывал шарфом. Он пытался купить билет на самолет до Москвы по военному билету, утверждая, что потерял паспорт.
- А какой смысл нашему убийце, если это, конечно, он, светить свой военник? В нем те же самые ФИО, что и в паспорте.
- Есть смысл, если паспорт получал не так давно, и фотография в нем свежая. Портрет нашего жулика несколько раз на дню по телеку показывают, во всех учреждениях его ксерокопия имеется. А уж на транспорте он у каждого кассира под стеклом лежит все время перед глазами. Вот и наш человечек сходство заметил. Только в военнике фотка восемнадцатилетнего духа, изможденного курсом молодого бойца. Как думаешь, сильно на нее он сейчас похож?
- Да, резонно, - согласился Миша. - Так что там дальше-то было? У нас его данные есть?
- Нет, - вздохнул Манин. - На этом хорошие новости кончаются. Жулик наш почуял неладное, выхватил военный билет и свалил. Кассир запомнила только имя «Иван» и что фамилия у него начинается на букву «К». Вот и все.
- Да-а, - задумчиво протянул Мухаммедов, - не густо. По крайней мере, мы знаем, как его зовут и что он все еще в городе. Вокзал перекрыт?
- Каждый отходящий автобус досматриваем с проверкой документов. Даже таксистов трясем. Но те свои люди, сами скажут, если что не так. Здесь он, никуда не денется. Даже если автостопом поедет, на посту перехватим.
- Последнюю информацию по имени и первой букве фамилии ребятам на вокзал и на посты за городом передай.
- Уже сделано.
- Ну, тогда продолжайте в том же духе. Верной дорогой идете, товарищи! - подражая вождю мирового пролетариата, выкрикнул последнюю фразу Мишка, и дверь в его кабинет открылась, впуская очкастую физиономию Шурика.
Его все так и называли из-за имени и внешнего сходства с широко известным киногероем старой комедии. Правда еще он был похож на кролика из мультфильма про Винни-Пуха и фамилию носил подстать — Зайцев. На вид и не скажешь, что Шурик один из умнейших оперативников. Вместе с напарником они легко раскрывали самые запутанные дела, и жуликов кололи, как орехи, чисто своим интеллектом. Тут, правда, немаловажную роль играло «ботаническое» лицо Зайцева, что непременно вводило неискушенного преступника в заблуждение, заставляя расслабиться, а вскоре тот и не замечал, как сам во всем признавался.
Напарником у Шурика был Максим Вовченко, всегда серьезный, не расстающийся со своим любимым набором: наручниками, рацией и пистолетом, которые любил выставлять напоказ. Эти двое давно и хорошо спелись. Игра в «доброго и злого» у них всегда получалась лучше и результативнее всех. Потому и работали в одной упряжке, отвечали за один участок и сидели в одном кабинете, из-за созвучия фамилий прозванный «Ну, погоди!». Это и написал какой-то шутник фломастером на дверной табличке рядом с фамилией Зайцева. Получилось «Ну, о/у Зайцев А.А., погоди!» и подпись «о/у Вовченко М.И.». А сами обитатели кабинета носили прозвище «мультики». Они нисколько не возражали против таких названий и к юмору товарищей относились с пониманием, поскольку и сами не прочь были пошутить.
- Паш, к тебе там девушка пришла. Симпатичная-а... - ехидная улыбочка на физиономии Шурика натолкнула на мысль о розыгрыше. Напрашивался вывод, что посетитель или ужасная страхолюдина, каких свет не видывал, или просто старая карга.
Делать им больше нечего, что ли, кроме как потешаться над старым опером?
- У тебя работы нет? - с угрожающим намеком спросил Шурика понятливый Мухаммедов.
- Я только сказал Паше, что его ждут, - отчеканил Зайцев и быстро скрылся с глаз, уже в коридоре возмущаясь: - Вот и делай после этого добро людям...
