История жизни, монгольского кочевника, ветерана, для него война закончилась давно…. там, остались его сыновья, друзья, а здесь другая жизнь со своими законами и правилами, иногда….

Степь. Огромная, безбрежная как океан, весной трава колышется от порывов ветра, как прилив морской. Изумрудно-зеленая, в капельках росы выпавшей утром, она кажется драгоценным камнем, сверкающим в лучах восходящего солнца, в оправе из красно-коричневых скал обрамляющей её. Маленькие, ниточки синего цвета, из-за отраженного в них неба, пересекают великую степь во всех направлениях, они как кровеносные артерии питают это великолепие. Там где они встречаются, друг с другом появляются голубые, бездонные озера, с вкусной, сладкой, водой. Водой, которая дарит жизнь….
***
Свесившись с седла, протянул руку, сорвал травинку, пожевал, ощутил на языке сладковатую горечь. Приподнялся на стременах, втянул в себя полную грудь пряного, пахнущего разнотравьем, воздуха. Улыбка озарила его морщинистое, загорелое лицо, он сдвинул на затылок малахай, сел обратно, ударил каблуками в лошадиные бока, громко закричав,- чух, чух. - Пустил коня галопом.
Откинул одну руку с висящей на кожаной петле плеткой, второй держась за повод. Высокая трава совсем немного не доставала до конского брюха, копыта давили налитые соком стебли….
***

- Ты слышал? Булган вернулся,- помолчав, добавил вполголоса,- И даже целый.
- Да, повезло, ему….
Они смолкли. В вечерней тишине стал слышен стрекот кузнечиков да шелест травы, под порывами ветра…. Над головой раскинул свои ветви кедр, старое дерево росло здесь ещё в те далекие времена, когда они были мальчишками. Они часто бывали здесь, журчащий у подножия холма ручей, заросли камыша, небольшая мелкая заводь в которой было так весело плескаться, пока не видели взрослые. Они всегда ругались особенно старики. Их было пятеро, обычных мальчишек из одного стойбища, жившего по укладу предков и законам степи. Им казалось что они знают свою жизнь наперед на многие года, помогать родителям, жениться поставить свою юрту привести в неё свою избранницу, родить детей, вырастить, женить и спокойно умереть. Но всё кончилось в одночасье, по степи прошел слух о предстоящей войне. Старики долго обсуждали это всё, собравшись в юрте, ругались, спорили, кого поддержать, Темуджина или Джамуху. Решили что Темуджин ближе по родству. Сначала ушли дядья, за ними пришла очередь отцов, а потом и они ушли.
Потянулись годы напряженной воинской службы. За несколько лет Джамуха был разгромлен. Наступил краткий мир, казалось что всё, можно собираться домой….
Чжурчжэни отказались принять руку Темуджина, и началась новая война. Его сотня с боями прошла от родного урочища до самого сердца Цзиньского царства. Славно тогда они порезвились в захваченных городах….
Старый монгол улыбнулся своим воспоминаниям, глядя на пляшущие язычки пламени костра.
Улыбка мелькнула и пропала, там в степи, под стенами одного из тангутских городов остался лежать его племянник. Это была первая потеря, но не последняя, в один из дней он даже думал что Гёк Танры отвернулась от его рода, сразу семь человек сложили головы….

«Из под копыт скачущего коня взлетают вверх комочки сухой земли, рассыпаясь, оседают обратно пеленой красноватой пыли. Через эту мглу в них летят стрелы, и чем быстрей погоня догоняет уходящих, тем опасней становиться приближаться. Десятник прокричал и махнул зажатым в правой руке луком, налево и направо и они стали расходиться в стороны охватывая врага с боков. Адууч, скакавший недалеко от меня, кувыркнулся со своей лошади, прокатился по земле и замер. А мы продолжали мчаться во весь опор, растянувшись по хэрэ. В этой пустынной местности никого не было и не могло быть, но мы встретили их….
Мы начали стрелять вдогон, с первых же выстрелов на песок полетели убитые и раненые, люди и кони. Вот один из них соскочил с падающей лошади, пробежал немного вперед, остановился, и стал разворачиваться, перекидывая щит со спины на грудь, вытаскивая саблю, но он не успел, сразу две стрелы попали в грудь, сбив его с ног. А вот второму повезло, он успел увернутся и бросившись вперед срубил ногу скакуну Сарлыка и добить бедолагу. Правда его самого тут же проткнули копьем, но Сарлыку было уже всё равно»

