Ну раз надо - будем годить )))

Николаю и в голову не могло прийти, что увидит здесь, в мире без электричества и современных коммуникаций, самый настоящий мегаполис, раскинувшийся на многие километры. Пусть даже по каким-то причинам и необитаемый.
Вид на большой заброшенный город открылся внезапно, когда миновали ничем не примечательный холм, похожий на десятки таких же выступающих из земли, хаотично раскиданных каменистых бугров. Еле заметная дорога, вильнув за крутой косогор, покрытый пробивающимися из трещин пучками молодой травы, тут же выровнялась. Побежала длинной, идеально прямой лентой, теряясь где-то далеко в низине. А там, на необозримом просторе, раскинулся огромный град.
Сплошь многоэтажные дома. Правильные, геометрически выверенные кварталы. Длинные свечи гигантских труб и небольшие огарки башен, очень похожих на водонапорные. Только вот полнейшее запустение кругом. Руины, руины…
Улицы и дворы утопают в буйно разросшейся зелени, занимающей на правах единовластной хозяйки всё свободное пространство. Из неё, будто из глубин зелёного моря, вздымаются обломки высоток, вонзаясь в небо неровными, изодранными краями полуразрушенных стен. Словно какой-то неведомый исполин прошёлся здесь, пробуя на зуб каждое здание. Где крышу откусил, где сразу полдома, а где по самый фундамент не постеснялся отгрызть.
Низко над городом крутится непроницаемая завеса из плотно сомкнутых туч, закрывая его мрачной тенью. Там то и дело сверкают молнии, озаряя серые развалины вспышками мёртвого света. Мёртвого, потому что грома не слышно. Вообще ни звука, словно смотришь немое кино. И птицы не поют. Тишина гробовая.
А у самого горизонта полоска воды. Море? Там, как и здесь, насколько хватает глаз, уже безоблачно, и ярко светит солнце, хоть и клонящееся к закату.
- Это Распутье? – привстаёт в телеге Николай.
- Оно, - отрешённо бормочет Фил, чуть придерживая коня на спуске.
- Кто его построил?
- Никому не ведомо. Ещё при деде моего деда пустым было.
- Нам туда? – с надеждой спрашивает Коля, чувствуя, как учащённо бьётся сердце.
- Вот ещё, не хватало. Кто ж в здравом уме прямиком в Распутье сунется? Туточки дорога есть в объезд.
- Безопасный путь?
- Ну да. Только ночью по ней лучше не ходить. Айдесима вон, и та не рискнёт.
- Почему?
Слуга долго буравит Николая сердитым взглядом, после чего нехотя, но всё же пускается в пространные объяснения:
- Сам посуди. Ежели твари, на которых она охотится, постоянно рискуя своей головой, в аккурат выползают оттуда, особливо по ночам. Ежели с каждым годом в округе их становится всё больше. Представляешь, как ими Распутье кишит? Туда сунься, это уже не охота получится, а борьба за выживание.
Вытягивая шею, Николай всматривается вдаль, пытаясь уловить признаки жизни. Напрасный труд.
- Что-то не очень заметно, чтобы там кишело тварями. А какие они?
- Разные. Да вон, к примеру, одна. Под плащом у тебя лежит. Эта, правда, покладистая и уж больно мелкая. А так всякие попадаются. Чем только людей не изводят. Совсем житья от них нет.
- Чего тогда люди до сих пор здесь живут? Давно бы уехали.
- Куда? Кому они нужны, беглянцы-то? Туточки у них и дом, и земля имеются. А там, за Припятью, что? Ни кола, ни двора. Голые да босые. Разве только с голодухи помирать.
- М-да, невесёлая перспектива. Выходит, они предпочли на своей земле, как ты говоришь, стать кормом для этих самых чудовищ?
- Не все. Многие подались в обжитые земли. Раньше-то здесь и сёл поболе было, и людей. Но и осталось немало, кому деваться некуда. Да повымерло много. То твари налетят, то хворь какая непонятная скосит, а то и сами колдовством себя изведут.
- Это как?
- Ну, Распутье оно по-всякому на человека действует. Кого погубит, кого, не заметив, стороной обойдёт, а в ком способности разные проявит. Живёшь себе, к примеру, каким-нибудь работягой. Землю пашешь, горя не знаючи. А у тебя ни с того, ни с сего корова пала, конь пал, птица окочурилась, козы передохли. Что делать? Это ж невосполнимая утрата, надо понимать. Ты в слёзы. Причитаешь навзрыд, умоляя вернуть всё на круги своя. И тут глядь, скотина твоя, что давеча померла, поднялась. Опять живёхонька. Правда, ничего не жрёт после этого, акромя свежего мяса. А до тебя вдруг доходит, что мёртвых способен воскрешать. Представляешь, сколько дров наломать можно сдуру-то? Скотинку воскресшую, как-никак, надобно кормить. Не то твой конь, того и гляди, пойдёт и соседского козла слопает, ежели ни самого соседа.
- Жуть какая, – передёргивает плечами Николай.
- Не жутее дракона твоего, - ухмыляется Фил и со словами «всё в руках Святой троицы» сворачивает с дороги в широкий распадок вслед за скачущей впереди Айдесимой.
Дно распадка идеально ровное, больше похоже на хорошо наезженный тракт. Чем дальше вглубь, тем выше стены. Сходятся, постепенно сужая проезд. Кажется, ещё немного, и упрёшься в тупик.
- Там тоннель, - поясняет слуга, будто чувствуя напряжение Николая. – Сквозь гору проложен. За ним уже спокойнее будет. И на ночлег можно встать, и до Припяти недалече.
Горловина тоннеля возникает неожиданно. Сначала появляется гора, по мере приближения вытягиваясь вверх и пряча пологую вершину за выступающий пузатый склон. Потом видно вертикальную выработку, обложенную потемневшей от времени кирпичной кладкой. Посередине, в самом низу, чёрный зёв сравнительно небольшого входа. Похож на раскрытый рот, а белые камни полукруглой арки - на зубы. Входите, мол, гости дорогие. Мы вас живенько слопаем…
Снова приходится сдерживать коней, поскольку дорога идёт под уклон, причём сразу от входа. Он, судя по всему, наполовину засыпан. И всё равно великоват. Два танка смело пройдут, ещё и для пехоты останется место. Арка высоко над головой. При всём желании не дотянешься, хоть с коня, хоть с танковой башни. Долгий спуск в тёмный тоннель заставляет с ностальгией поглядывать назад. Вход с этой стороны уже светлый. Он всё меньше. Вот-вот совсем скроется за бугром нанесённой земли.
Всё. Исчез. Виден лишь неясный отблеск на полукруглом потолке.
- Волош, факелы! - доносится сразу отовсюду властный голос Айдесимы, скачущей где-то впереди.
А раньше нельзя было сказать? Копошись теперь в потёмках.
Так, один факел, второй... Взял их в левую руку. Правой зашарил по дну телеги в поисках огнива. Блин! Да где же эта чёртова коробка?
Лихорадочно разгребая сено, Коля не заметил, как его новый друг, до того дремавший под плащом, перебрался на плечо. Кашлянул над ухом. Ярко полыхнуло, обдав жаром щеку. Огненный сгусток пролетел в считанных сантиметрах от лица и, врезавшись в намотанную на факелы паклю, мгновенно её подпалил. Вздрогнув, Николай покосился на Барабаша. Змей спокойно сидел с невинной мордочкой, делая вид, что вовсе тут ни при чём. И вдруг рыгнул, выпустив клуб дыма.
- Ах ты... - начал, было, Коля, но в этот момент Фил потянулся за факелом, чтобы передать его подъезжающей Айдесиме.
Пришлось отложить разборки с рептилией на потом. Тем более, появилась возможность осмотреться. Второй-то факел остался при Николае...

Слева и справа в отблесках пляшущего пламени проплывают кирпичные стены. Плавно закругляются кверху, где тонут в непроглядной тьме. Свод слишком высоко.
Пологий спуск остался позади. Телега выровнялась. Затарахтела, подпрыгивая на каких-то ухабах. Того и гляди все внутренности растрясёт.
Посветив под колёса, Николай увидел бугры, частой гребёнкой изрезавшие землю. Слишком одинаковые, чтобы принять их за естественные. Торчат поперёк дороги через равные промежутки. Сплошная стиральная доска. Похоже на шпалы. Вернее, на место, где они некогда были. Неужто здесь пролегала железная дорога? Да ладно!
Далеко впереди забрезжил свет. Выход? Нет, померещилось. Такая же темень, как и везде.
Видно лишь фрагменты стен по бокам. Да и в тех чёрные провалы попадаются. Правильные, прямоугольные. Наверное, лазы. Или двери в технические помещения. Да мало ли что.
Ветерок, дувший до этого в спину, вдруг сменил направление. Пламя заплясало, метнулось обратно, пахнув дымом в лицо. Николай закашлялся, запоздало убирая факел в сторону.
Пока протирал слезящиеся глаза, телега, задрав передок, поползла вверх. На выход? Хорошо, если так.
- Живее! - разносится эхом голос Айдесимы.
И в самом деле, подъём довольно затяжной. Не поднажмёшь как следует, можно и встать.
- Но! Пошла, родимая! - щёлкает поводьями Фил, заставляя уставшую лошадь найти в себе силы прибавить ходу.
Перед ней маячит Айдесима с высоко поднятым над головой факелом. А дальше...
Словно рассвет занимается, озаряя сначала небо, чья роль досталась высокому кирпичному своду, землю под ним, а затем являя миру само светило. Именно так из глубины тоннеля выглядит полукруглая арка, ослепляющая дневным сиянием привыкшие к темноте глаза.
Чем ближе к ней, тем светлее вокруг.
Следуя примеру Айдесимы, Николай отшвыривает почти прогоревший факел. Тот, брызнув искрами, катится к стене и замирает, помигивая затухающим огоньком, словно вывалившийся из печи уголёк.
Преодолев с натужным скрипом последние метры подъёма, телега проезжает арку. Слава богу! Мрачное царство тоннеля с его давящей на психику чернотой теперь позади. Даже не верится, что выбрались.
Колёса опять гремят по твёрдому дну распадка. На этот раз он расширяется. Ещё немного, и совсем пропадёт, выпустив людей из своих мрачных объятий. Возможно, уже за этим вот поворотом. Нет ещё? Ну, тогда за следующим...
Но долгожданной лесостепи как не бывало. За каждым изгибом скрывается один и тот же изрядно надоевший ландшафт — окружённое склонами гор ущелье. В какой-то момент начинает казаться, что его стены снова сходятся, будто притягиваясь друг к другу.
Впрочем, не кажется, а так и есть. Через полчаса нудной, изрядно надоевшей езды, дорога упирается в гору с кирпичной стеной и полукруглой аркой, заполненной непроницаемым, клубящимся мраком.
- Не понял... - удивлённо тянет Николай, выглядывая из-за возницы. - Ещё тоннель?
Фил нервно дёргает плечом:
- Да не было его тут... вроде.
Они встали неподалёку от арки. Айдесима, как видно, пребывала в полной растерянности. Гарцуя на беспокойном коне, пристально всматривалась в тёмный провал.
Долго не могла решиться въехать в тоннель. В конце концов махнула рукой:
- Вперёд!
Опять спуск и длинный путь во мраке при свете факелов. А с той стороны, когда вышли, вновь оказались в распадке, так похожем на предыдущий. Тем более, что и он через несколько сотен метров закончился входом в очередной тоннель. Третьим по счёту. Это уже слишком.
- Дьявольщина! - не сдержалась Айдесима. - Не пойму, где мы. Тоннели, тоннели... Их не может быть столько.
- Тоннель один! - вдруг дошло до Николая.
- Он и есть один, - обернулся Фил. - Вернее, был до этого.
- Да нет, просто мы постоянно у одного и того же тоннеля оказываемся.
- Как так?
- Не знаю. Но тоннель тот же самый. Даю голову на отсечение.
Айдесима поровняла коня с телегой:
- С чего ты взял?
Спрыгнув на землю, Николай решительно пошёл к арке. Показал на белое обрамление:
- Вон там, видите? От кирпича кусок отколот. Я ещё в первый раз внимание обратил.
- Мало ли сколов на старых стенах. Все они крошатся.
- Этот похож на орла. Вряд ли в разных местах найдутся одинаковые. А вот и отколотый кусок. - Николай поднял с земли белый камень с неровными краями.
- Не знаю, - задумчиво протянула женщина. - Возможно, ты прав. Стольких тоннелей здесь отродясь не было. Но наверняка это не узнать.
Переложив камень в другую руку, Николай вытер перепачканные пальцы о плащ. Посмотрел на появившиеся белые разводы. Мелькнула интересная мысль.
- А вот сейчас и проверим.
Подкинув камень, снова его поймал. Шагнул к стене из покрытого тёмным налётом кирпича. Выбрал место почище. Нацарапал первое, что пришло в голову: «Здесь был Коля».
- Что ты там написал? - с подозрением спросила хмурая Айдесима.
- Да так, - беспечно бросил Николай, отряхивая руки. - Метка, чтобы точно знать, были мы тут или нет. Можем ехать...
Всё повторилось. Только факел зажгли один, последний. Коля отработанным движением поднёс его к плечу. Барабаш плюнул огнём, подпалив паклю, после чего факел передали Айдесиме. Она ехала впереди, освещая путь.
Те же кирпичные стены по бокам. Та же тряска на частых ухабах. Тот же подъём и светлый полукруг выхода.
Впрочем, уже не такой светлый. Солнце, до того скрытое откосами распадка, похоже, вовсе ушло за горизонт. Небо утратило яркость. Краски размылись, посерели. Повеяло вечерней свежестью.
Распадок в этот раз выглядел совершенно иначе. Справа всё так же возвышался поросший зеленью склон. Зато слева он шёл вниз, открывая широкий вид на равнину.
Обернувшись, Николай не увидел ни знакомого скола на арке, ни своей надписи.
- Фуух, вышли! - облегчённо вздохнул Фил. - Ну, теперича до Припяти можно и с закрытыми глазами править.
- На ночь встанем здесь, - оборвала его Айдесима. - Отъедем только подальше...
Говорит слуге, а недовольным взглядом Николая буравит.
Он-то в чём виноват? Вроде, наоборот, помочь пытался. Даже вон, какой-никакой толк из его писанины вышел. Или ему опять колдовство будут шить? Вот и спасай после этого Айдесим всяких зазнавшихся...