- Ладно, пойду, посмотрю, кого еще ко мне нелегкая принесла, - вздохнул Паша и направился к выходу.
Сюрприз оказался убийственным. Возле кабинета нетерпеливо топталась Верка, та самая любительница писать заявления о надуманных изнасилованиях. Этого только не хватало. Кажется, слухи о маньяке взбудоражили и без того буйную фантазию этой девицы, и сейчас Паше предстоит услышать страшную историю про покушение на ее драгоценную честь. Из расположенного по соседству кабинета выглядывали ухмыляющиеся рожи двух «мультиков».
- Вера, не до тебя мне сейчас, - попытался Манин с ходу отшить фантазерку, но та вцепилась ему в локоть и, заглядывая широко открытыми глазами в лицо, быстро зашептала:
- Мне нужно с вами поговорить. Я видела этого маньяка...
«Ну вот, началось. И почему ко мне постоянно всякое дерьмо липнет!»
- ...на дне рождения у Сидоренко. Вернее, у его дочери, но собирались там взрослые. И он был у них...
- Подожди, - остановил ее Павел. Кажется, зря он грешил на Верку. Ведь, по сути, она принесла новую зацепку в деле поиска носителя Гидона. Хм, если, конечно, не врет.
Он открыл дверь, показав девушке, чтобы заходила, и бросил строгий взгляд на соседний кабинет. Любопытствующие рожи тут же исчезли.
- Рассказывай по-порядку, - предложив стул Верке, уселся напротив и скрестил руки на груди.
- Я на той неделе ходила к Сидоренко, - скороговоркой начала девушка. – Они праздновали день рождения дочери. Гости были в основном с работы Петра. Это ее муж...
- Чей?
- Господи, да Галки Сидоренко, чей еще. Так вот, парень, которого по телеку показывают, тоже там был. Он говорил, что вроде воевал где-то. Иваном зовут, вот.
- Уверена, что это он?
- Ну, если ваша фотка не врет, тогда точно он. Один в один. И одевается, как вы говорите.
А что, все сходится. Имя, внешность, одежда и та же история про участие в боевых действиях. Может быть, может быть...
- Где живет твой Сидоренко?
Ни номера дома, ни номера квартиры Верка не помнила, зато в мельчайших подробностях описала их расположение, поэтому найти нужный адрес не составило труда. Это был, пожалуй, первый удачный рейд по ее показаниям.
Спустя двадцать минут, Манин переступил порог искомой квартиры. На счастье хозяин был дома, отдыхал на выходном. Пройдя с ним на кухню, Паша выложил на стол портрет разыскиваемого и показал Сидоренко со словами:
- Этот человек был у вас в гостях на дне рождения дочери. Кто он?
Мужчина, взяв листок, внимательно разглядел рисунок, потом хмыкнул:
- На Ваньку похож.
- Угу, его имя Иван, - нетерпеливо поддакнул Манин, чуя близость цели. - А фамилия как?
- Караваев. Мы с ним в одной артели работаем.
- Где живет?
- Когда его смены, то при артели и живет, на стане. По выходным в город выбирается. Он родной брат жены нашего председателя, Кольки Безродного. Вот у них в квартире и остановился, когда из Иркутска сюда приехал. Колька взял его к себе в артель работать. Приятный парень Ванька-то. Детишек любит. На дне рождения дочка от него не отходила, так он ее развлекал. Вам-то он зачем?
«Да, Мрак умеет сети расставлять, - подумалось Павлу, - Вот и Юля попала в эту сеть. А твоей дочери, гражданин Сидоренко, просто повезло остаться целой и невредимой после столь приятного знакомства».
Но вслух он этого не сказал. Поблагодарив хозяина за беседу, распрощался, выспросив напоследок название артели, где председательствовал Безродный. Места жительства своего начальника Сидоренко не знал.
Манину стало понятно, почему так долго не удавалось выйти на убийцу. Он приезжий, это многое объясняет. Теперь в паспортно-визовую службу. Должен ведь Караваев хотя бы временно зарегистрироваться в квартире сестры. Или нет?
