подхорунжий
Группа: Джигиты
Сообщений: 254
Награды: 1
Статус: Offline
|
Эррас…
В древних летописях , рассказывалось про страшные войны с чуждыми нашему миру, тварям. Давным-давно в мире произошел потрясающий выброс магической энергии, вследствие чего сетка мира была нарушена . В ней появились бреши в хаос.. Невиданные твари, вторглись в Грайм, погружая мир в безумие… Великий Дагар, жесткий воин и правитель, смог образумить и собрать все силы четырех великих королевств – Мессия, Гардон, Моров и Ангарак… Люди дали бой, но понесли устрашающие потери, но все же большая часть тварей была загнана обратно в ад или уничтожена. Но некоторые все же смогли скрыться и затаиться. Дагар прославился в этой войне, своей яростью и несокрушимостью. Специально для него, маленький народ выковал меч и молот, с небесного метала… Под своей стальной рукой, Дагар, смог создать империю которая под его правлениям процветала. Но монах отдал богу душу, а наследника так, за всю свою жизнь и не нажил, род пересекся. После его смерти, стоял вопрос – кто будет следующим правителем.. Конечно же каждый возомнил что именно он достоин занять место правителя, начались междоусобицы. Так со временем империя распалась, разжигая костер войн за каждый кусок земли. Дагар, при жизни, создал орден, который должен был уничтожить всех тварей разбрёдшихся по миру . И каждое королевство должно было им в этом помогать, золотом, людьми, ресурсами. Каждый год , наставники ордена пускались в путь по миру, находить новую кровь в орден, по только им известным нормам. Простой народ, не любил их, как и другую чертовщину. Народ ненавидели людей охотящимися за ними . Через несколько веков на Грайме запылали костры, инквизиция начала очищать королевства от ереси. Ведьмы и колдуны, сильно распоясалось, потому Псы Господни наводили порядок жесткой рукой. Те кто сотрудничал с церковью получили благословение патенты на разрешающие их нее «ремесло». А другие, сгорели на костре, отправившись в чистилище. Грайм погрузился в относительное спокойствие, но надолго ли?
История первая
Начало
Зима была уже на носу , раньше светло-голубое небо , теперь было покрыто густыми, молочными тучами, не пропускающие ни лучика солнца. Уже похолодало и на перевал опуститься, легкая с виду, но не преодолимая преграда, в виде снега. Малосольное вяленое мясо, уже давно должно быть упрятано в погребе. Но в последнее время мне не везло на охоте. Те запасы что имелись, не хватить на всю зиму, а покупать мясо матери было не по карману . И я все же отправился в лес, надеясь на удачу и милость богов. Многие животные, сейчас уходят на юг где теплее, и их теперь сложно встретить в лесу Награйсе вблизи гор.
Я опустился на колени: жесткая примятая трава явственно свидетельствовала, что олени были здесь. Мне повезло, я напал на след стада олений вчера вечером, и смог их нагнать, но, по нелепой случайности промазал по оленихи, попав не в голову, а в ногу, всего лишь ранив. Стадо рванулось, уходя в глубь леса. Охотился я уже больше двух дней, запасы, взятые из дому, уже закончились. Раньше бы я уже вернулся, потому что охота уже через-чур, затянулась, но сейчас не мог отступить, а все тоже детское упрямство гнала меня вперед не давая сдаться. Я должен бы принести дичь, или зима для нас будет тяжёлой. Уже вечерело, до завтра я должен будет вернуться. У меня есть еще вечер. Изучив следы, я уверено бросился вперед в глухую чащу загадочного леса.
