Краткое описание Москвы в 15-16 веках
|
Кержак
|
Дата: Пятница, 11.03.2011, 18:41 | Сообщение # 1
|
Батько
Группа: Атаман-отставник
Сообщений: 16021
Награды: 39
Статус: Offline
|
Москва во второй половине XV - начале XVI вв.
Сергей Юрьевич Шокарев
Введение
Источники донесли до нас более полное представление о Москве второй половины XV—начала XVI века, чем о Москве более раннего времени.
Кремль или “город”
Центром столицы был кирпичный Кремль с монументальными соборами и каменным великокняжеским дворцом. С северной стороны от Успенского собора располагался митрополичий двор. В 1450 г. митрополит Иона заложил на нем каменную палату и при ней церковь во имя Ризоположения. По аналогии с позднейшим патриаршим двором, на митрополичьем дворе, по всей видимости, в каменной палате существовало несколько помещений называемых кельями: передняя келья (приемная), келья-комната (как бы кабинет), крестовая келья (молельня), малая келья (опочивальня). К каменной палате примыкали деревянные сени и деревянный второй этаж. В 1473 г. после пожара, испепелившего значительную часть Кремля, митрополит Геронтий поставил уже кирпичную палату и “нарядил” кирпичные ворота, которые впоследствии назывались Святыми. Возле них была воздвигнута кирпичная палата, получившая название Столовой. В Столовой палате происходили торжественные трапезы митрополита с государями и высшим духовенством. После пожара 1493 г. митрополит Зосима вновь отстроил свой дом в виде трех каменных келий с подклетами.
Помимо великокняжеского и митрополичьего дворов, Кремль XV—XVI вв. был местом жительства бояр, дворцовых мастеров, купцов и расположения подворий дальних монастырей. Застройка Кремля была очень тесной, что вызвало специальные меры Ивана III по благоустройству кремлевской территории. Около 1500 г. при его приказу были проложены прямые улицы от Спасских (Фроловских) ворот и Никольский ворот к Соборной площади Кремля. Ширина этих улиц была незначительной и примерно соответствовала ширине проезда в кремлевских воротах. На Спасской улице Кремля у самих ворот находилась церковь Афанасия Александрийского и подворье Кирилло-Белоозерского монастыря. Напротив Афанасьевскй церкви находились кирпичные палаты купца Таракана, построенные им в 1470 г. – первое кирпичное гражданское сооружение в Москве. Далее по Спасской улице располагалось подворье митрополита Крутицкого и Подонского. За этими подворьями, в северо-западном углу Кремля в конце XV в. находились боярские дворы – знаменитого князя Семена Ряполовского, Григория Васильевича Морозова, Андрея Федоровича Челяднина (носил почетный титул конюшего, т.е. старшего между боярами). Они примыкали к самой окраине Кремля – Зарубе, т.е. горе, которую подпирали деревянные сваи или избицы – срубы, укреплявшие скат горы. В первой половине XV в. на месте этих дворов находился двор Димитрия Шемяки, на котором в ночь на 16 февраля 1446 г. был ослеплен великий князь Василий II. Двор Семена Ряполовского после его казни, вероятнее всего, перешел в казну, и около 1525 г. был пожалован знатному литовскому выходцу князю Федору Михайловичу Мстиславскому, женившемуся на племяннице Василия III.
С другой стороны Спасской улицы находился двор бояр Ховриных-Головиных – потомков греческого князя Стефана Васильевича, появившегося в Москве в конце XIV в. Внук князя Стефана Васильевича Владимир Григорьевич Ховрин в 1450 г. построил перед своим двором церковь во имя Воздвижения Честного Креста, которую “повеле заложити около кирпичем, а изнутри белым каменем”. Через семь лет новая церковь обгорела при пожаре, начавшемся у Ховринского двора и испепелившего треть города, но просуществовала до начала XIX в. Сын Владимира Григорьевича Иван Голова, обладавший значительными денежными средствами, в 1472 г. взял подряд на строительство Успенского собора, закончившееся падением здания. Иван Голова, его брат Дмитрий Овца и их потомки в XVI в. занимали должность государевых казначеев.
Двор Ховриных-Головиных примыкал к Вознесенскому монастырю, основанному вдовой Дмитрия Донского княгиней Евдокией Дмитриевной в 1407 г. В том же году великая княгиня скончалась и была похоронена в основанной ею церкви. С этого времени Вознесенский монастырь стал усыпальницей женской половины великокняжеского дома, переняв эти функции у кремлевского Спасского монастыря. Захоронения великий княгинь совершались в белокаменных саркофагах в подцерковье соборе. Когда в 1928 г. разрушали Вознесенский монастырь ученые, историки и архитекторы смогли спасти древнейший некрополь монастыря. Многотонные саркофаги с сохранившимися в них останками княгинь и цариц были перенесены в подклет Архангельского собора. Несколько лет назад сотрудники Музеев Московского Кремля начали работу по научному изучению этих останков. Так была выполнена пластическая реконструкция внешнего облика великой княгини Софьи Палеолог. На очереди исследование останков великой княгини Елены Глинской.
К Вознесенскому монастырю с примыкал мужской Чудов монастырь, расположенный ближе к Соборной площади. Он был основан святым митрополитом Алексием в 1365 г. Согласно преданию, поводом для основания монастыря было чудесное исцеление в Орде митрополитом ханши Тайдуллы, матери золотоордынского хана Джанибека. В честь этого события ханша подарила митрополиту ордынский Посольский двор в Кремле, на месте которого Алексий и основал каменную церковь во имя Чуда Михаила Архангела в Хонех, вокруг которой и возник монастырь. Сам основатель монастыря в 1378 г. был погребен в церкви Чуда Михаила Архангела в Благовещенском приделе. Его чудотворные мощи вскоре стали предметом поклонения. Церковь Чуда Михаила Архангела была перестроена в 1431—38 гг. В 1483 г. чудовский архимандрит Геннадий повелел соорудить в монастыре храм во имя святого митрополита Алексия с трапезной, который был окончен в 1485 г. В 1501 г. Иван III приказал перестроить обветшавший монастырский собор 1431—38 годов. Чудов монастырь в XV—XVI вв., наряду с Троице-Сергиевым, Иосифо-Волоколамским, Кирилло-Белоозерским монастырями был одним из крупнейших. Согласно поздним переписям XVII в. ему принадлежало 2120 крестьянских дворов – по числу дворов он находился на втором месте после Симонова среди московских монастырей (Симонов – 2407, Новоспасский – 1803, Новодевичий 1469 и др.).
Однако, не только бояре и монастыри владели в XV—XVI вв. землями в Кремле. При Иване III из Кремля были выселены некоторые купцы, но жили дворцовые мастера. Так, в духовной Ивана III упоминаются три портных великого князя, которые жили на месте старого двора боярина Василия Тучкова-Морозова, близ Спасской улицы.
Великий посад или Китай-город
Великий посад был наиболее заселенной частью города после Кремля. Его территория расширялась по мере удаления от Кремля, к востоку. Естественными границами Посада были Москва-река и Неглинная. От того места, где Неглинная поворачивает на север до Москвы-реки еще при Василии I было начато сооружение рва. В конце XV в. посад был затронут мерами Ивана III по благоустройству города. В 1492 г. великий князь приказал снести все дворы по реке Неглинной на расстоянии 110 сажен от Кремля (около 300 метров), дабы расчистить место для строительства новых стен и ее сохранения от возможных пожаров. В 1495 г. подобная мера была обращена на строения, находящие за Москвой-рекой, в Заречье. Густонаселенный посад отделялся от кремлевских стен торговой площадью, носившей в XVI в. название Пожар, а, впоследствии, Красная. В 1504 г. на посаде было указано завести деревянные решетки, которыми улицы перегораживались на ночь и при них стражу, чтобы предотвратить разбои. Тогда же были сделаны попытки стандартизировать ширину московских улиц. Новгородский летописец пишет, что в 1507 г. в Новгороде стали устанавливать размер улиц по-московски.