Выяснилось, что нет. Приезжий сибиряк пренебрег этой обязанностью.
Оставались еще списки работников артели. Такие сведения по всем золотодобывающим предприятиям района хранились в картотеке ОБЭП. Отыскав нужное название, Паша достал папку, открыл ее на списке рабочих и пробежался взглядом по фамилиям, среди которых Караваева также не оказалось. Прям нелегал какой-то. Зато под первым номером значился председатель Николай Васильевич Безродный, напротив которого был указан и его точный домашний адрес. Есть! Теперь туда.
Мухаммедова на месте не было. «Наверное, повел гостей в военкомат, а затем по кабакам. Докладывать руководству? Быстрее сам управлюсь».
Манин торопился, но лезть на рожон, действуя в одиночку, не рискнул. Зайдя к «мультикам», забрал их с собой, просто сказав:
- Быстро собирайтесь и поехали.
Не задавая лишних вопросов, те молча сели в машину. Уже в ней Павел пояснил:
- Едем в адрес, в котором предположительно обитает наш маньяк. Если он там, задерживаем. Если нет, аккуратно выясняем, где находится, чтобы не спугнуть, и работаем дальше.
В подъезде на лестничной клетке перед нужным этажом громко разговаривала компания молодых людей. Паша почувствовал тревогу: вдруг среди них Караваев? Пройти мимо, не обратив внимания или устроить проверку?
Ребята выглядели слишком молодо, но и преступник недалеко ушел от этого возраста. Ауры у всех оказались чистые, не запятнанные Мраком. «Не наши клиенты, проходим мимо».
На всякий случай он оставил одного оперативника на лестнице, а со вторым поднялся к нужной квартире и нажал кнопку звонка.
- Кто там? – послышался из-за двери приятный женский голос.
- Николай Васильевич дома? - игнорируя заданный вопрос, уверенным тоном проговорил Паша.
- Нет, он в артели.
Дверь по-прежнему не желали отпирать. Наверняка с ними сейчас говорила сестра Караваева. И наверняка он прячется именно здесь. Манин это знал, чувствуя близкое присутствие Мрака.
- Не подскажете, когда он приедет? - надо убедить женщину, что к ее мужу пришли по вопросам работы или еще каким-то там делам, чтобы она их впустила.
- На следующей неделе будет дома. С понедельника приходите.
- А Ванька Караваев?
Главный вопрос прозвучал. Секундная пауза, после которой несколько раз щелкает открываемый замок. Распахивается дверь. На пороге улыбающаяся женщина. Молодая, симпатичная. Здоровается, приглашает войти. Дело сделано, они в квартире.
- Вань, к тебе! – сказала и ушла на кухню, откуда вкусно пахнет готовкой.
Из прихожей виден зал, где за журнальным столиком сидит девочка лет восьми, что-то рисует, активно обсуждая это с Караваевым-Гидоном.
Вот он, невзрачный на вид, совершенно ничего собой не представляющий, блеклый человек. Зато какая черная аура! Уже знакомые гигантские крылья укутали плечи, слегка приподнялись волнительно, когда Караваев повернул голову и заметил Павла. Что он будет делать?
- Привет, Ваня, - спокойно поздоровался Манин, не вынимая рук из карманов куртки. В одной он держал пистолет, а в другой наручники.
Молодой человек встал и направился к нему.
- Вань, не уходи, - раздался вдруг за его спиной детский голосок. – Давай еще порисуем.
- Сейчас порисуем, солнышко, - ответил ребенку маньяк и, снова поворачиваясь к Павлу, протянул руку. – Привет.
На какое-то мгновение Манин даже растерялся. На кухне ничего не подозревающая сестра готовит обед, в зале рисует ребенок (ее дочь?) – обе, похоже, души не чают в своем драгоценном Ванечке. Грубо положить его на пол под стволом пистолета или просто надеть наручники: что не сделай, все одно вызовет шок у домочадцев. А они-то при чем?
