Опять напустили тумана.
Во-первых, неужели Лука, чтото не верится мне что ты так просто взяла и карты раскрыла. Знаю я вас. Тем более Стебелек привередная жуть, смог ли он бы ей угодить.

Во-вторых кто же этот домовой что помогал строить новобрачный приют.

В-третьих, почему поросята не дымятся около моего компьютера за честную и долгую службу проекту)))

LookDream, ты тоже туману напустила, так что мне с просонья не понять, что тут ответить надо((

Продолжение.

Дом увидела не сразу. Вертушка села на ровную площадку возле круто уходящего вверх склона. Выпрыгнула на землю, не дожидаясь, что Грачёв поможет ей выбраться.
Замерла, пока разведчик отдавал пилоту какие-то инструкции.
Потом мужчина обернулся к ней и махнул рукой за её спину:
- Тут недалеко, сразу за скалой. Сама мешок донесешь? Меня вызывают…
- Не проблема, - кивнула, подхватывая котомку. Проверила, заряжена ли винтовка, и отошла подальше, глядя как Павел забирается обратно в кабину.
Только когда коптер поднялся в небо, а потом превратился в точку над вершинами деревьев, сдвинулась с места. Глянула вниз, на пенящиеся на перекате воды Нифонтовки. Удобная тут площадка. И снизу, и сверху прекрасные подходы с воздуха и отличный обзор, а ещё на параплане стартовать отсюда удобно. Едва заметная тропинка ведёт за скалу, куда указал провожатый.
Обогнула эту каменистую естественную преграду и сразу, как на ладони, увидела на склоне горы дома. Один, поближе, двухэтажный, с опоясывающим балконом-террасой словно тянулся в сторону реки. Как и площадка для коптера, он держался поодаль от склонов, красуясь на ровном месте. Чуть дальше, в паре сотен метров, виднелся второй дом, тоже двухэтажный, прилепленный к горе на манер кавказской сакли и частично встроенный в сложный рельеф. Казалось даже, что он отчасти нависал над пропастью. И там имелся балкон-терраса, а вниз от второго дома сбегала тропинка к небольшой пристани, у которой покачивался на воде катер.
Чем ближе подходила, тем сильнее билось сердце – в одном из этих домов ей предстояло жить. Понять бы ещё – в котором.
Миновать первый можно было с любой стороны, пройдя между кучами и штабелями разных стройматериалов. А капитан говорил, что дом не достроен, значит, это его? Но почему тогда из окон тянет таким приятным запахом? А потом увидела на крыльце молодую красивую женщину в переднике, помахавшую ей рукой.
- Привет. Проходи скорей, всё готово. Меня Настя зовут. А ты Маруся?
- Ага, - кивнула насторожено. И мысли нехорошие сразу закружились – с какой стати у капитана такая симпатичная кухарка. Но оставила сомнения при себе, проследовала за девушкой внутрь, и смутилась, заметив у неё большой живот. Да ей же рожать скоро! И сразу почему-то просветлело на душе.
Сбросив вещи у порога, прошла в большую светлую кухню, вполне обжитую. Помыла руки и уселась за стол.
- Какой срок уже? – спросила, с вожделением глядя на поставленную перед ней глубокую миску дымящегося борща с большим ляпом сметаны посередке.
- Через пару недель должна рожать, - неуверенно улыбнувшись, поведала женщина и поставила себе такую же миску. – Жду-не-дождусь своих непосед.
Маруся взяла кусок ноздреватого хлеба, размешала в борще густую сметану и с блаженством проглотив целую ложку – проголодалась всё-таки – с удивлением воззрилась на хозяйку.
- Непосед? – спросила, дожевав.
- Ага. Вот так повелось в нашем семействе, либо двойня, либо тройня, по-другому не бывало. Но чтобы сразу четверо… Впервые такое.
- Четверо? – не поверила своим ушам Маруся. О таком она слышала в первый раз.
- Ага. Видела бы ты рожицу их отца, когда я вышла из кабинета врача и ему это самое сообщила. Точь-в-точь как у тебя!
- Так есть с чего, - усмехнулась девушка, косясь на действительно большой живот. – Не боишься тут далеко от людей на таком сроке? Спина болит?
Настя в ответ отложила ложку, потерла поясницу:
- Потягивает нынче с утра, да моего ещё носит незнамо где. Ты-то в родах понимаешь чего?
- Принимала трижды сама, - призналась Маруся и покраснела: - правда, два раза у коровы, и только один раз у соседки. Фельдшерицу не успевали позвать, ну меня и поставили, так сказать, к горнилу. Страху натерпелась, так и годков мне тогда было около десяти.
- Ой, как мне повезло, - обрадовалась Настя. – Ведь подсобишь коли что, по-соседски?
- А дом капитана…
- Ага, следующий. С выдумкой поставлен. У вас там и двор в трёх уровнях, за ним ещё и луг хороший, а дом прямо в скалу встроен. На уровне второго этажа есть пещеры - вот капитан их тоже оборудовал для хозяйства. Пашка с ребятами там помогали, а потом капитан ему и предложил, мол, стройся рядом, место хорошее, да и спокойнее с соседом. Я и уговорила его, что капитан дело говорит. Тут и сутолоки городской нет, и дорога, что через перевал идёт, считай под боком, и материал по реке как раз до порогов ловко подвезти. Большой разумник твой Василий Петрович — всё обмозговал в лучшем виде.
И Паша мой доволен, всегда, говорит, мечтал на природе жить. А какой вид из окон открывается, ты подойди, глянь.
- Настасья! – Маруся прервала бурный монолог хозяйки, заметив как та поморщилась. – А ну говори честно, когда схватки начались!
Женщина потупилась, потом подняла на гостью виноватые глаза:
- Дак всю ночь. – И добавила торопливо: - Но срок-то через две недели только, так врач сказал. Да и коротенькие совсем они – схватит и отпустит.
- Как часто?
- А уже и не знаю, зачастили. То пять минут пройдет, а то и полчаса ничего нет.
Маруся быстро доела борщ и поднялась.
- Пойдем-ка, покажешь, где тут в случае чего можно рожать.
Глаза Настасьи стали совсем испуганными, но женщина быстро взяла себя в руки.
- Думаю, при баньке в самый раз будет, - сказала она дрогнувшим голосом, - там у меня чистота, что в твоей операционной. К дому пристроена, позади. Затопила её с утра, так что, ежели желаешь с дороги…
- Это хорошо, кивнула Маруся, следуя за хозяйкой.
Та по дороге показала ей детскую, пристроенную к спальне. Марусе очень понравились две двойные колыбели, подвешенные к потолку, широкий пеленальный столик, белый шкаф, разукрашенный, как и стены комнаты, разными забавными рисунками.
- Это я сама разрисовала, - сказала Настя, - чтобы не скучать, пока Паша в разъездах, навожу тут уют, как мне охота.
- Красиво, - кивнула Маруся.
Предбанник ей тоже понравился. Была тут и скамья подходящая, да с такими толстыми столбиками, что как раз в них ногами роженица и упрется, в случае родов. И вода рядом – горячая и холодная. И чистота такая, что заходить боязно.
- Я сейчас вот что, - решила она, - обегу вокруг, зайду со двора, в баньке попарюсь и сюда выйду. Отцу-то когда сообщила, что схватки начались?
- Думаешь, пора? – смутилась Настя.
Оставалось тяжело вздохнуть и попросить чистое платье или халатик. А потом вдруг дошло, что Паша и Грачев, возможно, одно лицо. Имена у них, во всяком случае, совпадают.
И когда Настя подтвердила догадку, едва не сорвалась – ведь мог же он на том самом коптере Настасью в больницу отвезти. Но сдержалась, незачем её волновать, да и отца тоже, а народ местный крепкий, авось все будет хорошо. И в чистом поле бабки рожали.
Подбадривая себя такими мыслями, Маруся готовилась к приёму родов. Внутри противно подрагивало, четверня всё же, как они пойдут? Но виду показывать, что волнуется, нельзя.
- Позвонить ему можешь? Есть здесь связь? Что такое?
Настасья вдруг вся согнулась и часто задышала, хватаясь за стену. А следом раздался характерный звук – и, опустив глаза, Маруся со вздохом наблюдала за всё растущей прозрачной лужей.
- Воды отошли? – хрипло спросила Настя, тяжело дыша, как после бега.
- Ага, они самые. Хорошо, что светлые! Так есть связь?
- Есть. Там, на втором этаже, в спальне.
Метнулась на второй этаж, нашла небрежно брошенные на стол визоры, и, активировав их, задумалась. Кому звонить? Капитану – так его контакта у неё нет… есть, визоры-то Грачева. Только зачем его тревожить? И Грачева встряхивать незачем, только суета от этих мужиков, а помощи в таком деле — никакой. Пусть лучше, чем заняты, тем и занимаются. Рустамке? Та кого хошь найдет, да только и растрезвонит всем… Оставалось одно – Ольге Петровне.
Та откликнулась сразу.
- Это Маруся, теть Оль! У меня тут роды, четверня, банька что надо. В доме всё, что надо есть.
- Далеко? Погоди, отслеживаю твой сигнал, - спокойно отозвалась Яга. – Ага, Нифонтовка. Не там ли дом капитана Савельева, деточка?
- Ага, тут он, соседний.
- Роды уже начались? Воды отходили?
- Ага, отходили. Не уверена, сколько продлится, но подстраховать бы.
- Ну, Марусь, тебе уж не впервой. Не тушуйся там, а я скоро буду, кого надо прихвачу. Это ты удачно позвонила. Я как раз закончила все неотложные дела.

Договорившись с Ягой, Маруся метнулась обратно к роженице, застав Настю в очередной схватке.
- Как часто? – спросила, мягко массируя ей поясницу.
- Да вот, третья уже… Как ты ушла.
- Ну и отлично, - улыбнулась Маруся во весь рот. – Где простыни? Застелем сейчас эту лавку. Я позвонила, медицина вот-вот будет, не дрейфь!
- Как хорошо, что ты здесь! - выдохнула Настя.
- Отставить лирику. Ты бы и сама позвонила, знаешь же. О, опять? Давай-ка, уже ложись, я посмотрю.
Но сразу не получилось. Раздобыв чистое домашнее платье, Маруся все же обежала дом, и прошла через баньку в предбанник, умудрившись вымыться за несколько минут, скинув с себя дорожную одежду. Бросившись в предбанник, застала Настасью уже лежащую на лавке. Сходу вставила ей в зубы кожаную полоску, что отрезала от ремня и вымыла в баньке. Сбегала на кухню, поставила на огонь большую кастрюлю с водой, замочив в ней нож, ножницы подходящего вида и несколько очень плотных прищепок – сойдут за зажимы.
А сама осторожно, дождавшись окончания схватки, проверила, что там и как делается у Настёны. Оказалось, всё не так уж радужно, раскрытие уже большое, вот-вот начнётся потужной период, а Яга так быстро не успеет. Оставалось молиться, чтобы положение у детишек было правильное, и чтобы лезли они культурно, по очереди и желательно головкой вперед. Потом, помяв живот со всех сторон, удалось определить, что первый идет точно головкой – и вздохнула с облегчением.
Хорошо, визоры с собой захватила, отзвонилась Яге, что всё уже начинается, наскоро объяснив, чтобы входили через баньку.
- Поняла тебя, уже летим. Со мной Люська и Михалыч. Требует тебя.
Маруся просияла. Михалыча она знала хорошо.
- Доложить обстановку, - услышала знакомый бас.
- Раскрытие почти полное, первый идет головкой, всё под контролем, - отрапортовала она.
- Потуги?
- Еще нет, но вот-вот.
- Ладно, не дрейфь, Маруська.
Отключилась, бросаясь к Насте.
Та смотрела ясным взглядом, очередная схватка только закончилась.
- Летят? – спросила тревожно.
- Ага, Михалыч. Дыши, Настенька, опять началось, да? Дыши, родная. Ага, вот так!
- Я… его… боюсь, - призналась роженица, тяжело дыша.
- Да его все бояться, - весело сообщила Маруся.
Глянула как дела, сбегала за закипающей водой.
«Может успеет прилететь доктор, и сам всё сделает?!», - промелькнула в голове трусливая мысль.
Настя не выдержала, застонала на очередной схватке. И Маруся метнулась к ней, уговаривая потерпеть, и пока не тужиться, а дышать. Время бежало незаметно, скоро она поставила ступни роженицы на столбы лавки, велела упираться в них. А потом уже действовала инстинктивно. Командовала четко, громко, и Настя оказалась послушной, всё выполняла как полагается.
И вот, оглянуться не успели, как первый малыш оказался на воле. Показала матери.
- Посмотри! Кто у тебя первенец?
- Мальчик, - выдохнула Настя, слабо улыбнувшись. – Ой!
- Это плацента, быстро же… Не бойся, милая, второй ещё ждёт.
Срочно пережала пуповину первому теми самыми прищепками - держат намертво, перерезала между ними.
Пока смотрела, куда бы пристроить первого, в баньке раздался благословенный шум — входящие снесли пустое ведро, что стояло справа от входа. Ждать их Маруся не могла - сунула парня в руки матери, велев держать, но вторая головка появиться ещё не успела, как в предбанник ввалился Михалыч в белоснежном халате, оттер её плечом, велев самой держать малыша.
Маруся подхватила ребенка, постелила на второй лавке напротив пару простынок, поставила рядом тазик с теплой водой и стала аккуратно обмывать кричащее чудо.
А потом в хрустящем халате, белоснежной шапочке и плотной маске появилась худенькая девушка Люся, отчего стало и вовсе не страшно. Врач-микропедиатр при приёме сразу стольких малышей — это очень кстати.
Лишь когда все четверо карапузов уже лежали рядком, обихоженные, сопящие маленькими носиками, Маруся перевела дух. Посмотрела на Настю, удивилась и обрадовалась, что та выглядит умиротворенной и бодрой.
- Кого подержать хочешь? - спросила с усмешкой, - девчонку, или пацана?
- Первого, - призналась смущенно женщина, бросив на Михалыча испуганный взгляд.
- Да не съем, - заметил он, - ну ты молодца, Настасья. Вся в мать. Ни разрывов тебе, ни других проблем. Кровопотеря в норме. Всем бы такое здоровье. Я тут и не нужен был, Маруська бы справилась.
- Вот тебе первый! - Маруся дала матери мальчишку. – Я их по номерам подписала.
Все улыбались, глядя на мать и малышей.
- Ой, - Настя глянула виновато, - у меня там борщ со сметаной и котлеты с пюре. Вы поешьте.
- Дело говоришь, - кивнул врач. – Значит так, Люську я вам оставлю до утра. А потом уж извините, заберу.
- Спасибо, - закивала Настя, - как раз мои сестры приедут. Раньше я их звать не стала.
- Тоже близняшки?
- Ага, им уже по двадцать три.
- Семейные?
- Нее.
- А самой-то сколько?
- Двадцать.
Яга тоже зашла чуть позже навестить новоиспеченную мать с потомством. Поцокала языком над детишками.
Спросила:
- Имена, что, не придумала? Девять месяцев же было. Я вас, Иволгиных знаю, заранее ждете тройню, али двойню. Или так и будешь – по номерам?
- Придумали,- призналась Настя. – Только по четыре имени для мальчиков, и столько же для девочек – не уверены были, кто родится. Так что Паша приедет, пусть сам называет.
Посмеялись дружно. Потом Михалыч с Ягой отобедали, помогли Насте перейти наверх, в детскую, где уже покачивались в колыбельках малыши. Первый и Второй, Третья и Четвертая. Люся хлопотала над карапузами, а Маруся прибрала предбанник, отмыла где чего наляпали, выстирала и развесила сушиться использованное бельишко, да еще и красоту в предбаннике восстановила «всё как было». А тут настала пора прощаться с Михалычем. Проводили Ягу с врачом, да и сами с Люсей сели обедать.
Скоро, осторожно придерживаясь за стенку, спустилась Настя, улыбаясь так блаженно, что просто радость за нее брала - отмучилась.
- Все спят, - объяснила она, - а мне так есть захотелось! Больше всего - горячего чаю.
- Садись-садись, - обрадовалась Люся. – Михалыч сказал можно, там у тебя всё в порядке. Сейчас я чаек тебе сделаю, с молочком.
- Спасибо. А потом помоюсь пойду. Банька не остыла ещё?
- Я сейчас дров подброшу. Вы тут как? Справитесь? – спросила Маруся, глядя, как хлопочет худенькая докторица.
- Ой, - всплеснула руками Настя, - ты ведь дома своего ещё не видела! Иди, конечно. Знала бы ты, сколько я ребятишек соседских вынянчила, не сомневалась бы!
Маруся прихватила свои вещи и вышла во двор, полной грудью вдыхая чистый вечерний воздух.
От взгляда вниз, на долину реки Нифонтовки захватывало дух. Вот ведь, действительно, выбрал Василий местечко — переход горной теснины в равнинную низменность. Гаучо окрасил верхушки деревьев алым, и девушка спохватилась - сколько же времени длились роды? По всему выходило, что не больше трех часов – это первые-то, да еще четверня - удивительно. Да и потом часа два-три прошло. Уже почти восемь, а капитана всё нет — не светятся в доме окна. И хорошо, а то бы приехал в самый разгар событий, а ей не до него.
Но заходить в дом без Василия не решилась. Дождется во дворе.

***

Бедные герои опять страдают от разнузданной фантазии авторов. Ну чего это вы бедной девушке четверых рябтишек насували, ей же потом этих оболтусов воспитывать, не только же рожать.
И когда уже капитан придет, тоже мне Казанова, его ждет не дождется невеста а он нос воротит.

И Яга молодец, всегда знала что ей надо звонить в самых отчаянных случаях))

Мечты сбываются! Кто хотел этого - тот и получил))


В этой проде будет - сейчас выложу.
Детям до 14 - не читать!


Это да)))))))))))

То ли роды так благотворно подействовали, то ли сытный обед, то ли ожидание, но незаметно для себя Маруся задремала, и очнулась резко - со стороны дома Грачевых донёсся знакомый шелест импеллеров коптера. Ночь ещё не вступила в свои права, но сумерки сгустились — зажглись самые яркие звёзды.
Оставив вещи, побежала всё же навстречу, прихватив оружие. Обогнула дом Настасьи и почти добралась до скального выступа, за которым находилась «парковка», как из-за неё вынырнули две высокие тёмные фигуры. И сердце ухнуло вниз, когда первый споткнулся, увидав её. Словно и не ожидал!
- Привет, Маруся, - поздоровался Грачев.
Удалось сглотнуть и буркнуть:
- Ты бы поспешил к жене, Павел. Родила ведь, а ты как на прогулке.
Матерное выражение постаралась не заметить, с удовольствием прислушиваясь к топоту новоиспеченного папаши.
- Ну привет, - хохотнул Савельев, подходя очень близко, - здорово ты его. Помогала?
- Ага. И врач был. – Позволила себя обнять, и сразу вырвалась, увернувшись от поцелуя. – Пойдем, дом свой покажешь.
- Наш дом, Маруся, - поправил капитан с едва заметной досадой в голосе, - а ты чего ж не зашла?
- Тебя ждала, - призналась тихо.
- Прости, что так поздно…
- Да ладно, капитан, я ж понимаю. Грачат завтра уже посмотришь, хорошо?
- Конечно.
Было обидно, что за руку взять не попытался. Но с другой стороны, пока не зашли во двор, нужно было следить, не появится ли какой хищник.
- Погоди! – Савельев распахнул дверь в дом, зажег свет на террасе, а потом спустился и внезапно подхватил Марусю на руки. – Обычай, - усмехнулся в её удивленные глаза, внося в дом.
- Вещи во дворе забыла, - пробормотала она, когда её поставили на пол.
- Я схожу, - он не шевелился, глядя прямо в глаза, и казалось – сейчас поцелует. Даже внутри всё сладко замерло, но капитан развернулся и пошел за вещами, оставив её в смятении разглядывать прихожую.
Василий запер дверь, и улыбнулся широко:
- Вот ты и дома!
- Ага, - так странно она себя чувствовала, что больше ничего не смогла сказать. Никак не удавалось осознать, что это и её дом. – Покажешь?
- А ты не слишком устала? Или голодная?
- Настя накормила.
Теперь он взял её за руку, повел по лестнице наверх. И ей стало интересно, и немного боязно – сразу в спальню поведёт? Ведь проигнорировал же первый этаж.
Василий провел её по коридору и открыл первую же дверь:
- Твоя комната.
Смотрела во все глаза – узкая кровать, застеленная лоскутным одеялом, стол со стулом перед окном, встроенный в стену шкаф, тумбочка, зеркало. На столе ваза с цветами. Глянула на капитана, стараясь скрыть разочарование. А он как раз складывал её вещи и взгляда не заметил.
- Нравится?
- Очень, а ещё что тут есть?
- Может, завтра? – спросил с сомнением. – Устала ведь.
- Не так уж я устала, да и подремать успела.
Уточнять где, он не стал, повел по коридору дальше, открывая двери:
- Тут гостевая – на всякий случай. А это еще одна. Тут удобства. Моя… спальня.
Во все комнаты заглядывала мельком, а тут застыла на пороге. Потом шагнула внутрь, оглядываясь и отчаянно делая вид, что не замечает огромную кровать. Не меньше, чем у Бероева с Дарой Руслановной. Которая «для маневров». Мода сейчас что ли такая? Сама комната угловая, большая, двухсветная. Стол перед боковым окном такой же как в «её» комнате, стульев, тумбочек по обе стороны от изголовья кровати, шкафов — всего по паре... А кровать, откуда ни глянь, занимает центральное место, и не смотреть на неё абсолютно невозможно. Тем более, что покрыта она каким-то пушистым покрывалом, которое так и хочется погладить рукой.
- Нравится? – опять задал вопрос капитан странным голосом, всё еще стоя у неё за спиной.
Кивнула, не доверяя своему голосу.
- Я тебя не тороплю, - пробормотал он тихо, обнимая её за талию и крепко прижимая к себе спиной.
Чувствуя, как трепыхается в груди сердце, Маруся нервно сглотнула, вытянула шею и тут же охнула, ощутив на ней прикосновение его губ. Не торопит – как же! Хихикнула совсем неромантично и невольно расслабилась, когда от нового поцелуя – в затылок, всё внутри стало плавиться, словно сливочное масло под лучами Гаучо. А когда он осторожно прихватил зубами мочку уха, смеяться сразу расхотелось.
«Неужто, всё сейчас и случится?» - испуганно пискнул внутренний голос.
- Я помню, - наконец ответила почему-то шёпотом, - два года, да?
И пожалела о своей шутке, потому что её сразу отпустили.
Развернулась, чтобы посмотреть в лицо капитана, замерла, увидев растерянный взгляд и плотно сжатые губы.
- Я так рада, что ты не торопишь, - и она уткнулась ему в грудь, спрятав смеющиеся глаза, - а можно мне спать с тобой, здесь?
- Как хочешь, - после паузы ответил капитан. Не слишком ласково, надо сказать.
Пришлось действовать самой, раз он такой непонятливый.
- Ты тогда отвернись, я разденусь.
- Я лучше душ приму, - сообщил он как-то напряженно и быстро вышел.
Теряя решимость, Маруся упрямо вздохнула. Скинула с себя всё прямо там, где стояла, и залезла под одеяло. Вот ведь страсти какие африканские! И сколько ей ещё так трястись?
Но вернулся он быстро. И уже в халате – видела сквозь ресницы. Постоял над её вещами, и вдруг громко спросил:
- Марусь, давай поженимся?!
- А ножницы есть? – вздохнула в ответ.
- Зачем?
Засмеялась, глядя в его удивленное лицо уже открыто:
- Обычай семейный. Пока косу не отрежу – согласие не действительно. То есть — баловство одно, а не замужество.
- Давай утром отрежем, - помолчав, предложил он. – Ты там как, совсем без ничего?
Пришлось молча продемонстрировать, откинув одеяло, хоть и трусила ужасно. Зато другого приглашения не потребовалось. Скинув халат, что заставило Марусю невольно зажмуриться, Василий подошел и заставил её сесть на кровати. А сам устроился сзади, спокойно так, словно всё было в порядке вещей.
- Для начала, - произнес хрипловато, - расплетем твою косу. Раз уж завтра придется с ней расстаться…
- Ладно.
А потом всё и случилось. Очень медленно и нежно. Отчего хотелось даже заплакать. И больно было совсем немножко, да и вообще понравилось так, что захотелось немедленно повторить, что было встречено насмешливой улыбкой и тихим одобрительным смехом. Впрочем, смех тут же оборвался и ей предложили на этот раз делать самой всё, что пожелает, и нагло улеглись на спину, закинув за голову руки. Сердясь, всё же приняла вызов и очень неумело попыталась воспроизводить то же, что и он.
Однако то ли получалось у неё плохо, то ли возилась долго, покрывая поцелуями его плечи, грудь, живот, периодически сдувая лезущие всюду волосы, но инициатива была отобрана, сама она обозвана маленькой садисткой, повалена на кровать и использована по назначению уже совсем не так нежно, как в первый раз. Впрочем, это ей тоже понравилось, а если честно, даже больше чем в первый раз – потому что закончилось таким взрывом где-то внутри, что, наконец, пришло понимание, «что все в этом находят».
Проснулась она поздно, и не могла вспомнить, когда заснула. Василия рядом не было, а на тумбочке лежала записка, прижатая визорами:
«Люблю тебя, маленькая. Косу отрежем вечером. После еще одного раза!!! Постараюсь вернуться не поздно. Я на связи».
Три восклицательных знака заставили весело хмыкнуть. Ну, раз ему нравится, можно с косой потянуть до замужества. Это уж она немножко слукавила про недействительное согласие. Потянулась довольно и поспешила встать. Пора было заняться нормальным осмотром дома, да почувствовать себя хозяйкой. Потом еще сбегать к Насте – навестить малышей. Обед еще сготовить – одним словом, дел впереди немало.
Не удержалась, и, активировав визоры, сразу нашла контакт своего жениха. Задумалась, что бы такое написать – тоже с тремя восклицательными знаками. Писала, и снова стирала, то слащаво получалось, то неприлично, то вообще смешно. В итоге решив, что всё это глупости, написала по-простому и скинула сообщение:
«Мне понравилось, жду еще одного раза!!!» Пусть знает.
Хотела отложить визоры, но тут же тренькнул ответ, заставив её громко рассмеяться:
«Только одного???» и плачущая рожица.
Вот уж не будет на такое отвечать. И вообще – она в душ – надо изучить его устройство.

