Двумя днями раньше.
Утром, когда открылись ворота, мы въехали в город (лакуна) Ещё там, за стеной переговорив с торговцами, которые ночевали здесь, мы узнали, где можно будет остановиться на несколько дней. За нормальные деньги, получить нормальную еду и кров.
Пробираясь по кривым улочкам, замощенным каменными плитами
Стоящие на входе стражники, бесцеремонно полезли в мешки навьюченные на верблюдов, мне даже показалось что у них было желание покопаться в наших поясах. Не обнаружив ничего, что бы представляло из себя хоть более менее ценность или являлось товаром, они, взяв с нас пару медных денег, пропустили внутрь. Проехав через распахнутые ворота, мы повернули направо. Как нам сказали, там есть хороший караван сарай, где усталые путники всегда могут найти пристанище. Узкая улочка тянулась вдоль высокой городской стены, дома, построенные из необожженной глины, обмазанные снаружи известковой штукатуркой, сияли белизной. Прохожих было мало, и спросить верно ли мы идем, было не у кого. Неспешно вышагивали верблюды, степенно шагал Ибрагим. Мы крутили головами пытаясь определить строение, которое нам описали. Квадратное, с маленькими зубчиками, высокие распашные ворота с резьбой, в правой створке маленькая калитка с бронзовой ручкой в виде пасти оскаленного льва державшей оскаленными клыками здоровенное кольцо.
Большая стенка, сложенная из крупного камня, если заехать во двор, то по правую руку будет конюшня, дальше за ней загон для верблюдов, посередине колодец. Его украшали четыре витых каменных столба, поддерживающих массивную деревянную раму крыши, исполненную из красной черепицы. Основной дом в три уровня и небольшая пристройка к нему. Богатые купцы, брали комнаты на самом верху. Ночью, когда спадает утренняя жара, ночная прохлада струится в распахнутые окна и ни что ей не мешает.
А для тех кто жалел денег или просто их не было, клетушки с топчаном, вытертым ковром и кривоногим столиком у изголовья. Плотно закрытые окна, иначе вонь от загона, не даст житья, сели вы привередливы. Слуги обычно спали в сарае с лошадьми или у дальней стены прямо на улице под небольшими навесами. Хозяин запрещал разжигать костры, чтоб готовить еду, питаться можно было только на кухне или идти в город, где на рынке можно было перекусить. Тем кто не слушался, стражники дубинками вколачивали в головы и спины, а купцу выставлялся огромный начет и если он не хотел платить…. Но об этом обычно узнавали только после того как его оттаскивали к кади с которым был уговор. Дело решалось быстро и обвиняемого обычно даже не слушали. Его загоняли в зиндан, а имущество распродавали. Вот в такое место и занесла нас нелегкая, как говорит Ибрагим.. Это потом мы узнали, что делалось всё по указу эмира, два года назад в городе был сильный пожар, тогда погибло много людей. У властителя сгорела конюшня и в огне погибли его любимые кони. Правда, злые языки утверждали, что видели скакунов, якобы погибших, в соседнем городе. Не то что бы никто этому не поверил, но отнеслись с опаской. Головы шептунов были выставлены перед дворцом, насаженными на пики. Как сказали, - « за клевету»
Выйти из тюрьмы было очень просто, заплати два золотых и иди на все четыре стороны. В фирмане было сказано предупреждать постояльцев о кострах и огне, но вот некоторые забывали об этом сказать, усталым путникам….

- Ассалам аллейкум , уважаемые. Как ваши верблюды, не больны, здоровы ли они?
Был ли ваш путь легким?
- Уа аллейкум ассалом, Э – э….
- Абдураззак, господин. Меня зовут Абдураззак.
- Найдется ли в этом, благословенном Аллахом, доме, приют для двух усталых путников?
- О, да! – Ответил толстяк, сгибаясь в очередном поклоне.- За три медных монеты в день можете поставить, ваших верблюдов в загон и за ними будут смотреть как за малыми детьми. У них будет много еды и воды….
- Как-то дорого берешь?- Проворчал Ибрагим, перебивая хозяина.
Косо взглянув, Абдураззак продолжал, как ни в чем не бывало.- Свои вещи можете поместить в сарай, который сторожат днем и ночью….
- И сколько это стоит?
- Пять дирхемов в день.
- Ну, у нас сторожить нечего, так что этого нам не надо. Сколько стоит комната для двоих?
- С мебелью и едой?- Решил уточнить на всякий случай, владелец караван сарая. Ещё раз окинув нас взглядом, поджал губы и как-то обиженно продолжил,- Для вас это будет дорого.
Ибрагим, молча, достал два серебряных дирхема и также молча вложил их в подставленную ладонь. Приветливая улыбка, покинувшая было лицо нашего гостеприимного хозяина, засверкала как радуга после дождя, ослепительно и ярко, на миг мне даже показалось, что он переломится от усердия, кланяясь так низко. – Для вас сейчас приготовят комнату, а вы пока можете отдохнуть и привести себя в порядок. Если хотите, можете пройти вон туда,- Он ткнул грязным пальцем мне за спину,- Там сегодня отличный чай, вчера прибыл караван, и досточтимый Салах продал мне ….
Ибрагим сделал шаг и встал между нами, - Комнату покажи.
Я не видел лица, но слышал голос, - Раб, не с тобой говорят, отойди и не мешай….
Зря он так сказал, я вдруг смог рассмотреть багровое от прилива крови, лицо, Абдураззака, когда он появился над плечом Ибрагима, он немного встряхнул караванщика и поставил обратно, - Я! Не раб! Запомни это.
Я тронул за руку Ибрагима, - Отпусти его, нам не нужны неприятности.
- Да я чего, ничего, даже пальцем не тронул,- Он излишне учтиво поправил складки на груди и слегка даже прихлопнул, ладонью, от чего наш уважаемый хозяин скривился и сделал шаг назад.
- Прошу простить,- Обратился я к нему,- Но мой друг действительно не раб и никогда им не был.
Абдураззак, как-то поспешно с нами распрощался и под благовидным предлогом, в распахнутые ворота входил небольшой караван из десятка нагруженных верблюдов, ушел.
- Ты чего творишь? Не успели мы прийти на новое место, как тебя уже на подвиги потянуло. Дался тебе этот жирный урод. Ты чего хотел добиться? Если ты не знал то могу сообщить что, они докладывают о каждом подозрительном человеке во дворец эмира. А эта тварь, я так думаю, сообщит о нас, к обеду там будут знать. Что в город пришла странная пара. Эх, Ибрагим, Ибрагим, тебе сколько лет?
Он зыркнул на меня из подлобья, и неожиданно показал язык.
- Тьфу на тебя три раза, я ему говорю….
- Цыть, неясыть. Иди лучше посмотри комнату, а я пока верблюдов отведу, пока пришлые не подошли.
В большом дворе стоял гул от разговоров людей, ревел какой-то ишак, долго и протяжно и даже удары палкой не смогли остановить его вдохновенное пение, заткнулся он только после того как ему самому похоже надоело. Сразу стало тихо, в дальнем углу у открытых ворот сарая разгружали пришедший караван. С лежавших на земле зверей снимали тюки и заносили внутрь, складывая все в одну кучу, потом откуда- из дальнего угла вытащили сеть и накрыли, купец прошел по кругу, нагибаясь через несколько шагов, наверно ставил свою печать. Потом двери закрыли и два сакалиба встали у дверей. Я усмехнулся, нашли кого ставить охранять, глядя на две эти рожи….
- Ты чего лыбишься?- Не заметно подошедший Ибрагим присел рядом.
Я молча указал на ворота и стоящих там стражников, и рассказал что видел, он тоже улыбнулся,- Может поспорим?
- На что?
- На медный дирхем, против золотого.
- Ого. Это откуда у нас такие деньги?
- Не всё же только тебе зарабатывать, я ещё кой чего могу.
- Овец пасти ты можешь,- Я откинулся на прохладную ещё после ночи, кирпичную стену и прикрыл глаза.
Рядом послышалось злое сопение, я приоткрыл один глаз,- Ибрагим, ты, когда последний раз в руках кетмень держал? Ты умеешь месить глину и делаешь отличные горшки? Ты воин, и останешься им до конца. Всё что ты умеешь….
Сопение прекратилось, и, я вдруг услышал спокойный, даже какой-то обиженный голос,- Всего лишь хотел поспорить с ним, а он ….
Что он хотел сказать, осталось неизвестным. Подбежавший к нам парнишка, позвал комнату смотреть.

