Ага. Очень хорошая отмазка! Сперва бабки растратил, потом потенциального главкома посадил. И вот он, подарок сутьбы - папа помре... Я в трауре, с новым Папой воевать не буду. Память о покойном не позваляет.
Пограничная война. Имитация Кипучей Деятельности.
Имхо, КП ему вреден. Перманентная подготовка - самое оно.
Куркуль, а не паладин. "Крепкий хозяйственник".
А если чё - ВЫПУЩУ. И крестоносцам - вот какой я "тру католик"! Даже этого изувера кормлю-пою, рядом с домом держу - всё из-за потенциальной пользы для КП.
Не. Оно ему надо? Имхо - цель - Велика Венгрия. Как собственно и показывает атаманская цитата. Так-что Дракулу убрали не как конкурента, а как вредное Великому Делу явление.
З.Ы. Вот ведь как получается. Три человека, схожие стремления, есть общий враг - а как выходит. Политик...

именно
я ж и грю - такого красавца и мегавождя как Влад Корвин с его манерой и тд - получив шанс ухватить за жабры - не упустил, хоть и был обязан короной Владу
видно ваще это дело (политик) такое по сути заподлянское
а по сути - ясно одно - никаких глобальных акций Матвейка делать был не намерен и сидел на попе ровно за что и жил в тепле и уюте, расталкивая локтями соседей и откусывая кусок за куском, что и привело в итоге к гибели венгрии ваще
и еще очень важно

то есть народ то рвался в бой и такой вождь как Влад - который вообще против бояр был и очевидно народу нравился - так вот - он то как раз мог возглавить всенародное движение и тогда вся каша была бы у матвейки попорчена опять же рядом с Цепешем ну кто бы стал матвейку вторым Атиллой звать?
неее - лучче собирать библиотеки, строить дворцы и тд и тп

Кержак, вот представь теперь - перед арестом Дракулы Матвей скоропостижно! Ась? Как "точка бифукации"?

Дык, от чего он так ? съел че то не то?
ну вообще тема, согласен еще та....
тока мотивация?
но в принципе да - интересная тема... более чем....
главное узкое место Влада - малая база людская - ему банально не хватало народа против турок
как бы он ни был герой
но если события пойдут столь парадоксально да еще и Цепеш женится на сестре корвина...
смотри че можно надумать
папа не умер или наоборот - умер, а пришел дургой раньше
там все вокруг этого вертелось
и если Цепеша освободят лет на 10 раньше? и женят на сестре корвина?
а потом корвин съест че-нить творческое или просто подавится....
то....

Дык, афигеть!!!!

Попал под локомотив (с). На каменистой дороге конь конь внезапно встал на дыбы. Корвин вылетел из седла и сломал хвост в месте крепления головы.
И денег. И Статуса. Страна у нас маленькая, развернутся негде (с).
А как вариант без ареста? Корвин как-раз накануне отдачи приказа склеил бразды правления? И Владу все козыря на руку сами идут.
Благодарствуй на добром слове! Буду на нефтебазе - свечку во здравие поставлю!

И ещё момент: можно и без "попаданца" обойтись.

Дык, в этом варианте - запросто
более того - вот бери и разворачивай коли не лень

Кержак, Ну ты загнул!.. Я-ж о существовании Штефана и Корвина пару дней назад узнал. Здесь, в данной теме. Что я наразворачиваю? Это-ж на полноценную монографию пахать надо. Я попаданца-то своего стёр нафиг, ибо муйня полнейшая, а ты таким воздушным жестом:"Дык, опиши альтернативную концепцию развития ВМФ Японии с 1927 по 1939 года!" Я прям чуйствую как начинаю чахнуть и впадать в депрессию.

От что народ то говорит ...

понял все больше не буду
не впадай никуда Дычище

Кержак, сенькс. Слушай, а... Ага... Так-так-так. Есть мысля. Если получится - то сегодня-же отпишу.
З.Ы. Интрига, однако.

