 казак
Группа: Джигиты
Сообщений: 40
Награды: 1
Статус: Offline
|
Жили-были Кощей с Бабой-Ягою. В тёмном дремучем лесу, в избушке на куриных ножках жили они, не тужили, нечисть всякую плодили и растили, да богатства копили.
Кощей всю свою сознательную жизнь занимался промыслом: то на охоту соберётся и умотает за тридевять земель, то рыбачить за дальний кордон. А потом по тамошним лесам да рекам чудища лесные с чудо-юдами морскими разбредались. И за их отлов и отстрел ведьмак Коша брал приличные отступные с местного населения.
Кто его, бессмертного, надоумил на всё это, или же он своим умом дошёл, история не помнит. Как не помнит и имён его родителей.
Вырос Кощей сиротой. И жену себе такую же подобрал – сиротинушку детдомовскую, в то время ещё девку-Ягу, красавицу расписную.
Одни злые языки поговаривали, что приворожила его Ягуся, позарившись на доходы. И не пройдёт и года, как гулять она начнёт от такого урода, а то и вовсе бросит. Другие судачили о том, что красавица у худощавого анорексика в штанах могла найти такое, что он до поры до времени от прочих женщин прячет. Но так и ветер тоже попусту дует. А слова, как известно – ветер.
Не послушали влюблённые никого. Сыграли свадебку, да через годок-другой съехали подальше от наветов да кривотолков. Не то уже успевшая обабиться Яга пунцовой ходила от вопросов про мужнино яйцо и иглу в нём. Самого Кащея открыто прозывали содомитом и сторонились. Да и дитя им от посторонних глаз прятать приходилось.
Уехали в тогдашнюю глухомань. И так облагородили местечко, что любо-дорого посмотреть.
Змей Горыныч – первенец у молодой семьи, родившийся до срока, дунул с трёх сопел и выжег посреди леса уютную полянку. На ней Коша избу и срубил. Да поставил сначала не по фэн-шую. Так Яга, улыбнувшись любимому, наколдовала избушке ноги, чтобы дом и поляна смогли достичь гармонии.
Людские, что выросли поначалу, вместе с доступным взгляду срамом смотрелись чудовищно, и пришлось проводить ампутацию. А вот куриные вышли в самый раз.
И зажили они счастливо и припеваючи.
Летели дни за днями, за неделями месяца. А те в годы складывались.
Кощей всё промышлял по ближним и дальним округам, а Баба-Яга корпела по хозяйству. Спорилось в её руках любое дело. И гуси-лебеди всегда откормлены были, и реки молочные с кисельными берегами не пересыхали, и стада коньков-горбунков паслись на близлежащих пастбищах, нагуливая бока. Ну и торговля пирожками приносила немалый доход семейному бюджету.
Так что в сфере капиталистического фермерского хозяйства, двор их, что таился на лесных заимках, считался зажиточным. А семья уверенно карабкалась вверх по лестнице Forbes.
Но хоть зоркий пастух тучных стад Змей Горыныч, что кружил в синем небе, и следил в шесть глаз, чтоб даже мышь незаметно не проскочила; хоть чудо-юдо болотное караулило все близлежащие хляби, да ручьи с озерами, чтоб не прошлёпал по ним никто – всё равно беда пришла. Оттуда, откуда никто не ждал.
Стремление пополнить мошну заработками на почве киднеппинга принесло несчастье благополучной семье…
***
- М-м-м! – Обворожительная блондинка с кляпом во рту и помятым кокошником на голове очнулась связанной на лавке у печи. Из глаз её покатились крупные слёзы. Доигралась.
- Чего ты там мычишь? – дородная женщина предбальзаковского возраста, одного взгляда на которую достаточно, чтобы понять насколько беспощадным бывает время, подошла к пленнице и сорвала с неё головной убор. – Дай сюда, всё равно он тебе не идёт.
- М-м-м?! – взгляд блондинки был умоляющим.
- Да не жуй ты кляп, он несъедобный. – Растягивая слова, сказала толстушка невольнице, встав перед свет-мой-зеркальцем, чтобы примерить кокошник. – Эх, не в цвет к сарафану, зараза. И мятый, как в заднице побывал... Может, у тебя другой есть?
- М-м-м!