Привал устроили сразу, едва спустились в долину.
Миновав небольшой отрог, обогнули его и прошли чуть назад, оказавшись в удобной, защищённой со всех сторон высокими стенами расщелине. Невдалеке журчал ручеёк. Судя по широкому выжженному кругу с кучей старых углей и двум вбитым по краям рогулям с палкой-перекладиной, это местечко пользовалось популярностью. Да и солдаты здесь явно не впервой. Вон, как привычно, со знанием дела расседлали коней и кинулись устанавливать палатку. Фил тоже не сидел, сложа руки. Распряг свою кобылу, обтёр, накрыл попоной и, прихватив топор с длинной рукоятью, пошёл рубить дрова.
Один Коля бездельничал, если не считать Айдесимы, которая вскарабкалась на склон и, облюбовав плоский валун, спокойно поглядывала на всю эту суету свысока, одновременно наблюдая за въездом.
Вернулся Фил с первой охапкой дров. Бросил на землю грохочущие поленья. Взяв одно, умело нарубил щепок, покидав их в кострище.
- Разведёшь огонь? - спросил Николая, расхаживавшего взад-вперёд возле телеги. - Я пока дров ещё натаскаю.
Почему нет. Нечего лодыря праздновать, когда все вокруг делом заняты.
Коля с готовностью присел на корточки, сооружая над щепками пирамиду из толстых поленьев.
- Кто ж так-то складывает, - возмутился Фил. - Не запалишь ведь.
Усмехнувшись, Николай уложил последнее полено. Отсел, протягивая руку.
- Барабаш! - позвал, рисуя в воображении ярко пылающий костёр.
Зверёк немедленно материализовался на предплечье и дыхнул пламенем. Сразу вспыхнул огонь, весело затрещав древесиной. Готов костёр. Настоящий, «пионерский». Без розжига и спичек. Вот как надо!
Заодно проверил свою догадку о способности змея воспринимать информацию прямиком из мозга. Интересно, других он так же чувствует или только Николая?
Победно посмотрев на Фила, наткнулся на холодный, презрительный взгляд.
- Тьфу ты, бесовское семя! - зло плюнул слуга и зашагал прочь, поигрывая топором.
И чего злится, дурак? Ему же меньше хлопот.
Похоже, и Айдесима хмурилась, увидев Колино представление. Ох, опять что-то не так сделал. Всё им не слава богу.
Почётная обязанность готовить еду ожидаемо выпала Филу. Он подвесил котелок над костром и сравнительно быстро сварил вкуснейшую кашу.
Пока ужинали, стало заметно темнее. Небо усеяли мириады звёзд, расчертив его узорами незнакомых созвездий. Коля залюбовался, не заметив, как остался наедине с Айдесимой. Солдат, наверно, пошёл менять напарника в охранении. А слуга просто взял да исчез куда-то по-тихому.
- От зверя надо избавляться, - глухо проворчала женщина.
- Что? - Опустевшая миска едва не выпала из рук. Что-то уж слишком быстро кончилась в ней каша.
- Змея, говорю, отпусти. А лучше прибей, пока он пакостей не натворил.
- С чего ему пакостить?
- Потому что Распутьем рождён. Эти твари все такие. Особенно когда сюда проникают.
- «Сюда» это куда?
- В окрестности Припяти. Единственный чистый город во всей округе.
- Да? И кто ж его в чистоте содержит? - усмехнулся Николай.
Хотел съязвить насчёт ассенизаторов или вечно пьяных сантехников из ЖЭКа, но не нашёл в местном языке подходящих слов.
- Орден Света, конечно, - вполне серьёзно пояснила Айдесима, проигнорировав ничем не прикрытый сарказм собеседника. - Только благодаря ему в городе до сих пор не наступил хаос. Да и вблизи Распутья относительный порядок. Если бы не мы, даже не знаю, что бы здесь творилось.
- Погодите-ка... - Николай поставил, наконец, злополучную миску на землю. - Вы что, в этом самом Ордене состоите?
- А кто ещё кроме Айдесим и Евлабисов будет бродить по забытым Святой троицей землям, поддерживая оставшихся там людей? Кто не даст им пропасть, вселит веру в души? Кто поможет бороться с нечистью, постоянно прорывающейся из потустороннего мира? Ведь мы — их последняя надежда.
Это что же, Айдесима — смиренная монашка из какого-то там Ордена? Да ладно!
Николая чуть смех не разобрал. Вовремя вспомнил, что в его мире такие вот безобидные с виду слуги господни, прозвавшие себя «псами», творили отнюдь не праведные дела. Куда до них тем пресловутым демонам из преисподней, которых, наверняка, душила зависть при виде кровавых развлечений доминиканцев. Одни костры из людей чего стоили. А методы дознания, имевшие целью добиться определённого «результата»? Бррр...
Те монахи хотя бы под рясами прятались, будто маскарадные костюмы надевали, чего не скажешь об Айдесиме. Она-то безобидную сестру во Христе из себя не корчила и не выглядела такой. Охотница, судя по её же словам. Точное определение.
Угораздило же связаться с местным инквизитором. Теперь понятна её постоянная, если не сказать патологическая неприязнь. Так зачем терпит? Почему сразу не пришибла? Куда ведёт? На показательную казнь посреди заполненной многочисленными зеваками центральной площади? Фу-ты, ну и мысли.
«Всё же, выходит, я ей враг. Или, по меньшей мере, дичь. Равно, как и Барабаш. Тоже ведь потусторонний... Стоп! Она сказала бросить его здесь?»
Николай глянул на змея, мирно свернувшегося калачиком вокруг начисто вылизанной миски, плавно раздувая и сдувая заметно округлившиеся бока. Свет костра играл причудливыми бликами на гладком драконьем тельце.
Спит себе, весь такой безмятежный, и плевать, что люди судьбу его решают.
- Куда ж я его дену? Всё равно не отстанет, за нами увяжется.
- Вернётся в Распутье, - отмахнулась Айдесима. - Там родная стихия. Полагаю, он и уходить оттуда не хотел. По тоннелю мы, наверняка, из-за него блуждали.
- Что? Из-за этого вот заморыша? - Коля ткнул пальцем в обожравшегося змея.
Женщина проигнорировала его смешок, оставаясь абсолютно серьёзной:
- Напрасно веселишься. Вспомни дом, где призвали эту тварь.
- Ну, там он был, как бы, только наполовину. Оттого, наверно, и все эти разрушения. Случайность...
- Точно так же, совершенно случайно, твой зверёк вызовет переполох в городе, - возразила рассудительная монахиня. - За ним устроят охоту. Изловят и отрежут голову. То же самое сделают с тем, кто привёл его в Припять.
- Разве не за этим вы тащите меня туда? - Николай решил вызвать Айдесиму на откровенный разговор. Хватит уже терзаться сомнениями, утопая в ворохе бесконечных догадок.
- Если бы мне понадобилась твоя голова, я отняла бы её сразу. Не люблю долго ждать, - неприятный холодный тон, пробирающий аж до костей.
Хотелось бы верить.
- Тогда зачем я вам? Не проще было бросить меня в том лесу или в первой попавшейся деревне?
- Любопытство. - Монашка пожала жилистыми плечами. - Не смогла сразу распознать в тебе ни доброе, ни злое начало. Понамешано там... - Она повертела пальцем у головы Николая, будто и вправду что-то размешивая. - Думала, по дороге разберусь.
- И как? Разобрались?
- Нет ещё. Хочу тебя Себасмию показать.
- А кто это? - насторожился Николай, почуяв неладное.
- Брат Ордена и один из его правителей в Припяти.
Понятно, к начальству ведёт. Час от часу не легче. Все начальники, как известно, самодуры. Не Айдесима, так «Себастьян» этот окажется лёгким на расправу. Возьмёт и, не моргнув глазом, приговорит бедного Колю к сожжению на костре.
А что делать? Довериться ей? Действительно ведь не убила, хотя могла. Кроме Айдесимы и её спутников он здесь никого не знает. Мир совершенно чужой, не знакомый. Николая ведут по нему буквально за ручку, словно маленького ребёнка. Нет, будь что будет, а он пойдёт в эту чёртову Припять. Прежде чем на что-то решиться, необходима информация. Чем больше, тем лучше. Тогда и посмотрим.
- Этот ваш Себастьян...
- Себасмий, - немедленно поправила монахиня.
- Да. Он что, большая шишка?
- Это как посмотреть. В обжитых местах, над которыми Орден простёр свою светлую ладонь, Себасмия никто и не заметит среди множества таких же белых балахонов. К тому же глава городского прихода не столь высокий чин. Только здесь всё иначе. Наш Себасмий один единственный священник на всю округу. В его ведении не одна Припять с её окрестностями, а ещё и Распутье с далеко простирающимися дикими землями. Никто не хотел становиться основателем прихода в Припяти. Он сам вызвался. И в дикие земли посольства сам отправляет. Это замечательный человек. Вот увидишь.
«Боже, с каким придыханием она говорит о нём. Влюблена? Да ладно. Это же монахи. У них всё под запретом. Или нет? Чёрт! Чужой мир — потёмки».
- Ладно, хватит. Пора спать. - Айдесима встала, отряхивая одежду.
Поняла, кажется, что дала волю чувствам. Снова обратилась в холодную, расчётливую стерву:
- С утра твоего зверя чтобы не было. Ни к чему его в город везти. Не то так и не увидишь Себасмия, да и меня тоже.
Она неторопливо дошла до палатки. Скрылась внутри, хлопнув пологом, рядом с которым тут же, словно по волшебству, нарисовался солдат. И где он был всё это время? Или Коля попросту его не замечал? Служивый сел, обняв ружье. Спиной привалился к палатке. Со стороны, да ещё в темноте, не поймёшь - спит или нет.
А где Фил? О, вот он, под телегой. Неплохо устроился. Целую постель себе соорудил из соломы и покрывал. Ну-ка, подвинься, приятель. Вдвоём, оно теплее будет. Вернее, втроём. Николай не забыл прихватить Барабаша, с тоской думая о предстоящем расставании со змеем. Жаль, успел к нему привязаться. Но Айдесима, пожалуй, права. В город его брать не стоит.
Сунув зверька под плащ, закутался плотнее. Ночь начинала «дышать» прохладой.

...Утром, едва протерев глаза, Николай вдруг понял, что Барабаша с ним нет.
Звал, свистел, искал везде, где только можно, да напрасно старался. Пропал змей, как в воду канул.
- Я же говорила, - равнодушно пожала плечами Айдесима, пробурчав нечто вроде «Сколько волка ни корми, он всё в лес смотрит», если брать более близкое по смыслу выражение.
Дожидаться Николая никто не собирался. Больно нужны кому-то его поиски. Солдаты, свернув лагерь, быстро покидали увязанные тюки в телегу. Пока Фил возился с упряжью, оседлали коней - себе и Айдесиме, после чего незамедлительно двинули в путь. Пришлось догонять удаляющийся транспорт и запрыгивать на ходу.
Поглядывая назад, Коля всё ждал, что вот сейчас выпорхнет из кустов дракон и, хлопая крыльями, привычно усядется на плечо. Но время шло. Место ночёвки всё дальше, а змея как не было, так и нет.
Немного подосадовав, Николай успокоил себя тем, что на воле Барабашу будет куда безопаснее. Как ни крути, а в лесу гораздо меньше возможности напороться на чью-то шпагу или схлопотать пулю. Ему чем дальше от людей, тем лучше.
Занятый своими мыслями Коля и не заметил, как добрались до населённых мест.
Под колёсами бежит настоящая грунтовка. Две до невозможности пыльных колеи тянутся вдаль, виляя между жмущимися к ним неказистыми лачугами. Маленькие времянки, построенные из чего попало: где из наспех сколоченных, плохо подогнанных досок, где из непонятных щитов — не то фанера, не то пластик; а где вообще тент вместо стены или крыши. Рядом с каждым таким домиком небольшой огород. Грядки вкривь и вкось, будто вскапывали кому как вздумается. Никакой системы. Сильно смахивает на стихийные застройки нелегальных дачников или на лагерь беженцев, давным-давно покинувших родину в надежде переждать неспокойные времена, да так и обосновавшихся здесь если не насовсем, то надолго.
Бардак соответствующий, вкупе с неимоверным зловонием. Понятное дело, помойки здесь не в предусмотрены. Мусор сваливают сразу за домами, а то и прямо на дорогу. Где живут, как говорится, там и гадят.
Несмотря на ранний час, кое-где попадаются люди. Мужчины и женщины — чумазые, в изрядно поношенных одеждах - копошатся в мусорных кучах, таскают воду, что-то высаживают на грядках, орудуя тяпками да лопатами. Но лишь услышат лошадиный топот, распрямляются, побросав работу, и долго провожают проезжающих внимательным взглядом, пока те совсем не исчезнут за клубами поднятой пыли.
Чем дальше, тем больше домов, и тем они добротнее. Вот бревенчатые пошли, с ухоженными огородами, большими дворами, расстроенным хозяйством и аккуратными оградами. А вот и каменные, в один, а то и в два этажа.
За ними высокая крепостная стена, разбегающаяся в стороны. Дорога, уже мощёная плотно подогнанными булыжниками, ведёт прямиком к надвратной башне. Правда, тоже замусорена до безобразия, будто всех дворников разогнали за повальное пьянство, а новых так и не удосужились набрать. Судя по грязным потёкам, единственный уборщик здесь — это дождь, смывающий всё, что беспечные горожане выбрасывают на улицы. Недаром на въезде настоящая свалка. Там низина, вот мусор и скапливается. А обитатели трущоб ещё своего дерьма добавляют.
Более-менее чисто лишь наверху, почти у самых ворот.
Здесь, рядом с караульной будкой, несут службу четверо солдат. Все такие холёные, умытые. Форма отглажена, сапоги надраены, эфесы с пряжками блестят, мушкеты смазаны. Прям не вояки, а показушники из образцового полка.
Но взгляды цепкие, опытные. Осмотрели всех и вся, пока процессия въезжала через ворота. Особенно долго изучали Николая. Остальные, похоже, караульным прекрасно известны.
За стеной Коля смог, наконец, вдохнуть полной грудью. Лёгкий запашок лошадиного навоза впечатления не испортил. Он просто не шёл ни в какое сравнение с той вонью, что царила внизу. «Вот, оказывается, куда всех дворников согнали», - с усмешкой подумал Николай, осматривая сияющие чистотой улочки.
Но больше всего поразил развешенный на столбах провод. Это что же получается, здесь электричество есть?
Столбы стояли с одной стороны улицы. И кабель по ним тянулся один. Кое-где он имел ответвления, уходя в сторону, но не на каждом перекрёстке. Не сказать, что здесь наметили проводить электрификацию всей страны или хотя бы Припяти. Если пару кварталов запитали, и то хорошо.
Судя по тянущемуся кабелю, Айдесима вела отряд по центральной улице.
Вскоре мостовая упёрлась в широченный двор и возвышавшийся на противоположной стороне огромных размеров замок. Да-да, самый настоящий замок с окнами-бойницами да полукруглыми башнями по углам. У входа снова караульная будка и холёные солдаты.
Перед ними остановились.
- Приехали, - сказала монашка, спрыгивая с коня и приматывая перекинутый повод к установленной здесь же коновязи. – Дальше пешком.