Наиболее древней частью Посада был Подол, спускавшийся к Москве-реке, называвшийся в XVI в. Зарядьем, т.е. местностью “за рядами” (торговыми). По Подолу параллельно Москве-реке шла Великая улица, на которой стояла церковь Николы Мокрого, покровителя путешественников, особенно, моряков. В древности там располагалась пристань купеческих судов, приплывавших из Рязани и Нижнего Новгорода. Подол был очень плотно застроен. Раскопки в позднейшем Ипатьевском переулке обнаружили не менее 20 сооружений – срубов, хозяйственных построек, частоколов, мостовых. Толщина культурного слоя XV в. в этой части Посада равняется 1 м. Такая же толщина культурного слоя и в северо-восточной части Кремля. Плотная застройка наблюдается и в более северных частях Посада – срубы и мостовая обнаружены в Историческом проезде. В одном из срубов найдена первая в Москве берестяная грамота, содержащая фрагмент судного списка 1410—1430-х гг.
Севернее Подола шла Варьская улица (Варварка), получившая свое название, вероятнее всего, от слова “варя”, обозначавшее варку меда и некоторые другие повинности населения. В 1514 г. московский купец Юрий Урвихвостов поставил в начале улицы церковь во имя великомученицы Варвары и название церкви вытеснило более древнее наименовании улицы. В XVI—XVII вв. Варварка была очень оживленной. На ней располагались: Гостинный двор, Старый Денежный двор, Английский двор, Устюжский Гостинный двор, Знаменский монастырь множество церквей и дворов знати.
Севернее Варварки располагалась Ильинка, называвшаяся по стоявшей в ее начале церкви Ильи под Сосной. Название церкви – “под Сосной” доносит до нас атмосферу глубокой древности, когда на Посаде, еще не столь заселенном, стояли маленькие церкви, умещавшиеся под сосной или под вязом, как называлась церковь, стоявшая на другом конце Посада – Иоанна Богослова, что под Вязом. Четвертой крупнейшей улице Посада была Никольская, получившая свое название по Никольскому монастырю, основанному до 1390 г. (в XV в. назвался Николой Старым). В 1473 г. в монастыре Николы Старого спасался от страшного кремлевского пожара митрополит Филипп. Поблизости от Никольского монастыря располагался Иконный ряд, на котором шла торговля иконами. Основанный в той же местности (левая сторона Никольской) в 1600 г. Спасский монастырь получил таким образом название Заиконоспасского.
Густонаселенный посад требовал в начале XVI в. более значительных оборонительных сооружений нежели ров Василия I. Идея обнести посад кирпичной стеной возникла у Василия III, но ее воплощение выпало его вдове Елене Глинской. В 1534 г. Посад был обнесен земляным валом, а в 1535—38 гг. были возведены по линии вала кирпичные стены, строительством которых руководил итальянский зодчий Петрок Малый. Эти стены получили название Китай-города, которое, впоследствии, распространилось и на весь район посада. Это название, вероятнее всего, возникло от старых укреплений, основу которых составляли плетеные изгороди и корзины, заполненные землей. Подобные плетенки и назывались китой. Перед стеной был вырыт ров, по дну которого вбиты деревянные колья и насыпан вал. Стены крепости, толщиной до тех саженей (8—9 метров), были выстроены с расчетом на применение огнестрельного оружия. Поэтому в них располагались крупные помещения для орудий, так, что реальная толщина стен была гораздо меньшей. Стена была приспособлена для тройного боя – подошвенного, среднего и верхнего. Подошвенный бой велся орудиями крупного калибра, средний (на парапете стен) – мелкокалиберными пушками; верхний – ручным огнестрельным оружием и метательными орудиями. В башнях Китай-города хранились большие белокаменные ядра, сбрасывавшиеся со стен на неприятеля. Склад таких ядер был обнаружен при раскопках в Кузьмодемьянской башне Китай-города. Первоначально, из Китай-города вели несколько проездных ворот: Владимирские (Сретенские) стояли у конца Никольской улицы и выезда к Лубянке; Троицкие (Ильинские) – в конце Ильинки; Всехсвятские (Варварские) – в конце Варварки. Со стороны Москвы-реки были устроены Водяные ворота, которые выходили к “живому”, наплавному мосту через реку. С северной стороны, стояли Львиные (Неглименские; с второй половины XVII в. Воскресенские) ворота, которые выходили к Воскресенскому мосту через Неглинную и далее к Тверской дороге (улице).
За посадом в XV в. находились уже пригороды. Церковь во имя Святого равноапостольного князя Владимира (в районе современной Солянки и Старосадского переулка), располагалась возле великокняжеского терема в Садах, отчего носила название церковь Владимира в Старых садех.
Занеглименье, Замоскворечье и Заяузье
Занеглименье в XV в. было заселено неравномерно. Наиболее населенной его частью был район, непосредственно примыкавший к Кремлю, между Арбатом и Москвой-рекой. Там стояла церковь Всех Святых на Чертолье, т.е. в овражистой местности. В 1475 г. в Занеглименье начался пожар “меж церквей Николы и Всех Святых и погоре дворов много”. Занеглименье пересекали несколько крупных дорог: Смоленская, Дмитровка, Волоцкая, Тверская. Улица Арбат (Орбат), примыкавшая к Смоленской впервые упоминается в источниках под 1493 г. при описании московского пожара, начавшегося от свечки, оставленной в церкви Николы на Песках на Арбате. Слой этого пожара обнаружен под настилами деревянных мостовых XVI—XVII вв. при раскопках 1985 г. Хорошо освоена и застроена местность, называвшаяся Старым Ваганьковым (территория между современной Российской государственной библиотекой и Музеем изобразительных искусств им. А.С.Пушкина). В первой половине XV в. там стоял двор великой княгини Софьи Витовтовны, вдовы Василия I.
Менее заселена была местность к северу от Арбата. Село Кудрино, название которого сохранилось в наименовании современной Кудринской площади, в начале XV в. считалось загородным и принадлежало князю Владимиру Андреевичу Серпуховскому. В конце XV в. вокруг Кудрина располагалось “всполье” – простирались поля ржи и большие луга. Слабо заселены были территории и между Кудриным и Москвой-рекой. Грамота 1491 г. показывает характер местности в районе современной Краснопресненской набережной. В этой грамоте митрополит Зосима позволил Савве Никифорову сесть на церковную землю близ Новинского монастыря. Савва Никифоров брал на себя обязательства “собе двор ставити, а лес сечи, и розселивати”. В конце XV в. там еще рос лес и ставились новые дворы.
На протяжении XV века основная часть Занеглименья застраивалась дворами принадлежавшими великому князю и населенные его слугами и ремесленниками, боярам, церковным феодалам, слободками ремесленников и промысловых людей. Они строились около крупных дорог, которые по мере заселения преобразовывались в улицы. Смоленская, Дмитровская и Тверская дороги сохранили свои названия; Волоцкая дорога преобразовалась в Никитскую улицу. Уже в середине XV в. Занеглименье было окружено валом, возможно, проложенным по линии позднейших стен Белого города. Окраинные монастыри – Сретенский, Рождественский, Высоко-Петровский – стояли на границах освоенной местности, за которой начиналось “всполье”.
Замосковречье или Заречье было застроено еще более слабо, чем Занеглименье. Деревянные строения подходили, в основном, к Москве-реке, что приводило к тому, что пожары, начинавшиеся в Замосковоречье легко перекидывались в Занеглименье и на “город”, т.е. Кремль. Это и вызвало уже упоминавшиеся противопожарные меры Ивана III в 1495 году. Эта часть была наиболее бедной (в источниках нет упоминаний о строительстве там каменных церквей) и уязвленной для татарских нападений с юга. Это и предопределило заселение Замоскворечья во второй половине XVI в. стрелецкими слободами. Впрочем, еще при Василии III поселение военных служилых людей было размещено в Замоскворечье. Им была знаменитая слобода служилых иноземцев Наливки, описанная С.Гербершейном. С.Герберштейн пишет, что иноземные наемники Василия III, в отличии от русских, имели право каждый день пить мед и пиво, почему и были выселены отдельно, чтобы не соблазнять остальных жителей Москвы. Отсюда и произошло название слободы – от русского слова: “Налей!”. Остатки некрополя этой первой иноземной слободы в Москве неоднократно прослежены при земляных работах в XIX и XX вв., и дают надгробия с датами 30—90-х гг. XVI в. По находкам этих надгробий слобода Наливки локализуется в районе современной Мытной улицы, т.е. на самом краю обжитой территории Замоскворечья.
