При создании в 1817 г. армии Царства Польского из уроженцев польских и литовских губерний тоже была сформирована гвардия: Литовский, Волынский, Уланский, Подольский кирасирский, в 1824 г. – Гродненский гусарский полки, причем гродненцы до 1831 г. находились в «молодой гвардии», а Подольский полк был слит с Кирасирским. То были чисто национальные польские формирования. В 1817 г. в Варшаве была создана гвардейская батарейная артиллерийская рота, в 1829 г. в состав вооруженных сил Великого княжества Финляндского вошел состоявший только из финнов Финский учебный батальон, переименованный в лейб-гвардейский Финский стрелковый батальон. -99-

Еще в 1819 г. появился гвардейский конно-пионерный (саперный) батальон. В 1829 г. права гвардии даются Атаманскому казачьему полку и формируется лейб-гвардейская Донская конно-артиллерийская рота. В 1831 г. причислены к гвардии (с 1894 г. стали гвардейскими) Кексгольмский и С.-Петербургский гренадерские пол­ки. В 1856 г. назван гвардейским составленный из ополченцев и отличившийся в Крымскую войну Стрелковый императорской фамилии полк и сформированы 1-й и 2-й Царскосельские стрелковые батальоны. В том же году официально стал гвардейским знаменитый своими подвигами Лейб-Кирасирский ее имп. вел. полк. Кроме того, в состав гвардии входили созданная в 1827 г. для охраны Кремлевского (Москва) и Зимнего (Петербург) дворцов рота дворцовых гренадер, Собственный его имп. вел. конвой и 1-й Железнодорожный полк. Наконец, еще при Екатерине I к гвардии был причислен состоявший из уже неспособных к службе чинов лейб-гвардейский батальон (позднее – Муромская команда). При Павле I из неспособных к строевой службе чинов гвардии формируется лейб-гвардейский гарнизонный батальон, из которого в 1873 г. был образован кадровый батальон лейб-гвардейского резервного пехотного полка. В 1830-1860-е годы существовали также национальные лейб-гвардейские Крымско-Татарский и Кавказско-Горский эскадроны. Вся эта отборная сила в 1833 г. была сведена в корпуса гвардейский пехотный и гвардейский резервный кавалерийский. В 1864 г. они были расформированы, а их дивизии и бригады вошли в армейские корпуса, но в 1874 г. был вновь создан Гвардейский корпус.
Гвардия была не только ударной частью вооруженных сил России. Уже говорилось о широком ее использовании Петром I в качестве «царева ока». Эта практика сохранилась и при его преемниках. В 1744 г. капитаны Семеновского полка Цызарев и Телепнев и прапорщик Соковнин наблюдали за производством переписи; капитан Пущин и подполковник Демидов были отправлены в Старо-Оскольск для производства следствия над воеводой; ряд нижних чинов полка занимался осмотром и ревизией провиантских магазинов, сбором недоимок с присутственных мест и пр.{40}. Использовалась гвардия также как школа передового воинского опыта и как своеобразное заведение для подготовки офицерских кадров. Еще при Петре I практиковался перевод гвардейских солдат целыми командами в армейские полки для их укрепления. В ту пору, когда рядовой состав гвардии был преимущественно дворянским, сержанты гвардии переводились в армию офицерами. Во время Семилетней войны армейские полки обращались прямо в гвардию, минуя Военную коллегию, с просьбой о выделении им лучших унтер-офицеров для производства в офицеры. За два года только из Семеновского полка было переведено 140 человек, и к 1758 г. состав полка настолько истощился, что командир ходатайствовал о прекращении переводов{41}.
В XIX в. из гвардейских полков продолжали откомандировывать в армию или переводить на время отличившихся солдат, унтер-офицеров и офицеров. При отсутствии тогда строевых уставов из Семеновского полка, считавшегося образцовым, как бы сделали практическую школу для будущих армейских офицеров{42}. К началу XX в. 23,6% командиров полков и 28,8% начальников дивизий были переведены из гвардии в армию вследствие преимущества в чине{43}. Лейб-гвардейский Саперный батальон рассматривался как школа унтер-офицеров для армейских саперных и пионерных полков{44}. Школой артиллерии при Павле I и Александре I служил лейб-гвардейский Артиллерийский батальон: на нем испытывались и в нем вырабатывались новшества в упряжи, приемах заряжания и стрельбы, технической части. Генерал-инспектор артиллерии и пехоты говорил: «У меня гвардейские артиллеристы, на что потребуются годы, сделают в один месяц»{45}. А в период преобразований -100- после Крымской войны в гвардейских полках испытывались новые методы хозяйственного управления{46}.
Высокие качества гвардии обеспечивались и тщательным подбором ее состава. В XYIII в. он был преимущественно дворянским. Правда, в 1701 г. было разрешено принимать в Бомбардирскую роту «людей всякого звания» по желанию{47}, но уже указом 7 мая 1721 г. требовалось при назначении нижних чинов в гвардию выбирать «только из шляхетства знатного», причем каждый гвардейский солдат зачислялся лично царем{48}. К 1724 г. в Семеновском полку недоросли из дворян составляли 48%, солдатские дети – 18%{49}. Эта практика соблюдалась долго. Лейб-регимент велено было набирать «исключительно из дворянских детей»{50}. Лейб-кирасирский полк пополнялся «из людей шляхетского происхождения прочих полков гвардии и армии... и из вольноопределяющихся шляхетства»{51}. Елизавета по вступлении на престол подтвердила это правило: в 1742 г. велено было дворянских детей, числившихся в гарнизонах, «разобрать, и которые из них летами еще молоды, а собою взрачны, и хотя не великого роста, да пожиточны, выслать для определения в полки гвардии»{52}. Для сохранения дворянского состава гвардии было даже частично ограничено действие Указа о вольности дворянской 1762 г.: нижние чины из дворян, не выслужившие 12 лет, оставлены на службе{53}. При назначении в 1762 г. чинов Кавалергардии из бывших лейб-кампанцев туда зачислялись только потомственные дворяне{54}. Во все 34 года екатерининского царствования 97% унтер-офицеров и рядовых Кавалергардии были дворянами{55}.
При переводе из армейских полков в гвардию происходило понижение в чине{56}. Это правило опиралось на Табель о рангах, где устанавливалось старшинство гвардейских офицеров в два чина. Но и ранее гвардейцы имели преимущество в чинах. Еще после Азовских походов офицеры Бомбардирской роты получили перед офицерами полка старшинство в чин{57}. В 1706 г. последовал указ: «Полкоф Преображенскова и Семенофскова офицеры и солдаты иметь долженствуют градусом быть выше прочих полкоф»{58}. Созданная в 1813 г. «молодая гвардия» имела перед армией преимущество в чин. При Александре III она сливается со старой, и преимущество в чин распространяется на всю гвардию. Но были и исключения. Так, в Лейб-кампании царица Елизавета I имела чин капитана, фактический же командир, капитан-поручик, имел чин полного генерала, поручики были генерал-майорами, адъютант-бригадиром, прапорщик – полковником, вице-сержанты – премьер-майорами, подпрапорщик и квартирмейстер – секунд-майорами, капралы – капитан-поручиками, рядовые имели чины поручиков, подпоручиков и прапорщиков. Сформированная в 1762 г. Еавалергардия имела вахмистра в чине полковника, вице-вахмистра и капралов – подполковников, рядовые были секунд-майорами, капитанами и поручиками.
Со второй половины XVIII в. начинается пополнение гвардейских полков нижними чинами из рекрут, а число дворян-солдат сокращается. В Семеновском полку их в 1754 г. насчитывалось 1321, в 1762 г. – 1052, в 1775 г. – 593, в 1796 г. – 205 человек{59}. При Павле I поступление дворян в гвардию нижними чинами было крайне редким, да и то сразу унтер-офицерами или подпрапорщиками{60}. При переформировании Кавалергардии в Кавалергардский эскадрон все рядовые дворяне были -101- выпущены в армейские полки обер-офицерами{61}. В XIX в. рядовой состав гвардии пополнялся почти исключительно переводом армейских солдат, причем постоянно подчеркивалась необходимость отбора нижних чинов «хорошего поведения и не бывших штрафованными», «самых исправных, хорошего поведения и видных унтер-офицеров и рядовых», а также кантонистов, «которые более других отличались хорошим поведением и обучением»{62}. Согласно Руководству для формирования гвардейских полков от 1811 г., их офицеры отбирали из армейских полков низших чинов, отличавшихся хорошей наружностью, поведением, ловкостью, знанием службы и прослуживших более 10 лет{63}. При доукомплектовании Сводного полка было приказано брать из армейских полков по 25 человек, из них не менее 10 – кавалеров Знака отличия Военного ордена{64}. В Казачий полк набирались казаки, «отличнейшие в целом войске не только по наружному виду их, т. е. большого роста, стройные и крепкого телосложения, но искусстные в верховой езде и ловко действующие оружием, притом лучшего поведения и сколь можно не нуждающиеся в домашнем быту»{65}. Нижние чины гвардии из рекрут были немногочисленны, причем отбирались рекруты «самые расторопные, молодые, видные и сколько можно грамоте знающие»{66}. При создании новых полков они комплектовались из старых гвардейских полков{67}.
Внимание обращалось и на телосложение гвардейцев. В лейб-эскадроне Казачьего полка в 1848 г. самый высокий казак был ростом 2,02 м, а ниже 182 см никого не было{68}. В Московском полку правофланговый солдат 1-й гренадерской роты был ростом 2,04 м{69}. В ставшую в XIX в. игрушкою августейших командиров гвардию отбирали людей даже по «масти»: брюнеты с бородками служили конногвардейцами, брюнеты с тонкими усиками – в гатчинских кирасирах, голубоглазые блондины шли в семеновцы, рыжие – в московцы{70}.
Офицерский состав первоначально формировался исключительно из своих капралов и камер-юнкеров. Лишь изредка брали офицеров за заслуги, либо бывших волонтерами в иностранных армиях{71}. До 1729 г. производство гвардейских офицеров в следующий чин осуществлялось баллотировкою всеми офицерами полка{72}. Наметилось стремление повысить образовательный уровень гвардейцев. В 1721 г. при гвардейских полках были открыты солдатские и инженерные школы. Обучавшихся освобождали от караулов и нарядов и производили в чины мимо старших товарищей{73}. В 1808 г. было указано принимать прошения о поступлении в гвардейские офицеры лишь от молодых дворян, выдержавших предварительный экзамен в 1-м Кадетском корпусе, причем они принимались только кандидатами в офицеры. В 1823 г. была создана Школа гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров{74}. При формировании Московского полка 26% офицеров поступили из Пажеского корпуса, 28% – из 1-го и 2-го кадетских корпусов{75}. В конце XIX в. процент офицеров, окончивших военные училища, составлял в гвардейской нехоте 86,3%, в кавалерии – 94,5%, в артиллерии – 100%, в армейской пехоте – только 18,9%{76}. -102-
Уровень боевой подготовки и вооружения гвардейских частей был в целом выше, чем в армии. Особенно возрос он во второй половине XIX в., когда после Крымской войны при гвардейском корпусе были созданы учебные «фехтовально-гимнастические кадры» и разработана новая инструкция по проведению летних полевых занятий, по которой «сближалась служба войск с действительным их положением в военное время»{77}. При введении новых образцов оружия они в первую очередь поступали в гвардию. Так, в войну 1877-1878 гг. она была вооружена усовершенствованными винтовками Бердана №2, тогда как в армейских частях на вооружении состояли винтовки Бердана №1, Карле и Крнка{78}.
Обращалось внимание и на материальное положение кандидатов в офицеры. При создании Гродненского гусарского полка в него назначали офицеров, «могущих содержать себя прилично гвардейской гусарской службе»{79}. Это связано с тем, что офицеры должны были не только полностью содержать себя, включая приобретение оружия; традиции и правительство требовали от гвардии особого блеска. Одним из указов предписывалось: «Помянутым гвардии нашей майорам для отмены и знатности своей иметь самых хороших лошадей каждому по три, которые в цене стоили бы не менее 100 червоных»{80}. Служба в гвардии была в финансовом отношении убыточной: нужно было иметь 4-6 лошадей, карету, переменяемую через 2-3 года, мундиры, из которых каждый стоил не менее 120 руб., квартиру, стол, прислугу, так что офицеры, «дабы не навлекать на себя презрение, принуждены были входить в неоплатные долги и оттого разоряться»{81}. Потому в гвардии служили преимущественно богатые люди. В 1776 г. в Семеновском полку 182 нижних чина имели в Петербурге собственные дома. До 1748 г. все унтер-офицеры держали своих лошадей и экипажи, и в 1758 г. последовало специальное запрещение унтер-офицерам и солдатам гвардии ездить в каретах. Порядки были таковы, что до 1762 г. на парадах и разводах ружья и алебарды за гвардейскими унтер-офицерами носили их слуги{82}.
В XIX в. число малоимущих гвардейских офицеров увеличилось, особенно в связи с массовым производством офицеров во время наполеоновских войн и переводом нескольких армейских полков в гвардию. В гвардейские офицеры попало много «бурбонов», как называли полуграмотных офицеров из бывших рекрут, производство которых совпало с реставрацией во Франции династии Бурбонов. В Павловском полку, за отличия переведенном в гвардию, их было особенно много, а жизнь их – скудной. «Для младших офицеров квартир было очень немного; но зато в каждой из них помещалось помногу: в квартире для двух – до шести человек, а для одного – три и даже четыре... Обед их большей частию состоял из пустых щей и каши; дорога была обмундировка, мундир же всегда надо было иметь новенький и все к нему принадлежности, а потому эта бедная молодежь, кроме службы, сидела большею частию дома для сбережения формы»{83}. После переформирования в 1820 г. Семеновского полка туда попало много бедных армейских офицеров, и Александр I подарил им на обмундировку крупную сумму. Гвардейская аристократия презирала нищую «армейщину», третировала ее и подвергала оскорблениям. В результате многие боевые, но бедные и незнатные офицеры уходили в армейские полки, а их места занимала аристократическая молодежь{84}.
Правительство в сословных и политических целях принимало меры для повышения уровня жизни гвардейского офицерства. До 1817 г. прапорщик гв. пехоты получал 285 руб. в год, подпоручик — 334 руб.; к 1839 г. их оклады повысились до 850 и 900 руб.{85}, армейский же поручик, далее после многократного повышения -103- окладов, в конце XIX в. получал только 695 рублей{86}. Месячный бюджет офицера 1-й гвардейской кавдивизии в то время составлял более 200 руб.{87}; вследствие высоких вынужденных расходов на букеты полковым дамам и императрице, подарки выходящим в отставку товарищам, товарищеские ужины, обязанности брать самые дорогие кресла в театре, ездить не на извозчике, а на лихачах и пр. гвардейские офицеры, жалованья «не видели», так что для «постройки» формы они создали даже кооперативное Гвардейское экономическое общество{88}. Поскольку служить в гвардии, не имея личных доходов, было невозможно, основной костяк ее офицерства составляло богатое потомственное дворянство: на конец XIX в. в кавалерии его было 96,3%, в пехоте – 90,5%, тогда как в армейской пехоте – всего 39,6%{89}. В целях сохранения преобладания потомственного дворянства в 1902 г. было запрещено выпускать в гвардейские полки юнкеров недворянского происхождения, хотя бы и получивших высший выпускной балл и имевших право на выбор полка{90}. Строго контролировались браки гвардейских офицеров: женитьба на дочери купца, банкира, биржевика, пусть с многотысячным приданым, влекла за собой выход из полка.
Особое место в истории гвардейского офицерства занимала распространившаяся во второй половине XVIII в. практика записи дворянских отпрысков в гвардию еще в младенческом возрасте. Это было вызвано стремлением избежать службы в солдатах. Еще в 1744 г. Елизавета указала расписать дворянских недорослей, имевших поместья, по полкам гвардии с 12 лет, разрешив им за малолетством три года оставаться с родителями при условии обучения дома наукам и строю{91}. Мемуарист граф А.Ф. Ланжерон писал, что вельможи или лица, пользующиеся протекцией, нигде почти не служили в обер-офицерских чинах: уже в день рождения их записывали сержантами в гвардию; в 15-16 лет они— офицеры, а живут дома; если же находятся в Петербурге, то едва занимаются службой; наконец, «дослужившись» до капитанов, выходят в отставку бригадирами или в армию полковниками{92}. Гвардейские полки имели от 3 до 4 тыс. сверхкомплектных сержантов, которые никогда не служили. Правительство, понимавшее порочность такой практики, не предпринимало решительных мер. Екатерина II лишь приказала считать старшинство не с пожалования чином, а с вступления в действительную службу{93}. Только с приходом к власти Павла I все сверхкомплектные гвардейцы, не бывшие в наличии, были выписаны из полков, а офицерам приказано постоянно находиться при полках, ежедневно являясь на учения и разводы.
Боевые действия русской гвардии в наполеоновских войнах, Отечественной войне 1812 г. и заграничных походах 1813-1814 гг. явились кульминацией ее военной истории, хотя и позже гвардейцы отважно выполняли воинский долг, не раз отличаясь на полях сражений. Достаточно сказать о русско-турецкой войне 1828-1829 гг., где при взятии Варны особенно отличился лейб-гвардейский Саперный батальон, обеспечивший разрушение укреплений противника. За отличные действия батальону было дано право первым войти в поверженную крепость с музыкой и развернутыми знаменами; гвардейские саперы получили Георгиевское знамя и 78 Знаков отличия Военного ордена св. Георгия. При взятии Варны совершил подвиг унтер-офицер батальона А. Шейдсванд: когда случайно погасли фитили мин, он бросился в подкоп и, жертвуя собой, взорвал мины{94}.
Гвардейцы обладали многими привилегиями. Но была у них и моральная обязанность везде и всегда быть первыми, неизменно храбрыми и стойкими. Слабость им не прощалась. В русско-турецкую войну 1828-1829 гг. вследствие трусости и нераспорядительности командования попал в тяжелое положение Егерский полк. -104-
Прикрывая отступление рекогносцировочного отряда, он наткнулся в лесу на части турецкой армии. Полк почти весь был уничтожен противником. Видя неминуемую гибель, капитан 2-го батальона Кромин, поручики Сабашш и Сванги разорвали батальонное знамя на части и спрятали на себе. Кромин и Сванги вскоре погибли, а Сабанин был ранен и взят в плен. Тем не менее он сумел сохранить обрывок знамени{95}. Егеря же, покрывшие себя позором, подверглись всеобщему презрению. Один из офицеров, А. Степанов, вспоминал: «В тот же день меня послали на позицию, чтобы принести людям порцию. Когда я проходил мимо расположения Павловского полка, ни один солдат не встал перед мною, ни один не снял шапки; офицеры отворачивались. Когда я стал требовать порцию, не хотели отпускать, и надо было докладывать генералу Бистрому, который сжалился и приказал выдать водку бывшим его егерям, на которых все с презрением смотрели. Невыносимо было тяжело»{96}. Вновь сформированный полк, на котором, однако, лежала тень, смывал позор кровью, после чего заслужил новое знамя{97}.
В русско-турецкой войне 1877-1878 гг. первые штурмы Плевны были, как известно, неудачными, и русской армии пришлось перейти к планомерной осаде крепости. Для полной ее блокады необходимо было взять Горный Дубняк, Телиш и Дольний Дубняк, прикрывавшие шоссе. Эта задача легла па гвардейский корпус{98}. 2-я гвардейская дивизия, стрелковая бригада и Саперный батальон атаковали Горный Дубняк, в то время как 1-я дивизия и гвардейская кавалерия прикрывали атаку со стороны Плевны. 30 человек Финляндского полка сумели ворваться на малый редут и удерживали его до подхода подкреплений. Затем роты Стрелкового полка броском заняли турецкие ложементы перед рвом, прикрывавшим большой редут, а с наступлением сумерек в штыковой схватке захватили укрепление{99}. В декабре 1877 г. гвардейские егеря сменили на Шиндаринской горной позиции Измайловский полк, прикрывая проходы через горы. За две недели полк потерял 551 человека. Обстановка была неимоверно тяжелой. Главнокомандующий сообщал: «Гвардейские войска от стоянки и работы в Высоких Балканах и при походе через них остались в эту минуту – равно офицеры и нижние чины – без сапог уже давно, а теперь окончательно и без шаровар. Мундиры и шинели – одни лохмотья и то без ворса, на них одна клетчатка. У большинства белья нет, а у кого осталось, то в клочках и истлевшее»{100}. Несмотря на это, гвардейцы упорно преодолевали горы, которые зимою считались абсолютно неприступными.
В истории русской гвардии имеются, конечно, и иные страницы. Гвардейцы принимали участие в дворцовых переворотах. Царизм превратил гвардию в оплот политической реакции. Однако и в ее рядах появлялись революционеры. Первые среди них в массовом числе – это солдаты и офицеры Московского и Гренадерского полков и Гвардейского морского экипажа, участвовавшие в восстании декабристов. Все это, однако, уже другие темы, требующие специального рассмотрения. -105-