Уже стемнело, но я упорно шел вперед, небо было затянуто густыми тучами, закрывая луну. Легкий ветер, гулял по лесу, норовя залезть под одежду. Я напрягал зрения до рези в глазах пытаясь увидеть что то впереди себя… - Уф… Из темноты, мне пролетел точный удар в лоб от ветки, сбив меня с ног. Я выругался. Стадо было где-то близко и такой шум был не простительный. Я не мог сейчас их спугнуть и упустить. Опавшие мокрые листья, так и норовили уйти из под моих ног, но я рискуя на них поскользнуться, все же продолжал свой бег.. Из за туч все же выглянула луна осветив лес. Недалеко от него, величественно возвышался Ундрил. Она была настолько огромной, что ее пик, уходивший далеко в верх, был скрыт тучами, края которых сейчас сверкали в свете луны. Не подоле ка был слышен небольшой водопад ледяной воды, который нарушал тревожную тишину опустившуюся на лес. В свете луны деревья, создавали странные и наводящие жуть - силуэты. я выдохнул, выпуская белый клуб пара. Я, наконец, догнал стадо, след вывел меня в небольшую долину около речки. Замедлив шаг, я на ходу взял поудобней лук и приготовил стрелу для выстрела. Во мне проснулся охотничий азарт. В руках появилась легкая дрожь, но я сразу же её унял. Кожаная куртка, в которую я был одет, согревала и не стесняла движения. Ботинки из бараньей шкуры беззвучно ступали по земле. Осторожно обходя деревья, и медленно ступая, я смог тихо приблизиться к стае оленей остановившихся у узкой реки на отдых. Я не спешил покидать лес боясь спугнуть оленей. Стая остановилась, как раз в просторной долине, где мне негде было спрятаться. Осторожно подобравшись к спящим оленям - луна хорошо освещала десятка два неподвижных холмика в траве, - я уверенным движением натянул тетиву. Я задержал дыхание и сосредоточился. Раненая олениха, лежала с краю, неловко вытянув левую поврежденную ногу. Я подобрался к ним ближе, но двигался так что бы не выходить из тени деревьев и быть незамеченным, все это время, держа лук на готове. За все время, что я охотился, мне выдалось поспать всего несколько часов, это сейчас сказывалось на мне, и я боялся промахнуться от усталости. Сделав глубокий вдох - холодный воздух обжег легкие, я выстрелил. С тихим жужжанием, стрела вспорола тишину. Стадо резко, вскочило бросившись в лес. Но один темный силуэт, одиноко лежал в траве.Я наконец то позволил себе сделать глубокий вдох-выдох. Вся усталость набравшаяся за всю хоту, разом навалилась упав на плечи не выносимым грузом. Я не мог себе позволить сейчас отдыхать, нужно было освежевать тушу. Я подошел к речке, окунув голову. Холодная вода, обожгла лицо. Я взбодрился но, чувствовал что отсрочка не большая, и мне все же надо будет отдохнуть. Я Снял шкуру, отрезал от туши те куски, которые возможно нести на себе, вытерев небольшой охотничий нож с костяной ручкой об траву, набрал в речки воды и отправился обратно Равутвиль. Я шел сколько мог, но усталость настигла меня, когда я не прошел и четверти пути. Собрав хвороста я разжег небольшой костер, поджарив немного оленины. Поев и выпив немного воды, сон поглотил меня, как только мои веки сомкнулись.
«…Ветер обволакивает меня тёплой пеленой. Я словно пёрышко, подхваченное невидимым потоком, несусь в неизвестность. Меня швыряет из стороны в сторону, угрожая переломить словно бестелесную оболочку, порвать её на мелкие частицы, развеять прахом..»
«Урывок из книги "Пустышка"»
Я проснулся, когда солнце еще не встало, тело ломило – сказывались три дня без прерывного преследования. Я заставил себя встать, издав протяжной стон, выпрямившись и немного размявшись разгоняя кровь, по завтракал вчерашней, жесткой олениной. Собрав все пожитки и добычу, я тронулся в путь. Предстоял долгий путь обратно. Тогда он шел на легке, сейчас же было все иначе. Усталость и тяжёлая ноша сильно влияла на мою скорость так что путь затянеться дня на два. Я решил что бы быстрее преодолеть путь, буду идти пока не устану.
***
Судьба как девушка - не предсказуема и загадочна, выкидываю такие фортели что, иногда просто хватаешься за голову....