С городом Замосковоречье связывалось “живыми” или наплавными мостами. Зимой на льду Москвы-реки шла оживленная торговля, происходили кулачные бои и совершались казни. В 1483 г. придворный врач Ивана III “немчин” Антон не смог вылечить, а уморил “смертным зельем за посмех” татарского князя Каракучу, служившего вассалу великого князя касимовскому хану Даньяру Касимовичу. Сын Каракучи потребовал мучил врача-неудачника и хотел продать его в рабство, но Иван III приказал его казнить. Зимой, на льду Москвы-реки татары зарезали лекаря “как овцу”. В 1497 г. на льду Москвы-реки рубили головы сторонникам великого княжича Василия Ивановича, участвовавшим в интриге против Дмитрия-внука, а в 1499 г. князя Семена Ряполовского – сторонника противной партии.
Замоскворечье пересекала Ордынская дорога, давшая начало названиям улиц Большой и Малой Ордынке. Вообще, тюркский элемент присутствует в названиях улиц Замоскворечья более, чем в топонимике других районов Москвы, что свидетельствует о поселениях в Замоскворечье татар и возможном размещении там ордынского посольского двора после вывода его из Кремля.
В Заяузье располагались крупные ремесленные слободы – Гончарная и Кузнецкая. Гончарная слобода складывалась вокруг церкви Никиты Мученика. В этом же районе находился Спасский монастырь, игумен которого в 1483 г. построил кирпичную церковь. Через Заяузье шли две крупные дороги – Владимирская и Коломенская. На Владимирской дороге возвышался Спасо-Андронников монастырь, а южнее другим форпостом встал в конце XIV в. Симонов монастырь.
Окрестности Москвы
Согласно исследованию академика С.Б.Веселовского, XV столетие было временем расцвета Подмосковья. Он писал, что вторая половина XIV—XV вв. были временем наиболее активной расчистки лесов и распашки земель под Москвой. Охотничьи угодья великих князей, окружавшие Москву в XIV в. постепенно пустели. К концу XV в. в Подмосковье был выбит такой ценный пушной зверь как бобр. Вместе с тем, иссякали и другие природные богатства – бортные леса к концу XV в. отодвинулись от Москвы на несколько сотен верст. Заселение средней полосы осуществлялось силами “слобод”, составлявшихся из “охочих людей”, которым князья предоставляли судебные и податные льготы. Большое количество подмосковных земель было роздано московскими князьями XIV в. боярам и военным слугам, которые также привлекали крестьян для их освоения. В XV в. лидирующая роль в освоении Подмосковья и средней полосы России переходит к монастырям. Крупное хозяйство монастырей позволяло им давать не только льготы крестьянским хозяйствам, но и предоставлять кредиты деньгами, зерном и другими запасами, сельскохозяйственным инвентарем. Это привело к тому, что в XV в. подмосковные земли были прочно освоены крестьянскими хозяйствами, давали хорошие урожаи и были густо (по сравнению с другими регионами) заселены. Опричные погромы и татарские нашествия XVI в. и катаклизмы XVII в. нанесли тяжелый по Подмосковью, вызвав глубокий хозяйственный кризис и запустение многих селений.
Документы XIV—XV вв. сохранили многочисленные названия и свидетельства ранней истории подмосковных селений, вошедших ныне в черту Москвы. Одной из наиболее освоенных была территория по реке Яузе – местность заливных лугов, высоко ценившихся в великокняжеском хозяйстве. Там стояли многочисленные мельницы, принадлежавшие князьям, боярами и землевладельцам помельче. На Яузе известны села Луцинское “с мельницей и псарнею”, Воронцово (предположительно, вотчина бояр Воронцовых-Вельяминовы), ныне это территория улицы Обуха. севернее, на реке стояли села Рубцово и Красное. Село Красное впервые упоминается в 1423 г. в духовной Василия I, а археологические свидетельства подтверждают его существования в XVI в. Выше по Яузе находилось село Серкизово (Черкизово), получившее свое название от имени татарского царевича Серкиза, которому оно было пожаловано около середины XIV в. По духовной митрополита Алексия, это село перешло во владение Чудова монастыря.
В верховьях реки Неглинной находилось село Напрудное, храм которого – церковь Трифона в Напрудном – уникальный памятник московской архитектуры начала XVI в. сохранился до нашего времени (район Рижского вокзала). Западнее, за Неглинной находилось село Сущево “что у города”. Далее на запад, у Волоцкой дороги – села Кудрино и Новинское. Чуть в стороне от них, на реке Пресне – двор и при нем селище на Трех горах, принадлежавшее князю Владимиру Серпуховскому. Найденные на территории Московского зоопарка фрагменты надгробий первой половины XVI в. могут быть предположительно соотнесены с некрополем при церкви этого селища.
По течению реки Москвы от Всходни (район Тушина), где стоял Спасский монастырь, принадлежавших боярскому роду Квашниных-Тушиных, до села Хвили (Фили) располагались заливные луга. На берегах реки стояли: село Тушино, Троицкое-Лыково, Хорошево, Крылатское (село Крылатское, “что было за татаром“ (т.е. во владении татарина) великий князь Василий I завещал своей супруге), Хвили (Покровское-Фили). Близ города находилось Дорогомилово – место каменоломен XIV—XVI вв., где добывали белый камень.
На юге Москвы располагались крупное село Коломенское (Коломнинское духовной Ивана Калиты), ставшее в XVI в. любимым местом отдыха московских государей. В 1532 г. в ознаменование рождения долгожданного наследника Василий III приказал построить в селе Коломенском уникальную шатровую церковь Вознесения. К Коломенскому “тянули” окрестные села: Дьяково, Ногатино, Капотня. Эта местность, богатая заливными лугами, издавна находилась в числе вотчинных владений московского великокняжеского дома.
|
все сообщения
|
|
|
|
PKL
|
Дата: Пятница, 11.03.2011, 19:49 | Сообщение # 2
|
Атаман
Группа: Походный Атаман
Сообщений: 6520
Награды: 62
Статус: Offline
|
Атаман, в теме " Историческая справка по 15 веку (для проекта Валах)" я приводил подробный план Москвы конца 15 - начала 16 века с перечислением большинства объектов (улицы, монастыри, церкви).
(из книги Фехнер М.В. "Москва и ее ближайшие окрестности в XV и начале XVI века"
http://www.rusarch.ru/fehner2.htm)
Доброй охоты всем нам!
|
все сообщения
|
|
|
|
Кержак
|
Дата: Пятница, 11.03.2011, 20:06 | Сообщение # 3
|
Батько
Группа: Атаман-отставник
Сообщений: 16021
Награды: 39
Статус: Offline
|
PKL, ПКЛ я прекрасно помню
но там много инфы и она нужна уже когда писать будем сценки в Москве - для достоверности
а тут - обзорно все и кратко
не нагрузно
|
все сообщения
|
|
|
|
PKL
|
Дата: Пятница, 11.03.2011, 20:21 | Сообщение # 4
|
Атаман
Группа: Походный Атаман
Сообщений: 6520
Награды: 62
Статус: Offline
|
Quote (Кержак)
но там много инфы и она нужна уже когда писать будем сценки в Москве - для достоверности а тут - обзорно все и кратко не нагрузно
Ага. Ну, ладно. Пусть тогда ссылка здесь в теме остается, если кому потребуется поподробнее информацию получить.