давай - отписывай

Штефан Берчану

СТРАШНАЯ ИСТОРИЯ
о том, как пионеры-кодряновцы отправились искать чашу царя Децебала и Штефана Великого, а вместо чаши нашли Влада Цепеша, которого никто никогда не ищет

После такого подробного названия вряд ли стоит рассказывать саму историю, тем более что вся она, в общем, заключается в нём. Тем не менее, мы попытаемся расцветить эту скудную картину подробностями.
Пионеры-кодряновцы - словосочетание достаточно непривычное. Такой организации, собственно говоря, не существовало или, точнее, она не была зарегистрирована. Если мы решились дать ей такое название, то лишь потому, что она имела большое сходство с пионерской организацией, которая родилась после. В неё входили младшие братья тех, кто состоял в "Железной гвардии", а также яростно сочувствующие дети и подростки от восьми до тринадцати лет. Голоногие, спортивные, умелые, они выгодно отличались от неорганизованных маменькиных сынков, и родители были не против, чтобы их чадо водилось с такими товарищами вместо того, чтобы слоняться по улицам с риском попасть под лошадь или автомобиль или связаться с дурной компанией.
Тем летом они расположились палаточным городком в одной из долин Нямецкого уезда. Взрослые члены семей охотно отпустили их под попечение вожатого, друга самого Корнелиу. Этот юноша был всем хорошо знаком и зарекомендовал себя с положительной стороны. В курении и беспорядочных связях замечен не был.
По карте Европы уже стремительно бежали потёки опрокинутого кем-то хмельного напитка. Ломались границы. В предгорьях Карпат скоро протянут колючую проволоку. Дети купались, соревновались в беге, играли в салки и в футбол и готовы были отдать жизни за Родину так же легко, как поднять флаг своего отряда. В свете грядущих событий нельзя не признать, что это было очень верное воспитание.
По вечерам вожатый рассказывал им смешные или страшные случаи из своей жизни, а также из жизни страны, предания, сказки и легенды. Одна из них запала в душу тем, кто вдыхал шелест садов Молдовы.
"Штефан, молдавский господарь, возвращался к себе домой. Отовсюду грозили враги его многострадальной стране. Самой грозной опасностью, конечно, были турки, но не менее страшился молодой князь жадных бояр, которые, сговорившись, могли свергнуть его с престола. Перед этим гостил Штефан у своего брата, тоже Бассараба, у Влада Цепеша, и видел, как тот сумел управиться с теми и другими. Но вот беда - слишком часто Владу кровь мутила голову, и снились ему багровые сны. А Штефан не хотел быть жестоким. Так он ехал в раздумии из Валахии в Молдову, и ночь его застигла в трансильванских землях, куда он, не заметив, углубился".
- А почему Владу Цепешу мутила голову кровь?
- Сказано тебе: жестокий был.
- А что он делал?
- На кол сажал. В школе же учитель рассказывал. Слушать надо.
- Ладно вам, не перебивайте.
- А что было дальше?
"Господарь Штефан углубился в земли Трансильвании: ведь тогда ещё не было пограничников, да и князья имели право свободно проезжать, где захотят. К тому часу уже совсем стемнело. Надо было бы остановиться на ночлег, да негде: кругом тянулись одни древние развалины. Белели останки римских храмов, чернели камни крепостей древних даков, которые по приказу римлян сравняли с землёй после победы Траяна. Тогда историей интересовались мало, и Штефан, князь Молдовы, хоть сам её творил, не знал о даках и римлянах столько, сколько мы с вами. Но ему было известно главное: они были сильны и отважны, и их больше нет.