Вздохнув, он полез во внутренний карман, достал удостоверение и в развернутом виде сунул под нос Караваеву:
- Уголовный розыск. Одевайтесь, проедете с нами. Нужно задать вам несколько вопросов.
Тот и не думал сопротивляться, выяснять причину, по которой должен проследовать в милицию, не бился в истерике, требуя адвоката. Просто оделся и вышел под вопросительно-молчаливые взгляды сестры и племянницы, словно все это время ждал, что со дня на день за ним придут.
- Вань, а ты вернешься? – звонко крикнула вдогонку племяшка.
Караваев даже не повернул головы. «Тебе же лучше, если больше никогда с ним не увидишься», - подумал Манин, и вместо ее дяди ответил:
- Вернется, вернется… - и уже на выходе из квартиры тихо добавил: - Если захочет.

По дороге в райотдел Караваев выглядел спокойным, но только внешне.
У сидящего в нем демона все признаки волнения были налицо. Вздыбленным черным плащом он приподнялся над своим носителем, растекаясь вверх и в стороны языками непроглядной копоти. Таким ощетинившимся его и провели мимо дежурной части. Палыч за пультом аж привстал с места, вглядываясь в лицо Караваева, едва не прильнув к стеклу. Уж он-то хорошо успел изучить его портрет, постоянно торчащий перед глазами. Передав доставленного на попечение «мультикам», чтобы те отвели его в кабинет, Манин подошел к стеклянной перегородке и окликнул дежурного:
- Валер, вызвони сюда судмедэксперта, надо человека освидетельствовать.
- Это что, он? Поймали? – с надеждой в голосе спросил Палыч, не торопясь браться за трубку.
- Надеюсь, что да. Ты звонишь или как?
Увидев, что дежурный тянется к телефону, Павел пошел на свой этаж. Он был уверен, что судмедэксперт прибудет с минуты на минуту, как только получит вызов. Сам просил, когда вскрывал труп Юли, а потом дрожащей рукой писал заключение, чтобы его подняли в любое время дня или ночи, если будет подозреваемый. Умудренный опытом патологоанатом был уверен, что на преступнике не могут не остаться следы его злодейства. Особенно на «орудии преступления», которым тот буквально разворотил слишком узкое для взрослого мужика интимное место девочки. А каменистый грунт берега, где все это происходило, наверняка стесал ему колени. За эти несколько дней эксперт побывал в уголовном розыске не раз и не два, когда к убийству «примеряли» других подозреваемых. И все равно, не смотря на пустые хлопоты, он от своего слова не отступил, всегда приезжая по первому требованию.
Приехал и теперь.
В ожидании судмедэксперта Манин не спешил начинать допрос. Тянул время, выспрашивая у Караваева установочные данные, подробно интересуясь его биографией. Нигде тот, конечно, не воевал. Даже в армии не дослужил – комиссовали после неудачной попытки суицида. Решил повеситься, узнав, что любимая девушка предпочла другого и вышла замуж. Дома самореализоваться не получилось, вот и уехал к сестре. Хотел начать новую жизнь. Да-а-а… не с того начал.
На вопросы Караваев отвечал кратко, не вдаваясь в подробности. Теребил нервными пальцами шапку, которую комкал в руках, и все ждал, когда же начнут спрашивать по делу. Все встало по своим местам после появления судмедэксперта, который, засыпав Караваева медицинскими терминами, заставил его раздеться и внимательно осмотрел с ног до головы.
- Откуда у вас ссадины на коленях и на локтях? – судмедэксперт пристально глядел в лицо насильника сквозь толстые линзы очков.
Тот замялся, не сразу ответив:
- Упал…
- А потом полз?
