Летнее солнце, рассыпавшись мириадами искр в бескрайнем зеркале Татарского пролива, слепило Саньку, который любовался видом на море, идя на работу по одной из улиц Холмска. Этот небольшой портовый городок может и остался бы для него лишь одной из многих точек на карте, но здесь находился ключ к мечте, которой Санька бредил с раннего детства – Мореходное училище. Холмск уже несколько раз гостеприимно встречал его, приехавшего к тётке на летние каникулы. И вот теперь школа осталась позади, а впереди – море, манящее бескрайностью и неизведанностью.
Поскольку до начала учебного года оставалось пара месяцев, Санька решил провести их с пользой, устроившись сторожем на стройку. Теперь он каждый день мог любоваться морскими пейзажами, не перестававшими удивлять своим разнообразием красок и форм, и представлять себя на корабле среди волн и чаек. Городок был выстроен в виде террас, поэтому море было хорошо видно почти из любой его точки.
Придя на стройку, Санёк поболтал со сменщиком и обошёл территорию. За ним, радостно махая хвостом, бежал Белый – приблудившийся пес, которого подкармливали строители. Пёс в благодарность исправно лаял, когда кто-то из посторонних заходил на стройку. Убедившись, что всё в порядке, Санёк направился в один из подъездов. Стройка находилась на одной из верхних площадок Холмска, поэтому, если подняться на верхний этаж, можно было увидеть практически весь город. Вид был потрясающий. Летнее солнце постепенно клонилось к закату. Санька немного проголодался и решил попить чаю, но тут же вспомнил, что хотел зайти по дороге в магазин, но, засмотревшись на море, этого не сделал. Благо, время было ещё не позднее и магазин был рядом. Оставив Белого за сторожа, он направился туда.
Выйдя из магазина с пакетом, в котором лежал обычный набор «кола»-хлеб-колбаса-печенье, Санька услышал лай Белого. «Ну, кого там принесла нелёгкая?» - подумал он и быстро направился к стройке. Белый, поскуливая, лаял на подъезд. Инстинктивно прижав пакет к груди, Санька быстро, стараясь не шуметь, вошёл в него. Остановился. Прислушался на пару секунд и, ничего не услышав, двинулся вверх по лестнице. Первая ступенька. Вторая... Третья ступень внезапно вздыбившись оттолкнула Саньку к стене. Потеряв равновесие, он ударился об неё головой и полетел куда-то вниз, в чёрную пыльную муть, разверзшуюся под ним...
Темнота. Песок на зубах. Трудно дышать. В горле нестерпимо першит от пыли. «Что за чёрт?! Где я?» - Санька пробует шевелить руками и ногами. Вроде получается, хотя и больно. На грудь что-то давит. А, это пакет с продуктами. Хорошо, что «колу» купил не в стеклянной бутылке, а то лежал бы сейчас с «розочкой» в печени. «Дааа... И куда это я провалился?» - пронеслось в голове. Санька достал из кармана сотовый телефон и включил фонарик. Сквозь пыль проступили очертания развороченных бетонных блоков, кусков кирпича и того самого лестничного пролёта, который теперь навис над ним, защитив, словно щит, от смертельных бетонных булыжников и арматурных ножей. «Интересно, надолго ли...» - мрачно усмехнувшись про себя и прокашлявшись, Санька набрал телефон Службы спасения. Телефон, на несколько секунд задумавшись, выдал сообщение об отсутствии сети. Этого, собственно, и следовало ожидать. Ведь кругом куча железобетона. Да и Санька, скорее всего, теперь находится в подвале дома. Оставалась надежда, что завтра придут строители и разберут этот злосчастный лестничный пролёт, выпустив пленника на волю.
Мелкая дрожь пробежала по груде обломков. Сверху посыпались камешки и пыль. Санька, инстинктивно привстав, переполз к стене и сел. Внутри похолодело. Что это? Дом продолжает рушиться, или это землетрясение? Выдержит ли спасший его «шалаш» или придётся стать… Чем придётся стать если пролёт не выдержит думать не хотелось. Он прислушался. Тишина, шумом крови в ушах давящая хуже многотонных руин… Захотелось пить. Санька включил фонарик и, пошарив лучом, нашёл присыпанный пылью пакет. Достав «колу», и открыв бутылку, сделал пару глотков. «Хватит» - остановил он себя,- «Фиг знает, сколько тут придётся куковать»... Вот и всё. Начинается самое тяжёлое – ожидание. Санька глянул на часы, выбрал более-менее свободное от камней место на засыпанном песком полу подвала, подсвечивая себе фонариком, и попытался устроиться на нём, подложив под голову пакет с продуктами, чтобы немного поспать. Ведь помощь в любом случае будет завтра. Санька очень на это надеялся. Он хоть и слышал рассказы о спасённых из-под завалов людях, пробывших там неделю, но для себя подобной перспективы не хотел. Очень не хотел. Глянув напоследок на часы и уровень заряда батарейки, Санька выключил телефон. Мрак и тишина стали хозяевами его убежища. Незаметно к ним присоединилось забытьё, принеся с собой видения, навеянные событиями и переживаниями прошедшего дня...