("Отголоски ушедших философов")
Крики, боль, страшный хохот и истерические крики, раздавались над Равутвилем. Большая часть села, была объята все пожирающим пламенем. Я стоял в центре хаоса творившимся вокруг меня… Всюду трупы, кровь и смерть, а я безмолвно стоял, обреченный смотреть на весь этот ужас бесконечно. Звери в облике людей ,сновали туда сюда – Именно звери, на их лицах не было ни чего человеческого, лишь кровожадные взгляды, опьянённые кровью звери. Дети, женщины, мужчины, не кто не получал милости умирая на месте. Лишь издевательский хохот взрывался в ушах. Я хотел закрыть, уши но не мог пошевелиться, хотел сомкнуть глаза, но они упрямо смотрели на этот ужас. Беззвучный крик вырывался с горла. Прямо перед ним догнав свою очередную жертву. Молодая совсем недавно перешедшая в зрелый возраст, издала предсмертный крик и повалилась замертво с перерезанной глоткой. Зверь повернулся ко мне рожей, он был заляпан весь кровью. Плоское неприятное лицо с перебитым носом, узкими черными глазами, густой темной бородой, с которой стекали капли крови. Толстые губы, были перекошены в оскале, обнажая желтые клыка подобные зубы. Его щека была вспорота, лизнув капли крови он победоносно за хохотал, бросившись в следующий дом. Оттуда он вытолкнул, женщину. Мои глаза расширились в ужасе, это была моя мать. Рыжие волосы были беспорядочно разбросаны на голове, выразительные, дерзкие ярко-голубые глаза с презрением смотрели на Хажита. Именно Хажиты, я узнал их по чертам характерные их народу. Хажиты воинственный народ, нападая на села стирая его с лица земли, они считались самыми яростными воинами так как, пролив в кровь впадали в необъятную ярость. Тонкое, красивое лицо с отвращением и надменностью смотрели смерти в лицо, из тонкой губы текла кровь. Её взгляд скользнул в сторону впившись в мои глаза. Внутри все похолодело, она глядя на меня ободряюще улыбнулась и в этот момент смерть забрала её. Крик рвался из глотки но его не было. С глас брызнули слезы, а в голове зазвенел хохот Хажита…
Я проснулся резко, готовый порвать глотку убийце. Меня начал душить дикий кашель, в горле все пересохло. Холодный пот стекал по спине.Я все еще не мог еще прийти в себя, после сна.Мой путь скоро закончиться, и чем ближе я подходил к Равутвил, тем больше меня посещало странное предчувствие, да и еще этот сон… Как толька перед глазами всплывало лицо матери и Хажита, тело пробивало на дрожь. –Плюх. Я искупался в небольшом озерце. Тело обжигало холодной водой, но я взбодрился, мне осталось пройти еще одну лигу и я дома. Сегодня с утра погода была очень плохой, небо напоминало холст на который разлили темную краску. И как только я двинулся в путь, заморосил противный, мелкий дождь. «Если так и дальше пойдет, то мне не дойти сегодня, я должен выйти к тракту но дождь может превратит все в болото». К моей удачи дощ перестал идти, и я смог спокойно выйти на, немного размокший тракт. Я отогнал мрачные мысли про сон, убедивши себя что это был просто сон ничего не значащий, но тревога закралась глубоко в душу покалывая время от времени. Что бы отвлечься я подумал, за сколько можно было бы продать кожу, если кожевники не обнаглеют то можно продать за пять динаров, но… Дорога пошла вверх, я был не так близко к Равутвилю но смог разглядеть его… Точнее то что от него осталось. Если сказать что Равутвиль был уничтожен это не чего не сказать, он был стерт с лица земли. Внутри все похолодело, я со всех ног бросился вперед.
***
В каждом человеке живет зверь, и вот когда судьба бьет его по лицу, он выпускает его, обнажая зубы!
("Отголоски ушедших философов")
Боль и горечь сжимали мое сердце невидимыми тисками, все что мне было дорого, теперь превратилось в пепел. Я стоял среди развалин, Равутвиль был стерт с лица земли, я не сомневался – выживших нет. Темные, спаленные пепелища, безмолвно смотрели на меня. В горле застрял комок, не давая пройти отчаянному крику. Над головой разразился гром и через мгновение пошел дождь. Я стоял и не знал, что мне делать… Дома больше нет, матери… Перед глазами стояла ободряющая её улыбка и её смерть… Сердце жало еще сильнее… Я не мог во все это поверить, в голове крутилась отчаянная мысль, что это все очередной кошмар, что вот он проснется и мать жива но почему же он не просыпается. «Проснись!» - кричал в голов голос, но долгожданного, избавляющего пробуждения все не было. Но внутри как будто что-то оборвалось, и хотелось только плакать… Не было, не чего, лишь жажда мести, но что я могу? Ничего… Безвыходность… Я последний раз посмотрел на то место где я вырос и пошел прочь, подальше от этого места… Этого я ни когда не забуду, и как только смогу отомщу…
Тот, кто отнимает жизнь – должен умереть…
("Отголоски ушедших философов")
История вторая
Скитания
Что умереть должен я, что строк нас мало:
Того, что суждено, бояться не надо.
Боюсь неправедно прожить на земле ....
(Рубайи)
Не пытайтесь уйти от того чему суждено....
(Отголоски ушедших философов)
Я шел уже несколько дней, упрямо вперед лишь с одной мыслью, отомстить. Убить как можно больше Хажитов.