Вдруг кто-то из ближних бояр заметил, что в той стороне, где особенно старые развалины, засветился какой-то огонёк. Он тут же указал туда остальным. Бояре зашептались, что бы это могло быть такое, так, что даже Штефан, который был по-прежнему погружён в свои думы, услышал и спросил, о чём это они шепчутся. Бояре и ему указали. Теперь это был не огонёк, а маленькое зарево, как будто солнце вставало над одним холмом. Что это за чудо? - воспрянул Штефан. - Может, и нет никакого чуда, просто могильные огни или свеча на окне? Надо разведать! И сколько ни удерживали его бояре, как ни уверяли, что поблизости нет никакого жилья, а христианским кладбищем тут и не пахнет, он всё-таки поехал на коне туда, откуда лилось чудное зарево. Бояре боялись его сопровождать и не посмели оставить, так и двигались поодаль за ним".
Что-то явственно прошуршало за полотняной стеной, заставив поджать ноги самых маленьких. Старшие держались мужественнее, хотя и они могли признаться, что никогда не слышали такую легенду.
Подъехав, Штефан увидел, что холм перед ним прозрачный, а из глубины его поднимается тот самый свет. Не испугавшись, он подъехал ещё поближе. И что же? Внутри холма лежал человек, бородатый, в войлочной изогнутой шапке, а что до остального, одетый так, как бывает, ещё одеваются на праздник наши крестьяне. Точнее, как они одевались во времена Штефана Великого, но, думаю, с той эпохи народный костюм не так уж сильно изменился... На боку у него висела в узорчатых ножнах кривая сабля. И ещё заметил Штефан и вздрогнул от того, что прямо посреди шеи у этого неизвестного человека проходила красная полоса. Голова была отрублена. Такая же поперечная круговая рана охватывала правое плечо.
И тогда Штефан услышал голос. Говорил как будто бы не тот, кто лежал в холме, потому что его губы не двигались, и в то же время он, потому что такой голос не мог принадлежать никому другому.
"Сойди с коня, Штефан. И сними шапку".
Штефан исполнил, как ему было велено.
- Кто ты?
"Тебе, так и быть, отвечу. Я дакийский царь Децебал. Много веков я здесь лежу и смотрю на вас из-под земли. Только тогда, когда преставится весь народ, которому я, своей волей, дал жизнь, тогда окончатся мои страдания. Крепко вы меня мучите... Ну, да сейчас не о том. Я про тебя знаю, Штефан, чего ты сам о себе не знаешь, я и привёл тебя сюда. Ты проживёшь трудную жизнь, зато ещё в её конце станут называть тебя Штефаном Великим и Штефаном Святым".
- Искушаешь ты меня, наверное. Как я могу? Я слаб и не мудр. Одно хорошо: нечем гордиться, не впаду в гордыню.
"Есть средство помочь. Спускайся ко мне в холм". Бояре, которые тоже слышали голос, принялись отговаривать. "Зачем, государь? Только попусту себя погубишь? На кого ты страну оставишь?" Однако Штефан, наверное, услышал в этом голосе что-то, чему нельзя прекословить. Расступился перед ним светлый холм. Он и прыгнул туда.
Ему снаружи казалось, что внутри холма нет ничего, кроме нестерпимого света, но очутился он на зелёной траве посреди одной широкой долины между горами, как вот мы с вами. Было всё в точности такое же, какое он мог видеть и в Валахии, и в Трансильвании, и в родной Молдове, но по-другому, словно очищенное, облитое чистейшей водой. И у него под ногами в зелёной траве лежал Децебал, как будто прикованный.
- Что это за места такие?
- Это небесная Дакия. Она и мне станет доступна, когда я освобожусь. А пока ты мне ничем помочь не можешь. И молебны зря не заказывай: я некрещёный. Помогу я тебе. Выбирай, что ты возьмёшь: мою голову или мою правую руку. Выберешь мою непобедимую десницу - уже не твоём веку народ древний станет сильнее всех других, и ты, Штефан, всех подчинишь и завоюешь. А выберешь голову - скорых и лёгких побед не жди, но победы твои будут прочны, и всегда пребудут над тобой тайна и благословение.
Штефан недолго думал:
- Сильные руки без головы недорого стоят. Я выбираю голову. Только нехорошо: как же ты сам без головы останешься? Пускай ты вроде бы как мёртвый, всё равно нехорошо: мёртвое тело только вороны рвут, на куски терзают.
- Об этом не твоя печаль. Хищные вороны меня давно растерзали, вот они и отделили мне и правую руку, и голову... Довольно раздумывать, бери скорей! А то подышишь ещё здешним воздухом - навеки со мной останешься!