Примечания

{1} Бобровский П.О. История лейб-гвардейского Преображенского полка. Т.II. СПб. 1907, с.99.
{2} Дирин П.Н. История лейб-гвардейского Семеновского полка. Т. I. СПб. 1883, с. 46; Штейнгель В.В. Императорская Российская гвардия. 1700-1878 гг. СПб. 1878, с. 22.
{3} Бобровский П.О. Ук. соч., с. 33.
{4} Там же, с. 195-211.

{5} Дирин П.Н. Ук. соч., с. 162.
{6} Бобровский П.О. Ук. соч., с. 16-19.
{7} Там же, с. 49.
{8} Там же, с. 68-70.
{9} Там же, с. 129.
{10} Цит. по: Дирин П.Н. Ук. соч., с. 98.
{11} Хрестоматия по русской военной истории. М. 1947, с 136.
{12} Бобровский П.О. Ук. соч., с. 131.
{13} Там же, с. 186.
{14} Там же, с. 187.
{15} Там же, с. 110-112, 117.
{16} Дирин П.Н. Ук. соч., с. 237.
{17} ПСЗ. Т. 5, № 3370.
{18} Штейнгель В. В. Ук. соч., с. 42.
{19} ПСЗ. Т. 8, №5623.
{20} История лейб-гвардии Егерского полка. СПб. 1896, с. 8-9.
{21} Потоцкий П.П. История гвардейской артиллерии. СПб. 1896, с. 80, 81.
{22} Дирин П.Н. Ук. соч., с. 386.
{23} История лейб-гвардейского Казачьего полка. СПб. 1876, с. 78-79.
{24} Панчулидзев С. А. История кавалергардов. Т. III. СПб. 1899, с. 68-72.
{25} Потоцкий П. П. Ук. соч., с. 87.
{26} Там же, с. 88.
{27} Отечественная война 1812 г. Материалы военно-ученого архива. Т. XVI. СПб. 1911, с. 111.
{28} Там же, с. 116.
{29} Маркграфский А. Н. История лейб-гвардейского Литовского полка. Варшава. 1887, с. 25-26.
{30} Марков М.И. История лейб-гвардейского Кирасирского ее величества полка. СПб. 1884, с. 220-229.
{31} Отечественная война 1812 г. Т. XVI. СПб. 1911, с. 118.
{32} Там же, с. 182.
{33} Панчулидзев С. А. Ук. соч., с. 257; Марков М.И. Ук. соч., с. 217.
{34} Отечественная война 1812 г. Т. XV. СПб. 191 1, с. 66.
{35} Дубасов П. В. История лейб гвардейского Конногренадерского полка. Т. II. СПб. 1903, с. 220.
{36} Марков М.И. Ук.соч., с. 297.
{37} Крайванова И.Я. Генерал А.И Остерман-Толстой. М. 1972, с. 47.
{38} Потоцкий П.П. Ук. соч., с. 268-273.
{39} Цит. по: Дубасов И.В. Ук. соч., с. 283-284.
{40} Дирин П.Н. Ук. соч. Т.I, с. 247-248.
{41} Там же, с. 245.
{42} Там же. Т. II, с. 4.
{43} 3айончковский П. А. Самодержавие и русская армия на рубеже XIX-XX столетии. М. 1973, с. 179, 181, 190.
{44} Габаев Г.С. Сто лет службы гвардейских сапер. СПб. 1912, с. 2.
{45} Потоцкий П.П. Ук. соч., с. 60.
{46} Зайончковский П.А. Военные реформы 1860-1870 годов в России М. 1952, с. 48.
{47} Штейн гель В. Б. Ук. соч., с. 60.
{48} Дирин П.Н. Ук. соч. Т. I, с. 158.
{49} Там же, с. 157.
{50} ПСЗ. Т.5, №3370.
{51} ПСЗ. Т.8, №5883.
{52} Дирин П. Н. Ук. соч. Т. I, с. 243.
{53} Панчулидзев С.А. Ук. соч. Т. II, с. 57.
{54} Там же.
{55} Там же.
{56} Дирин П.Н. Ук. соч. Т. I, с. 159.
{57} Бобровский П.О. Ук. соч., с. 99.
{58} Цит. по: Штейнгель В.В. Ук. соч., с. 116, 118.
{59} Дирин П.Н. Ук. соч. Т. I, с. 281.
{60} Там же, с. 320.
{61} Штейнгель В. В. Ук. соч., с. 120.
{62} Елец Ю.Л. История лейб-гвардейского Гродненского гусарского полка. Т.I. СПб. 1898, с. 20; Габаев Г.С. Ук. соч., с. 3-4.
{63} Маркграфский А.Н. Ук. соч., с. б; Второе ПСЗ. Т. XVII, № 16192.
{64} Пестриков П.С. История лейб-гвардейского Московского полка. Т. I. СПб. 1903, с. 88.
{65} Второе ПСЗ. Т. X, № 8163.
{66} Габаев Г.С. Ук соч., с. 3-4.
{67} Пестриков Н.С. Ук. соч., с. 4; История лейб-гвардейского Егерского полка, с. 11
{68} История лейб-гвардейского Казачьего полка, с. 442.
{69} Пестриков Н.С. Ук. соч., с. 15.
{70} Игнатьев Л.Л. 50 лет в строю. Т. 1. М. 1959, с. 109, 414.
{71} Дирин П.И. Ук. соч. Т. I, с. 244.
{72} Там же, с. 246.
{73} Там же, с. 164.
{74} Там же. Т. II, с. 4.
{75} Пестриков П.С. Ук. соч., с. 4.
{76} 3айончковский П.А. Самодержавие и русская армия на рубеже XIX-XX столетий, с.170.
{77} 3айончковский П.А. Военные реформы I860-1870 годов в России, с. 182-183.
{78} Там же, с. 342.
{79} Цит. по: Елец Ю.Л. Ук. соч. Т. I, с. 20.
{80} Дирин П.Н. Ук. соч. Т. I, с. 270.
{81} Цит. по: Панчулидзев С.А. Ук. соч. Т. И, с. 215.
{82} Дирин П.Н. Ук. соч. Т. I, с. 271-272.
{83} Воронов П.Н., Бутовский В.Д. История лейб-гвардейского Павловского полка. СПб. 1875, с. 271.
{84} Там же, с. 269-270.
{85} Пестриков Н.С. Ук. соч. Т. I, с. 198; т. II, с. 186.
{86} 3айончковский П.А. Самодержавие и русская армия на рубеже XIX-XX столетий, с. 225.
{87} Там же, с. 227.
{88} Игнатьев А.А. Ук. соч. Т.1, с. 81, 112.
{89} 3айончковский П.А. Самодержавие и русская армия на рубеже XIX-XX столетий, с. 203.
{90} Там же.
{91} Дирин П.Н. Ук. соч. Т. I, с. 243. {92} Русская старина, 1895, №№ 3-5.
{93} Дирин П.Н. Ук. соч. Т. I, с. 286.
{94} Габаев Г.С. Ук. соч., с. 38.
{95} История лейб-гвардейского Егерского полка, с. 209-214.
{96} Там же, с. 217. {97} Там же, с. 218.
{98} Русско-турецкая война 1877-1878 гг. М. 1977, с. 148-149.
{99} Богданович Е.В. Стрелки императорской фамилии. СПб. 1899, с. 101-104.
{100} Русско-турецкая война 1877-1878 гг., с 160.

обширнейшая подборка (каталог) текстов по истории русской армии

Карцов П.П. История лейб-гвардии Семёновского полка 1683-1854.

Введение

Потешные.
Учреждение Потешных. — Комплектование их. — Потешные Семеновские. — Их помещение и занятия. — Первый маневр. — Кожуховский поход. — Коломенский маневр. — Служба Потешных и неслужебный быт их.

Начало истории Семеновского полка сливается с историею Потешных. Так назывались дети бояр и царедворцев, собираемые или в Кремле, или в загородных дворцах московских — для игр с Царевичем Петром Алексеевичем.

Учреждение Потешных

Когда начались эти собрания утвердительно сказать нельзя; но с достаточною основательностью можно предполагать, что они были еще во время младенческих лет Петра I-го. Большая же часть историков относит учреждение Потешных к 1683 году. Представляя их в то время уже частицею войска, история этим самым показывает, что они получили устройство свое гораздо ранее.
Образование Потешных совершилось при обстоятельствах совершенно неблагоприятных; лица, окружавшие Петра, считали его воинские забавы вредными и неприличными. Предубеждение было так сильно, что его разделяли благонамереннейшие из бояр и даже мать Царя. Но тринадцатилетний отрок показывал уже волю непреклонную и число Потешных увеличивалось.

Комплектование их

Комплектование Потешных в начале производилось из детей бояр и из дворян; но вскоре, не поставляя достоинства в одной знатности рода, Петр стал избирать себе товарищами юношей всякого происхождения М. В кругу их Царь занял сначала должность барабанщика, потом солдата, и не по имени только, а по должности. Он спал с Потешными в одной палатке, стоял в очередь на часах, возил своими руками землю на постройку укреплений; также как они одевался и туже употреблял пищу. Этим примером уничтожен остаток местничества и положено начало подчиненности и дисциплины, доселе мало известные, не только в рядах временно собираемых дружин, но и между стрельцами.

Потешные семеновские

Не довольствуясь числом добровольно записавшихся, Петр комплектовал потешных переводами молодых людей всякого состояния, из других служб[1]. От этого вскоре дворец села Преображенского и слободы его, где жили Потешные, сделались недостаточными для помещения новобранцев (приложение А). Царь перевел половину их в соседнее увеселительное село Семеновское и назвал Потешными Семеновскими.
К сожалению нельзя было отыскать списка лиц, переведенных в Семеновское; известно только, что в числе их были, вместе с людьми простого рода, дети знаменитых сановников того времени: Долгорукие, Голицыны, Шереметевы, Прозоровские, Репнины, Бутурлины, Нарышкины, Толстые и другие.
Семеновские Потешные составили особую роту, которая, постепенно увеличиваясь, в 1695 году переформирована в полк, сохранивший тоже имя.

Их помещение и занятия

В 1693 году Семеновская Потешная рота переведена была из села Семеновского в Москву, где строились в то время, близ Немецкой слободы, для жилья солдат Лефортовского полка, особые деревянные дома. По образцу этих домов начали строить такие же для Потешных Семеновских. Это послужило основанием особой слободы, названной Семеновскою.

Обмундирование Потешных подробно неизвестно. Писатели того времени говорят только, что они были одеты и вооружены по образцу европейских войск, Указание это должно отнести только к покрою одежды, что же касается до цвета, то он был весьма различен. Неоспоримым доказательством тому служат описи вещам, хранившимся в складах принадлежавших полку в селе Семеновском. Из них видно, что предметы обмундирования, несомненно принадлежавшие Потешным, были деланы, не только разных цветов, но даже из разных материй. Тоже самое можно сказать и о вооружении[2]. Как были организованы Потешные, какое получали они содержание, каким способом продовольствовались, никакие современные источники не объясняют нам. Но если судить потому, что и с переформированием в полки содержание чинов не было определено никакими постановлениями, то можно предполагать что и Потешные получали жалованье и прочее по личному назначению Государя. Иначе быть не могло, потому что в начале служили в Потешных люди большею частию богатые и казенное содержание могло быть определено только небольшому числу чипов, записанных из людей бедных.

По разделении Потешных, занятия их превратились из детских игр в правильное изучение фронта. Оно производилось по новому, самим Царем исправленному уставу. Но и в этом деле доводилось Петру встречать если не препятствия, то неохоту и осуждение. Пользу нововведений и преобразований нужно было показывать на деле и тем только доказывать людям, считавшимся в то время и опытными и знающими военное ремесло, их недальновидность и упрямство (Приложение Б). Вот причины, почему Потешные кроме обыкновенных учений, весьма часто вместе с другими немногими регулярными полками, производили в окрестностях Москвы маневры, продолжавшиеся иногда более месяца. На этих маневрах создаваемые Царем войска действовали обыкновенно против армий формируемых, по системе того времени, из ополчений. Этими уроками Петр приготовлял Потешных к высокой чести быть основанием своей гвардии, и показывал приверженцам прежнего порядка их заблуждения.

Первый маневр

Первым маневром было взятие крепости, построенной приближенным к Царю иностранцем Тимерманом. Она была сделана в одной из рощ близ села Преображенского и названа Пресбургом. После первой пробы Государь каждое лето устраивал примерные осады и атаки крепостей, делал с Потешными практические походы до Александровской слободы и Лукьяновой пустыни, а иногда и далее.

Лагерь 1691 года отличался особенною деятельностью. Сначала ученья в присутствии Царя, потом маневры, продолжались два месяца. Прямо из лагеря Потешные пошли в Троицкую Лавру и оттуда по Ярославской дороге к городу Переяславлю, где были при спуске выстроенных там Фрегатов, а потом исполняли на судах должность матросов.