Ветер в лицо. Треплет волосы, воротник и широкие рукава рубахи. Сдувает солому с повозки, которую тянет бешено мчащаяся лошадь. Мокрая спина животного играет мускулами. Развивается длинная грива. То и дело взлетает пушистый хвост.
Мелькают кусты и деревья. Давно позади добротные каменные дома Припяти, бедные халупы вонючего захолустья, мощёная и грунтовая дороги. Телега жалобно скрипит, подскакивая на кочках. Её швыряет из стороны в сторону.
Как она не развалилась до сих пор? Думал это неминуемо случится ещё на спуске, когда колёса гремели по булыжникам городских улиц, пугая редких прохожих, шарахавшихся в стороны.
- Тпрууу! - Николай натянул поводья.
Пора бы уже остановиться, а то летит неизвестно куда.
Здесь дорог нет, одни направления. Куда ехать?
Тяжело дыша, лошадь замедлила ход и встала. Пока она отфыркивалась, Николай вглядывался вдаль — туда, где за изгибами холмов скрылись городские постройки. Погони, слава богу, пока не видать.
- С ума сошёл, что ли! - раздался вдруг визгливый крик снизу.
В телеге, вцепившись мёртвой хваткой в боковые слеги, распластался на животе Фил, хорошенько присыпанный соломой. Сразу и не заметить, не приподними он голову.
- Ты здесь откуда? - поражённо выдохнул Николай.
Не без труда оторвав руки от жердей, слуга с кряхтением сел. Оглядев себя, принялся отряхивать одежду и вытягивать солому из волос.
- Откуда, откуда... - передразнил с недовольным видом. - Спал я тут, пока вы к Себасмию ходили. Сплю себе спокойненько. Вдруг на тебе, скачем кудысь во весь опор. Чуть не вылетел по дороге. Ладно ухватиться сумел. Что за спешка?.. И где, кстати, Айдесима?
Фил, перестав отряхиваться, завертел головой.
Что ему говорить? Правду, как дело было? А что потом? От него тоже бежать? Или лучше прикончить сразу, чтобы человека выбором не мучить, да и самому не мучиться. Шутка. Ха-ха... Тьфу! Совсем чердак съехал. И мандраж бьёт, чтоб его...
Как хорошо всё складывалось.
Добрался до цивилизации. Попал на приём к местному архиепископу или кто он там у них...
Пройдя длинными анфиладами комнат, они оказались в поперечном коридоре прямоугольной формы перед массивной дверью из тёмного дерева. Слева ниша между двух колонн с чьим-то бюстом на постаменте. Справа тоже колонны и бюст. Здесь гостей встретил пожилой мужчина, одетый, как и Айдесима, во всё чёрное, с такой же шпагой на боку. Хм, и этот монах?
Высокий, крепкий, уверенный в себе брюнет. Правда голова уже наполовину седая. При виде Айдесимы он лучезарно улыбнулся, заговорив елейным голоском:
- Здравствуй, милая сестрица. С возвращеньицем. Как дела? Как охота?
- Твоими молитвами, брат, - ответила женщина вполне себе нейтрально. Похоже, что дежурной фразой.
Но тот не унимался:
- Я скучал по тебе. День и ночь молил Святую Троицу, чтобы скорее ниспослала мне счастье вновь лицезреть несравненную красоту твоего лица...
Боже, какие банальности! Глазки горят, голос дрожит, руки тянутся. Того и гляди, слюна закапает. М-да, не всё так просто у здешних монахов. Последствия пострига у них, похоже, не настолько суровы, чтобы нельзя было приставать к женщине, тем более к сестре во Христе. Вернее, во Святой Троице.
- Меня ждёт Себасмий, - прервала монашка излияния разошедшегося братца.
- Да-да, конечно. Я ему сейчас же доложу.
Руку он ей всё-таки поцеловал. Нагло взял за пальчики да приник губами, чуть придержав у лица. Потом будто нехотя оторвался и с противной улыбочкой, пятясь, протиснулся в приоткрывшуюся дверь. Ну и слизняк!
Через минуту этот хлыщ вернулся. Всё так же улыбаясь, пригласил Айдесиму войти. Прикрыл за ней массивную створку и встал рядом, скрестив руки на груди. Полоснул по Николаю холодным, презрительным взглядом, после чего старательно делал вид, что кроме себя любимого больше никого не замечает.
Солдаты по бокам вообще не проявляли эмоций. Просто стояли, глядя в пустоту перед собой, словно два застывших изваяния. Скучно, чёрт побери.
Николай прошёлся взад-вперёд, слушая одинокий стук собственных каблуков. И всё. И тишина. Полнейшая...
Ужасно захотелось узнать, о чём же болтают Айдесима с этим, как его... Себасмием.
- ...Неосторожно с твоей стороны, - раздался вдруг совсем рядом чей-то незнакомый мужской голос.
Вздрогнув от неожиданности, Николай огляделся. Вокруг всё по-прежнему. Монах подпирает стену, брезгуя смотреть в их сторону, а солдаты прикидываются манекенами.
- Я не выпускала его из виду, - это уже говорит Айдесима. Но дверь плотно закрыта. Оттуда не доносится ни единого звука! - К тому же в его поведении не было никакой враждебности.
- Разве не знаешь, насколько могут быть коварны демоны? С виду кроткие, нутром они совершенно иные.
В мужском голосе стальные, властные нотки. С таким не поспоришь. Но Айдесима спорила:
- Он во многом помог мне, Себасмий.
- Уловка. Чужак втирался к тебе в доверие. Скажи лучше, он демонстрировал какие-нибудь способности?
- Да. С лёгкостью перенёс в наш мир чужую сущность.
- Какую? - Себасмий, кажется, встревожился.
- Ничего серьёзного. Просто маленький, безобидный зверёк.
Это Барабаш-то безобидный? Ну-ну.
- Всё равно тварь. Слишком их развелось у нас. Нет, дитя моё, избавляйся от чужака.
- Прошу разрешить мне изучить эту особь.
Вот ведь упрямая баба. Погодите-ка, это кого она особью назвала?
- Не разрешаю. Демонам самое место в преисподней. Пусть туда и отправляется. Ты его где содержишь?
- Привела с собой, чтобы вы сами взглянули.
- Что? Сюда, в святая святых! - взорвался святой отец, но тут же сменил гнев на милость: - Впрочем, ты поступила мудро. Нигде, пожалуй, не найдёшь более безопасного места, чем наш приход. Он хорошо защищён от всякой скверны, как людской, так и бесовской. Я прикажу своей страже схватить твоего чужака. Сам позабочусь о демоне. Вижу, он сумел влезть в твою душу. Ох, Дана, Дана. Не выезжай пока на охоту. Подольше побудь в Припяти. Надо тебя подлечить... Демона у врат оставила?
- Нет. Он здесь. Ждёт за дверью.
Повисла пауза. Николай услышал быстрые шаги. Коротко звякнуло, будто на старом телефонном аппарате сняли трубку. Только затем Себасмий заговорил:
- Пришлите ко мне в кабинет зелёную стражу.
Снова короткое бряцание с характерным щелчком. Нажали на рычаг? Здесь что, действительно есть телефон? Да ладно!
Шаги быстро приближались.
Кем бы ни была эта «зелёная стража», знакомиться с нею Николай не хотел.
Делая вид, что заинтересовался бюстами, он обошел неподвижно стоявших солдат. Двигаясь вдоль стены, приблизился к выходу. Развязал тесёмки плаща. Стянув его с плеч, небрежно перекинул через руку. В этот момент дверь кабинета распахнулась. На пороге стоял щуплый дедок в белой рясе, подпоясанной серебристой цепочкой, и в таком же белом шарфе, концы которого свисали с шеи до бёдер. Почти лысая голова, покрытая опушкой седых волос. Морщинистое лицо. Сухие кисти, торчащие из широких рукавов. Словом, старец. Но молодые глаза полны жизненной энергии. Казалось, они на полном серьёзе способны метать молнии.
Николай словно к полу прирос, когда поймал на себе этот взгляд.
- Схватить его! - шевельнул губами Себасмий.
Солдаты мгновенно ожили. Разом повернулись к Николаю.
Первый, который стоял ближе, схватил за рукав. Только вот незадача — он мешал приблизиться напарнику. Тот давай обходить, но в лицо ему полетел скомканный плащ.
Вторая рука солдата легла на плечо. Замечательно. Небольшой наклон, шаг назад. Конвоир тянется следом и не может устоять на месте. Разворот, снова потянуть на себя.
Солдат бежит по дуге, чуть не падая и не понимая, почему он это делает. Соображает, что лучше отпустить арестанта, но поздно. Его руки уже в захвате. Остаётся крутануть как следует, и несостоявшийся конвойный летит на своего товарища, который избавился, наконец, от злополучного плаща. Они сталкиваются и падают под ноги пижону в чёрном, подбегающему с обнажённой шпагой.
Пора сматываться. Выход вот он, рядом.
В узком коридоре особо не развернёшься. Пока там куча-мала, Николай выскакивает за двери. Проносится по замку в обратном направлении. Выбегает на улицу. Теперь пересечь небольшой двор, и вон из этого места. Чем дальше, тем лучше.

Впереди замковые ворота. Сюда, похоже, успел поступить тревожный звонок, поскольку в проёме выстроилась шеренга из четырёх солдат.
Ружья в опущенных руках поперёк туловища держат. Небось, думают, что надёжно перекрыли проход, и беглец никуда не денется. Вот сейчас он испуганно встанет и, понурив голову, спокойно даст себя связать.
Будь это местный, так бы, наверное, всё и случилось. Но парни просто-напросто не знали, с кем имеют дело.
Николай вовсе не собирался останавливаться. Наоборот, прибавил ходу, используя небольшую замковую площадь для разбега. Чем ближе к привратникам, тем изумлённее их лица. Одни глаза чего стоят. Вот-вот выпадут.
Прыжок…
Ружей так и не подняли, олухи. Могли бы хоть уклониться. Нет же, стоят, будто вкопанные. Ну, и получили соответственно. Первый ногой в шею, второй в челюсть. А нечего варежку разевать, когда тебе в морду носок сапога летит.
Упали оба, словно сбитые кегли. Ещё и бестолковками о мостовую крепко приложились. Всё, путь свободен.
Уцелевшим солдатам пальнуть бы вдогонку, и делу конец. Но те кинулись поднимать своих товарищей. То ли ружья у них не заряжены, то ли чувство локтя взыграло, то ли вдвоём против одного не положено – кто разберёт.
Выскочив за ворота, Николай огляделся. Три коня у коновязи. Чёрт его знает. Скакать верхом как-то не доводилось. Вдруг не удержится в седле?
Рядом запряжённая телега. Вот, совсем другое дело. На колёсах, оно куда сподручнее.
Прыгнул в неё. Схватил вожжи.
- Но! Пошла! Пошла! - заорал, нахлёстывая лошадь.
И та понеслась, плавно набирая скорость.
Как он Фила-то не заметил? Тот, видать, закопался в сено, чтобы теплее было. Утром ещё довольно свежо.
- Сбежал я, Филарет, - вздохнул Николай, решив рассказать правду. – Этот ваш Себасмий хотел меня в преисподнюю сплавить. Пришлось вот повозку позаимствовать. Не возражаешь?
Слуга лишь растерянно хлопал глазами.
- Вернуть не могу, извини, - продолжил Коля. – Она мне нужнее. Так что у тебя есть выбор: остаться здесь и ждать, когда прискачет Айдесима, либо самому идти к ней. Пешком.
О другой альтернативе вроде напасть на Николая и доставить живым или мёртвым обратно в Припять он благоразумно умолчал. Незачем увальню дурными мыслями голову забивать. Но Фил, похоже, думал как раз об этом. Хмурился, оценивающе разглядывая собеседника. Прикидывал, верно, стоит ли попытаться скрутить строптивого чужака. Сам-то с палашом на поясе, а у Коли ни шпаги, ни пистолета. Неча от Себасмия бегать. Взял моду, понимаешь...
Подумал, подумал да махнул рукой, сокрушённо вздохнув:
- Сам-то куда подашься?
Ага, понял, подлец, что в замке полно стражников с монахами. Просто так оттуда не вырвешься. По крайней мере, если ты не вооружён до зубов.
Сомнения слуги явно читались на его лице. Жаль, нет рядом светлой госпожи. Уж она бы точно знала, как поступить.
- Я, разлюбезный мой друг, отправлюсь в Распутье.
Глаза Фила полезли на лоб:
- Зачем это?
- Хочу вернуться домой.
- Распутье-то тут причём?
- Туда Левиаси ушёл. Ну, тот, с палёной мордой. Помнишь?
Кивнув, слуга продолжал смотреть с недоумением. Коля вздохнул, мысленно кляня его за недогадливость.
- Кто меня в этот мир ваш выдернул, знаешь?
- Он. Вызывальщик этот.
- Правильно. Значит, он и вернуть может.
- Не обязательно, - замотал головой Фил. – Айдесима говорила, что среди вызывальщиков мало тех, кто знает оба пути.
- То есть как?
- Ну, оттуда они ещё могут кого-нибудь призвать, а вот обратно спровадить вряд ли.
Ого! Этот детина поднаторел в демонологии, пока прислуживал инквизитору. Интересно, всё действительно так плохо?
- По крайней мере, он покажет место, где открыл проход. Оттуда и плясать начну.
- А если не захочет?
- Сожгу ему вторую половину рожи, - ровным голосом сказал Коля и потянул слугу за рукав. – Слезай. Хозяйка, небось, тебя обыскалась. Да и мне пора.
Послушно спрыгнув с телеги, Филарет отошёл в сторону. Молча смотрел, как Николай устраивается на козлах и выбирает вожжи. Лишь когда тот громко цокнул, трогая с места, прокричал вдогонку:
- Лошадь-то побереги. Отдохнуть дай. Шагом пусти... - Закончил уже вполголоса, еле слышно: - Пока никто в затылок не дышит.

Вечерело. Усталая лошадь еле брела.
Позади был тоннель, в этот раз не выкинувший никаких фокусов. Николай преодолел его за раз, удовлетворённо прочитав свою надпись на выезде «Здесь был Коля». Хотел на входной арке оставить такую же, но, хорошенько подумав, решил не облегчать задачу преследователям. Пусть ломают голову, сунулся он в тоннель или нет. Филарету ведь мог и наврать, чтобы пустить погоню по ложному следу. А сам взял да и подался куда-нибудь за Припять, в обжитые земли.
При любом раскладе ночевать лучше в укрытии. У поворота к тоннелю, насколько помнил Николай, была небольшая роща. Да вот же она. Успел до темноты добраться. Здесь и заночует.
Спрыгнув с телеги, пошёл пешком, ведя лошадь в поводу. Искал удобный съезд.
Обогнул рощу, оказавшись на дороге к Распутью. Снова увидел панораму раскинувшегося внизу города, теперь в полумраке. Над ним по-прежнему кружились тучи, внутри которых бесшумно сверкали молнии.
Пока любовался этим завораживающим зрелищем, чуть не прозевал едва заметный свороток, ведущий к расступившимся деревьям.
Лошадь опасливо фыркала, то и дело вскидывая голову, но всё же медленно шла вперёд, с опаской продавливая грудью упругие ветки.
- Потерпи, Савраска. Отдохнёшь скоро, - успокаивал её Николай, уводя в глубину рощи.
Хотел уйти как можно дальше от дороги.
Скоро лошадь встала, всем видом давая понять, что не сдвинется с места.
Ну и ладно. Здесь тоже нормально. Небольшая поляна. Главное, что сухая. И ручей невдалеке.
Распрячь животину получилось довольно легко. Не зря Николай наблюдал за Филом, когда тот занимался ею. Дав кобыле напиться, отвёл к дереву, где трава погуще, и обмотал повод вокруг ствола. Кажется, надо ещё обтереть и чем-то укрыть на ночь. М-да, приобрёл себе головную боль...
Полез в телегу проверять, что там есть.
О, плащ. В самый раз, а то свой пришлось в замке бросить. Что ещё? Палатка, котелок, сапоги. Какое-то тряпьё. На портянки сгодится. Нож. Кажется, тот, которым брился. Несколько кусков мыла. Надо же, зеркало! Вернее, отполированный до блеска кусок металла. Серебро? Всё может быть. А это уже интереснее — два пистолета. Правда, кремний в замки не вставлен. Ими только гвозди заколачивать. Зато рядом целый мешок с порохом и ещё один с круглыми пулями.
Ладно, а где огниво?
Перерыв всю повозку, Николай так и не нашёл заветной коробки.
Филарет, зараза, спёр — понял он вдруг. Вот же диверсант хренов. Подгадил-таки напоследок. Ну, ничего. Костёр Николаю пока ни к чему. Только демаскировать будет. Потом что-нибудь придумает.
Порадовали найденные в холщовой сумке сухари, а также вино в круглой фляге. Немного похрустел, утолив голод. Хлебнув из фляжки, закутался в плащ и зарылся в солому. От вина в голове возникло лёгкое отупение. Чувствуя приятное тепло, растекающееся по телу, Николай не заметил, как уснул...
- Волош, вставай! Вставай, говорю!
Что за шум? Поспать не дают. Орут, понимаешь. Топочут, хрипят. И откуда у него в квартире чужая баба? Подруга к жене пришла? Почему раскомандовалась? Жена-то где?
- Поднимайся, что б тебя Распутье сожрало!
Всё, проснулся. Сразу вспомнил, где он и как сюда попал. Тоскливо, чёрт побери. Уж лучше бы продолжал безмятежно спать.
Высунув голову из-под соломы, увидел морду коня. Тот фыркал, широко раздувая ноздри. Николай дыхнул в отместку. Запах перегара животному, похоже, не понравился. Отвернул нос. Теперь стало видно полыхающее гневом лицо Айдесимы.
- Ты что натворил, дурак! Понимаешь, что поставил себя вне закона? Что нет тебе дороги теперь в нормальный мир? Весь Орден тебя ищет!
- Уже нашёл. Разве ты не из Ордена? - сонно протянул Николай, не сразу сообразив, что бессовестно тычет монахине, с которой общался до этого строго на «вы».
Та даже задохнулась от возмущения.
Коля сел, свесив ноги. Принялся отряхиваться, продолжая ворчать:
- Если помнишь, Себасмий ваш собирался меня схватить. Для чего? Смею полагать, не затем, чтобы предложить мне счастливую жизнь у вас в мире.
- Ты его неправильно понял...
- Я всё правильно понял. - Рука нашарила под соломой рукоять пистолета. Он был заряжен, Коля проверял. Жаль только, что не выстрелит без кремния. И огнива нет, как назло. - Давай не будем, Дана. Ты пришла исполнить приказ?
Её глаза округлились.
- Ты... Откуда моё имя знаешь?
- Слышал, как Себасмий тебя называл.
- Это невозможно.
- Да? Почему? Я ведь слышал.
- Значит... - Шпага будто сама прыгнула в руку Айдесиме. - Тогда ты действительно не человек. Никто не может преодолеть его защиту от подслушивания.
Достав пистолет, Коля направил его на женщину и взвёл курок. Она не могла не видеть порох на полке, равно как и пустой зажим, в котором должен быть кремний.
Айдесима расхохоталась. Вдруг что-то упало на Колино плечо. Барабаш!
Дракончик пискнул радостно, будто здоровался. Глянул на осёкшуюся вдруг монахиню, после чего уставился на пистолет, не сводя с него пристального взгляда.
Женщина, кажется, поняла, что стоит зверьку дыхнуть пламенем, непременно произойдёт выстрел. Потому медленно вложила шпагу обратно в ножны.
- Дурак ты, Волош, - сказала в сердцах. - Ничего-то ты не понял.
Пришпорив коня, она ускакала в лес.
Николай выдохнул и плавно спустил курок, закрывая полку с порохом. Глянув на встрепенувшегося Барабаша, спросил:
- А ты что-нибудь понял?
Тот виновато пискнул.
- Вот и я нет. Выходит, мы с тобою оба дураки...