Доброй охоты всем нам!
|
все сообщения
|
|
|
|
Каури
|
Дата: Пятница, 11.03.2011, 20:22 | Сообщение # 5
|
Хранительница
Группа: Хранительница
Сообщений: 14497
Награды: 153
Статус: Offline
|
Quote (PKL)
Пусть тогда ссылка остается, если кому потребуется поподробнее информацию получить.
Чувствую - мне точно понадобится в итоге, так что да - пусть ссылка будет,
хотя я вроде могу расчитывать, что Каа мне если чего поможет???
|
все сообщения
|
|
|
|
Кержак
|
Дата: Пятница, 11.03.2011, 20:31 | Сообщение # 6
|
Батько
Группа: Атаман-отставник
Сообщений: 16021
Награды: 39
Статус: Offline
|
мы все рассчитываем что когда будем по москве гонять нам каа поможет
|
все сообщения
|
|
|
|
Старый
|
Дата: Суббота, 12.03.2011, 09:20 | Сообщение # 7
|
Темник
Группа: Авторы
Сообщений: 500
Награды: 8
Статус: Offline
|
Кто не видел, хотя бы на фотографии, каменных стен Московского Кремля? Мощные укрепления, высокие башни. В 1495 г. был положен последний кирпич в эти стены. Тогда, при великом князе московском Иване Васильевиче (Иване III), Москва была уже столицей большого сильного государства. Послы из Германии и от папы римского, от шведского короля и магистра Ливонского ордена, от крымского хана и турецкого султана бывали частыми гостями в палатах государя всея Руси.
Вновь построенный Кремль имел куда более суровый, «крепостной» вид, чем в наше время. На башнях не было высоких остроконечных шатровых верхушек: они появились в XVII в., когда Кремль потерял свое боевое значение. Вместо них были невысокие деревянные навесы над площадками.
Со всех сторон крепость была окружена водой: Москва-река, Неглинная, а со стороны Красной площади — ров шириной 30 м, глубиной 6т 9 до 12м, там мог свободно поместиться трех-четырехэтажный дом. С обеих сторон рва высились дополнительные укрепления. Кремль стоял как бы на острове.
В каждой кремлевской башне — три ряда бойниц. Высоко в карнизе — бойницы навесного боя, так называемые машикули, направленные прямо вниз. Если враг подойдет вплотную к башне, на его голову обрушится огонь из машикулей.
Кое-где кремлевские стены устремляются вверх на 19 м, высота самых низких участков стен — 5м, а ширина стен до 6,5 м. С боевых площадок во время осады воины лили на головы штурмующих кипяток и расплавленную смолу, стреляли по врагу из пищалей, осыпали градом стрел, камней.
Кремль — центр всего города. Город — центр всей Русской земли. Здесь жил великий князь, а потом царь, заседала боярская дума, созывались начиная с середины XVI в. земские соборы. Рядом с дворцом — палаты родственников царя и некоторых самых знатных бояр. Здесь же покои митрополита Московского и всея Руси — главы русской церкви.
Пройти Москву из конца в конец неторопливой походкой можно было за полтора-два часа — всего 6 — 7 км. Но для того времени это был очень большой город, самый большой на Руси. «Я считаю, что город больше, чем. Лондон с предместьями», — писал о Москве английский моряк Ричард Ченслер, побывавший здесь в 1553 — 1554 гг. «Город этот преобширный», — вторит ему итальянец Барберини, приехавший сюда через десять с небольшим лет.
За стенами Кремля раскинулся посад. При осаде города жители посада укрывались в крепости. Но город рос быстро,. Кремль уже не мог вместить всех жителей во время осады. Стали возникать новые линии укреплений. В 30-х годах XVI в. воздвигли каменную стену вокруг Великого посада — он непосредственно примыкал к Кремлю возле нынешней Красной площади. Эту стену назвали Китай-городской, а сам посад — Китай-городом. (Наиболее вероятно, что это название происходит от слова «кита» — связка тонких жердей, из которых здесь в 1534 г. были построены временные укрепления.)
В 1585 — 1591 гг. под руководством московского мастера Федора Коня была построена каменная стена длиной около 9 км. Так возник Белый город, оборонявший московские слободы (по линии нынешнего Бульварного кольца). Затем в конце XVI в. за Белым городом была построена деревянная крепость на земляном валу (по линии нынешнего Садового кольца). Каждая линия городских укреплений имела башни и проездные ворота. И теперь еще некоторые площади Москвы называют воротами, например: Ильинские ворота (в Китай-городе), Никитские ворота (в Белом городе); москвичи помнят еще старое название улицы Чкалова — Земляной вал.
Пройдемся по московским улицам XVI в. Московские улицы… Их немного. Это дороги, которые ведут в разные города страны. В улицы они превращаются в пределах Москвы.
Тверская (ныне улица Горького) — дорога на Тверь,
Дмитровская (ныне улица Пушкина и Чехова) — на Дмитров,
Арбатская и Смоленская — на запад, к Смоленску…
Некоторые улицы замощены, но не камнем, а бревнами. На остальных же — пыль, грязь. Улицы сходятся пучками к воротам городских стен, а между улицами дома и усадьбы стоят в беспорядке: где кто сумел построиться, там и стоит дом. Между дворами небольшие проходы — будущие переулки.
Перед Кремлем большая площадь. С XVII в. ее называют Красной. В те времена она называлась Полое (т. е. пустое) место, а иногда — Пожар. Ведь возникла она, когда по приказу Ивана III очистили от деревянных построек все пространство перед Кремлем: если на посаде вспыхнет пожар, то огонь не перекинется в Кремль. В левой части площади — собор Покрова, что на рву. Сейчас его чаще называют храмом Василия Блаженного. Этот причудливо красивый, напоминающий яркую нарядную игрушку собор построен в 1556 — 1560 гг. русскими мастерами в память взятия Казани русскими войсками в 1552 г.
На площади широко раскинулся торг. Еще в конце XVI в. там, где сейчас стоит ГУМ, построили каменное здание торговых рядов.
В каждом ряду торговали особым товаром.
В сурожском — привозными изделиями. На Руси купцов, торгующих с зарубежными странами, называли сурожанами, от названия крымского города Сурожа — Судака, где издавна русские купцы встречались на торжищах с генуэзцами.
Были суконный,
сапожный,
рукавичный,
кафтанный ряды.
Галантереей торговали в завязочном и в женском рядах,
старье продавали в ветошном ряду,
изделия из металла — в железном и в серебряном.
Были ряды: житный, медовый, солодовый, масляный, ветчинный, хлебный, калашный…
Здесь можно было купить не только еду или одежду.
Возле Спасских (тогда Фроловских) ворот Кремля продавались книги, а в иконном ряду… нет, не продавались, так говорить считалось грехом, — обменивались на деньги иконы.
На главном торжище возле Кремля и на уличных торжках можно было купить не только изделия москвичей.
Сюда привозили товары из разных областей страны. Москвичи тоже вывозили свои товары в другие города. Так разрастались экономические, торговые связи между различными районами Руси и подготавливалось создание единого всероссийского рынка. Москва была в то время важнейшим экономическим и торговым центром страны.
Основное население столицы составляли не знатные и богатые, а трудовой люд, искусные ремесленники.
Московские плотники строили просторные хоромы,
оконичники вставляли слюдяные окна.
Великолепные изразцы — покрытые узорами плитки, — которые украшали стены каменных палат и печи в домах, делали московские гончары. Там, где когда-то была Гончарная слобода, сейчас находится Гончарная набережная, Гончарный проезд и два Гончарных переулка.
Возле моста через Неглинную стояли кузницы (там сейчас улица Кузнецкий мост).
Замечательные кольчуги и панцири выделывали бронники (москвичи знают Бронные улицы).
Сбруи, замки и оружие, полотна и другие ткани, книги и иконы — самые разнообразные вещи выходили из умелых рук москвичей.