Кожуховский поход

Самый же замечательный и продолжительный маневр был в 1694 году. Он известен под именем Кожуховского похода, названного так потому, что происходил близ села Кожухова, находившегося неподалеку от Симонова монастыря, на правом берегу р. Москвы. Так как это было самое значительное военное предприятие во время существования Потешных, то и заслуживает несколько подробного описания.
Близ деревни Кожуховой, по приказанию Царя, построена была, по составленному генералом Гордоном плану, крепость, на 5000 человек гарнизона. Она состояла из правильного пятиугольного бруствера с амбразурами, бойницами и рвом в 4 аршина глубины. Во время постройки крепости, двадцать два Царские Указа разосланы были о сборе ратных людей, во все города, лежащие не далее 200 верст от Москвы; и в то время, как из окрестных городов приезжали молодые люди и бояре, в самой столице собирали из приказов подьячих, записывали их в разряд и водили учиться на Преображенский двор.
Когда сборный отряд был несколько приготовлен, Государь приказал все назначенные для маневра войска разделить на две армии. Первая, состоявшая из стрельцов и временно собранного ополчения, получила начальником боярина Ивана Ивановича Бутурлина, возведенного на это время в звание Генералиссимуса и названного Королем польским. Вторая, в которой были: Царь в звании капитана бомбардирской роты, Потешные, полки регулярные и придворные служители — вверена князю Кесарю Ромодановскому.
23-го сентября в воскресенье в 5-м часу дня, собралась армия Бутурлина близ Нововоскресенского, что на Пресне — и выступила со всеми обозами и запасами из Москвы к Кожухову. Ей предписано было занять Кожуховскую крепость и оборонять ее при нападении, время которого определено не было.
Чрез три дня по выступлении 1-й армии (26-го сентября), собрался отряд князя Кесаря в селе Семеновском, откуда с распущенными знаменами и барабанным боем пошел через Москву. Ромодановский полагал в тот же день перейти р. Москву, но Бутурлин, узнав о движении неприятеля, приказал развести мост. Сначала передовые части завязали перестрелку, а потом приняли участие в сражении и главные силы обоих отрядов. Первое это дело кончилось тем, что Бутурлин удержал кожуховский мост за собою, а Ромодановский должен был возвратиться для ночлега в московские предместья.
На следующий день Князь Кесарь первый открыл действия. Потешные Преображенские и Семеновские посланы были в дер. Тюхоны приготовлять суда нового изобретения. Несколько барок, с бойницами по бортам, к полудню были готовы. Их связали вместе, наполнили людьми и пустили по течению реки. Принимая суда эти за брандеры, Бутурлин беспрепятственно дал им пристать к берегу, от которого, потому же заблуждению отошли все караулы. Странная выдумка эта дала возможность устроить переправу, которая, не смотря на сильный дождь, удвоивший ширину реки, была скоро окончена. Этому способствовало еще то, что вся кавалерия перешла в брод, а Потешные Семеновские переехали на лодках у Тюхоны.
Переправившись, Ромодановский оттеснил Бутурлина до Кожухова, и расположился лагерем в виду неприятеля, ушедшего в крепость.
После 16-ти дневной осады, во время которой — «была осторожка великая, также подсылки были сторожей скрадывать и оклики были великие»[3], 15-го октября назначен был приступ. Дело этого дня началось отражением конной вылазки, напавшей на караулы князя Кесаря, и кончилось общим сражением без всякого результата.
Потешные Семеновские во все время действовали вместе с полком генерала Гордона, и в минуту приступа, с ним же бросились в брешь, произведенную взрывом веденной самим Государем открытой мины. Атака эта была отбита — крепость не сдавалась. Ромодановский приказал подвести к валу ручные трубы и заливать городок водою[4]. Только это, несколько странное, но многими писателями подтвержденное обстоятельство, заставило Бутурлина выйти из крепости и стать за нею в укрепленном лагере. Здесь он был окружен, сбит с поля и армия Генералиссимуса, вместе с своим предводителем взята в плен.
Так кончился поход Кожуховский, в котором Потешные и составленные по образцу их регулярные полки Царя, одержали верх над многочисленною армиею, в которой были «все люди храбрые, «бывалые в походах с князем Васильем Васильевичем Голицыным, нещадно бившие Турок и Татар, и только что возвратившиеся из огня» так иронически выражался автор составленного по Царскому повелению «описания знаменитых подвигов и «великой брани, бывшей между изящными господами: «генералиссимусами Бутурлиным и Ромодановским».

Коломенский маневр

Еще до наступления зимы, новые более занимательные для Царя маневры готовились под селом Коломенским. Огромная крепость строилась за Немецкою слободою, под руководством Гордона. Потешные и солдаты регулярных полков, во время отдыха, данного им после Кожуховского похода, заготовляли бумажные гранаты, и бомбы. Гордон собирал в Москву стрельцов и полки немецкие.
Накануне дня, назначенного для маневра, Гордон с двадцатитысячною армиею, составленною из стрельцов занял крепость. На утро противник его Лефорт, выступил с равными силами из Москвы и на рассвете начал атаку. Под прикрытием артиллерии полки Лефорта построились в три отдельные колонны и, по данному сигналу, с распущенными знаменами и барабанным боем с трех сторон пошли на приступ. Полк Лефорта, как составленный из отборных и лучше обученных людей, шел впереди, но был отражен. Хотели поправить неудачу и двинули все войска разом. Завязалась схватка серьезная; бумажные гранаты обжигали лица, деревянные штыки наносили удары. Все забыли, что они не в действительном сражении. Многие из солдат были убиты. К счастию, вскоре знамя первой роты поставлено было в проломе равелина и крепость признали взятою.

Служба Потешных и неслужебный быт их

Кроме фронтовых занятий, на Потешных лежали обязанности гарнизонной и отчасти полицейской службы. Они были телохранителями Царя во время стрелецких бунтов и неразлучными спутниками его во всех празднествах и забавах. Участвуя в них, Потешные то составляли свиту Государя, то построенные в ряды, батальным огнем увеличивали эффект фейерверков, то наконец, как гости Царя, были на обедах его. При объявлении указов Потешные составляли конвой чиновников, или посылались отдельно с повелениями Царя в Москву и соседние с нею города.
Несмотря на служебные занятия, Потешные весело жили в Преображенском и Семеновском. Зимою устраивались там катанья, игры, пирушки, и во всем этом Государь принимал личное участие, все оживлял он своим присутствием. Свободное и милостивое обхождение, беседа с каждым из последних чинов роты, угощения во дворце, гулянья с офицерами, запросто, доставляли Царю случай узнавать и оценивать каждого из бывших своих товарищей, а их, предаваться ему всеми силами юных и пылких сердец. Царь обусурманится — говорили враги нововведений, Царь поведет нас к славе, должны были думать Потешные и восхищались им.
Коломенским маневром кончились потехи Петра, они заключили забавы юноши и были последним делом Потешных.
Все вышесказанное говорит само собою, что Потешные были началом регулярных войск в России. По образцу их переформированы были полки: Бутырский и Лефортов; они же заменяли матросов при плавании Царя по Клещину-озеру. Еще ранее разделения на Преображенских и Семеновских приучили их к конной службе по европейскому манеру. И так, Потешные были первые пехотинцы, первые кавалеристы и первые матросы в России.

Формирование полка
Время переформирования Потешных в полки. — Первое списочное состояние Семеновского полка и первые его офицеры. — Подразделение полка. — Первоначальное помещение и устройство.

Время переформирования Потешных в полки

Желая утвердить господство свое на северных берегах Черного моря, при устьях рек Днепра и Дона, также выполняя договор с Польским Королем Яном Собеским[5], Петр, в 1695 году, возобновил войну с Турками и, между прочими приготовлениями, счел нужным переформировать Потешных в полки Преображенский и Семеновский.
Нельзя с точностью определить время, когда именно Потешные получили название полков. Ясно только, что переформирование сделано пред объявлением войны Туркам, следовательно не ранее первых месяцев 1695 года.
С этим согласны почти все историки, писавшие о Петре; напр. Голиков, Бергман, Архиепископ Феофан и другие. Один Желябужский, в записках своих, противоречит этому, утверждая, будто бы Потешные Преображенские и Семеновские во время Кожуховского похода назывались уже полками.
Как совершалось формирование Семеновского полка, тоже определенно неизвестно. В делах полка нет никаких следов, доказывающих несомненное существование его до 1698 года. Были ли прежде какие бумаги, (в чем нельзя впрочем сомневаться), утрачены ли они впоследствии под Прутом вместе с обозами, или Петр, сформировывая Семеновский полк, лично занимался всем и словесно отдавал приказания всегда бывшим при нем Лефорту и Гордону, решить нельзя. Имевшие случай рассматривать архивы московские говорят, что и там нет ничего для объяснения первых трех лет существования полка.

Первое списочное состояние Семеновского полка и первые его офицеры

Следующие выводы, взятые из разных сочинений о временах Петра, предоставляю на суд читателей.
Переформировывая Семеновских Потешных в полк, Царь, чтобы увеличить число их, разрешил многим желавшим записываться в солдаты. Туда поступали дети боярские, стряпчие, недоросли из дворян, люди посадские разных городов и преимущественно дворяне московские.
Нет причины думать, чтобы числительность полка, при Формировании его, была менее той, которая означена в списке 1698 г., после убыли понесенной от двух Азовских походов; поэтому, довольно приблизительно сказать можно, что Семеновский полк при основании своем имел:

Штаб офицеров 4
Обер офицеров 46
Сержантов 40
Каптенармусов 13
Ротных писарей 13
Подпрапорщиков 12
Алебардщиков 14
Ротных музыкантов Сиповщиков 19
Барабанщиков 35
Пушкарей 14
Нестроевыхъ 55
Солдатъ 1145

--------------------------------------------------------------------------------

всех чинов 1410

Большая часть людей этих лично известны были Государю, особенно Штаб, Обер и Унтер офицеры, бывшие «из фамилий изящных, комнатные Его «Величества люди и иноземцы».[6] Позднейшие, но все-таки близкие ко времени учреждения полка, списки, обозначая время вступления в полк каждого лица, ясно показывают, кто начал службу свою в Потешных Семеновских и кто был налицо при Формировании из них полка. Прилагая, полный список переведенным из Потешных, в дополнениях (Приложение С), назову здесь имена лиц, бывших при начале формирования офицерами, из которых старшими, по воле Государя, поступили преимущественно иноземцы, переведенные из других полков, или вновь принятые на службу[7]. Первым Полковым Командиром назначен полковник Иван Иванович Чамберс, а Штаб и Обер Офицерами были:

подполковники
Иван Англер
Федор Апраксин

капитаны
Иван Аленгузен
Олифер Браувер
Яков Гаст
Иван Гаст
Павел Кунингам
Князь Яков Лобанов-Ростовский
Матвей Мевс
ХристоФор Минстергаузен
Даниил Пульст
Богдан Пристав
Богдан Пульст
Иван Роберт
Федор Цей
Иван Дмитриев Мамонов

поручики
Федор Бутурлин
Князь Михаил Волконский
Алексей Волков
Ефим Вестов
Михаил Гаст
Димитрий Бабин
Князь Петр Голицын
Никита Грипков
Петр Фон-Кеттен
Иван Клачков
Князь Борис Куракин
Иван Леонтьев
Федор Лопухин.
Михаил Матюшкин
Андрей Пульст
Князь Федор Хованский
Ефим Шестов
Князь Иван Шеховской

прапорщики
Иван Кольцов
Князь Михаил Одоевский
Князь Борис Черкасский
Вильгельм Англер
Михаил Апраксин
Авраам Бухвостов
Александр Баскаков
Андрей Вицентьев
Князь Василий Волконский
Князь Михаил Голицын
Василий Головин
Григорий Девясилов
Князь Федор Дашков
Князь Василий Долгоруков
Князь Григорий Долгоруков
Иван Измайлов
Григорий Клачков
Лекарь Михаил Манзей

Подразделение полка

Полк разделялся на одну гренадерскую и 12 мушкетерских рот, командорами которых были названные выше капитаны. Роты делились на четыре капральства, из которых каждое состояло из капрала, 5-ти рядовых, 12-ти ефрейторов и 6-ти ланспасадов. Общий комплект рот был различен, от 85 до 100 человек. В том числе были нестроевые, которых делили поровну на каждую роту, и которые состояли из извозчиков и оружейников.
Дача жалованья всем чинам полка производилась по назначению самого Государя и определенного положения вначале не было никакого.

Первоначальное помещение и устройство

Полк был помещен в селе Семеновском и, как видно впоследствии, имел там полковой двор, амбары, склады и другие хозяйственные строения. Трудно впрочем предполагать, что внутреннее и внешнее устройство его, в первые годы существования, могло быть совершенно окончено. Сначала походы азовские, а потом отъезд Государя в чужие края без сомнения препятствовали этому столько же, сколько и то, что главные чины полкового управления собраны из разных мест и были преимущественно иноземцы, не знавшие ни местных потребностей страны, ни языка, ни образа жизни своих подчиненных. Не в казармах и не на полях Семеновских, а на болотах Невских, в лесах Литвы и Волыни, на берегах Прута и Дании, на водах морей Балтийского и Каспийского, развивалась жизнь и устраивалось управление Семеновского полка. Не капитаны-иноземцы (впрочем необходимые при начале), а сам Петр и после него князь Михаил Голицын, указали полку путь к славе, и примером своим учили каждого из чинов его быть героем брани, вернопреданным слугою престола и блюстителем порядка во время мира.
Из этого следует, что историю полка мы должны начать описанием военных его действий; а потом уже изложим постепенное развитие внутреннего его устройства.

--------------------------------------------------------------------------------

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] В 1687 году переведены в Потешные из Бутырского полка: барабанщик и 15 солдат. Деяния Петра Великого Голикова.
[2] Дела полкового архива за 1726 год и входящие письма № 93-й.
[3] Записки Матвеева.
[4] Голиков том 1-ый стр. 233.; Полевой часть 1-я стр. 183.
[5] Договор заключен в 1686 г. Россия обещала Королю помогать в борьбе его с Портою. Походы в Крым Голицына не имели важных последствий и не отвлекли Турок от Польши.
[6] Записки Боярина Матвеева.
[7] Послужной список полка за 1698 г. — Дело полкового архива № 1-й.

Военные действия

Азовские походы 1695 и 1696 годов
Назначение армий. — Выступление Семеновского полка. — Прибытие к Азову. — Взятие коланчей. — Возвращение в Москву. — Приготовление к походу 1696 года. — Плавание р. Доном. — Взятие Азова. — Возвращение полка.

Назначение армий.

Главною целью похода 1695 года предположено взятие Азова. Войска разделены на две армии. Первая, большая по составу, собрана в Украине и вверена боярину Б. П. Шереметеву, который, соединившись с Гетманом Мазепою, должен был идти к Кази-Керменю и отвлекать Татар от устья Дона. Другая, меньшая, составлена из потешных полков Преображенского и Семеновского и из стрельцов, под начальством боярина Шеина, должна была отправиться на мелких судах к Азову. При последней находился сам Царь в звании капитана Преображенского полка.

1695 год. Выступление Семеновского полка.

К первым числам марта приготовления были кончены, и передовые части начали выступление из Москвы. Семеновцам назначено выступить 28-го апреля, день, в который должен был оставить Москву, при благословениях народа и слезах брата и Петр, летевший на первый бранный подвиг свой. «Шутили под Кожуховым, а теперь под Азов «играть идем», писал Государь Апраксину[1].
28-го апреля, в воскресенье, в составе семи рот, рано утром, вышел Семеновский полк из Семеновской слободы к Кремлю. Там в Успенском Соборе слушал Царь литургию и принимал напутственное благословение Патриарха. Весь отряд[2] прошел из Кремля парадом через город. Семеновский полк следовал за Преображенским, предводимый командиром своим полковником Чамберсом. У Всесвятского моста войска остановились; сели на приготовленные для них струги, и на другой день поплыли вниз по реке Москве.
Чины и части полка, оставшиеся от похода, помещены были в селе Семеновском, под начальством ближнего стольника и генералиссимуса Ивана Ивановича Бутурлина. Часть внутреннего управления Москвы, вверенная ему, в отсутствии Государя, перешла в Штаб полка. «В Семеновском разные розыски бывали; Бутурлин по челобитию из всех приказов, всякие дела бирывал, и по тем делам указы всякие чинил», пишет один из современников[3].
Не входя в описание действий Шереметева, и опуская подробности движения главной армии к Азову, перейду к тем действиям Шеина, в которых принимал участие Семеновский полк. 29-го июня, в день тезоименитства Государя, на берегах реки Койсы, соединились Семеновцы с войсками, назначенными для осады Азова. Переходы полка не только от Койсы, но и прежде, до соединения армии, были неимоверно велики. Дневок вовсе не было.

Прибытие к Азову.