- О чем задумался,- Позвал его Отхон, сидящий по ту сторону костра. Он склонился над закипающей в котелке водой и крошил в неё плитку чая.
- Вспомнил, как ты ногу потерял,- ответил и, перегнувшись за бревно, на котором сидел, стал доставать из своего мешка поджаренную муку.
- Нашел чего вспоминать,- Отхон, заглянул в котел, подумал и, отщипнув, бросил в него ещё немного чая. Взял чистую тряпицу стал заворачивать в неё остатки, остановился, сложил руки на коленях и смотря вдаль произнес грустно,- Мне это уже тридцать лет сниться, каждый раз просыпаюсь, а мне кажется что моя нога, - Он вытянул её вперед,- Целая. Глаза открываю….- Горестно взмахнул рукой.
Потрескивали дрова, вскидывая вверх рой искр. В сгущающемся мраке, вдали послышался приглушенный топот копыт, стреноженные кони настороженно вскинули головы, всматриваясь, молодая кобылка Отхона заржала, раздувая ноздри, громкое эхо разнеслось по урочищу.
Отхон повернулся, чуть привстал, всматриваясь в темноту, потом сел,- Он один, и у него нет заводной лошади.
- Думаешь что это Булган?
- А кого ещё понесет в такую даль и именно сюда. – Поднял с земли ветку и стал обрывать с неё мелкие сучки и подбрасывать в огонь. Рассматривая, как они меняют цвет, становятся черными и вспыхивают ярким пламенем.

«Они загнали таджиутов в нам гадзар(низина)упирающийся одной стороной в горы и с каменистой осыпью с другой. Их было почти пятьдесят (табын) человек, а нас неполные три десятка (гуч). Первые, ворвавшиеся в гадзар успели развернутся и даже сделать подобие строя, в него то мы и врезались на полном скаку. Я только и смог перекинуть щит и начать опускать копье. Мой конь грудью ударил лошадь на которой сидел таджиут и сбил её с ног, я успел ткнут его под мышку, краем глаза увидел опускающийся на меня , слева, топор, он попал в самую середину, пробив бронзовый умбон сломал руку. Я пошатнулся в седле и стал заваливаться на бок, но мой скакун каким то чудом отпрыгнул в сторону и я удержался И тут же сделав выпад воткнул своё оружие в бок врагу, ударом по древку у меня выбили копье из рук. Я заколотил каблуками в бока коня, посылая его вперед, а правой рукой ухватившись за рукоять сабли, выдернул её из ножен, вскинул над головой, отбивая атаку. Впереди просветлело, и мы выскочили из боя. Я остановился на пару мгновений, выдернул топор, осмотрел рану, крови не было. Оскалившись от ярости, бросился обратно»