Тот, кто отнимает жизнь – должен умереть…. Все что могло меня задержать, я оставил, взяв лишь немного еды и побольше стрел. У меня не было иллюзий, что я выживу против оравы, в несколько десятков голов у меня просто не было шансов. Но месть подстегнула изнутри. Я не мог так просто их отпустить, я знал что иду на верную смерть но хотя бы нескольких ублюдков заберу с собой. Тот, кто отнимает жизнь – должен умереть…. Уже стемнело, но я и не думал останавливаться на ночлег, давай им уйти по дальше. Вдалеке мерцали несколько больших костров. Я замедлил ход, всматриваясь вперед. Они сделали большую ошибку, когда пошли сквозь лес, я здесь вырос. Для обычного человека, они следы не оставляли, но для охотника – они шли словно на пролом. След я нашел в нескольких десятков шагов от Равутвиля… Земля была истоптана десятками сапогов уводящих в лес, а там было уже не чего, сложного.
Над лесом вздымались волны хохота и пьяных голосов. Кто-то пил, кто-то пел, и никто из них не ожидал нападения. «Ну что же, им же хуже»…" Тот, кто отнимает жизнь – должен умереть". Сейчас наверно я уподобляюсь им, но все так оставить, я не мог. Я задержал дыхание. Холодная уверенность охлаждала разум. Выстрел… Самый ближний ко мне, тихо всхрапнул завалившись набок. Хажиты отреагировали на удивление, просто – захохотали. Наверное решили что он просто перебрал… Но мне было не до этого. Выстрел… Слева от меня Хажит с пробитой шеей уткнулся в собеседника. Тот сначала тупо смотрел на труп, а потом с диким рыком заорал… - Нападение! Мне было не важно, лишь в голове крутилась мысль: Тот, кто отнимает жизнь – должен умереть. Третий выстрел не прошел, здоровенный мужик смог закрыться небольшим деревянным щитом. – Там! Он указал на мое укрытие. – Ч-черт… Процедил я, пуская следующую стрелу, и снова неудача. Стрела застряла в кольчужных звеньях, не дойдя до кожи. Надо отдать им должное, из них сразу же выветрился весь хмель. Я начал отступать наобум стреляя, даже не зная, попадаю ли в цель. - Найдите его!!! - Командный рык, разнося над лесом. – Тот, кто словит мне этого сучонка, получит большую часть от добычи!!! На эти слова, воины ответили довольным ором, и всем скопом бросились в лес…Хажиты - словно псы, учуявшие лису. Как бы я не старался запутать следы и сбить их, они меня находили. Нескольких мне получилось подстрелить, чем еще больше разозлил «стаю». Силы медленно покидали меня, я чувствовал - Хажиты меня догоняли. Перед глазами мелькали ветки, норовя сбить с ног. Все мое внимание уходило на то, что бы не упасть об спрятанные под опавшими листьями коряги. Я опять свернул, в надежде сбить все же их со своего следу…. Мои глаза расширились в удивлении и испуге. Дорогу мне перегородил , тот самый громила, который отбил мою стрелу щитом. Он довольно скалился, подбрасывая в руке увесистый топор. Я судорожным движениям руки начал искать стрелу, но пальцы сомкнулись на пустоте, внутри все похолодело – колчан был пуст. «Все? Вот так мой путь закончиться? Это не справедливо!»-В голове повставали вопросы совсем не к месту. «Это не справедливо!» Мой взгляд скользил по лицу медленно подходящей смерти… Глаза затмевала ярость… Я узнал его… Я не знал, был ли мой сон вещим или нет но… Ко мне медленно шествовал убийца матери.
«Тот, кто отнимает жизнь, должен умереть» -Ты! Мое лицо исказилось в ненависти… Хажит даже остановился, глядя на мой оскал. В ладони оказался охотничий нож…
-Ты… - снова повторил я, удивляясь своему голосу. Вместо слов я издал рык. Хажит неуверенно попятился. Я атаковал…
***
Если хотя бы одному человеку важно, то что ты делаешь – не останавливайся
(Каури)
Я очнулся в небольшом темном шатре. Голова немилосердно раскалывалась от боли.. Перед глазами еще мелькали круги. Но тошнота отошла. Все что я смог запомнить, это как Хажит приложил меня обухом топора об затылок. Я не понимал, почему бросился на Хажита, имея только старый охотничий нож. Стенка шатра отодвинулась, впуская немного света. Передо мной стоял тот самый Хажит, которого я пытался убить.
– Ну, что сученок, оклемался? – он зло скалился. – Ты убил и ранил нескольких наших ребят, за это тебя ждет казнь. Тебе вспорют живот, как паршивой собаке. - он плюнул мне под ноги. Я поднял глаза на ублюдка.
–Собаке?
-Собаке!
–Вы, жалкие твари, стерли с лица земли Равутвиль, вы убили беззащитных людей!