Ехидство и неприкрытая грубость в голосе эксперта сказали Манину много больше, чем простое «это он!». Не дожидаясь ответа на последний вопрос, эксперт поманил Пашу за дверь, безразлично бросив оставленному под присмотром «мультиков» Караваеву: «Можете одеваться». А когда оказался в коридоре, горячо зашептал:
- Никаких сомнений, что это его рук дело. Локти с коленями счесаны, кровоподтеки на пенисе. Он это, Паша, он. Молодцы! Я пошел к себе писать заключение по освидетельствованию. Закончу, принесу. Все, давай, - крепко пожал руку и снова повторил: - Молодцы!
Ну, теперь можно беседовать предметно. Павел вернулся в кабинет. Караваев, уже одетый, спокойно сидел на стуле, положив руку на стол. Казалось, та нервозность, что присутствовала в нем все это время, вдруг исчезла. Даже шапку выпустил из пальцев, положив ее рядом. Да и Мрак в нем больше не бесновался, выказывая волнение. Что это с ним? Смирился с неизбежным?
- Сам расскажешь, как убивал девочку? – с ходу в лоб спросил Манин, усаживаясь за стол.
- Может быть, - неожиданно дерзко произнес Караваев и поднял глаза. – Поговорим наедине?
Что-то было не так в его взгляде и в голосе. Горло издавало грубый хрип, в котором слышались весьма знакомые нотки. А расширенные темные зрачки почти полностью заслонили белки глаз. И теперь на Павла смотрел не человек, а засевший внутри него демон. Гидон?
Паша многозначительно глянул на Шурика с Максом, указав им на дверь. С недовольными лицами те неторопливо покинули кабинет.
- Я внимательно слушаю, – закурив сигарету, Манин откинулся на спинку кресла.
- Ты, Клещ, не будешь объявлять мне Поединок.
Так. Значит, все-таки Гидон.
Стараясь оставаться невозмутимым, Паша произнес:
- Да? Интересно почему?
- Потому что скоро должна умереть еще одна девушка. И только я знаю кто и где.
- Информация в обмен на жизнь в Упорядоченном? – догадался Павел. – Ты думаешь, что меня это заинтересует?
Сухой кашляющий смех, никак не сочетающийся с простоватым лицом Караваева. Разве только с его смертельной бледностью и черными глазами. Вспомнит ли он, о чем сейчас разговаривал с Пашей, когда Мрак покинет человеческое тело? Интересный вопрос.
- Ты так ничего и не понял, Клещ, - злорадно осклабился Гидон. – Неужели не видишь, что нас становится больше день ото дня? Ваши дурацкие сопереживания делают несчастье одного человека достоянием всех окружающих. В первую очередь членов его семьи. Чего стоит только желание мстить. Убив девчонку, я переманил на нашу сторону ее отца. Он теперь тоже готов убивать, а значит, легко примет в себя кого-нибудь из Хаоса. А сколько еще посторонних людей, благодаря этому, хотят моей смерти, ты знаешь?
Можно было догадаться. Ужасная участь Юли Ческидовой, получив широкую огласку в городе и за его пределами, вряд ли оставила кого-то равнодушным. Если среди населения провести социальный опрос, Манин больше чем уверен, что основная масса народа выскажется за расправу над насильником без суда и следствия.
А сам Ческидов? Они встретились как-то в прокуратуре, где Сергея Петровича допрашивали в качестве потерпевшего. Тогда он поинтересовался у Павла, есть ли подвижки в розыске преступника. Кое-какая информация о Караваеве к тому времени уже начинала поступать, и он поспешил обнадежить отца, потерявшего дочь, сказав, что в скором будущем убийцу поймают. Никогда не забыть ему, как Ческидов склонил голову и тихо произнес: «Не арестовывай его, Манин. Пристрели, как бешеную собаку. А не можешь, мне скажи. Я это сделаю».
- Знаешь! - удовлетворенно прошипел Гидон. – Каждая смерть открывает путь сюда сразу нескольким братьям из Хаоса. Поэтому я предлагаю не жизнь за информацию, как ты сказал, а одну жизнь за многие жизни.