***

В доме Грачевых царил переполох. Доктора Люсю она уже не застала, зато познакомилась с Настиными сестрами. Леся и Сонька оказались веселыми и симпатичными, да ещё абсолютно одинаковыми. Близняшки даже нарядами не слишком отличались. Прошлой весной они вернулись с Земли, получив там высшее образование, и теперь преподавали в маленькой школе, организованной на их же энтузиазме аж где-то в районе реки Черной.
- Это Настасья удачно отстрелялась, - говорила Леська, - как раз у учеников каникулы начались. Мы уж с Соней всё гадали – дотерпит Настёна, или нет.
- А это правда, что у вас всё двойни да тройни? – задала Маруся волнующий вопрос.
Сестры переглянулись и залились веселым смехом.
- Правда, правда! – ответила более степенная Сонька, - наши с Настькой отцы были близнецами. А вот сама Настька у нас в семействе урод. Одна-одинешенька. С детства твердила, что вот как вырастет, так сразу всех переплюнет, мол, троень давно не было, а у неё будет. Так ведь сбылось!
- А ваши отцы…
Девчонки посуровели, но ответили:
- Погибли, оба.
- В войну… - кивнула Маруся горестно.
- Да не-ет, - удивилась Леська, - давно уж. Рыбацкое дело у нас тоже в семейном обычае, так что отцы наши в шторм сгинули лет десять тому назад. Никто тогда не вернулся с промысла.
- А мы сами и войны-то не видели, - призналась Сонька. - Это вдоль Большого Хребта воевали, а на дальнем-то западе и бомбами никого не бомбили, и десантов никто людям на головы не бросал. Это Настасья у нас в тот момент под Ново-Плесецком была в Рыбаковке. Вот в партизаны и подалась - самая отчаянная. Да только удача у неё такая, что в плен попала в первый же день. Она и выстрела ни одного сделать не успела. Продержали её в какой-то пещере все три дня, страху натерпелась, а потом тот парень, что пришел освобождать – накормил, напоил, да спать уложил. Теперь вот отцом стал…
- Я бы убежала, - сказала Маруська. – Чего там, в пещере сидеть?!
- Да как бы ты сбежала? Если тебя на цепь посадить, будто дикого зверя, куда ж ты сбегёшь!
- Это где ж такое было? – ужаснулась Маруся. - И откуда они цепь взяли?
- Да потому как красивая у нас Настька, - вздохнула Леся, - вот командир и присмотрел её для себя, чтобы, стало быть, утешила его. Потому никто её и не тронул, хотя вела она себя, как классическая дура: и в лицо плевала и обзывала всяко разно, и до чего дотянется, камень там, ветки - всё в пленителей своих швыряла. Ну чисто дикая кошка. Повеселила народ, одним словом.
А цепь – так от пса командирского осталась. Зверюга, хоть и здоровая, натасканная людей искать, да рвать на клочки, а задрал его амфицион первой же ночью. Вот цепь и пригодилась для нашей сестренки, да еще ошейник строгий – с шипами внутри.
- Все равно, - покачала головой Маруся, - неужели за день нельзя было с цепью разобраться?
- Да с цепью-то что-то сделать можно, а выйти - всё одно бы не вышло, - кинулась защищать сестру Сонька... или Леся? Нет, Сонька, у Леси – две косички, а у её точной копии – одна. - Только сбоку от входа вояки еще и какую-то пищалку пристроили. Стоит подойти, она так орет, что в глазах темно и колени подгибаются - никак дальше не пробраться.
- "Завеса", - понимающе кивнула Маруся, - это хорошо, что не упрямилась. Если на предупреждающий сигнал объект не реагирует - взорвётся и в фарш посечет осколками. Это если в зоне поражения нет цели с отметкой "свой".
- Ага! - дружно кивнули двойняшки. - Вот и сидела Настенька на цепи в уголочке тихонечко – дожидалась, у кого терпения больше. У мины этой чертовой или у рыськи, что её себе на завтрак наметила... Ну, или у неё, потому как сама понимаешь - без воды сидеть - удовольствие ещё то. Киска сдалась первой — ей и достался заряд, а Настасье деваться особо некуда было, она ж не знала, сколь там тех зарядов прилажено...
- Хорошо, что вообще вспомнили про неё, - поежилась Маруся, - мы же их в те дни много положили. Могли и не уцелеть охотники до красивых барышень.
- Вспомнили, как же! – хохотнула Леська. - Этот разведчик, а теперича супруг, он вообще случайно на неё наткнулся, потому как сам на всю голову раненый, искал, где бы полежать без сознания. Вот он мину и отключил, заполз в пещеру, чтобы схорониться от зверья, да на нашу Настьку и наткнулся.
- Освобождать побоялся, - ухмыльнулась Соня, - очень уж Настасья его крыла заковыристо, да всякие страдания обещала нечеловеческие, да горести непереносимые сулила до конца жизни. Он впечатлился речами её яркими и сознания лишаться погодил, а накормил какой-то краюхой, воды принес, а потом и сомлел, считай, у неё на руках. А про то, как перевязывала его, да как потом у них сладилось — сестрица нам не докладывала.
- Прямо на цепи сладилось?
Тут интересный разговор прервала сама героиня истории, появившаяся из детской.
- Ну а чего, цепь-то не мешала! Лесь, я их там всех накормила, пока пусть спят. Привет, Марусь.
Настя устроилась за столом, с благодарностью принимая чашку чая с молоком.
- Вчера только капли были, - пожаловалась она, - а сегодня течёт из меня - хоть залейся. В четыре глотки не справляются. Пришлось ещё сцеживать.
- Радуйся, дура, - философски усмехнулась Соня, - было бы хуже, если бы не хватало.
- Так что там с цепью? – нетерпеливо спросила Маруся. – Он заставил?
- Её заставишь! - хохотнула Леська.
- Да нет, - смутилась Настя, - само как-то вышло. – И добавила, словно это всё объясняло: - Я ему голову перевязывала и болтала. А он так внимательно слушал…
- А-а! А потом чего?
- А потом сбежала.
- С цепью?
- Ага. Цепь-то он сразу от камня отстрелил, только вот с ошейником хотел, как рассветёт разобраться, чтобы не оцарапать, - Настя зажмурилась, вспоминая. – А я ночью и ушла к своим.
- Не проснулся?
- Не. Умаялся, бедолага. Мы же всяко разно пробовали.
Сонька поперхнулась чаем:
- Ты чего говоришь-то такое при ребенке!
- Уже можно, - покраснела Маруська.
Все три девицы уставились на неё с недоверчивым любопытством, пришлось срочно заслоняться большой кружкой с молоком и делать очень увлеченный вид.
- Так вот, - прервала молчание Настасья, выручая соседку. – Дошла я до наших, цепь мне мужики сняли, сказали, что война закончилась и чтобы я домой возвращалась. В Рыбаковку, стало быть. Только потом поняла я, что от того, как согрели мы с парнем друг друга, и другие последствия образовались.
Она красноречиво погладила свой сильно уменьшившийся живот.
- И что?
- Ну как что – собралась в дорогу и прямо к твоему капитану. Суровый мужик, пришлось его сперва накормить, а то не подступиться было. И только потом уже про отца моих детей спрашивать. Да вот беда – имени-то спасителя своего я не знала.
- А капитан откуда знал?
- И он не знал. Построил своих ребяток, да и предложил выбирать.
- А ты?
- А что я – от страха себя не помню. Сразу его увидела, да и он меня признал, так и смотрел, словно убить хочет. Иду я вдоль строя этих красавцев…
- Прям-таки все красавцы? – перебила Леська.
- А то я видела? – буркнула Настя. – Можно подумать, я кроме Пашки ещё кого-то другого замечала. Не перебивай!
- Ну-ну, дальше! – подбодрила Соня.
- Иду, значит, коленки подкашиваются. До Пашки дошла, сказала про деток.
- Прямо так и сказала?
- Прямо так. Он взбесился почему-то, попросил капитана, чтоб позволил меня увести. Ну, думаю, всё - скажет, что сама виновата. Да и прав будет.
- А что – ты его заставила?
- Соня!
- А я чего? Дальше давай!
- Ну вот, повел меня. «Где, - говорит, - твой дом?» Я сказала. Так молча и шли. А уже вечер наступил. Довёл до самого крыльца, да и говорит: «Если ещё раз увижу, как мужикам глазки строишь, сниму ремень и выдеру!» «По какому такому праву?» - спрашиваю. «А я не по праву лупить буду, - говорит, - а по заднице, - да ещё так смотрит, что мороз по коже. – Будешь моей, а женой ли, или ещё как – без разницы»
- Ой, девки! Караул, что деется! – вздохнула жалостливо Леська. – Ну а ты что?
- А я чего? Спрашиваю - на цепь посадит, или согласия спросит.
- А он?
- Сказал, что подумает, но цепь ему больше нравится.
- Во, даёт!
- Нормальный мужик, - хихикнула Леська. – А дальше?
- Так всё, ушёл. А вскорости пришел весь при параде, ну и поженились мы.
Все дружно вздохнули, а Леська спохватилась:
- Пойду, племяшек гляну.
Маруся тоже засобиралась – обед готовить, да стирку устраивать. Девушки Иволгины ей очень понравились, но захотелось побыть одной. Да ещё мысль была на параплане пролететь по ближним окрестностям – осмотреться чего тут, да как нынче стало — места-то знакомые.
***

Узнали мы наконец что делалось за кулисами истории. Хитрым таким способ там девушек завоевывают.

Капитан наконец осчастливлен, это не может не радовать) наконец позволили ему добраться до кровати и девушки одновременно.

***

С обедом справилась быстро, потом проверила сообщения, принятые на визоры и приуныла.
Капитан справлялся про свой подарок, мол, не видел нигде щенка. И ещё спрашивал - не нужно ли ей чего привезти. Маруся горестно вздохнула и решила пока не отвечать. Вечером объяснится, а может, он просто забудет.
Снарядилась в полет, и радостно стартовала под уклон к реке навстречу ветру. Как же она соскучилась по чувству полёта! Целых два дня без неба! Пошла над кромкой леса и прерии вдоль дороги, ведущей к бойням. Заметила пару пылящих грузовиков. Через часок показалась деревенька, утопающая в садах и без следов войны. Раньше Маруся обычно мимо неё пролетала, а тут решила завернуть и познакомиться — как-никак ближние соседи в этой стороне.
Знакомцев в селе не встретила, так это не беда. Познакомилась чуть не со всеми — тут копёшки ставили для евражек, чтобы привлечь этих грызунов... дед Ерофей подробно втолковывал, какая от этого корысть здешним яблоням. Радуясь привычной с детства обстановке артельного труда поработала вволю, поудивлялась на нескольких мужиков, в которых распознала военных. Деловитые, умелые, и незаметно, чтобы находились здесь по неволе. Да и местные на них спокойно глядят, вроде как на своих. Сжились, стало быть.
Вот в тощем лохматом Антошке сразу признала аборигена, да только тот как увидел девушку, так весь расцвел, улыбки начал расточать — ну чисто павлин вокруг павлинихи. Пришлось приструнить, прямо сказав, что сговоренная уже. Расстроился парень, но отворачиваться не стал, принес целую горсть крупной малины:
- Возьмешь?
Засмеялась, съела прямо с его рук.
А он сразу эти руки и распустил.
Пришлось врезать непонятливому, а потом самой и лечить, прикладывая к скуле лёд. Не заметила, как время пролетело, если бы Гаучо на запад не начал клониться, могла бы затемнать у весёлых соседей.
Заторопилась домой, и ветер поднялся попутный – быстро долетела, а всё равно раньше своего Савельева обернуться не успела.
Капитан сидел во дворе на скамейке в расстегнутой куртке, курил, и смотрел прищурясь.
Вздохнула, по-быстрому складывая купол. Не привыкла она ни перед кем отчет держать, а вот же, теперь придется. Была пара мыслей, как его задобрить, да только от них сразу сделалось жарко, да и боязно – как-то примет? Эти подкаты она лучше оставит до другого случая.
- Поел? – спросила вместо приветствия, заходя во двор.
- Тебя ждал.
И непонятно, упрек это, или наоборот. И продолжает сидеть, вытянув ноги. Разве что сигаретку отбросил.
- Зря ждал, я уже пообедала, - весело сказала Маруська, хотя внутри стало неуютно от его взгляда. Поэтому слишком близко подходить не стала, замерла в трех шагах от скамейки.
- Где это ты пообедала?
А вот после этого вопроса с металлическими нотками, словно она его подчиненный, стало понятно, что её ласковый капитан изволит нешуточно серчать. И хоть не верилось, что может с ним поссориться, а очень было на это похоже.

И нет, чтоб ответить нормально, да только внутри возмутилась – сам-то неизвестно где пропадает! Потому и сказала насмешливо, само как-то вырвалось, думала, за шутку сойдёт:
- Ты меня ещё на цепь посади!
- А нужно?
Вот не думала, что до этого дойдёт. Да будь он чужим, уж ответила бы. Но это же её личный... и вообще - собственный капитан!
- Если как Настасью, так я не против, - фыркнула она. – Только со мной не пройдёт, сбегу же по-любому!
И взглянула в его глаза, мысленно умоляя: «Не надо!» А чего «не надо»? - самой бы понять. Ускользает мысль, не даётся.
Сколько длился этот взгляд, когда она тонула в нём как в омуте, сказать трудно.
Василий моргнул и её отпустило.
- Кушать пойдем, - сказала, быстро обходя скамейку и взбегая на крыльцо, - у меня готово всё, сейчас разогрею.
Услышала позади его шаги, вздохнула с облегчением.
- Знаешь, Марусь, - начал он, застыв на пороге, - если ты думаешь…
- Эй, капитан, - она оглянулась, оценив по достоинству его хмурую физиономию, и кивнула на стол. – Если тебя так уж сильно тянет поругаться, то я согласная. Но сначала накормлю, понятно?
Своего она добилась – на его лице обозначилась насмешливая улыбка:
- Вот так, значит?
- А по-другому с тобой нельзя, меня уже просветили.
- Кто, интересно? – пробормотал Савельев, но за стол сел. И даже хлеб нарезал, пока грелась еда.
Маруся и себе положила, но больше смотрела, с каким аппетитом ест Василий, кидая на неё странные взгляды. Не успел доесть, поставила перед ним кружку горячего чаю, а сама налила себе молока, да быстро сполоснула тарелки.
- Теперь можно? - Спросил капитан.
- Ругайся, - вздохнула Маруся. – Только ремнем меня нельзя.
- Почему это? – смешинки в глазах капитана придали ей бодрости.
- Дак не маленькая уже. Обижусь и сбегу.
- Это плохо, - согласился он, - ремнём не буду. Ты мне скажи, куда щеночка дела, не понравился?
- Видел же, - Маруся посмотрела жалобно, - подарка для Дары Руслановны не было, а все дарили, и только я ничего не придумала. А Найда как увидела Вадима Бероева, так ну к нему ластиться, да хвостом вилять…
- Расстроилась?
- Да не-е, попросила, коли будут щеночки, мне одного подарить. А сейчас-то не к спеху. Правда?
- Точно. Тем более, что дома тебе не сидится. Вот что ты сегодня такого делала, что мужу рассказать не хочешь?
Маруся прижала ладошки к горячим щекам:
- А разве ты уже муж?
- А разве нет? – хмыкнул он. – Или прошлую ночь уже забыла?
Теперь и шее стало горячо:
- Да разве забудешь такое! Только коса-то на месте. А её в день свадьбы отрезать положено.
Ей даже показалось, что разговором капитан наслаждается, вон как глаза блестят, а ругаться вроде как и раздумал. Права была Настёна. Первейшее это дело – мужика накормить.
- Обязательно обрезать?
- Если только сильно-сильно любишь, - вздохнула. – Так что придётся.
Он улыбаться перестал и откинулся на спинку стула, не сводя с неё пристального взгляда.
- Точно ремнём нельзя? – уточнил с каким-то сожалением.
Ну вот, только расслабилась!
- Запрещено! – сказала как можно решительней. – Ты, если не раздумал, так ругай, словами.
- А так не интересно, - ухмыльнулся он. – Ты мне лучше добровольно расскажи, чем сегодня занималась.
- Ладно. С чего начать? Про цепь или про деревню?
- Давай про цепь, - серьёзно кивнул он.
Рассмешить его рассказом про приключения соседки не удалось, но слушал с интересом. Только усмехнулся, когда закончила:
- Повезло Грачёву – такая девушка досталась!
- А тебе что – не повезло? – возмутилась Маруся.
- Да как тебе сказать – ремнём нельзя…
- Ты это сейчас что? – спросила осторожно. – Издеваешься, да?
- Немножко, проницательная ты моя, - признался он, ухмыльнувшись. – Ты, Марусь, не отвлекайся. Тебе про деревню еще рассказывать.
Пришлось рассказать про полёт в деревеньку, про копёшки для евражек и про то, чем её кормили, да с кем познакомилась. Утаила лишь Антошку и то, как тот кормил её малиной. Ясно же, что капитану это не понравится.
- Вот чую, Маруся, не учили тебе допросов вести.
- Ну и чего? – хлебнула молока, с любопытством глядя на жениха – что ещё выдумал?
- И врать ты не умеешь – уж прости.
- Врать???
- Или не надо было рассказывать так подробно, или уж рассказала бы всё, а не подавала знаки, что жаждешь чего-то скрыть.
- Какие знаки?
- Неважно. Потом научу. Может быть. Ну и чего такого я не должен знать?
- А уверен, что что-то было?
- А то! Колись уже, милая.
Маруся вздохнула и, набрав в грудь воздуха, выпалила на одном дыхании:
- Был там Антошка, парень, угостил малиной, пытался обнять, получил по лицу. Приложила лёд.
- Сразу дерешься? – рассмеялся Василий. – Парень-то понравился, небось? Иначе бы не скрыла.
Взглянула исподлобья и буркнула:
- Мне многие нравятся, а люблю я только тебя!
- Уверена?
- Ты же сам понять можешь – правда или нет!
- Знаю, что правда, только страшно.
- Тебе? – поразилась она.
- Да, милая. Слишком уж у нас хорошо всё, а жизнь давно научила, что так не бывает. Понимаешь ли?
- Ага. А я тебя боюсь, - сказала тихонько. Признаваться – так самое время. Только струсила сразу, и отвела взгляд. Вдруг рассмеётся и не поймёт.
Услышала, как он встал, обошёл стол и, взяв её за руку, заставил подняться. А потом схватил на руки и закружил по кухне.
Она даже засмеялась от неожиданности:
- Поставь, голова кружится.
- Поставлю, если кое-что пообещаешь, - кивнул он, останавливаясь.
- Чего?
- Сообщай мне, когда куда-нибудь собралась. Хоть записку напиши. Хорошо?
- Обещаю, - кивнула серьёзно.
Когда поднялись наверх, Савельев, идущий впереди, замер возле её маленькой комнаты.
- Она по-прежнему твоя, Марусь. Я пойму, если захочешь спать здесь до свадьбы.
- А когда свадьба?
- В воскресенье.
- Вдвоём тут будет тесно, - вздохнула она, глянув на него искоса.
- Думаешь? – усомнился капитан. – Может, проверим?
- Знаешь, Вась! Мне вот Стебелёк завидует, что я тут с тобой обнимаюсь, а ты меня в маленькую комнату!
- Ну-у, - протянул он, - если Стебелёк завидует, то оно конечно.
- И ещё. Только не смейся! Кровать у тебя там как раз «для манёвров»!
- Уговорила! Пойдем в мою. – Он поцеловал её в нос и подхватил на руки. – Устроим манёвры!

***

Утром записки не было, как и капитана. Визоры всё также лежали на её тумбочке, а она даже не спросила – это ей, или как?
Проведав Настёну, её сестер и малышей, столкнулась с Ольгой Петровной. Яга залетела передать лекарства, выписанные Михалычем.
- Тёть Оль, а пойдём, посмотришь, как я живу?
- Не сегодня, Шельма, нет у меня времени совсем.
- А что за спешка?
- Дак повсюду то же, что и тут. Вроде как война была, а через девять месяцев выходит, что совсем другим народ в это время занимался.
- Роды?
- Именно. Просто эпидемия началась. Только на этот раз надеюсь до больницы успеть.
- А кто?
- Да ваша Дарка.
Маруся аж подскочила:
- Дара Руслановна! – охнула она. – Я с вами!