Корпус генерала Гордона первый пришел к Азову. Семеновский полк, вместе с главною квартирою Государя, бывшего при корпусе Головина, прибыл пятью днями позже, поступил под команду Лефорта и расположился левее отряда Гордона.
Первое время осады употреблено было на устройство батарей, производившееся успешно, несмотря на частые вылазки Турок, две вылазки направленные против генералов Лефорта и Гордона, отличались особенною стремительностью. Турки, сбив передовые караулы, ворвались уже в батареи и начали заклепывать орудия, как вдруг Государь налетел на них с Преображенцами и Семеновцами, выбил из траншей и преследовал до стен крепости[4].
В этом деле обратил на себя внимание Государя и особенно отличился тот, кто в последствии сделался одним из ревностнейших исполнителей предначертаний Петра Великого, и кто, вместе с Меншиковым прибавил не один луч к славе русского оружия, говорю о князе М. М. Голицыне, тогда же прапорщике Семеновского полка, произведенном за отбитие вылазки в поручики.
Осада продолжалась. Государь, среди грома оружия, под простою солдатскою палаткою, так описывал ее: «пятого числа июля пришед под Азов, осадили и апрошами день от дня к городу приближались; так же на батареи пушки и мортиры поставя, верхний бой мало весь не сбили; и то жестокое «утеснение неприятель видя, чинил две вылазки, но после их наши уже и во рву неприятеля были»[5].
«Мы близко подошли» — писал он в другом письме — «и шмелей так раздразнили, что они крепко кусаются; но и гнездо их по маленьку сыплется».
Удачное начало сменилось неудачными последствиями: приступ 5-го августа был отбит; набег крымских Татар заставил перенести осаду на другой берег реки; подкоп, веденный Гордоном, причинил вред только осаждающим; измена распорядителя инженерных работ Янсена, доставила много выгод неприятелю. Единственным плодом двухмесячных трудов было взятие двух каланчей, стоявших на Дону в шести верстах выше Азова; Семеновский полк принимал в этом деле большое участие.

Взятие каланчей.

Каланчи были не что иное, как сильно вооруженные башни, построенные на обоих берегах Дона и соединенные под водою тремя железными цепями, которые вместе с орудиями, направленными вдоль реки, не допускали ни какому судну приближаться к Азову. Трудность подвоза к войскам припасов сухим путем, еще при начале осады, заставила Государя приказать Лефорту взять каланчи. 14-го июля назначено было полкам Преображенскому и Семеновскому сделать приступ. Со славою выполнили они это отдельное и важное поручение. По плечи в воде, осыпаемые пулями и ядрами, пошли Преображенцы и Семеновцы, к стенам башни, стоявшей на правом берегу реки, и в два часа дня овладели ею. Взятие правой башни, так устрашило Турок, что они оставили левую в следующую же ночь. Заметив это, наши поспешили занять ее и, к счастию, вовремя осмотрели все покинутое в ней неприятелем. В пороховом погребе дотлевал фитиль, воткнутый в один из бочонков. Престарелый комендант не прежде оставил пост свой, как приготовив Преображенцам и Семеновцам салют за их храбрость.
Но не взрыв турецкого пороха, а вся Русская армия отдала честь неустрашимым. Царь радовался первому успеху и писал Крефту: «Слава Богу, со «взятием оных башень яко врата счастия к Азову отворились».

Возвращение в Москву.

Так думал Петр, но обстоятельства изменились.
Описанные выше неудачи, наступившая осень и с нею болезни в войсках, усиливавшиеся с каждым днем набеги Татар, и стойкость азовского гарнизона, колебали надежды Государя, хотя и не совершенно уничтожали их. Не смотря на убеждения Гордона, 25-го сентября сделан новый приступ, имевший, подобно первому, невыгодные следствия и окончательно доказавший, что Азов, без флота, атакуемый только с берегов взят быть не может.
Царь приказал войскам отступать. 2-го октября выступил Семеновский полк из под Азова, а 21-го ноября, в день первого своего полкового праздника, имел счастие, в присутствии Монарха, вступить в село Коломенское. На другое утро, Царь лично повел полки в Москву[6].
Зима с 1695-го на 1696-й год проведена была Семеновским полком, как можно предполагать, в отдыхе от похода, в укомплектовании людьми и в продолжении начатого устройства.
6-го января 1696-го года, в день Богоявления Господня, полк участвовал в общем параде войск, по случаю выхода на Иордань, и в последний раз видел Царя Иоанна.

Приготовления к походу.

У изголовья умиравшего брата обдумывал Петр, как поправить неудачи прошлого похода и приказывал готовиться к новому. С 13-го января начали сзывать ратных людей на службу. Ежедневно приезжали в Преображенское и представлялись Царю выписанные из чужих краев инженеры, артиллеристы и морские офицеры. Семеновскому полку розданы новые ружья, на почтовых привезенные из Архангельска и доставленные туда на кораблях из Голландии[7].
План новой компании был совершенно прежний. Шереметеву поручено защищать Украину, боярин Шеин назначен командиром главной армии и должен был вновь осаждать Азов.
Армия Шеина состояла из 40, 000 человек. Числительность довольно большая, но не велика сила. Только восьмую часть армии составляли полки регулярные; остальное, — на половину стрельцы, на половину, — дворяне, стольники и люди боярские.
23-го Февраля выехал Государь из Москвы. Вслед за ним начали выступать войска эшелонами. Семеновцы вышли 15-го марта и в первых числах апреля были уже в Воронеже, где видели Царя на корабельной верфи с аршином и топором в руках. Две недели полк простоял там, занимаясь работами на судах, которые нагружались припасами всякого рода и инструментами.

Плавание р. Доном.

Между тем передовые эшелоны продолжали идти к Азову сухим путем. Только 4000 человек, в числе их и Семеновский полк, назначил Государь экипажем создаваемого им Флота. 25-го апреля роты Семеновского полка сели на суда и поплыли вниз по Дону. 1-го мая были они у Дивногорского монастыря, что ниже Коротоярска, а 17-го в Черкасске дождались флотилии Государя. Оттуда Царь сам повел их к Азову.
Так как во все время осады, Семеновский полк не имел отдельных поручений, но, по словам современников[8] «храбро, вместе с другими, способствовал счастливому ее окончанию», — то опишу ее в самом кратком виде.

Осада Азова.

Многолетие, петое 12-го июля в походной церкви боярина Шеина, было сигналом к открытию пальбы с русских батарей и первая граната пущена была рукою Царственного бомбардира. Не только план осады составлен был самим Царем, но Он лично, под выстрелами крепости, размещал батареи и напоминавшим ему об опасности отвечал: «Аще Бог по нас, никто же на вы. Пример мой нужен любезным моим товарищам, с которыми должен я разделять всю опасность[9]».
Одушевляемые Монархом, русские громили Азов. «Сдайте город и идите куда угодно, но если допустите до приступа, объявляем смерть всем, и мы не будем виновны в крови вашей», — писал Государь коменданту. Через две недели после этого письма, 19-го июля, последовала сдача Азова.
Семеновский полк вместе с другими выстроен был по стенам и производил пальбу, когда Шеин принимал от коленопреклонного турецкого чиновника ключи города. Потом Семеновцы парадом вступили в опустошенный, выжженный город и окружили шатер Царя, поставленный на площади. В шатре пели молебен и при молитве Тебе Бога хвалим выстрелы из крепости и с приближавшегося к ней флота, соединенные с ружейною пальбою возвестили о падении Азова. «Ныне возглашу вам: «радуйтесь» писал Царь в Москву «Бог благословил двухлетние труды и кровь нашу: — Азов «покорился нам.»
Последние числа июля проведены были в исправлении крепости и очищении города. 31-го числа войска получили разные назначения: одни остаться в Азове, другие зимовать на Дону и в Воронеже, а остальные, в числе их и Семеновский полк, идти в Москву. Прежде выступления он участвовал, в день храмового праздника Преображенского полка, в общем параде, бывшем при освящения повой православной церкви, переделанной из мечети[10] и оставил Азов уже не ранее 16-го августа. Государь удерживал там оба полка свои, пока не выехал сам.

Возвращение полка.

Возвратный поход совершался безостановочно: переходы полка были по 50 и более верст; отдыхов не было; только 30~го августа остановились на 1696 год. два дня на р. Айдоре, по случаю свидания Государя с ожидавшим его там Шеином. Ровно через месяц пришел Семеновский полк в Коломенское, где, по прошлогоднему, Государь встретил его и на другой день, 30-го сентября, повел парадом в Москву.
Там узнали, что Государю угодно было наградить заслуги полка производством:
Майора Павла Кунингама в полуполковники; капитанов: Якова Гаста и князя Якова Лобанова-Ростовского — в Майоры; поручиков: Федора Бутурлина, князя Бориса Куракина, и князя Михайла Голицина, — в капитаны[11]; прапорщиков: князя Григория Долгорукова, Ивана Колокольцева, князя Федора Дашкова, князя Бориса Черкасского и князя Василия Долгорукова, — в поручики. Нижние чины получили особую денежную награду.
Усмирение стрельцов в 1698 году
Положение полка в 1697 году. — Причины последнего стрелецкого бунта. — Состав назначенной от полка команды. — Дело под Воскресенским. — Поход полка (в 1699 г.) в Воронеж.

Положение полка в 1697 году.

В это время Государь предпринял путешествие в чужие края и, впервые расставаясь надолго с бывшими товарищами своего детства, вверил их непосредственному заведованию Чамберса. Ему разрешено было записывать в Семеновский полк, кроме дворян, людей всех состояний. Всем добровольно поступившим даны были особые права, распространявшиеся и на семейства их[12].
Это относилось и до Преображенского полка, с которым Семеновский согласовался в первоначальных своих учреждениях и преобразованиях. Как те, так и другие, по принятому плану, рассмотрены будут в последствии. Теперь же новый мятеж стрельцов призывал Семеновцев к оружию. Опишем участие, которое принимали они, против этой последней попытки буйных приверженцев старины, уничтожить благодетельные начала Петра Великого.

Причины последнего стрелецкого бунта.

Стрелецкие полки, в наказание за первые возмущения, отправлены были в отдаленные и преимущественно пограничные города России. Четыре таких полка, летом 1698 года, находились в Великих Луках, в армии князя Ромадановского, собранной на литовской границе. Недовольные тягостью беспрерывной службы, помня прежние льготы и веселую жизнь московскую, наконец, веря нелепым толкам о принятии Царем веры немецкой и об его смерти, они снова подняли знамя бунта и решились самовольно возвратиться в Москву[13].
Государь, отправляясь в чужие края, вверил столицу и управление делами совету бояр, под председательством князя Ромадановского. Страшная весть о великолуцком возмущении дошла до правителей в то время, когда, крамольники в числе десяти тысяч были уже в Твери, и шли на Москву с целью истребить в ней Немцев и потешные полки, и возвести на престол Царевну Софию.
Вместо того, чтобы действовать решительно, Ромодановский старался сначала только удержать в повиновении Москву и потом уже, пропустя довольно времени, по убеждению князя Бориса Алексеевича Голицына, отправил на встречу стрельцов Шеина с двенадцати тысячным отрядом.

Состав команды , назначенной от полка к походу.

Генерал Гордон был главным помощником Шеина. Под его начальство поступили Преображенцы и Семеновцы, входившие в состав отряда. Но не весь Семеновский полк, а только шесть рот его, именно: гренадерская, 3, 4, 5, 6 и 7, назначены были к выступлению в поход[14]. 16-го июля получено приказание Шеина о выступлении[15]. Семеновцы, вместе с полками Лефорта, Гордона и Головина, были в это время расположены в окрестностях села Семеновского, для учений. 17-го числа пришли они в Москву и на Ходынке должны были ожидать главного отряда. Прибыв туда с Преображенским батальоном, Шеин сделал смотр всему войску и, по настоянию генерала Гордона, отправил отряд его вперед, для занятия Воскресенского монастыря, куда и вступил он только двумя часами ранее стрельцов. Видя монастырь занятым, полчища мятежников остановились на левом берегу р. Истры. В ночи прибыл к Воскресенскому Шеин с главными силами и стал лагерем за монастырем.

Дело под Воскресенским.

Щадя безумцев и желая избегнуть пролития крови соотечественников, главнокомандующий начал переговоры. Но попытки склонить стрельцов к безусловной покорности оказались тщетны и Гордону приказано было готовиться к бою. Еще до рассвета отряд его размещен был следующим образом: против переправы поставлены полки Гордона и Головина, составившие центр. Правее, за небольшим пригорком, расположен Семеновский полк и составлял правый фланг. Мелкий лес, левее центра, заняли два батальона полка Лефортова. Артиллерии полковнику Гранжу приказано было поставить пушки на высоте впереди Семеновского полка. Главные силы стали в резерве за центром[16].
Рано утром, барабанный бой в стане стрелецком возвестил о намерении мятежников принять бой. Под прикрытием 10-ти орудий начали они переправу. Гордон, все еще жалея заблуждающихся, не начинал дела и не препятствовал переходу их чрез реку. Он выехал им навстречу и увещевал положить оружие. Вместо покорности мятежники сами открыли огонь. Полки перешли в наступление; но стрельцы не дождались атаки и бросились бежать: «которые от ядр не валились, те падали на землю и не смели поворотиться»[17]. Окруженные со всех сторон, бунтовщики быстро перешли от дерзости к отчаянию, кинули ружья и молили о пощаде. Обезоруженных их отвели в Москву. Так кончился последний стрелецкий бунт, в котором Семеновский полк был защитником престола и столицы, точно так же, как в первые два бунта потешные были защитниками священной особы Петра Великого.
Поспешая на спасение столицы, в Кракове, 24-го июля, узнал Царь о разбитии стрельцов под Воскресенским и щедро наградил победителей.
В Семеновском полку как нижние чины, так и офицеры получили денежные награды; первые по рублю на человека, а из последних — капитаны по 500, поручики по 200, а прапорщики по 100 рублей.
25-го августа прибыл Государь в Москву; а на другой день, рано утром, Семеновский полк имел счастие видеть его в селе Преображенском, куда был приведен на смотр Царю.

Поход полка в Воронеж.

В следующем 1699 году, кроме парадов и церемоний, бывших в Москве, полк участвовал в походе в Воронеж. Движение это может быть отнесено к военным предприятиям потому только, что им Петр I хотел подкрепить продолжавшиеся еще переговоры с Турциею и показать Султану готовность свою вновь начать войну в случае нужды. Прямая же цель похода была та, что Государь хотел сделать торжественный спуск фрегатов, построенных на воронежской верфи во время путешествия его за границу. Для этого Семеновский полк, вместе с двумя другими, выступил из Москвы 22-го Февраля под начальством майора Богдана Гаста; но не достигнув Воронежа получил приказание возвратиться в столицу. Причиною тому была смерть Лефорта. Усиленными маршами Семеновцы возвращались в Москву и едва поспели к погребальной церемонии, происходившей 21-го марта.
В декабре того же года скончался и Гордон, другой свидетель начала Семеновского полка. Уже без этих двух друзей-наставников, встречал Государь новый 1700-й год; но все-таки встречал с торжеством, в котором Семеновский полк принимал участие. Задолго до рассвета он приведен был в Кремль и, вместе с другими, самим Царем поставлен на Ивановской площади. Гром выстрелов приветствовал первый день года, в который полк совершил дело, его обессмертившее.

--------------------------------------------------------------------------------

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Переписка Императора Петра I.
[2] Он состоял из полков: Бутырского, Лефорта, Преображенского, Семеновского и 5 стрелецких. Кроме того Двор Государя и свита Его, бояре с прислугою, едва ли не удваивали числительность отряда.
[3] Записки Желябужского.
[4] Летопись о Царе Михаиле Феодоровиче и его наследнике.
[5] Письмо Петра Великого к англичанину Крефту, от 16-го июля.
[6] Записки Желябужского.
[7] Долго они известны были в полку под именем ружей амстердамского калибра; но не отличались особенною прочностью.
[8] Записки русских людей, — Сахарова.
[9] Деяния Петра Великого, — Голикова.
[10] Поход боярина Шеина к Азову — Рубана.
[11] Последний при штурме крепости ранен был стрелою в левую ногу.
[12] Полное собрание законов Российской Империи.
[13] Записки Матвеева.
[14] Каждая из них имела от 90 до 100 человек. Все же списочное состояние их было следующее:
Полковников — 1
Капитанов — 4
Поручиков — 2
Прапорщиков — 5
Урядн. (унт.-офиц.) — 21
Писарей — 5
Сиповшиков и барабанщиков — 26
Алебардщиков — 6
Пушкарей — 10
Солдат — 540
Денщиков — 20
Итого — 638 чел.
Послужной список 1698 года № 1.
[15] О дне выступления писатели говорят разногласно; здесь означен он по журналу Гордона.
[16] Журнал генерала Гордона.
[17] Журнал барона Гизена.