-Чего морщишься,- Отхон бросил в огонь последнюю веточку и отряхнул ладони.
- Рука заболела, скоро дожди начнутся, ну где он там, уже подъехать должен.
- Думаю, он заехал к Обоо. Это мы с тобой уже не верим ни во что, а он всегда отличался излишним рвением. Хотя,- Отхон замолк, вслушиваясь в тишину, потом улыбнулся,- Идет, пешком, коня на поводу ведёт.
Из-за кустов багульника росшего на краю поляны вышел человек, за ним следом вышла лошадь. Остановившись рядом с костром, скинул мешок, расседлал, отвел в сторону, стреножил и оставил пастись.
Вернувшись, подошел к костру,- Оройн мэнд хургэе! (добрый вечер) поздоровавшись, сел на обрубок бревна, принял из рук Отхона пиалу с чаем, отпил глоток, передал Шонхору.
- Здоров ли ваш скот? Хватает ли им воды?
- Спасибо уважаемый Булган, скот здоров.
- Как здоровье ваших детей?- Продолжил Булган.
Ему ответил Шонхор,- Дети здоровы. Булган, сам-то как? Тебя совсем отпустили? Или обратно вернешься?
Булган копавшийся в своем мешке поднял голову и криво усмехнулся,- Шонхор, а ты бы сам вернулся?
- Если честно…. – Он выставил перед собой левую изуродованную ладонь,- Знаешь как это, здесь мешает? Тебе ещё повезло, у тебя вон руки ноги целы, сможешь спокойно хозяйство вести.
Булган молча, стащил малахай и повернул голову.
Отхон и Шонхор только ахнули от увиденного, от затылка и вниз под воротник, уходил один сплошной рубец, лилово красного цвета.
- Это где ж тебя так? – Спросил кто-то из них двоих.
- Город брали. Под смолу попал, хорошо ещё шаг вперед сделал, а то бы…. – Последние слова прозвучали глухо и невнятно, он одевал шапку.
Отхон окликнул Шонхора,- Проверь лошадей.- Тот вроде хотел возразить, - Я прошу тебя, сходи и посмотри как наши лошади.
Проворчав что-то, Шанхор поднялся и скрылся в темноте. Подождав, что бы он отошел подальше Отхон отложил сук, которым ворошил угли под котлом,- Булган, не обижайся на него, ещё луна не прошла, как он получил известие, что его старший погиб, а среднего ещё зимой волки порвали. Нойон требует чтоб он отдал младшего….
- У тебя самого сколько?- Перебил Булган.
- Семеро, два сына на войне, скоро первый внук родиться должен.
- А я, один. Только старик отец и мать старуха. Ты помнишь брата моего, младшего?
-Да и ему страшная судьба выпала. – Отхон принял от Булгана, кусок вяленого мяса, положил рядом с собой на бревно.
- А ведь ты что-то знаешь про него.
- Знаю. Но говорить не буду.
- Почему?- Булган протянул руку и положил её на колено Отхона. – Почему?
- Потому, что ты…. – Отхон замолчал, повернул голову, вслушиваясь в темноту.- Ага возвращается,- Пробормотал в полголоса.
- Потому что ты только что вернулся оттуда.
- А это что-то меняет?
- Да и даже много, мы здесь живем по законам,- Он усмехнулся,- У кого стадо больше тот и прав. Булган, ты ничего не сможешь сделать, совсем.
- Ты мне расскажи, а я уж сам….
- Тебя убьют,- Шонхор вышел из темноты, прошел к своему месту, сел. – Просто убьют. Ты оторвался от жизни, мы уже давно не воюем здесь, Нойон это закон и он вершит суд, мы живем по закону ясы.
- Я тоже её соблюдаю, но обычай требует, чтоб кровь была отомщена….
Отхон вскинул руку с зажатым в ней ножом,- Давайте просто поедим, и выпьем за встречу.
Шонхор, Булган двигайтесь ближе, почти всё готово.

***

Чуть слышно поскрипывает седло в шаг лошади идущей неспешным шагом. Шонхор сидит, перекинув одну ногу через луку, немного наклонившись вперед, наигрывает простую мелодию. «До увала совсем немного, на одну дойку кобылицы, за ним сверну налево, и вдоль ручья пока он не начнет поворачивать в сторону, уходим правей и через тойрим напрямик и от него треть перехода и дом, родной дом. Правда выпас не ахти, трава есть, но вода солоноватая. Овцы её пьют, лошадям не нравиться их приходиться отгонять на дальний край пастбища и там поить из колодца. Но ничего скоро в другое место пойду.
Ногаля, ждет меня, и дочки тоже, надо поторопиться. Эх, жаль Тюрген погиб….»
Шонхор смахнул слезинку, некстати ветром надуло, спрятал за пазуху халата дудку, и криком, - Чух – чух - Стал погонять коня, выбросив из головы все мысли.

Среди красноватой земли, усыпанной камнями и растрескавшейся глиной, стали появляться кустики чахлой травой. Их становилось всё больше, и скоро копыта стали вновь топтать сплошной зеленый ковер. Впереди показался последний увал, а за ним дом.
«Родной гэр, как же в нем бывает прохладно в дневную жару и как тепло зимой, собрать и поставить можно очень быстро, один верблюд спокойно увезет его. Ногаля сам с дочерьми справляется. А он с сыновьями гнал скот на пастбище и приезжали, когда все было на своих местах. Она у меня умница, моя жена, отличная наездница, в мои отлучки справляется со всей мужской работой, когда требовалось, брала в руки лук и отбивалась от волков, спасая свою жизнь и стадо. Я даже иногда завидую её ловкости с которой она доит кобылиц, так иногда и кажется что они понимают друг друга. А какую вкусную еду, она готовит….
За одно это её надо на руках носить, как говорил пленный урус. Хороший человек, по-своему честный и справедливый, но не смог долго с нами жить, тэнгри забрал его. Воины у них….
Неплохие воины, бьются упорно, но стоит только прижать сильнее как бросают оружие. Но и другие такие же, и в лесах и в горах и степях, ни кто не смог нам противостоять.
Везде где проходили тумены, враг либо покорялся, либо умирал. Мы не ведали страха. Великое небо смотрело на нас, нельзя было опозорить свой род. Да и как выйдешь из боя без команды, ведь там остались твои родичи, как потом им смотреть в глаза?» - Шонхор, оглянулся назад, ему показалось, что он слышал позади топот коня. Там никого не было. Только трава перекатывалась под порывами ветра как морские волны.
***