А наверху наступал вечер, освещая розовым и красноватым светом стены уцелевших домов и развалины, подсвечиваемые изнутри пожарами. По некогда ухоженным улицам бродили люди, не узнавая свой город. Кареты «скорой» и пожарные машины... Свет переносных фонарей и фар машин МЧС, разрывающий тьму неотвратимо наступающей ночи... Плач и крики...
Так закончился день первый.

Санька открыл глаза. Темнота вокруг снова заставила похолодеть от страха. Странное чувство. Всё, что произошло с вчера, чудилось сном, но оказалось самой что ни на есть реальностью. Включив телефон, он посмотрел на часы. Прошло всего лишь три часа. Наверное, из-за сна на холодном песчаном полу захотелось «по-маленькому». Санька обвёл лучом фонарика вокруг себя, отыскивая подходящее для этого случая место. Выбрав, наткнулся на ещё одну проблему, не терпящую отлагательства: высота убежища не позволяла встать в полный рост.Чертыхнувшись и вспомнив много всяких слов, Санька всё же смог выкрутиться и из этого неловкого положения, всем сердцем надеясь, что вскоре придут спасатели и проделывать подобные вещи много раз не придётся.Вновь навалилось мерзкое чувство тягучести времени. Даже удары собственного сердца следовали нестерпимо медленно. Спать не хотелось. Подтянув к себе пакет, он достал на ощупь хлеб, оторвал от буханки кусок и стал есть, стараясь не столько насытиться, сколько убить время, начинавшее терзать его своей неспешностью. После того, как кусок хлеба был съеден, Санька повторил свою попытку заснуть. На сей раз удачную.
Песок и мелкие камешки, сыплющиеся на лицо, разбудили Саньку. Он инстинктивно сжался, закрыв голову руками. Дрожь прошла по развалинам. Теперь стало ясно, что это отголоски землетрясения. «А что если весь город разрушен? Сколько ждать помощи?» - паника комком подступила к горлу. Включив телефон, он посмотрел на часы. Был почти полдень. Спасатели должны уже начать поиски пострадавших. Внезапный приступ кашля разогнал панические мысли. Санька на всякий случай снова набрал телефон Службы спасения. На экране высветилось всё то же сообщение об отсутствии связи. «Тоже мне связь» - со злобной ехидцей подумал он и невесело отметил, что индикатор заряда аккумулятора стал меньше на одно деление. Дня через три телефон сдохнет. Из глубины подсознания на секунду выплыло «а что если помощь придёт позже?» и тут же спряталось обратно. Думать об этом было страшно.Санькино тело затекло и болело. Хотелось выпрямиться и потянуться, но сделать это было невозможно. Чтобы хоть как-то размяться и согреться, он принялся растирать ноги и руки, делать простые упражнения. Это немного помогло, но желание встать и пройтись не пропало. Позавтракав хлебом и колбасой, которые пришлось откусывать по очереди, поскольку нож остался в вагончике, и запив «колой», Санька стал думать чем заняться в железобетонном плену, который, тем не менее, спас ему жизнь.

Наверху тем временем полным ходом разворачивались спасательные работы. Прибывали всё новые экипажи МЧС, развёртывался передвижной госпиталь. Вокруг царило странное сочетание деловой суеты спасателей, прерываемой минутами тишины, радости встретившихся уцелевших и горя нашедших своих близких среди тел, накрытых простынями с проступившими пятнами крови. Командование МЧС, находясь в полевом штабе, развёрнутом неподалеку, умело направляло вновь прибывающие силы на разбор завалов, согласно разработанному плану спасательных работ. Но разбора завала на стройке с целью поиска пострадавших в этом плане не было, поскольку руководство строительной фирмы, в которой трудился Санёк, заверило спасателей, что в выходной день никакие работы не производились и никого кроме сторожа на территории объекта быть не должно. Обход стройки спасателем-кинологом тоже ничего не дал. Поэтому решено было разбирать руины с помощью тяжёлой техники, которая должна была прибыть к концу дня. А сторожа записать в списки «пропавших без вести».