Внутренние учреждения

Комплектование полка
Сословия из которых производилось комплектование. — Порядок комплектования. — Переводы из армии. — Причины значительной убыли людей. — Пополнение офицерских вакансий. — Прием иностранцев.

Сословия из которых производилось комплектование.

В конце введения кратко упомянуто было о формировании Семеновского полка в 1695 году. Теперь, при изложении внутренней жизни полка, надлежало бы сказать об этом пространнее: но недостаток источников, из которых можно бы заимствовать сведения о подробностях формирования, заставляет ограничиться тем, что уже сказано, и приступить к описанию других предметов полкового устройства и управления.
В первые годы своего существования полк комплектовался людьми, большею частию, по непосредственному назначению самого Государя, который не стеснял себя при этом ни числительностью, ни другими условиями. Во все время царствования Петра Великого, в полк поступали преимущественно дворяне; можно сказать, что только треть полка комплектовалась людьми посадскими, боярскими детьми и жильцами.

Порядок поступления.

Желающие, видя отличия, которые делал Царь вступавшим в ряды полка, искали случая лично просить Государя о написании их в солдаты, или подавали просьбы через лиц к нему приближенных.
Впоследствии, и именно с 1710 года, поступали в полк по челобитным, писанным на Высочайшее имя, но подаваемым прямо в полк. Челобитные эти представлялись Государю, и просители получали удовлетворение по его благоусмотрению. С 1722 года, когда полк реже находился в движении, разрешено было принимать в полк князю Михайлу Михайловичу Голицыну, как главному заведовавшему им лицу.
Во время походов, при значительной убыли людей, комплектование полка производилось исключительно двумя путями: переводом из армии и рекрутами. Переводили как из пехоты, так и из кавалерии; а рекрут набирали преимущественно в Москве, и приводили к действующей армии партиями. Если разбивка партии производилась вне расположения полка, то для выбора в полк людей, командировали офицеров с предписанием выбирать только видных. Случалось, что князь Ромодановский, управлявший Преображенским Приказом и делами Гвардии, назначал в полк рекрут в Москве; но не иначе, как принимая на себя ответственность за всех выбранных. Указ от 26 Февраля 1714 года значительно увеличил число желающих записываться в полк. Этим указом постановлено производить в офицеры только тех, которые служили солдатами в Гвардии. Из числа записывавшихся Государь приказывал самых видных приводить в Петербург или в Москву, где они, по представлении Его Величеству, распределялись в полки Гвардии.
Особенно многочисленные приемы недорослей были в 1711 и 1715 годах.
В первом случае Государь писал Сенату: «Дополнить людьми и амунициею полки: Семеновский, Ингерманландский и Астраханский; а в Семеновский и Преображенский поставить 273 дворянских недоросля». Отправляя подобные собственноручные приказания, Государь доверял наблюдать за исполнением их офицерам гвардейских полков. Это доказывается тем, что вслед за помещенным выше указом, Он с офицером Семеновского полка послал другой: «В Преображенский и Семеновский полки 273 челов. Надо сыскать недорослей из дворянских детей; буде таких нет, послать самых лучших рекрут и отдать их именно Г. Лейтенанту Князю Голицыну».

Причины значительной убыли людей.

Когда не было отставок — убыль, а следовательно и комплектование полка, по-видимому, не должны бы быть значительны. Но приняв во внимание большие потери полка в делах, особенно до 1710 года, переводы унтер-офицеров офицерами в армию, часто производимый Государем выбор во флот и учреждение отставной Московской роты, видим, что все это требовало постоянного и усиленного комплектования. Так, в 1715 году, на убылые места переведено 170 человек из одного Казанского драгунского полка. По окончании шведской войны, когда армейские полки Финляндского корпуса вступили в Петербург, и Государю угодно было выбрать из них довольно большое число в Гвардию, тогда в Семеновский полк поступило вдруг 372 человека.
Кроме исчисленных случаев комплектования, в полк имели право поступать дети всех чинов, когда-либо служивших в нем. Это обстоятельство, выставленное в челобитной, давало просителю преимущество пред другими, и почти всегда принималось во внимание. В списках полка весьма часто встречаются отметки, что сыновья записывались на места отцов своих. Совместная служба с родственниками была также принимаема в уважение.
Все вновь поступавшие, или переходившие в полк из других мест службы, в случае недостатка вакансий записывались сверх комплекта, и показывались в списках отдельно. Так в списках полка до 1704 года, многие дети знатных дворян, состоя в унтер-офицерских чинах, показаны малолетними и сверхкомплектными. Офицерами комплектовался полк через производство из среды своих унтер-офицеров, или через перевод из армии и флота. Кроме того были примеры, особенно в первые годы по учреждении полка, что офицеров Государь назначал из стольников и других более или менее высших чинов гражданской службы. Впрочем это делалось весьма редко. Штаб-офицерами назначались иногда капитаны Преображенского полка, по производстве их в майоры.

Прием иностранцев.

Кроме Русских подданных, в полк записывались и иностранцы. В начале они поступали преимущественно офицерами и унтер-офицерами; но впоследствии, когда полк образовал своих, прием иностранцев сделался редкостью. Их продолжали принимать только для обучения и комплектования музыкантов, (называвшихся тогда гобоистами) и мастеровых. Заключая условия (капитуляции, контракты) на различные сроки, они пользовались преимуществами, о которых подробно будет сказано впоследствии.
Писаря комплектовались большею частию из приказных, — или добровольно записывавшихся, или сдаваемых в солдаты; но случалось что и рекрут определяли в эту должность.

Внутренние учреждения

Состав и числительность чинов полка
Первоначальное подразделение полка на части. — Наименование чинов. — Числительность полка в 1698 г. Списочное состояние его в 1704, 1706 и 1722 годах. — Выводы из списков этих годов.

Первоначальное подразделение полка на части.

Состав Семеновского полка, до 1711 года, беспрерывно изменялся, не только в числе, но и в названии чинов; потому можно предполагать, что по этой части в начале не было никаких определенных правил. Из послужных списков за первые 10 лет существования полка видно, что он, по окончании формирования своего состоял из 3-х батальонов 1, каждый батальон разделялся на четыре роты, которые считались одна за другою по порядку; в 1-м батальоне: роты 1-я, 2-я, 3-я, и 4-я; во втором: 5-я, 6-я, 7-я, и 8-я; в третьем: 9-я, 10-я, 11-я, и 12-я. Сверх того была гренадерская рота, которая не принадлежала ни к одному из батальонов, а иногда, особенно во время военных действий, делилась между ними по частям.
Роты разделялись на капральства, число которых изменялось, но не было никогда менее 4-х и более 8-ми, оставаясь всегда четным и одинаковым во всех ротах полка. Кроме 13-ти строевых рот, была пушкарская, или артиллерийская команда, которая по временам то входила в состав рот, то составляла отдельную часть. Была еще заротная команда, состоявшая из алебардщиков, извощиков и денщиков. Впоследствии к ним присоединились гобоисты, писаря, фельдшера, лекарские ученики, мастеровые всякого рода и профосы. В 1703 году учреждена при полку отставная рота, называвшаяся, по причине постоянного расположения в Москве, Московскою отставною Семеновскою ротою. В нее поступали те чины полка, которые за старостью, ранами и болезнями, не могли нести фронтовой службы. Комплект этой роты постоянно изменялся, а назначение в нее зависело от полкового лекаря и штаб-офицеров. Служба отставной роты состояла в караулах при полковых московских зданиях, в присмотре за церковью, за домами штаб-офицеров и проч. Один из престарелых офицеров заведовал ею, состоя в ведении начальника московской команды.

Наименование чинов.

Чины полка в 1698 г. были следующие: капрал, подпрапорщик, ротный писарь, каптенармус и сержант. В последствии прибавлен фурьер, занявший место между капралом и подпрапорщиком. Это чины нижние, за которыми следовали высшие, или офицерские: прапорщик, поручик, капитан, майор, полуполковник и полковник. В 1703 году появляется чин подпоручика и вскоре за тем капитан-поручика. Чины до майора и в то время назывались обер-офицерскими, а выше — штаб-офицерскими, носившими общее название господ полковых штабов 2. Вакансия полковника иногда оставалась праздною. Так, после Чамберса, до 1702 года полковника не было. Это было скорее почетное звание, нежели собственно чин. Князь Голицын, со взятия Шлюссельбурга до смерти своей, даже быв в чине генерал-фельдмаршала, назывался полковником Семеновского полка.
Впоследствии Семеновцы имели счастие иметь полковниками только Монархов своих, что продолжалось до 1796 года. В конце царствования Императора Петра Великого названия чинов изменены: прапорщики стали именоваться Фендриками, подпоручики — унтер-лейтенантами, поручики — лейтенантами и капитан-поручики — капитан-лейтенантами. Когда именно сделана эта перемена, неизвестно. Сверх означенных чинов, к штату полка присоединены в разные времена: полковой секретарь, квартермистр, обозный, адъютант, священник и лекарь.
В первые годы по учреждении полка число чинов не было определено штатами. Хотя в представлениях к производству и списках баллотирования означались убылые места, но на чем основано было число вакантных мест, нигде определенно не сказано. В 1704 году фельдмаршал Шереметев предложил Государю табель о составе как армейских, так и гвардейских полков; но как эта табель не была применена к Семеновскому полку, то и не считаем нужным приводить ее.
Самые полные списки полка сохранились за 1698, 1704, 1716 и 1722 года 3. Числительность полка по этим спискам была следующая:

Числительность полка в 1698 г.

В 1698 году в полку состояло всех чинов:

Штаб-офицеров — 5
именно:
Полковник — 1
Полуполковник — 1
Майоров — 3
Обер-офицеров — 44
Капитанов — 14
Поручиков — 15
Прапорщиков — 12
Полковой писарь (секретарь) — 1
Квартермистр — 1
Обозный — 1
Унтер-офицеров — 106
Сержантов — 39
Каптенармусов — 13
Ротных писарей — 13
Подпрапорщиков — 12
Алебардщиков — 14
За полком сержант — 9
Малолетних — 6
Музыкантов — 54
Сиповщиков (флейтщиков) — 19
Барабанщиков — 35
Рядовых — 1262
Гренадер — 96
Мушкетер — 1162
Пушкарей — 4
Итого — 1471

Каждая рота, за исключением унтер-офицеров, состояла из 96 человек, разделенных на 4 капральства, из коих в каждом было:
Капрал — 1
Ефрейторов — 12
Ландспосадов — 6
Рядовых — 5
Итого в капральстве — 24 человека.

Числительность полка в 1704, 1716 и 1722 г. прилагаю для сравнения в общей таблице:

Какой части принадлежали
НАЗВАНИЕ ЧИНОВ
1704
1716
1722

Сравнивая списочное состояние этих годов, видим:
1) Что некоторые чины в одно время числились в штабе полка, в другое переходили в списочное состояние рот.
2) Нуждаясь в офицерах для выполнения особых поручений, Государь с 1712 года значительно увеличил число их. Наличное же состояние оставалось равным прежнему списочному.
3) С увеличением числа артиллерийских и подъемных лошадей с 1711 года, число извощиков и обозных постепенно возрастало.
4) По учреждении в 1722 году инженерной школы для офицеров, определено быть в полку кондукторам.
Вот данные, определяющие состав Семеновского полка и числительность чинов его в царствование Петра I-го. Повторяем еще раз, что выставленные в списках числа изменялись ежегодно без всякой ссылки на какие либо указы или постановления; следовательно штатов полка, в настоящем значении этого слова, не было.

--------------------------------------------------------------------------------

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Разделение на батальоны существовало только в строю, и не имело до 1716 года никакого влияния на полковое управление.
[2] О полковых штабах будет сказано подробнее при обзоре полкового управления.
[3] Говоря об этих списках, считаю обязанностью заметить, что в «Истории Русской Гвардии» Г. Пушкарева, о штатах Семеновского полка говорится иначе, чем здесь. Г. Пушкарев отвергает существование в архиве полка списков до 1796 года, тогда как они с 1716 года сохранились во всей подробности. Кроме того он опровергает добросовестный труд Г. Писарева, напечатанный в военном журнале Г. Рахманова, под заглавием — «подробное известие о Лейб-Гвардии Семеновском полку», тогда как списки и числа, в этом сочинении выставленные, совершенно согласны с выводами, сделанными нами по делам архива прежде, нежели мы узнали о статье Г. Писарева.
http://www.lgsp.petrobrigada.ru/index.html

Внутренние учреждения

Управление полка
Личное влияние Петра 1-го на полковое управление. — Князь Ромодановский и управляемый им Преображенский Приказ. — Князь М. М. Голицын. — Зависимость полка от Сената и Военной Коллегии. — Комиссарская часть. — Часть квартермистрская. — Полковая канцелярия. — Отпуска. — производство Офицеров. — Ротное управление.

Личное влияние Петра 1-го на полковое управление.

В первые годы по учреждении полка, управление производилось по личным распоряжениям Государя, а в отсутствие его, в 1697 году, поручено было генералу Гордону. Тогда оно не могло быть сложно. Видя почти ежедневно каждого из чинов полка, Царь лично отдавал приказания, которые немедленно исполнялись. В последствии, когда политические и военные события стали часто отвлекать Петра от войска, начала обозначаться в полку другая власть, — власть Полкового Командира. Но и в удалении от полка Государь нередко выражал свою заботливость о нем, чему ясным доказательством служат распоряжения, указанные в статье о военных действиях полка... В первые годы Семеновский полк не знал в делах другой инстанции, кроме особы Государя. На ассамблеях князя Меншикова, также как и на полях Полтавы, при радости о рождении сына, как и при скорби о потере Наследника, не прекращались заботы Петра о бывших Потешных своих. В редкие минуты досуга он, вместо отдыха, утверждал образцы обмундирования и вооружения полка, рассматривал представления производства и баллотировки, назначал в полковые должности, и давал усердным награды сверх положений[1].
Не только Царь, но и Супруга его часто отличала начальство полка особыми, не касающимися службы поручениями (Приложение 37). Государь почти всегда лично назначал офицеров в командировки. В 1723 году Он приказал майору Дмитриеву-Мамонову подать себе список всех находившихся в то время в Москве офицеров полка и собственною рукою назначил многих из них членами комиссии по делу Шафирова и Писарева[2].

Князь Ромодановский и управляемый им Преображенский Приказ.

Со времени отъезда Государя в чужие края в 1697 г. полк поставлен в зависимость от Преображенского Приказа, которым управлял князь-кесарь Ромодановский. От него получали Семеновцы обмундирование, денежное содержание, продовольствие, и посылали к нему книги для поверки. По окончании военных действий сношения с Ромодановским сделались чаще. О всех переменах, в полку происходивших, нужно было доносить ему, хотя донесения эти мало Приносили пользы. Выдачи из Преображенского приказа производились большею частию медленно и несвоевременно. Случалось, что полк имел недоимки за 5 и более лет. Все это заставляло начальство полка заботиться о том, чтобы освободиться от влияния Ромодановского и его Приказа. С 1717 года начались постоянные жалобы полка князю Голицыну на затруднения от напрасной переписки с Кесарем. С того же времени настойчивее стали требовать от преображенского Приказа недоимки и уведомлений, по каким ценам он заключает подряды на поставку в полк вещей. С этих пор начинается поверка действий и ограничение произвола Ромодановского, касательно хозяйственного управления Семеновского полка. Наконец, с 19 декабря 1723 года, приказано было все ведомости и требования вместо Преображенского Приказа подавать в Штатс-Контору.

Князь М. М. Голицын.

Совершенно другое влияние на полк имел князь Михаил Михайлович Голицын. Он сделался главным начальником полка со дня производства своего в полковники, и следил за всеми переменами, бывшими в полку, даже тогда, когда разлучен был с ним, по назначении корпусным командиром в Финляндию. Голицын был самый деятельный шеф полка, хотя и не носил тогда этого звания. Не говоря о служебных сношениях, офицеры и нижние чины постоянно обращались к нему с своими частными просьбами. Все лица, заведовавшие разными частями полка, не стесняясь в своих распоряжениях, уведомляли о них князя. Так, начальник московской команды из Москвы, начальник обоза из Пскова и Новгорода, и заведовавший хозяйством полка в Петербурге, доносили ему, каждый о своих распоряжениях, несмотря на то, что он был в то время в Польше или Финляндии.
По окончании шведской войны влияние князя Голицына на полковое управление увеличилось. 1721 и 1722 годы особенно замечательны полезными приказами, которые он ежедневно отдавал по полку[3]. Власть Голицына в полку была весьма значительна. Он разрешал прошения, подаваемые чрез полк на Высочайшее имя, и действовал иногда самовластно. Так например в 1721 году, он разжаловал в солдаты фендрика князя Голицына, за просрочку в отпуску.

Зависимость полка от Сената и Военной Коллегии.