Запрягать оказалось куда сложнее, чем думал. Мало того, что сразу не сообразишь какую подпругу где перекинуть и к чему прикрепить, так ещё ноги с поясницей нестерпимо болели. Последствия вчерашнего спринтерского забега. Да и прыжок с двойным ударом давал о себе знать. Вот что значит долго не посещать спортзал. Как на пенсию вышел, так и забросил занятия. Наступила размеренная, спокойная жизнь, без погонь и задержаний. Работа в тихом офисе расслабляла. Начал жирком заплывать.
Чертыхаясь, Николай пытался найти нужный ремень, чтобы вдеть его в пряжку под брюхом лошади.
- Отойди, сам сделаю, - прозвучал за спиной чей-то голос.
Опять пришлось выхватывать пистолет. Хорошо, что сунул за пояс.
Тьфу ты! Фил. И этот здесь. Интересно, как он по лесу-то бесшумно прошёл со своими габаритами?
Проигнорировав направленный на него ствол, слуга занялся привычным делом. Лишь бросил мимолётно:
- Поджигать-то чем собрался? Все камни у меня.
Из капюшона выглянул Барабаш, возмущённо пискнув над плечом.
- Понятно, - хмыкнул Филарет, не отрываясь от работы. - Нашёлся, значит.
Убрав пистолет, Коля отошёл в сторону, чтобы не мешать. Фил сноровисто запряг лошадь. Взяв под уздцы, молча повёл к дороге. Николаю ничего не оставалось, как пойти следом.
Нет, на кой ляд, скажите, он в этой чаще прятался, если его тайное убежище ни для кого не секрет? Вон, с какой лёгкостью нашли. Получается, напрасно убегал?
- Ты с Айдесимой? - спросил в широкую спину.
- С ней, - буркнул слуга.
- Она же, вроде, ускакала.
- Да куды там! - Фил сокрушённо махнул рукой. - Тебя всю ночь разыскивала. Умаялась. Теперича спит.
- Где?
- Тут недалече. На опушке мы встали.
- Зачем тебя ко мне отправила?
- Да не отправляла она. Увидела, что следы от телеги в лес ведут, велела мне там остаться. Сама к тебе поехала. Я, чтобы время не терять, костерок разложил. Кашу варганить начал. Тут госпожа вернулась. На взводе вся. Обратно ехать хотела. Насилу остаться уговорил. Ей же роздых нужен, да и мне, как ни крути. Ну, поела кашицы, тут сон её и одолел. Я к тебе. Как, думаю, с кобылой управляться будешь. Сам-то голодный, небось? У нас каша осталась. На троих варил.
Надо же, какая забота. Вот и пропавшее огниво нашлось.
- Вы здесь вдвоём?
- А с кем ещё? Стражники сюда не суются. Солдаты с Евлабисами вокруг Припяти шарят. Не поверили, что ты обратно в Распутье подался. Тебе, мол, в заселённые земли надо, так зачем возвращаться? А госпожа сразу смекнула, что не врёшь. Вот мы с нею сюда и направились.
- Хм. Для чего?
- А я почём знаю? Вот проснётся, сам у неё и спрашивай.
За разговором вышли к опушке.
Возле дороги потрескивал костёр. Невдалеке под плотным одеялом безмятежно спала монахиня. Слуга соорудил ей настоящую постель, покрыв попоной ворох натасканного лапника. Из-под одеяла только поседевшую макушку видно поверх снятого и подложенного под голову седла.
По другую сторону от костра пустовала ещё одна готовая постель. Похоже, Фил позаботился и о себе. Целый походный лагерь не поленился разбить.
Чуть в стороне рассёдланные кони обгладывали ближайшие кусты. Утренний туман делал эту картинку идиллической.
Филарет уселся на свою импровизированную постель. Придвинул котелок с дымящейся кашей.
- Подсаживайся, кушай, - сказал, протягивая ложку.
Николай замялся. Оно, конечно, вряд ли эти люди проделали такой путь, чтобы его отравить, но всё же... Чувствуя нарастающие голодные позывы, плюнул на осторожность, схватился за ложку и застучал по стенкам котелка. Не заметил, когда кончилась каша. Пожалуй, впервые за сутки нормально поел.
Фил сунул в руки кружку с каким-то травяным отваром, похожим на чай.
- Что это? - Николай с подозрением принюхался. Аромат, в общем-то, приятный.
- Пей. Силы восстановишь.
Отхлебнув, Коля поморщился. На вкус редкая гадость. Он отставил кружку. Её тут же забрал Филарет.
- Ну, не знаю, - прошамкал, прихлёбывая. - Мне помогает.
Восходящее солнце разогнало туман. Стало видно Распутье.
Николай вышел на дорогу и смотрел вдаль, на раскинувшийся там город-призрак. Чувствовал, как манят к себе пустые коробки домов и поросшие зеленью улицы. Казалось, они говорят с тобой, обещая раскрыть все свои тайны.
- Долго не смотри. Застолбенеешь.
Опять Фил подкрался. Напугал, чёрт.
А солнце-то заметно поднялось. Это сколько же Николай так стоит?
Айдесима уже не спала. Пила чай. Тот самый, для восстановления сил.
- Ты всерьёз в Распутье собрался? - спросила угрюмо.
- Серьёзнее не бывает. У вас я не прижился. Как попасть домой, не знаю. Остаётся только искать Левиаси.
- Ему не обязательно там быть. Может где-то в окрестностях ошиваться. Как ты его найдёшь?
- Надеюсь на чутьё. А оно мне подсказывает, что надо идти в Распутье.
- Ну-ну, - усмехнулась Айдесима.
Допила отвар. Повертела кружку, задумчиво разглядывая мокрый осадок на дне. Вытряхнула всё под ноги.
- Я еду с тобой, - сказала решительно. - И не возражай. Ты Распутья не знаешь. Ты никогда там не был... Филарет, - повернулась она к слуге, седлавшему коней. - Я тебя отпускаю. Возвращайся в Припять и жди меня там.
Не отрываясь от своего занятия, Фил буркнул в ответ:
- Я тоже с вами.
- Ты смеешь мне возражать? - брови монашки сошлись на переносице.
- А чего? Вы ж меня отпустили. Значит, могу своими делами заниматься. Так? Вот я и решил, что с вами поеду.
- Вообще-то я сказала тебе ждать в Припяти.
- На обратном пути чуть раньше туда отправлюсь и всё к вашему приезду подготовить успею. Так что распоряжение ваше исполню в точности, госпожа, не беспокойтесь.
Айдесима не нашла, чем крыть. Хмыкнула и молчком полезла в седло.
Через минуту Николай трясся в повозке вниз по дороге. Перед ним скакала Дана, раскачивая собранным на затылке хвостом. За телегой, тоже верхом, следовал Филарет, озираясь по сторонам. Впереди лежало Распутье. Безмолвный, зловещий и пустой город.

Издали город выглядел более-менее целым. Даже не верилось, что в нём никто не живёт. Но по мере приближения становилось понятно - здесь царит самый настоящий хаос, полнейшая разруха и пустота.
Дорога, некогда ровная, с твёрдым покрытием наподобие асфальта, местами засыпана землёй. Растрескалась и заросла травой с кустами. Первые дома в пригороде, по всем признакам малоэтажные, полностью обрушились, образовав курганы, мало похожие на строения. Из провалов торчат ветки, скрывая своей листвой шершавые камни.
На въезде в город высятся ребристые колонны, упираясь верхушками в небо. Они похожи на стеклянные изоляторы, что свисают с ЛЭП. Только эти уж очень большие. Просто-таки гигантских размеров. Тянутся в одну линию на одинаковом расстоянии друг от друга, уходя далеко влево и вправо. Конца-края им не видно.
- Это что? - спросил Николай у Фила, кивнув на странные столбы.
- Граница, - неопределённо буркнул тот, опасливо зыркая по сторонам, и замолчал, явно не собираясь больше говорить.
За него продолжила Дана:
- Здесь раньше барьер проходил. Сдерживал нечисть, которая в Распутье хозяйничала.
Что ещё за барьер? Стена или колючая проволока, а то и вовсе силовое поле? Глядя на проплывающие мимо колонны, Коля больше склонялся к последней версии. Но как такое возможно? Откуда здесь взяться высоким технологиям?
Спросил, однако, совсем о другом:
- А нечисть откуда взялась?
- Никто достоверно не знает. Это был город греха. Распутье, распутный, распутство — созвучные слова. Наверняка всю нечисть он и породил. Вернее, жители его. В одночасье вместо людей тут всё закишели демонами.
- Ну, судя по всему, случилось это давненько, - задумчиво проговорил Николай, поглядывая на приближающиеся руины.
- В незапамятные времена, - торжественно кивнула монахиня.
- Тогда откуда вам об этом известно?
- Из летописей Ордена, откуда ж ещё. Историки наши записывали всё для потомков. Чтобы не забыли о грехопадении, о последствиях. В ту пору и был создан Орден, чтобы бороться с этим злом. Война, как видишь, до сих пор не кончилась.
- Где же барьер? Он что, не выдержал натиска?
- Состарился. У всего есть свой срок. Однажды он просто исчез. Перестал работать.
- Ремонтировать пробовали?
- Нет. Создатели унесли его тайну с собой.
- Создатели?
- Первые люди в Ордене. Строили на века. Их детище намного пережило своих творцов.
Николай разочарованно покачал головой:
- Понятно. Никто не знает, как эта штука действует, потому и починить не смогли.
- Надобности нет, - бросила Дана с нотками недовольства. - Не так уж много тварей осталось. Новые появляются всё реже. И без барьера справляемся.
Ну да, так он и поверил. С действующим-то барьером вообще справляться не приходилось. Тупо сиди с той стороны и наблюдай, как всякие твари в бессильной ярости бьются в силовое поле, не в состоянии его преодолеть. А что теперь? Разбрелись по просторам. Терроризируют население. Глядишь, скоро до Припяти доберутся.
Николай уже хотел высказать свои мысли вслух, но вдруг заметил движение между развалинами. Будто тень промелькнула или ветер листву шевельнул.
Сколько ни всматривался, ничего не увидел. Показалось? Может быть. Но здесь надо держать ухо востро. Чёрт его знает, какие демоны тут водятся. Не даром же эти места все стороной обходят.
Разговоры прекратили, поскольку снова пришлось вытянуться в колонну. Обломки зданий оставляли слишком узкий проезд. Медленно двигаясь между бесформенными останками стен, укрытых зловещей густой тенью, Николай испытал странное беспокойство. Не покидало чувство, что впереди кто-то есть. Ещё и затылок отозвался такой знакомой, почти забытой болью. Неужто мания преследования началась? Вот же... Наслушался местных страшилок, блин.
Они почти миновали опасный участок, но неожиданно из-за обвалов с двух сторон показались люди. Пятеро солдат, проворно выскочив из укрытий, преградили путь. Их намерения наглядно демонстрировали поднятые ружья. Надо же, стражники Ордена. Они-то здесь откуда? Не все, по-видимому, поверили, что «блеф» Николая никакой не блеф. Ну, хоть не демоны, и то ладно...
Конь Даны тревожно всхрапывал, пытаясь встать на дыбы. Но наездница крепко держала повод, и жеребец просто нервно топтался на месте.
- В чём дело? - громко выкрикнула монахиня, словно встретить в Распутье вооружённый отряд в порядке вещей. - Немедленно пропустите! Айдесима выполняет поручение Ордена!
- Не так быстро, сестрица! - За спинами солдат показался некто в чёрном плаще. Голову скрывал надетый капюшон.
Знакомый голос. Неужели?.. Да ладно!
Тот самый слизняк, что клеился к Дане в приёмной.
- Евлабис, - проговорила она с отвращением, будто попробовав неимоверную кислятину.
Монах вышел вперёд, откинул капюшон. Всё та же слащавая улыбочка на роже.
Хитёр, скотина. Ох, недооценил его Николай.
- Ты что здесь делаешь? - с женственной непосредственностью удивилась Айдесима.
Что ни говори, а дамы умеют поставить в тупик неожиданными вопросами. Евлабис едва не задохнулся от столь вопиющей наглости:
- Это я должен тебя спросить. Что ты здесь делаешь? Да ещё с этим демоном, за которым гоняется весь Орден! - ткнул он пальцем ей за спину.
- Вот и гонялся бы вместе с другими, - пробурчал Коля, успокаивая зашевелившегося в капюшоне Барабаша.
- Выполняю то, ради чего и существует наш Орден. Возвращаю этого человека туда, откуда он явился.
- Человека? - взвизгнул несостоявшийся жених. - Ты совсем разума лишилась? Это же демон!
- Тогда тем более он должен быть изгнан.
- Он слишком опасен.
- Я справлюсь, не беспокойся. Освободи дорогу.
Айдесима тронула коня, напирая на человека в чёрном. Он попятился, прячась за спины солдат. Но уступать, как выяснилось, не собирался.
- Себасмий приказал заковать его в цепи.
О времена, о нравы! По малейшему подозрению готовы схватить человека и бросить в темницу. Там наверняка навесят ярлык принадлежности к нечистой силе, после чего казнят каким-нибудь изуверским способом.
А где же право на защиту, презумпция невиновности, в конце концов? Или, как сказал один киногерой: «Какие ваши доказательства?»
- Раз он так опасен, зачем держать его в Припяти? Лучше отвадить от греха...
- Приказ Его Святейшества для тебя ничего не значит? - снова взвился Евлабис.
Сокрушённо вздохнув, Айдесима с видом заботливой мамаши, битый час пытающейся внушить своему неразумному отпрыску, что по лужам бегать нельзя, терпеливо проговорила:
- Милый брат, я всецело доверяю мудрости нашего духовного правителя, но ведь он тоже человек. А людям, как ты знаешь, свойственно заблуждаться.
- Себасмий никогда не ошибается! - категорически заявил упрямец. - Сдавайся по-доброму. Ты мне понадобишься живой, сестрёнка. У меня большие планы на твой счёт.
Сальная ухмылочка не оставляла никаких сомнений по поводу этих планов.
Айдесима вспыхнула. Двинув ногами, послала коня вперёд.
- Бейте! Бейте! - отбегая, неистово заорал Евлабис.
Вразнобой бабахнуло пять выстрелов, окутав монахиню густым дымом. Пронзительно заржал конь. Что там творилось, Коля не видел. Он кубарем скатился с телеги. Встал на колено, держа оба пистолета перед собой.
Из клубов дыма прямо на него вынырнули два солдата со шпагами наизготовку. Заметив направленные на них пистолеты, не растерялись, прибавили ходу. Николай одновременно спустил курки. Звонкий сдвоенный щелчок заставил солдат вздрогнуть и замереть. Но лишь на мгновение. Поняв, что им больше ничто не угрожает, они ринулись на чужака, готовые покончить с ним одним ударом.
Николай и не думал опускать руки, мысленно взывая к Барабашу.
Капюшон был пуст. Похоже, дракончик выпорхнул, когда хозяин кувыркался по земле.
Но вот возле уха знакомо хлопнули крылья. Лапки обхватили плечо. Миг, и на открытые полки с порохом заструилось пламя. Один за другим, издав короткую очередь, рявкнули оба ствола. Солдаты упали, как подкошенные, не успев ничего сообразить. А стрелок вдруг выронил своё оружие и заскакал, энергично размахивая руками.
- Твою ж мать!.. Барабаш!.. Нахрена руки-то жечь!
Дракончик летал над головой, ничего не понимая. Он же помог...
Из рассеивающегося дыма появился другой солдат. Слегка притормозил возле трупов. Заметив Николая, бросился к нему.
Укол шпагой. Коля на рефлексах уходит в сторону. Подбивает руку. Носком сапога бьёт в колено и тут же кулаком в лицо. Опалённая кисть отзывается резкой болью. Снова приходится её трясти, разгоняя воздух.
Чёрт! Давно грушу не мутузил, не говоря уже о чьей-нибудь челюсти.
Глянул на солдата. Тот как повалился навзничь, так и лежал, не шевелясь. Ха, чистый нокаут. Есть ещё порох в пороховницах!