Как и все города России, Москва была деревянным городом. Из кирпича или белого камня строили обычно только церкви, монастыри, крепости да дворцы царя и самых знатных вельмож. И то не всегда. Считалось, что жить в деревянном доме полезнее для здоровья. В Москве даже у царя только часть дворца была каменной — та, где торжественно принимали иностранных послов и устраивали званые пиры. Это знаменитая Грановитая палата, получившая свое название от граненых камней, покрывающих часть ее фасада. Царь жил в деревянных хоромах. Богатые купцы часто строили деревянные палаты на каменном подклете — полуподвальном, цокольном этаже. В подклете хранили товары, казну, документы, там им был не страшен пожар. А ночевали в деревянной постройке.
Поставить свой двор в Москве стремился каждый из бояр и близких к царю дворян. Боярская усадьба совсем не похожа на скромное жилище посадского человека. Кроме самого боярина и его семьи здесь живет многочисленная дворня. Все боярские холопы .заняты делом: одни прислуживают боярину за столом, другие следят за порядком в усадьбе, третьи ходят с ним на военную службу. Среди таких военных холопов немало обедневших дворян: в холопах у богатого боярина им иной раз живется сытнее, чем на государственной службе. Есть у боярина и свои портные, сапожники, ткачи, кузнецы. Боярская усадьба — это особый, замкнутый мирок.
Дома богатых горожан украшены резьбой, в них множество комнат с бесчисленными переходами. Но таких домов было немного.
Большинство москвичей жили в маленьких избах. Срубы готовыми продавались на рынке. Поставят сруб, пристроят сени — вот и готов дом из одной комнаты — клети. Человек побогаче купит второй сруб — вот и дом «о двух клетях».
Каждый дом стоит на усадьбе. При доме — сад, хозяйственные постройки. Овощи на рынке не покупали — у каждого свой огород; у многих коровы, овцы и другие домашние животные. Усадьба огорожена высоким забором: прохожему не видно, что делают хозяева.
Рано, на рассвете, встают посадские. Помолившись перед иконами, посадский дает жене распоряжения по хозяйству, а сам отправляется в ряды, отпирает лавку — начинается трудовой день. Обычно ремесленник работал при лавке и сам продавал свои изделия.
Спать, особенно зимой, ложатся рано: ведь на улицах нет никакого освещения, по ночам простор для «лихих людей». Правда, стрелецкие караулы иногда по ночам объезжают город, но их маловато, да и службу они несут без особого рвения.
Часты были в Москве пожары. Бывало, за несколько часов выгорало полгорода. Вот что произошло в 1547 г. Все лето не было дождя, стояла жара. Утром 21 июня загорелась церковь недалеко от Арбата; занялись соседние дома. Внезапно налетела буря. Ветер вырывал с корнем большие деревья, сносил горящие крыши и разметывал их по городу. Языки пламени вздымались до неба, по словам современника, «великия яко горы». Только поздно вечером, через 10 с лишним часов, пожар начал утихать.
Несколько тысяч человек сгорело, 25 тыс. дворов уничтожил огонь, все население Москвы осталось без крова, погибло все имущество.
В это время страна была истощена хозяйничаньем жадных и жестоких бояр. Посадские люди ненавидели бояр, на них и возложили ответственность за пожар. Обвинили тех, кто тогда стоял у власти, — родственников царя Глинских.
На пятый день после пожара москвичи собрались на площади в Кремле, убили одного из Глинских, выбрали руководителей. А через несколько дней с утра отправились в подмосковное село Воробьеве (ныне Ленинские горы), где прятался царь, — пусть выдаст Глинских! Толпы шли по дороге в Воробьево с оружием в руках, с ними был и палач: он должен был казнить Глинских. Напуганный царь обещал расследовать дело, наказать виновных. Но стоило успокоенным горожанам разойтись по домам, как по приказу царя были схвачены вожди восставших Так было подавлено это восстание.
Еще не раз москвичи с оружием в руках поднимались на борьбу с боярами и вельможами, с богатыми купцами, со всеми, кто жил за счет людей труда
|
все сообщения
|
|
|
|
Старый
|
Дата: Суббота, 12.03.2011, 09:22 | Сообщение # 8
|
Темник
Группа: Авторы
Сообщений: 500
Награды: 8
Статус: Offline
|
До настоящего времени в столице сохранились названия, которые свидетельствуют о том, что в старой Москве жили "пришлые люди", или "иноземцы", как назвали иностранцев в средние века на Руси. Они приезжали в Москву на постоянное жительство и в более позднее время. Иностранцы занимались здесь ремёслами, вели торговлю, были священнослужителями и конечно, переводчиками. Если иметь в виду, что с XIVв. Москва стала бурно растущим городом, имеющим отношения с Западной Европой и с Востоком, то можно понять, что ей требовалось много переводчиков - толмачей, которые могли бы переводить книги, текущую документацию и т. п. на русский язык с других языков и наоборот. После присоединения Новгорода и Смоленска в Москву стали приезжать на постоянное жительство другие иноземцы. Особенно много появляется их в период с XVI по XVIIIв. Так о наличии немцев в Москве свидетельствует топоним Немецкой слободы, упоминающийся в источниках уже в 1578 году. Эта слобода находилась за р. Яузой между речкой Чечорой и ручьем Кукуем. Долгое время она называлась по этому ручью - Кукуй. Название Кукуй (Кокуй) можно объяснить из диалектного географического термина "кукуй" (небольшой лесной островок, рощица среди поля). Кукуем (чаще Кокуем) назывался и кокошник-головной убор крестьянских девушек. Конечно, название местности произошло не от названия головного убора, а от географического термина, но оба они связаны общим значением как что-то возвышающееся над поверхностью. В XIX в. эта слобода получила название лефортовская или Лефортово так как поблизости от нее с XVIII в. находилось богатое имение Франца Лефорта любимца и сподвижника Петра. Хотя слобода и считалась немецкой, жили в ней не только немцы, а все иностранцы приехавшие с запада. Всех их в Москве называли немцами потому что они плохо или совсем не говорили по-русски, немовали, т.е. по тогдашним меркам были немыми. Это были голландцы, немцы и др.
Немцы начали появляться при дворе и в русском обществе в царствование Петра I в процессе "прорубания окна в Европу". Это был торговый, военный и ученый люд. Они служили "по контрактам", отдавая свой опыт России, не забывая свои собственные интересы, присматриваясь к огромной, но ещё не поднявшейся до уровня великих европейских держав, стране . Военные и волевые качества, активность и преданность престолу быстро сделали их важной составляющей в сфере политики, армии и администрирования.
Этому способствовало непрерывное породнение русских царей, великих князей и княжон с немецкими владетельными домами -- Мекленбургским, Брауншвейгским, Гессен-Дармштадтским, Голштейн-Готторпским, Ольденбургским, Лейхтенбергским и др. Визиты немецких родственников в Петербург и ответные визиты великих князей к ним были регулярными. Таким же регулярным становилось присутствие дворян немецкого происхождения при царском и великокняжеских дворах.
В истории Государства Российского можно найти много имен немецкого происхождения. Среди них известные ученые - Миллер Г.-Х., Рихман Г.-В., мореплаватели - Беллинсгаузен Ф. Ф., Крузенштерн И. Ф., военачальники - кн. Барклай-де-Толли М. Б., бар. Беннингсен Л. Л., гр. Миних Б.-Х., бар. Остерман А. И. (Подробнее)
Здесь мы расскажем о некоторых немцах, живших в Немецкой слободе.
• Франц Лефорт
• Л.И.Кноп
• Первая Немецкая слобода в Москве появилась при Василии III, который завёл при себе почётную стражу из наёмных иноземцев и отвёл им для поселения слободу Наливки в Москве, между Полянкой и Якиманкой. Эта слобода была сожжена крымским ханомДевлетом I Гиреем во время его нападения на Москву в 1571 году.
• Походы царя Ивана IV в Ливонию доставили в Москву очень большое количество пленных немцев. Часть их была разослана по городам. Другая часть поселилась в Москве и для постройки отвели им новое место, близ устья Яузы, на её правом берегу. В1578 году эта Немецкая слобода была подвергнута Иваном IV погрому.