После Преображенского Приказа полк поступил в ведение Сената и Военной Коллегии. Первый поверял отчетность полка и распоряжался его содержанием; последняя заведовала делами касательно прибыли и убыли людей. Чрез нее также делали иногда сношения с разными присутственными местами, и получали общие по военному ведомству приказания. Сенат имел право требовать от полка приходные и расходные книги. Это делалось не в срочное время, а большею частию неожиданно. Получив такое требование, в полку приходили обыкновенно в крайнее затруднение, потому что нелегко было сводить общие счеты, когда приход и расход полка одновременно велся в Петербурге, Москве и Новгороде. С 1722 года устранено это затруднение определением сроков для доставки денежных ведомостей в Сенат и в Ревизион-Коллегию. С тех пор всем частям полка предписывалось заканчивать книги к известному времени, и присылать их туда, где находилось главное полковое управление[4]. Не одна денежная часть подвергалась контролю. С учреждением Кригс-Комиссариата, полк обязан был представлять в него, чрез Военную Коллегию, ведомости о числе и качестве мундирных и амуничных вещей. В следствие этого предписано вести в ротах подробные переписи, вполне соответствующие нынешним арматурным спискам.

Комиссарская часть.

Главною причиною улучшения полкового управления, по всем частям его, был Адмиралтейский Регламент, долгое время служивший руководством для всех частных начальников. Декабря 10-го 1724 года, быв на ассамблее у князя -Меншикова, Государь словесно приказал, чтобы с 1-го января 1725 года вся отчетность денежных приходов и расходов велась в Семеновским полку по Адмиралтейскому Регламенту. В следствие этого один из квартермистров полка определен в должность комиссара и в помощь ему дано по одному сержанту с каждого батальона[5]. С тех пор учреждена новая часть полкового управления под названием Комиссарской, с особою при ней канцеляриею. Должность комиссара соответствовала нынешней казначейской, хотя по кругу действий отличалась от нее во многом. С учреждением комиссарской части, команды полкового штаба и заротные, до сих пор переходившие, по произволу старшего в полку штаб-офицера, от одного лица к другому, были распределены следующим порядком: писаря подчинены полковому секретарю, пушкари — заведывающему ими сержанту или офицеру, а гобоисты, церковники и извощики — квартермистру. Руководством для комиссаров, кроме регламента, служила особая полковничья инструкция, в которой преимущественно имелось в виду употребление сумм, отпускаемых казною на содержание полков.
Инструкция эта составлена собственно для полков армейских, но и Гвардия во многом руководствовалась ею; поэтому не излишне будет рассмотреть содержание ее с некоторою подробностью, особенно в тех статьях, которые применялись к Семеновскому полку. В первом отделении инструкции предписывалось между прочим, чтобы командир полка, после сделанного комиссариатом назначения сумм, посылал за деньгами полкового комиссара, потом чтобы вместе со всеми офицерами полка принимал деньги от него, и хранил за общими печатями; за тем полковой командир должен был рассчитать деньги на разные части полкового хозяйства и управления. Суммы так называвшиеся: на генералитет, за сукно, за медикаменты, за ружья и прибавочные, или сверхштатные, отсылались немедленно в Преображенский Приказ, а после в Военную Коллегию; потому что по всем помянутым статьям деньги и вещи получались в полк из этих мест. Суммы на провиант, фураж и соль, препровождались к главному провиантмейстеру; жалованье оставалось у полкового комиссара. За тем отсчитывались суммы, называвшиеся мясными, на госпиталь, на покупку лошадей, шитье мундиров и на всякие полковые припасы и расходы, они хранились в полковой казне. Второе отделение инструкции предписывало полковому командиру заботиться о сбережении зданий полкового двора, строго соблюдать правила Адмиралтейского Регламента касательно смены и выбора комиссара; главное же, наставляло его каким образом производить мелочные по полку расходы. Эта статья оканчивалась следующими словами Монарха: «Всем оным деньгам быть в воле Полковничьей со всеми офицерами, а для того, Полковник не должен приема и расхода держать один, но со всеми офицерами, а равно и подряды делать общеж».
В третьем отделении определялись отношения полкового командира к местным властям, во время передвижений и стоянки полка вне городов. Там помещены правила как охранять спокойствие края, искоренять воров, разбойников и всякие злоупотребления.
Прием денег производился обыкновенно по третям года, и преимущественно в феврале, июне и декабре месяцах. Что касается до мундирных и амуничных вещей, то для приема и доставки их не было определенных правил. Из дел того времени видно только, что большую часть вещей доставлял Преображенский Приказ. В тех же случаях, когда полк приобретал их покупкою и подрядом, то и другое не составляло обязанности ни комиссара, ни квартермистра, а назначались для этого фронтовые офицеры, из которых каждому поручалось приобретать для полка тот или другой предмет. Так, один подряжал сукно, другой — подкладку, третий — хозяйственным образом делал султаны и т. д. Комиссарская часть полкового управления получила особенное устройство в самом конце царствования Императора Петра Великого; но так как эти улучшения в Семеновским полку начали приводиться в исполнение уже после кончины Государя, то и будут рассмотрены во 2-ги части этого сочинения.

Часть квартермистрская.

После комиссарской, важный отдел управления составляла квартермистрская часть. Число квартермистров в Семеновском полку было не всегда одинаково. В приложенной выше табели, их показано один и два, но по бумагам видно, что иногда было и три. Все они назначались из поручиков и капитан-поручиков, по выбору полковника князя Голицына, и с утверждения Государя. Иметь несколько квартермистров было необходимо потому, что один из них, большею частью, находился при обозе в Новгороде, другой — в Петербурге. Кроме подъемной части и заведывания гобоистами и церковниками, на квартермистре лежали и фронтовые обязанности. В парадах и церемониях он заменял нынешнего жалонерного офицера: в походе соответствовал квартирьеру. Провиантская часть, в описываемое время, не входила в круг действий квартермистра, и принадлежала или комиссару, или особо определенному офицеру. В статье о продовольствии полка будут помещены, по возможности подробно, выводы об этом предмете полкового управления, весьма бедном источниками.

Полковая канцелярия.

Все вышеописанные часто полкового управления были подчинены полковой канцелярии, в которой сосредоточивалось движение всех письменных дел полка. Она непосредственно зависела от полкового секретаря, называвшегося прежде полковым писарем[6]. Письменная часть того времени требовала от полкового секретаря особенной деятельности и распорядительности. Несмотря на недостаточное еще развитие полкового управления и его отчетности, переписка была огромная. Полк, в первые 30 лет своего существования, никогда не был в сборе, и канцелярия вела переписку со всеми его частями, нередко по таким делам, которые легко могли бы исполняться по одному словесному приказанию. Кроме того канцелярия часто одновременно получала предписания от князя Голицына, от Ромодановского и от командира полка, не только не согласные, но иногда противуположные. Нужно было отвечать каждому из них и каждому доносить о всех переменах. Сверх всего этого, каждый солдат имел право, не только по делу службы, но и по своему собственному, подавать челобитные в канцелярию полка. Она вынуждена была переписываться с присутственными местами о тяжбах, начавшихся гораздо ранее поступления просителя в полк. Прошения по делам службы были бесчисленны, потому что всякий солдат, по чему бы то ни было, не получивший жалованья или провианта, должен был подавать об этом челобитную в канцелярию; иначе ему не могли выдать следуемое. В заключение должно прибавить, что полковая канцелярия доставляла в роты копии со всех постановлений, не только по военной, но и по гражданской части; объявляла по полку о всех назначениях, какого бы они ведомства ни касались, и сообщала о происшествиях, случавшихся в месте расположения полка.
Затруднительна также была переписка полковой канцелярии касательно отпусков офицеров и нижних чинов.

Отпуска.

Положения об отпусках весьма часто изменялись, смотря по ходу военных действий; но большею частию разрешалось, во время пребывания на зимних квартирах, увольнять в отпуск четвертую часть чинов полка. Каждый из них, не исключая и нижних чинов, подавал в канцелярию прошение об увольнении, выставляя в нем причины отпуска и место, куда просится; к этому прошению прилагалось ручательство трех офицеров, что увольняемый явится в срок, и, сверх того, собственная о том расписка, называвшаяся в это время Реверсом. По собрании всех этих бумаг, канцелярия заготовляла паспорты (все писанные, а не на бланках). Впрочем, этим не оканчивалась переписка об отпусках; нужно было еще входить в разные сношения с присутственными местами тех провинций, куда увольнялись отпускные. Из описания неслужебного быта нижних чинов, читатель увидит степень их нравственности. Многие возвращались из отпусков с жалобами, а на большую часть из них жаловались соседи по имению, проезжие по дорогам, и полиция, другие не возвращались в срок; (Приложение 38) все это подлежало разбору канцелярии, и было причиною бесчисленных ее затруднений. С 1724 года новые правила об отпусках, до некоторой степени, облегчили канцелярию. Тогда прекращены непосредственные сношения с каждым из отпускных, которые, во все время бытности их в домах, подчинялись уже вполне местной власти, обязанной разбирать все жалобы и заботиться о прибытии уволенного в срок (Приложение 39). В то же время принято за правило всех отпускных, смотря по месту их увольнения, переводить: ближайших к Москве — в роты там находившиеся, или в постоянную Московскую команду; остальных же — считать в списках частей остававшихся в Петербурге.

Производство офицеров.

О том, по каким правилам было в полку производство до 1711 года, не сохранилось никаких известий. Судя по послужным спискам, оно делалось преимущественно за отличие в военных действиях и на убылые места, остававшиеся после убитых, выходящих за старостью и ранами, и переводимых из полка. С 1722 года, по окончании персидской кампании, главным основанием производства были вакансии. Впрочем, на них производились не старшие в чинах, а удостаиваемые по баллотированию, которое делалось следующим порядком: все штаб и обер-офицеры полка собирались вместе, и прежде всего произносили следующую клятву:
«Мы, к настоящему воинскому баллотированию назначенные, клянемся Всемогущим Богом, оное баллотирование чинить по сущей правде, не для какой страсти, дружбы или склонности, подарков или зависти, не для дачи; но токмо едино, чтоб произвесть в настоящие ранги, по Его Императорского Величества указу, хощем учинить право и нелицемерно, так как нам ответ дать на страшном суде Христовом; в чем да поможет нам Он нелицемерный судия!»
После этого полковой секретарь объявлял вакансии, и вместе называл имена трех офицеров, кандидатов, которые по старшинству должны были занять убылое место» Тогда всякий из присутствовавших, на розданных заранее билетах, писал, удостаивал ли он, каждого из названных, к повышению, или нет. Кроме белых и черных балов допускались еще балы сомнительные, которыми баллотировали обыкновенно лиц, недавно в полк поступивших, и еще мало известных обществу офицеров. По окончании баллотирования составлялся список тем, которые получали более белых нежели черных балов, и представлялся на Высочайшее рассмотрение. Государь делал на нем собственноручно отметки, награждая чинами тех, кто имел большее число балов. Зная службу почти каждого из офицеров, Царь замечал иногда несправедливость баллотирования, и приказывал вновь произвести его. Бывали случаи, что Он лично являлся в собрание, и доказывал излишнюю строгость или благосклонность товарищей к баллотируемому[7]. С учреждением преподавания офицерам инженерных наук, успехи в них имели большое влияние на производство. Лица, выдержавшие определенное испытание, производились в следующий чин, не подвергаясь уже баллотировке. До 1721 года присягали только один раз, при поступлении на службу; с тех пор предписано приводить к присяге на каждый чин, и, с 22 декабря этого года, в делах полка появляются первые присяжные листы. Патенты на все офицерские чины подписывались Его Величеством собственноручно.

Ротное управление.

Систематически изложить ротное управление полка в царствование Петра Великого, по неимению сведений, невозможно. Повторять то, что определено было воинским артикулом и Адмиралтейским Регламентом, значило бы говорить о том, что относилось к войскам вообще, и должно входить в историю всей русской армии, а не одного полка ее. Во всяком случае, считаем обязанностью указать на то, что заимствовано, по этой части, из дел полкового архива. Производство нижних чинов в унтер-офицерские звания, равно как и перемещение их с одного оклада на другой, делалось по представлению ротных командиров, или, как они назывались тогда, командующих офицеров. Представление командующего офицера приводилось в исполнение по получении из канцелярии ордера, за подписью, по крайней мере, одного из майоров. Раздача жалованья до 1715 года не входила в обязанности командующего офицера; каждый солдат получал его лично от комиссара, или в случае отсутствия, письменно поручал это кому либо из своих товарищей[8]. Впоследствии, когда раздача предоставлена командующим офицерам, роты обязаны были в определенный срок доставлять в канцелярию требования на жалованье, в которых помещали сначала наличных людей, а потом тех, кто был в отпуску и командировках. Люди, особенно нуждавшиеся в деньгах, по представлению ротного начальства, могли просить у комиссара жалованье свое вперед.
Хранение казенных вещей на людях состоящих и в то время лежало на ответственности рот. В определенные сроки они доставляли в канцелярию подробные описи вещам в роте числившимся. Приложенная в дополнении ведомость показывает название и количество вещей, состоявших в ротах (Приложение 41).
Касательно надзора за поведением людей, их занятиями и вообще неслужебным бытом, дела полкового архива говорят только то, что нижним чинам запрещено было торговать вином, пивом и табаком, и вступать в браки без разрешения начальства.
Из того, что сказали мы о полковом управлении, о влиянии на него главных воинских начальников и зависимости его от высших инстанций, о сущности учреждении по части комиссарской, квартермистрской и канцелярской, о производстве офицеров и ротном управлении, — можно видеть, что организация управления не была еще доведена до должной полноты ясности; этого, конечно, и ожидать было нельзя. Беспрерывные походы и административная неопытность частных начальников едва дозволяли приводить в исполнение личные распоряжения Государя, в начале занятого войною, а потом не имевшего времени подробно вникать, как понимали и исполняли его волю.

--------------------------------------------------------------------------------

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Дела полка: 1718 года, января 16 — 1720 г. и декабря 10 — 1724г.
[2] Подлинный список этот, с отметкою руки Его Величества, доселе хранится в кабинете Петра Великого.
[3] Приказный журнал 1721 года, самый старинный в архиве Семеновского полка. Из него видно, что в то время существовали уже в полку те же порядки и правила, которым следовали потом в течение нескольких десятков лет и из которых некоторые соблюдаются доселе.
[4] Исходящий журнал № 1. Входящие письма и приказный журнал за 1722, 1723 и 1724 годы.
[5] Первым комиссаром полка, по общему выбору офицеров, был капитан-лейтенант Мишуков.
[6] У многих писателей того времени упоминается об учреждении в 1704 году Семеновской Канцелярии. Но эта канцелярия не касалась полка, а была ни что иное, как особое присутственное место, которое обязано было производить сбор с иноверных свадеб, с повенечных памятей и с мельниц всего государства. Название же свое получила по месту учреждения в с. Семеновском.
[7] В делах полка хранятся несколько списков с отметками руки Петра Великого. Один из таковых помещен в приложениях (Приложение 40).
[8] Входящие письма полкового архива с 1718 по 1725 год.

На миг закрываю глаза и когда открываю.....
в нос шибает крепким запахом сгоревшего пороха и крови, свежей крови.
с истошным ржанием, раненая лошадь пытается подняться на ноги, но запутавшись в собственной требухе валится на траву. Земля противно чавкает под копытами нервно переступающих коней. черно рыжая земля брызгает алыми струйками.
Откуда то сбоку доносится рев трубы , и командир, седовласый мужчина, одетый в белоснежный мундир, выхватил саблю и вскинул вверх, рот раскрыт .... Мы опьянены ..... в восторге трепетном и смертном .... Жеребец подо мной, чуть присев на задние ноги с места берет в карьер.....
В лицо летит грязь, клочья порохового дыма.... С глухим шлепком , пуля срывает эполет, другие бьют коня в грудь , ноги у него подкашиваются и он начинает падать через голову.....
Ноги долой из стремян, отпустить саблю.... смачно , с хрустом ломаются ребра от удара свинцового посланца, задохнувшись от боли, соскальзываю из седла и падаю на сырую землю лицом, сверху на меня валиться туша убитого коня. В агонии он бьется и наносит беспорядочные удары по телу. по рукам голове, лицу..... Шлепок, ещё..... ещё один.....
С трудом открываю глаза и вижу заплаканное лицо жены..... невнятное причитание прерываемое всхлипыванием.....
- сначала сопел.... п - потом вдруг захрипел, потянулся, стал как ниточка и ...... и вдруг обмяк, а лицо стало бледнеть.... и
не.... ды..... ша - а - а ....

Гвардия РИА

Гвардейский корпус
Расквартирован в Петербурге и ближайших окрестностях — Царском Селе, Петергофе и Гатчине, за исключением 3-й пехотной дивизии (3пд) и отдельной кавалерийской бригады (окавбр), стоявших в Варшаве и входивших в состав XXIII АК.