Выглянув из-за телеги, Николай увидел впряжённую в неё кобылу, спокойно стоявшую, обмахиваясь хвостом, будто и не было вокруг никакой пальбы, криков и пролитой крови. Животное лишь брезгливо фыркало, втягивая дым подрагивающими ноздрями. Чуть дальше поперёк дороги валялся бездыханный жеребец Даны. Самой монашки поблизости не было. Зато где-то впереди слышался отчаянный звон клинков.
Коля осторожно подкрался к мёртвой туше. Рядом лежали тела двух последних солдат - каждый с проколотой грудью. Похоже, хотели схватить Айдесиму. Ох, зря они это затеяли. Надо было целиться в неё, а не в коня. Тогда, может, и выжили б. Что ж, сами напросились.
Итак, засада перебита. Если, конечно, в развалинах никто не прятался. Впрочем, они бы уже себя проявили. Остался Евлабис. Наверняка, это с ним сейчас дерётся Дана.
Подобрав чью-то шпагу, Николай пару раз махнул клинком, слушая характерный посвист рассекаемого воздуха, и пошёл на звуки боя.
Дерущиеся оказались за руинами, куда монахиня оттеснила своего брата по Святой Троице. Она не давала ему передышки, постоянно атакуя. Наносила удары то снизу, то сверху, то сбоку, то в лоб. Её движения завораживали. Грациозные, едва уловимые глазом смены стоек, быстро перетекающие друг в друга. Молниеносные выпады, похожие на бросок ядовитой змеи. Умопомрачительные пируэты сверкающих лезвий, выписывающих фантастические узоры…
Этим нельзя не любоваться, и Коля любовался. М-да, он бы так не смог. Одного приёмчика достаточно, чтобы напороться на шпагу Айдесимы. Однако Евлабису надо отдать должное — он всё ещё сопротивлялся. Его клинок неизменно парировал разящую сталь, спасая от, казалось бы, неминуемых ран. Двигался монах не столь изящно, как Дана. Дёрганный какой-то, словно марионетка, ведомая неумелым кукловодом. Суетливо переступал с ноги на ногу, не решаясь выбрать позицию. Но держался на удивление стойко, не смотря на несколько довольно чувствительных порезов на теле.
Завершив очередную связку финтов, так и не достигших цели, монахиня остановилась, держа шпагу направленной на отступившего Евлабиса. Оба тяжело дышали.
- Прекрати, - прохрипел монах. - Ты идёшь против Ордена... Это предательство...
- Не я... открыла стрельбу... Ты первый на меня напал.
- Солдаты... Они стреляли в лошадь.
- Это был мой конь! - Дана сорвалась на крик и снова пошла в атаку.
Быстрый взмах, ещё один. И тот, и другой отбиты, хоть и с трудом. Но танец не закончен. Клинок, занесённый сначала справа, вдруг описывает крутую дугу и обрушивается на голову незадачливого соперника. Хлёсткий удар. По лицу Евлабиса течёт кровь. Он роняет руки, словно совсем выбился из сил и не в состоянии больше держать шпагу. Ноги подкашиваются. Монах, закатив глаза, валится без чувств.
Заслышав шаги, Айдесима резко повернулась всем корпусом и замерла в боевой стойке, нетерпеливо раскачиваясь на полусогнутых ногах.
Николая поразило её лицо. Звериный оскал и размытый, блуждающий взгляд. В таком состоянии она вряд ли способна за себя отвечать. Ещё нападёт, не разобрав кто перед ней.
Не рискнув приблизиться, Коля остановился. Медленно положил шпагу клинком на плечо, демонстрируя, что не собирается ею размахивать.
- Хороший удар, - попробовал придать голосу спокойный тон.
Барабаш, нарезающий круги над головою, коротко поддакнул своим обычным писком.
Монахиню, вроде, отпустило. Безумное выражение потихоньку сползло с лица. Взгляд сделался более-менее осмысленным. Она выпрямилась, но шпагу опускать не торопилась.
- Где остальные? - спросила хрипло.
- Там лежат, - неопределённо махнул рукою Николай. Видя, что от него ждут подробностей, нехотя уточнил - На дороге, рядом с телегой.
- Я убила только двоих.
- Я тоже. - Коля заметил промелькнувшее в глазах Айдесимы беспокойство. - Ещё одного нокаутировал. Ну, в смысле оглушил.
За руинами грохнул выстрел.
- Филарет! - хором выкрикнули Николай с Даной и опрометью, как по команде, бросились к дороге.
Повозка с безмятежной лошадью стояла на месте. Возле неё суетился слуга. Живой и здоровый, он бегал с пистолетом в руке и громко ругался.
- Нет, вы видели? - принялся жаловаться Фил подбежавшей госпоже, показывая куда-то назад, в сторону стеклянных колонн. - Утёк, подлец! На моём коне утёк. Я по нему стрельнул, да промазал. Как же так, ваша светлость? Увёл коня изверг окаянный...
- Кто увёл-то?
- Солдат, которого я оглушил, - виновато вставил Николай, успевший убедиться, что нокаутированного стражника нигде нет. Очухался, видать, и дёру дал.
- Ага! Он, зараза. И коня мово спёр...
- Тихо! - Дана подняла руку, к чему-то прислушиваясь.
В наступившей тишине Коля отчётливо уловил удаляющийся стук копыт нескольких лошадей. Это что, ещё кто-то удирает?
- Евлабис, - досадливо процедила монахиня и с нескрываемой злостью вогнала шпагу в ножны.
- То есть ты его не убила? - удивился Николай, не замечая, что снова тыкает Айдесиме.
- Он из Ордена.
Лаконичный ответ, из которого ни черта не ясно, по крайней мере, для Коли. Понимайте, мол, как хотите. Выпытывать каждое слово желания не было.
Монахиня посмотрела по сторонам. Повернулась к мужчинам.
- Всё, мы без коней, - развела руками. - Евлабис наверняка увёл и тех, на ком они сюда приехали.
Словно решив ей возразить, заржала единственная оставшаяся лошадь, впряжённая в телегу.
- Конечно, мы о тебе не забыли, - усмехнулся Николай.
Собрав своё и чужое оружие, погрузили его в повозку. С горем пополам оттащили убитого коня. Расселись. Фил как заправский кучер щёлкнул поводьями, и телега покатилась дальше по заваленной хламом и наполовину заросшей дороге. Туда, где из густых зарослей поднимались многоэтажные дома, похожие на помятые каменные коробки.
Почему-то Коля был уверен, что им как раз в ту сторону.

Распутье встречало гробовой тишиной, нарушаемой лишь цоканьем копыт и тарахтением колёс. Ехали по пустынным уличным коридорам, стиснутым потрескавшимися серыми стенами полуразвалившихся домов, темнеющих провалами оконных и дверных проёмов.
Дорога буквально усыпана обломками, большими и малыми, на которых то и дело подскакивала повозка. Надо ли говорить, что людей нещадно трясло. Коля мысленно проклинал несовершенную подвеску допотопного транспорта. Местные мастера-тележники не удосужились воткнуть сюда хотя бы простенькие рессоры. Если болтать, рискуешь прикусить язык. Поэтому ехали в тишине, молча разглядывая громады ещё не рухнувших зданий.
Когда-то здесь, по видимому, был прямой, широкий проспект, ныне превращённый в узкую, извилистую тропу. Фасады и проходы между домами завалены грудами обломков. Осыпи, хаотично наползая на дорогу, занимали её большую часть. Нечего и пытаться преодолеть эти кучи в попытке свернуть в какую-нибудь подворотню или во двор. Да и впереди неизвестно что будет. Возможно, до следующего перекрёстка так и не добраться. Упрёшься в такую вот баррикаду из кусков бетона и всё, приплыли. Разворачивайся, ищи объезд. И где гарантия, что новый путь тоже не приведёт в тупик?
Природа постепенно брала своё, занимая оставленные людьми места. Разросшиеся деревья зачастую смыкались, закрывая обзор. Приходилось продираться сквозь дебри. Тогда к тарахтению повозки добавлялся шорох раздвигаемой листвы и треск ломаемых веток.
Не забывали поглядывать по сторонам, помня об ускакавшем Евлабисе со стражником. Интересно, куда они подались? Вроде, в разные стороны убегали.
- Теперь Себасмий будет знать, что я веду тебя в Распутье, - не поворачивая головы, недовольно бросила Дана, будто прочитав мысли Николая.
- Так не веди, - ответил он резко. - Идите домой. Я насильно никого не держу.
Поймав укоряющий взгляд монашки, он подосадовал на свою несдержанность. Чего на женщину-то взъелся? Она ведь помогает. Причём, себе в убыток. Её уже предателем считают. Не бежит, не оправдывается. Идёт себе дальше, наплевав на условности. В пору поклоны бить, а не рычать.
Чтобы загладить неловкость и больше не возвращаться к этой теме, Коля переключился на Фила:
- А ты где был, когда стрельба началась? Что-то я тебя нигде не видел.
- Под телегой лежал, - с детской непосредственностью ответил тот.
- Прятался, значит.
Вот уж не думал, что этот здоровяк настолько труслив.
Слуга помалкивал. На помощь пришла монашка:
- Я приучила. Чтобы под ногами не путался, когда вместо слов оружие в ход пускают. Филисерти меня во всём устраивает. К чему им рисковать? Нормального слугу ещё найти надо...
Практичная дамочка, ничего не скажешь. И чертовски боевая. Понапрасну за клинок не схватится. Ну, а если уж взялась, то мужики нервно курят в сторонке, глядя на её завораживающий смертоносный танец. Нипочём не поверил бы, что эта сухопарая женщина способна так вот запросто проткнуть врага, не выпади случай увидеть это воочию. Понимал, конечно, что её шпага не просто властный атрибут для придания инквизитору пущей солидности. Но не ожидал от какой-то там сестры милосердия столь виртуозного владения клинком.
- А вы неплохо фехтуете.
- Школа Ордена. Её проходят все Айдесимы и Евлабисы. Кое-чему обучают и стражников.
- Тот Евлабис, которого мы встретили на дороге, наверняка, был двоечником, иначе не получил бы от вас по голове.
- Он просто мало практиковался. Больше в приходе ошивается, поближе к Себасмию. Мечтает со временем занять его место.
- Этот займёт. В прозорливости ему не откажешь. Вычислил, куда я подамся.
- Скорее всего, за мной следил, надеясь, что я наведу его на след.
- Для этого тоже надо голову иметь.
- Странно, я почему-то не заметила, - скривилась Дана. - Создаётся впечатление, что ему голова нужна лишь затем, чтобы рассыпать дурные комплименты.
- А если он вас любит? Влюблённый мужчина часто выглядит глупцом.
Айдесима презрительно фыркнула, но возражать не стала. Оглядевшись, коротко бросила слуге:
- Останови.
Спрыгнув с телеги, обошла её кругом, осматривая местность.
Похоже, они добрались-таки до перекрёстка, судя по расходящимся в четырёх направлениях коротким обрубкам дорог. Все в сплошных завалах. Отсюда не разглядишь, проходимы они либо нет. Лишь в центре более-менее просторно.
- Скоро стемнеет, - сказала монахиня, разглядывая серо-зелёное небо. - Заночуем здесь. Филисерти, разбей палатку. Волош, займёшься костром?
Вроде бы спросила, но так властно, что захотелось тут же вскочить и бежать за дровами. Сделав над собой усилие, Коля сдержанно кивнул. Неторопливо слез с повозки, размялся. Лишь затем пошёл к ближайшим деревьям, среди которых разглядел сухие, без единого листика, стволы.
- Дежурить будем по-очереди, - объявила Дана, когда они, перекусив приготовленной Филом кашей, тихо сидели у костра. - Филисерти, ты первый. Затем Волош. Я заступлю под утро.
Понятное дело, караульную службу придётся нести самим. Стражников, на чьи плечи можно переложить эти обязанности, рядом нет. А если даже и есть, то рады будут схватить чужака заодно с изменившей Ордену Айдесимой и приволочь всех к разъярённому Себасмию. Чего Николаю уж точно не хочется.
Он порылся в повозке. Достал снятые с убитого стражника шпагу и подсумок с патронами в твёрдой, просаленной бумаге. Перекинул перевязь через плечо. Вернулся к костру, держа подсумок в руке. Вытащив из-за пояса два пистолета, сунул один Филу.
- Покажи, как заряжать.
Тот молча взвёл курок, откинул крышку полки. Выудив из подсумка патрон, откусил пулю. Сыпанул немного пороха на полку, снова её закрыв. Остальной порох высыпал в ствол. Туда же следом выплюнул пулю, дослав её шомполом.
- Без этого не стрельнет, - показал маленький камушек, зажатый двумя пальцами.
Кремний! Слуга вопросительно глянул на Дану. Та кивнула, и он вставил камень в зажим на курке. Видел, наверное, как Барабаш опалил руки Николаю. Сжалился сердобольный.
Положив заряженный пистолет, Фил протянул Коле другой кусок кремния. На, мол, делай сам.
Второй пистолет Николай зарядил без проблем, с первого раза. Правда, на губах остался неприятный привкус жира от смазанного патрона, но ничего, терпеть можно.
- Со шпагой обращаться умеешь? - спросила Дана.
- Нет, - честно признался Николай.
Вздохнув, она поднялась. Жестом поманила к себе.
- Перво-наперво запомни, - сказала, когда Коля встал напротив, - не подпускай противника слишком близко, иначе не успеешь или просто не сможешь достать шпагу. Если же он подошёл, оттолкни, ударь эфесом, отскочи сам. Главное, чтобы шпага оказалась у тебя в руке. Теперь стойка. - Монашка встала рядом. - Представь, что враг перед тобой. Повернись к нему правым боком. Носок передней ноги смотрит прямо, туловище развёрнуто к противнику, рука чуть вперёд. Немного присядь. Хорошо. Попробуй передвигаться в стойке. Так... Теперь назад... Отлично.
Ничего, в общем-то, сложного. Всё как на занятиях по рукопашному бою, с той лишь разницей, что здесь ты держишь длинный клинок и работаешь только им.
- Большинство уколов наносится с выпадом. Смотри. Руку вперёд. Полностью выпрямляем. Одновременно широкий шаг. - Айдесима шагнула и замерла в классическом выпаде, словно стелилась над землёю. - Обрати внимание, толчковая нога и свободная рука тоже прямые.
Коля попробовал.
- Резче руки распрямляй и одновременно. Представь, что ты птица. На добычу бросаешься, расправив крылья.
Пришлось повторить несколько раз, пока самозваный тренер не махнула рукой:
- Для первого раза сойдёт... Отрабатываем защиту. Её суть в том, чтобы своей шпагой отвести оружие противника в сторону и сразу нанести ответный удар. Попробуй это. Коли!
Не особо раздумывая, ученик сделал выпад. Айдесима, лишь немного сместив запястье, перенаправила разящий клинок мимо тела, а остриё уже подрагивает перед лицом Николая. Почувствовав неприятный холодок в груди, тот сглотнул. Ещё немного и мог бы лишиться глаза.
- Пробуй, - сказала учительша не терпящим возражения тоном и почти сразу сделала выпад.
Едва успев среагировать, Коля дёрнулся в сторону. Чёрт! Совсем забыл, что надо не уворачиваться, а отбивать. Похоже на каратэ. Блок — удар.
Когда стало получаться, перешли на защиту ног. Всё то же самое, только с опущенным кончиком шпаги. Затем Дана показала перевод и захват. Пояснила, что свободную руку тоже можно использовать для защиты.
- Хватит на сегодня, - сказала, наконец, посмотрев на совершенно тёмное небо. - Тренируй пока это. И помни, что не надо бездумно бросаться на врага. Следи за его действиями, как он двигается. Используй ошибки. На каждую его атаку отвечай своей. Применяй то, чего избегает он. Если не пользуется, значит, не ожидает. Руку со шпагой держи почти выпрямленной. Укол будет короче и быстрее. Всё, я спать.
Она развернулась и пошла к палатке. Николай поспешил крикнуть в спину:
- Спасибо!
Глядя на хлопнувший полог, он лишь теперь задумался, куда ему лечь. Хотел уже привычно зарыться в сено, когда Фил, заряжавший ружьё у костра, показал шомполом под телегу. Там обнаружилась вполне приличная постель на двоих. Мягкая, тёплая. Молодец, здоровяк. Такого слугу, действительно, ещё поискать.
Закутавшись в плащ, Коля не заметил, как уснул.