Так себе, ничего интересного, низкий диван с наваленной грудой подушек, вытертый ковер посередине, кривоногий столик. В дальнем углу на подставке медный таз и рядом с ним кувшин с водой. В приоткрытое окно, доносятся звуки со двора.
- Мухаммад, бросим монетку, кому, где спать?- Ибрагим, сбросив у входа суму, рассматривал дверь, проверяя надежность засова.
- Обманешь.
- А как же, без этого нельзя. - И тут же добавил,- Дерьмовый запор, его оттуда ножом поддеть, и к нам зайти, как делать нечего.
- И что? – Я дошел до дивана, опустил свою ношу у изголовья и принялся скидывать подушки на пол.
- А я нож воткну, и тогда хрен кто его откроет,- Послышался легкий треск и удовлетворенный голос Ибрагима,- готово.
И практически сразу возмущенный,- Ну вы посмотрите на него, заговорил мне зубы….
- Не ври.- Я перевернулся на спину, и потянулся,- О – ох, хорошо-то как.
- Чего не ври?- Он присел рядом.- Чем займемся?
- Ты про что?
- Насколько мы здесь останемся, может, стоит поискать в городе домик и пожить здесь, чуток. Отдохнуть, сил набраться. Ты как на это смотришь?
- Я, за. А что делать будем?
- Не знаю, - Он пожал плечами,- Ты, то понятно, лечить пойдешь, а я опять за тобой хвостом ходить буду.- Грустным голосом произнес Ибрагим. Положив подбородок на подставленную ладонь, стал задумчиво изучать рисунок на ковре.
- А тебе не понравилось?
- Как сказать? С одной стороны, вроде бы при деле, что-то делаю, суечусь.
- А с другой?
- Пустое это всё.
- Я понял тебя, старый конь услышал звук боевой трубы и рвется в бой.
Он усмехнулся, - Почти. На твои слова я не обиделся, прекрасно понимаю, что ты прав.
- Какие? – Так хорошо было лежать с закрытыми глазами.
- Когда ты спросил что умею делать. Сейчас мне только и осталось в пастухи идти.
Я могу только в подмастерье идти, принеси, подай. – Он вдруг улыбнулся. И передразнивая чей-то голос, произнес,- Эй, пацан, бери эту хреновину и тащи отсюда до заката.
- Ибрагим!
- М – м. – Отозвался он.
- Чем тебе не нравиться быть моим охранником?
- Как бы тебе сказать….
- Сгинь.
- Чего? – Он в недоумении повернулся ко мне.
- Пошли в город. Найдем домик, с какой ни будь вдовушкой, познакомим тебя с ней….
- А ты отобьешь её у меня, мы с тобой подеремся, и я исполню свою мечту.
- Какую.- Спросил у него, хотя понял, что он скажет.
- Вышибу тебе мозги, похороню и напьюсь на твоей могилке.
- А потом?
- Пойду искать ещё одного ненормального.
- Таких как я не найдешь. – С кряхтением сел, проверил содержимое кошеля, сумку. – Ну что пошли или будем здесь прохлаждаться?
Уже на выходе из ворот караван сарая, мы, с Ибрагимом посмотрев друг на друга, задали один и тот же вопрос, - А два динара за сколько дней?