-Бвахахахаха! – Хажит дико заржал. – Это жизнь, сопляк! Здесь каждый сам за себя! Скоро зима, нам надо есть, а самый простой способ добыть припасы – отобрать. Близиться война, и каждый ресурс будет на вес золота. Прольется кровь, и мы должны быть готовы! – он с издевкой в глазах смотрел на меня. – А такие, как ты, погибнут, рано или поздно, так что мы сделали вам одолжение.
–Война?! О чем ты?! Войны не было больше ста лет!
-Парень, мир меняется, не стоя на месте, королевства растут и им требуется больше территории, а ей никто делиться не хочет. Скоро прольётся кровь, нынешний правящий монарх уже начал собирать силы. Еще и твари зашевелились, будь они не ладны...
Я опешил от таких новостей, если Хажит не врал, то, в скором времени земля пропитается кровью…
- Хотя тебе уже это не важно, завтра на рассвете ты умрешь. – напоследок обронил он выходя. Я остался со своими мыслями в одиночестве.
Тело затекло и ныло, кисти рук были туго связаны веревкой, растирающей их до крови. Вечером мне принесли немного еды и воды, сказав при этом "поешь напоследок". Хажит смотрел на меня волком, с неохотой давая еду. Он развязал мне руки, но был настороже. Я даже не пытался сбежать, потому что это просто не реально. Даже если я смогу развязать руки и вырваться из шатра - просто не смогу выйти живым из лагеря. Ночью я не спал, просто не мог. Голова гудела от мыслей. Я думал о войне, о Равутвиле, о матери… Её тела я так и не нашел… Из-за пожара многие тела были изуродованы . Хотя, как сказал Хажит, мне это уже ни к чему… Сегодня на рассвете я умру, освобождаясь от этих проблем. Отец Агарак всегда говорил, что смерть – лишь новое начало. Когда то он мне сказал: "Мы не в состоянии постичь Его замыслов". Стенка шатра была немного приоткрыта, я мог видеть темное, безмятежное небо. Тысячи звезд безмолвно смотрели на меня. Я смотрел на него, не в силах отвести взгляд. Я тонул в нем, глаза медленно сомкнулись, отдавая меня в объятия Морфея.
"Человек хочет верить во что-то полностью, несомненно. Так, как верит пес, который с закрытыми глазами прыгает с крыши, зная, что хозяин его поймает. Мрак до поры до времени поощряет в нас веру, а потом тыкает носом в несовершенства того, кому мы верим. Наша вера разбивается, и мы не верим уже никогда и ни во что. Так вот: когда тебя что-то может остановить – это не вера. "
(Отрывок из книги "ШНыр")
Не поэт, у кого мысли
Не летают свободно в мире,
А запутались навеки
В золотые тонкие сети.
Не поэт, кто забывает
О страшных народные раны,
Чтобы себе на свободные руки
Золотые надеть кандалы ...
(Отрывок из произведения Л. Украинка "Древняя Сказка")
Я проснулся от шума. Из шатра я ничего не мог видеть, но то, что я слышал, прекрасно рисовало картину происходящей чертовщины. Всюду были слышны яростные крики и стоны. Я вздрогнул, вдруг наступившую тишину разрезал холодящий душу рык. Я не сомневался, на них напала тварь. Рык все приближался, отчего стало не по себе, я задергал руками, пытаясь их высвободить, но веревка была слишком туго связана. Рыча богохульства, я кое-как встал, надеясь, выйдя из шатра, под шумок скрыться найти в лесу чем освободиться от веревки .
. К горлу подступила тошнота, то что произошло в лагере можно было описать лишь одним словом - бойня. Всюду были разбросаны ошметки людей, стоны умирающих и раненых. В воздухе витал запах смерти. Я остолбенел, было странное ощущение, что сердце рухнуло вниз, разбившись на тысячи осколков. Передо мной громадиной возвышалась, здоровенная тварь, страх парализовал все тело. Огромное, покрытое шерстью туловище непрерывно двигалось. Голова имела два месяцевидных рога, пару небольших темных глаз и большую, набитую острыми, как лезвия зубами пасть. Страх щекотал нервы, противное липкое ощущение безвыходности оплетало душу, словно змея мной начала овладевать апатия. Темные глаза непрерывно следили за моим движением. Справа послышался отчаянный крик. Какой-то обезумевший Хажит, высоко подняв меч, мчался на тварь. Та немедленно отреагировала - издав жуткий рев, резко бросилась на безумца. Луч надежды полоснул мою душу освобождая от оцепенения,я со всех ног бросился в лес. Когда за спиной послышался рев, я с еще большей прытью припустил вперед. Сердце норовило выпрыгнуть из груди, но я не мог заставить себя остановиться пока за спиной все не затихло. Ноги гудели, перед глазами мелькали круги, я еще не мог прийти в себя и поверить, что у меня получилось уйти. Я упал на холодную землю и посмотрел в белоснежное небо. Я снова спасся, и от этого почему-то не было радости.