- Ну и долго ты так будешь сидеть? – Ногаля посмотрела на него, всплеснула руками,- вы посмотрите на него. Сидит сиднем второй день, а я тут одна….
- С дочками.
- Да хоть и с ними, ты что расселся?
- Без меня справятся.
- Без него справятся! Ага! Как в прошлый раз.
- Да ничего такого и не произошло. Подумаешь….
- Лучше помолчи, толку больше будет.
-Если бы не я…
- Если бы продолжил, продал бы два десятка овец.- Она замолчала на мгновение.
- Да, продал бы, а ты вмешалась, женщина, и сделка сорвалась.
Ни говоря, ни слова, она, молча смотрела на Шанхора. Пауза затягивалась. Он оторвался от рассматривания узора на ковре, постеленном на земляном полу/
- И что ты на меня так смотришь? Чего вылупилась? Сказать нечего в свое оправдание?
- Ну почему же нечего, есть что. Да только мои слова для умного багатура, а не глупой сойки. Ты совсем не слышишь меня. Совсем.
- Что-то ты давно не знакомилась с моей плетью, женщина….
Она встала, молча, вышла из юрты. Он проворчал ей вслед.- Я и так знаю что не прав, зачем пилить – то?
Придерживая широкий рукав налил себе пиалу кумыса и только собрался выпить как с улицы донесся топот копыт, послышался мужской голос, о чем то спросивший жену.
-Кого там шайтан принес, - спросил себя и отставив обратно пиалу поднялся на ноги и пошел к выходу.
На пороге встретился Булган, вместо приветствия буркнул ему - А это ты…. – посторонился, пропуская гостя.
Тот, прошел на гостевое место, сел на тощую стопку старых одеял, обдав меня по густым облаком перегара.
Шанхор устроился напротив, во вторую пиалу налил кумыса, сдвинул в его сторону. Булган молча взял, выпил, поставив обратно скривил губы и спросил сиплым голосом.- Архи есть? От кумыса уже во рту кисло, как будто овцы нагадили.
- Давно пьешь? – Спросил хозяин юрты.
Булган попробовал загибать пальцы, вспоминая, но видимо не вспомнил. Махнул рукой,- Давно. Так ты мне дашь архи?
- Что случилось?
- Ничего…. – И опустил голову, рассматривая свои руки. – Дай мне выпить….
- Пока не скажешь….
- Дай мне выпить
- Да что ты заладил одно и то же. Булган, я не дам тебе архи ни капли пока ты мне не расскажешь, что у тебя стряслось. Как только твой старик на это смотрит….
Он поднял на Шанхора пустой взгляд и ухмыльнулся, - Долго и внимательно. Очень внимательно.
Знаешь дорогой Шанхор, он меня пятнадцать лет ждал. Пятнадцать долгих лет….
Ведь я последний, самый младший в роду, после меня у них с матерью никого не было больше. Вот ты всё на свете знаешь. Скажи мне почему так. Ну почему ТАК …. Всякая падаль, такая как наш нойон, живет и только морда круглее становится. Скоро на лошадиный зад будет похожа, а мой отец чужих овец пас и за то что волки пяток порвали, его плетьми отходили так что он умер. Скажи мне где справедливость….
Мы веками жили, гоняя скот по степи. Если к нам приходил враг, мы отбивались, если друг встречали, как подобает….
Я пришел к нойону….
А он не захотел со мной говорить….
Я хотел дать выкуп за скот, а меня не пустили дальше порога….
Спрошу тебя за что мы воевали? Зачем? И к чему эта война? Мы что стали жить лучше?
Нет! Шанхор, мы не стали жить лучше. Это они стали жить лучше, а нас стало меньше! Зачем бог позволил это всё? В чем были виноваты те, кого я убивал, да ни в чем. Они, так же как и я хотели мира и свободы своей земли. Кипчаки, карлуки меркиты…. Да и многие другие….. хотели одного….
Знаешь, что мне сказал « благородный нойон»?
Горькая улыбка скользнула по морщинистому лицу не старого ещё воина,- Жаль что тебя не убили, потому что такие выблядки. Мешают жить