Два усталых путника шли рядом по узкой городской улочке, пыльной змейкой она извивалась под ногами. Стены, слева и справа, потемневшие от времени доски ворот, с украшением и без. Редкие деревья, немного кустарника и чахлая трава вдоль забора. На встречу попалась только одна тележка которую тащил ослик. Да ещё кто-то одетый как мулла, проехавший на ишаке мимо, он бросил косой взгляд, не одобрительно как-то покачал головой и исчез за спиной. Оглядываться на него никто не стал, и так было всё понятно, время дневного намаза.
- Далеко ещё?
- Ты меня спрашиваешь? Ты же рядом был, когда я расспрашивал чайханщика.
- Не слушал, по сторонам смотрел. Там какой то пацаненок крутился, всё к тебе боком прижаться хотел. Я его пугнул.
- Слушай, а это не он там плетется позади? Только сразу не оглядывайся, спугнешь.
Ибрагим, уронив что-то на землю, нагнулся, поднял и как ни в чем небывало зашагал дальше. – Он самый. Может, спросим?
- Впереди проулок, сворачивай туда, а я прямо.
Через десяток шагов мы разделились, Ибрагим метнулся к стене и прислонился к ней и когда наш преследователь поравнялся, схватил его и прижав к себе зажал рот чтоб он не закричал. Я оглянулся на шум и поспешил туда.
Небольшого росточка, худощавый, черные волосы коротко острижены, чистая, но застиранная до ветхости галабея, разошлась на плече по шву обнажив загорелое тело.
Черные глаза испуганно глядят на меня поверх ладони Ибрагима.
Присев на корточки чтоб быть с ним вровень, начинаю разговор,- Если ты не будешь кричать, он уберет руку, и мы поговорим с тобой. Не будешь?
Мальчишка усиленно замотал головой.
- Отпусти его.- Ибрагим убрал ладонь, и пацан сделал глубокий вздох, потом закашлялся.
Я подождал немного, - Как тебя зовут, и зачем ты идешь за нами?
- Асхат. Я слышал как вы, уважаемый эфенди разговаривали с кривым Фаттахом….
- Это кто такой?
Он посмотрел на меня с легким недоумением,- Ну, он чайханщик.
Я кивнул головой, соглашаясь.- Продолжай.
- Так вот, я слышал, что вы спросили про дом, который вы хотели купить. – И скосил глаза на Ибрагима,- А этот дед мне нож показал и страшную рожу скорчил. Ну, я отошел, подождал, когда вы пойдете, и побрел вслед за вами.
- Ибрагим отпусти его.
Асхат отпрыгнул в сторону и, поправляя одежду, с обидой в голосе сказал,- Ну вот, порвал. Опять штопать.
- Матери отдашь, зашьет.
- Когда? Она с утра до ночи занята.
- А отец есть?
- Не - а, ушел с караваном, как мама говорила, да пропал.
- А кем он был?
- Он был великим воином,- Говоря это, мальчонка даже подрос слегка.
- Так что ты говорил про дом и с твоего позволения я встану, годы не те чтоб на корточках сидеть, ноги затекают.- Я выпрямился и огляделся. – Послушай. Может, подскажешь, где можно перекусить, я б сейчас половину барашка съел бы в один присест.
И повернувшись к Ибрагиму, подмигнул,- А ты как, не против плова, с жирным теплым соком, чтоб сало стекало по руке, в которой ты держишь горсточку риса.
Он включился в игру,- На столике лежит сладкий изюм, с инжиром, поломанная на кусочки лепешка, рядом с ним плошка с сыром и маленький кувшинчик с лябан хамид.
Я повернулся к Асхату и заметил, как он судорожно сглотнул слюну,- Я даже приглашу тебя за наш стол и мы там спокойно поговорим. Тебе ни что не угрожает, можешь идти впереди. Ну как?
- А как вы посмотрите на свежий Хумус, который только сегодня утром сделала мама в придачу ко всему будет Мишна, Шинклиш и мой любимый греческий Гирос. Всё это будет в уютной беседке увитой растущим виноградом. – Довольно бойко он назвал яства.
- Звучит заманчиво. И где это райское место, где подают такие вкусности?
- Пойдемте эфенди, я провожу,- С этими словами он обогнул, стороной нас, видим все таки не доверяя и пошел по переулку. Через пару шагов он оглянулся и увидев что мы идем следом пошел дальше.
Всё оказалось буквально в двух шагах, мы прошли прямо шагов двести свернули направо и через два дома уже были на месте. Это оказалось гораздо ближе чем то, куда нас послал чайханщик.
Асхат ждал нас, приплясывая на месте, от нетерпения и когда мы подошли, исчез в распахнутой калитке и со двора донесся его звонкий голос,- Мама! Мама! Иди сюда, скорей.
Перешагнули порог и оказались в довольно чистом, дворике. От дома нам навстречу спешила молодая женщина, не останавливаясь она сделала замечание,- Асхат, я тебя просила , не кричи так, у меня чуть сердце не остановилось, думала с Таймураз беда случилась.
Остановившись напротив, она поклонилась – Ассалам алейкум.
- Уа алейкум ассалам,- Ответили мы в один голос.
И наступило молчание, этот поганец, исчез в доме, а трое взрослых стояли и не знали с чего начать разговор.
Только я собрался заговорить, как меня опередил Ибрагим, на незнакомом языке он сказал несколько слов, женщина ему ответила, но медленно, с трудом подбирая слова. Помолчав продолжила,- Я уже и не помню как звучит речь родная, давай лучше так говорить, да и твой господин….
Ибрагим сказал что-то резкое, от чего её лицо пошло пятнами и она забормотала невнятно, и низко кланяясь, посмотрела в мою сторону.
- Ибрагим, - Я повернулся к нему,- Ты что ей сказал?
- Пустое.- Отмахнулся он от меня и снова продолжил говорить на своем наречии.
Я постоял, посмотрел на них, ни чего не понятно и от нечего делать стал осматриваться вокруг. Углядел за углом дома, краешек чего то зеленого, отойдя на пару шагов, оглянулся эти двое стоят и болтают. Передо мной открылась красиво сделанная лужайка, по искусно сплетенным из хвороста небольшим стенкам, карабкался виноград, создавая зеленую изгородь. От воткнутых через равное расстояние колышков к большому столбу врытому по середине, тянулись натянутые веревки, перевязанные между собой они были похожи на паутину. Я представил, как здесь будет уютно в летний день. От созерцания меня отвлек тихий шорох, раздавшийся позади. Оглянувшись я увидел маленькую девочку, севшую на маленькое крылечко, воспаленные, красные, глаза, такого же цвета мокрый нос, которым она шмыгала и бледное личико. Я подошел к ней и присел напротив,- Как тебя зовут?
Она посмотрела на меня серо-зелеными глазами, вытерла под носом маленьким кулачком, размазав содержимое по мордашке,- Айя. - И едва расслышал ответ.
За её спиной, в дверях появился Асхат, подхватил на руки и со словами, - Ты зачем встала,- хотел отнести беглянку в дом.
-Асхат. Подожди,- Остановил его.- Это твоя сестра?
Он кивнул головой и добавил,- Приболела немного.
- Не уходи, дай осмотрю, я лекарь и умею лечить.
- Не врешь?
Из-за угла послышалось похрустывание мелких камешков, и сначала показался Ибрагим, за ним следом шла, пока ещё безымянная для меня, хозяйка этого дома. Я как раз успел сесть на ступеньку и забрать девочку из рук Асхата и усадить себе на колени.
Увидев это, она бросилась к нам, с намерением забрать ребенка, но была остановлена Ибрагимом,- Он сможет вылечить твою дочь.
Айя, доверчиво прижалась ко мне, обхватила маленькими ручками. Мне не надо было ничего делать, я и так понял что с ней, очень сильная простуда, в груди хрипы и от маленького тельца исходил сильный жар.
Я посмотрел на Ибрагима,- Мне нужен мой мешок.
Он молча встал, на молчаливый вопрос женщины ответил кивком головы и окликнув Асхата ушел. Она подошла, встала рядом со мной и заговорила,- Давайте я её заберу,- И протянула руки.
Но девочка сильней вцепилась в меня и замотала головой, отказываясь идти.
- Как тебя зовут,- Спросил у женщины, а сам тем временем, стал поправлять спутанные, мокрые волосы, прилипшие к потному лбу.
- Айя, - Услышал ответ и переспросил, - Тебя. Как её зовут, уже знаю.
- По-вашему или, по-моему?
- Без разницы, можешь назвать имя, к которому привыкла. – Я глянул на неё.
- Господин….
- Просто Мухаммад, я видел, как ты разговаривала с Ибрагимом, значит ты тоже мой друг.
Ты с ним одного рода, племени?
- Нет, но он знает наш язык….
- Ты так и не назвала свое имя.
- Фадва. (имя производное от слова - самопожертвование)
- Хорошее имя, а кто тебя так назвал?- Айя прижавшаяся ко мне, сначала крутила головой слушая что говорят взрослые, но потом интерес у неё пропал, она потянулась к матери, та взяла её и положив на коленки стала потихоньку укачивать. Очень скоро под наш неспешный раз говор, больная девочка уснула.
- Когда меня привезли сюда,- Фадва склонилась над дочерью,- Спит. Я сейчас отнесу её и приду, а вы пока пройдите к беседке, это у дальней стенки,- Она кивком показала куда идти, - там можно спокойно разговаривать.
Я пошел в маленький ухоженный садик. Вдоль забора росли заросли колючего на вид кустарника, у него настолько густо переплелись ветви, что совсем не было видно грубой каменной кладки. Резная беседка, увитая виноградом, создавала впечатление уютного зеленого домика, посередине был невысокий помост, на нем лежали стопками ватные одеяла и мягкие подушки. Разувшись, прошел внутрь, остановившись у витого столба стал рассматривать затейливую резьбу. Мягкое плетение листьев, строгие медальоны с сурами из корана….
- Это всё муж сделал,- Фадва, вошла, держа в руках деревянный поднос, на котором стоял маленький чайник, пара плошек, одна с вяленым виноградом, вторая с медом и стопка, свежих лепешек. – Аллах, дал ему руки, но не дал ума.
- Почему вы так говорите? Асхат сказал, что он ушел с караваном и пропал.
- Это, я ему сказала, чтоб его не расстраивать, он всё хочет стать великим воином, найти разбойников и отомстить за смерть.
- Так что же с ним случилось.
- Утонул.
- Это где же, он так сумел? Я что-то не видел здесь поблизости не одной речки или озера.
- В бане. Поскользнулся, стукнулся головой и упал в ( лакуна). Пока его друзья достали. Пока то да сё, осталась я вдовой с тремя детьми на руках.- Она прижала кончик платка к глазам.
- Он у меня доверчивый был, большой, сильный, и доверчивый. Он мог сделать работу, а потом соглашаться со всеми отговорками. Половина соседей, должны были ему денег.
Да что я всё о своих бедах. Вы кушайте, чаек свежий, лепешки только с утра напекла.
Я налил чаю, отломил кусок и обмакнув в тягучую сладость. – М – м, действительно вкусно.
Она счастливо улыбнулась. – Спасибо на добром слове. Я отойду, дочь проверю и приду.
Я опять остался в одиночестве….
« Вот судьба…. Ничего мы не знаем из того что судьба нам по жизни готовит. Можем только гадать и предполагать. Оберегаем наших детей от злых чар, отводим в сторону всё недоброе. Но однажды приходит она, взрослая жизнь и мы родители теперь своими “глупыми”запретами только мешаем им. Они обижаются на нас, ругаются, а мы слушая их вспоминаем себя и своих родителей. Мы отрекаемся от своих детей, предаем анафеме, проклятию (приблизительный перевод) за их непослушание, но всё равно, когда наше чадо в соплях и слёзах приползает в родительский дом и склоняет пред нами свою буйную голову, а мы прижимаем её к груди и также как в детстве, нашептываем тихим голосом,- « Ты у меня самый лучший на свете, мой хороший….»
Рассматривая резьбу, не мог не продолжать восхищаться, умелыми руками покойного мужа Фадвы. Постепенно размышления свернули в эту сторону и как то стразу стали появляться вопросы.
« Сколько ему были должны, его «друзья», с которыми он был в бане. В тот день он сам туда пошел или его пригласили? Когда это случилось днем или вечером? Надо будет расспросить …. А место здесь действительно достойное ….» Последние слова я наверно произнес вслух.
- Спасибо, я и дети любим это место. Здесь спокойно и уютно.- Фадва присела на краешек помоста,- Жаль будет расставаться с этим местом.
- А что так?
- Вы же пришли купить дом, так Асхат мне сказал.
- Асхат напутал, мы с Ибрагимом, хотим не купить, а пожить немного здесь.
Она немного помрачнела,- Жаль.
- Что жаль? – Переспросил у неё.
- Жаль что не хотите купить.
- Но почему? Мы вам заплатим….
- Да не в деньгах дело,- Она отвернулась в сторону, но я успел заметить, как в уголке глаз мелькнули набухшие слезинки.
- Кто? Задал вопрос и продолжил,- Попробую предположить. Вы одна с детьми, приехали в этот город, пока был жив муж, всё было хорошо. Фадва,- Я склонился к ней и тихо спросил,- Это всё из-за того что вы бывшая рабыня?
Не сдерживаемые слезы стекали по щекам, кивнув головой, она уткнулась в ладони и плечи затряслись от молчаливого плача.
- Скажите как его имя?
- Якуб.
- Он что иудей? Ростовщик? Брала у него в долг и не смогла отдать? И он теперь требует или деньги или тебя?
- Я не знаю кто он по роду, но всё остальное верно.
- А он был, когда умер твой муж?
- Да, и его друзья были там.
- Асхат рассказал нам, что кто-то искусно умеет готовить, они скоро вернутся, Ибрагим и я очень проголодались, а уже полдень.
- Да Мухаммад, я сейчас,- Она ладонью вытерла слезы, посмотрела на меня,- Какой вы….
Поднялась и ушла.
Я смотрел её в след, а голове крутились грустные мысли.
« Всё старо как мир. Дали денег, а теперь хотят из неё сделать наложницу. Как надоест, выкинут из жилища, а семейство за долги продадут на базаре»