Казалось, только прикрыл глаза, а его уже трясут за плечо. Фил, зараза.
- Ну, чего прицепился?
- Полночь. Тебе заступать. - Слуга улёгся, не дожидаясь, когда Николай встанет. Напоследок сонно пробормотал: - Как светать начнёт, Айдесиму буди.
Пришлось выползать из-под телеги, волоча за собой шпагу с пистолетами. На перевязи, оказывается, для них есть удобные карманы, наподобие оперативной кобуры. Сначала думал, туда какие-то другие причиндалы вставляются, пока пистолеты не примерил. И чего за поясом таскал, дурак? Мог бы раньше повнимательнее глянуть.
Густая тьма опустилась на город, скрыв улицы с домами. Если бы не костёр, то их небольшого лагеря тоже не было бы видно.
Подкинув дрова, Коля сделал несколько разминочных упражнений, прогоняя дрёму. С удивлением понял, что ни ноги, ни спина уже не болят. Странно. Сегодня по всем признакам боль в мышцах должна только усилиться.
Он быстро присел несколько раз.
Ничего. Даже обычной одышки нет. Наоборот, раззадорился. Хотелось нагрузить себя по полной.
Провёл рукой по животу. Опаньки. А куда брюшко-то делось? Ни следа жира под рубахой. Ладони шарили по рельефным, твёрдым кубикам пресса. Что-то быстро форму восстановил. Это слишком даже для экстремальных условий. Ведь не молодой пацан, которому всё ни по чём. Не может адаптироваться так легко. Или опять выкрутасы чужого измерения?
Николай прошёлся взад-вперёд, вспоминая, как услышал разговор Себасмия с Даной. Чем ещё удивит этот мир?
В голову пришла идея кое-что проверить. Коля выхватил шпагу. Крутанулся, исполнив замысловатый пируэт, и замер, пытаясь сообразить, существуют ли в фехтовании такие движения, или всё исполненное им чистой воды фантазия. Но получилось эффектно, если судить с его дилетантской точки зрения.
Он попробовал снова. Шаг, защита. Кисть влево-вправо. Замороченный финт, укол. Второй шаг, серия взмахов. Шпага всё быстрее рассекает воздух, и Николай точно знает, куда направит остриё в следующий миг.
Что-то сзади. Разворот, боевая стойка. Кончик шпаги останавливается в сантиметре от груди незнакомца. Кто такой? Откуда взялся?
Костёр подсвечивает сбоку. Видно левую половину лица, и то лишь выпирающую скулу, часть виска и обвод челюсти. Во впадинах темень. На человеке старые, вонючие обноски. Грязные волосы растрёпаны.
Его руки поднимаются. Блестит сталь, скрежеща о клинок Николая.
Хочется увидеть лицо, и темнота вдруг уходит, словно зажглись уличные фонари. Только никаких фонарей здесь нет и в помине. Взору предстаёт чумазая рожа со звериным оскалом, на которой горят большие, налитые кровью глаза. Руки водят по лезвию шпаги двумя длинными кинжалами, издавая тот самый скрежет.
- Ты не сможешь, - зловеще шипит человек, от чего по телу пробегает противная дрожь. - Никто из этого мира не способен меня убить.
Криво усмехнувшись, Коля шагает вперёд. Клинок мягко, не чувствуя сопротивления, входит в грудь чужака. Тот дёргается, удивлённо хлопая глазами. Напоследок издав отчаянный стон, валится к ногам, не отрывая застывшего взгляда от своего убийцы.
- Спасибо за подсказку! - громко произносит Николай, главным образом, чтобы привести себя в чувство.
«Так, этот готов. А что у нас в лагере?»
Ещё один субъект в лохмотьях у повозки. Другой у коня. Третий у палатки. Кажется, это все. Чёрт! Караульный называется. Целую толпу лиходеев проморгал. Это как они подкрались? Когда Николай фехтованием занимался, что ли?
Все трое буравили его своими красными глазищами. Похоже, смерть товарища их сильно расстроила. Вот-вот набросятся всем скопом. Что ж, пока соображают...
- Тревога! Здесь чужие! - что есть мочи закричал Коля и пошёл к ближайшему, который намеревался, видать, лезть под телегу за Филом. Даже на карачки встал.
А слуга спокойно сопел в обе дырочки, не подозревая об опасности. Правильно, ведь он только уснул.
Чужак успел подняться, когда Николай рубанул его по горлу. Тот умер сразу, без корчей и всякого выпендрёжа. Оставшиеся два бесшумно приближались с противоположных сторон.
Драться одновременно с двумя — опасная затея. Коля повернулся к первому. Двинулся навстречу, торопливо доставая пистолет и взводя курок. Когда сошлись, выстрелил почти в упор. Полчерепа снёс, но в ступор не впал. Не до того было. Сразу повернулся к последнему из налётчиков, готовый орудовать шпагой.
Видать, не судьба.
На его глазах человек вдруг взревел, задёргался и, роняя кинжалы, упал на колени. За ним стояла растрёпанная Дана, беспрерывно втыкая свою шпагу в корчащееся у неё в ногах существо, терявшее последние человеческие черты. Казалось, это израненный зверь мечется в агонии, громко визжа так, что хочется прижать ладони к ушам, лишь бы не слышать этих воплей.
- Ты всё равно его не убьёшь! - морщась, выкрикнул Николай.
- Знаю! - зло бросила Дана, не переставая колоть. - Зато помучаю вдоволь! Пока сам не сбежит...
- Отпусти его, женщина! - громыхнуло рядом, будто бомба разорвалась, отбросив и Николая, и Дану к телеге.
В глазах снова потемнело. Чёрт! Кто тут ещё? К тому же столь громогласный...
На свет костра из мрака шагнул самый настоящий исполин. Тяжёлая поступь, широкий развивающийся плащ, непокрытая голова с густой и длинной шевелюрой.
- Хватит избивать моих людей! - потребовал он таким тоном, что вряд ли у кого возникнет желание ослушаться.
- Герцог Валафар... - Женщина даже не произнесла, а прошипела эти слова, как змея при виде опасности.
Да, от стоявшего перед ними человека веяло не просто угрозой. Коля буквально чувствовал запах смерти. Он придвинулся к женщине, направив на незнакомца шпагу, казавшуюся игрушкой на фоне огромной фигуры.
- Не имею чести знать вас, Айдесима, - равнодушно проговорил мужчина.
- Зато знаешь мой сан, как я погляжу.
- А чего тут гадать? Баба в чёрном на территории зла. У неё оружие, накачанное серебром. Пусть я и демон, однако два и два сложить сумею. Не тупой в отличие от вас.
- Эй, повежливее с дамой! - не выдержал Николай.
Но слушать его, похоже, никто не собирался, продолжая, как ни в чём не бывало:
- Нет, а на что вы рассчитывали, когда отправлялись сюда? На праведную смерть?
- На костёр из ваших тел, - с ненавистью бросила Дана.
- Смешно, - опять совершенно ровный голос без тени веселья. - Ваше оружие хоть и вызывает уважение, однако вряд ли способно послужить исполнению задуманного. Но меня больше заинтересовал ваш спутник. Не здешний, как видно...
В одно мгновение тот, кого назвали Валафаром, оказался рядом. Обдал запахом холодной зимы и тлена. Совсем близко Николай увидел огоньки его глаз. Почувствовал обжигающий взгляд на лице, словно сдирающий кожу.
Махнул шпагой крест-накрест. Демон отпрянул. Наваждение тут же исчезло.
- Не пойму... - Теперь в голосе Валафара слышалось недоумение. - Ты один из нас? Как зовут?
Чувствуя, что на этот вопрос нельзя не ответить, Николай ляпнул первое, что пришло на ум, представившись давней школьной кличкой:
- Волох.
Почему бы и нет? Соврать вряд ли получится, а это почти правда. Как помнится, Левиаси тоже так его называл, хотя видел впервые.
- Молох? - удивлённо протянул Валафар. Недослышал он, что ли? - Так вот почему мои дети погибли. А ведь точно! У тебя и рожа в крови.
Коля машинально провёл рукой по лицу, размазывая что-то мокрое. И верно, кровь. Чья? Кого-то из этих, с простреленной черепушкой или перерезанным горлом. А может...
Додумать не успел. Валафар вдруг набросился с криком:
- Верни моих детей!
Он держал два чёрных клинка. Оба направлены в Колю. Но не успели зазвенеть шпаги, как что-то грохнуло. Яркая вспышка ослепила. Зрение быстро восстановилось, только Валафар был далеко и нападать не пытался. Между ними, постреливая углями, спокойно горел костёр, у которого сидел неказистый дед и доедал остатки каши из котелка. Что за наваждение? Это ещё кто такой?
- Что, Молох, не узнал? - подмигнул дедок, облизав ложку. - Это же я, Нибрас.
- Лучше не влезай, скоморох! - взревел Валафар.
- Я уже влез, милый герцог, если вы не заметили, - хохотнул дед.
- Я в своём праве!
- Нет, это я в своём праве! Чтите закон. Любые споры между нами вплоть до вражды несут развлечение. Вы дерётесь, другие наслаждаются.
- Так созывай! Пусть посмотрят, как я накажу это ничтожество!
- Всему своё время, милостивый Валафар. Это место, как вы знаете, не такое уж посещаемое. Вы-то сами здесь каким боком?
- Убили моих детей...
- Вот видите, у вас причина, - Нибрас кивнул на Николая. - У меня причина, - указал на обоих соперников. - У большинства других её попросту нет.
Герцог втянул воздух и резко выдохнул, едва не затушив костёр. Плащ за его спиной затрепетал, громко хлопая, словно порванный парус на мачте пиратского фрегата.
- Хорошо, - процедил Валафар. - Я подожду, но недолго. Дай мне знать, когда всё будет готово.
- О, не стоит беспокоиться. Если я что-нибудь понимаю в этой жизни, то Молох преследует здесь некую цель. А раз так, он сделает всю работу за меня.
Поймав разлетающиеся полы плаща, Валафар запахнулся и пропал с громким хлопком, оставив после себя резкий запах карбида.

- Чего вы на меня уставились? Ну, не могу я позволить вам драться в гордом одиночестве. Думаете, так легко быть ответственным за развлечения? Попробуйте-ка, придумайте что-нибудь, чтобы демонов повеселить. Всегда разное, всегда с изюминкой, с интригой. Неблагодарный труд, знаете ли. Это же никакой фантазии не хватит.
Нибрас расхаживал возле костра, нервно жестикулируя. Только теперь Николай заметил колокольчики на его цветастой одежде, которые весело позвякивали при малейшем движении. Шутовского колпака не достаёт. Вместо него растрёпанные седые волосы.
- Пришлось унижаться, слёзно просить, - продолжал разглагольствовать старик. - С кем только не договаривался. Один Паймон чего стоит, этот женоподобный мужлан, влюблённый в собственного верблюда. - Старик противно захихикал, скорчив уморительную гримасу. - Деваться некуда, надо же было с кого-то начинать. Он для этого подходит, как никто другой. Все публичные церемонии за ним. Через Паймона я вышел на распорядителя торжеств, а там на вице-канцлера, потом на канцлера, на премьер-министра... И так далее, пока до самого правителя не добрался. Убедил его, что нужно закон принять, запрещающий одиночные схватки. А что? Всем поглазеть охота, как другие промеж собой собачатся. Первейшее развлечение, между прочим. Нечего дырявить друг друга попусту, если публика желает насладиться этим потрясающим зрелищем.
- Извращение какое-то, - фыркнул Коля. - Типа дуэли на переполненном стадионе. Бой гладиаторов, блин.
- Мне больше нравится бой быков, - воодушевлённо подхватил Нибрас. В глазах старика засверкали безумные огоньки. Да он чокнутый! - Схватки гладиаторов часто постановочные. А с быками нечего и думать что-то там подстраивать. Звери непредсказуемы. Бой идёт по-настоящему, как в жизни. Вот как у тебя с Валафаром.
- На кой сдался мне этот Валафар. Чего вообще он злится? Что я убил его людей? - Коля махнул рукой на трупы, уже попахивающие гнилью. Что-то слишком быстро процесс разложения пошёл. - Сам виноват. Незачем было их подсылать. Не валялись бы тут сейчас и не воняли.
Нибрас принюхался, хмыкнув:
- И правда, воняют. Видать, Сабнак уже здесь. Растление умерших как раз по его части. Вот видишь! - радостно воскликнул старик, хлопая по плечу сидевшего у костра Николая, от чего тот едва не сложился пополам. - Зрители начинают слетаться. Входите, господа и дамы! Занимайте места согласно купленным билетам!
Старый шут величаво вышагивал, поворачиваясь в разные стороны, и раскланивался в темноту, картинно взмахивая руками.
Что-то пока никого не видать. Но не верить Нибрасу оснований не было. Если говорит слетаются, так оно и есть. Хм, ещё бы знать кто...
Айдесима нервно топталась у повозки, не выпуская шпагу из рук, и прислушивалась то к разговору Николая со странным дедом, то к доносившимся из города звукам. Фил по-прежнему не вылезал из-под телеги, держа наготове заряженные мушкеты и пистолет. Вряд ли, конечно, он сумеет этим хоть немного навредить Нибрасу, если учесть с какой лёгкостью этот рефери растащил по углам почти сцепившихся Валафара с Колей. Тоже демон, без сомнения. Только странный, раз в шоумэны подался. У них тоже, наверное, свои сумасшедшие есть.
- Между прочим, - поднял палец Нибрас, вдруг перестав кривляться. - Сумасшествие не признак лишения ума. Сойдя с него, можно взойти опять. А потеряв, уже не найдёшь.
Ещё и философ ко всем своим недостаткам. Не ниже кандидата в доктора демоно-философских наук, надо полагать.
- Красноречие не признак ума, - спокойно парировал Коля, припомнив случай с одним кавказцем.
Тот всегда говорил без умолку, свободно перескакивая с одной темы на другую. Заболтать мог кого угодно. Через пять минут общения надоедал хуже горькой редьки. Спорил по любому поводу, горячо отстаивая свою точку зрения, даже если совершенно точно знал, что не прав. Однажды в кругу земляков ляпнул, что ему по жизни во всём везёт. Нет, мол, ничего такого, способного причинить вред этому олуху. Тут же нашёлся умник, сунувший в руки спорщика боевой револьвер с одним патроном.
- На, брат. Покрути барабан и выстрели себе в голову. А мы посмотрим, какой ты фартовый.
Тому отступать некуда. Провёл барабаном по руке, упёр ствол в подбородок и, недолго думая, спустил курок. Шанс один к семи, что произойдёт выстрел. И он таки выпал везунчику. Пуля пробила черепушку насквозь и застряла в потолке. Коля сам выезжал на место происшествия, а потом в больницу, где оперировали незадачливого стрелка. Хирург делал неутешительные прогнозы. Если, мол, и выживет, непременно лишится каких-нибудь способностей или вообще превратится в овощ. Шутка ли, мозг пулей повреждён.
Каково же было удивление Николая, не говоря уже о врачах, когда через несколько дней пострадавший, этот везучий, как выяснилось, во всех отношениях человек, пошёл на поправку. Он полностью восстановился. Ходил, видел, слышал и болтал не хуже прежнего. Врачи только плечами пожимали да отшучивались:
- Наверное, мозг маленький, вот мужик в него и не попал.
Впору думать, что мозга там не было вовсе. Высох. Испарился. Иначе не додумаешься сам в собственную голову стрелять.
- Считаешь себя нормальным, да? - Нибрас низко склонился, уперев бегающий, блестяще-сумасшедший взгляд в Колино лицо. - Тогда скажи, кто ездит на твоей спине?
В капюшоне зашевелился Барабаш, нырнувший туда сразу, как только исчез Валафар, и мирно спавший на протяжении всей беседы. Выпростав из материи свою мордочку, он громко пискнул над плечом.
- О, дракон! - ткнул в него кривым пальцем Нибрас и засмеялся так громко, что задрожал воздух, заставив Барабаша снова юркнуть в укрытие. Не переставая гоготать, старый плут с трудом выдавливал слова: - Демоны, ха-ха, на драконах ездят. Хи-хи-хи! У тебя наоборот... Ха-ха-ха! Он ездит на тебе. Хе-хе-хе!..
Хохоча, старик становился прозрачным, растворяясь прямо в воздухе. Вскоре пропал совсем. Последний смешок с прощальными словами звучал уже из пустоты:
- До встречи, Молох... Колдун, которого ты ищешь, недалеко. Иди по левой дороге.