Штефан, не испугавшись, с глубокой грустью наклонился над царём и обеими руками взял в ладони его суровую голову. А потом, отвернувшись, чтобы не видеть безголового тела, поскорее шагнул из холма. И, как будто не было ничего, кругом одна глухая ночь, холм потух. Единственное, что лучилось у него в руках, была голова... но нет, теперь это была не голова! В своих ладонях Штефан держал драгоценную чашу. Она светилась, как тело царя Децебала, и в её лучах молодой князь Молдовы прочёл на лицах своих бояр, кто из них ожидал его возвращения, кто заранее горевал по нему, а кто уже и рассчитывал, кого бы повыгоднее взамен него посадить на престол... Всё Штефан увидел, но не рассердился и никого не стал наказывать. Все мы грешники, даже те, из кого со временем получаются праведники! Зато среди бояр не было ни одного, кто не опустился бы на колени, завидев такое великое чудо.
- Это чаша царя Децебала!
Штефан бережно обернул чашу в плащ, чтобы она испускала не такое яркое сияние, не то ещё подумают добрые трансильванцы, что пожар, и вскочил на коня. Чаша освещала перед ними ночную дорогу.
Долгие годы прожил Штефан, много он совершил не только для своей Молдовы, но и для всей той страны, которую мы теперь называем Румынией, и чаша ему помогала во всех его добрых начинаниях. Только на склоне лет - не чаша! - сам он испортился и отпустил свои страсти на волю. Воевал не с турками, а со своими братьями-князьями, стремясь урвать какие-то клочки территорий, и был при одной такой осаде ранен стрелой Влада Цепеша; мало того, ещё когда они с Владом были заодно и вместе победили Раду Красивого, захватил как трофей совсем юную жену Радову, которая к тому же состояла с ним, Штефаном, в кровном родстве... ну, это вам ещё рано. Тогда склонилась на закат звезда Штефана, и турки нанесли ему поражение под Валя-Албэ. И всё-таки чаша над ним сжалилась. Он не умер от раны, нанесённой Владом Цепешем, а жил ещё немалое время, достаточное, чтобы успеть поправить свои дела и отмолить причинённое им зло. И когда Штефан умер, как и было предсказано, все его прегрешения в памяти народа стёрлись, и люди назвали его, как и мы называем, Великим и Святым.
А чаша? После смерти его исчезла, и никто не знает, где она теперь. Может быть, вернулась к царю Децебалу? Но зачем бы он стал принимать обратно то, что было однажды им даровано? Скорее всего, она до сих пор хранится в стенах последнего замка Штефана Великого, где князь молился и ожидал своего последнего часа.
Но так это или не так - сказать некому".
Можно себе представить, сколько мальчиков в эту и последующие ночи не вставали ночью по нужде в отхожее место, а терпели до утра или выбегали не дальше ближайших кустов, чтобы ненароком не повстречать безголового царя Децебала! Но были и другие последствия... Неожиданно часть детей обуяла сыскная лихорадка, грозя перекинуться и на остальную часть сообщества. Ведь они сейчас находятся на той земле, где - совершенно точно! - сражался и умер Штефан Великий. Может быть, о чаше и не всё правда (по этому поводу возникали расхождения, завершавшиеся драками), но если раздобыть чашу... если её раздобыть... то что? Историческая ценность... национальная святыня? Сияние... и ничего больше... Только вот где искать последний замок Штефана Великого? Вожатый, конечно, запретит, но разве мы без него ничего не сумеем?
Вожатый был втайне рад, вызвав тот эффект, которого добивался. Он был из тех, кто принял близко к сердцу случайно брошенное слово профессора Ионеску о крестовом походе детей. Он, разумеется, кое-что прибавил к известному преданию о чаше князя Молдовы, но, обладая пылким воображением, сам почти поверил, что ни в чём не изменил истине, а напротив, раскрыл её.
Единственное, в чём он твёрдо не сомневался: чаша действительно существует...

Перевод с румынского
Фотины Ивановой