С улицы послышался рев недовольного чем-то верблюда, неясный шум и из-за угла вышел Ибрагим. Я слез с помоста обулся и пошел навстречу. Мы встретились посередине.
- Ты чего сюда эту скотину притащил? Там, оставить нельзя?
- Нельзя,- Он обошел меня и двинулся к беседке, бросив на ходу,- Я был зол.
Да уж, если он так говорит, это действительно так и всем лучше прятаться.
- Я надеюсь, мы здесь поживем? Или по твоей милости опять бежать в другой город?
Он скинул сапоги, забрался на помост, сел скрестив ноги, и потянулся к чайнику, стоящему на подносе,- Смотрю, пока некоторые работают в поте лица, другие набивают свое брюхо всякими сладостями. Правда мяса бы не помешало, но и это сойдет.- Он оторвал половину лепешки, полил её сверху медом и, бросив сверху горсть винограда, скрутил в трубочку, засунув в пасть, откусил.
- Так, мне теперь ждать, пока ты нажрешься?
Он кивнул, продолжая жевать.
- Слушать тебе это не помешает? - И в нескольких словах пересказал, что узнал от Фадвы.
Проглотив последний кус и допив напиток, Ибрагим, ладонью вытер губы,- Занятно. Может мы здесь….
- Ибрагим. – Я укоризненно покачал головой. – Может, давай сначала поживем здесь, оглядимся и спокойно всё сделаем. Ты чего верблюдов сюда притащил?
Он улыбнулся доброй улыбкой, старого дедушки,- Я тебе сказал, что очень зол.
Два дирхема…. Этот жирный боров, захотел получить деньги за просто так. Сначала он кричал, потом топал ногами, с пеной у рта доказывал, что мы с тобой сожрали бог знает чего и наши твари сожрали годовой запас сена и выпили из колодца всю воду, если бы сейчас шла война, нас бы обвинили и в ней.
- У него хоть кости целы?
- А что ему будет, синяком больше, фонарем меньше….
- Ты что избил его? – Я в растерянности смотрел на самодовольную рожу своего друга.
Он с гордым видом смотрел на меня, потом не выдержал и рассмеялся,- Нет конечно, я что совсем ненормальный? Так помял немного. Но без всяких ушибов и ссадин. А угрозы…. Их не предъявить. Мы одни были в нашей комнате, куда его удалось заманить, верней он сам приперся и пришел, кстати сказать, что два серебряных дирхема, это плата за одну ночь.
- Ого!
- Вот и я тоже сказал ему об этом.
- Ты точно никого не пришиб?
- Тьфу, на тебя и пусть отсохнет твой язык, говорящий про меня гадости.- Он протянул руку к миске с вяленым виноградом, взял горсть и по одной ягодке стал кидать в рот.
- А верблюды….
- Так выгнали нас, правда за них пришлось отдать три медяка, за сено и воду. Асхат побежал, в другое место, сказал, что сможет пристроить.
- Так и надо было сразу их туда гнать.
- А я, что пешком идти должен? Да, наши мешки в дом занес, можешь идти за своим барахлом.
- А с этого нельзя было начать?
Я уже был на половине пути, когда повернулся и спросил,- А дирхемы?
В ответ увидел блеск двух серебряных монет и улыбку Ибрагима.

- Айя, доченька, выпей,- Фадва поднесла глиняную кружку с отваром к губам ребенка.
Она потянулась, сделала маленький глоточек и скриви недовольную гримасу, оттолкнула посудину и закрыла ладошками рот. На все последующие уговоры она мотала головой.
- Фадва, дай её мне и принеси мёда,- Я протянул руки и забрал девочку.
Усадил на колено,- Ну что моя хорошая, горькая водичка, не вкусная?
- Да!
- А любишь мед?
- Да – а!
- А с медом будешь пить?
- Не – ет!
Я рассмеялся, вспомнив одного маленького мальчика, которого мне пришлось лечить.
- Тебя как зовут?
- Фархад! - Ответило чадо.
- А кем ты станешь, когда вырастешь?
- Воином!
- А сколько тебе лет?
- Фархад!
Славно мы тогда поговорили.
- Не пьёт,- Рядом присела Фадва, держа в руках плошку с медом.- Сколько надо?
- Чтоб чуть сладковато было, ложку потом, Айе отдать, пускай оближет и запьет отваром.
Размешала питье, попробовала,- М – м, как вкусно,- покачала головой и протянула дочери ложку – На.
Подождав, когда та перемажется, протянула посудину,- Надо запить.
Обманутый совместными усилиями ребенок выпил отвар. Мы оба вздохнули с облегчением, особенно я, давненько у меня не было таких капризных больных.
Взял стоящий рядом кувшин, подставил таз и стал сливать воду, пока Фадва умывала дочь. Закончив, она подхватила её на руки и отнесла на женскую половину дома.
Я тоже не стал задерживаться, вымыл руки и ушел.
Ибрагим спал, развалился на помосте, обнял подушку и отклячив свою тощую задницу, давил ухо. Я потихоньку приблизился, присел на самый край и замахнулся, чтоб хлопнуть ладошкой по ….опе.
- Только попробуй, в лоб получишь.- Голос Ибрагима был бодр и свеж, как будто и не спал.
- Двигайся, развалился, как не знаю кто.
- Тебе что? Места мало? И научись подкрадываться, топаешь как верблюд перед случкой.
- Зато я тебя на палках побью,- Проворчал, отнимая у него самую мягкую подушку.
Пока шел сюда, глаза просто слипались от усталости, сегодняшний день у нас начался задолго до рассвета, а как положил голову, всё сдуло, как облака порывом ветра.
« Да что ж такое, еле ноги тащил от усталости. Вот иблис тебя задери, пойти спросить поесть чего, а там глядишь, и усну после еды? Всё бы тебе жрать, утроба ненасытная, умри, червяк»
- Уснешь тут, - Прошептал я садясь. Оглянулся на Ибрагима, спит зараза. Сожрал всё, кроме меда, успели отнять. Вздохнул тяжко и побрел в поисках пропитания.
Если идти из сада, то кухня находилась по правую сторону за небольшой кирпичной стенкой чуть выше человеческого роста, если привстать на мысочки, высокий человек смог бы заглянуть через неё. В саму кладку были сделаны деревянные вставки, украшенные всё той же резьбой, я шел и разглядывал их и уже хотел войти через проход на саму кухню, но услышав голоса, остановился. Разговаривали двое, наша хозяйка и неизвестный мужик с чуть хрипловатым голосом.
- Чего эти два феллаха здесь делают?
- У меня младшая заболела, Господин Назир, это лекарь и его ученик.
- А не врешь? Смотри, если вздумаешь сбежать, мы тебя и в другом городе найдем.
Сроку тебе до завтра осталось, в полдень десять золотых должны быть.
- Какие десять? Пять всего было. Оставалось пять динаров.- В её голосе послышались подступающие слезы.
Мужичина заговорил очень тихо, но я всё равно расслышал,- А если ты сегодня будешь благосклонна к господину Якубу, он может и снять с тебя долг. – И продолжил нормальным тоном, - А чтоб ты никуда не делась…. не жди сегодня Асхата, он принял предложение господина Якуба переночевать в его доме.
Сдерживаемые слезы, прорвались и Фадва тихо заплакала. Я шагнул на кухню, только что и успел разглядеть спину человека, свернувшего за угол. Подойдя к женщине, присел рядом она, уткнулась мне в грудь и зарыдала.
« Родственники Ибрагима все такие? Если сейчас кто придет, меня ж камнями закидают»
Я осторожно оторвал её от себя, оставил сидеть где она была. А сам прошелся в поисках воды. В стоящем у стенки глиняном кувшине, под крышкой нашлось искомое, я зачерпнул лежавшим рядом половником, вернулся и вылил ей на голову. Она вскочила и взвизгнула, от воды, попавшей за воротник платья, круглыми от удивления глазами посмотрела на меня
- Утрись, а я пока схожу, разбужу Ибрагима. Я всё слышал, иди.
Оставив её на месте, чуть ли не бегом бросился в сад, не успел дотронуться, как Ибрагим заворочался и сел.- Что … тебе …. от …. меня …. надо - Произнес он по раздельности.
Я сел рядом и пересказал что слышал.
- Вот урод. А давай я его зарежу?
- Только подожди до завтра, чтоб можно было из города выбраться, сейчас мы просто собраться не успеем, и ты знаешь, где наши верблюды?
- Шайтан, Асхат, повел их куда-то, они его или до или после перехватили.
- Так ты не ходил?
- Нет, поел меня и разморило, а он тут прибежал, спросил можно он сходит, ну я , это, и разрешил….
- И как ты собрался выбираться? Нам их не отдадут, пока мальчишка не подтвердит что они наши.
Он почесал затылок, пожал плечами,- Не отдадут, ты из нас самый умный, я только принеси, подай.
Я открыл рот, чтоб ответить, но не успел, пришла Фадва, в мокром платье, но с сухой головой. Молча, вошла и встала у витого столба поддерживающего крышу.
- Чего делать будем?- Ибрагим покосился на полную грудь женщины, четко обрисованную мокрым платьем.

Сначала они долго плакали. Потом шептались, потом обнимались, потом…. Я их разогнал.
Давайте сделаем все дела, на горе и радости будет время. Ибрагим ушел за кади, думаю он за пару золотых, согласиться придти чтоб засвидетельствовать, что женщина Фадва, в здравом уме и твердой памяти, продает свой дом, Господину Мухаммаду. Оный на правах хозяина. Разрешает жить вдове по имени Фадва за одну медную монету в год, которую вышеозначенная женщина обязуется выплатить вовремя и в оговоренный срок.
- А что это даст?
- Это будет мой дом, и в нём я хозяин и если я здесь убью кого, мне за это не будет ничего.
- Сам убьешь?
- Нет. Эмир.
- Сдам изрядно побитого, как вора, пойманного на месте.
- А если нет?
- Тогда нас казнят всех.
- Их за разбой, нас за прелюбодеяние. Вас закидают камнями, меня и Ибрагима забьют палками.
Мы ни где, никому не докажем, что между нами ничего не было, а бывшей рабыне вообще рта открыть не дадут, седобородые козлы, проблеют, - «виновна» и …. Так что выбирай, а я пошел есть. Надумаете, приходите, - Айя, пойдём покушаем, моя хорошая, пусть мама, с тётёй поговорят,- Забрал девочку и ушел, оставив женщин одних.