Пехота

• 1-я гвардейская пехотная дивизия
л.-гв. Преображенский полк 1683г.
л.-гв. Семёновский полк 1683г.
л.-гв. Измайловский полк 1730г.
л.-гв. Егерский полк 1796 — батальон (1806)

• 2-я гвардейская пехотная дивизия
л.-гв. Московский полк 1811г. (сформирован под названием лейб-гвардии Литовский полк, с 1817 - стал называться лейб-гвардии Московский полк)
л.-гв. Гренадерский полк 1756г. — 1-й Гренадерский (1813)
л.-гв. Павловский полк 1796г., в царствование Павла I, получив имя Государя, как Гренадерский Павловский (1813)
л.-гв. Финляндский полк 1806г. — Батальон Императорский Милиции (1808)

• 3-я гвардейская пехотная дивизия (Варшава)
л.-гв. Литовский полк 1817г.
л.-гв. Кексгольмский Императора Австрийского полк 1710 — гренадерский князя Барятинского (1727) сформирован как Второй Гренадерский
л.-гв. Санкт-Петербургский Короля Фридриха Вильгельма III полк 1726 — Аджеруцкий (1790)
л.-гв. Волынский полк 1817г.

• Гвардейская стрелковая бригада (Россия) (с 1915 дивизия)
л.-гв. 1-й Стрелковый Его Величества полк 1856 — батальон
л.-гв. 2-й Стрелковый Царскосельский полк 1856 — из чинов стрелковых рот 2-й гвардейской пехотной дивизии сформирован с правами и преимуществами старой гвардии лейб-гвардии 2-й стрелковый батальон 4-х ротного состава (1857)
л.-гв. 3-й Стрелковый Его Величества полк 1798 — Гвардейский гарнизонный, впоследствии л.-гв. резервный и л.-гв. стрелковый. Полк принял 3-й номер в 1910 по упразднении в 1905 Финского. Георгиевские знамена были ему пожалованы «в воздаяние подвигов российской гвардии в 1812 г.»
л.-гв. 4-й Стрелковый Императорской Фамилии полк 1854 — стрелковый полк Императорской Фамилии из удельных крестьян Новгородской, Архангельской и Вологодской губерний в составе 3-х батальонов; 1856 — л.-гв. Стрелковый батальон Императорской Фамилии на правах молодой гвардии (1910)

Кавалерия

Во времена Российской империи кавалергардский полк был первым из шести полков 1-й гвардейской кавалерийской дивизии, в которую кроме четырёх кирасирских входили два гвардейских казачьих полка. Все полки были четырёхэскадронного состава.
Дивизия эта долго сохраняла за собой название тяжёлой — не только из-за десятивершковых[1] людей и шестивершковых лошадей, но и как воспоминание о той эпохе, когда кирасиры своей тяжёлой массой легко пробивали строй легкой кавалерии. В 1914 году, когда началась империалистическая война, которая принесла с собой применение газов и танков, мне пришлось видеть в Париже французских кирасир, выступавших еще в наполеоновских касках и кирасах. Такова сила привязанности к форме!
В отличие от тяжёлой, 2-я легкая гвардейская кавалерийская дивизия состояла из четырёх шестиэскадронных полков: конно-гренадер, улан, лейб-драгун и лейб-гусар.
Кони 1-й дивизии получали по четыре гарнца овса, 2-й дивизии — по три гарнца, а армейская кавалерия — по два с половиной гарнца. В результате, однако, на смотрах некоторые армейские дивизии, особенно пограничных корпусов, оказывались в отношении боевой подготовки и выносливости коней выше гвардейских. Объяснялось это, главным образом, неблагоприятными для занятий условиями расквартирования гвардейских полков. Особенно страдала наша первая бригада — кавалергарды и конная гвардия, располагавшиеся в центре самого Петербурга; большую часть года мы не могли даже выехать в поле, но зато заслужили прозвище — «бюро похоронных процессий», так как были обязаны участвовать в конном строю на похоронах бесчисленного генералитета, проживавшего и умиравшего в столице.

• 1-я гвардейская кавалерийская дивизия
Кавалергардский Её Величества Государыни Императрицы Марии Феодоровны полк 1799 — Кавалергардский корпус (1801)
л.-гв. Конный полк 1721 — драгунский Кроншлотский (1730)
л.-гв. Кирасирский Его Величества полк 1702 — драгунский князя Волконского (1796)
л.-гв. Кирасирский Её Величества Государыни Императрицы Марии Феодоровны полк 1704 — драгунский Портеса (1796)
л.-гв. Казачий Его Величества полк 1775 — Придворная Донская и Чугуевская команды (1798)
л.-гв. Атаманский Е. И. В. Наследника Цесаревича полк 1775
л.-гв. Сводно-Казачий полк 1905

• 2-я гвардейская кавалерийская дивизия
л.-гв. Конно-Гренадерский полк 1803 — л.-гв. Драгунский (1831)
л.-гв. Уланский Её Величества Государыни Императрицы Александры Феодоровны полк 1803— Одесский гусарский (1803)
л.-гв. Драгунский полк 1814 — л.-гв. Конно-егерский полк (1833)
л.-гв. Гусарский Его Величества полк 1775 — Лейб-гусарский эскадрон (1798)

• Отдельная гвардейская кавалерийская бригада (Варшава)
л.-гв. Уланский Его Величества полк 1817
л.-гв. Гродненский гусарский полк 1824

Артиллерия
• л.-гв. 1-я артиллерийская бригада 1683 — бомбардирская рота (1796)
• л.-гв. 2-я артиллерийская бригада 1796 — л.-гв. Артиллерийский батальон (1813)
• л.-гв. 3-я артиллерийская бригада 1821
• л.-гв. Стрелковый артиллерийский дивизион 1897. 1916 — бригада
• л.-гв. 1-й мортирный артиллерийский дивизион 1910 — Гвардейский мортирный артиллерийский дивизион
• л.-гв. 2-й мортирный артиллерийский дивизион 1915
• л.-гв. Тяжёлый артиллерийский дивизион 1915
• л.-гв. Конная артиллерия 1805. 1870 — Гвардейская Конно-артиллерийская бригада
л.-гв. 6-я Донская казачья Его Величества батарея 1830

• Гвардейские артиллерийские парки
1-й Гвардейский артиллерийский парк
2-й Гвардейский артиллерийский парк
3-й Гвардейский артиллерийский парк

Вне состава Гвардейского корпуса
• Гвардейский запасной кавалерийский полк 1883 — кадры Гвардейского кавалерийского запаса
• Гвардейский полевой жандармский эскадрон 1815 — л.-гв. Жандармский полуэскадрон
• л.-гв. Сапёрный батальон 1812
• Собственный Его Императорского Величества железнодорожный полк 1878 — 1-й железнодорожный батальон
• Гвардейский экипаж 1810

В ведении Командующего Императорской Главной Квартирой

Собственный Его Императорского Величества Конвой 1811 — Кубанские сотни;
1832— Терские сотни Собственного Е. И. В. Конвоя

В ведении Дворцового коменданта

Собственный Его Императорского Величества сводный пехотный полк 1881 — Сводно-гвардейская рота

В ведении Министра Императорского Двора

Рота Дворцовых Гренадер 1827г.

По послужным спискам значатся ранеными при д. Лесной 1708 г.:
Капитан Петр Измайлов — в левую руку картечью
Капитан Михайла Ольц в руку пулею.
Капитан Василий Чаадаев в ногу.
Капитан князь Федор Дашков в правое колено.
Капитан князь Михаил Щербатов в правую ногу выше колена и в обе руки в сгиб пулями.
Капитан князь Алексей Хованский в голову пулею.
Капитан Петр Ладыженский в ногу пулею.
Капитан-поручик Михаил Измайлов в правую ногу пулею навылет.
Капитан -поручик Борис Бутурлин в правую ногу ниже колена.
Капитан -поручик Иван Панин в шею, пуля в нем.
Поручики: Савва Поров в ногу, Григорий Овцын в рот пулею; князь Василий Вяземский в ногу пулею.
Подпоручик Иван Бутурлин в шею и в правую щеку пулями навылет.
Подпоручик Степан Шепелев в правый глаз и в нос нулями.
Прапорщик Гурий Сумароков штыком в горло.
Прапорщик Сергей Инехов в ногу.
Прапорщик Яков Булатов, — рука перерублена.
Прапорщик Депрегаев в ногу.
Прапорщик Иван Павлов в левую ногу пулею.
[7]Следующие примеры, заимствованные из отрывочных бумаг и списков, сохранившихся в архиве полка, служат этому доказательством:
1) Гренадер Ружев, получив три раны, оставался в деле, покуда ядром не оторвало ему ногу.
2) 12-й роты капрал Алексей Кобылин, рядовые: Тимофей Сендюков, Степан Аничков, Димитрий Чобатарев и Алексей Банин, видя, что подпоручик Юренев слишком выдался вперед и окружен неприятелем, бросились отбивать его, но все легли под штыками, вместе с Юреневым.
Многие из солдат, во время самого дела, произведены Государем за храбрость в офицеры.
[8] На одну из них напали преданные Шведам Поляки и перерубили всех; при этом погиб капитан-поручик Федор Вельяминов-Зерков.

1711 год
Капитан князь Василий Вяземский в правую ногу пулею навылет; поручик Григорий Овцын в плечо саблею; подпоручик Александр Нестеров, — оторвало ядром левую руку; прапорщик Димитрий Ковтырев в правую ногу выше колена картечью навылет. Послужные списки 1711 года.

Думается, в теме не лишними будут несколько фотографий гвардейцев РИА

Лейб-гвардии Семеновский полк.

Лейб-гвардии 3-й стрелковый Его Величества полк

Сводно-гвардейский батальон

Лейб-егеря

Лей-гвардии Драгунский полк

семеновцы вообще хороши
но собсно и все остальные - бравые до невозможности

Семеновцы уходят на фронт

Тоже семеновцы, но фото более раннее

Вот классная фота. Георгиевские кавалеры лейб-гвардии Павловского полка!

да, колоритные вояки
на второй фотке - парочка ваще красавцы писаные

Это которые с медалями???))

слева стоит и сидит двое прям такие образцовые русаки

Специально в День 8 Марта для Каури парад гвардейцев Его Императорского Величества!!!

Юный прапорщик лейб-гвардии пехотного Кабардинского полка

Голубоглазая бестия, лейб-гвардии семеновец

Красавец-кавалерист лейб-гвардии Гродненского полка

Лейб-гвардии ротмистр-кавалергард

ber5, классно!!! Мне все понравились!! Но особенно - второй - голубоглазая бестия))))) семеновец!!!!

Может не к месту, но .....
Сомо-Сьерра или самая удивительная кавалерийская атака в истории наполеоновских войн

30 ноября передовые части французов прибыли к ущелью Сомо-Сьерра. Это была последняя серьезная природная преграда на пути к Мадриду. Ее готовились оборонять остатки так называемой Эстремадурской армии и ополченческие формирования под командой генерала Бенито Сан-Хуана. Всего на перевале у испанцев было 8-9 тысяч человек и 16 орудий. Они разместили свою артиллерию на дороге, проходящей между высокими горами Серра-Баран-каль и Пенья Соболлера, причем, вследствие узости ущелья, пушки были сведены в четыре батареи, которые стояли на дороге одна за другой, каждая при мерно на расстоянии 600-700 м за предыдущей. Пехота, в основном, заняла не особенно крутые горные склоны, спускающиеся к дороге.
Император, прибывший рано утром к подножию этой выигрышной для испанцев позиции, торопил пехоту дивизии Рюффена, начавшую атаку в 8 часов утра. Однако густой туман, крайне пересеченная местность и упорное сопротивление испанцев не позволяли французским пехотинцам действовать так, как желал того их полководец. Первая атака захлебнулась, так как части, шедшие по дороге, сильно опередили стрелков, карабкавшихся с флангов по склонам гор, и попали под огонь в упор. К 11 часам утра дело так и не сдвинулось с места. Пехотинцы лишь медленно продвигались по флангам, ведя напряженный огневой бой. Утренний туман рассеялся. Император подъехал на дистанцию ружейного выстрела к испанской позиции и, не обращая внимания на ядра и пули неприятеля, стал внимательно рассматривать его расположение в подзорную трубу. В этот момент поблизости от Наполеона находилось лишь несколько офицеров, два взвода гвардейских конных егерей и третий эскадрон полка польских улан-шеволежеров. Внезапно, оторвавшись от наблюдения за неприятелем, Император приказал генералу Монбрену, командовавшему кавалерией авангарда, и полковнику Пире выдвинуть вперед польский эскадрон и атаковать им испанские батареи. Опытные кавалеристы Монбрен и Пире, прежде чем по вести шеволежеров в атаку, решили провести рекогносцировку. Она показала то, что и должна была показать: пехота и артиллерия противника занимают позицию в горном ущелье, усиленном инженерными сооружениями, соответственно атаковать его кавалерией - это почти безумие. Монбрен послал полковника Пире передать Императору, что выполнение его приказа невозможно.
«Невозможно?! - воскликнул Наполеон, стукнув своим стеком по луке седла. - Я не знаю этого слова!» Тотчас же он отправил Филиппа де Сегюра, своего ординарца, передать формальный приказ - атаковать.
150 человек против целой армии
Приказ получил капитан Козетульский, который с утра исполнял обязанности командира эскадрона. Построенный в колонну по четыре, шире встать было невозможно из-за узости дороги, эскадрон по команде «Рысью - марш!» двинулся в немыслимую атаку - 150 человек (общая численность эскадрона вместе с взводом лейтенанта Ниголевского, отправленного ранее вправо от дороги на рекогносцировку и догнавшего своих уже в разгар атаки) против целой армии!
Впереди шла третья рота под командой капитана Дзевановского, за ней - седьмая под командой Петра Красинского. Взводами командовали, начиная с головы колонны, сублейтенанты Ровицкий, Рудовский и Зеленка. Филипп де Сегюр, чувствуя, что честь офицера требует от него не просто передать при¬каз, но и показать свою личную готовность к самопожертвованию, шел вместе с головными кавалеристами. Через несколько мгновений колонна перешла с рыси на галоп. Издав громовой клич «Да здравствует Император!», потрясая сверкающими клинками, эскадрон ринулся на первую батарею. Ужасающий залп картечью встретил несущийся по дороге отряд, одновременно справа и слева затрещали сотни ружейных выстрелов, и на поляков обрушился ливень свинца. Под этим смертоносным шквалом рухнули на землю и на придорожные камни десятки людей и лошадей, ряды шеволежеров смешались -казалось, что атака захлебнулась. Некоторые из солдат, отставших от основной группы, не видя сквозь дым и пыль, что точно происходит впереди, решили, что на этом все кончено. Они съехали с дороги и попытались укрыться за камнями. Но Козетульский нечеловеческим усилием воли не дал основной массе эскадрона повернуть назад. Он повел за собой людей, стремясь ускорить атаку, ибо увидел, что испанцы заряжают орудия для нового смертоносного залпа. На бешеном галопе поляки доскакали до батареи, кони с ходу перепрыгнули через баррикаду, и шеволежеры вмиг зарубили или опрокинули наземь ошарашенных испанцев. Но на этом эпическая атака не закончилась, она только начиналась. Впереди были еще три батареи, и нельзя было медлить ни секунды. Все тем же стремительным галопом кавалеристы ринулись к следующему препятствию. В это время их догнал четвертый взвод под командой Ниголевского, восполнив тем самым убыль в рядах.
Новый залп нанес нанес шеволижерам ужасающие потери. Погиб поручик Кржижановский, под капитаном Козетульским была убита лошадь, и он на полном галопе рухнул на камни, получив жестокие травмы. Теперь атаку вел капитан Дзевановский, впрочем, «эскадрон… уже не слышал никаких команд… все капитаны, лейтенанты, рядовые, воодушевленные одними и теми же порывами, издавая один и тот же победный клич, не обращая внимания ни на отсутствие Козетульского, ни на смерть своих товарищей».
Остатки отряда влетели на вторую батарею и изрубили прислугу. Остервеневшие от дикой скачки, страшных потерь, истеричных воплей испанцев и бешеного огня со всех сторон, уланы понеслись дальше. Впрочем, поручик Ровицкий крикнул своему другу: «Ниголевский, придержи моего коня, я не могу с ним справиться!» В этот момент грохнул страшный залп и тело Ровицкого, которому оторвало голову, покатилось в пыли. Упал с коня израненный капитан Дзевановский. Третья рота была фактически уничтожена. Но седьмая, под командой Петра Красинского, буквально влетела на следующую батарею, яростно круша в клочья все, что попадалось на пути. Теперь от отважного эскадрона оставалось не более 40 человек. Но эта горсть храбрецов не желала остановиться. Клубок обезумевших от отчаянного галопа людей и лошадей устремился к последней - четвертой батарее. До нее было еще 600 метров, и, хотя испанские артиллеристы были изумлены тем, что происходит на их глазах, они успели дать залп. Петр Красинский получил ранение в бок и рухнул на землю. С ним упало еще полтора десятка всадников, но те, что еще остались в седле, перепрыгнули через пушки и врубились в ряды врага - последняя батарея была взята.
«Вы - самая храбрая кавалерия!»
ТОЛЬКО здесь, забрызганные кровью, в изрешеченных пулями мундирах, шеволежеры остановили скачку взмыленных коней. В строю оставался только один офицер - самый молодой поручик Ниголевский. Вокруг него была лишь горстка рядовых и вахмистр Соколовский. «Соколовский, в атаку!» - крикнул молодой офицер и ринулся на стоявших поблизости испанских пехотинцев и артиллеристов. Первые солдаты неприятеля, попавшие под их удар, обратились в бегство, но другие, видя малочисленность поляков, встретили их огнем. Последние героические кавалеристы попадали на землю. Вахмистр Соколовский был тяжело ранен, а сам Ниголевский, под которым убили коня, рухнул на землю. Тотчас юноша был окружен врагами. Двое испанских солдат, приставив ему ружья к голове, выстрелили в упор, другие на всякий случай вонзили в его тело штыки, проткнув его девять раз... Но по удивительной случайности Ниголевский выжил! Сквозь кровавую пелену, теряя сознание от жестоких ран, молодой офицер услышал приближающийся звон труб, грохот барабанов и громовое «Да здравствует Император!» Это вслед за третьим эскадроном по дороге шли остальные эскадроны шеволежеров и гвардейские конные егеря, ведомые самим маршалом Бессьером, а вслед за ними по флангам двигались массы французской пехоты. Несмотря на то, что без присутствия этих войск победа была бы немыслима, тем не менее сражение было выиграно по сути дела одной невообразимой атакой. Вся испанская армия сразу после нее обратилась в паническое бегство, так что шедший за эскадроном Козетульского первый эскадрон полка под командованием Томаша Любеньского не потерял ни одного человека, ни одного коня! Шеволежерам и конным егерям осталось лишь рубить и брать в плен уже не оказывавших ни малейшего сопротивления беглецов и собирать богатые трофеи.
Таким образом, все результаты этого удивительного дня были куплены ценой небывалой самоотверженности одного эскадрона поляков. 57 шеволежеров было убито или тяжело ранено, десятки получили легкие раны и контузии. Все офицеры эскадрона до одного были убиты или ранены.
На следующий день Наполеон приказал полковнику Винценту Красинскому построить полк. Трубы пропели короткий сигнал, и в воцарившейся тишине Император, выехав перед строем полка, снял шляпу и сказал: «Вы достойны моей Старой гвардии. Я признаю, что Вы -самая храбрая кавалерия!»
Подвиг польских шеволежеров под Сомо-Сьеррой, совершенный на глазах Великого полководца, тотчас же разнесся по свету с «13-м бюллетенем Испанской армии» («Испанская армия» в данном случае означает группу корпусов французских войск, сражающихся в Испании) и сразу вошел в легенду. Вошел в нее настолько, что эта блестящая вспышка отваги стала символом целой эпохи в истории Польши и заслонила собой, по крайней мере для французских историков, все остальные подвиги и жертвы польских солдат, принесенные на службе Империи. Дорога на Мадрид была открыта, и 5 декабря 1808 г. под звуки победных маршей французская армия вступала в столицу Испании. Казалось, что испанская война закончена одним