Поскольку при отсутствии света ничем кроме раздумий невозможно было заниматься (Санёк благоразумно старался экономить заряд телефонного аккумулятора), почти всё время ему приходилось не то спать, не то быть в забытьи, периодически разбавляя это занятие физическими упражнениями и иногда «отправлением естественных надобностей».
К началу третьего дня заточения закончились продукты. Санька доел кусок хлеба с каким-то ранее не испытанным чувством обречённости. Теперь придётся привыкать к голоду и жажде. Внезапно, внутри появилось что-то первобытное, дававшее силы для борьбы, хотя, скорее всего это чувство было всего лишь отчаянием. Включив фонарик, Санёк стал проверять на прочность стенки своего убежища. «Завалит – ну и пусть. Всё лучше, чем смерть от жажды и голода» - думал он, пытаясь разобрать нагромождение обломков. Но на место вытащенных кусков тут же осыпались новые. Выбившись из сил, Санька опустился на песок и чуть не заплакал от бессилия перед обстоятельствами. Вот уж действительно «жизнь – карточная игра, в которой у смерти краплёные карты»... Резкий приступ кашля, вызванный пылью, поднявшейся в результате бесплодной попытки освободиться, остудил пыл пленника. Переведя дух, Санёк посмотрел на часы и выключил телефон. Тьма, холод и духота вновь воцарились вокруг...

Сидя в кабине экскаватора, неторопливо двигавшегося среди руин, Михалыч не верил своим глазам. Еще пару дней назад тут была жизнь. Ездили машины, дети играли на дворовых площадках, деревья шумели листвой, которой игрался летний ветерок. Теперь же всё это превратилось в огромную свалку строительного мусора, в которой словно муравьи тут и там копошились люди, пытаясь найти хоть что-то принадлежащее безвозвратно ушедшему благополучному вчера.
Вот и стройка, где ему предстояло работать. Она безошибочно определялась по поваленным и разбитым плитам забора, а также по нелепо закрученным останкам башенного крана, лежащим поверх кучи кусков бетона и кирпича. Бригада рабочих и автокран уже были на месте. В ход пошёл бензорез, делящий на части стальные фермы крана и полуразрушенные плиты перекрытия, которые тут же грузили на подходившие грузовики. Михалыч ждал, когда бригадир определит ему фронт работ. Через несколько часов, когда крупные обломки, лежавшие сверху, были убраны, настала очередь экскаватора.

Санька проснулся от какого-то неясного гула. Голова болела и слегка кружилась. Было ужасно холодно. «Вот и простуда» - пронеслось в голове.
Посыпалась пыль и мелкие камешки. «Опять начинается, что ли?» - страх заставил колотиться сердце быстрее.

Михалыч прикинул, что счёт загруженных им грузовиков перевалил за второй десяток, а обломков всё не убавлялось. Хоть он и работал в родном ДРСУ уже почти пятнадцать лет, но чтобы было столько работы – в первый раз. Разнокалиберные куски дома никак не хотели помещаться в ковш, но терпение Михалыча было сильнее - куча постепенно таяла.

Песок и камешки сыпались всё сильнее, пыль не давала Саньку дышать. «Нет. На толчки это не похоже. Значит, спасатели» - с облегчением подумал он, закрыв нос и рот рукавом. Стало легче. Неожиданно спасительная плита над головой дрогнула и чуть опустилась. Страх и паника вырвались на свободу. «Да кто ж так спасает! Уроды! Я тут! Осторожнее!» - в отчаянии кричал Санька, сжимаясь в комок. Но его никто не слышал, и разрушение продолжалось.
Луч нестерпимо яркого после многодневной темноты света пробил пыльный воздух подземелья. Санёк рванулся к нему, протягивая вперёд свободную руку, - «Слышите! Я тут!!!»

Белый от цементной пыли ковш в сотый раз двинулся сверху вниз по развалинам, загребая по пути некрупные камни и выворачивая за арматуру из кучи куски побольше. Секунда! И ярко красное пятно брызгами расплылось по нему. Михалыч похолодел и пулей выпрыгнул из кабины. Заглянув в ковш, он схватился за сердце и медленно осел на камни. Там, слегка подрагивая пальцами, лежала окровавленная человеческая рука.
Через полчаса «скорая» уже везла покалеченного, но всё же живого Санька в больницу, а один из спасателей пытался успокоить Михалыча, - «Не надо переживать. Бывает и так. Парнишке ещё повезло – хоть без руки, но живой. Тут радоваться надо.»
«Да уж, бывает»,- думал Михалыч, прислонившись к гусенице экскаватора, и трясущимися руками пытаясь попасть в рот таблеткой «валидола». В этот день он больше за рычаги машины не садился.