Вот ведь гнида, еще и торгуется. Сделав глубокую затяжку, Павел затушил сигарету, посмотрел в темные глаза демона… и «прыгнул».
Он держал Караваева за грудки, но уже не в своем рабочем кабинете, а в Зыби. И не Караваева вовсе. В его руках бился Мрак, быстро теряющий человеческое обличье. Из головы Гидона выросли огромные рога, лицо сделалось похожим на бычью морду. Вылитый Минотавр. Лишь кольца в носу не хватает для пущего портретного сходства.
Кажется, Манин машинально преобразовывал Зыбь, поскольку вдруг оказался в загоне для скота, а в ноздрях у демона заблестел металлический кругляш. Одежда Мрака превратилась в дым и протекла сквозь пальцы, но Паша не растерялся и тут же схватил кольцо. Гидон взревел, пытаясь вырваться. Притянув демона к себе, Страж гаркнул в его раздутые ноздри:
- Теперь поговорим на моих условиях. Или ты мне прямо сейчас сливаешь всю информацию, о которой до этого говорил, или я с тобой сражаюсь. Ну?
- Подожди! – прорычал демон. - А если скажу, сражаться не будешь?
- Не буду!
Манину казалось, ему ничто не помешает обмануть Гидона. Он хотел заставить того выдать необходимые сведения, а потом все равно объявить Поединок, не смотря на обещание. Но, произнеся эти слова, вдруг четко осознал, что не сможет их нарушить ни под каким предлогом. Уж если Страж Порядка, находясь при исполнении, кому-то что-то пообещал, это что-то непременно сбудется, хоть ты тресни.
Видя насмешку в глазах врага, Паша понял, что им манипулируют, и попытался исправить ситуацию:
- Не буду, если дашь слово убраться в Хаос и никогда больше не лезть в Упорядоченное.
- Не ты ставишь условия… Впрочем, так и быть, обещаю! - слишком быстро согласился Гидон, заставив сомневаться в искренности сказанного. Но на большее рассчитывать не приходилось.
Отпустив кольцо, Манин понаблюдал, как оно исчезает.
- Говори и убирайся, – на всякий случай обнажил шпагу, держа острием вниз.
Потирая нос, Гидон прогнусавил простуженно:
- Два моих брата уже сейчас идут за девочкой по имени Оксана Шпак.
- Адрес?
- Все произойдет в ее квартире. Узнать где она живет для тебя не проблема. Все?
- Зачем она вам? – подумав, спросил Паша.
- Она мне по барабану, - усмехнулся осмелевший демон, - а вот ее отец… - Он начал таять, покидая Зыбь, но перед тем, как совсем исчезнуть, злобно выкрикнул: - Еще увидимся, Клещ.
«Все-таки соврал, скотина!» - выругался про себя Манин и тоже поспешил прочь.


- Я уж думал все, натешился. Вытащит меня Страж и сразу Поединок объявит. Пронесло. Пока его не было, смотался быстренько, братьев призвал, объяснил, что им делать, и назад. Растолковал Стражу, что к чему, Слово взял, что не будет сражаться. Он, кстати, тоже пытался меня Словом связать. Дурак наивный! Не знает, что наше Слово ничего не значит. Ну да пусть. С дураками проще дело иметь.
- В другой раз он будет умнее и на это уже не купится.
- Еще что-нибудь придумаю. А пока он девчонку спасает, его хозяева могут свое благородное рыло засветить.
- Или крылья.
- Что?
- Ничего. Так, воспоминания…

Эх, майор, ну такое закрутил, что жжжуть!
Эти жестокие убийства...
Ну ваще короче, боюсь очень , кем может оказаться Гедон, и все равно не оторваться. И страшно читать и хочется, так что давай уж проду.

читаю по прежнему с интересом.
Спасибо.
Паша нравится, думала уже, что он эту Оксану полюбит, но хмм.. ладно уж
смелое однако дело - писать про такое.
ну да что уж, буду читать дальше