Рис, летел во все стороны, у меня в бороде наверно скопился запас на целый год, единственно где его не было, это во рту у этого мелкого чадовища. Оно фыркало и глюкало. Стучало по ложке, хватало из миски целые горсти и мерзко хихикая, подкидывало вверх. Крутило головой, упрямо сжав, маленькие губки. У меня уже кончалось терпение, когда пришли женщины, и я был спасен. Позорно бежал. Оставив за неприятелем поле боя.
Не понимаю как, но они управились с ней буквально за мгновение, накормленный, напоенный ребенок был отнесен в дом и заперт в пустой комнате, на мужской половине. Кроме стопки одеял там ничего не было. Когда спросил, где всё. Фадва горестно вздохнув, только махнула рукой,- «нам тоже надо что-то есть»
Мы собрались в беседке. В ожидании когда придет Ибрагим, выпили чаю, спросил про кофе но получив в ответ красноречивый взгляд, замолчал и стал молча прихлебывать, отвар из распаренных веников. Мы почти не разговаривали, единственно чего, Фадва задала пару вопросов. Я ответил и вкратце рассказал, что странствуем и если ничего не случиться. То можем появиться в этом городе, только в следующей жизни. Мы как два перекати поле, сегодня здесь, завтра там. Подолгу на одном месте не засиживаемся и на пожелание, завести семью…. Ответил за себя. – Я не переживу ещё одну кормежку этой маленькой…. - Замолчал, подбирая эпитет,- Она меня сегодня чуть в могилу не свела.
И в лицах поведал, что произошло и нашем знакомстве с Ламис. Потом как-то незаметно, разговор свернул в сторону. Вечерело, скоро муэдзин должен был собирать правоверных на вечернюю молитву. Я уже перестал надеяться, когда от ворот послышались мужские голоса.
- Надеюсь это Ибрагим,- Пробормотал, а сам стал оглядываться вокруг себя в поисках подходящей палки, раньше мне что-то это совсем в голову не приходило. Ничего. Пока крутился, показался незнакомец, довольно преклонных лет с седой бородой. С аскетическим лицом, худощавый, небольшого росточка. Одетый в белую рубашку, поверх которой на плечи наброшен зеленый шелковый халат, с вышитым серебряным рисунком по отвороту. Правой рукой прижимал к груди здоровенную книгу, в сафьяновой обложке. (Как он только её дотащил) Под пальцами левой руки, непрерывно щелкали бусинки четок.
Но больше всего меня поразила его чалма.
У меня слегка отвисла челюсть, потом правда, хрустнув, встала на место, но я молча рассматривал это чудо. ( Чалма у мусульман, это саван, в котором они должны предстать перед Аллахом, сложенная и скрученная особым образом полоса ткани служит вдобавок головным убором. Так вот у этого индивидуума она была неимоверных размеров и формой напоминала задницу)
- Салам Аллейкум, добрые люди,- Моя бедная челюсть отпала в очередной раз. Я даже не мог предположить, что в таком тщедушном теле настолько низкий голос. На мгновение расслышал рокот морского прибоя или далекий раскат грома.
Своими выцветшими от прожитых лет глазами смотрел на нас и ждал ответа и приглашения.
- Уа Аллейкум Ассалам ,- Я поздоровался, чуть склонился в поклоне,- Проходите уважаемый.
Ответив на моё приветствие легким наклоном своего великолепного головного убора он вошел в беседку, разулся и сверкая грязными пятками из под белых штанов занял место на помосте. Положив перед собой принесенную книгу, стал задумчиво нас рассматривать.
Я повернулся к Фадве,- Принеси, сладостей, чаю и ещё чего ни будь. «Как же я хочу кофе»
Бросил короткий взгляд на помощника и повернулся к входящему Ибрагиму,- Ты кого приволок?- Зашипел ему на ухо.
- Как мне сказали, он самый лучший в этой части города,- Ответил, не размыкая губ, и продолжая улыбаться. – Если бы ты знал, сколько он стоит….
- И?
- Пять золотых.
Я икнул от неожиданности,- Ск – колько?
- Сколько слышал, уважаемый Абдутавваб – ибн – Адиль – ибн – Умар ждет нас. Я вытащил его из постели. Он…. Ты можешь заработать…. Болеет.
- А второго недомерка, как зовут?
- Казим. Писцом при старике. Я об основном договорился, рассказал, что нам с тобой надо. Так что давай быстро всё сделаем, мне его ещё назад везти.
- Он что сам не дойдет?
- Имей совесть, деду в два раза больше чем тебе, это мне Казим успел шепнуть.
На дорожке появилась Фадва, с подносом, на котором стояло скромное угощение.
Мы посторонились, пропуская её.
- Вот теперь пойдем,- Я подойдя к своему месту разулся и сел напротив , Ибрагим, справой стороны.
- Уважаемый Абдутавваб – ибн – Адиль – ибн – Умар,- Начал я разговор, - Мой друг Ибрагим, надеюсь, рассказал Вам что я хочу сделать?
- Есть ли что-то, что может помешать такой сделке?
- Если женщина по имени Фадва согласна. Таких препятствий нет. – Он смотрел мне в глаза, не отрывая взгляда и не отводя его в сторону. Сухие, бледные губы прикрытые редкими белыми усами шевельнулись,- Оставьте нас одних. Я хочу поговорить с Вами Мухаммад.
Ибрагим попытался что-то спросить, но Казим сказал ему на ухо пару слов и они вышли вслед за женщинами.
Судья произнес длинную фразу на непонятном мне языке. Я покачал головой,- Я вас не понимаю. – Ответил, а на плечи вдруг легла огромная гора, придавливая к самой земле выжимая из легких последние капли воздуха. Замерев с открытым ртом с неимоверным усилием, пытался втянуть в себя хоть самую малость, в глазах начало темнеть. Услышал слово на том же неясном наречии и тяжесть, прижимавшая к земле, ослабла, я, всхлипнув, втянул в себя слабую струйку живительного воздуха.
Послышался удовлетворенный голос,- Ты смотри, получилось. Мне казалось, что он меня обманул.
Я открыл рот и только со второй попутки с трудом смог спросить, больше прохрипеть,- Кто?
- А как ты думаешь?
- Он ещё не сдох?
- Не знаю, я не видел его уже целую вечность - Он пожал плечами,- Можешь успокоиться и жить нормально, ты мне не нужен.
- Тогда зачем всё это?
- Любопытство, самое обычное любопытство. Мы уже почти расстались, когда он мне сказал что хочет сделать подарок. – Старик усмехнулся,- Если бы можно было, вернуть всё назад, я бы своими руками удавил его. Три слова, ими можно убить.
- Откуда ты узнал кто я?
- О тебе знаю всё, если бы не сбежал тогда, сейчас бы жил в этом сраном городишке и даже мог быть его эмиром. Но ты выбрал свою судьбу,- Он замолчал, рассматривая меня с некоторой долей интереса, - Почему ты ещё жив?
- Как ты узнал кто я? – Повторив вопрос, я склонился вперед, подобравшись как для прыжка.
Его правая рука шевельнулась и медленно поползла под халат.- Успокойся, ты ведь не хочешь умереть в мучениях. Не нужен ты мне. Живи.- Он вынул руку из под полы и показал пустую ладонь.
- Старик, просто скажи мне, как?
- Не могу, я дал слово и сдержу его.- Пожевал сухие губы, рукой провел по бороде,- Скажу только, что вы все носите знаки. Больше не спрашивай, не отвечу.
- Где? на лице, на теле, на руках? – Я готов был кричать, но спросил это всё спокойным голосом, хотя внутри бушевал вулкан.
Он только улыбался, вокруг глаз собрались маленькие морщинки отчего лицо пробрело выражение старого дедушки, с умилением смотрящего на расшалившегося внука.
Я терзал его вопросами, он отмалчивался, но потом заговорил.
- Это всё пустое. Давай вернемся к тому делу, за которым пришел твой друг. Я могу только догадываться, зачем ты это всё затеял. Если у тебя получиться буду молчать два дня, но потом если не уберешься отсюда, сообщу эмиру.
Прикинувшись удивленным переспросил, - Что я затеял? Хочу только помочь бедной вдове, притом она землячка Ибрагима, Мы мусульмане помогаем друг другу, так неужели нельзя….
- Нельзя! – Как отрезал,- Нельзя нарушать закон.
- А что…
Он склонился вперед и вытянул в мою сторону сухой скрюченный палец,- Думаешь, старик из ума выжил? Думаешь - думаешь, у тебя это на морде написано вот такими буквами, - Развел руками.
- Тебе совет:- оставь Якуба и уезжай, сделай для этой рабыни, что ты хочешь и уезжай.
В моей голове проскочил рой всяких мыслей,- Так вы всё знали? Вам было известно. Но вы ничего не делали. Да кто вы такие после всего случившегося? Ангел смерти, агнец божий по сравнению с вами….
- Закрой свой рот, молод ещё. Ты мешаешь. Нам. Уйди и будешь жить.
- Какие же вы твари. В погоне за своими интересами вы калечите жизни..
- У них такая судьба
- И вы себе взяли это право?
- Заткнись, - Он рявкнул в полный голос
Я ошалело помотал головой, уши заложило от такого рыка.- Как скажет Ибрагим, ты охренел, старый? Ладно. Тебя могила исправит. Чем для вас так важен Якуб?
- Этот червяк никому не нужен, но вот его отец….
- Отдай мне Якуба. У него есть братья?
- Сестры. Он единственный сын.
Я забарабанил пальцами по коленке, размышляя,- А если он будет живой, но не целый….
- Это как? Без рук и ног что ли?
- Почти. - Я плотоядно ухмыльнулся,- Он сможет наняться к эмиру, охранять его гарем.
В тусклых глазах засветились маленькие огонёчки, судья рассмеялся,- Согласен.
Потом понизив голос, добавил, - Отдашь его Казиму, он его увезёт и спрячет. Эх. Торопишь ты нас.
- Это не я, он сам сегодня должен заявиться сюда со своими дружками, в моем доме я волен делать с ними всё что захочу, и даже предать смерти.
- Нет. Ты можешь избить вора, переломать ему руки ноги, отрезать язык и оторвать отросток, но в смерти волен только Эмир, поэтому в руки стражи должен отдать их живыми.
- Тогда они исчезнут.
- Как тебе угодно. Только Якуба верни.
Я кивнул соглашаясь с последними словами, судья хлопнул по ковру на котором сидел,- Всё. Зови людей, надеюсь, этот паршивец Казим успел написать.
Я сходил за ними, нашел на кухне, где они обступили сидящего, на коленках у низенького столика писца, строчившего что-то в развернутом листе пергамента. Я вошел в тот момент, когда он посыпал написанное песком высушивая чернила.
- Ибрагим, Фадва, Ламис, идите в беседку. Потом Ибрагим,- Отмахнулся от него. Протянул руку.- Дай посмотрю. – Казим вложил в неё свиток. Пробежал текст глазами, вроде всё написано правильно. И забрав перо, черканул подпись в левом нижнем углу.
Оглянулся через плечо, никого, схватил помощника судьи за шиворот, потянул вперед, сделал подножку и завалил на землю, навалился сверху и продолжая удерживать за шею воткнул гусиное перо в ухо, - Дернешься, останешься глухим на всю жизнь. Откуда вы всё знаете про Якуба? – Нападая, изначально готовился к сопротивлению, крикам…. Но подомной лежал спокойный человек, не делающий никаких попыток, чтоб освободится, спокойным тихим голосом, он ответил,- И что тебе это даст?
- Иудей? Вопросом на вопрос отвечать.
- Слазь, если мы сейчас не придем, дед приползет сюда, могу сказать, что тебе тогда точно, не поздоровится.
« Здравое суждение»
Вздернув его на ноги, заглянул в его темно – карие, почти черные глаза, улыбнулся и без замаха вогнал кулак под ребра, нагнулся и прошептал на ухо,- Живи тварь.
Забрав со столика свиток, обмахнул с одежды мелкий прилипший мусор, надел приветливую улыбку и шагнул к выходу.
«Былое не забывается, что вбито палками, может быть выбито только дубиной»
На вопрос Фадвы:- «А где?» ответил:- «мол, писец так торопился, что споткнулся и подвернул ногу, но с ним всё нормально и он сейчас придет»
Судья Абдутавваб неодобрительно покачал головой, я протянул ему свиток. Пока он читал
Приготовил перо, чернильницу и песочницу и как только было сказано, что всё написанное верно, заставил всех скрепить своими подписями условие, ранее заключенное на словах.
Пока мы этим занимались. Краем глаза заметил пришедшего Казима.
Достал кошель, покопался в нем перебирая серебро и золото, отобрал самые плохие и протянул Ибрагиму,- Проводи почтенного и поблагодари за его участие к делам нашим.
Развернулся и ушел, внутри меня клокотала дикая необузданная ярость, хотелось сделать плохое, очень плохое…. Убить кое-кого.
На кухне, было тихо, пока, но уже слышались голоса идущих следом женщин. Я уселся на место писца, и с самым невозмутимым видом встретил их вопросом,- Кормить меня, кто ни будь из вас думает, или нет? Я как-никак хозяин этого дома. Они засуетились, доставая припасы и раскладывая по мискам, нарезанный сыр, зелень, чеснок, нарезанное вяленое мясо, блюдо с холодным, рисом, и большая деревянная плошка с медом.
Расставили и пошли в дом, окликнул их.- Не уходите, нам надо посоветоваться.
Вошел Ибрагим,- Жрешь?
- А что ещё остается делать. Уже всё решено.