Едва начало светать, они свернули лагерь. Погрузив небогатый скарб в телегу, поехали по той самой улице, которую указал Нибрас. Правил, как обычно, мордатый слуга, держа под рукой три заряженных мушкета, ещё и пистолет в придачу, рукоять которого торчала из-за пазухи. Другие два ружья Айдесима положила рядом с собой, поверх тюков, стволами назад на манер тачанки.
- Не знала, что ты водишь дружбу с демонами, - холодно сказала монахиня, удобнее устраиваясь на сене.
- Я к ним в друзья не набивался, - лениво протянул Николай, подкармливая Барабаша. - Сами липнут, как мухи на мёд.
Зверёк, продолжая сидеть в капюшоне, вытянул шею и положил приплюснутую мордочку с закрытыми глазами на Колино плечо. Казалось, ничто не заставит его проснуться. Но стоило поднести сухарь, как ноздри вздрагивали, пасть приоткрывалась, вываливая раздвоенный и очень липкий язык. Ощупав лакомство, дракончик выхватывал его и, не открывая глаз, немедленно разгрызал, долго потом причмокивая.
Глядя на столь милую картину, Айдесима усмехнулась:
- Может, и правда, ты для них вроде сладкого плода? На десерт берегут.
- А основное блюдо кто? Вы с Филом? Так сожрали бы давно вместе с лошадью. Смысл ждать?
- Не скажи. С приправой намного вкуснее.
Часть пути проделали молча, с опаской глядя на кособокие дома, готовые вот-вот обрушиться или скинуть вниз какой-нибудь из отколовшихся кусков, грозя окончательно завалить улицу, и без того едва проходимую. Ладно, если не прямо на тебя...
- Ты откуда этого герцога знаешь? - неожиданно спросил Николай.
- Валафара-то? - не поворачивая головы, протянула Дана. Судя по тону и брезгливой гримасе, говорить об этом ей не хотелось. Но всё-таки сказала: - Старый демон. Часто здесь появляется. Если где разбойничьи шайки объявились и на людей нападают, однозначно Валафар приложил руку. Бывало, сам в отдалении стоит и за налётчиками смотрит, как те расправляются с жертвами.
- Ну да, отрицательная энергия — лучшая пища для демонов.
- Именно. На этой слабости его и хотели подловить. Только не Валафар людей-то убивает, а разбойники. Пока с ними справишься, его уже и след простыл.
- Они же, вроде, не убиваемые.
- Ты о тех, кто ночью напал? Это из личной свиты герцога. Только в Распутье их и встретишь, больше нигде. Город не покидают.
- Почему он их детьми называл? Какой-то многодетный папаша получается.
- Так и есть. Он создатель, а они его дети. Демонические сущности. Порождение магии Валафара. Рождены здесь, потому никто из нас, жителей этого мира, убить их не может.
- Но твоя шпага...
- Посеребренная. Тоже не убьёт, но причинит дикую боль. Эти твари не переносят серебро, как любая нежить.
- Так они что, покойники?
- А из кого, ты думал, Валафар создаёт себе подручных?
То есть Николай дрался ночью с ожившими мертвецами? Да ладно!..
Не успел он поразмышлять над этим, как вдруг увидел нечто интересное. Даже привстал, чтобы разглядеть полузасыпанный ржавый остов, сильно похожий на двухэтажный трамвай или автобус. Он сильно накренился, теснимый постоянно растущей горой бетонного щебня. Стойки не выдержали, прогнулись. Крышу повело. Борт почти прижался к земле, но исполин и не думал уступать, упорно удерживая ту часть дороги, которая отделяла его от противоположного края улицы. Впрочем, если бы не упор из просыпавшейся сквозь пустые окна бетонной крошки, быть ему погребённым.
- Что это?
- Большая карета, - с видом знатока пояснила Дана. - Здесь много таких. Попадаются и поменьше. Целиком из железа. Представляешь, какая тяжесть?
- Это ж сколько лошадок надобно, чтоб её тягать, - покачал головой слуга.
Коля усмехнулся:
- Ну, если взять небольшую, человека на четыре, то примерно сотня лошадей понадобится.
- Сто лошадей? - Возница оглянулся, выпучив глаза. - Да где ж они туточки разминулись бы?
- Полагаю, дорогой Фил, что раньше, когда в Распутье кипела жизнь, улицы в нём были гораздо шире. Могло и по шесть карет рядом ехать.
- Шесть карет? Ещё и шестьсот лошадок? Да ни в жисть не поверю.
- Хочешь верь, хочешь нет, а так оно и было.
- Ааа... - Махнув рукой, слуга отвернулся, буркнув под нос: - Тебе-то почём знать.
Зато Айдесима глядела заинтриговано.
- У тебя дома тоже такие кареты есть? - спросила с подозрением.
- Да.
- И что, их тянут сто лошадей?
- Где сто, где двести, а бывает и больше. Только лошади невидимые.
- То есть?..
- Ну, они как бы сильно уменьшены и спрятаны под передком кареты. Сами не скачут, а вращают колёса...
Наткнувшись на хмурый взгляд монахини, Коля поперхнулся. Вот ведь дурак. Только теперь дошло, что переборщил, опрометчиво заработав дополнительный балл в категорию «демон». И перед кем — перед инквизитором. Теперь уж точно не отмоется.
Машинально поправил портупею, проведя рукой по пистолетам. Это слегка успокоило.
Дана хмыкнула и отвернулась, глядя назад. Но через минуту не выдержала, спросив:
- А ты уверен, что мы едем по той дороге?
- О ней говорил Нибрас, - ответил осторожно.
Монахиня громко цокнула, закатив глаза:
- Не будь наивным. Это же демон. Ему обмануть, как нечего делать.
- Не сомневаюсь.
- Тогда какого... Ради всех святых ответь, почему ты его послушал?
Подумав, Николай решил-таки сказать откровенно:
- Я и без него знаю, что мне сюда. Только не спрашивай как. Сам не пойму. Чувствую и всё тут.
Снова этот подозрительный взгляд и угрюмое лицо.
Тьфу ты! Два-ноль в пользу демонов. Хоть вообще помалкивай в тряпочку.
Больше и не разговаривали. А когда тишина и монотонный скрип телеги надоели до чёртиков, по ушам резанул пронзительный свист.
Лошадь споткнулась и захрипела.
Зажав голову руками, Айдесима упала на дно и каталась по соломе.
Фил вообще свалился без чувств. Из уха у него вытекла струйка крови.
Странно. Неужели от свиста, пусть даже такого громкого, могут лопнуть барабанные перепонки? Ведь Николаю ничего не сделалось, только слышать стал хуже. Поначалу да, было противно. Спустя мгновение, привык. Даже не морщился, хотя свист не прерывался. Причём поблизости никого не видно. Ну и лёгкие же у этого свистуна.
Спрыгнув с телеги, Коля достал пистолет и выстрелил в воздух.
Звука выстрела почти не слышал - так, едва различимый хлопок. Но пороховой дым и отдача в руку обмануть не могли. Зато свист прекратился.
- Эй! - крикнул Коля, не узнавая собственного голоса, который звучал приглушённо, будто внутри головы. - Что за Соловей-разбойник там балует? А ну, покажись, если не трус!
- Ты кого назвал трусом, поганец! - еле расслышал Николай откуда-то сверху.
Подняв глаза, увидел спускающегося с насыпи человека.
Невысокий, но широк в плечах. Расписной кафтан нараспашку, явно с чужого плеча, на груди не сходится. На голове косынка, повязанная на пиратский манер. Просторные штаны заправлены в перемазанные грязью, истоптанные, но ещё вполне добротные сапоги. Круглое лицо заросло густой щетиной, наползающей на бычью шею. В руке увесистая, внушительных размеров шпага, больше похожая на саблю или палаш.
На самом верху насыпи стояли ещё двое. Тоже с обнажёнными клинками.
Незнакомец остановился на безопасном расстоянии. Окинул Колю оценивающим взглядом. Усмехнулся криво:
- Что, ушки заткнул? Знал, да? Чего же дружков не предупредил? - кивок на стонущую Айдесиму, даже не пытавшуюся подняться.
- Они мне не друзья, - холодно бросил Николай, сунув пистолет в кобуру.
Теперь можно и шпагу достать.
- Эй-эй! - налётчик угрожающе поднял клинок, показывая на Колину руку, лёгшую на эфес. - На твоём месте я бы не трогал оружие. Лучше брось его на землю, тогда, возможно, я тебя пощажу.
- Лучше перестань угрожать, если хочешь остаться жив.
- Ты же видишь, я подобрался достаточно близко. Если свистну, ты сдохнешь, как бы сильно ни затыкал уши.
Коля покосился на повозку. Фил по-прежнему без сознания. Дана притихла, шевелится вяло, еле переворачиваясь с боку на бок. Ничего не соображающую лошадь, и ту качает. Стоит на дрожащих, подгибающихся ногах, низко склонив голову, будто пристукнутая. Если так подействовал свист с дальней дистанции, что уж говорить о ближней.
- Только попробуй свистнуть. Потом свистеть будет нечем.
- Ха-ха! Люблю смелых... - Бандит вложил саблю в ножны. Глянул исподлобья. - Но не тупых.
Вложил пальцы в рот и набрал воздух.
Прыжок с места получился на удивление легко. Носок сапога впечатался снизу в челюсть. Раздался хруст. Свистун подлетел на полметра и рухнул на спину, раскидывая вокруг себя выбитые зубы и перекусанные пальцы.
- Я же тебя предупреждал...
Пуская пузыри окровавленным ртом, налётчик пытался встать и обхватить обрубками пальцев рукоять сабли.
- Ааа! - завопили его дружки, сбегая с насыпи, окрылённые жаждой мести.
Из-за плеча выпорхнул Барабаш. Спикировав на поверженного врага, окатил его пламенем, как из огнемёта. Голова разбойника тут же вспыхнула. Он задёргался, упав уже окончательно, и забился в конвульсиях.
Ну и дела. Ничего подобного Николай себе не воображал. Это что, собственная инициатива дракончика? Кровожадный, однако...
Удар шпагой в грудь прервал мучения страдальца. Был Соловей-разбойник, и нет его. Даже не опознать. Голова, считай, полностью обгорела. Фу, как палёной плотью завоняло.
Стараясь не дышать, отошёл в сторону. Посмотрел на дружков горе-бандита. Те стояли, разинув рты, и с ужасом таращились на порхающего перед ними дракона. Один держал выставленный клинок. Другой, наоборот, бросил шпагу к ногам и пытался закрыться руками.
- Барабаш, этих не трогай!
Зверёк угрожающе пискнул, решив, наверное, напоследок припугнуть разбойников. Заложил крутой вираж и с гордым видом уселся на хозяйское плечо.