-"Мы не в состоянии постичь Его замыслов" - тихо прошептал я сухими губами.
Боль об утрате, остаётся с человеком навсегда, царапая душу.
(Отголоски ушедших философов)
На душе скреблись кошки. Я не знал, куда мне податься, все, что я имел – исчезло. Все, кого я любил - погибли. Что теперь мне делать? Куда податься? Вопросы раздирали ум. Почему я спасся? Почему та тварь не убила меня? Я сидел на берегу речки, смотря на восходящее солнце на небе. Вдали виднелись возвышавшиеся горы, поражающие своей красотой и величественностью, не далеко от них виднелся Анте. Я уже ничего не хотел. Хажиты были убиты, а кроме мести мне теперь незачем жить. Я выдохнул, выпуская клубы пара. "Мы не в состоянии постичь Его замыслов" - в который раз повторил я. Позади немой тенью возвышался хмурый лес, где так много пережил я. Встав, я медленно направился вдоль берега, погруженный в свои мрачные мысли. Отец Агарак говорил: "У каждого свой путь, лишь нужно найти его…"
- Вы были правы отче... - тихо произнес я. "Жить без цели - это не жизнь – это существование"- Промелькнула в голове мысль, я медленно направился в сторону столицы Мессии – Анте.
Если ты хочешь что то изменить – начинай с себя
(Отголоски ушедших философов)
К Анте осталось совсем немного. Я шел ночью, видя вдалеке мерцающие огни. За неделю, что я пробыл в пути, заметно похолодало, с неба непрерывно падали белоснежные хлопья, покрывая землю белым, хрустящим покрывалом. Солнце не могло пробиться сквозь серые тучи, застилавшие небеса. Странно конечно, что я шел к Атне без гроша, но другого пути я не видел. Когда я вернулся в разгромленный лагерь Хажитов, то не смог сдержать позывы желудка. Земля там пропиталась кровью настолько, что даже слегка покраснела. Всюду сломанными куклами лежали трупы людей. Смерть собрала свою жатву. Среди трупов я нашел лук и стрелы, как бы не было противно трогать умерших, но беззащитным я идти не мог. Найдя еще несколько добротных метательных ножей я ушел оттуда как можно быстрее. По пути, благодаря луку, я смог подстрелить нескольких зайцев. В Анте я надеялся хорошо продать несколько ножей, а потом… Я не знал, что будет потом…
Наш разум, это отдельный мир, где создаются и разрушаются тысячи судеб....
(Отголоски ушедших философов)
Ночь - то время суток, когда обычные трудяги после долгого дня наконец могут расслабиться в своей постели. Забыть хотя бы на миг о предстоящем дне и грядущих делах. Просто закрыть глаза и оказаться в тихом, безмятежном месте, где их ничего не волнует. Мостовая глухо отзывалась эхом под моими сапогами, я шел не спеша, наслаждаясь тишиной. За мной крался один из ночного народа. Похоже, он был новеньким, потому что выдал себя на первых пяти минутах преследования. Я знал, что сейчас будет. В каждом большом городе ночь это время разбоя. Неизвестный, который все это время приотставал и крался в тени домов вышел на свет. При лунном освещении я смог разглядеть щуплого, низкорослого паренька лет двадцати. Да, я был молод, на первый взгляд я был легкой добычей – что может сделать пятнадцатилетний парень не слишком воинского телосложения? В длинном рукаве скрывался небольшой нож - без оружия в Анте было не выжить. Единственное оружие, что я оставил. Лук и другие ножи я продал, оставив лишь неприметный нож с интересным узором по лезвию. Неизвестный держал в ладони стилет, что очень меня удивило. Довольно распространённая штука среди людей воинского ремесла, но обычным людям правящий монарх запретил такие иметь. Неизвестный осторожно огляделся по сторонам, скорее всего смотря, нет ли поблизости стражи. Он обогнал меня, этим преграждая мне путь. Я, как ни в чем не бывало, даже не замедлил шаг.