• Покровителем иностранцев был Борис Годунов. В его правление в Москве появилось много иностранцев. Однако Смута принесла с собой новое разорение: Немецкая слобода была выжжена дотла. Её население разбежалось по городам, а те, кто остались в Москве, стали селиться в местности у Поганых прудов, но дома их были на Арбате, на Тверской улице и на Сивцевом Вражке.
• Живя в России, иноземцы сохраняли своё вероисповедание, вступая в браки между собой независимо от национальности и религиозной принадлежности. С русскими вступали в брак очень редко и только те, кто принял православную (греческую) веру[источник не указан 190 дней]. Они приезжали в Россию ради торговли или для вступления в службу русским царям в качестве военных, медиков или мастеров разных специальностей. Увеличение их численности в Москве послужило поводом для отделения их от православных москвичей. В 1652 г. по царскому указу их переселили за пределы города — в Новую Немецкую слободу, которая располагалась на том же месте, что и прежняя Немецкая слобода. Сюда же были перевезены из Москвы две лютеранские кирхи, и отведены особые места для них, а также для кальвинистской (голландской) церкви. В XVII в. русские люди, главным образом из придворного дворянства, заимствовали у «немцев» предметы быта. В доме зажиточного русского человекаXVII века было уже не редкостью встретить рядом с простыми липовыми или дубовыми столами или скамьями, столы и кресла из эбенового или индийского дерева. На стенах стали появляться зеркала, часы.
•
•
• Русские в Голландии во времена Петра Великого, илл. С. С. Соломко
• Иностранцы, селившиеся в Москве, оказывались в выгодном положении: они не платили торговых пошлин, могли «курить вина» и варить пиво. Это вызывало немалую зависть среди русского населения, влияние иностранцев на одежду и быт вызывало опасения духовенства, домовладельцы жаловались, что «немцы» подымают цены на землю. Правительству пришлось удовлетворить эти жалобы. Около 1652 годабыло приказано немцам продать свои дома русским; иностранные церкви были снесены и всем иноземцам было предложено переселиться в местность Немецкой улицы (ныне —Бауманская улица), где и образовалась новая Немецкая слобода.
• К концу XVII века это был уже настоящий немецкий (иностранный) городок с чистыми прямыми улицами, уютными и опрятными домиками. Отношение к Немецкой стороне было не одинаково. Одни благоволили к ней, другие смотрели на иностранцев как на еретиков[источник не указан 190 дней].
• На берегу Яузы во второй половине XVII в. была открыта одна из первых[источник не указан 190 дней] в Москве мануфактур — мануфактура Альберта Паульсена. В 1701 Я. Г. Грегори открыл в Немецкой слободе частную аптеку. Переулок, на котором стояла аптека, получил название Аптекарского переулка. Пётр I был частым посетителем этой слободы, здесь он познакомился с Лефортом и Гордоном, будущими сподвижниками царя, завёл роман с Анной Монс. При Петре Немецкие слободы потеряли свою автономию и стали подчинятьсяБурмистерской палате.
• С начала XVIII в. слободской уклад почти исчез, территория стала застраиваться дворцами знати. На берегу Яузы появилась Шёлковая фабрика русского предприимателя П. Белавина, ленточная фабрика Н. Иванова и др. После наполеоновского погрома 1812 г. бывшая Немецкая слобода заселена главным образом купцами и мещанами. По Немецкой слободе получила название Немецкая улица (с 1918 — Бауманская улица). С середины XIX в. название Немецкая слобода исчезает в московской лексике и на её территории частично распространяется название Лефортово.
|
все сообщения
|
|
|
|
Старый
|
Дата: Суббота, 12.03.2011, 09:27 | Сообщение # 9
|
Темник
Группа: Авторы
Сообщений: 500
Награды: 8
Статус: Offline
|
может понадобится может нет....
• Датой открытия картофеля считают 1536 год, когда военная экспедиция Гонсало де Кесада, посетившая Южную Америку, обнаружила в индейском поселении Сорокота (Перу) клубни, отдаленно напоминающие трюфель.
• В 1538 году Педро Сиеса де Леон нашел на территории нынешнего Эквадора клубни, прозванные индейцами «папа». Для индейцев «папа» был основой рациона.
• В 1565 году картофель чилийского происхождения попал в Европу. И первыми его попробовали испанцы. История сохранила интересную деталь: испанцы остались недовольны – они пытались есть сырые клубни…
• В том же году картофель попадает в Италию и через 15 лет получает широкое распространение.
( Италия недалеко от места действия Валаха , - исторически это бывшая провинция римской империи.)
Именно благодаря итальянцам картофель приобрел свою нынешнее название. Сначала его прозвали «перуанским земляным орехом», потом «тартуффоли» (за сходство с трюфелями). В Германии название преобразилось до «тартофель» и позже – до «картофель».
• Из Италии в 1585-1586 годах картофель попадает в Бельгию, где приживается исключительно в ботанических садах. В 1588 году мэр бельгийского города Ионе презентовал французскому ботанику Королю Клузиусу два клубня картофеля, которые в последствии были высажены Австрии, в Венском ботаническом саду и в Германии, во Франкфурте-на-Майне. Плодовитый клубень в качестве привычной агрокультуры приживается в Германии только через 170 лет, в связи с войной 1758-1763 годов и голодом.
• Далее путь картофеля пролегает через Голландию, Польшу, Швецию и Венгрию. В Англию и Ирландию картофель попал в 1587 году, по одной версии, благодаря кругосветному путешествию адмирала Френсиса Дрейка, по другой – благодаря английскому мореплавателю Томасу Кавендишу. Как бы то ни было, в Германии, в Оференберге возвышается памятник именно Дрейку с подписью: «Сэр Френсис Дрейк, распространивший употребление картофеля в Европе».
|
все сообщения
|
|
|
|
Кержак
|
Дата: Суббота, 12.03.2011, 09:48 | Сообщение # 10
|
Батько
Группа: Атаман-отставник
Сообщений: 16021
Награды: 39
Статус: Offline
|
Quote (Старый)
( Италия недалеко от места действия Валаха , - исторически это бывшая провинция римской империи.)
да, жаль тока на 100 лет позже
у нас 1470-1490
|
все сообщения
|
|
|
|
Старый
|
Дата: Воскресенье, 13.03.2011, 12:08 | Сообщение # 11
|
Темник
Группа: Авторы
Сообщений: 500
Награды: 8
Статус: Offline
|
ТЕКСТИЛЬНЫЙ ПОГРОМ В МОСКВЕ В 1812 ГОДУ
35-дневное пребывание французской армии в Москве в сентябре – октябре 1812 г. оставило о себе дурную славу не только из-за чудовищного пожара, уничтожившего 14 000 домов, что составляло четыре пятых всего жилого фонда древней русской столицы, но и беспрецедентным мародерством, грабежами и воровством, которых не знала Великая армия за всю свою историю. Но что же находилось в багаже бесконечного обоза этой армии, когда она вышла из Москвы 19 октября 1812 г.? Ответ, возможно, удивит многих. До 80% награбленного составляли текстильные изделия, предметы одежды (особенно женской), обувь, меха, церковные рясы и пр. и только 20% приходилось на продовольствие, вино, водку и предметы роскоши…
Отгремело Бородинское сражение. Русская армия оставляла Москву. Четырнадцатого сентября, в понедельник, французы стояли у Дорогомиловской заставы и на Поклонной горе. «Мы были поражены чудным видом Москвы, – вспоминал французский офицер Лабом, – и авангард приветствовал город криком: Москва! Москва! Все бросились на высоту и наперерыв один перед другим открывали и указывали друг другу новые красоты. Дома, выкрашенные разными красками, купола, крытые железом, серебром и золотом, удивительно разнообразили вид. Балконы и террасы дворцов, памятники и особенно колокольни давали нам, в общем, картину одного из знаменитых городов Азии, которые до тех пор мы считали существовавшими только в воображении арабских поэтов».
Вид Кремля ок. 1810 г. Худ. К. Кампорези.