Я поднял голову и посмотрел на темнеющее небо, первые, пока ещё тусклые звезды уже появились на нем. Тонкая линия облаков на горизонте. Могла под утро принести с собой давно ожидаемый дождь, которого не было очень давно. Дуновение ветра только слегка шевелили листву на платане. Дневная жара медленно уходила, уступая место легкой прохладе. Нагретая за день стена так приятно грела спину. До полной темноты осталось совсем немного, тяжко вздохнув, отлепился и побрел проверить где и как расположился Ибрагим. Мы с ним решили что он будет с луком, не вдалеке от калитки, походив нашли подходящее место, для этого пришлось срезать половину ветвей с росшего дерева, но за то он мог стрелять до самых дверей, чтоб не обошли с боку, навалили все дрова какие нашлись и туда же добавили старую тележку со снятыми колесами. У врага теперь оставался только один путь.
- Ты как тут?
- Нормально,- Он стоял держа в руке лук и имитировал стрельбу, подхватывая выложенные стрелы накладывал на тетиву и просто ронял, подхватывал следующую и повторял всё по новой. Когда я подошел он закончил и собирал их.- Не окликай, бей сразу, постарайся, чтоб с одного удара, было, может статься, что я не успею на помощь, хотя ты на палках меня побил, мечник из тебя дерьмовый. Оружие держи, чуть приподнятым, на уровне плеча, не забывай, потолки низкие, особо не размахнешься. Удары должны быть боковыми с оттяжкой и колющими. Если ты ещё не забыл, что я показывал….
- Оттягивая тетиву, держи черенок у уха и, сразу отпускай, метится, будешь по древку, - Заглянул ему через плечо, кивнул головой и продолжил.- На палец выше. Расстояние здесь плевое не промахнешься.
На лице Ибрагима появилось выражение досады, а потом он рассмеялся, и ткнул меня в бок.
Мы ещё немного постояли болтая ни о чем. Потом я ушел, оставив его одного.
В доме осторожно перешагнул веревку натянутую в дверях и выкрашенную в черный цвет.
По договоренности он начнет только тогда когда последний войдет в калитку и закроет её за собой. Здесь мы с ним поспорили, они могли и не сделать этого. Но потом сошлись на том что первого вошедшего я глушу, а второй вошедший сигнал ему и он начинает.
Оглядев ещё раз комнату, подумал и на всякий случай передвинул чуть в сторону доску с набитыми гвоздями. Когда я осматривал дом случайно наткнулся на кулек с ними, чуток постучал молотком, отбил палец, но стал обладателем отличной штуки. В одной битве, закопанное в песок, это оружие погубило половину конницы врага и сорвало нападение на якобы незащищенный обоз. В ладонь длинной они пробивали и отрывали лошадям копыта, а всадники падали и умирали, на острых шипах. Оглянулся по сторонам, сделал несколько шагов, осмотрелся. Вроде все, так как надо. Осталось только ждать.

На улице скрипела колесами проезжающая мимо арба, влекомая маленьким осликом.
Справа от неё шел худощавый старик, длинная, по самые щиколотки рубаха, в руках сучковатый посох, на который он опирался при ходьбе. Иногда длинноухая тварь останавливалась, вскинув вверх узкую морду и оскалив желтые зубы, тянулась чтоб сорвать зеленые листья с ветвей, растущих вдоль дороги, деревьев. Тогда палка выбивала пыль, из крупа заставляя его идти дальше. Они каждое утро на протяжении многих лет ходили по этой дороге, ведущей на базар. Вставая ещё затемно, дед грузил тележку заготовленными с вечера дровами, запрягал своего серого осла и поманив куском лепешки, который он отдавал за воротами, они отправлялись в путь чтоб с первыми лучами солнца быть на месте. Получив свои десять медных дирхемов, они отправлялись обратно. Спали, до обеда, потом один поедал сухое сено, другой чечевичную похлебку с куском пресной лепешки, оба запивали еду холодной водой из колодца. Иногда случался праздник, ослу доставался овес, старику кусок баранины, он бывал не часто, а только когда удавалось скопить немного денег. Это были самые счастливые дни.
Вот и сегодня, всё было как и много дней назад. Привычно опустившись на молитвенный коврик, склонился лицом на восток. Старческие иссохшие губы зашевелились, произнося слова молитвы. «Аллах, Милостивый и Великодушный, прости мне все мои прегрешения, что я каждый день по невежеству своему совершаю, молю тебя, прости. Милосердный отец, я провел свою жизнь служа тебе, и она клониться к закату…. Дни мои сочтены, молю тебя господи не допусти страдания раба твоего»
С трудом встал на ноги, поправил некогда белую, а теперь застиранную и не один раз заштопанную галабею. Вывел из загона серого, он выглядел не очень, вчера у него начал слезиться глаз, а к утру его совсем закрыла большая опухоль. Осмотрев её, старик расстроился. Этот осел, была вся его семья, вернее всё что осталось от неё после прихода «черной смерти» Они все остались там, все до единого, все двенадцать человек, престарелая мать, которую после смерти отца и долгих уговоров забрал к себе, две жены и дети, самому младшему сыну исполнилось всего полгода. По Милости Аллаха или в наказание он остался жив. Похоронив, он сжег дом и забрав что можно было увезти, ушел в город. На окраине построил лачугу, оградил низкой стенкой и стал жить, собирая и вывозя мусор. Из ближайшей рощи возил на рынок дрова, помогал таким же беднякам, провожал умерших на кладбище. Каждый день моля бога о прощении за прошлые грехи, жил впроголодь, откладывая всякую монету из тех денег, что удавалось заработать, и относил в мечеть.
В углу лачуги, сразу за дверью, стоял заветный глиняный кувшин с лечебной мазью. Сняв кусок кожи с горловины, понюхал и сморщился. Воняло довольно неприятно, но помогала не одному ослу, скупо улыбнулся, подумав о себе. Он тоже мазал ей свои колени, когда боль становилась не вносимой, и не было никаких сил терпеть. Зачерпывал немного и долго втирал, старательно размазывая, шепча при этом слова молитвы.
Ослик смиренно выдержал, только один раз дернулся, когда морщинистые пальцы слишком сильно надавили на больное место. Створка ворот недовольно скрипнула, распахиваясь и, для них начался новый день.