– Давай сюда деньги и все ценности, или попрощайся с жизнью. – глухо сказал он. Голос у него оказался противный, рычащий, царапающий слух. Я пропустил его слова мимо ушей. - Это твой выбор. - руку, сжимавшую стилет, он выбросил вперед, делая выпад. Я с лёгкостью ушел от удара, выпуская из рукава нож. Когда-то в Равутвиле был кузнец, который в прошлом служил гвардейцем. Я постоянно крутился вокруг, вызнавая у него про его службу. Он с радостью рассказывал про интересные истории, произошедшими с ним тогда. Также я расспрашивал его про разное оружие, просил научить фехтовать, но он постоянно отказывался. Я был упрям, но все, чего я смог добиться, так это было метание ножа. Сначала он выпилил для меня деревянный нож, и сказал: "Научись подбрасывать его так, что бы он падал тебе в ладонь рукоятью." И показал как. Он подбросил деревянное изделие в воздух, и нож перевернулся в воздухе, ложась ему в руку рукоятью. Тогда я смотрел на это словно на что-то чуждое этому миру. Но после долгих тренировок и усердия я, под взглядом кузнеца, идеально исполнил этот "фокус". После того, кузнец вручил мне настоящий, полноценный нож. Взяв еще один, он, не говоря ничего метнул его в импровизированную мишень, в виде небольшой доски, попав точно в цель. С этим я справился довольно легко, и через несколько недель, под взором "учителя" метнул несколько ножей, попадая точно в центр. Неизвестный слегка удивился моей прыткости, но это было последнее, что он смог испытать – нож, разрезая воздух, вонзился ему в шею. Сейчас, глядя на глухо упавшее тело вора, я испытывал благодарность к кузнецу. Я продолжил свой путь по тихой улице в неприглядную таверну "Веселый Пузан"...
Комнату я снял на несколько дней. Я смог договориться с небольшим караваном, который отправлялся в Драйгр, чтобы меня взяли с собой в качестве одного из помощников. За это получу два динара, а потом отправлюсь в путь пешим ходом. Особой цели этих путешествий для меня не было, но я не мог находиться на одном месте, что-то гнало меня вперед. Завтра на рассвете караван выступает, и я покину Анте.
Я встал еще до рассвета (старая привычка охотника), спустился в пустой зал и подозвал заспанного хозяина. Позавтракав, я расплатился за ночлег и вышел из душного помещения, направляясь по белоснежной улице в сторону южного выхода Анте. Около больших, деревянных ворот стояла небольшая цепочка телег. Возле них бродили вояки – грозные, большие, с короткими мечами на поясе. Что было в телегах, я не интересовался, дай, и не зачем мне это было. Но судя по охране что то очень ценное. Что бы нанять вот таких вот мордоворотов, нужно было вывалить из кармана, тридцать полноценных золотых динаров. Они хмуро посматривали на проходящих мимо них простолюдинов. Мелкий, толстый, мужчина, лет сорока - сорока пяти, что то грозно покрикивал на рабочих носивших небольшие сундуки. Я поправил стилет, забранный у вора, на поясе и вдохнув холодный воздух направился к телегам. Один из мордоворотов, хмуро глянув на меня, пошел, наперерез перекрывая путь.
- Шел бы ты отсюда по добру по здравию, а то мало ли… Он многообещающе хрустнул пальцами.
-Эй ты! – Толстяк суровым взглядом взглянул на меня и мужика.
- Он идет с нами, кстати, поступает в твой отряд.
- Он то. Мужик скептически осмотрел меня с ног до головы. – А его ветром то не сдувает? С ехидством спросил он.
- Не сдувает... Огрызнулся я .
- Ну-ну, посмотрим. - Оценивающе глянул он на меня
– Хорош лясы точить, выступаем. - бросил напоследок караванщик, побежав к телегам, на ходу выкрикивая команды.
***
У каждого человека, есть запас духовных сил, который могут пополнить лишь родные и друзья ….
( Отголоски ушедших философов)
«Часто картины из памяти пугают. Все самое страшное что есть в человеке, худшее из бед переплетаются в моем отяжелевшем сознании. Иногда бывает настолько плохо, что хочется просто открыть глаза, выплюнуть из себя ЭТО все, но сдержусь. И вот когда внутренняя музыка, перетекает в голову , что бы оплетать страшные образы не проницаемой оболочкой, они превращается во что то ИНОЕ, будто и вовсе не принадлежащее мне. Когда оболочка рассеивается, превращаясь в чувства, смешиваясь с яркими пятнами памяти – я пишу…..»