Даже про параплан свой забыла.
- Только-только мне сообщили, - хмыкнула Яга, поднимая вертушку в воздух, - Ксаверий на своей тарантайке удумал её в город везти, да растряс дорогой. Велела остановиться и ждать меня. Нет, чтоб сразу вызвать! Уж обождала бы Настена своих лекарств, тут-то у вас всё путём.
- Давайте быстрее, теть Оль!
- Да куда уж быстрей! - проворчала Яга, закладывая крутой вираж. Многотонная махина грузового коптера вела себя в её руках будто мотылёк.
Пока долетели до дороги, да высмотрели внизу грузовик Ксаверия, у Маруси семь потов сошло от переживаний. Казалось бы, ну подумаешь, роды, эка невидаль, так ведь нет. Даже с Настиной четверней её таким волнением не скручивало.
Маруся стрелой метнулась к кузову, едва коптер коснулся земли. Увидела внутри Дару и замерла на мгновение, испугавшись её измученного вида.
А потом встряхнулась, бросилась поднимать с тючка сена, быстро задавая вопросы.
- Марусь, - на бледных губах боевого инструктора появилась улыбка, и в душе бывшей ученицы стало теплее. – Ты что, понимаешь в этом что-то?
- А то! Позавчера аж четверых приняла. Сама! - это пусть капитан думает, что она врать не умеет!
- А Яга?
- Тут я. Ну что тут, Марусь?
- Успеем, тёть Оль, - сказала уверенно – для Дары. А в душе этой уверенности не было.
Яга всё поняла по взгляду. Подхватила роженицу с другой стороны. Повели к коптеру, поддерживая.
- А что же Вадим Петрович? – спросила Маруся, чтобы отвлечь Дару.
- Уехал он в город с утра. Ничего ведь не предвещало, что начнётся. Не надо ему пока знать.
- Конечно – не надо, - горячо поддержала бывшая ученица. – Вот родим, тогда…
Устроив пассажирку в салоне, Яга шустро запрыгнула в кабину и взлетела. «С Ксаверием попрощаться все забыли», - подумалось Марусе, которая считала схватки, - «так он не обидится - с понятием».
- Как вы там, Марусь? – Яга закончила переговоры по рации и подмигнула Даре.
- Через три минуты, по пятьдесят секунд.
- Поняла, - спокойно кивнула Яга. – Михалыч уже ждёт.
- Это плохо? – устало откидываясь на спинку, спросила Дара.
- Это хорошо, Дара Руслановна! Скоро будете держать на руках маленькое чудо.
- Скорей бы, - ответила та еле слышно.

***

Маруся ходила перед палатой, сжимая кулаки. Третий час пошёл, как Дару внесли сюда на носилках, а её просто взяли и выставили. Мол, своих хватает, тем более, что образования у неё нет. На правду не обижаются, да и какая разница, что она чувствует. Лишь бы с Дарой всё было хорошо!
Вот пока ходила тут, заодно про капитана вспомнила. Что записки не оставила, визоры не прихватила, да хотя бы в свой старенький мобильник могла б его контакт забить. Можно, конечно, Нах-Наху позвонить, у него папаша любого пробить может, но только позже. Зачем ребят волновать раньше времени. Да и совсем не хочется поднимать кипеж из-за такой ерунды.
Из палаты выглянула миловидная девушка в колпаке и маске, болтающейся на одном ухе, и приветливо спросила:
- Ты Маруся?
Кивнула, так как голос внезапно пропал.
- Зайди.
И сразу до неё донесся плач ребёнка, и внутри разлилась такая радость! Поспешно напялив на себя протянутый акушеркой халат, прошла прямо к родильной кровати, где лежала Дара, придерживая у груди ещё не обмытое красненькое существо.
- Знакомься, Ева, это Маруся, - сказала довольная мамочка. И уже другим тоном: - визоры я не взяла, сообщи всем, ладно? И Вадиму. И… спасибо тебе.
Маруся кивнула, уточнять, кому – всем, не стала. Просто отправила сообщение всей снайперской группе: «Дара Руслановна родила маленькую Еву». А потом уже попросила Мелкую передать новость Вадиму. Уж разберутся с Нах-Нахом, как его найти.
С Дарой она просидела еще два часа - ранний послеродовый период опасен кровотечением, потому роженицу некоторое время держат в родильном. Говорили обо всём, Маруся даже призналась, что замуж выходит.
- За капитана? – спросила та.
Вот откуда все знают? Даже не удивишь! Но всё равно приятно. Маруся улыбнулась во весь рот: «Ага».
- Рада за тебя, то-то ты вся светишься!
- Нее, это я из-за Евы.
- Из-за Евы ты по-другому.
Не стала спорить. Уж что-что, а видит Дара куда больше, чем остальные – в их группе это известно.
Потом, уже когда мать и ребенка перевели в послеродовую палату, Маруся побежала в город – чтобы найти Ксаверия, да забрать оставленный в кузове тючок с детскими вещами.
Тот еще не доехал, и она ругала себя последними словами, что не взяла параплан. Без него – как без рук. Так бы долетела, встретила на полпути. А теперь – сиди у дороги, глотай пыль, да вдаль смотри. Вспомнила, что голодная, с утра не ела, но боялась пропустить грузовик – вот-вот покажется.
Через десять минут, попеняв Ксаверию, что так медленно плетётся, бегом вернулась в больницу. Да только к Даре её не пустили. Мол, поздно уже, шастают тут всякие, да и не одна она – с мужем. Но вещи передать не отказались.
Пора было возвращаться домой, а вот как?
На такси коптерское у неё денег не хватит. Тревожить Ягу совестно - что такого срочного, если с утра можно сесть на попутный грузовик до Нифонтовки? К дяде Ляпе обратиться, так то же самое. Не семеро ведь по лавкам ждут её, непутёвую, а один капитан.
Так и брела по городу, поглядывая по сторонам, не встретится ли кто знакомый. Стемнело, тускло горели фонари, освещая дома, ещё не закрывшиеся кафешки, откуда тянулись дразнящие запахи готовой еды. Только просить ни у кого сегодня не хотелось, да и к знакомым заходить. Хотелось только скорей вернуться к своему капитану, ощутить крепкие объятия, увидеть его чуть насмешливую улыбку.
Навалилась усталость, даже винтовка чувствительно оттягивала плечо. Вот лучше б её забыла, чем параплан!
И что теперь капитан скажет? Этот вопрос она уже раз сто себе задавала, и все сто раз отмахивалась. Нельзя об этом думать, а то совсем хреново на душе. Потому что кругом она неправа, и ничего с этим поделать не может.

***

Родилась будущая главная героиня книги "Вторая лягушка-путешествиница" достойное прдолжения цикла Дикая фауна Прерии)))))

Чую в следующей продке кто-то знатно огребет по мягкому месту..... не ремнем так крапивой

Ну почему сразу огребёт))))
Может, её пожалеют))

***

Никого так и не встретилось, но Маруся всё бродила, обойдя, казалось, уже весь город. В такие минуты многое передумаешь о себе – кто ты вообще в этой жизни, и кем хочешь быть, кроме как женой капитана. Засесть дома и воспитывать детишек? Конечно, ей этого хочется, детей, в смысле, но надо же ещё что-то делать. Иначе многому ли она сумеет научить чад своих?
А что она умеет? Воевать? Если понадобится — да. Сможет. Но строить на этом жизнь не хочется, тем более — пока портал закрыт, воевать-то и не с кем. Куда занятней роды принимать. Рожать-то никогда не перестанут, пока люди есть. Вот права Яга – даже в войну этим занимались – слышала в роддоме о том, сколько в эти самые дни новых людей появилось. Настоящий бум.
Но вот только правильно её выставили из родовой - образования нет. Пойти учиться? А куда – к тому же Михалычу? А преподаёт ли он где? Или только при больнице работает? Узнать надо. Неплохо бы у него поучиться. Только вот не в городе работать, а принимать вызовы и лететь на дом. И лучше не на параплане, а как Яга – на своем коптере. И быстрее выходит - а в этом деле иной раз дорога каждая минута - и с собой можно возить всё необходимое. Но кто ей коптер раздобудет? У капитана просить – так нет у него лишнего. Да и тот, что есть, явно для какого-то дела даден. Заработать – когда еще получится. И потом, летать на нём - тоже выучиться надо. Куда не погляди – а ничего вот так сразу у неё не выйдет. Значит, получится постепенно, просто всему этому нужно обязательно выучиться и заниматься своим делом.
Решено, станет акушеркой! Нравится ведь ей это дело. Да и не просто акушеркой, а фельдшером ещё, чтобы всех лечить. Особенно деток.
Сегодня же расскажет Василию о своих планах. Интересно, что-то он ответит?
Очнулась и поняла, что стоит на набережной уже неизвестно сколько, и основательно продрогла на свежем ветру, дующем с океана.
Пришлось отругать себя за тупость – вот чего дурью маялась и время теряла, когда кругом столько людей, к которым можно обратиться за помощью... Дотянула вот до полуночи. Оставалась топать домой к Ольге Петровне. Заодно узнает о планах на завтра, вдруг будет по пути.
Дом нашла быстро, отстроилась Яга на старом пепелище, а где живёт первая торговка Прерии — это всякий знает. Сильно обрадовалась, увидев в окошке свет — не придётся будить людей среди ночи.
Постучала.
Младший сын Яги – Василий, распахнул дверь и посмотрел не столько удивлённо, сколько обрадованно:
- Маруся, заходи! – скомандовал бодро. Спать он, похоже, еще не собирался.
- Привет, Вась, а где Ольга Петровна? Спит? – она прошмыгнула на кухню, села за стол, обняв себя руками. Подумала и сняла винтовку, прислонив к стене.
- Какое спит! – Василий тут же выложил на стол кусок холодной буженины, хлеб и кружку киселя. – Улетела вечером на Лесопилку, а оттуда ещё куда-то, обещалась завтра днём заглянуть.
Маруся кивнула, отпила немного, а есть не смогла, хотя с утра крошки во рту не было. Вот не лезло ничего.
- Рассказывай! – парень уселся напротив, положив локти на стол, посмотрел пристально.
- Пустишь переночевать? – попробовала усмехнуться.
- Уже пустил, - отмахнулся он. – Ты лучше не тяни, а сразу начинай.
- Что начинать? – притворилась непонимающей.
- Говори, что стряслось, да не ври. Врать тебе, Маруся, не нужно! У тебя в жизни и без выдумки всегда случается куча интересного.
- Ну чего пристал? Утром уйду.
- А того. Нравишься ты мне, вот чего.
Испуганно на него взглянула и поняла, что не шутит.
- Я замуж на днях выхожу!
Он усмехнулся:
- Проходили! Не успеешь глаз на девчонку положить, а какой-нибудь сопляк её у тебя из-под носа уводит.
- Не сопляк он. А капитан разведчиков.
- Ну-ну, не горячись. Да я вообще не в том смысле. Ты мне просто как человек нравишься, - выкрутился Василий, - так что по-любому – рассказывай.
Подумала Маруся, да и выложила всё. Как у Дары роды начались, как параплан забыла дома. И что вернуться надо было вечером, а теперь на попутке утром придется ехать, да только к завтрашнему вечеру домой и поспеет.
- А что – ждут?
Кивнула потеряно и сжала губы. Проняло вдруг от Васькиного сочувствия. Залпом допила кисель - легче стало.
А Василий встал, накинул куртку, потянул с гвоздя свой слонобой.
- Поехали, Маруся! Довезу с ветерком. И только пикни мне, что не надо, свяжу веревками, да всё равно отвезу на расправу к твоему капитану, ясно?
Маруся попыталась улыбнуться:
- А если я спать хочу?
- Ремня ты хочешь! Пакуй буженину, да и хлебца с собой прихвати – знаю, что любишь его – только сегодня испёк.
- Сам? – удивилась она, ощущая, как стремительно поднимается настроение, и стараясь не зареветь.
- Сам, конечно. Видишь, какой хозяйственный, а девушки меня не любят.
- Полюбят ещё, - пробормотала Маруся, хватая винтовку и пакет с провизией, - вот я тебя уже люблю!
- Правда? – и хоть темно было во дворе, она знала, что парень улыбается. – Бросишь капитана?
- Не-е-е. Я тебя как брата люблю, в хорошем смысле.
- А бывает в плохом?
Ответить не успела, заревел Васькин монстр, заведенный дистанционно. Потом мотор стал работать глуше, мощные фары осветили двор.
- Запрыгивай!
Маруся последовала совету, устроилась на верхотуре «монстра», вспомнив, что ни разу ещё не каталась на нём, а ведь хотелось - чего лукавить? Удивилась, когда Васька накинул на неё легкое шерстяное одеяло, да подсунул под голову подушку.
- Спать же собиралась, - проворчал. – Погнали?
Спать ей расхотелось, смотрела на звёзды, откинувшись на кресле. Гадала, где какие созвездия. Вот проходили в школе, а что она запомнила? Созвездие Кентавра, разве что. Нападения хищников не ждали, не дураки они, чтобы становиться на дороге у подобного «монстра», но винтовку всё равно держала наготове, привычка. Да ещё подсчитывала, когда доедут при такой скорости. А потом погрузилась в какое-то оцепенение.
Верно рассчитала - первые лучи Гаучо показались, когда впереди обозначился брод через Нифонтовку.
Встрепенулась.
- Отсюда дойду!
- Сиди уж. До места довезу, - проворчал Васька и, не тормозя, въехал в реку. Ну да, его высокой машине всё нипочём, только колеса и погрузились. Вездеход!
Уже медленнее поехали вдоль берега по едва заметной тропке, ломая кусты и объезжая особо крупные камни.
У Маруси сердце быстрее забилось при виде знакомой пристани, а потом и дома показались. Сначала Настин, а за ним и её!
«Перебудим ведь всех!» - спохватилась запоздало. Да уж теперь ничего не поделаешь. Увидела, как на крыльцо Грачёвского дома выскочила то ли Сонька, то ли Леська, а от второго дома по тропинке спускается капитан.
Сердце ухнуло вниз, а Васька как раз и затормозил, да спрыгнул на землю, обходя своего «монстра», чтобы помочь ей спуститься. Только капитан успел первым. Отодвинул спокойно Ваську, и протянул руки. У Маруськи внутри испуганно ёкнуло, когда встретилась с ним взглядом. Забыла даже поворчать, что не маленькая и сама может спуститься — скорее нырнула в объятия любимых рук.
Капитан поставил её на землю, и лишь потом повернулся к Ваське.
- Василий, - протянул руку.
- Аналогично, - кивнул Васька, усмехнувшись, - получите, распишитесь.
- Зайдешь? – спросила его Маруся. – Устал ведь. У нас и комната есть свободная.
Васька перевел взгляд с неё на капитана и обратно и качнул головой:
- Некогда, дела сегодня. В другой раз с удовольствием. – Кинул взгляд наверх и присвистнул: - А это что за красотки?
Маруська оглянулась:
- А это Сонька и Леська, близняшки. Хочешь, познакомлю?
- Не сегодня! – усмехнулся Васька, - а то сразу вспоминается мечта идиота.
Пояснять, что он имеет в виду, не стал. Запрыгнул в машину и дал задний ход, не заморачиваясь с разворотом.
- Домой! – коротко велел ей капитан и ласково шлёпнул пониже спины, подталкивая Марусю к тропинке. Внутри от его спокойного тона всё сжалось, а от шлепка наоборот — развернулось. Душа наполнилась непонятными предчувствиями, и почему-то захотелось «на ручки».

***
Савельев догнал её в пару шагов, едва скрылся за поворотом «монстр» его тёзки, крепко взял за руку и повёл наверх. Но заметив, что приходится буквально волочить за собой вконец уставшую Марусю, остановился, глянул внимательно в её бледное лицо. Наклонившись, сердито поцеловал в губы и подхватил на руки.
Когда она обняла его за шею, и доверчиво прижалась всем телом, еле заметно подрагивая, вся злость, накопленная капитаном за сутки, полные тревог и поисков - показалась глупой и эгоистичной, а внутри защемило от нежности, которую Василий испытывал разве что к сестрам, да и то когда-то очень давно. Правда, сейчас его чувства были далеки от братских.
Странно было, что при такой любви, он испытывает сильную страсть. Ведь где-то вычитал, что чем сильнее духовное чувство, тем слабее будет потребность в плотском воплощении, а вон, однако, как. Невеста едва живая, да и сам ночь не спал, а на уме только одно желание - донести её прямо до кроватки, раздеть и всячески свою эту страстную любовь продемонстрировать.
- Ругать будешь? – послышался тихий шёпот Маруси, а шею защекотало её тёплое дыхание.
- А надо? – спросил осторожно. И опустил-таки на землю – дошли.
- Заслужила, - кивнула девчонка, и словно это уже обычное дело, прижалась щекой к его груди, обхватив руками за талию. – Ругай. А я так постою, ладно?
Савельев поднял руку, чтобы погладить её по голове, но замер, не донеся двух сантиметров, не зная, как поступить. Непедагогично как-то – ласкать и одновременно выяснять отношения. Долгую минуту боролся с собой, потом вздохнул, проведя ладонью по шелковистой головке, по толстой косе, которую придется скоро отрезать. В ответ она мурлыкнула и прижалась ещё сильнее, разрушая все его благие намерения.
- Давай потом, - прошептал он, - как отдохнёшь…
- Нет! – услышал Василий и тут же встретился взглядом с омутом темно-синих в предутреннем свете глаз. – Давай уж здесь. – И снова уткнувшись ему в грудь, пояснила: - Кормить я тебя сейчас всё равно не смогу, устала очень. А нести ссору в спальню… то есть в дом - не хочется.
- Вон оно как, - скрывая улыбку, серьёзно покивал Василий. Оговорка про спальню понравилась. Да и вообще Маруся не уставала его удивлять. Вздохнул, понимая вдруг, что жизнь впереди будет какой угодно, но только не скучной. И вроде, навоевался, и хочется тихого семейного счастья, ан нет. Не судьба. А судьба нежно прильнула к его груди, и похоже пытается заснуть прямо в таком положении. Да уж, еще та у него судьбина, только не променяет он её ни на какую другую. Больно стало вдруг от мысли, что Маруся понравилась бы его сестренкам, да и матушке тоже. Но нельзя об этом думать.
- Вась? – нетерпеливо-сонный голос заставил его встряхнуться, вздохнуть и снова подхватить на руки свою будущую супругу.
- Значит так, - проговорил он, направляясь к крыльцу. – Поступила ты, Маруся нехорошо, потому что нарушила обещание. Хоть бы визоры мои взяла. А в остальном ругать тебя незачем. Ты же у меня взрослая уже, а?
- Визоры мне не нужны, у меня мобильник есть, - буркнула Маруся.
Капитан даже споткнулся. Знать бы раньше!
Но не стал комментировать, до дома донес, ногой захлопнув за собой дверь. Передохнул немного возле лестницы, да и понес сразу наверх.
- Дальше! – скомандовал невнятный голосок, когда он вздумал притормозить у маленькой спальни.
Хмыкнул весело.
Уложив в большой спальне на широкую кровать, снял с неё ботинки и носки, а дальше замер, глядя как она уткнулась в подушку, обняв её обеими руками, и засопела, засыпая.
Хотел оставить её так, чтобы не соблазняться – пора уже лететь на службу. Но пожалел, не выспится ведь нормально. Раздел до трусиков, стараясь не потревожить сон, укутал в одеяло, как маленькую. Постоял немного, разглядывая бледное усталое личико.
Не стоит ей рассказывать, что вернулся домой он вчера рано, хотел провести с ней больше времени. Что, не застав, выяснил у соседок, куда делась невеста. Поняв, что роды – это надолго, вернулся в часть, в Ново-Плесецк. Заодно послал одного бойца покараулить Марусю у роддома. Решил сам её увезти. Но этот кретин, разведчик, мать его, Марусю упустил. И что оставалось делать? Побродил по городу, в надежде, что столкнется с ней случайно. Но чуда не произошло, а куда она могла пойти, он не знал.
Вернулся домой только ночью, во втором часу, уверенный почему-то, что она ждёт его дома. Но дом оказался пуст. И только понимание, что Маруся не пропадёт, заставило его не бросаться снова на её поиски, а просто подождать и постараться не слишком беситься от неизвестности. Заодно настало время подумать над тем, какие они разные. Практически инопланетяне. И привыкать придется не один день, а может – и не один год. Пока ещё у них все наладится…
И по всему выходит, что у него два пути – можно Марусю переделать, она сама на многое готова, а можно принимать такой, какая есть, самому приспосабливаясь к её привычкам. И сколько ни думал, сидя в темном дворе собственного дома, куря сигареты одну за другой, а всё равно второй вариант был ему гораздо ближе. Да, не молод, да - привычек дурных уже много. И кажется, поздно уже меняться самому. Но когда в жизни появляется смысл жить…
Василий грустно улыбнулся своим ночным терзаниям, и, нагнувшись, убрал непослушную прядку с лица спящей невесты. Нет, не стоит ей всего этого рассказывать. И про ревность умолчит, которая вспыхнула при виде парня, что доставил её домой. Ясно же, что просто приятель, у Маруси всё на лице написано. Вот что от неё не отнимешь – это честности. А это совсем немало для начала семейной жизни.
Взяв листок бумаги, он чиркнул несколько слов, положил на тумбочку, осторожно коснулся губами её виска, и стремительно вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

***

Надеюсь он чиркнул номер своего сотового)))

Конечно кэп мне очень по душе, но чтото вы с ними увлеклись, а ведь любовь не у них одних. Между прочим молодая поросль готова вступить в взрослые отношения.

Кстати, спасибо за Василия, парень ведь замечательный, я сразу это поняла в отличии ото всех вас. Тока не позволяйте ему сразу двумя крутить, ему мужику будет все равно, а читательницам обидно.

Он и от этой наплачется ещё.

Продолжение.