В три часа пополудни французы начали входить в Москву. Их передовые части смешались с казаками, прикрывавшими арьергард русской армии, медленно покидавший Москву, и Мюрат имел случай блеснуть между «варварами» роскошью своего наряда. Он выпросил бурку у одного из старших казацких офицеров и отплатил за нее дорогими золотыми часами, взятыми у одного из своих офицеров.
Вид Соборной площади в Кремле (ок. 1810 г.).
По мере того, как французы занимали громадный город, они все более и более поражались его мертвой тишиной и пустынностью. Случалось, что, охваченные безотчетным страхом, одни части бежали перед другими, своими же…Русские покинули древнюю столицу. По разным источникам число вошедших в Москву войск составляло около 120 000 чел, однако, за исключением гвардии, расположившейся в Кремле, французские войска на другой день вышли из нее и стали биваком в окрестностях. В Москве остался в основном иностранный контингент Великой армии, т.е. испанцы португальцы швейцарцы баварский и вюртембергский корпуса и саксонцы.
Этим постоянным пребыванием в городе «союзного элемента» и следует, вероятно, объяснить многочисленность совершенных в Москве жестокостей и грабежей. К вечеру того же дня в городе начались пожары. Москва была подожжена в семи местах и по свидетельству очевидцев, это делали сами русские. Одновременно с пожаром начались и грабежи. По свидетельству очевидца, оставшегося в Москве: «в среду ветер порывистый весь день продолжался, пожары местами сызнова оказывались. На другой день со двора нельзя было сойти ни на шаг, везде грабили так, что снимали даже нательные рубашки».
Пожар бушевал пять дней, а грабежи продолжались еще в течение целого месяца, и никакие запреты не могли остановить эту всеобщую вакханалию разбоя. Современник вспоминал: « французы заставляли попадающимся им навстречу нести их ноши и добычи; хозяин из своего собственного дома должен был свое же имущество нести за ними на их квартиры, невзирая ни на какое лицо, в сие время нельзя уже было различить генерала с последним мужиком, одеяния всех были равны». Другой очевидец пишет: «Представьте себе: они ездили пьяные на скверных клячах, накрывши их церковными покровами, в свяченических ризах и с женским чепцом на голове!! Вообще все они по недостатку мужеского платья ходили в солопах и юбках!!!»
Пожар Москвы. Художник Йоган-Адам Кляйн. Музей армии. Париж.
28 cентября выбравшийся из Москвы приказчик Козьмы Крестовникова рассказывал: «…что французы делают все поругания церквам, в некоторых живут в алтарях и на престолах обедают, в церквах с женщинами даже спят, в трапезах имеют лошадей и в них гадят. Ризницы все расхищены. Иной француз или поляк сидит на фуре в парчовой или другой ризе, правит лошадьми, или в какой?нибудь на черно-буром меху дамской епанче или салопе стоит на часах…отнимают все подряд и хлеб и платье. Оставшиеся русские платье сберегают частью, сверх исподнего надевали грязные портки, а сапоги ни на ком не могли уцелеть, а если кои и сберегли, то только немногие догадались, что их разрезали. Рубашки не могли ни на ком уцелеть. Разве сберегли только немногие, сверх своей надевали какую-нибудь мерзкую или самую толстую.»
Но грабили не только французы и союзный контингент. В городе было много и своих мародеров. «Как описать все, происходившее в городе, отданном на грабеж, – вспоминал очевидец, – солдаты маркитанты, преступники из тюрем и публичные женщины бегали по улицам, врывались в покинутые дома и выхватывали оттуда все, что могло им приглянуться. Одни накутывали на себя шелковые с золотом одежды, другие взваливали на плечи, сколько могли, без разбора, всяких мехов; там одевались в женские и детские шубки, солдаты и всякая уличная сволочь разодевались в придворные одежды. Толпы бросались к погребем, выбивали двери и, перепившись, шатаясь, уносили награбленное. Это безобразие не ограничивалось только покинутыми домами: солдаты врывались во все жилые квартиры и насиловали всех попадавшихся женщин. Когда генералы получили приказание выехать из Москвы, распущенность достигла крайнего предела: солдаты, не сдерживаемые присутствием начальства, дошли до чудовищного безобразия, не жалели ничьих убежищ, не щадили ни церковных, ни каких других украшений и богатств…Сквозь густой дым виднелись вереницы экипажей, нагруженных добычею и поминутно останавливавшихся; слышались крики возчиков, боявшихся сгореть, погонявших лошадей, протискивавшимися вперед со всевозможными ругательствами».
Ничто так не разожгло алчности грабителей, как Архангельский Собор в Кремле с гробницами царей, в которых ожидали найти огромные сокровища. Гренадеры спускались с факелами в подземелье, вскрывали гробы в надежде найти золото и бриллианты. Скромное имущество монахинь Алексеевского монастыря, спрятанное в кладовую, также было разграблено; солдаты нарядились в монашеские рясы…Несколько человек поселились в келье игуменьи, где пировали двое суток и приглашали к себе молодых монахинь.
В других местах тащили по улице чуть не голых мужчин и женщин и с ножом у горла требовали открытия спрятанных, будто бы, сокровищ. Все двери лавок были настежь открыты, продавцы разбежались, товары разбросаны повсюду… Не успевала одна шайка мародеров уйти из дома, как другая врывалась и не оставляла ни рубашки, ни какого-нибудь сапога.
На улице в эти дни жителям нельзя было показываться даже в сопровождении конвоя, так как сама охрана грабила, а в случае крика или жалоб била до полусмерти. Ограбленные одевались потом во что попало, часто по-женски, но и это отбирали.
Грабители же почти все щеголяли в шляпах, украшенных цветами или перьями, в кофтах, в женских башмаках. Даже французские офицеры принимали участие в этом смешном маскараде. Начинал сказываться холод, и атласные меховые шубки отлично служили для защиты от него, их надевали кавалеристы поверх военной формы. Улицы были покрыты выброшенными из домов вещами и мебелью, всюду слышны песни пьяных солдат, крики грабящих, дерущихся между собой.
Купец Перовский, оставшийся в Москве вспоминал: «Многие французские офицеры жаловались, что не могут найти ни сапожника, ни портного, чтобы исправить обувь или одежду… Усатые-разусатые гренадеры ходили в священнических ризах, треугольных шляпах, другие в женском салопе с эпитрахилью на шее или в женской мантилье, в шароварах, с каской, или в белом плаще с алым кокошником на голове. Старый воин щеголял в дъяконовском стихаре. Тут всадник верхом в монашеской рясе, с красным пером на шляпе, здесь куча солдат в женских юбках, завязанных около шеи.
Когда солдаты возвращались в свой лагерь, переодетые таким образом в самые невероятные одежды, их можно было узнать только по оружию. Еще печальнее было то, что офицеры, подобно солдатам, начали ходить из дома в дом и грабить; другие, более совестливые, довольствовались грабежом в своих квартирах. Даже генералы под предлогом розыска по обязанностям службы заставляли сносить отовсюду, где находили, вещи, которые для них годились.»
Так как французская армия планировала остаться в Москве на зимних квартирах, то она запасалась продовольствием, которого нашла в изобилии. В этой связи интересны воспоминания французского унтер-офицера Бургоня.
Вот что он пишет: «Так как может быть пришлось бы пробыть здесь долго, то у нас было кое-что припасено на зиму: семь больших ящиков игристого шампанского и много порто; пятьсот бутылок ямайского рома и более сотни голов сахара – все это для шестерых унтер-офицеров, одного повара и двух женщин. Говядины было мало, но у нас была корова…Много было также окороков, которых мы отыскали громадное количество. Прибавьте к этому большой запас соленой рыбы, несколько мешков муки, два бочонка жиру и очень много пива. Мы спали в биллиардной на отличных мехах соболей, куниц, на тигровых, медвежьих и лисьих шкурах; голову обвязывали тюрбаном из кашмировых шалей…
Отступление французской армии из Москвы, ноябрь-декабрь 1812. Худ. Йоган Лоренц Ругендас. Музей армии. Париж.