- А другие слова ты, вообще, знаешь? – Колыхнув необъятными бёдрами, женщина в кокошнике развернулась и в два шага оказалась возле связанной блондинки. Рывком выдернула кляп у неё изо рта. – Говори!
- Василиса! Ну, прости меня! – Голос пленницы сорвался. – Давай, я тебе золота дам. На ступе обратно отвезу. Прошу.
- Чего-о-о? А ну-ка, заткнись! Вот не надо было меня воровать! Лучше покажи, где у тебя тут нитки-иголки-булавки лежат. А то Горыныч ваш кусаться полез, сарафан вот испоганил клыками. – Василиса взмахнула истрёпанным подолом, всплеснула могучими руками, демонстрируя разорванные рукава. – Пока я ему одну голову не открутила, не понял, что это не он меня похитил по твоему наущению, а я согласилась с ним на экскурсию проехать чисто из интереса к сельскому быту и красотам природы. И в кого он у вас такой дурной…
Повисло молчание.
- Он хоть живой? – Произнесла, наконец, отошедшая от шока Яга. От мыслей, что сын отбросил коньки не от меча богатырского, а от женской руки, в её сознании помутилось.
- Да что с ним станется, у него ж ещё две башки. Лежит, вон, за избой. Скулит. – Утробно хохотнула Василиса. – Ничего, не кручинься, бабка. Может третья ещё обратно отрастёт. Змей, всё-таки.
- Какая я тебе бабка? Я же моложе тебя выгляжу.
- Поговори мне ещё. – Василиса замахнулась мясистым кулаком, чей размер мог поспорить с крупным молодильным яблоком, и Баба-Яга тотчас прикусила язык, невинно захлопав пушистыми ресницами. – Осмелела больно. Или кляп на место вернуть?
Яга судорожно закрутила головой из стороны в сторону, всем видом показывая, что без кляпа ей гораздо лучше.
- То-то же! - Нашедшая всё, что ей было необходимо – длинную цыганскую игру и клубок ниток, Василиса принялась заштопывать платье. - А вы, я как погляжу, богато живёте.
- Не бедствуем. – Яга шевельнулась, попытавшись ослабить путы. – Слушай, может, развяжешь меня? Мне поесть приготовить надо. Муж скоро с охоты вернётся, кормить нечем. Да и сама, поди, проголодалась за время полёта?
- Может, и развяжу. – Возведя очи горе, Василиса беззвучно зашевелила толстыми губами, видимо, взывая к своему внутреннему голосу. – А что готовить будешь? – Поинтересовалась она, наконец.
- Времени немного, солнце на закат, так что скатерть-самобранку раскинем. Обещаю, не хуже чем в ресторане оттрапезничаешь. Закажешь всё, что захочешь. – В глазах Яги появилась надежда, что монстра в женском обличье можно задобрить.
Василиса вновь призадумалась. Видимо, перебирала в уме всё то, что она давно хотела попробовать, но не решалась. Молчание продолжалось около минуты. После чего она утвердительно кивнула, соглашаясь сама с собой:
- Да, точно развяжу.
С минуту она возилась веревками, которыми была опутана её пленница, распутывая морские узлы.
- Накрывай на стол, бабка. Проголодалась я.
Упрашивать Ягу не пришлось. Она пулей заметалась по избе, шебурша по сундукам в поисках заветной скатерти, скребя по сусекам и закромам, и гремя горшками с кастрюлями. Василиса продолжала стоически штопать разодранный сарафан.
- Слушай, Яга, - промолвила она через какое-то время. – Я вот одно понять не могу, вот живёте богато, в достатке. Неужели, всё своими руками? Или воровать людей настолько выгодно?
- Ну, есть несколько схем. Барщину как оброк провести. Киднеппинг опять же. – Неожиданно разоткровенничалась ведьма-блондинка. – За сестрицу-Алёнушку мы от братца-Иванушки неплохие барыши получили.
- Ох, семейка… - Василиса сокрушённо покачала головой. – Жаль, что вы мне раньше не попались. Ну, или я вам… - И громко расхохоталась. Почесала живот. – Скоро жрать-то готово будет?
- Василиса, можно вопрос? – Пригубив медовухи из берестяного кубка, осмелела Яга.
- Валяй! – Промычала бесцеремонная гостья, на миг оторвавшись от пожирания бараньей ноги под чесночным соусом.
- Я вот понять всё не могу. Ты Василиса Прекрасная или Премудрая?