Шанхор поднялся,- Я сейчас принесу….
- Сядь. Не надо. От этого только хуже. Плесни мне кумыса. Он у тебя очень вкусный.
Его старый друг налил полную пиалу и подал.- Зная тебя, боюсь даже предположить, что там произошло.
- Ничего Шанхор, ровным счетом ничего. За исключением того что меня теперь ищут нукеры нойона и у вас скоро будет новый управитель.
По хмурому лицу скользнула легкая улыбка,- Как же он верещал, пытаясь засунуть обратно свою требуху.
- как же ты ушел?
- Они обленились тут, воюя со стариками и старухами, толстые и ленивые твари.
- Сколько же их было?
- Четверо….
- И куда ты теперь?
- Не знаю. Наверно…. – Булган задумался, пожал плечами,- Наверно к урусам пойду, промеж нас нет крови. Они, говорят, всех берут, а я, если что и умею, так это только воевать.
- Я с тобой пойду.- Шархон встал со своего места.
- Тебе не стоит этого делать.
- А… брось….- Шанхор сел обратно. – десять лет я провел на войне и поверь, хоть и прошло столько же, как с неё вернулся, она до сих пор снится.
- Не навоевался? Крови захотел?
- Дундук ты, как им был таким и остался. У меня нойон младшего требует, а ему всего тринадцать зим. Уйду, ему все моё добро достанется и тогда он точно на войну не попадет, последний в роду.
Булган хохотнул.- Так, это…. Я же зарезал его…. Кто с тебя сейчас чего требовать будет?
- А подумай или от архи у тебя мозги высохли? Не сейчас, так потом, всё равно его заберут и прервется род мой. Другой будет и него также свободных людей требовать станут, своих сыновей он точно не пошлет, а вот моего запросто. А вот ежели он единственным хозяином будет. Вот тогда никто его и тронуть не посмеют.
- А Ногаля?
- Что Ногаля? Думаю, она меня поймет….

***

Зеленая трава набегает и исчезает под брюхом несущегося галопом коня, хлопья пены срываются с морды и падают на землю, слышно её надсадное, сиплое дыхание. Пора пересаживается на запасную, из шести лошадей, двух уже пришлось бросить, не выдержали гонки.
Серебристые вершины Хангая с каждым мгновением становилась все ближе, как и погоня, висевшая на хвосте….

Сучья слегка потрескивают, вскидывая вверх маленькие искорки, вьющих хоровод над язычками пламени.
Закопченный медный котелок, стоит на угольях, вытащенных веткой из костра. Подсвеченная красноватым отблеском вода, кажется изумрудной, цвета весенней степи, этому ещё способствует горсть кирпичного зеленого чая накрошенная Булганом.
Шанхор, отрезал кусок вареной баранины, откусил и стал медленно жевать. Булган отряхнул ладони, от прилипших крошек, присел рядом, из-за голенища достал нож и потянулся за мясом,
- Ты мне все-таки ответь, Шанхор. Зачем ты мне помогаешь? У тебя свой скот, земля. Есть жена, не то что я, перекати поле. Сын. Я весь день пытался понять…. И не смог.
Его собеседник сел на корточки, веткой размешал напиток, влил молоко, из туеса достал кусок топленого масла, который так же упал в котелок, щепотка соли и плошка поджаренной муки закончили приготовление.
- Пусть настроиться немного, как раз настроиться. – И не ответив на вопрос, Шанхор вернулся на свое место, положил руки на колени и закрыл глаза.
Молчание затягивалось, и Булган не выдержал,- Может….
- Нет.
- Почему?
- А почему ты, его порешил?
- Жаль быстро кончился,- Булган ощерился волчьим оскалом. – Я бы его….
- Если бы ты не убил, это сделал бы я. Не вчера, так завтра. Тюргену, было всего пятнадцать….
Всего пятнадцать зим, - Спокойным, тихим голосом, произнес старый монгол.
И он, был мой сын. Эта хитрая лиса, приписал ему два года и отправил вместо своего ублюдка. В первом же бою….
Он отдал моего сына как своего, знаешь что у него было?
- Попробую угадать, драная кольчуга, да меховая шапка вместо шлема, твоя старая сабля.
- Почти угадал, то, что я привез с войны, хватило только чтоб купить дойных кобылиц три десятка. В тот год, когда вернулся, моя Нагаля чуть жива была, со старшей дочерью, дикий лук копали, чтоб немного голод утолить, на сусликов охотилась. Зима страшная была, все овцы передохли, от табуна осталось всего пять кобыл и один жеребец.

пишется.... с трудом.....