***

Маруся проснулась далеко за полдень и сначала не поняла, где находится. Давно она не высыпалась так хорошо. Потянулась, зевая от души, и нырнула под одеяло, обнаружив отсутствие на теле большей части одежды. И сразу всё вспомнила. Ахнула, поняв, что так и не объяснила ничего капитану. И увидела записку.
Там значилось всего несколько слов:
«Вернусь голодный и злой в три часа дня».
Испуганно хмыкнув, девушка решила поверить ему на слово, и одевшись, побежала вниз – готовить. Оставалось до его прихода всего ничего, да и у самой аппетит прорезался. Немножко нервничала, чувствуя, что её ожидает серьезный разговор. Иначе с чего бы ему писать такое?
Хорошо, холодильная камера была забита продуктами, и в груди потеплело от сознания, что капитан для неё старался. Да и дом достроил, а ведь она так и не успела его исследовать. Пещера какая-то еще есть.
Как раз вынимала из духовки дымящийся казан с пловом, издающим дивный аромат, когда услышала шаги на крыльце. Вовремя!
Савельев вошёл стремительно, так что застал её тянущейся за тарелками, и сразу пристал с объятиями, целуя в шею.
- Эй, сначала еда, - попыталась вывернуться Маруся и не показать, как ей нравиться, когда он так обнимает. Покраснела, увидев, как его рука легла на её грудь. Сказала торопливо, чтобы скрыть смущение: – И вообще ты обещал быть злым.
- Ах обещал? – Василий отпустил её с явной неохотой, отобрал тарелки и помог накрыть на стол. Сам достал и нарезал хлеб и, следя за невестой непроницаемым взглядом, дождался пока она наполнит тарелки. – Смотрю, ты здорово готовишь, котёнок.
- Ты ешь! – смутилась Маруся, не привыкла как-то, что за еду хвалят. Но сама не удержалась, набив полный рот – и от голода, и от нервов: - Вкушно!
С первой порцией расправились быстро, и когда капитан задумчиво посмотрел на казан, девушка подняла вопросительно брови и он кивнул.
- Чай? - спросила Маруся, положив добавки на обе тарелки.
- Угу.
Вторую порцию ели медленней, и она удивилась, что даже молчать ей с капитаном приятно. Только убрав тарелки, она подвинула к себе большую кружку с чаем и замерла, делая вид, что рассматривает чаинки на дне.
- Поговорим? – спросила, вздохнув.
- Ну ты уж на меня посмотри, а то мне ужасно нравится твоя макушка, но глаза гораздо больше.
Хихикнув, она подняла взгляд:
- Ты меня раздел? – и прежде, чем он ответил, поспешно добавила: - Я просто проснулась и ничего не помню, только что ты меня на руках принес. А потом что?
- Хм, потом ты заснула, а я поехал в часть.
- А-а, - она улыбнулась, чуть покраснев. И все же призналась: - я просто подумала… Только не смейся! Вдруг чего-то было, а я всё проспала.
К её смятению смеяться он не стал, но ответил как-то очень ласково:
- Я бы тебя обязательно разбудил.
- Ужасно рада, что есть дом, - быстро сменила тему Маруся. Всё-таки страшно неловко было обсуждать эти вопросы с ним. Интереснее, чем со Стебельком, но вот гораздо страшнее что ли. – Я еще не всё видела, но обязательно посмотрю.
- Марусь.
- Да?
- Ты расслабься. Ругать мне тебя не за что, я же вчера уже сказал, а поговорить бы хотелось. Значит, наш дом тебе нравится?
- Ага. И кровать большая. Ой, ну то есть – кухня. Я не то имела в виду…
- Кухня – да, тоже большая. Ты не спеши.
- Ну вот, хорошо, что есть дом, где мы можем растить детей.
- А что? Уже? - Савельев вспомнил, что их соседка довольно быстро и уверенно определила, что понесла... но тут как-то совсем рано.
- Да нет, - смутилась Маруся, - ну что ты всё об этом?! Я вообще думаю, годика три подождать с детьми. Если получится, конечно.
- Конечно, - кивнул он.
- Учиться решила.
- А вот это интересно!
Она вгляделась в его глаза с подозрением, не смеётся ли. Но, как и всегда, ничего определить не смогла. Очень уж непонятно смотрит. И внимательно, словно ему и правда интересно.
- Я тут думала много, ну, когда по городу бродила ночью. И решила учиться на фельдшера. Там три года, а потом можно и деток завести, - и, посмотрев на озадаченное лицо своего капитана, испуганно спросила: - или ты хочешь сразу?
- Да нет, вполне приемлемо, - улыбнулся он. – Как раз и хотел узнать, что ты думаешь о будущем.
- У нас есть три месяца до начала занятий, – оживилась Маруся. Глянула искоса и, наконец, выпалила самое сложное: - Не хотелось бы расставаться, пока это возможно. Запиши меня в свой отряд, знаешь ведь, что подготовка у меня есть. Будем вместе работать и, главное, ездить в твои командировки. Ведь они часто случаются и бывают длинные. Ну как?
- Отличный план, - усмехнулся он.
- Так ты возьмешь меня к себе в подразделение? - насупилась Маруся.
- Возьму, - кивнул капитан. - Инструктором по ходьбе — пополнение у меня из землян. Подходит?
- Ага. Но потом, к осени, я уволюсь и уеду в училище.
- А что так грустно?
- Тогда и наступит разлука до самых каникул, - вздохнула она, подозревая, что ему это не понравится.
- Не наступит, - Василий вынырнул из визоров. – Посмотрел я про твоё училище. Я смогу тебя навещать время от времени.
- Значит, не против?
- Только за. Какие еще мысли бродят в твоей головке?
- И ещё, - решилась она. - Мне подарков не нужно.
- Совсем? - прищурился Василий.
- Ну… Понимаешь… Цветы я люблю, когда они растут, а не когда сорваны. А вещи... это довольно сложно объяснить...
- Постарайся, это важно, - показалось? Или в его глазах мелькнули весёлые бесенята?
- Я из-за этого не любила жить дома, потому что там было слишком много всего такого, что нужно хранить, с чего необходимо протирать пыль, выхлопывать, стирать, раскладывать по своим местам. А мне всегда хватало того, что умещалось в рюкзаке...
- Ты, словно ветерок, - кивнул Савельев с понимающей улыбкой, - в любой момент готова сняться с места и улететь. Ну, а если мне очень-очень захочется тебя порадовать?
- Если очень –очень, тогда можно, - вздохнула Маруся. – Только давай – очень-очень редко.
- Вот и договорились. – Савельев откинулся на спинку стула и поинтересовался: - Ну а пойдут детки. Сколько ты бы хотела, кстати?
- Двух? – неуверенно спросила она.
- Вполне. А им ведь нужна детская и чистые пелёнки.
- Много пелёнок, - подхватила Маруся, - в большом шкафу. А ещё — кроватки, пеленальный столик и игрушки, - она посмотрела на лучезарно улыбающегося капитана, озорно сверкнула глазами и подытожила: - Курсант Маруся доклад закончила.
- Не курсант Маруся, а инструктор Савельева... впрочем, это только с завтрашнего дня, после ЗАГСа, если ты согласишься взять мою фамилию.
- Уже завтра! – ахнула она. И возмутилась: - конечно соглашусь.
- А теперь спать? – спросил он.
- Так день же. Ой, ты же не спал всю ночь?
- Ага.
- А я выспалась уже.
- Ну ты ведь не откажешься… спеть мне колыбельную?
Фыркнув в ладошки, Маруся покраснела:
- Пойдём.

Глава ... Белый пароход.

- Итак, молодые люди, вы намерены добраться на этом корабле до Чёрного, отрабатывая в пути стоимость проезда, - пассажирский помощник убедился, что обе головы согласно кивнули, и продолжил: - Похвальное намерение. Но ведь следовать в указанный пункт «Перкаль» будет далеко не прямым ходом. Поездка может изрядно затянуться.
- Посещение портов восточного побережья и Янтарного моря тоже входит в наши планы проведения летних каникул, - улыбнулся Федька.
- Хм. С согласием отца и опекуна тоже всё в порядке, хотя, признаюсь сразу, ими я мог бы и пренебречь - слишком не хватает рабочих рук, особенно, на малооплачиваемые специальности. Со своей стороны, даже могу предложить продлить турне до Жёлтой. В принципе — как раз на все каникулы и получится поездка. Представьте себе: сначала бескрайние равнины западного побережья, потом живописные мангры устья и полноводный неторопливый поток, что огибает северную кромку Виловых гор, пробираясь через густые, кишащие жизнью джунгли. Океанский корабль беспрепятственно поднимается на несколько сотен километров вверх по течению. И всё это время вы в белоснежных кителях и фуражках с вот такими крабами царите на прогулочной палубе, отвечая на встревоженные вопросы пассажиров, - мужчина посмотрел на ребят таким орлом, что невольно захотелось присоединиться к его стае... или, как это у орлов называется?
Кажется, Ниночка уже готова была согласиться со столь убедительными аргументами, но Федька решил немного поупираться для порядка:
- Боюсь, столь лестное предложение нам просто не осилить. Мы ведь учащиеся и испытываем настоятельную необходимость вернуться в школу к началу учебного года. А аэродромов в указанных местах я не припомню.
- Разделяю вашу озабоченность, юноша, - пассажирский помощник просиял каким-то внутренним светом. - Но, позвольте обнадёжить. С частью обслуживающего персонала у нас заключён контракт, по условиям которого пароходство обязуется развести всех по школам на гидропланах. В частности к вам в Плёткино отправится Фёкла Одинцова. Так что и в отношении вас, полагаю, никаких проблем не возникнет. Так, как поступим?
Ребята переглянулись.
- Знаешь, Федя? Ксения Арбузова, с которой я хотела встретиться, всё равно перебирается в Ново-Плесецк со своим мужем. Поэтому конечный пункт именно в Чёрном — это не критично. А если уж Фекла Максимовна уверена, что вовремя доберётся до школы, то и нам беспокоиться не о чем, - Нинка посмотрела уверенно и спокойно. - Мы согласны на контракт по времени до начала занятий.
- Тогда, сударыня, пожалуйте в третий кубрик. А вы, сударь, в четвёртый. Свободных мест достаточно — выбирайте любое. Собаку поселите в вольере для любимцев пассажиров — всё равно они пустуют. На занятия вас вызовут по внутренней связи.

***

- Лёша, Веня, Клим, - представились Федьке соседи по кубрику. Из двадцати коек свободными оставались семнадцать и, назвав своё имя, Нах-Нах принялся оглядываться. Увы, вызванный на визоры план корабля однозначно уведомил об отсутствии в этом помещении иллюминаторов, поэтому выискивать их тут бесполезно. А иных пожеланий, кроме как место у окошка, у него и не было.
Ребята, в принципе, незнакомые. Однако здоровяка Лёху он точно встречал среди обслуги на рауте в представительстве. И Веню — это его Нинка обещала ощипать. Говорила ещё, что были они когда-то в одной группе, а ведь она раньше училась в Палкино. Вот и отыскался хороший повод завести пристойную знакомству беседу - что может быть естественней, чем сравнить обычаи разных школ?
- Я из Плёткино. Слыхали, небось, про такое место? - и слегка так нос задрал чтобы подумали, будто хорохорится.
- К нам в Розгино тоже с полста душ городской школоты забросили, - Клим не договорил, но все трое ухмыльнулись.
- Ты-то сам, наверное, поначалу с прогулок не вылазил? - пробасил рослый толстячок Лёша. Федьке оставалось только кивнуть. - Вот. А мы, как раз такие группы и водили, вместо того, чтобы самим учиться.
В речах соседей по кубрику отчётливо прозвучал упрёк за принадлежность к ни на фиг не годной плеяде «городских» и, рассудив, Федька сделал виноватое выражение лица, намереваясь не предпринимать больше глупых попыток поговорить. Но было уже поздно. В беседу вступил Вениамин. Со зловещим выражением лица и потусторонними нотками в голосе он произнёс:
- Должок за тобой, горожанин! Танцу бесовскому нас обучишь — тогда и квиты будем.
Оставалось только кивнуть и пожалеть очередной раз об этом несчастном рауте в представительстве. Впрочем — это ведь Нинка тогда танцевать захотела на паркете да под оркестр, так что деваться ему было некуда. Это, как под катком — терпи и не пищи.

***

Ново-Плесецк — конечный и начальный пункт любого океанского рейса. Поэтому пассажиров на стоящем под погрузкой судне не было. Стюардов тренировали на немногочисленных членах команды, портовых работниках, оказавшихся на борту по делам службы, и грузчиках. Речь об элементарном обслуживании типа принеси, унеси, прибери, подотри — тех компонентах сервиса, проделывать которые следует непринуждённо, вежливо и с настроением. Не то, чтобы уж особенно сложная работа, но требует и навыка, и знаний... где что взять, в основном.
Наполнение судовых трюмов проходило уже давно. Разнокалиберные товары завозили прямо с причала через раскрывающиеся в борту двери. Грузовой помощник подолгу разбирался с каждым ящиком и дело продвигалось медленно. Но к указанному в расписании сроку всё работы завершили и отправились в путь ранним утром, дав прощальный гудок на выходе из Плесецкой бухты.
Гаучо выставил из океана только самый свой краешек, но команда пассажирского обслуживания выстроилась на прогулочной палубе и наслаждалась первым выходом в океан — он действительно для всех был первым, если не считать наставнической пары, которая дрыхла в своей каюте. И, чего бы им не дрыхнуть, если на борт судна поднялось всего два пассажира. Оба — без мест в каютах. Так называемые, палубные. Молодой бородач и хорошо подросший поросёнок на шлейке, удерживать поводок от которой было тяжеловато.
Нах-Нах давненько приметил, что в отсутствии внешних команд и мальчики и девочки слушаются распоряжений Стебелька, которую здесь упорно именуют только Фёклой Максимовной. И сейчас по единому движению брови этой долговязой девицы свинтуса водворили в загон на корме, а бородача — в мягкое полукресло за столик под тентом. Его накормили горячим прерианским завтраком и осведомились о том, что подать на обед... но тут и наступил облом — человек выходил в Йориковке, до которой оставалось всего ничего:
- Вон за тем мысом как раз и будет, - пояснил мужик, взмахнув рукой. - Дайте вздремнуть, сколь осталось времени, - и снова взмахнул рукой, как бы отгоняя подальше всех слетевшихся на него стюардов.
После первой остановки случались и другие. С «Перкаля» сгружали ящики, на борт принимали тюки, и судно бежало дальше. Стюардов изредка тренировали в открытии бутылок, наполнении бокалов — множество ритуалов связано у людей с употреблением алкоголя. Тем не менее, свободного времени у ребят оставалось уйма, и посмотреть на живописные берега удавалось без торопливости и со вкусом — реальной работы у команды молодых людей не было.

***

Нинка выбралась на пустынную палубу, устроилась рядом с Федькой на скамеечке, и протянула ему разведицкий шлем:
- Послушай о чём в кубрике толкуют. Наводи вот сюда, - показала она пальцем на участок внешней обшивки. - Я уже настроила, - после чего водрузила к себе на голову второй шлем и сориентировала его именно так, как и показывала.
- Нехорошо, что мы Мелкой ничего не сказали, - кажется, это голос одной из юных стюардесс... точно, Аннушки.
- Ты про то, что нам Лаврентий наплёл? - забасил здоровяк Лёха. - Хе-хе! Эт точно. Она бы своему городскому сразу передала на какую туфту нас подписаои, а он бы корчился от хохота. Потешался над легковерием и наивностью косолапых аборигенов. Правильно, что не сказали. Тем более — видел Лаврентий Мелкую, и приказания помалкивать не отменил.
- Говорить, или не говорить — дело десятоё. Тем более - есть у меня подозрение, что Нах-Нах поболее нашего в курсах, и Мелкая с ним заодно, - вступила Стебель.
- А с чего ты взяла, будто он Нах-Нах?
- Я это с дерева видела, когда зимой пыталась слоносвина успокоить.
- Точно! - послышался чей-то звонкий хлопок по лбу. - Говорили же — плёткинских семиклассниц эта тварь на ветки загнала. То есть ты тоже на тех деревьях торчала. Слушай, неудобно тогда...
- Неудобно на стенке спать, а ничего худого никто Феденьке не сделал. Но то, что эту парочку прислали нам на усиление — говорит о многом. То есть — не зря мы паримся. Явно намечается нечто важное, и наше присутствие это, или страховка, или возможность неожиданного хода.
- А кто за ниточки дёргает? - полюбопытствовала Галочка.
- Лаврентий — он ведь Фадеича человек. А тот — мужик правильный, - вдруг твёрдо доложил Вениамин.
Больше ничего интересного через звукоусиливающую аппаратуру разведчицких шлемов расслышать не удалось.
- Это девчата из моего выпуска. Знаешь, из снайперской группы, которую перед войной подготовила Дара Руслановна, - счастливо улыбнулась Нинка.
- Лёша, Клим и Венька — тоже девчата?
- Ой! - хихикнула Мелкая. - Ты не поверишь! Ребята ни разу не возмутились, случись кому обратиться ко всем со словами: «Девочки». Хмыкнут про себя иной раз. Особенно, Колобок.
- Это Лёхино погоняло?
- Ага. А Венька — Воробушек. Или Воробышек — его то так, то этак называют.

***

Интересный поворот, собрались значит залетные, точнее выжившие снайперы не на прогулку, а на какое-то важное дело.

Кстати подумала тут, была там в одной из книжек про Прерию (вы наверно ее уже и не помните, средненькое такое чтиво) так вот там была одна любопытная особка, то Барс, то ли Крот, то ли Рысь, вопросец у меня будет ли сия героиня еще в ваших книжках или ее дальнейшая судьба неизвестна, может она ушла с прайдом мегакотиков в лес)

Рысь была. Но она наверняка осталась с Дианой Моретти в качестве водителя. А может, пилотирует легкомоторные самолёты. В общем - не появлялась она больше в нашем поле зрения.

Сергей_Калашников, что ж так, она ведь тоже вроде как себе когото захомутала, вот так всегда, самое интересное за кадром.

***

Просто так бездельничать, однако, не приходилось. Уроки танго, которые Федьке и Нинке пришлось регулярно проводить — лишь часть развлекательной программы. Разминки в тире со служебными пистолетами, что носили вместе с несколько петушиного фасона формой: белоснежный китель и шорты у мальчиков, юбки у девочек. Разумеется — на ногах гольфы с кисточками. На голове — фуражка с белым чехлом и черным лаковым козырьком. Всё для того, чтобы пассажиры ни на секунду не забывали: они находятся в море в окружении учтивых и предупредительных моряков.
«Перкаль» делал частые долгие остановки, принимая новый груз и отдавая ящики, добравшиеся до адресата. В этот период на борту случались и люди с берега. Ребята буквально набрасывались на них, окружая заботой, предлагая напитки, закуски, или серьёзное угощение. Шаг за шагом навыки обслуживания совершенствовались.
Ещё юных официантов развлекали в рубке, знакомя с навигационным оборудованием и аппаратурой управления. На посту корабельного энергетика представили в лучшем виде схему подключения установок потребителей и указали узловые точки. Основные машины и механизмы также были не просто описательно изучены, но и некоторые тренировочные действия с ними провели. Сначала научились вываливать за борт тяжеловесный предмет сложной формы. Потом — поднимать надувную лодку с подвесным мотором.
Одним словом, подготовка стюардов не ограничивалась только традиционными видами сервиса. Худо-бедно управляться с кораблём их обучили. За год жизни на Прерии Федька уже настолько привык быть взрослым ответственным мужиком, что элементарно ничему не удивлялся. Остальные же ребята и вовсе чувствовали себя в своей тарелке.
Рейс же проходил в режиме передвижного мелкооптового рынка. Остановка в укромной бухте, подваливающие к борту плавсредства, погрузка, выгрузка, торг, разговоры о предстоящих сделках... грузовой помощник крутился как белка в колесе, общаясь с жителями прибрежных сёл. Тут же — мелочная торговля мылом, спичками, ружейными капсюлями и зубными щётками. Рядом быстренько накрывался стол с угощением — мол, на борту «Перкаля» всегда рады дорогим гостям.
Живописные берега закрытых бухт, короткие переходы среди брызг океанской воды под яркими лучами Гаучо, познавательные лекции по истории взрывателей морских мин или о конструкциях судовых корпусов. В таком режиме «Перкаль» проходил сотню километров далеко не каждый день. Поэтому Федька пришёл к выводу, что одного рейса им действительно будет достаточно на все каникулы.

***

В бухту Мятлика корабль вводила Мелкая, пользуясь подсказками гидролокатора. Вахтенный, разумеется, контролировал ситуацию, но вмешиваться в действия «курсанта Утковой» ему ни разу не понадобилось. Уверенно проследовав нешироким проливом, Нинка отыскала место с подходящей глубиной и встала на якорь — причалами здешние порты не оборудованы.
От берега сразу отделилась надувная лодка с подвесным мотором, и лихо понеслась навстречу прибывшим. Народ в ней выглядел одухотворённым и энергичным... подрулив к пассажирскому трапу сразу восемь молодых людей взбежали на палубу:
- Привет саскачеваны! - Аннушка поймала ладошкой «очередь» приветственных хлопков. - Марш за стол, проглоты, пока оладушки горячие! О багаже не беспокойтесь, его доставят в ваши каюты самые предупредительные на свете портье.
- Кто такие «саскачеваны»? - полюбопытствовал Федька, пока вместе с Лёхой, Венькой и Климом затаскивал поклажу из лодки в кубрик.
- Это тоже специальное подразделение, которое готовили одновременно с нашим. Что-то вроде охраны. Хотя, ты знаешь, может быть, и разведка, - Клим не уверен. - Нам друг о друге не всё известно. Знаю только, что вечно они куда-то уходили или приходили чёрт-те откуда. Девочек к ним не брали.
Прибывшие представились капитану судна, а вовсе не кому-то из его помощников. Как выяснилось — их задача — осуществлять охрану. Ребята эти буквально через несколько минут стали восприниматься как часть судового имущества, ничем не выделяясь среди обстановки - ни одеждой, ни оружием. А работы, к которым их привлекали, были связаны с деятельностью в трюмах и внутренних помещениях.
Буквально вслед за прибытием саскачеванов совершил посадку коптер, из чрева которого выбрались старые знакомые — парни капитана Савельева.
- Здравствуйте, наставник! - церемонно приветствовали они Лёшку-Колобка. А Федьке подмигивали: - Привет Нах-Нах.
Командир группы появился из пилотской кабины. А следом за ним выбралась, разумеется, Маруська. В лёгком летнем платье, в ажурной шляпке и туфельках из трёх ремешков, она поглядела на подруг сияющим взором, сняла головной убор и тряхнула короткой плотной стрижкой вместо косы.
- Второй готов, - ухмыльнулась Гаечка. Феклуша, делай ещё одну зарубку на своём кровоточащем сердце.
Марусины рюкзак и Мосеньку в каюту отнёс Лёха. Туда же чуть позже доставили обед на двоих — ситуация на «Перкале» менялась стремительно. Появилась первая занятая каюта.
Вскоре плавно подошёл классический понтон — четыре надувных колбасы, скрепленных настилом. Снова пожаловали не местные жители, а некое воинское подразделение с огромным количеством имущества. Чуть погодя с севера прилетел довольно крупный самолёт, из которого посыпались парашютисты. Впрочем, это оказались мотопарапланеристы, по очереди севшие на коптерную палубу судна.
Дальше события разворачивались в том же духе: прилетали коптеры, подходили другие суда. Каюты «Перкаля» наполнялись военными, среди которых встречались как женщины военнослужащие, так и одетые по городской моде супруги офицеров. Ужин в салоне, произошедший этим вечером потребовал от группы стюардов работы уже нешуточной. За богато накрытыми столами собралось блестящее общество. Апперитив, закуски, три смены блюд, десерт — вполне достойная трапеза прошла на высоте.
Федьку прикалывала полная осознания собственной значительности Маруськина физиономия рядом со своим седым супругом. Вообще-то выглядела она великолепно и держалась прекрасно, но испуг во взгляде нет-нет, да проскальзывал, когда она тайком косилась на Савельева.
Застолье подзатянулось. Мужчины занялись рассуждениями на какие-то воинственные темы и заметно увлеклись отличными коньяками:
- Грех жаловаться на то, что мы не вступили в бой, - рассуждал майор с символикой связиста. - Но так беззубо, как десант под Ново-Плесецком, наш полк бы ни в коем случае не выглядел.
- Боевые части под столицей, на мой взгляд, проявили себя даже чересчур активно, - парировал пожилой мужчина в штатском.
- Отчего же чересчур, Евсей Елисеевич! - развёл руками молодцеватый полковник. - Не более, чем рекомендовано наставлениями...
- … и сначала нарвались на минирование развалин Сити, а потом попытались уничтожить беженцев, не успевших достаточно удалиться, - ответил Андрюха Фролов из Савельевской команды. - Спасать раненых из разбившегося вертикальника показалось им недостаточно героическим делом.
- Андрюх! - улыбнулся всё тот же майор. - Действия командования оставим на разбор штабных аналитиков. Не станем их судить. Но даже спецура в действиях против неподготовленных жителей выглядела откровенно бледно. Верно?
Его оппонент набычился и заперекатывал желваками под скулами. А порывавшегося встать с места капитана Маруся гладила по руке и что-то жарко шептала ему на ухо.
- Вы, товарищ майор, вместе с вашим комполка правильно не стали тутошних жителей обижать, - вдруг проговорил сидящий с краю здоровяк с украшенной шрамами бритой головой. - Жаль, что возникшее незнание боевого потенциала живущих на Прерии селян крепнет, ширится и обращается в непоколебимую веру. Потому, что, против тренированного, натасканного бойца мирный житель этой планеты — вовсе не пустое место, а достойный уважения противник.
- Пугаешь ты, Пашка, меня зря. Да я бы со своей ротой раскатал бы тут всех в блин, - майор здорово разгорячился.
- Это ты, Никита, оттого так уверенно заявляешь, то на сотни километров в округе нет ни одного селения, отчего твоё утверждение проверке не поддаётся даже в игровом варианте, - укоризненно проговорил Савельев. - Вот не сможешь ты набрать хотя бы горсточку местных пейзан или детей пейзанских, чтобы погоняться за ними по тутошним лесам.
- В группу обслуживания набраны молодые аборигены, находящиеся на каникулах, - с любезной улыбкой объявил пассажирский помощник. - Они всегда готовы к услугам наших дорогих гостей и, если это понадобится, в состоянии исполнить роль беженцев.
- Ой! - радостно всплеснула руками Маруська. - Я тоже местная, я тоже хочу поиграть.
А её седой капитан посмотрел озадаченно на свою юную супругу и досадливо пожал плечами. Кажется, отказывать спутнице жизни в её маленьких желаниях он ещё не научился.