(Отрывок из книги «Буквоед»)
***
Снег падал уже больше двух дней, которые я провел в дороге. Ноги утопали в нем, замедляя путь каравана. Все было укрыто белоснежным покрывалом. Белый цвет успокаивал, очищая разум от плохих мыслей. Небо было затянуто беспроглядными тучами. Холодный ветер гонял мурашки по телу, бодря еще сонный разум. Моя работа была не столь уж сложной, каждый раз, когда караван останавливался на ночлег, мой задачей было накормить животину и, если были поручения караванщика, выполнить их. Наемники, нахмурившись, поглядывали вдаль и на окрестности. Каждый из них был всегда на чеку, держа руку на коротком мечах, который был хорош в ближнем бою. С двух сторон от нас тянулся лес, деревья которого были укрыты белоснежными шапками. Поведение караванщика и охраны меня немного настораживали. Слишком наемники были напряжены и дерганые, вскидывая лук при каждом подозрительном звуке. Караванщик не отходил от небольшой телеги нагруженной сундуками. Я уже пытался узнать, что за груз они везли, но получил ответ, который весьма меня не обрадовал: "-Амулет" По всему Грайму, распространены магические защитные амулеты. Они были весьма ценны, но и опасны, неправильное применение грозило весьма плачевными последствиями для обладателя этим магическим предметом. В основном, их закупают во время войны чтобы уберечь себя от заклинаний вражеских магов. Теперь для меня все стало на места. Вот зачем была нужна такая охрана, и почему караван шел, пока могли идти животные. День клонился к концу, небо окрашивалось в оранжевый оттенок, грустного, клонящегося к горизонту солнца. Даже самый стойкий и опытный наемник не может быть постоянно в напряжении, постепенно его внимание рассеивается, упуская из виду окружающий мир. С тихим жужжанием воздух рассекла стрела, пущенная со стороны леса. Ближний наемник, стоявший к телеге, завалился набок с пронзенной шеей.
-На землю! Быстро! Щиты! – раздался рык Акора. Наемники синхронно вскинули деревянные щиты, находившиеся до этого за спинами, укрываясь за ними. Я упал на снег, перекатился за телегу, прикрываясь ею. С леса повалили неумолимой волной неизвестные воины. Яростный оскал был на их лицах, низко надвинутый небольшой шлем не скрывал жажду крови в их глазах. Вооружены они были небольшими топорами и секирами. Кожаный доспех красовался на каждом из налетчиков. - Клинки к бою!!! - наемники стройным клином разрезали волну налетчиков, но их было слишком много. Недалеко от меня лежал лук одного из первых убитых лучниками. Я бросился к нему… В глазах на миг все потемнело от боли. Рубашка быстро взмокла от крови из пронзенного стрелой плеча, я камнем упал на землю, телом постепенно овладевала слабость, воля слабла, предавая предпочтению апатии.
-Давай сопляк!!! Вставай!!! – сквозь вату, вгрызаясь в почти наступившую тишину, прорезался яростный рык Акора, командира наемников, с которым с самого начала у меня не заладились отношения. Он с силой вздернул меня с земли, не давая упасть. -Отступаем!!!!
Небольшое количество смогло вырваться из рубки и броситься в лес. В глазах двоилось, ноги были ватными, Акору приходилось тащить меня, цедя проклятия на мою беспомощность…. За спиной давно стих шум рубки а мы все шли и шли… Я постоянно терял сознания, не чувствуя времени. Последнее, что я увидел, когда сознание окончательно меня покинуло, небольшой костер и небо… Тихое, спокойное небо… Тихое… Спокойное…. Глаза закрыла тьма, погружая меня в забытьё….
Самый худший враг человека – он сам
(Отголоски ушедших философов)
Тихий шелест ветра, необыкновенно голубое небо, теплое солнце греет меня... Я стою возле обрыва, внизу праведным грохотом, бьет волнами море... Я смотрю вдаль, рядом стоит мать, тихо шепча:
-Пошли со мной....
А я стою, как будто не замечая её, до боли в сердце так хочется обернуться, посмотреть в её любящие глаза, но что то заставляет смотреть на горизонт далекого моря... Душа рвется на части, но я все не поворачиваюсь... Она отошла от меня, её грустный взгляд скользил по моему лицу....
-Прощай - принес все нарастающий свистящий ветер, её нежный голос.... Мать таяла, а я... А я все смотрел на безоблачное небо, ветер взъерошил волосы. - Когда придет время... Сделай правильный выбор... -Сказала она на последок, исчезая.. По грубому лицу покатились скупые мужские слезы.... -Никто не властен в нашем мире над судьбой.... Тихо прошептал я, но ветер заглушил слова, ударяя в лицо потоком воздуха.... Я проснулся, когда было где-то за полдень... Плечо ныло и плохо слушалось. Рана была грубо перетянута, давя, создавая дискомфорт. В ушах еще был слышен свист ветра и гулкие удары волн об скалу.
На начале пути.
Сообщение отредактировал ZiGi - Пятница, 15.03.2013, 22:01
|