Ибрагим стоял рядом со мной, держась за порванный рукав рубашки, на бородатом лице светилась улыбка. Я оглядывал внутренний дворик. Переломанные кусты и деревья, разбросанные вещи, пятна и даже целая лужа крови, натекшая из под груды тел наваленных на самой середине зеленой лужайки. –Осталось теперь только вот Это куда то деть. – он ткнул пальцем в сторону тел,- здесь Мы столько не закопаем, места не хватит.
Со стороны дома донесся едва слышный мужской крик,- Может забрать его. А то как бы они его не забили до смерти.
Я оглянулся на звук, прислушался и довольно улыбнулся,- Не хочу лишать женщин, заслуженного удовольствия, пусть этот шакал на своей шкуре почувствует всю «любовь» не всё же нам страдать. Но ты прав, я обещал его отдать живым, сходи, посмотри, нет ли там Казима, мне говорили что он должен быть у нас рано.
Уже взявшись за ручку двери, услышал скрип петель открываемой калитки. Сейчас они звучали весело, а вот ночью….

Темно, мягкий обволакивающий мрак, растекся вокруг, только в дальнем углу комнаты у самого пола стоит небольшой светильник. Едва мерцающий желтый огонек освещает только скрученный фитиль, да глиняный носик. В потолочной балке, сделанной из кедрового ствола, слышен треск, это личинка жука древоточца ведет свою непримиримую борьбу со старым деревом. Пробежала пара мышей, затаилась, а потом, осмелев, устроили возню, попискивая в азарте. Одна из них вбежала в маленький кружок света, присела на задние лапы, вскинула острую мордочку, принюхиваясь. Тоненькие усики смешно зашевелились, а бусинки глаз влажно поблескивали черными агатами. Вдруг она прижалась к полу, замерла на миг и метнувшись в сторону исчезла в темноте.

Я подобрался, поправил пояс, проверил, как выходит из ножен кинжал, перехватил удобней палку….
Ещё вечером, разбираясь в мастерской в поисках нужного ( здесь нашлись гвозди)
Под потолком, на балках лежало что-то завернутое в тряпку, потянувшись, снял. Когда размотал передо мной на столике, лежал посох странника, богато украшенный тонкой резьбой. Слегка изогнутый, толщиной в четыре пальца сверху, постепенно сужался к самому низу, навершие было сделано в виде луковицы неведомого цветка. Примерился к своему росту, самую малость коротковат, взвесил на руке и крутанул вокруг ладони. Довольно увесистая штука.
- Это к нему приходили два дервиша. Они тогда полдня просидели здесь, никуда не выходя.
Асхат не успел доделать. – Фадва стояла в дверях, прижимая платок к губам, от чего голос прозвучал глухо.
- Можно взять? – Она только махнула рукой и ушла. Когда я Ибрагиму показал свою находку, он неодобрительно покачал головой, пробурчал непонятно и отвернувшись продолжил переделывать стрелы. Я постоял, посмотрел на него, перекинул через плечо свою дубину, отправился обживать дом….
Ночную тишину разорвал пронзительный скрип петель. Послышались негромкие голоса нескольких человек идущих по дорожке. Наступило краткое затишье, заскрежетало лезвие ножа просовываемого в щель, стук упавшей задвижки и в распахнувшуюся дверь шагнул первый разбойник. Он споткнулся о протянутую веревку, взмахнул руками и рухнул на пол, с влажным хрустом гвозди вошли в тело. В воздухе запахло свежей кровью, шедший за ним следом чуть задержался, я с размаху воткнул ему в живот посох и когда он согнулся ударил по подставленному затылку. Со двора послышались щелчки тетивы о кожаный наруч, короткий вскрик, приглушенная возня. А я в это время отступив в глубь комнаты отбивался от двоих, чьи призрачные тени метнулись ко мне. Одному разбил лицо и с трудом смог отскочить назад от пролетевшего на уровне живота, лезвия ножа. Перехватил посох как копьё, метнул в грудь первому, попал в голову, он опрокинулся на спину. Достал кинжал…. Меня сбили с ног, придавили к полу, чудом не порезавшись, перехватил руку. Мы покатились в обнимку, я оказался чуточку ловчей, сумел вогнать в бок лезвие почти на всю длину. Враг захрипел и выплюнув мне в лицо комок крови затих, дернувшись пару раз. Скинув труп, бросился наружу, на помощь Ибрагиму. На крыльце едва не споткнулся о тело со стрелой в спине, громко крикнул: «Ибрагим» Услышал невнятный крик с улицы, пробежал через двор перескакивая через лежавших покойников, распахнул калитку, крикнул опять. И побежал дальше. Через два десятка шагов остановился, разглядев какую-то темную массу, копошившуюся у соседского забора.
- Ибрагим?
- Хрен ли встал, давай помогай!- Он выпрямился, приподымая за ворот лежавшего без движения человека.
- Он живой? Если сдох, нам лучше сейчас бежать отсюда….
- Да жив, жив, хватай, и потащили, пока никто не повыскакивал на шум.
Мы подхватили его под руки и трусцой припустили в обратную сторону, очень скоро мы были на месте. Двор встретил нас «мертвой» тишиной, мы затащили Якуба в дом, связали и оставили там.
Уже выходили, когда за спиной раздался стон, это очнулся один из недобитых мной. Ибрагим выругался, шагнул к ожившему, в темноте хрустнули кости, проскрипели кожаные подошвы сандалий и наступила тишина.
- Чтоб тебя перевернуло. Пошли, урожай собирать. – Проворчал он, проходя мимо меня
- Я лечить умею, а не убивать,- Ответил ему в спину
- Я и не спорю что ты лекарь, от жизни лечишь…. Заразная штука,- Донесся до меня глухой голос, со двора. – Ты долго там прохлаждаться будешь?
Ибрагим ходил и собирал стрелы, вытаскивал из тел, проверяя каждое. Обнаружился ещё один, раненый, который благополучно был переправлен на тот свет.
Всего их оказалось восемь вместе с Якубом, троих Ибрагим застрелил из лука, четверо ворвались в дом. Одного из своих он успел свалить на самом пороге, иначе мне пришлось бы совсем нехорошо. Пока я кувыркался, он выбежал из ворот и успел заметить удирающего со всех ног человека, чья белая галабея, светилась ярким пятном в темноте, навскидку всадил ему в спину тупую стрелу, сбил с ног и оглушил древком лука.
Мы стащили их в кучу, бросив у стены дома. – Знаешь, честно говоря, не верилось что справимся, особенно ты, - Ибрагим подтолкнул меня в сторону дверей,- Пошли есть вопросы, которые надо задать.