***

- Нах-Нах! Мне нужен твой ствол, - Мелкая заглянула в кубрик «мальчиков» и в привычных выражениях позвала друга побегать. Надо сказать, сия решительная и весьма двусмысленная фраза произвела на парней непростое впечатление — то, что между этими детками давно сложились весьма доверительные отношения приметили все, но, чтобы девушка вот так повседневно позвала партнёра для... этого самого, это как-то тут не принято. Тем более — молоды оба чересчур. Никто ничего не сказал, но стремительно рванувшего на зов подруги Федьку проводили завистливыми одобрительными взглядами.
Едва спустились по пассажирскому трапу к причаленным внизу шлюпкам, ступеньки сзади вздрогнули под весом Фагора — пёс никогда не пропускает возможности погулять.
- Э-э..., ребята! Я слышал, что не в обычае на Прерии прогулки по ночам, - сидящий при лодках солдат с неудовольствием воспринял просьбу отвезти двоих недорослей на берег.
- Мы как раз затем и направляемся туда, чтобы разогнать всякое зубастое зверьё, - улыбнулся Федька. - Ведь из игрового оружия, которым мы будем располагать завтра, от амфициона не отбиться. И брать с собой реальную стрелялку на азартное игрище — слишком рискованно. Поди отличи спрятавшегося противника от затаившегося хищника!
Придумывая на ходу это «обоснование», Федька и не подумал, что обманывает доверчивого парня — эти слова сорвались с его губ для того, чтобы успокоить человека, искренне встревожившегося судьбой малявок неразумных — ну не растолковывать же ему, что Мелкая «слышит» кое-что такое, необычное. Ведь каждому рассказывать о подобном не станешь! Вот и получается как бы не ложь, а некая модель, объясняющая не вполне обычное поведение.
- Хм. Ну, садитесь. А можно мне будет посмотреть, как вы это делаете? Ну, зверей разгоняете?
- Конечно. Гони, Шеф! - Наверное, Нах-Нах поспешил с согласием. Не сообразил, что девушка может быть желает не просто побегать по ночному лесу, а планирует побыть с ним наедине. Но теперь уже ничего не поделаешь: слово сказано — надо выполнять. То есть тащить этого солдатика за собой.
Зажужжал мотор, и лодка пошла к берегу, покачиваясь от движений здоровенного пса, устраивающегося на недостаточно жёстком днище. Лунная дорожка на глади воды, таинственная тень огромных деревьев, осеняющих береговую кромку. Нос судёнышка с тихим шуршанием вполз на мягкий песок и при выходе на сушу людям не потребовалось даже мочить ноги. Маленькая группа «гуляющих» быстро приняла простое построение — впереди Нинка, в трёх шагах сзади Нах-Нах с автоматом. Громадный Фагор буквально льнёт к ногам хозяина, а незнакомый солдатик не отходит от них ни на шаг — он прекрасно себе представляет, какие зверушки могут разгуливать поблизости.
- Ствол вправо держи, и сними автомат с предохранителя, - шепнул Федька парню. - В случае чего — собака предупредит. Но сама она на зверя не бросится. Приучена, что стреляет всегда человек.
Мелкая бежала легко, даже приплясывала. Пологий склон, поднимаясь, из песчаного стал глинистым, а потом травянистым. То справа, то слева виднелись густые заросли, но входить в них никто не собирался — девушка явно знала, куда движется. То и дело под ногами чувствовались каменистые участки, а панорама залива за спиной оставалась открытой и делалась всё шире и шире. Огоньки парохода выглядели уютными и милыми.
Наконец — пришли. Очень ровное каменистое место — Федька нарочно оглядел его при свете визоров, догадавшись, что задумала подруга.
- Надоело мне смотреть, как ты других девочек тискаешь, - вдруг заявила Нинка. - Здесь и сейчас — моя очередь, - она положила на грунт свой разведчицкий шлем и включила музыку. Федька отдал автомат солдату, хряснул о землю кепкой и горделиво отвёл руку — ему тоже давненько хотелось станцевать танго именно с Нинкой. А тут им надёжно никто не помешает.
И они пошли разыгрывать сцену страсти. Сегодня парень «наезжал», а девушка ускользала... хотя, не убегала совсем. Изредка её ловили, когда она позволяла это партнёру — такой вот орнамент сегодня у них выткался под резковатый аргентинский мотив. Не чересур страстный, кстати — каменистую почву под ногами никто не ровнял, так что думать о постановке ступни приходилось на каждом шаге.
- Холодное внимание, - вдруг шепнула девушка в момент, когда прогнулась, повиснув у парня на руке.
- Таракан, что ли, досюда добрался? Не жалко, - подмигнул парнишка. - Пущай завидует, - очень уж душевно у них сегодня пошло.
Потом солдатик контролировал акваторию, а ребята у него за спиной стояли обнявшись и переводили дух.
- Он очень напуган, - шепнула Мелкая, кивнув на служивого. - Но изо всех сил старается этого не показывать. В этом плане между нашим сопровождающим и Фагором сейчас полное взаимопонимание. Можно сказать - гармония. Они побаиваются того, что творится вокруг, но надеются друг на друга. Только, понимаешь какое дело - я сегодня воспринимаю окружающий мир очень широко и чутко. Так вот — никаких опасностей вокруг нет. Все в страхе умчались и попрятались — они боятся того самого альдебаранского таракана, который за нами подглядывает.
Федька слушал это объяснения не слишком внимательно — он наконец-то заполучил Мелкую в объятия и ему позволено беспрепятственно поглаживать её по спине — слышно, как под нежной кожей пружинят мышцы, как проходит лёгкая дрожь вдоль позвоночного столба.
- Феденька! Мне кажется, эта тварь, что за нами подглядывает, реагирует на мои чувства, - вот теперь уже и ответные объятия сделались нешуточными. В мальчика буквально вцепились.
- Ты чего перепугалась? Не съест она нас, говорено же было. Помнишь?
- Точно, я тогда думала, что ты меня... ну, того самого.
- А я сегодня тоже хотел... того самого. Но, как только эта тварь обозначилась, мне стало неуютно. По моему, она нарочно подглядывает всякий раз, как у нас появляется желание?
Нинка вдруг тихонько рассмеялась:
- Альдебаранский таракан изучает ритуалы размножения разумных млекопитающих?
Федька прыснул:
- Слушай, что-то я сегодня размножаться не готов. Где, ты говоришь, он затаился - наблюдатель этот?
- Вон там, - махнула Нинка на высокую траву. Метров семьдесят, думаю.
Нах-Нах повернулся, куда указали:
- Эй, Гость с Альдебарана! Прерианец Нах-Нах приветствут тебя. Пожалуйста, покажи личико — мы не обидим тебя.
- Он пропадает, - вдруг сказала Мелкая.
- Постой, о наш инопланетный друг! - воскликнул Федька с драматическим надрывом в голосе. - Мы не станем настаивать на лицезрении твоего облика, если этого не одобряют обычаи народа, к которому ты принадлежишь. Но высокое счастье общения доступно разумным и без соблюдения скучных формальностей!
- Перестал пропадать, - нервно хихикнула Мелкая.
А Федька слегка озадачился. Как-никак — налицо признак двусторонней связи. И, сказать по-правде, имеется некоторый ресурс для для развития ситуации.
- Уважаемый Гость, - снова послал он голос в направлении невидимого наблюдателя, - мы с подругой исполним для вас мелодичное и слегка задумчивое танго «Кумпарсита». Просто так. В знак предрасположенности продолжать общение.
- Внимание усилилось. Объект приблизился, - Нинка озорно взглянула на мальчика. - Когда-нибудь я тебе за это откручу причинное место, но сейчас помогу выполнить обещанное. Ты скотина, Нах-Нах, - завершила она одобрительно и выбрала нужную мелодию.

***

Раньше именно это танго получалось у ребят не очень. Ну так — размяться, ритм поймать, прочувствовать синхронность. На этот же раз музыка захватила души, а тела словно сами нашли резонанс. Две минуты танца, и они почти потеряли сознание от охватившего обоих желания.
- Ты настоящая скотина, - Нинка схватила Федьку губами за ухо. - Бегом купаться, или я тебя порву.
Когда добежали до воды — одежды на них уже не оставалось. Разгорячённые тела плюхнулись в залив, подняв тучу брызг. Поплавали поныряли, успокоились.
- Вон там таракан забил пакицета, - вдруг махнула девочка рукой куда-то вправо. - Он действительно охраняет нас, я это отчётливо понимаю. Ой Федька! Ну почему я с тобой вечно попадаю в разные ситуации от которых мне и страшно, и смешно и вообще голова идёт кругом?
- Это потому что у меня от тебя всё время голова кругом идёт, - ответил Федька и, прихватив Нинку за короткую косичку, мягко потянул за собой на буксире подальше от берега. С одной стороны от огней замершего в ночи корабля сюда тянулась жёлтая световая дорожка. Другая дорожка, серебристая, шла от ночного светила, которое иногда называли Спутником с большой буквы, а иногда луной — с маленькой. На берегу темнела лодка, к которой от возвышенности осмотрительно и неторопливо приближались забытые впопыхах солдат с Фагором. Ребята же в воде интенсивно взаимодействовали с целью воссоединения, но без твёрдой опоры под ногами это как-то не здорово получалось у них — едва они достигали подходящего взаимного расположения тел, как голова одного погружалась, и приходилось прерываться, чтобы хватануть воздуха — оба были нешуточно запыхавшись и задержать дыхание толком не могли.
- Опять не ладится, - девочка, наконец, успокоилась. Да и паренёк подрастерял задор.
- Да, видимо придётся нам воссоединиться в другой раз. Как я понимаю, внимание Альдебаранского таракана тебя больше не смущает! То есть причина нашей сегодняшней неудачи связана с неготовностью к взаимодействию в трёхмерном пространстве.
- Ага. Ну да я просто перегорела на сегодня. Зато у нас начало получаться целоваться.
- Спасибо вам, уважаемый Гость с далёкого Альдебарана, - повернулся Федька в ту сторону, куда непроизвольно косилась подруга. - В вашем присутствии мы чувствовали себя в полной безопасности. Вероятно, завтра нам не удастся порадовать вас танцем, потому что мы будем заняты. Нас пригласили поиграть друзья вот этого достойного человека... э-э...
- Бори, - поторопился отозваться со стороны лодки служивый.
Зазвонили Федькины визоры, и он поторопился на сушу.
- Завтра в районе игры местные хищники не станут нападать на людей, - проговорил суховатый невыразительный голос.
- Завтра на время игры хищники будут отогнаны, - повторил вслух Нах-Нах. - Отвернись, Боря. Нине нужно одеться.

***

- Ну што? Было? - кажется, весь девчачий кубрик не спит в ожидании возвращения Мелкой со свиданки. Это не одноклассницы, которых она интригует, поэтому тут никаких попыток отшутиться нет и в помине.
- Нет. Но за косичку он меня уже потянул. И мы потом даже, кхе-кхе, кое-что предприняли. И вообще, не торопите нас. Сегодня нам потребовалось некоторое время на решение дипломатических вопросов.
- Не пойму я тебя, Нинка, - протяжно вздохнула Анька. - Ведь, как я поняла, ты уже чуть не год принадлежишь ему со всеми потрохами. И всё ещё девка.
- Так мне с ним и без этого скучно не бывает.

***

- Так что, ты говоришь, делали эти юнцы на берегу?
- Сначала танцевали, товарищ майор. Потом тискались, потом снова танцевали. Ну и купались ещё голышом. Разговоры у них были странные с гостем каким-то Альдебаранским. А только зуб даю — ни надурить меня они не пытались, ни сами с ума не посходили. Я и увязался-то за ними чтобы глянуть, не собираются ли эти огольцы тайком прикопать какую-нибудь хитрость на завтрашнюю игру.
- Это ты верно сделал, Боря. Хвалю. Мы ведь тоже проследили за окрестностями. Вот, послушай, какой звук уловили гидрофоны, когда эти юные голубки купались:
Прокрученная запись сочетала писк с последующим выделением пузырьков.
- Анализатор указывает на сходство с ситуацией атаки моржа косаткой. Есть ряд совпадений. По всему выходит — альдебаранский таракан устранил от купальщиков опасность, исходящую от пакицета.
- То есть, детки полезли в воду, где их поджидала эта кровожадная выдра-переросток? - начал солдат.
«Вон там таракан забил пакицета», - прозвучал из динамиков голос Ниночки...
- Отлично зная, что эту выдру кто-то непременно забьёт, - завершил эту мысль офицер.

***

Ох, как все непросто. Но перво наперво скажу, что "Мне нужен твой ствол" это конечно шедевр))

Я уж думала скучать будем во время путешествия, что может приключится, ан нет, есть еще приключения на юные попки! Ждем продку!!

***

Утром договорились о сценарии игры. Группа стюардов и стюардесс, переодетых беженцами, высаживается на берег. Их задача — перевалить через хребет — ближайшую к берегу гряду холмов. Всего в группе четыре юноши и шесть девушек, вооружённых имитаторами автоматов. Выстрел получается озвученный, а попадание фиксирует аппаратура по появлению лазерного пятнышка на теле противника.
Следом отправляется группа прочёсывания. Вот с её численностью возникли некоторые затруднения. Желающих набралось около полусотни человек — личный состав высадившегося здесь на юге космодесантного полка не участвовал в боях, а энергия в молодых организмах кипела. Ну и хотелось военным показать, что подготовлены они на славу, и вообще — знают своё дело.
Собственно, против выхода в погоню трёх групп человек по шестнадцать-семнадцать, никто не возражал.
Ребята утром немного поспорили брать ли в команду Федьку. Землянин всё-таки. Боевой подготовки с навыками маскировки у него нет. Какое-то время парень слушал спор, копя обиду и оттачивая внутри себя злые слова. Но вдруг понял — разговор-то идёт, словно перед настоящим боем. Таким, в котором можно погибнуть. Почему-то сделалось страшно. А вступилась за него Стебелёк:
- Вы чё, девочки. Нам же без него некому будет след тропить. Главное, Мелкая, на последний этап его правильно сориентируй. Чтобы не вздумал отрыть окоп и встать в нём насмерть, а продолжал отходить, меняя азимут.
Ещё заминка случилась, когда Нинка-Мелкая, Вениамин-Воробушек и Галочка-Гаечка появились в разведчицких шлемах.
- Откуда это у вас? - озадаченно спросил затеявший спор майор.
- Трофеи.
- Так вы что? Воевали?
- А куда нам было деваться, улыбнулся Лёша, которого сегодня называли исключительно Колобком.
Когда лодка с «беженцами» отчалила, парни из группы преследования заметно оживились:
- Ладно, хоть боевые ребятишки. А то думал — просто сгоним детвору в кучу. Эти хотя бы посопротивляются. Что, поднимаем беспилотники?
Услышав о таком, капитан Савельев хотел было возмутиться, что это нечестно. Но стравил пар и успокоился. Договаривались обойтись без имитации тяжёлых вооружений, а в средствах разведки никаких ограничений не упоминалось. Х-ха! Две группы сразу ушли наперехват коптерами.

***

Воспоминания о структуре старой учебной группы у ребят сохранились очень хорошо, судя по тому, что с возвращением в строй Маруси, к ней вернулась и власть командира первого отделения, раньше всегда замещавшего инструктора. А командир второго отделения Стебелёк привычно принялась выполнять при ней роль правой руки. Собственно, давно сложившееся распределение обязанностей не испортил даже Федька, пристроившийся рядом с Мелкой и принявшийся копировать каждое её движение.
Выгрузившись из надувнушки, команда проследовала вглубь берега и скрылась в кустах. По условиям игры у них есть час, в течение которого средства наблюдения преследователей не работают. А места здесь — уникальные. Собственно, оригинальность ландшафтов вообще характерна для этой планеты, то есть нет ничего особенного в самом факте неповторимости местных условий. А главным свойством именно этой местности является то, что море и река здесь никак не могут решить, кто же их них главный. Протоки в путанице островов могут оказаться как пресными, так и солёными. Острова же не наносные, а каменистые — словно части расколотого огромного блюда, разделённые трещинами-проливами. Сверху над этим смыкаются кроны высоченных деревьев, внизу каменистые расщелины чередуются с глинистыми промоинами, и невозможно понять, попал ты на остров или на материковый мыс. С равной вероятностью можно было угадать и на материковую сушу в промежутке между двух разных речушек.
Направляла группу Мелкая, а страховал её Колобок. Остальные вели себя послушно и чутко, следуя за головными, словно привязанные. Минут за двадцать выбрались к бобровой плотине, перегородившей довольно солидное русло. Также, прячась под огромными кронами, добрались до самой большой хатки, построенной лесными трудягами. На попытку проникновения в жилище, хозяева ответили мгновенным нападением: а надо сказать, прерианские бобры крупнее земных и достигают в весе килограммов сорока. Особо страшных когтей у них нет, но зубы мощные, да и силёнки в телах немало. Веслообразный хвост тоже может неожиданно оказаться в деле.
Нах-Нах и подумать не мог, что между людьми и дикими животными возможен такой натуральный мордобой. То есть, чтобы не быть укушенными, что легко привело бы к потере конечности, бобров нужно было вырубать ударом кулака. А те, между прочим, сражались за свой дом, причём, не на жизнь а на смерть. Чужаки же пришли не затем, чтобы убивать — бобры им были нужны живые и даже свободные. Просто, чтобы не мешали.
Пока мальчики выдерживали натиск обороняющихся, время от времени сваливая самых решительных, девочки успели накинуть верёвки на конечности этих защитников своей собственности — так бобров и повязали. Плотина, канал, две хатки — многослойные конструкции из брёвен, замазанных глиной и илом — всё это досталось людям. Пленников же сложили в тени.
- Скорей всего, искать нас начнут коптерами, - открыла совещание Маруся.- Хотелось бы узнать, до чего дошла пытливая мысль учеников из Палкино и Розгино за примерно девять месяцев, прошедших с того момента, когда мы расстались, - милая улыбка со щелью между передними зубами выглядела милой насмешкой над странно сложившейся ситуацией.
- Ой, девочки! - словно крылышками картинно взмахнул руками Клим и кукольно захлопал ресницами: - У нас тут такая прелесть, такая прелесть... - народ зафыркал оттого, как удачно он передразнил Гаечку. - Ну, в общем, очередной вариантик глушилочки для слаботочненькой электронички. Коптеры же нынче чисто вручную не управляются, в любой цепи имеется электронный регулятор. Если он накроется — лететь не получится потому, что окажется невозможно управлять машиной. Так вот эта «морковка» как раз даёт один коротенький электромагнитный импульс. Выпуливается она из подствольника и срабатывает метрах в трёхстах от места пуска. Соток пять накрывает так, что там все пэ-эн переходы деградируют на несколько минут. Некоторые — навсегда. Разве угадаешь заранее?
- Так этой морковкой вообще можно свалить коптер, - схватилась за голову Стебелёк. - Какая же это будет игра, если с жертвами?
- Свалим машину на малой высоте и низкой скорости, чтобы плюхнулась на авторотации. Местечко для этого Шурочка уже выбрала ровное и мягкое и оборудовала приманкой из пары уголковых отражателей. Исполнительное устройство там находится в полной готовности и вступит в игру по акустическому сигналу. То есть, считай, ловим на живца. А второго «зайчика» на ступенчатом склоне сейчас разворачивает Аннушка. Как раз на третьей террасе встречного склона и монтирует.
- Время, время! - захлопала в ладоши Стебелёк. Погоня уже выходит. Все в хатку. Выдох через воду. Сидим, не отсвечиваем.
Последней через входной «сифон» в хатку «вошла» Анка-Пулемётчица. Она сняла с лица компактную, с ладонь, дыхательную маску:
- Слышно было, как импеллеры рябили воду. Соперники-то наши сразу вцепились в оставленный след, - доложила она. - Как-то обидно даже — будто детьми малыми нас считают и даже не ждут никаких хитростей.
- Не всех наставники заставляют думать за противника, - ухмыльнулась Гаечка. - Некоторые ограничиваются изучением инструктивных материалов.
- Вас Дара что? На генштабистов учила? - невпопад брякнул Федька.
- Ага, - брякнул Воробушек. - И на дипломатов тоже, чтобы соображали, когда объявлять войну, а когда прекращать.
Народ нервно захихикал, вспоминая что-то из своего прошлого.