Коль уж тема о русской гвардии, то предложу небольшую статейку.
Доброжелательная критика приветствуется))

Немного из истории преображенцев

Пожалуй, не будет особым преувеличением сказать, что история Российской империи началась вместе с рождением гвардии. Юный Петр Алексеевич, будущий император Петр Первый, по настоянию стрельцов удаленный своей сводной сестрицей царевной Софьей в село Преображенское, завел нешуточную забаву – потешные полки. Большинство исследователей полагает, что развлекаться игрой в войнушку таким своеобразно-царским способом Петруша начал около 1683 года, то есть когда ему исполнилось всего-то с десяток годиков.
Немного позднее один из соратников Петра вспоминал: «… царь устроил на полях Преображенских битву-сражение между потешными и стрелецкими полками, и эти последние были потешными сбиты с поля. …Мы бились до темной ночи, и с такой запальчивостью, что многие были ранены и обожжены порохом». Из потешных сражений и начинается история Российской Гвардии, игравшей исключительную, а порой решающую, ключевую роль в истории всей страны. Очень скоро «потешные» стали опорой молодого царя, его кадровым резервом.

Учреждена гвардия в начале царствования Петра I из Преображенского и Семеновского полков, недавних «потешных». Принято считать, что звание гвардейских полки получили в 1700 году, хотя в архиве Семеновского полка имеются сведения о том, что лейб-гвардейским его стали называть несколько ранее, с 1698 года.
Тяжелым испытанием для молодой российской гвардии стала «Нарвская конфузия» в 1700 году, когда армия Петра потерпела тяжелое поражение. Два гвардейских полка, Преображенский и Семеновский, укрывшись за повозками вагенбурга, в течение нескольких часов кровопролитного боя сдерживали упорный натиск хорошо обученных шведских солдат, которых вел в атаку храбрый король Карл собственною персоной. Гвардейцы потеряли более трети своего состава, но не сдались. Потери среди офицеров гвардии были еще большими. Известие о нарвском разгроме поразило Петра. Будучи реалистом, он видимо понимал, что не стоит рассчитывать на легкую победу, но не ожидал увидеть свою армию разбитой вдребезги, без артиллерии и оружия, без знамен и командиров. Утешением для Петра стал подвиг Преображенского и Семеновского полков. С таким войском, как его гвардия, вполне возможно было ставить перед собой серьезные задачи и надеяться на успех. У молодого царя хватило ума сделать правильные выводы из жесткого удара судьбы, полученного под Нарвой. Позднее Петр даже благодарил шведов за воинскую науку, а вот со шведским королем его высокомерная самонадеянность сыграла дурную шутку. Не смог Карл XII вовремя разглядеть в Петре I самого опасного из своих врагов.
Из рядов Преображенского полка вышли ближайшие сподвижники Петра — Меншиков, Брюс, Ягужинский... Пройдут недолгие годы, и прежние потешные солдаты наденут генеральские мундиры. Преображенцы стояли на самых близких, самых почетных местах у императорского трона. Поручики и сержанты получали от царя важнейшие государственные и дипломатические поручения.

Будущие высшие чины империи начинали свою карьеру с рядовых Преображенского полка. Петр и сам носил преображенский мундир — солдатский, бомбардирский, затем офицерский.
Гвардейские полки при Петре I комплектовались в основном дворянами. Прежде чем получить офицерский чин, дворянин должен был поступить рядовым в один из гвардейских полков и прослужить там какое-то время, до производства в армейские офицеры. Первоначально, до 1722 года, гвардия не имела никаких преимуществ в чинах перед армией, но после учреждения табели о рангах, офицеры гвардейских полков получили старшинство в два чина перед армейскими офицерами.

Со временем гвардия стала основным инструментом борьбы за власть. После смерти Петра Великого гвардейские полки практически не принимали участия в войнах, столь многочисленных в российской истории 18 века. Сражалась армия, а гвардейцы тем временем принимали самое деятельное участие во всех дворцовых заговорах и интригах. Возводили на трон императоров, свергали их, выполняли различного рода деликатные поручения, вплоть до интимных. История России 18 века – это череда переворотов, в которых гвардейцы играют заглавную роль. Возведение на трон Екатерины I, свержение Иоанна Антоновича и Петра III, возведение на трон матушек Елизаветы Петровны и Екатерины II – все дело рук Гвардии. Когда Елизавета явилась в съезжую избу Преображенского полка с призывом признать ее права на престол, на ней был мундир преображенцев.

Гвардия уже вошла во вкус дворцовых переворотов, да и одинокая «дщерь Петрова» вызывала сочувствие в отличие от «немки» Анны Леопольдовны, матери младенца-императора Иоанна Антоновича. Преображенцы направились в Зимний дворец и арестовали императорскую семью. Примерно через год, в день поминовения святых Захария и Елизаветы, то есть в день тезоименитства императрицы, во время торжественного обеда у преображенцев, государыня обратилась к присутствующим с вопросом: «есть ли среди вас именинники, носящие имя Захар?». Преображенцы ответили: «Матушка, мы все сегодня именинники, ибо наша благодетельница делит сегодня с нами эту трапезу!». Елизавета рассмеялась: «Так вы, выходит, все Захары». С этого времени преображенцев стали звать «Захарами» и название сохранилось на все время существования полка.

«Захары» пользовались особой любовью императриц, и Елизаветы, и Екатерины, ведь именно им обе матушки были обязаны «посажением на трон». К сожалению, любовь эта обернулась для гвардейцев тем, что они перестали походить на армию. Еще при Анне, во время русско-турецкой войны 1737 -1739 годов, в которой участвовал сводный гвардейский отряд под командованием Густава Бирона, австрийский военный агент писал: «Есть такие сержанты в гвардии, у которых имущества более 16 возов». В Петербурге в это же время отмечали, что «…когда рота лейб-гвардии, состоящая из одних дворян, направляется верхами в караул, то за нею обычно следует целая толпа конных лакеев». Особенно деградировали преображенцы при Екатерине II. Распространилась практика записи в гвардейские полки едва ли не из утробы матери будущего «гвардейца». Пока ребеночек в сытой праздности растет дома, ему тем временем присваиваются очередные чины за «выслугу лет» и к 17 годикам, когда пора уже приступать к службе, недоросль успевает вырасти до первого офицерского чина. В Преображенском полку числилось шесть тысяч таких недорослей – унтер-офицеров на три с половиной тысячи рядовых. В цветущем тридцатилетнем возрасте вполне возможно было уйти в отставку, получить пенсию и зажить тяжкой барской жизнью в имении.
Деградацию гвардии прекратил Павел. Когда новый император призвал всех офицеров явиться на службу, в стране поднялись цены на лошадей – так много было живущих в имениях. При Павле в гвардейские полки вернулась былая боеспособность. Уж не потому ли на шее императора так туго вскоре затянется шарф? Кстати сказать, именно в преображенских казармах заговорщики собрались в ночь убийства.
Жесткая позиция Павла позволила гвардейским полкам превратиться в элитные боеспособные части, способные на равных противостоять гвардии Наполеона и заслужить громкую воинскую славу. То есть стать именно той гвардией, которой мы по праву привыкли гордиться.

в нарвской битве гвардия потеряла до трети списочного состава

Павел был убит ударом табакерки имхо а не задушен?

Гвардия все же участвовала в войнах, но не целыми полками а сводынми отрядами

По сути гвардия стала кузней кадров империи - именно из ее рядов и происходила большая часть всевозможных управленцев империи

и все же в гвардии даже изначально было много не дворян, и набирали рекрутскмии приборами - добровольцев не хватало, а во время войн и больших потерь, зачастую добирали убыль солдатами и офицерами из армейских полков.

к слову - гвардейская артиллерия имела еще один чин плюсом даже по сравнению с другими ордами войск - так читал

а вся тема началась с того что маленькому петруше государь-отец подарил пушечку маленькую - зато вполне боевую....

Официальной версией смерти Павла был апоплексический удар (инсульт), поэтому и ходила шутка о том, что он скончался от апоплексического удара табакеркой в висок.
Н.Муравьев: «Один из заговорщиков поспешил известить об тречении Беннигсена, остававшегося в смежной комнате и с подсвечником в руке рассматривавшего картины, развешанные по стенам. Услышав об отречении Павла, Беннигсен снял с себя шарф и отдал сообщнику, сказав: „Мы не дети, чтоб не понимать бедственных последствий, какие будет иметь наше ночное посещение Павла, бедственных для России и для нас. Разве мы можем быть уверены, что Павел не последует примеру Анны Иоанновны?“. Этим смертный приговор был решен. После перечисления всего зла, нанесенного России, граф Зубов ударил Павла золотой табакеркой в висок, а шарфом Беннигсена его задушили»
М. Фонвизин: «…Несколько угроз, вырвавшихся у несчастного Павла, вызвали Николая Зубова, который был силы атлетической. Он держал в руке золотую табакерку и с размаху ударил ею Павла в висок, это было сигналом, по которому князь Яшвиль, Татаринов, Гордонов и Скарятин яростно бросились на него, вырвали из его рук шпагу: началась с ним отчаянная борьба. Павел был крепок и силен; его повалили на пол, топтали ногами, шпажным эфесом проломили ему голову и, наконец, задавили шарфом Скарятина. В начале этой гнусной, отвратительной сцены Беннигсен вышел в предспальную комнату, на стенах которой развешаны были картины, и со свечкою в руке преспокойно рассматривал их. Удивительное хладнокровие!».
Очевидцы говорили, что Зубов, сжимая в кулаке массивную золотую табакерку, со всего размаху нанес удар в висок императора, вследствие чего тот без чувств повалился на пол. В ту же минуту француз-камердинер Зубова вскочил с ногами на живот императора, а Скарятин, офицер Измайловского полка, сняв висевший над кроватью шарф императора, задушил его им.
Другие очевидцы рассказывали, что Павел пробовал освободиться, и Бенигсен дважды повторил ему: "Оставайтесь спокойным, ваше величество, дело идет о вашей жизни!" Однако спустя немного времени сам же Бенигсен снял шарф и подал его князю Яшвилю. Подполковник Яшвиль, которого Павел однажды во время парада ударил палкой, накинул на шею императора шарф и принялся его душить.
Как видим, табакерка таки сыграла свою роль в жизни российского самодержавия, что лишний раз убедительно доказывает вредность курения и вообще табака для здоровья нации , но орудием убийства все-таки стал шарф.
По другим замечаниям отпишусь попозже, ок?

знаешь дружище - жуткая эта тема...
и получается что так или иначе к гвардии имеет онтношение...
так что слов из песни не выкинуть
а вообще - страшно.

Этто да.... Особенно если не врали те, кто утверждал, что среди заговорщиков в спальне императора был и сын Павла - Константин.
Да и Александр не слишком красиво выглядит во всей этой истории.

добавлю текст про Нарву

Тяжелым испытанием для молодой российской гвардии стала «Нарвская конфузия» в 1700 году, когда армия Петра потерпела тяжелое поражение. Два гвардейских полка, Преображенский и Семеновский, укрывшись за повозками вагенбурга, в течение нескольких часов кровопролитного боя сдерживали упорный натиск хорошо обученных шведских солдат, которых вел в атаку храбрый король Карл собственною персоной. Гвардейцы потеряли более трети своего состава, но не сдались. Потери среди офицеров гвардии были еще большими. Известие о нарвском разгроме поразило Петра. Будучи реалистом, он видимо понимал, что не стоит рассчитывать на легкую победу, но не ожидал увидеть свою армию разбитой вдребезги, без артиллерии и оружия, без знамен и командиров. Утешением для Петра стал подвиг Преображенского и Семеновского полков. С таким войском, как его гвардия, вполне возможно было ставить перед собой серьезные задачи и надеяться на успех. У молодого царя хватило ума сделать правильные выводы из жесткого удара судьбы, полученного под Нарвой. Позднее Петр даже благодарил шведов за воинскую науку, а вот со шведским королем его высокомерная самонадеянность сыграла дурную шутку. Не смог Карл XII вовремя разглядеть в Петре I самого опасного из своих врагов.

эх!!!!

С тех пор как Эстония стала независимой в Нарве ежегодно празднуют это дело. С пальбой из пушек и костюмами.

Все-таки гвардия, как таковая, практически не участвовала. Незначительные исключения, в виде малочисленных отрядов гвардейцев-охотников,
жаждущих экзотических развлечений на войне, не имели практического влияния на ход боевых действий.
Даже официальная история преображенцев (несомненно слегка приукрашенная) это подтверждает.
После смерти Петра и до воцарения Павла - гвардия не воевала. Ну разве что в дворцовых спальнях))

Тут полностью согласен. Об этом и писал, но еще добавлю пару фраз, раз осталось незаметным.

Изначально потешные полки комлектовались преимущественно из дворян и "детей боярских".
Эт позднее, стараниями идеологически выдержанных историков, гвардия массово пополнилась "людьми из народа".
Наибольшие потери гвардия понесла именно под Нарвой, а после Петра и до Павла вообще не было нужды в восполнении рядов - гвардия не воевала.
Я не утверждаю, что простых мужиков в гвардии 18 века не было, но если и были, то это скорее исключение.

Такого не знал, буду выяснять.

Любопытно, а чем обосновывают такое веселье?

Полковой знак лейб-гвардии Преображенского полка.
Описание:
Полковой знак спроэктирован Петром I после Полтавского сражения.
Андреевский крест синей эмали с золотым ободком, а на нем
золотой крест с изображением эмалью святого Апостола Андрея Первозванного.
Знак увенчан царской короной, с ушком вместо креста, так как орден первоначально предназначался для ношения на ленте.
Между концами креста три золотых двуглавых орла.
На обороте знака черной эмалью воспроизведен девиз "За Веру и Верность".
Знак сделан по собственноручному рисунку Петра I.

Современная копия знака

Этот знак претендует на подлинность, ежели его только
не специально старили))

А вот этот знак похож на настоящий