- Где Асхат? – Ибрагим присел перед пленником на корточки, - скажешь мне и будешь жить. Ты нам не нужен. Только мальчишка.
Темные тени заметались на каменной стене от зажженной мной свечи. Якуб на мгновение зажмурил глаза, потом открыл и с ненавистью посмотрел на Ибрагима и отвернулся.
Жилистые пальцы смяли лицо и заставили глядеть перед собой.- Ты наверно меня не понял.- Тихим и спокойным голосом проговорил Ибрагим,- Это он, - кивок в мою сторону,- Обещал сохранить тебе жизнь. А я нет. Могу заплатить за тебя, медный дирхем своим богам и твоя душа будет разговаривать с Аллахом. Только маленький пустяк, тебе придется постараться дружок,- Он достал кинжал потянулся вперед, поймал отползающего Якуба за штанину, взмах, и пояс перерезан, немного возни и голый по пояс пленник распят на полу.
-Ибрагим! Оставь его, зачем нам мараться с этим дерьмом. – Я склонился к уху и зашептал чего хочу сделать.
- Собака христианская! Зря я тебя не убил сегодня днем, надо было тебе кишки выпустить…. И сучку эту тоже…. Щенка хочешь? Сакалиб, проклятый развяжи меня и я покажу тебе кто из нас воин,- Я не разглядел движения, только и заметил как голова Якуба мотнулась.
- Ты не воин, ты гавно.- Всё также спокойно и миролюбиво проговорил Ибрагим и обращаясь ко мне чуть повернулся,- А так и правда, даже лучше будет. Зови. И пойдем займемся его дружками.- Вставая закончил,- не хочется мне мараться.
Мы быстро вытащили покойников, он ушел к яме, а я пошел на женскую половину.
- Фадва! Ламис! Откройте, всё кончилось. У меня для вас подношение есть.
Заскрежетал засов, дверь приоткрылась, и я увидел одну из них. На бледном лице были огромные глаза на губах играла слабая улыбка, дрожащим голосом она спросила,- А что за подарок?
- Там,- я кивком указал в сторону,- лежит связанный Якуб,- Приподнял выше светильник, пытаясь разглядеть, с кем разговариваю,- Ламис! Не узнал, богатой будешь. Так вот он молчит и не хочет говорить, где Асхат. Вы можете помочь?
- Где Асхат?- Дверь распахнулась и простоволосая Фадва, мимо меня бросилась в комнату, только и успел ухватить за локоть,- У меня только одна просьба. Не убивайте его, оставьте в живых. Договорились?
Она выдернула руку и со словами, - Да, я поняла,- Они вдвоем убежали. Я только головой покачал, это как же надо уметь вызывать в людях ненависть….
Проходя мимо, подобрал свой посох и оброненный кинжал, на всякий случай забрал всё с собой, уже когда закрывал дверь меня окликнула Ламис,- Мухаммад, одно слово.
Она подошла, склонилась к уху и зашептала. Я кивнул, соглашаясь и в двух словах рассказал что надо делать.
Я успел отойти на пару шагов, когда из дома донесся тоскливый вой….

Уже взявшись за ручку двери, услышал скрип петель открываемой калитки. Сейчас они звучали весело, им вторили голоса доносящиеся из-за плотно прикрытых створок. Потянул открывая и…. чуть не оглох от крика.
То что я увидел. Заставило меня замереть на пороге и пожалеть о своем решении. Две дьяволицы, в некогда белых одеяниях, а сейчас будучи измазаны по самую маковку выплясывали вокруг Якуба, который к счастью был жив и как успел разглядеть, относительно цел, многочисленные не глубокие порезы и царапины, струящаяся по телу кровь.
Не знаю откуда здесь взялись палки, но пока я стоял и смотрел они успели нанести десяток ударов, особенно не прицеливаясь, грудь, лицо, пах, живот, опять лицо, снова живот, снова пах. Морда Якуба (назвать ЭТО по-другому язык не поворачивается)уже начала заплывать, узкие как щелочки глаза, разбитые вспухшие губы и когда рот открылся увидел что нет двух передних зубов.
Мне самому чуть не перепало когда попытался утихомирить женщин, с трудом удалось выкинуть их из комнаты и засунув отнятое орудие пытки в дверные ручки, запереть их.
Вернулся к пленнику, присел рядом, стараясь не испачкаться,- Скажи что я хочу знать, и тогда отпущу тебя?
- Ты думаешь мне мозги отбили?
- О! так для тебя это был отдых? Хочешь я позову их обратно и они ещё раз станцуют свой танец? Мне понравился. Особенно удары, по-твоему, сокровенному, только я не буду стучать, накину шнурок, затяну потуже и только один раз проведу ножом и ты пойдешь служить в гарем Эмира. Говори где?
- Я уже им всё сказал….
- Теперь мне.
- Мой отец….
- Такое же гавно как и ты малолетний недоумок, Я тебе перетяну всё, заставлю выпить воды пару кувшинов, а потом стукнув пару раз палкой в низу живота отпущу, честно отпущу. Чтоб ты сдох не здесь, а подальше, ты будешь молить о смерти, боль сожрет твои внутренности и выест мозг. Хотя, ты же правоверный, для тебя это будет героическая смерть, но для тебя я сделаю вот такую штуку, - Склонился и зашептал.
- НЕТ!, ты не сделаешь этого, какой же ты мусульманин, если пытаешь своего собрата по вере….
- Вспомнил тварь кто ты? А когда убивал Асхата старшего, ты об этом не думал?
Его лицо побледнело, и он прошептал, - Он упал, честное слово сам, его никто не трогал. Была глубокая ночь, мы пили вино медовое, купили на рынке, он ворвался к нам и стал размахивать руками и кричать. А потом поскользнулся на луже разлитого и треснулся затылком.
- А как вы оказались в этом доме сразу же после смерти несчастного?
- Мы пришли сказать ей об этом….
- Оставив труп в бане остывать, вместо того чтоб принести его сюда, - Разговаривая, я не прекращал копаться в своей поясной сумке, вынимая из неё разные предметы.
- Я Честно всё говорю….
- Я тоже честно, отрежу тебе яйца, и отпущу.- Растянул перед его лицом кожаный шнурок используемый мной для остановки кровотечения.
- Асхата отвезли в заброшенный дом.
- Где?
- Вы не найдете, но я могу показать….
- Ты сам выбрал свою судьбу,- С этими словами накинул петлю и затянул. Показал блеснувшее лезвие острого ножа. Потянулся. Он засучил ногами, стал втягивать живот и закричал. Бессвязно с подвыванием. Я прервал, хлопнув ладонью по лицу,- Последний вопрос,- Где?
- В моем доме, на заднем дворе вырыта яма и он там сидит, сверху стоит старая тележка.
- Сколько человек его охраняют?
- Никого. Все со мной пошли.
- А мне сказали что вас должно быть больше и гораздо,- Я собрал воедино все отрывки рассказов и слухов какие слышал и задал свой вопрос наугад.
- Клянусь Аллахом, все здесь, больше никого нет.
- А где Назир? Вы с ним как братья, куда ты, туда и он. А здесь его нет….- И потянул за шнурок, затягивая петлю.
Меня прервал вошедший Ибрагим,- Ты узнал, где мальчишка, - спросил он с порога
- Да. Только там…. Я ещё не выяснил сколько у него людей осталось
- Казим приехал.
- Шайтан на его дом. И что? Подождет. – Повернулся к пленнику для продолжения разговора.
- Он уже во дворе вместе с тележкой. – Он подошел и положил мне руку на плечо.- Давай отдадим и пойдем за Асхатом.
- Два слова!
- Нет.
- Ибрагим!
- На,- Он протянул мне мешок из грубой ткани, в такие на рынках насыпали овощи.
Наскоро соорудив повязку чтоб не кричал, одели мешок, подвязав на шее, чтоб не свалился.
Уже хотели поднять связанного пленника, но я придержал Ибрагима,- Выйдем во двор, ты возьми лук, наложи стрелу и следи за писцом, если начнет говорить непонятные слова, убей.
И не задавай вопросов.
Мы подхватили Якуба, приоткрыв створку, я выглянул, никого кроме большой крытой повозки и стоящего рядом с ней Казима. Увидев нас он влез вовнутрь, призывно махнул рукой, мы подтащили и приподняв забросили извивающегося и мычавшего невнятно, пленника. Ухватив его за плечи Писец подтянул немного в глубь, перевернул на живот, присел рядышком и достав из-за пояса что-то приставил к голове, неизвестно как в его руке оказался деревянный молоток. Короткий хруст, задергались босые ноги, вытянулись и безвольно повисли.
Мы стояли оплеванными с ног до головы, у меня было чувство, что меня обманули по крупному использовав в каком-то заговоре. Ибрагим бросил лук на землю и топтал его ногами, яростно ругаясь в полголоса.
- Казим,- Позвал я писца.
- Что тебе лекарь?
- Когда Асхат придет домой?
Он посмотрел на меня, улыбнулся,- К утреннему намазу.
Он успел закрыть тела старым вытертым ковром и притрусить сверху соломой, спрыгнув с повозки, остановился на миг, повернул голову и бросил несколько слов,- Плохая дружба лучше хорошей войны. Подобрал вожжи и старая кляча потащила со двора свой скорбный воз. Закрыв ворота, уселся на землю, опершись на них спиной. Затылок приятно холодили прохладные доски. Почувствовал рядом движение, открыл глаз, разглядел Ибрагима. Похлопал ладонь рядом с собой, приглашая его присесть.
- Это кто такие? – Лениво спросил Ибрагим после долгого молчания.
- Моя прошлая жизнь, от которой я бежал последние двадцать пять лет…. ноги коротковаты оказались, догнала.
- А….
- Забудь, ты ничего не видел. Я не говорил. Это всё ночной кошмар, происки злых духов.
Чего с рукой?
Он посмотрел на разорванный рукав,- Царапина, когда сквозь куст ломился, разодрал.
- Ибрагим!
- М.
- Я это гавно убирать не буду, хозяин я в этом доме или кто?

конец первой части