***

С того самого момента, как два коптера с группами преследования поднялись с вертолётной палубы «Перкаля», парни из команды капитана Савельева не спускали глаз с контрольных экранов — ни один из них и не подумал присоединиться к игрокам. Двоякое беспокойство руководило ребятами. С одной стороны «армейские» - этот как бы они сами с их многолетней выучкой и опытом. С другой — Андрюха поставил на беглецов. На тех, за которых выступает жена командира. А чем они в большинстве своём ей обязаны, ребята уже сообразили.
Тем не менее, результат этой встречи интересен просто сам по себе. Да, хотя бы чисто теоретически. Опять же к Колобка разведчики относятся с уважением. Особенно Грачёв. Сложный комплекс чувств испытывают бойцы разведроты к этим школярам.
Вот идущий головным коптер засёк своей чуткой аппаратурой отклики из густого леса и стремительно пошёл высаживать группу на открытый пятачок поблизости от отметок. Второй аппарат отсекая уходящих беженцев нашёл подходящую террасу на склоне. Энергичная посадка, и вдруг — сразу с обеими машинами пропала связь. Пришлось срочно поднимать третий аппарат и гнать к месту событий, чтобы убедиться — все живы и не побились, но сами коптеры лежат на земле и даже не думают взлетать. Системы управления отказали напрочь.
Убедившись, что связь с оружием игроков тоже отсутствует, как и возможность проконтролировать не были ли поражены сами бойцы из оружия условного противника, посредник объявил обе группы выведенными из строя.
- Ну вот, остались только те, что отправились в погоню на лодке, - улыбнулась Мелкая. Играем в честные кошки-мышки?
- Э-э... а бобров-то нужно развязать, - Федька повернулся в сторону пленников и слегка озадачился - звери уже перегрызли верёвки и теперь снова продолжали заниматься делами, прерванными вторжением захватчиков.
- Они всегда возвращаются к работе после того, как получат по мордасам, - успокоил остальных Колобок. - Возле нашей деревни эти трудяги иногда устраивали подтопление. Ну взрослые и посылали ребятишек плотины обнизить. А они драться лезли. Не ну не стрелять же в них за просчёты в расчётах! Наваляем этим меховикам, чтобы не мешались, вытолкаем из плотины бревно-другое да и оставим в покое.
- Я думал, что диких зверей, если они мешают, обычно убивают, - удивился Федька.
- Городской, - вздохнула Галочка.
- Он учится, - улыбнулась Маруся. - Нах-Нах! Идёшь замыкающим. Когда впередиидущий замаскируется, сделаешь ему замечания, уголки подоткнёшь и продолжишь движение прежним азимутом до тех пор, пока дорога не пойдёт под уклон. Тогда остановишься и доложишь руководителю игры, что вышел на заданный рубеж, а от остальных оторвался в лесу и тупо шел на запад, пока не понял, что заплутал. Ну а мы вдоль твоего следа покараулим преследователей.
Нормальный мальчишка на подобное распоряжение, конечно, обиделся бы. Но не он. Не Федька Матвеев, который уже около года упорно учится на аборигена. Вы когда-нибудь били морды бобрам? Вот. И нечего мнения разные иметь о том, о чём отродясь не слыхивали. И вообще — его сегодня назначили живцом — это он чётко сообразил. Работёнка посильная — справится.

***

Впереди довольно долго маячила спина Колобка. А потом — пропала. Нах-Нах хорошенько осмотрелся в разведчицкий шлем — умеет Лёшка маскироваться, хотя сам большой и даже, кажется, что толстый. Вот буквально на глазах - пара десятков секунд вдумчивой работы — и уже не догадаешься ни о чьём присутствии... но, стоп! А це хто? Сразу семеро крадутся навстречу, перетекая от укрытия к укрытию. Если бы не система распознавания образа в шлеме, невооружённым глазом и не заметил бы!
А вот видят ли они его? Должны видеть. Наверняка у них аппаратура ничуть не хуже. Только вряд-ли полагают, что сами обнаружены. Интересно, а как на этом можно сыграть? Увы, никакие мысли в голову не лезли, кроме: «сместиться вправо». Зачем вправо? Не понял. Под ногой что-то хрустнуло, и раздавшийся звук окончательно подтвердил, что Федька демаскирован.
Тупо пошёл вперёд, сокращая дистанцию, но, через полсотни шагов залёг и отполз за полусгнивший выворотень.
- Куда он делся? Неужели обнаружил нас и залёг? - звукоусилитель отётливо донёс голоса соперников спереди.
Федька подумал и пополз влево.
И вдруг поднялась стрельба. Кто, в кого, из чего? - непонятно. Имитаторы у всех одинаковые и голоса «оружия» отличить друг от друга невозможно. А потом поступило распоряжения руководителя:
- Игра завершена уничтожением личного состава преследующих. Всем собраться на берегу у лодок.

***

Федька думал, что сразу вслед за игрой будет проведена её разборка. Однако всё оказалось совсем не так. Стюарды, добравшись до судна, сдали игровой инвентарь, переоделись в служебную униформу и приступили к работе — приближалось обеденное время. Забавный расклад, если подумать — победители обслуживают побеждённых, подавая смены блюд, наливая напитки и подкладывая салфетки.
Что-то в этой нарочитой несправедливости было систематическое, умышленное, не первый раз уже встреченное пареньком за время общения с аборигенами. И всякий раз он брал себя за горло и поступал «по взрослому», не выказывая обиды. Что любопытно — ни разу об этом не пожалел.
Обед, посуда, столовое бельё — десяток человек обслуги на примерно сотню гостей — это только успевай, не зевай, поворачивайся. Потом разнести напитки тем, кто на прогулочной палубе, поставить дополнительные кресла, пару игровых столиков развернуть... Приметил только спортивный коптер на лыжах, появившийся на посадочной палубе, да мегакота, что обычно обретался вокруг Представителя Президента Степана Асмолова. Но самого его во время обеда в салоне не приметил.
Он вообще-то на Маруську смотрел, как той было неловко оттого, что Колобок и её саму и её капитана угощал-потчевал, подливая, да подкладывая. Но ничего, обошлось без неловкостей. Савельевские ребята вообще с Лёшей учтивы, да и он вроде как угадывает, кому чего и сколько.
Так в хлопотах и прошёл день, а вечером...
- Мальчики! Идите к нам, - Стебелёк заглянула в кубрик к ребятам да вот так запросто и позвала всех. И стюардов и саскачеванов.
У девчат тесновато, зато на стенке спроецировано изображение из каюты «Люкс», куда посылают только старших из обслуги - наставников. Впрочем, сейчас их там нет и вообще всё это выглядит, как совещание, которое, собственно, Представитель Президента и проводит.
- Как видите, господа, вопрос о том, как организовать наземную часть системы обороны, не так-то прост. Сегодняшняя с позволения сказать игра, показала, что делать ставку на профессиональную армию в этом вопросе было бы опрометчиво.
- Отчего же опрометчиво, Степан Кузьмич! - возражает полковник. - У местных оказался сюрприз, о котором никто в войсках даже не догадывался. Да знай наши ребята о чём-то подобном, разве приблизились бы они на коптерах на опасное расстояние к имитатору электромагнитного импульса!
- Начнём с того, что это был не имитатор, а эмиттер — боевое устройство, а не муляж. И оно выполнило свою задачу — два коптера требуют замены остродефицитных электронных узлов. Заметьте, летательные аппараты детки вывели из строя в момент посадки — уже на земле, а не в воздухе, что было значительно проще, но вело к риску гибели людей.
- А расстрел преследователей из засады вы полагаете вообще само-собой разумеющимся результатом? - Вмешался Евсей Елисеевич. Он сегодня в мундире и при генеральских погонах.
- Да. Кстати. Почему армейская аппаратура не засекла никого из беженцев? - встрепенулся майор.
- Потому, что беженцы знакомы с принципами работы этой аппаратуры, - улыбнулся Представитель Президента. - Они уже обманывали её в трёхдневной войне. Эти стюарды — не просто школьники, решившие провести свои последние каникулы в путешествии, выполняя несложную работу в оплату за проезд. Это опытные боевые командиры, сумевшие после двухмесячного обучения успешно провести ту самую компанию, что вызвала столь нелицеприятную критику вчера за ужином. И выступали они тогда отнюдь не за регулярные силы, оснащённые по последнему слову техники.
А теперь поставьте себя на моё место. Профессиональная армия ни в войне, ни в игре не показала особенных преимуществ перед наскоро обученными формированиями, вроде этого. Разного рода групп, прошедших ту или иную подготовку, разумеется, было больше. Наспех собранные, чем попало вооружённые, проинструктированные редкими среди мирных жителей знатоками тех или иных военных специальностей — все они оказались весьма эффективны. Собственно, именно эта команда отличилась прежде всего тем, что заставила неприятеля израсходовать впустую просто огромное количество боеприпасов.
- Это что, Степан Кузьмич! Уж не по принципу ли народного ополчения ты собираешься армию формировать?
- В том и беда, Евсей Елисеич, что я и сам не сообразил ещё, как нужно поступить. Однако, надеюсь, господа военные с пониманием отнесутся к тому факту, что сами они не являются решающей силой на поверхности планеты.
- Боюсь, это положение справедливо и в околопланетном пространстве, - вдруг самокритично выступил задиристый майор-связист. - Слишком много неясного выявлено по результатам анализа деятельности системы позиционирования. Особенно - по временным сдвигам. Возникло даже подозрение, что среди тех, кто мешал работе аппаратуры наведения, возникла некоторая рассогласованность, отчего они частично нарушили планы друг друга.
Федьке стало скучновато подслушивать:
- Нин! А ведь дикие звери сегодня действительно не мешали играть.
- Ты к тому, что обещал станцевать для этого, который подсматривал.
- Для него или нет, но я очень хочу с тобой станцевать.
- Жди меня на палубе, - Мелкая довольно улыбнулась и полезла под койку в рундук.
Федька заторопился к себе, чтобы надеть те самые танцевальные брюки и рубашку.

***

Парень из радиогруппы, что менял транслируемые по громкой связи музыкальные записи, даже и не подумал отнекиваться. Ровный деревянный настил, огни ночного освещения прогулочной палубы, Нинка в струящемся платье. И первые аккорды, бросившие ребят в объятия друг друга, чтобы через мгновение отправить их бок о бок под рвущий сердце ритм. Всего несколько обжигающих страстью минут и острое разочарование, когда музыка закончилась - так мало они успели... и тренкнули Федькины визоры:
- Сегодня в море тоже безопасно, - суховатый и невыразительный голос сказал это внятно. — Нинка, прижавшаяся к щеке мальчика, отлично расслышала эти слова.
- Альдебаранский таракан где-то рядом, - шепнула она озорно. - Приглашает поплавать. Но сегодня я бы надела купальник и не стала тратить время и силы на разные глупости.

***

Ого-го-го кажется авторы настроились на неприлично романтический лад в конце отрывочка.

Кстати, когда уже мы узнаем что это за мегатаракашка?
И второе, почему игры так мало, я уж думала проскочила, чтото прочла быстро, нет оказалось просто кот наплакал игру, видимо у авторов есть специальный кот плачущий им интересные продки!

Скоро очень))


Ал потому что манкирует своими обязанностями(((

Солдатик, сидящий около лодок, спросил:
- На берег отвезти? Как вчера?
- Спасибо, мы прямо отсюда спустимся в воду и поплаваем, - Федька положил на банку толстое полотенце и подал Нине обе руки.
- Сам меня возьми выше запястий, - ответила она. - И опусти в воду, как будто чайную ложку.
Бесшумно без единого всплеска погрузившись, девочка некоторое время не показывалась на поверхности, и лишь спустя примерно минуту выставила наружу нос и рот.
- Метрах в десяти держится под корпусом судна, - доложила она спокойно. Федька к этому моменту уже свесил ноги за борт и аккуратно на руках перенёс своё тело в воду. Так бесшумно, как у Мелкой, у него не получилось, однако ни лодку он не раскачал, ни брызг не поднял.
Визоры у него, хотя и крутые, но тащить их в воду Федька даже и не подумал. С момента покупки с ними чего только не случалось — проверять, потеряли они герметичность или нет — ни малейшего желания он не испытывает потому, что в случае отрицательного результата заменить их новыми вряд ли удастся — подвоза радиоаппаратуры с Земли нет и не будет, а на Прерии ничего подобного не изготавливают. Ни к чему они ему в воде. В общем, оставил солдатику на сохранение. Ну а шлемы разведчицкие ребята и не подумали брать с собой. Спокойно и неторопливо отплыли в сторону берега и остановились, когда оперлись ногами о дно.
- Вообще-то я заметно остыла, - Нинка прижалась к плечу мальчика. - То есть нет у меня больше той остроты желания, что вспыхивает во время танго.
- У нас с тобой уже не в первый раз так получается, - улыбнулся он. - Наверное, будем пользоваться этим приёмом, пока сможем... ну... останавливаться. И это... слушай... а мальчишки на Прерии, кроме как с бобрами, ещё с какими зверями дерутся?
- Я не знаю про всех. Скопцов рассказывал, что на Эолке в одном из хуторских кустов хозяйки саблезубого тигра гоняли метлой. На юге лисиц хворостинами лупят, если те к курям подбираются. Медвежек-листогрызов из садов шугают хлопушками. Броненосцев от грядок пацаны отваживают, наваливаясь толпой. Федь, мы с тобой ещё маленькие. Ничего, считай, не видели. И вообще, я уже на сегодняшний вечер достаточно остыла. Поплыли обратно.
Полотенце, в которое Федька завернул подружку, вытащив её из воды, вызвало у Нинки звук, похожий на мурлыкание.

***

Утром Воробушек не вышел на работу. Он сидел в кубрике с идиотским видом и «нюхал пробку».
- Рыжая его папой сделала, - шепнул Федьке Колобок, на чьи граблеподобные пальцы без посторонней помощи почти невозможно натянуть белые официантские перчатки. - Они поженились часа через два-три после того, как война началась. И, как видишь, результативно. Вы-то с Мелкой, надеюсь, не станете так торопиться с детишками? - и строго так поглядел на Нах-Наха.
Собственно в этот день все многочисленные гости разъехались и разлетелись с судна, а сам «Перкаль» после бестолковой трёхдневной стоянки покинул бухту Мятлика так и не позанимавшись здесь ни торговлей, ни доставкой грузов. Как будто именно этот участок маршрута был выделен под то, чтобы военные посидели за основательно накрытыми столами и размялись на берегу взрослыми играми.
Уже через пять часов в очередном заливе началась погрузка-выгрузка кучи тюков и бойкая лодочница выговаривала грузовому помощнику за неправильные напёрстки в его лавке.

***

По мере продвижения «Перкаля» на юг, на борту его появлялось всё больше и больше пассажиров. Солидные семейства нефтепромышленников юга ехали по своим делам с секретарями, охраной и домочадцами, занимая просторные многокомнатные апартаменты. Обогнув оконечность материка судно вошло в Янтарное море. Горы отступили от берега и потерялись вдали. Густые низкорослые леса, просторные пляжи, травянистые равнины и, изредка, решётчатые вышки буровых. И часу не проходило, чтобы не показалось на берегу какой-нибудь постройки, возведённой руками человека.
В здешних бухтах, не слишком хорошо укрытых от непогоды, имелись причалы, к которым и подходили ненадолго. Никакой мелочной торговли больше не велось — в посёлках имелись магазины. Старая основательная благоустроенность крошеных береговых поселений, отсыпанные щебнем дороги, ведущие во все стороны, просторные дома — всё это производило благоприятное впечатление. Количество свежих продуктов на столах, и раньше бывшее не маленьким, теперь просто зашкаливало в плане разнообразия — неведомые раньше лакомства подавались ежедневно.
Разумеется, всё это изобилие стюардам приходилось изучать. Где растёт, как приготовить, с чем подать.

***

- Слышь, землянин! Вопросы у нас к тебе образовались, - вся группа саскачеванов «прихватила» Федьку в кубрике. Смотрят парни на него неприветливо, а особенно неодобрительно глядит их предводитель — Цикута.
- Не, ну глазастые же вы, чуваки. Я скоро год среди местных тусуюсь. Стараюсь, понимаешь, ничем от них не отличаться, а поди ж ты, никак окончательно не мимикрирую.
- Это из-за наглости твоей городской. Ты даже уважаешь нахально, а не по нашему, не по-людски. Ну да это не вопрос, а вовсе наоборот. И ты меня с панталыку не сбивай, а расскажи, какую-такую отличку ты приметил между нами и вами — городскими?
Федька сел на койку и схватился за голову:
- Ну, ты и спросил!
- Вот, видишь! - сказал Цанга Штифту. - Вот вроде и по нашенски резанул, а всё одно не так.
- Эй, вы меня что, изучаете? - Нах-Нах даже озадачился.
- Ясен пень. Щща, опыты ставить начнём. Фуга! Накапай эфиру на ватку!
Посмотрев на ухмыляющиеся рожи, Федька и сам улыбнулся:
- Ты прав, Цикута. Есть отличка. Какие-то вы тут по сёлам совсем не такие, как мы, городские.
- Во-во! И я о том. Какие-то вы, городские, не такие как мы. Так что — базар в сторону и давай по-делу. В чём разница?
Поглядел Федька в упёршиеся в него любопытные глаза, да и увял:
- Вы, если знаете ответ и сейчас меня проверяете, так я сразу сдаюсь. Вернее, не готов я сегодня, потому что сам ответа не знаю.
- Мы тоже не знаем, - вдруг сознался Фуга. - Но чуем разницу. Понимешь, Нах-Нах, не умеешь ты уважать, и всё тут. Вот как будто вредность из тебя лезет и чувство противоречия прёт.
- Точно, - подхватил Штифт. - Я всё время хочу тебе по роже дать. Одна беда — не за что. В общем — поступки у тебя правильные, а сам ты - … ёлки, и оскорбить-то тебя не за что. Ну, понимаешь, у нас в школе тоже городские учились. И уж если какая гадость в них имеется, так та и есть. А ты, зараза, скользкий.
- Погодите, парни! Давайте эмоции отодвинем подальше, а сами чуток поработаем мозгами, - у Федьки где-то в глубине сознания что-то мелькнуло. - Я, говорите, уважать не умею? А другие городские умеют?
- Конечно умеют. Как по морде дашь, выручишь чем-то или тему сложную объяснишь - тут сразу тебе респект и уважуха.
- Так и я умею, - с облегчением вздохнул Нах-Нах.
- Не свисти, - скривился Цикута. - По харе тебе хрен дашь — по морде твоей наглой видно, что вцепишься как бульдог и отмахиваться будешь, пока кровью своей не захлебнёшься. Объяснять тебе науки разные вроде как без надобности — сам смекаешь. Что же касается помощи... даже и не знаю. Равнодушный ты. Вот нет в тебе благодарности к людям за добро. И сам если кому помогаешь, на ответную любезность не рассчитываешь. Верно тебя Нинка скотиной называет. Не умеешь ты никого уважить — всё-то в тебе, понимаешь, для себя.
- Так это, получается, вы во мне выделили такое чужеродное свойство. Неблагодарность мою скотскую обнаружили, - Федька с удивлением огляделся вокруг. - Тогда вопрос про отличие между вами, аборигенами и нами, городскими, кажется мне надуманным. По всему выходит — разница заключена в чувстве благодарности. У вас оно есть, а у нас — нету.
- Ерунду мелешь. Такие, как ты, свиньи неблагодарные, и среди нас имеются. То есть ты — частный случай. А мы тебя про общее отличие спрашиваем.
- Не, ну вы гады просто натуральные! Совсем ведь замордовали! Отпустите меня, я ещё маленький и нифига ваших философий не понимаю. Не проходили мы пока таких высоких материй.
- А верно, парни. Малец ведь только в седьмой перешёл, а мы его по-взрослому пытаем, будто своего ровесника.
- Потому, что ведёт он себя не как малец, а по-взрослому, - вклинился Штифт. - И девчата, кроме как на него, ни на кого даже и не смотрят. Не, ну я не знаю, что с ним вообще надо сделать! Слушай, Нах-Нах! Хочешь, я тебя рукопашному бою стану учить?
- Отзынь от мальца, Штифт, - остановил товарища Цикута. - Козе понятно, что ты ищешь благородного предлога, чтобы настучать ему по лицу... - пиликнуло что-то на переборке. - … у трапа что-то не так — канал связи отрезало...
В это мгновение «посиделки» завершились, а парни помчались наверх, разбираться с непоняткой.
Бэмц! - бегущие впереди Цикута и Цанга влепились друг в друга и отлетели в разные стороны, словно кегли. Наклонившийся Федька увидел идущее ему в лоб колено, но пистолет, столько времени бесполезно болтавшийся в кобуре, уже в руке. Его рукоятка нашла коленную чашечку, а рефлекторно уходящая вверх голова — солнечное сплетение здоровяка, оказавшегося у выхода. Впрочем, сильные руки уже ударили парня с обеих сторон по рёбрам и, кажется, какое-то время дышать ему не суждено. Тем не менее, оба тела — Федькино и здоровяка - вывалились на палубу, причем почему-то подлетевшие вверх ноги так через верх и пошли, отчего сам Федька, оказавшись на спине, увидел другого здоровяка, тянущего Ниночку за косичку.
А пистолет-то — по-прежнему в руке. Выстрел — и возникло отверстие во лбу чужака. А рядом ещё чужаки. Выстрел, другой, третий... робы саскачеванов, форменки членов команды, кителя стюардов... стрелять нельзя, но в руке зажат тяжелый предмет, а одетый не по-нашему мужик наводит на Колобка ствол пистолета-пулемёта.
Хрясь!

***

- А теперь, Кирилл Сергеевич, посмотри совмещёнку по кадрам. Видишь, подошли катера, вроде как с грузом. А вот парни, за которыми мы столько гонялись, поднялись на палубу. Сам понимаешь, оружие тут носить вообще в обычае, так что никаких подозрений ни у кого это не вызывает. Но вот — бац, обезоруживают стюардов и тычутся в запертую дверь рубки — видно, что что-то пошло у них не по плану. Теперь — попытка шантажировать запершихся вахтенных самой маленькой девчонкой и... синхронно замедляем...
Вот вылетает кувырком твой сынуля и, в это время, на шлюпочной палубе совершенно случайно разбивает себе голову о стойку шлюпбалки автоматчик, готовый подстрелить Федьку.
Теперь, парень ни секунды ни в чём не сомневаясь, укладывает подряд четверых из пистолета, словно палкой по штакетнику: тр-р-р-р, - и всё. В этот момент, обрати внимание, ещё один автоматчик на шлюпочной палубе насаживается затылком на рычаг, а два других закалываются собственными штык ножами. Сосчитал? Прошло шестьдесят пять сотых секунды. Команда, обслуга и выскочившие из кубрика саскачеваны уже бьют чем попало деморализованных нападающих. В этой неразберихе никто не видит расчехляемый пулемёт на втором подошедшем катере. Тем более — не наблюдает гибель его расчёта.
- А отчего они погибли, Алексей Павлович?
- Съёмка не зафиксировала эти моменты. Вот, видно, как нападающие поворачивают ствол, а вот уже всё кончено. Позднее на мёртвых обнаружили гематомы, но без явных внутренних повреждений.
- Выходит, Федька связался с чем-то неведомым? - Капитан Матвеев выглядит озадаченным.
- Или невидимым. Не желаете досье на сына своего посмотреть? А то он у нас давненько по картотеке проходит среди личностей, от которых ожидать можно решительно всего. Этакий незашореный ребёнок растёт, понимаете ли.