Баранья нога выпала из жирных пальцев.
- Знаешь, я и сама не уверена. – Василиса встала, обтерев соус с рук о скатерть-самобранку. Одним присестом опростала полбурдюка с вином. – Но мы это сейчас легко выясним.
- Это как же? – Баба-Яга выразительно изогнула брови в недоумении, отхлебнув ещё медовухи.
Василиса, ухмыльнувшись, подошла к висящему на стене голосу правды.
- Свет-мой-зеркальце, скажи! Да всю правду доложи! Я ль на свете всех милее, всех прекрасней и мудрее?
- Дура ты. Старая и страшная. Потому не замужем. Похудеть бы тебе, да к пластическому хирургу сходить. – Вынесло вердикт бесстрастное зеркало. И тут же разлетелось по полу на тысячи осколков. Укатилась под лавку осиротевшая металлическая оправа.
- Зато сильная и справедливая! – Резюмировала Василиса. Плюнула на смолкшее навсегда стекло. – И этим я прекрасна. – После чего под полным ужаса взглядом Бабы-Яги вернулась к ужину.
- Да, хозяйка ты что надо. – Глубоко вздохнув после окончания трапезы, объевшаяся Василиса откинулась на лавке, прислонившись к тёплому печному боку. – Так вкусно и сытно меня давно не кормили.
- Спасибо. – Пришедшая в себя после уничтожения свет-мой-зеркальца Баба-Яга слабо улыбнулась. – Так, может, тебя домой теперь отвезти?
- С ума сошла что ли? – взбеленилась Василиса. - Послушай, Яга. Ты до сих пор ничего не понимаешь?
- Признаться, нет.
- Ты меня украла?
- Украла… - Сокрушённо ответила ведьмачка, опустив глаза.
- Я – Василиса Прекрасная?
- Даже свет-мой-зеркальце…
- Что?! – Полные щёки всколыхнулись от гнева. Василиса угрожающе занесла кулак.
- Прекрасная-прекрасная! – Испуганная Яга отпрянула от нависшей угрозы.
- То-то же! – Сильная и справедливая уселась обратно на скамью. - Кто меня спасти должен? - В её голосе зазвучали восторженные нотки. - Иван-царевич! Прискачет на коне белом или на волке сером, а потом женится на мне. Усекла? – Тон под конец тирады стал угрожающим.
- Да… - Смиренно пробормотала ведьма.
- Какие вопросы? Сидим, ждём, когда приедет и спасёт. – И Василиса вновь принялась доштопывать подол.
Баба-Яга в бессилии села на скамью. Но тут же встрепенулась, услышав за порогом избы знакомые звуки шагов. Дверь избушки отворилась, и вошёл усталый, измождённый Кощей с ружьём на плече и кругами под глазами.
- Любимый! – бросилась к нему ведьмачка.
- Ой, напугал, чертяка страшный! – Воскликнула Василиса, при виде Кощея подпрыгнув на месте, отчего скамья коротко скрипнула, прося о помощи. – А-а-ай, иголки эти ваши. Сломалась, зараза! Я из-за вас палец уколола.
- Ненавижу! – всхлипнул вмиг побледневший Кощей, тухнущим взглядом уставившись на остатки иглы в руке Василисы, и замертво осел на пол.
За порогом взвыл от горя контуженый двухголовый Горыныч. И упала, рыдая, над бездыханным телом Баба-Яга.
- Да не печалься ты, бабка! – Василиса правила низколетящей, перегруженной ступой. Напротив судорожно всхлипывала безутешная Яга. – Ну, правда, не хотела я. Сама пострадала – царевича не дождалась. Ничего... Купишь живой воды, окропишь суженого, иголку новую купишь, и будет твой Кощей – как новенький. Зато урок на всю жизнь запомнится.
Мотор ступы чихнул, как бы подтверждая слова сильной и справедливой.
- А вообще, ты смотри. Было бы чего жалеть. Плюнь на своё захолустье. Мужа-страшилу похороним. Продадим твоё хозяйство – ручаюсь, хорошие деньги выручишь. Первое время можешь у меня пожить, пока квартиру и работу не найдёшь. Тридевятое Нерезиновое – царство больших возможностей. Вот на шоу экстрасенсов, хочешь, устрою? Деньги рекой потекут!
Баба-Яга, не слушая, утирала безудержные слёзы…
|