Отлучившиеся возвращались нагруженными всем, что только можно себе представить чудесного и богатого. Между замечательными вещами было несколько серебряных риз с образов, с прекрасными тиснеными украшениями; приносили также слитки серебра величиною в кирпич; затем были головные украшения, индейские шали, ткани из шелка, затканные серебром и золотом. Мы унтер-офицеры имели право брать себе от солдат двадцать процентов с приносимого ими.
Мы нарядили наших русских женщин по-французски, маркизами, и, так как сами они в этом ничего не смыслили, то я и мой товарищ Фламан, занялись их туалетом. Наши двое русских портных были одеты китайцами. Я – русским боярином; Фламан маркизом – словом, всякий из нас оделся по своему вкусу. Наша маркитантка – тетушка Дюбуа, пришедшая к нам в гости, одела богатое платье русской боярыни. И вот, когда все было готово, мы принялись танцевать и веселиться. Оркестр представляла флейта, на которой играл наш старший сержант, ему вторил барабан. После нескольких больших стаканов пунша наши маркизы и маркитантка, хотя и крепкие на хмель, оказались сильно выпившими и принялись танцевать по-татарски и в присядку, выкидывая ногами направо-налево, раскидывая руками, сгибались и разгибались, просто сам чорт в них вселился! Так мы веселились до четырех часов утра. Однако на следующий день узнали о наших русских женщинах старшие офицеры и забрали их к себе – прачками белье стирать».
Немало веселились и в Кремле. При всех кремлевских воротах стояли на часах гвардейские гренадеры; они были одеты в русские шубы, опоясаны кашмирскими шалями. Рядом с ними стояли хрустальные вазы в полметра каждая, полные самым вкусным вареньем, которое они кушали большими деревянными суповыми ложками и угощали всех желающих, кто соглашался с ними выпить.
Грабеж был, наконец, официально запрещен, но, тем не мене, он продолжался; уходили целые роты, батальоны, с которыми грабили сами офицеры. Тогда по городу стали развешивать строжайшие приказы с угрозами и расстреливать ослушников – это произвело свое действие. Жители стали понемногу выходить из своих подвалов и не узнавали Москвы! Она превратилась в огромные пространства развалин, среди которых едва можно было различить прежние улицы. До 14 000 домов были обращены в пепел и в их числе множество настоящих дворцов, из которых каждый стоил от 100 000 до 200 000 рублей. Сгорело 6 000 лавок больших и малых, включая магазины громадной цены. Так как никто не ожидал, что город будет предан огню, то можно только представить себе, сколько богатства погибло.
Но вот, не получив ответа от царя на предложения мира, Наполеон принял решение оставить Москву. Маршалу Мортье было приказано взорвать Кремль со всеми башнями и стеной. C колокольни Ивана Великого сняли золотой крест, и отправили во Францию для украшения купола Парижского дома инвалидов.
Отступление французов из Москвы. Худ. Йоган-Адам Кляйн. Музей армии. Париж.
Девятнадцатого октября Великая армия во главе с императором вышла из Москвы. Наполеон поторопился объявить Европе о полном уничтожении Кремля. Однако действие взрыва оказалось ничтожным. Пострадали две башни, арсенал, дворец и пристройки к колокольне Ивана Великого; сама колокольня пошатнулась, дала трещину, но устояла.
Бесчисленные обозы, составлявшие французскую армию, выходили из Москвы в течение трех суток. Французы еще не знали, какая судьба ждала их и конечно не догадывались, что все награбленное ими останется навсегда в русской земле. Большинство сокровищ – золото, серебряные слитки, дорогие и тяжелые украшения были сброшены в Семлевское озеро (по одной из версий – ред. Интернет-проекта «1812 год»), а огромный золотой крест, который оказался деревянным внутри и покрытым золотом снаружи, оставили в Москве, а увезли другой, поменьше, да и тот бросили где-то в районе Вильно. Ну а что до одежды и прочего текстиля, то ими укрывались от лютых морозов, обматывали ноги, жгли на бивачных кострах, в них шли, падали, засыпали и умирали в снегу.
Таким печальным оказался итог текстильного погрома в Москве в 1812 г.
Что же было в обозах Великой армии, читатель может убедиться самостоятельно, взглянув на некоторые из многочисленных прошений, исковых заявлений, и др. подобные документы, которыми были завалены городские чиновники Москвы в 1813 г. и хранящиеся теперь в архивах Москвы и в Национальной библиотеке. В этих прошениях перечислялось все «добро», утраченное в ходе «визита» французов в Москву, начиная от простых деревянных ложек и заканчивая самоварами, иконами в серебряном окладе, подсвечниками, капотами, платьями, шубами, шторами и даже содранной обивкой кресел. Бедный граф Ростопчин не знал, что со всем этим делать, ведь Москву поджог он, а французы увезли лишь малую часть от того, что осталось после пожара. Виновного так и не нашли и большинство исков не было удовлетворено, а страховых компаний тогда еще не было.
|
все сообщения
|
|
|
|
Кержак
|
Дата: Воскресенье, 13.03.2011, 12:23 | Сообщение # 12
|
Батько
Группа: Атаман-отставник
Сообщений: 16021
Награды: 39
Статус: Offline
|
кошмар
да уж вот европа показала свое истинное лицо - без прикрас и вранья
|
все сообщения
|
|
|
|
PKL
|
Дата: Воскресенье, 13.03.2011, 12:46 | Сообщение # 13
|
Атаман
Группа: Походный Атаман
Сообщений: 6520
Награды: 62
Статус: Offline
|
Московский Кремль времен Годунова - Кремленаград - план Московского Кремля из атласа Блеу. Голландия.
Прикрепления: 8713221.jpg(415.5 Kb)
Доброй охоты всем нам!
|
все сообщения
|
|
|
|
Кержак
|
Дата: Воскресенье, 13.03.2011, 12:53 | Сообщение # 14
|
Батько
Группа: Атаман-отставник
Сообщений: 16021
Награды: 39
Статус: Offline
|
знаешь, PKL, если давать такую карту то надо расшифровку сделать толковую а то там надписи и невнятные и плохо читаемые
да на этой карте Беклемишевская снизу слева...
|
все сообщения
|
|
|
|
PKL
|
Дата: Воскресенье, 13.03.2011, 14:01 | Сообщение # 15
|
Атаман
Группа: Походный Атаман
Сообщений: 6520
Награды: 62
Статус: Offline
|
Quote (Кержак)
надо расшифровку сделать толковую а то там надписи и невнятные и плохо читаемые
Надписи как раз читаются нормально - надо в браузере картинку сделать в нормальную величину - и все.
А вот то, что они на латыни и догадываться приходится - что такое, например, Кирилловское подворье (4 и 5) или
Chobro duor, Armamentarium (6) - они как раз по соседству с Беклемишевским подворьем. Это хороший специалист по языку нужен.
Доброй охоты всем нам!
|
все сообщения
|
|
|
|
curser
|
Дата: Воскресенье, 13.03.2011, 14:22 | Сообщение # 16
|
Живопыра
Группа: Станичники
Сообщений: 1734
Награды: 18
Статус: Offline
|
Карта эта я так понимаю наиболее близкий по времени источник к концу 15 века , а значит и наилучший для реконструкции . Я бы предложил считать , что в интересующем меня районе находятся подьворья государевых дьяков и тут же избы будущих приказов .
|
все сообщения
|
|
|
|
PKL
|
Дата: Воскресенье, 13.03.2011, 14:32 | Сообщение # 17
|
Атаман
Группа: Походный Атаман
Сообщений: 6520
Награды: 62
Статус: Offline
|
Quote (curser)
Я бы предложил считать , что в интересующем меня районе находятся подьворья государевых дьяков и тут же избы будущих приказов .
Разбойный приказ на том самом месте и показан.
А так - вполне нормальное допущение.
Доброй охоты всем нам!
|
все сообщения
|
|
|
|