***

- Ты скотина, Нах-Нах! Думаешь только о себе. А если бы тебя убили? Ты обо мне подумал?
- Нина! Он же тебя за косу схватил! Тебе было больно!
- Дурак! Они просили всего-навсего судовую кассу. Ну какой идиот станет из-за такой трухи, как деньги, рисковать жизнью?! Мы и не думали оказывать сопротивление — там было-то надо немного подождать, а потом они бы уехали. Этот ритуал уже сто лет известен — ты чо! Мы же проходили эту тему. В общем — всё. Послезавтра делаешь нам ребёнка... то есть, я тоже поучаствую, конечно. Но с твоей безголовостью я боюсь вообще остаться вдовой ещё до наступления замужества.
- А почему послезавтра?
- А потому что мне своё девичество ещё нужно как следует оплакать.

***

Все не как у людей, даже прощанье с девичеством. Сколько ж раз вам объяснять с ним надо после прощаться а не перед... дети, чистые дети..

Да и,...с начала не слишком поняла всю хитрозапутанность ситуации с побоищем, думала это прерийные партизаны так ловко всех отутюжили, ан нет видно дело в таракане нашем дорогом и всеми любимом.

вот и я стушевался. Почитаем, разберёмся....
Так за кого Катьку выдавать будем?
Или оставим свободный полёт?
На Прерии всего годик остался, когда женихов больше... или двенадцать... (как время летит)

Сергей_Калашников, не знаю, я совсем запуталась со своей отправкой в лагерь, ни когда не бывала в подобных местах и фантазия буксует

Во время конкурса приостановила выкладку текста ЧП, но сейчас наверстаю - потому что на ВВВ выкладка продолжалась все это время.

***

- Слышь, Цикута! Мы ведь так и не договорили разговор про уважение. Как я понял, мы, городские, и вы, местные — людей уважаем по-разному.
- Вот цеплючий ты, Федька. Мы же как раз и пытались тебе втолковать нечто подобное, а ты оказался вообще неспособен к восприятию этой категории.
- А вот не надо «ля-ля». Ты вместо объяснений меня вопросами терзал. Так что, кончай отнекиваться, обучай уважению.
Надо сказать — в кубрике сейчас не только саскачеваны, но и парни из стюардов, то есть - снайперы. И именно они наблюдают за разговором с особым интересом.
- Ну ладно, - после столь решительных слов пацана, почти в одиночку положившего целую банду, Цикута почувствовал себя ему несколько обязанным. - Вот, давай, для примера скажи - кого ты за что уважаешь?
Вот тут Федька и задумался.
- Мачеху уважаю — она научила меня никогда не забывать второй магазин. Это трижды спасло мне жизнь.
- Хм, - приободрил товарища Клим. - Но ведь не только её... то есть мачеху, ты уважаешь. Давай, вспоминай.
- Тётку ещё. Сама никогда не врала и мне не давала. Теперь из-за этого я постоянно нарываюсь на всякие затруднения.
- Фью-ить! - присвистнул Фуга. - С такими привычками - жить тебе ярко и нескучно.
- И не дол... - начал было Цанга, но тут же получил от Зыри по затылку и захлопнулся. - Ты дальше рассказывай. Кого ещё уважаешь? - продолжил подзуживать Цикута.
- Нинку уважаю. Она за всю войну ни одного бойца не потеряла, а уничтожила её группа больше десятка врагов.
- Это ты неправильно выразился. Нинку ты любишь, а уважение тут ни при чём.
- Ну, не знаю. У меня к ней много разных чувств. В том числе даже животные. Но если кто её обижает — с катушек слетаю.
- Ты Феденька нас от темы-то не отвлекай. Мелкая — она вообще неповторимая вселенная, но базар не про неё, а про то, как ты уважаешь людей. Вот отца своего ты уважаешь?
Нах-Нах призадумался.
- Нет. Не уважаю. Я хочу быть таким же, как он. Смелым, сильным, уметь красиво танцевать и чтобы самая лучшая женщина меня любила.
- Интересно, чего из перечисленного у тебя нет? - тихонько спросил Воробышек.
- Да! - спохватился Федька. - Действительно. Чего это я тут пузыри пускаю?! Так, Цикута! Научишь ты меня правильно людей уважать, или будешь разными вопросами уводить от основной темы?
- Да, ты бы не тянул резину, - поддержал Нах-Наха Колобок. - Давай, объясняй, за что надо правильно уважать?
- Ну... это... за дела, конечно? В смысле, уважать людей нужно за то, чего они делают.
- Так-так, - приободрил «выступающего» Зыря. - А за что такое, за что Федька людей уважает, он не должен их уважать?
- За слова, разумеется.
- Вот, свинтус ты наш бестолковый, - разулыбался Воробушек. Мачеха тебе про второй магазин словами напоминала — за это её уважать неправильно.
- Так она мне его прямо в руку каждый раз совала, - подскочил Федька.
- А вот за это ты мачеху свою уважать вполне даже можешь, - добродушно пробасил Колобок. - Мы тебя правильно поняли, Цикута?

***

- Реального чувака реально уважают за реальные результаты, - заключил Колобок длительную разборку, в результате которой Цикута и его приспешники были окончательно запутаны в понятиях «уважение» и «уважительность». Клим с Воробушком время от времени подкидывали в топку дискуссии какое-нибудь новое положение, выковыривая из словарей определения терминов «респектабельность» или «статус»... сасакачеваны один за другим вспоминали о неотложных делах и покидали кубрик — снайперы, дружно жонглируя понятиями, плющили их интеллектом.
- Цикута, мне не очень важно правильно думает мужик, или неправильно. Тем более - всем вокруг глубоко до лампочки любые, даже самые трепетные его чувства. И верно это до тех пор, пока поступает он как мужик, - добавил Колобок вслед предводителю дружественного племени, скрывающемуся за дверью кубрика. - Но ты, Нах-Нах, действительно какой-то не такой, как мы. Есть в тебе городская безалаберность, есть. Так что не подумай, будто мы тут и взаправду на твоей стороне. Просто своих в обиду не дают, даже, если они неправы.
- Лёш! Саскачеваны нам тоже не чужие, - встрял Клим.
- Зыря! - взревел Колобок. - Ты только ещё и меня, пожалуйста, не путай. Развели тут, понимаешь, антимонии!

***

Вопрос о том, где сделать своего будущего малыша, Федька с Ниночкой обсуждали довольно тщательно. Дело в том, что судно миновало нефтяные равнины крайнего юга, оставило по правому борту устья рек Эолка и Ярновка и теперь шло мимо просторов прерии, заросших жухлой травой — остановки не предвиделось до завтра, до самой Лесопилки. С одной стороны, занять на несколько часов одну из пустующих кают никаких проблем не составит. С другой — Нинке хотелось, чтобы свидетелем этому великому событию стали сами звёзды. А их ночью должно было появиться на небе видимо-невидимо, потому что ни луны, ни облаков - не предвиделось.
По всему выходило — лучшее место для первого совместного грехопадения - шлюпочная палуба. Тем более — там и не ходит никто. Правда, набегающий встречный поток воздуха создаёт изрядное давление на не ограждённом пространстве, но от него несложно укрыться, если залезть в шлюпку и спрятаться за её бортами. Но тогда сверху оказывается чехол, который вид на звёзды перекрывает, отчего затея сразу теряет всю привлекательность.
Если, скажем, покрытие убрать — так это сразу становится видно на обзорном экране, что в течение считанных минут неминуемо приведёт к визиту боцмана. С другой стороны, обманывать системы видеонаблюдения Федька умеет. Ну, не самые навороченные, но здешнюю определённо сможет. В общем — эта ночь для ребят должна стать очень важной. Можно сказать — решающей.

***

Ну вот, наконец-то на монитор обзорной системы выведен стоп-кадр. Тент со второй шлюпки правого борта аккуратно скатан и уложен в кокпите поверх банок. Мягко. Не жарко и не холодно. А над головами бездонное небо Прерии, полное ярких звёзд, доброжелательно поглядывающих вниз.
Федька осторожно скользнул рукой по нежному плечу выжидательно поглядывающей на него подруги, заглянул в дорогие глаза и увидел в них...
- Фагор, уходи отсюда.
Огромный собачий язык слюняво прошелся по Федькиному затылку и Нинкиной щеке. Шлюпка заметно качнулась под лапами шестипудового пса, и твёрдые собачьи когти застучали по настилу палубы. Ребята проводили взглядами обиженно трусящего кобеля, переглянулись и хихикнули.
- Сбил с настроения, собака, - пробормотала Мелкая. - Обними, поцелуй, и я снова начну таять.
- Ничего, - Федька снова осторожно скользнул рукой по нежному плечу, заглянул в дорогие глаза, увидел в них одобрение и призыв продолжать. Значит — пуговички...
...добрался уже до пояска, когда Нина вдруг задрожала и прижалась к мальчику всем телом:
- Это он...
Чуть шею себе не сломал, чтобы развернуть голову почти в зенит и разглядеть забравшегося на шлюпбалку здоровенного членистоногого. Гребень на голове, большие ячеистые глаза. И ведь, совсем рядом, буквально в считанных метрах, гад такой, сидит и пялится. Ног-рук толком не видать — он ими держится. А вот как этого насекомого прогнать? Оно же с собаку размером. Нет, помельче Фагора, но бросаться на него с метлой или воплем: «брысь», как-то боязно.
Толком еще не раздетая Нинка выглядывает из-за плеча и ни о каком делании ребёнка даже не помышляет. Дрожит и постукивает зубами.
- Он что, угрожающую мысль думает? - первейший вопрос.
- Ничего он не думает. Он ждёт, когда мы приступим.
- А мы не приступим, пока он на нас пялится, - продолжил Нах-Нах развивать и без того понятную мысль.
- И не подумаем, - ответила Мелкая.
Забурлюмкали отложенные в сторонку визоры.
- Он не нападёт, - произнёс суховатый бесстрастный голос.
- Так мы и не боимся нападения, - ответил Федька. - Но он нас смущает, этот ваш таракан.
- Смущает - это означает, что в его присутствии вы не можете выполнять запланированные действия, хотя фактически он ничем вам не мешает. Так называемое таинство соития, почему-то столь важное для самок мягкотелых. Искренне жаль. Наблюдение за вашими брачными танцами значительно обогатило наши познания о млекопитающих, как вы себя называете.
Пока длилась эта тирада, таракан уполз.
- Нифига себе. Нас, оказывается, изучали Альдебаранские тараканы, - нервно хихикнула Мелкая. - Надеюсь, ты убедил их больше не делать этого. А то, знаешь, как-то отвлекают от главного.
На этот раз девушка долго вела себя скованно и, хотя откровенно не отбивалась, но в ответ на прикосновения будто замерзала. Пришлось чуть не час рассказывать, как она чудесно хороша, прежде чем прикосновение к пуговкам перестало вызывать у неё ступор.

- Не, ну вы что, не могли места себе поспокойней найти? – боцман, не задумываясь, шлепнул парня ладонью по заднице. А ладонь у него – ого-го!
- Тут звёзды, Сергей Петрович, - пискнула Мелкая, прячась под Нах-Наха.
- Ага. Тебе звёзды, а кавалеру твоему пущай ветром в задницу ревматизьм надувает. Ох и придумщица ты, Нинка, ох и фантазёрка! Впрочем, сёдни тут несильно сквозит. Ладно, радуйтесь. А камеру я, так и быть, отключу.
Проводив глазами крупную фигуру хозяина верхней палубы, ребята снова приступили... было видно, что Нинка держится на одном упрямстве и подыгрывает Федьке исключительно ради выполнения ранее запланированного мероприятия. Только начала оттаивать...
- Вот, держите одеяло! Боцман велел принести, пока у парня задница на ветру не отмёрзла. Успеха вам, ребята! - и Анка-Пулемётчица, весело хмыкнув, скрылась за углом надстройки.
После этой, четвёртой по счёту интермедии, Мелкая тихонько дрожала и на прикосновения к пуговкам реагировала невнятным ворчанием. Нах-Нах притянул её поплотнее к себе, укутал роскошным одеялом и успокаивающе поглаживал по макушке, пока они оба не задремали.
Проснулись рано утром прекрасно выспавшиеся, взглянули друг на друга с улыбкой и отправились по своим кубрикам. У девочек оказалось пусто, зато у мальчиков сразу на нескольких экранах рассматривались, анализировались и комментировались вчерашние действия Нинки и Федьки.
- Не, ну кто так расстёгивает, - возмущалась Стебелёк. - Это же сдохнуть можно от нетерпения, пока он хоть до чего-нибудь доберётся.
- Ох, Феклуша, и не говори! Вот ведь с этого ракурса отчётливо видно, как этот ваш ни на что не годный Нах-Нах беспомощно, словно слепой сосунок, теребит поясок, который застёгивается совсем в другом месте, - вторил ей Цанга.
- Да не, вы чо, не поняли. Они же ведут себя, словно пара старых супругов, решивших понадсмехаться над нами, распустившими сопли и слюни девственниками и девственницами, - взвился Клим: - Вдумайтесь в эти слова: «Хочу, чтобы свидетелем этому были звёзды!» - вот и всё, что Мелкая сказала. А Галка сразу: «Ах, у них сегодня будет любовь! Ах, и конечно на шлюпочной палубе!». А они пошептались чуток, поёрзали капельку, пока устроились, да и задрыхли в своё удовольствие, посмеиваясь про себя оттого, что чуть не два десятка идиотов и идиоток не отрываясь будут всю ночь пялиться на экраны, дожидаясь от них исполнения этого самого!
Федька бесшумно прикрыл дверь и посмотрел в смеющиеся глаза подруги.
- А фиг с ними, со звёздами, - ухмыльнулась она. - Ты мне лучше объясни, почему они не засекли момента, когда мы вылезли из шлюпки? Кто по всем каналам наблюдения повесил стоп кадры?
- Ох, и не говори, - ухмыльнулся Нах-Нах. - Столько странностей вокруг этих брачных танцев! Давай будем внимательней смотреть по сторонам. А дитятю рожать пока погодим — тебе надо немного мышечной массы поднабрать. Я тебя нынче, когда тискал — сообразил — очень уж ты у меня костлявенькая. – И увернувшись от подзатыльника, быстро добавил: - а попка что надо! Ну, Ниночка!..

Глава 23. Минатор.

«Перкаль» деловито резал форштевнем воды Янтарного моря. Справа, на востоке, поднимался нежаркий ещё Гаучо. Слева издалека приближался парусник с тремя мачтами и высокими треугольными парусами ярко-желтого цвета. Пустынно было на прогулочной палубе в этот ранний час. Только Нинка с Федькой, обнявшись, любовались безбрежным простором и наслаждались спокойствием раннего утра.
- Да, ребятки! Отожгли вы не по-детски, - поднявшийся по трапу Цикута подошёл к «голубкам» и посмотрел на них одобрительно. - Это надо же было такую бучу поднять — всех перебаламутили. Мы же всю ночь глаз с вас не спускали, всё хотели поглядеть... - он не договорил и широко дружелюбно ухмыльнулся. - В общем, понял я, в чём отличка между нами и тобой, городской. Ты берегов не видишь, когда чего затеешь.
- Уж прости нас. Но мы нешутейно собирались воссоединиться, - не способен Федька сознательно вводить человека в заблуждение. - Да, видать, не время ещё.
Нинка хихикнула и посмотрела на саскачевана честными глазами:
- Слушай! Вот мы снайперы. Минёров знаю, миномётчиков... других специальностей группы. А про вас — только странное название. Это правда большой секрет? То, чем вы занимаетесь.
- Правда, - улыбнулся Цикута. - Даже мы сами правильного названия не знаем. Хотя, можно придумать: что-то вроде приборной разведки. Чуткие датчики, умные анализаторы, сбор и обработка огромных массивов данных. Хотя, это я только самое понятное объяснил. Такое, чтобы лишнего не умничать.
- А если на примере? - продолжила любопытствовать Мелкая.
- На примере? Хм. Видишь парусник? Давай я про него всё выведаю просто для наглядности, - из футляра, похожего на ножны, парень извлёк зонтик. Развернул его, сориентировал куда-то вверх и через считанные секунды выдал: - Шхуна «Ассоль», порт приписки Ново-Плесецк, хозяйка, она же капитан, Рустама Кондратьевна Иволгина. Экипаж — один человек. Следует из Чёрного на Лесопилку с грузом копры. Пассажиров на борту нет. Несёт утренние паруса, потому что у шкипера хорошее настроение и ветер по прогнозу не сильнее трёх баллов.
Могу дать изображения с камер авторулевого, ритм сердца шкипера и артериальное давление. Отчёт о маневрах, состояние двигателя, перечень задействованных электроприборов и их режимы.
- Покажи вид на нас со стороны, - попросил Федька. Через секунду изображение спроецировалось на ближайшую поверхность.
- Красиво, - Мелкой понравилось. - То есть, вы знаете всё-всё?
- Нет, конечно. Например, ума не приложу, зачем тебе, Нах-Нах, дважды звонил Минатор.
- Минатор? - покопавшись в памяти, Федька припомнил игрока, что в стратегической игре противостоял Хоме. Это, когда они так переиграли трёхдневную войну, что виртуальные боевые действия продлились больше месяца. - А когда он мне звонил?
- Последний раз сегодня ночью, прямо в шлюпку.
- Таракан? - Нах-Нах и Мелкая переглянулись.
Проверить стек входящих — минутное дело. Действительно, имело место несколько звонков с одного и того же номера, разумеется безымянного, потому что никто этого корреспондента и не подумал никак назвать. Просто в голову не пришло. Но сам номер определился и был зафиксирован.
- А что, до этого Минатора можно дозвониться?
- Никому ещё не удавалось — не определяется номер, хоть тресни, - досадливо махнул рукой Цикута.
- Тогда, как поняли, что звонил именно он?
- Сравнением голоса. Нет, не сомневайся, этот результат достоверен. А только есть несколько абонентов, вычислить которых не удаётся ни в какую — всё-таки мы не волшебники.
Подождав, пока саскачеван уйдёт, Федька подал команду вызвать этого странного абонента.
- Что-то случилось? - знакомый сухой голос не передал никаких эмоций.
- Ничего неожиданного, - поспешил Нах-Нах успокоить собеседника. - Мне ужасно захотелось узнать: кто вы и почему с таким вниманием относитесь к нашим брачным танцам? Вы ведь изучаете военное дело, а не биологию.
- У вас неожиданный взгляд на вещи. Кажется, по обычаю вашей расы мне следует рассмеяться. Ха. Ха. Ха.
- Лучше хи-хи-хи, - ухмыльнулась Мелкая, прижавшаяся к Федьке щекой и всё расслышавшая. - Это передаёт отношение превосходства знающего над незнающим.
- Принято, хи-хи-хи, - откликнулись на противоположном конце. - Итак, я исследователь. Интерес к вам двоим возник потому, что именно ваша пара продемонстрировала некоторые черты, характерные для ульев разумных существ, оставаясь мягкотелыми. А изучаю я разумность, как явление. То есть, прежде всего - разнообразие форм общения и объединения разумных существ в коллективы. В ваших отношениях мне почудились признаки нового, ранее не встречавшегося и не описанного другими исследователями.
- Вы упомянули нашу расу. То есть, сами вы что? Негр? Но я думал, будто они смеются также, как мы.
- Простите за невольную неточность. Под расой я полагал иной биологический вид разумных существ.
- Вы мегакот? - охнула Нинка.
- Нет. Я, скорее, таракан, если пользоваться вашей терминологией.
- И вы принадлежите к роящимся тараканам? - Мелкая крепко вцепилась в близкую ей тему — она вообще здорово сечёт в биологии и относится к ней с интересом.
- Кажется, мне пора использовать эмоциональное восклицание, - отозвался сухой безэмоциональный голос. - Мне крайне нежелательно отвечать на поставленные вопросы. Более того, я уже наговорила столько лишнего, что всерьёз опасаюсь за сохранение своего инкогнито.
- Саскачеваны! - теперь охнул Федька. - Они всё слушают и пишут!
- Хи-хи-хи. У них сегодня ничего не получается.
- А вы он или она? А то в ваших ответах присутствуют оба варианта отношения к себе.
- Ха-ха-ха. Ну, ты и спросила! Право, даже и не знаю, как поступить дальше. С одной стороны, общение с вами полезно, с другой — мне совершенно не хочется продолжать информировать вас. Тем более - из уже сказанного вы можете построить достаточно жизнеспособные модели. И вот ещё что. Если будете в другой раз звонить по этому номеру, скажите, чтобы пригласили исследователя.
Связь оборвалась.
- Вы о чём разговаривали? - словно чёртик из табакерки на палубе снова появился Цикута.
- Да сами не поняли, - огорчённо махнул рукой Федька. - Такое впечатление, что этот Минатор косит под инопланетянина и только мозги собеседникам рыхлит.
- Тогда, зачем он звонил?
- Это я ему звонил. Хотел узнать, для чего он за нами подсматривает.
- Ты звонил? Как? Откуда знаешь номер?
- В визорах определился, - Федька глянул и крякнул от огорчения: - Пропал номер-то. Вот незадача!
- Да, полно тебе расстраиваться, - вдруг улыбнулся саскачеван. - Он обычно вообще не виден. Шифруется этот Минатор так, что завидки берут, - и подмигнул озорно, жестом показав, как записывает карандашом на бумажке. - Так зачем он за вами подсматривает?
- Сказал, что ему интересно, - отрезала Нинка.
Парусник по левому борту заметно отстал, зато справа проявилась тонкая полоска берега. Жизнь на корабле потихоньку набирала темп — на палубе появились пассажиры, потянуло съестным с камбуза. Пора накрывать завтрак. Ребята отправились переодеваться в форму стюардов.

***
На Лесопилке к борту оставшегося на рейде судна подогнали баржу, на которую нужно было выгрузить множество ящиков. Другая баржа с тем, что предстояло принять на борт, ожидала своей очереди неподалеку. Пассажиры дружно покинули судно — за редкими исключениями все они как раз сюда и направлялись. На одном из катеров съехали на берег и Федька с Нинкой. Суету пристани и многолюдье пристроившегося рядом рынка обошли стороной, оказались на улице посёлка и двинулись по ней не торопясь, любуясь разнообразием двухэтажных, в основном, домиков, которыми тут всё застроено. Обращала на себя выдумка, с которой местные зодчие возводили коттеджи. И ещё красота изгородей, окружавших приусадебные участки. Тут, как и следовало ожидать, царило дерево, уступая место камню только на покрытиях дорожек.
- Куркулиное село, - заметила Нинка. - Видишь, как всё добротно и основательно. На века. Для детей и внуков, - что-то она сегодня выглядела расчувствовавшейся. Сейчас, в разгар дня, кривая улица производила впечатление сонливости. Покрытая ёршиком коротко подстриженной травы с промятыми огромными колёсами грузовиков колеями, засыпанными щебнем, она сохраняла постоянную ширину, что намекало на некую организованность. В то же время, сама она изобиловала плавными бессистемными поворотами, хаотически меняя направление.
Поздоровались со старушкой, сидящей на лавочке у ворот.
- Знакомая? - спросил Федька.
- Так заведено, - ответила Нинка. - Тут уже не город, где всех не упомнишь. Это у пристани или на рынке не наздравствуешься, а здесь — глубинка. Вспомни, даже у мегакотов имеется форма приветствия для незнакомца.
Идти в обнимочку становилось жарко, и ребята сначала взялись за руки, а потом просто пошли рядом. Фагор трусил следом, обнюхивая разные места по одному ему известной системе и кое-где оставляя метки. Нах-Нах откровенно скучал, а вот его спутница выглядела умиротворённой и радостной — достаточное основание для того чтобы топать и помалкивать.
Девочка сняла с его лба визоры, отключила их и положила в свой нагрудный карман:
- Если исключить недоказуемые факторы, - начала она прямо на ходу, - а именно - внешний вид выпрыгнувшего из воды таракана и то, что я чувствую чужое внимание к нам, то образ Минатора оказывается вполне представимым с точки зрения обычных понятий. Это группа лиц обоего пола, общающихся с остальными от имени одного существа. То есть через один и тот же речевой синтезатор. Думаю, эти лица заняты исследованиями нашего общества. И общества мегакотов... стоп, стоп, стоп, - прервала она сама себя. - Конечно, мегакотов. Ведь ты помнишь, в каком месте состоялся первый контакт! Там, где у этих разумных водопой!
Погоди, не перебивай, а то я мысль упущу, - вцепилась она в руку и не собиравшегося открывать рта Федьки. - Ведь по мнению Игоря Арбузова, а он сейчас более остальных продвинулся в изучении этого вида, с тех пор как мегакотов занесло на Прерию с нашей Земли, прошло не менее десяти тысяч лет. И, при отсутствии разума, вероятность их выживания в течение такого периода представляется ему совершенно ничтожной.
- Стой! - встрепенулся Федька. - Как это их занесло? И, главное, кто это сделал?
- Вот неуч царя небесного! - воскликнула Мелкая. - Ой, прости Федя, всё время забываю, что ты с Земли, - тут же спохватилась она, пытаясь исправить ситуацию со случайно нанесённой другу обидой.
- Кончай извиняться. На вопрос отвечай, - направил подругу в нужное русло Нах-Нах. И она сочла за благо послушаться.
- А, ну есть теория, что портал, который разбомбили в войну, в незапамятные времена соединял Землю и Прерию. Это уже потом он сместился на стационарные орбиты, а раньше через него можно было посуху ходить. Поэтому многие древние живые организмы оттуда перебрались сюда и сохранились, почти не изменившись. Представители так называемой мегафауны живут здесь, а там они вымерли, потому что их или люди перебили, или вытеснили более сообразительные звери. Так уж получалось, что борьбу за место под Гаучо всегда выигрывали более разумные существа — те, кто гибче менялся, приспосабливаясь к условиям обитания.
- Тогда получается — мегакоты разумно переселились туда, где им не угрожал человек, - констатировал парень. А тут их и начали изучать некие неизвестные Минаторы.
- Пожалуй, - согласилась Нинка. - Сам Игорь пишет о том, что возникнуть и обрести разумность этот вид мог в других условиях. И только потом попал на Прерию. Важно другое — если Минатор присматривает за котами, как учёный, интересующийся путями разума, то при попадании нас с тобой в поле его зрения вполне вероятно, что он проявил любопытство к не совсем характерному для нашего вида поведению. Это я про то, как мы с тобой выглядим в глазах окружающих.
- А мне нравится эта затянувшаяся шуточка, - Федька чмокнул Нинку в щёчку. - Таракан же, скорее всего — действительно — разведывательно-боевой модуль, используемый для наблюдения за объектами и их защиты. Помнишь, когда возникла угроза твоей жизни, сколько бандитов погибло? Ну, тех, на шлюпочной палубе?
- Какая же ты скотина, Нах-Нах, - ласково сказала девушка. - Всё понимаешь, но молчишь, как рыба об лёд.
- Ты, дочь земли, где не бывает зим! Не поминай о льде в речах своих, - Федька наклонился и дотянулся губами до губ подруги, не дав ей ответить.
- Хм, оказывается, это вкусненько, если не пытаться подражать тому, что показывают на видео, - Нинка явно осталась довольна. - Можешь в другой раз делать так же всегда, как только захочешь. Но вообще-то лапы у тебя шершавые и хватать меня нужно не так энергично, а то сначала больно, а потом синяки.
- Ты мне подсказывай, - парень провёл ладонью по её спине. - Это ты мои чувства различаешь напрямую, а я про тебя знаю только то, что читаю на лице. Но я понятливый.
Далеко впереди показалось многолюдье рынка — улица привела их обратно, описав широкую петлю.
- Итак, под псевдонимом «Минатор» скрывается группа лиц инопланетной национальности? - спросил Федька.
- Мне нравится ход твоих мыслей, - откликнулась Нинка. - Учитывая легенду о Хозяине, в существование которого лично я категорически верю, мы можем однозначно признать эту версию рабочей.
- Стой! Хозяин, это который вроде снежного человека?
- Сам ты вроде снежного человека. А я их чувствовала. Они поразумней будут нас с тобой. Только другие. И нехорошо о них лишнего трепать. Это я с тобой, как сама с собою могу рассуждать, а вон Дара Руслановна своему Бероеву ничего про них ... ой!
В её нагрудном кармане забурлюмкали выключенные визоры. Ребята переглянулись и хмыкнули.
- Слушаю, - Федька выковырял из нинкиной жилетки средство связи и водрузил его себе на нос.
- Вы интересно увязали факты, - сухой голос Минатора прозвучал, как всегда, безжизненно. - Мне было бы удобней, если бы сделанные заключения остались известны узкому кругу лиц. Тому самому, который знаком с ними сейчас.
- Не думаю, что это сложно, - откликнулась Мелкая, прижавшаяся щекой к лицу мальчика. - Но у нас иногда будут возникать вопросы, которые захочется с кем-нибудь обсудить. Если — с вами, то всё так и получится, как вы хотите.
- Это возможно, - связь прервалась.
А в визорах остался зафиксированный номер.
- Интересно, о чём ты собралась толковать с инопланетянином, который нас изучает?
- Вот нетерпеливый ты какой! Ну откуда же мне заранее знать? Жизнь такая большая, а мы с тобой — такие маленькие.

Глава 24. Утренние паруса

Нинке очень хотелось на рынок — вот чувствовалось это, и всё тут. Но идти туда она категорически не желала. Учитывая, что оба позыва совместились в одном теле в одно и то же время, Федька избавил подругу от разрывавших её на части мук и завёл в кафе, расположенное с краю. Мелкая обречённо уселась за стол и потребовала пива. Себе маленькую кружку, а спутнику — среднюю.
Жаркий день, прогулка по свежему воздуху и прохлада напитка, совместились в первом глотке наилучшим образом — замечательно пошло. Обычно Федька к этому равнодушен... от рыбки, орешков и сухариков Мелкая отказалась категорически. Ребята просто утолили жажду и двинулись дальше. В торговых рядах спутницу натурально тянуло к прилавкам, но она держалась за руку Нах-Наха, словно за становой якорь, и ни на шаг не уклонялась от середины прохода.
- Ты чего? - спросил Федька, покупая у торговавшего при выходе дедка пару стаканов похожих на запятые оршеков.
- Ну, я тренируюсь на беспортошную, - жалобно протянула Нинка. - Понимаешь, мне тут всего хочется, потому что нравится. И есть на что купить, - бедная чуть не плакала. - Мы когда приезжали сюда с мамой, не меньше мешка всяких полезных вещей покупали. И красотульки разные, игрушки... - кажется, сейчас всхлипнет. - Но всё моё сейчас у меня в одном рюкзаке. Что ни купи — придётся расстаться с чем-то другим, - она жалобно посмотрела на друга.
- Ну, у меня есть ещё примерно вот столько места в мешке, - Федька показал два сложенных весьма неслабых кулака. - Я готов сохранить для тебя любую милую твоему сердцу вещицу, - сказал, и не пожалел — глаза подруги сверкнули искренней благодарностью. А через полчаса берестяной бурачок и кожаная шкатулочка, посопротивлявшись, устроились под клапаном его рюкзака. Впрочем, шопинг на этом не завершился — Мелкая покупала крючки, пуговицы, молнии и какие-то хитрые замочки, наполняя ими шкатулку. А в бурачок — соли. Как раз вошла килограммовая пачка.
Да, потяжелела ноша за спиной, зато подруга довольнёшенька. Уж вволю наспорилась из-за цены. Поперебирала товары, критикуя их качество и взывая к совести продавца. Нах-Нах смотрел и диву давался. Никогда раньше не примечал за Нинкой такой бойкости и нахрапистости. Хотя, тогда, на войне, она легко строила основательных мужиков, крутила, как хотела их отрядом, заставляя людей непрерывно перемещаться и работать. Тогда она тоже ему нравилась. И вообще — изменчивость ей к лицу.
Не удержался и на выходе с рынка чмокнул её в губки. Так, мимолётно, легонько совсем.
- Мелкая у тебя коряга, - послышался насмешливый голос. Группа ребят постарше, где-то класс десятый-одиннадцатый, расположилась на ящиках неподалеку от пристани. Федька привычно «рассосал» вскипевшее в нём раздражение. Взял подругу за кончики пальцев и, словно в танце, провернул перед собой, демонстративно разглядывая со всех сторон.
- Ничего ты не понимаешь, - буркнул он недовольно, как бы про себя. - Девочка на все времена. А чего это вы тут поджидаете?
- Погрузки на «Перкаль». Следуем в Винниково по контракту. Подрядились батрачить на виноградниках, - парень, попытавшийся задрать Нах-Наха, с любопытством посмотрел ему прямо в глаза.
Мелкая сняла с плеча снайперку и через прицел направила взор в сторону судна:
- Погрузку не завершили, - сказала она через пару секунд. - В смысле, пакеты с лесом подают в трюм. Подвиньтесь мальчики. Мы с вами посидим — нам тоже туда. Расскажете, кто такие, из каких мест, почему выбрали в жизни этот путь, - кажется, после «разгона» у прилавков, она ещё не перешла на мирные рельсы и по инерции продолжает действовать боевито и напористо.
Вытряхнула из Федькиных карманов орешки и разделила на десяток почти взрослых мужиков. Уверенно и непринуждённо устроилась на ящике и с интересом посмотрела на парней, мол: «я вас внимательно слушаю». Те немного замялись, глядя на эту самоуверенность озадаченно, но до неловкости или хамства дело не дошло.
- Снайпер Мелкая! Позвольте отрекомендоваться, Борис Шувалов, - этого бойца из Савельевских ребят трудно не узнать — его обликом впору пугать детишек. Настолько зверская ро... лицо, в общем, такое. Нинка тоже его сразу узнала. Подала руку ладошкой вниз — под поцелуй, конечно, который не замедлил последовать. - А малыши эти с ГОКа. Неорганизованные совсем и бестолковые, - принялся объяснять ситуацию боец. - Пока стаю ужасных волков не увидели, всё норовили разбежаться. Представляете, всю дорогу чуть не силком удерживали их рядом с собой. Когда бы не коты — все поразбежались бы. У-у-у! Гады! Думал всю кровушку из меня выпьют, пока не довел до пристани их. А они, поганцы, при шкиперше удумали разговаривать матом. Так четверо потом тащились за лодкой вплавь на шкертах, пока не прикусили языки свои поганые.
Так что первоначальную педагогическую обработку мы, как могли, провели. А у вас на «Перкале» по-прежнему, плети практикуют для вразумления? - спросил он заинтересованно.
Нинка внутренне страдала, сдерживая смех. Поэтому отвечать пришлось Федьке.
- Знаете, мнения судовых воспитателей разделились. Сейчас проводятся сравнительные испытания эффективности плетей и розг. Очень вовремя вы доставили экспериментальный материал, уважаемый Борис.
На этом месте Мелкая залилась колокольчиком и, начавшие было вытягиваться лица будущих пассажиров, прояснились.
- Вот зря ты так, - попрекнул её мальчик. - До Винниково ещё в Лагерное заходить, да в Черное. Представляешь, что они за это время натворят от безделья в дальней-то дороге?
- Ой, - виновато примолкла девочка. - Борис! А вы с нами поедете?
- Нет, сдадим группу пассажирскому помощнику, и - обратно.
- Нам вас будет не хватать, Борис, - промурлыкала Мелкая с таким тоскливым выражением, что Федьку даже по сердцу резануло. Понимает, что это игра на публику, но кусочек ревности вылез откуда-то из глубины организма и уколол в самое сердце.
В этот момент из-за корпуса «Перкаля» показалась шхуна с жёлтыми парусами. Та самая, что отстала от них в открытом море. Рядом с корпусом грузопассажирского судна она выглядела хрупкой и изящной. Невольно все взгляды устремились на парусник, поэтому прихода лейтенанта Фролова никто сразу и не заметил. Никто из штатских. А вот Шувалов на приближение начальства отреагировал незамедлительно:
- Группа сопровождаемых ожидает погрузки на судно, - доложил он как-то лениво.
- Понял тебя, - одобрительно высказался прибывший. Оценил, что рядовой не устраивает демонстрацию знания уставов - не любят этого местные. Андрей улыбнулся краем рта старым знакомым и потёр еле заметный шрам на подбородке. - Здравствуйте, снайпер Мелкая, привет Нах-Нах.
На приветствие Нинка ответила прохладным кивком, исполненным королевского величия, и спрятала ладошки за спину. Федька же простодушно улыбнулся и пожал протянутую для приветствия руку.
- Утренние паруса, - кивнул Шувалов в сторону причала.
Желтые полотнища соскальзывали с мачт, пропадая где-то внизу, а за кормой шхуны вспенился небольшой бурун. Вытянутый корпус плавно повернулся и, замедляясь, заскользил к причалу.
- Утренние, говоришь? А вечерние - какого цвета? - лейтенант так и впился взглядом в швартующийся кораблик.
- В тот раз синие были, тащ лейтенант. Ну, помните, осенью, после вашей встречи со шпалой? - в голосе Шувалова послышалась неприкрытая насмешка, проигнорированная, словно её и не было.
Лейтенант двинулся туда, где парни с пирса подхватывали баграми петли выползающих из бортов парусника причальных канатов. Вот с палубы на помост перекинулся сходень и на него ступила женщина, перед которой в тот же миг и оказался Андрей Фролов.
- С прибытием, Рустама Кондратьевна, - обратился он к прибывшей. – Давно не виделись. Не откажите в любезности, соблаговолите мороженого откушать.
Лишь на мгновение у ярко одетой капитанши неодобрительно сузились глаза, а в следующий миг красавица уже задорно улыбалась:
- Привет, Андрейка. Знаешь, не откажусь. У меня как раз есть свободных полчаса.
Фролов скрипнул зубами, вспоминая досадную оплошность прошлой встречи и, галантно пропустив даму вперёд, пошёл рядом, приноравливаясь к её легкому шагу.
- Рустама Кондратьевна! А может, попробуем всё сначала начать? – спросил серьёзно, как только отошли от толпы у пирса.
- Для начала, коли в приятели набиваешься, изволь звать Рустамкой, и никак иначе, - спокойно ответила девушка, и свернула к знакомой кафешке.
Официант встретил их радостно-удивленной улыбкой, а кабатчик нахмурился, да поставил поближе своё слонобойное ружье.
Лейтенант на эти метаморфозы обслуги едва заметно поморщился, а Рустамка, похоже, и не заметила. Заказала себе три фисташковых шарика мороженного, с орехами и каплей терника в сладком сиропе. Андрей попросил чашку кофе, повторять за девушкой сегодня не считал нужным, а к мороженному он был равнодушен.
Глянув на него сквозь ресницы, Рустамка ухмыльнулась, и запустила в рот первую ложечку любимого лакомства, выразительной пантомимой демонстрируя неземное блаженство.
- Знаешь, Андрейка, - сказала она с чувством, - зря ты отказываешь себе в таком удовольствии. Ну что тебе этот кофе, который только пригубил и не пьёшь? – И более холодно добавила: - А будешь смотреть таким голодным взглядом, так я просто встану и уйду.
- Извини, - криво усмехнулся он, - задумался о своём. Не нравлюсь я тебе?
- Ну почему же? - девушка положила в рот вторую ложечку лакомства, и голос её снова стал задорным и даже ласковым, - ты очень симпатичный, даже слишком. У меня-то запросы куда как скромнее. Вот зачем я тебе, лейтенант? Ты парень видный, тебе любая рада будет на шею кинуться. А мне вот, уж прости, ни за каким чёртом ты не сдался.
- Так я об этом и толкую, - кивнул Андрей, с виду нисколько не расстроенный. – Только я не отступлюсь. Будешь моей, и детишек мне нарожаешь не меньше четырх.
Девушка, напротив, от этих слов заметно побледнела и даже забыла о мороженном, хотя парень не повышал голоса, высказывая свои взгляды на дальнейшую жизнь.
- Вот что ты такое говоришь, а? – расстроенным голосом спросила Рустамка, придвигаясь к нему ближе и понижая голос. – Пойми, боец. Коли сказала –нет, оно и означает – «нет», и другого не жди.
- Ты мне пока что «нет» не говорила, милая, - с легкой усмешкой возразил лейтенант, - и все твои протесты звучат крайне неуверенно. Скажи еще, что я не прав.
Рустамка вырвала руку, которую накрыла широкая ладонь Фролова, и сердито принялась ковыряться в вазочке с мороженным, безжалостно разрушая красоту и превращая все в однородную массу:
- Не, ну что ты за человек? – пожаловалась, вздохнув. – Тебе русским языком говорят…
- Скажи, за что ударила в прошлый раз? Ведь словами могла сказать. Я бы понял.
- Ой ли? Гляжу я на тебя, солдатик, и вот честное слово – не верю ни секунды. Так что, если полезешь сегодня – огребешь по-новой!
- Не надо так грубо, счастье моё, - укоризненно качнул головой Андрей. - Допустим, не огребу. Я предпочитаю учиться на своих ошибках.
- Силой возьмёшь? – округлила она глаза.
- Эй, - запротестовал лейтенант, - послушай, солнышко, разве я давал повод думать так? И хватит уже дуться. Кушай спокойно мороженное. Я ж не монстр какой инопланетный. Коли не готова покуда к разговору, посидим по-простому, как хорошие знакомые.
- Не привыкла я притворяться, - слабо запротестовала капитанша, но ложечку с лакомством послушно положила в рот. – Ну, хорошо, о чём тогда поговорим?
- Молчание, как понимаю, в качестве отдыха не рассматривается?
- А какой смысл молчать, если перед тобой человек, который умеет разговаривать? – искренне удивилась Рустамка.
Андрей широко улыбнулся и глотнул чуть остывший напиток, оценив набравший плотность вкус. Кофе в этой кафешке был обычным, но вкусным, как и всё на этой планете. Девушка нравилась ему по-прежнему сильно. Нет — не по-прежнему, а по-новому. И эта непосредственная манера общения, и желание показаться неприступной, и затаенная печаль в глубине больших карих глаз, и робкое желание ему нравиться, всячески подавляемое по непонятным ему причинам – всё это притягивало как магнитом, лишало покоя и укрепляло в решимости взять сию крепость, во что бы то ни стало. И пусть осада будет длиться сколь угодно долго, а отступать он не собирался.
- Твоя правда, - согласился он. – Так о чём поговорим?
- Да о чём тебе будет угодно. Вот давеча подруга моя замуж выскочила, да сразу четверню родила – можешь себе такое представить?
- Удивительно, - осторожно согласился разведчик и мягко поинтересовался: - неужто такое вообще на свете бывает?
- А то как же. В родне Иволгиных - постоянно. Ну то есть, четверни-то у них еще ни разу не бывало, а вот тройни и двойни… Сама-то Настасья одна на свет появилась у моих тетки с дядькой, но сама обещала во всеулышание произвести на свет тройню – на полном серьёзе. Не для красного словца. И смотри-ка – сдюжила. Сразу четверых!
- Да уж, - заинтересованно кивнул Андрей.
- Вот – ей того и надо было, сестрице моей двоюродной - замуж выйти и детей воспитывать. А я другая. Мне дороже свобода. – Неожиданно заключила девушка.
- Ну и что с этой свободой делать хочешь?
- Что и прежде. Ходить под парусом, или на моторе. Возить грузы. Места разные видеть, с людьми встречаться и общаться. Брызги, закаты, ветер... тихие рассветы, шквалы и штили. Прерия большая, и я даже материк ни разу не обогнула - не всё ещё увидела.
- И ни капли не хочется иметь дом, семью, куда можно всегда возвратиться, где тебя ждут и любят? – усомнился он.
- Таких домов много, - отмахнулась она, - везде родня, друзья, повсюду меня рады видеть.
- А любовь?
- Нечестно так спрашивать, - ощетинилась она, - любовь нужна всем, только не для меня она. Вон, Делке со Степкой повезло, считай. И у Саньков настоящее. И у Настасьи, хотя с ней у меня сомнения. Я пока глазами своими не увижу, не поверю. А мне не достаточно только её одной — я большего хочу. Подавай мне простор, наполненный ветром парус и чистый горизонт. Видать на роду написано одной быть, но это и нормально.
- Да с чего ты это взяла-то?
- Просто так получается. И не смотри на меня так, ты мне не пара!
- Вот еще новости! А это с какого перепугу?
- Землянин ты, Андрюша, а ещё завоеватель. – Рустамка нахмурилась и буркнула. – Может все и забыли, а я…
Она вскочила из-за столика, и стремительно направилась к двери.
Ругнувшись, лейтенант расплатился, и бросился следом.
Однако догонять не пришлось – Рустамка ждала его на улице, но только лишь для того, чтобы сказать:
- Не ищи меня, боец! Видеть тебя не желаю.
- Ну прости, душа моя, - возразил он, - зато моего желания хватит на двоих.
- А хочешь, - качнувшись к нему, прошептала девушка, - я правда с тобой любовью займусь? Есть тут у меня гнёздышко. Если пообещаешь, что отстанешь.
- Хочу, - кивнул он, оглядев её с жадностью. – Но обещать, что отстану не могу — потому как, а вдруг мне понравится?
- Что значит вдруг? - возмутилась девушка и тут же опомнилась, покраснев: - Да знаешь, кто ты?!
- Ага, сладенькая, я гад и сволочь. Потому и не отстану — нравишься ты мне, хоть тресни!
Резко развернувшись, Рустамка было шагнула прочь, но Андрей попытался удержать её за руку. За что и поплатился. Не так, как в прошлый раз, но кулачок девушки чётко попал во всю ту же многострадальную скулу.
- Гад ты, Фролов! – резко заявила она. – Ещё раз руки распустишь – стрелять буду. Стой, где стоишь!
И зашагала прочь, оставив Андрея возле кафешки, раздосадованного, но весёлого.
- Зря ты так, - крикнул он, не пытаясь даже нарушить приказ красотки. – До встречи, судьба моя!
- В следующей жизни, - не обернувшись, махнула она рукой.
А он недоверчиво покрутил головой. Надо же – хотела от него откупиться. Словно это смогло бы его остановить. И даже жаль, что он решил быть с ней честным, что уж скрывать. Да только как бы ни хотелось самому ускорить события, а легко и быстро ничего не получится. Точно. Завоёвывать эту девушку придётся долго. И если она полагает, что он, лейтенант Фролов, сдастся – так это совершенно напрасно. И первый раунд за ним. Потому как он не только заявил о своих намерениях, но и разжился новой информацией.
Пожалуй, настало время навестить семейство Грачёвых и поближе познакомиться с женой друга – в хорошем смысле, конечно. Как там, в старинном фильме? «ДитЯм – мороженое, жене – цветы». Хотя малышня до мороженного еще не доросла. А вот мамаша может вполне оказаться любительницей оного, как и её колючая подружка... э-э... двоюродная сестра.