Полдня моросил мелкий дождь. Земля раскисла, превратившись в слякоть. Грязные ручьи, сбегающие в эту низину, растекались большими лужами. Поначалу Николай пытался их обходить. Но сопровождающий шлёпал прямиком по воде, разбрызгивая грязь и не особо заботясь о чистоте своих сапог.
Что ж, на то и сапоги, чтобы в них по бездорожью топать. А дорог здесь, в небольшом частном секторе, куда попали путешественники, похоже, не бывало отродясь. Одни направления, как в старой доброй матушке России, угадываемые промеж длинных рядов сильно просевших одноэтажных строений. Наверно, каждое из них когда-то было окружёно забором. Теперь же во дворах сплошные заросли. Только старые крыши виднеются в более-менее свежих заплатах.
И здесь живут люди? Да ладно.
- Нам сюда. - Проводник показал на отдельное здание с высокими витринными окнами.
Похоже на сельский магазин, стоявший особняком на худо-бедно расчищенной от растительности площадке.
Николая в этот квартал с частными домами привели те самые бандиты, устроившие засаду под чутким руководством Соловья-разбойника. Увидев расправу Барабаша над главарём, они бухнулись на колени, как только пришли в себя.
- Не губи, Владыка! - заголосил один, худой и длинный, словно палка, скорчив жалобную гримасу. - Помилуй олухов! Не признали тебя сразу, пока не узрели силу твою грозную и дракона огнедышащего. Прости сынов своих незрячих, сынов глупых, неразумных.
- Не виноваты мы, - поддакнул баском второй, крепко сложенный субъект. В отличие от первого этот не жалился и не жеманничал. Глядел хмуро, будто не веря, что всё разрешится к лучшему. - Свистун подбил, чтоб ему вовек не возродиться.
- Истинно так, Владыка! - Длинный порывисто подполз на коленях, продолжая заламывать руки. - Гордыня обуяла Свистуна. Гордыня и алчность. Как углядел он лошадь и Айдесиму в повозке, так сразу свистать начал. Нет чтобы спросить подобру-поздорову, кто да зачем... Уж мы-то его предупреждали...
- Хотели предупредить, - поправил крепыш.
- Да разве ж за ним поспеешь, - немедля подхватил худой. - Он как засвистал, засвистал. Мы глядь, а вы уже бьётесь.
- Вы кто такие? - нетерпеливо перебил Коля, поскольку эти мольбы грозили никогда не кончиться.
- Слуги твои, о Владыка. Я Палисинарий, а это Мэллистигор.
Чёрт! Какие всё-таки сложные здесь имена.
- Меня знаете?
- Не имеем счастья, Владыка. Скажи, кому поклоняться будем?
Оба смиренно склонили головы.
- А кому вы, собственно, поклонялись?
- Его тёмному величию герцогу Валафару.
Опять этот Валафар... Демонопоклонники? Ну да, кого ещё почитать налётчикам, если не герцога разбойников. Тем более в Распутье. Не думал, кстати, что заброшенный город всё же населён людьми, пусть даже такими.
- Отныне вы поклоняетесь Молоху! - Коля не удержался от соблазна лишний раз утереть нос драчливому демону.
В небе сверкнуло. Показалось, что услышал хриплый смешок Нибраса, но тут же пророкотал гром. С небольшим запозданием пошёл мелкий дождь.
Оба разбойника уткнулись лбами в землю и, похоже, не собирались вставать. Пришлось прикрикнуть, заставив подняться.
Ткнув пальцем в костлявую грудь длинного, Николай назидательно сказал:
- Значит, так. Ты... Как тебя?
- Палисинарий, о Владыка.
- Слишком длинно и сложно. Будешь зваться Худой. Понял?
- Да, Владыка! - подобострастно взвизгнул наречённый, выпучивая глаза.
- А ты, - Коля повернулся к угрюмому Мэлл... и как-то там ещё. - Ты отныне Крепыш.
- Слушаюсь, Владыка, - степенно поклонился тот.
- А теперь ответьте, известен ли вам человек по имени Левиаси?
Разбойники переглянулись.
- Колдун? - переспросил Худой.
- Он самый, с опалённой мордой. Мне надо с ним встретиться. Сможете отвести?
- Конечно, Владыка. Мы исполним любые твои приказы.
- Тогда полезайте в повозку...
Проезжая мимо тела Свистуна с обугленной головой, Крепыш повернулся к Николаю, который на пару с Айдесимой хлопотал над бесчувственным Филом.
- Похороним его, Владыка? - кивнул на мертвеца.
- Оставь, - махнул рукой Николай. - О нём Сабнак позаботится.
С чего так решил, для самого осталось загадкой. А ведь чувствовал, что нисколько не соврал. Об этом демоне, любителе мертвечины, впервые услышал только сегодня. Даже имя запомнил на удивление. Вон, и Крепыш успокоился, вполне удовлетворённый ответом.
Похоже, Коля потихоньку начинает привыкать к мысли, что все здесь принимают его за демона. Иной раз и самому страшно. Незнакомую речь вдруг стал понимать, суперслух прорезался, а потом и суперзрение. Чутьё непонятное, опять же, появилось. А компания Барабаша чего стоит? Никогда бы в голову не пришло, что ручным драконом обзаведётся.
Ох, что-то тут не так. Что-то неправильно. Кем он стал? Или в кого превращается?
Сами демоны за своего держат, называя непонятным именем. Кто такой Молох?
Расспросить бы Айдесиму, да поздно теперь. Не при разбойниках же откровенничать. Сразу поймут, что промашку дали, не того за Владыку приняв. Пусть пока помогают. Все вопросы как-нибудь потом, когда удобный момент подвернётся...
Оставив обломки высотных зданий позади, повозка въехала на территорию частных домохозяйств. Колю удивило полное отсутствие сторожевых застав или хотя бы простейших ловушек. Иногда между хижинами спокойно сновал народ. Люди, с головы до ног обвешанные самым разнообразным оружием, по виду явные головорезы, провожали алчными взглядами обложенный тюками тарантас и одинокую лошадь, тянущую весь этот скарб.
- Да кто сюда сунется из нормальных, - здраво заметил Худой в ответ на Колин вопрос. - А ненормальным, как мы, и так вход свободный. От кого хорониться-то? От себя, что ль?
Проехать к нужному месту не давали разросшиеся сады. Оставив Крепыша с очухавшимся Филом сторожить повозку, дальше пошли пешком.
- Айдесиму лучше не брать, Владыка, - потупил взор Худой. - Я понимаю, она твоя пленница и всё такое...
При этих словах Дана дёрнулась, готовая схватиться за шпагу, но сумела взять себя в руки. Лишь окатила говорившего ледяным взглядом, которого тот, впрочем, не заметил, продолжая бубнить:
- Народ здесь жутко злой на орденских. Порвать могут. А нам драка ни к чему.
Он прав, чёрт побери. Монахине в её чёрном наряде лучше не отсвечивать. Но и оставлять её здесь не безопасно.
- Закутайся в плащ, - сказал ей Коля, сам накидывая капюшон. - Всё равно дождь идёт. Никто внимания не обратит.
Барабаш недовольно завошкался, потеряв привычную опору. В конце концов, растянулся вдоль плеч, сделав их визуально больше под плащом.
Так и дошли до «магазина». Потоптались у порога, стряхивая с обуви налипшую грязь.
Перед тем, как открыть рассохшуюся дверь, Худой предупредил:
- Колдун всегда туточки ошивается. Не знаю, правда, здесь ли он теперь. Пропадает частенько. Чутьё у него то ещё. Посидите тихо, а я сам всё разузнаю.
Толкнув двери, он вошёл в тёмное помещение.

Внутри полумрак - главным образом из-за того, что большие окна вместо стёкол затянуты полупрозрачной плёнкой. Да и та в грязных потёках, почти не пропускающих свет.
Просторный зал с несколькими хаотично расставленными столами. В спёртом воздухе витает стойкое амбре затхлости вперемешку с пищевым угаром.
Колино воображение вмиг нарисовало кухню в бомжатнике, где на заляпанной, видавшей виды плите готовилось всё, что перепало хозяевам за день — от куриных потрохов до картофельной кожуры. Отчего в квартире царил постоянный смрад. Вносили свою лепту сшибающий с ног перегар и никогда не рассеивающийся табачный дым.
Здесь табаком не пахнет, зато имеется алкоголь. В нос бьёт явно что-то содержащее спирт. На столах глиняные кружки с кувшинами. Несколько человек потягивают из них пойло и косятся на вошедших. Попробуй-ка не привлечь внимания, если продолжаешь кутаться в плащ.
Показав на свободный стол, Худой растворился в тени дальнего коридора. Коля с Даной уселись, откинув капюшоны. Всем сразу стало видно симпатичное женское личико, немедленно приковавшее взгляды мужской аудитории.
Да-да, здесь были не только мужики. Промеж столов сновали фривольные полураздетые девицы, проворно меняя пустые кувшины на полные. Их игривые ужимки не оставляли сомнений в том, что в обязанности этих дамочек входит не только работа официанток, но и кое-что поинтересней.
«Чисто воровской притон», - вздохнул Николай. Ничего другого, впрочем, он и не ожидал здесь увидеть. Что взять с бандитского логова. Во всех мирах они, наверное, одинаковы.
- Уйди, шлюха! - взвился чей-то пьяный голос.
Один из посетителей за соседним столом грубо пихнул официантку. Та пошатнулась, но устояла. Ничего не сказав, отошла с гордо поднятой головой.
- Такой вид закрываешь... - закончил грубиян, сально улыбаясь.
Он откровенно пялился на Дану. С губ не сходила пошлая ухмылочка. Руки чесались вбить её в пасть этому похотливому самцу. Чтобы все зубы свои проглотил.
«Что-то ты разбушевался, Николай Иванович. Нельзя же так с людьми».
- Слышь, добрячок! Продай свою бабу, а?
Это уже к Николаю, который не сводил пристального взгляда с пьянчуги, определённо попутавшего берега.
- А лучше отдай задаром, - продолжал разглагольствовать тот. - Мы с приятелем её по полной удовлетворим. Тебе пыхтеть не придётся. Да и сам уцелеешь.
Сидевший рядом с говоруном «приятель» пьяно заржал, придерживая рукой колыхающийся живот. Донеслись надменные смешки от других столов.
Чёрт, не хотелось выделяться. Но если не угомонить эту парочку, придётся иметь дело со всеми, кто сидит сейчас в притоне. А их не меньше десятка.
Где Худого носит?
Николай встал, чувствуя, как напряглась вмиг притихшая публика. Шагнул к соседнему столу и, распахнув плащ, уселся на грубо сколоченный табурет. Разбойники вперили глаза в его пистолеты на перевязи. Смотрите, смотрите. Ни у кого здесь огнестрела нет, как успел заметить Коля. С порохом, видно, совсем дела плохи. Дорого достаётся.
Сграбастав кружку, в которой плескалась мутная жидкость, сильно смахивающая на брагу, он отпил... Фу, кислятина. Не подал виду, что противно. Утёрся рукавом.
- Отдать не отдам, - сказал ровно. - А продать могу.
Мужики насмешливо переглянулись.
- И что же ты за неё хочешь? - с вызовом поинтересовался главный заводила, давая понять, что никакая цена его заранее не устроит.
- Две хорошо прожаренные тушки.
Теперь они глядели растерянно.
- Чьи? - спросил толстый.
- Ваши, - спокойно произнёс Николай, вызывая Барабаша.
Дракон выпорхнул из-под плаща и опустился на стол. Грозно зашипел, растопырив крылья.
Пьяницы вмиг отрезвели. Прижались к стене, испуганно глядя на невиданного зверя.
Оставив приставучих бандитов таращиться на дракончика, Николай повернулся к залу. Держа оба пистолета в руках, поводил из стороны в сторону стволами. Притихшие посетители сидели смирно, боясь пошевелиться. Даже безостановочные официантки застыли там, где находились, точно изваяния. Одна так и замерла, согнувшись над столом, не рискуя отнять ладонь от поставленного только что кувшина.
- Ну, если это слишком дорого для вас... - бросил Коля через плечо, продолжая глумиться над собеседниками.
Договорить не успел. Появился Худой. Видя, что вся конспирация пошла коту под хвост, он громко проговорил:
- Пойдём, Владыка. Я нашёл его.
Подождав, пока Дана не скроется в коридоре, Николай демонстративно убрал пистолеты.
- Пригляди за ними, - сказал больше для остальных, чем для Барабаша, и неторопливо направился вслед за монахиней.
Коридор пару раз вильнул влево. Миновав несколько боковых дверей, проводник остановился у предпоследней. Внешне она ничем не отличалась от прочих, но Николай чувствовал, что Левиаси здесь. Мог бы, наверное, найти колдуна и без посторонней помощи. Ну, да ладно, пусть Худой поработает, коль уж навязался на его голову...
Незапертая дверь тихо скрипнула, открываясь.
Тёмная комната. В глубине стол, на котором горит одинокая свеча. Её пламя выхватывает из темноты кровать в дальнем углу. На ней кто-то лежит, укрытый одеялом.
Человек пошевелился, приподняв голову.
- Чего надо? - прозвучал возмущённый, хрипловатый спросонья голос. - Ослепли? Занято здесь. Проваливайте к демонам. И дверь не забудьте закрыть. - Голова исчезла, снова упав на подушку. Возмущения, однако, не прекратились. Разве только звучали приглушённо и малоразборчиво: - Шляются с утра до ночи... Пьянь подзаборная... Поспать не дают.
- Ты как всегда неприветлив, Лёва, - сказал Николай, проходя в комнату и усаживаясь за стол.
Колдун подскочил, словно ужаленный. Хотел резко встать, но запутался в одеяле и снова рухнул на постель. Покосился на тумбочку в изголовье, на которой лежали шпага и пистолет.
- Не советую, - мотнул головой Коля, постучав по столешнице для верности стволом своего пистолета.
Левиаси оценил угрозу. Расслабился, опустив плечи, всем видом показывая, что сопротивляться не намерен. Вот и ладушки.
- Что тебе надо, Волох? - спросил обречённо.
- Разве не знаешь? Вернуться домой. Ты меня сюда притащил, так будь добр, отправь назад. И разойдёмся, как в море корабли.
Подняв голову, колдун внимательно посмотрел на Николая.
Ожёг на лице почти невидим — по крайней мере, в пламени свечи. Слишком быстро зарубцевался для нормального человека. Впрочем, Левиаси нормальным не был. Иначе не жил бы в Распутье, да и с вызовом Коли вряд ли бы у него что получилось.
Кажется, он раздумывал. Опять какую-то каверзу затевает?
- Хорошо, - вдруг согласился, не моргнув глазом. - Но для этого придётся идти к центру города.
У двери охнул Хромой. В курсе, видать, о чём речь. Не первый год в руинах прозябает.
- Зачем?
- Там находится Место Силы.
- Мы с тобой, помнится, встретились в лесу, довольно далеко от Распутья.
- Тогда был всплеск. Место Силы выбросило щупальце. Оно угодило в тот лес. Мне просто повезло.
- Да? Может, повезёт снова?
- Вряд ли. Такое случается раз в полгода. Но если ты готов ждать...
Вот же гад. На всё отмазка у него есть.
Врёт или правду говорит? Надо бы поинтересоваться мнением эксперта. Кто тут сведущ в этих делах?
Коля оглянулся на спутников. Хромой только плечами пожал. Зато Дана вышла на свет, сказав своим грудным голосом:
- Это действительно так. Из-за всплеска я и отправилась тогда в лес.
Стрельнув цепким взглядом в её сторону, колдун расплылся в улыбке:
- Ооо, какая честь. Заодно и Айдесима по мою душу. Вы, часом, не соревнуетесь между собой, кому я достанусь?
- Так не доставайся же ты никому, - процитировал классика Николай, вполне серьёзно прицеливаясь в Левиаси.
А нечего веселиться на допросе, когда тебе вышка грозит. Устроил тут балаган, понимаешь, из важного мероприятия.
Улыбка мгновенно слетела с побелевшего лица.
- Нет, нет... Постойте! - замахал руками колдун, продолжая сидеть в кровати. - Я знаю куда идти! Я отведу!
Вот, совсем другое дело. Привели обвиняемого в чувство, создав необходимую атмосферу взаимопонимания и откровенности. Теперь можно спокойно принимать явку с повинной.
- Ну? - потребовал Николай, глядя поверх пистолета.
- Дорогу знаю. Покажу. Там всё получится в лучшем виде. Куда захотите попасть, туда и попадёте...
- Ещё никто не доходил до Места Силы, - холодно перебила монахиня. - А если даже и побывал там, то не вернулся.
- Я был! Я вернулся! - стучал себя в грудь Левиаси, переводя умоляющий взгляд с Николая на Дану и обратно. - Поверьте, это вполне осуществимо. Просто надо знать кое-какие правила, вот и всё.
- Что за правила? - Коля опустил пистолет.
Вздохнув с облегчением, колдун скорчил жалобную гримасу:
- Долгий разговор, Волох. Давай не здесь, а? Пойдём в зал, чего-нибудь выпьем, а то в горле пересохло.

Питейный зал встретил совершеннейшим опустошением. Ни единой живой души, не считая Барабаша. Да и тот не поймёшь - жив или нет. Развалился на столе посреди зала в куче перевёрнутых кружек и кувшинов.
«Убили!» - было первой мыслью.
Схватив зверька, Николай принялся искать раны. Дракон вяло шевельнулся, приподнял голову, посмотрел на хозяина мутным взглядом и вдруг рыгнул, выпустив кольцо чёрного дыма. Оно медленно проплыло мимо Колиного лица, растягиваясь и постепенно тая.
- Да ты пьян! - понял Коля.
Из пасти Барабаша разило, как из пивной бочки. Так вот почему посуда на всех столах перевёрнута. Ещё и на полу валяется. К тому же сухая, будто не пользовались ею вот уже несколько дней. Николай-то поначалу решил, что здесь бойня была.
- Ты что сам всё вылакал?
Барабаш снова рыгнул и в бессилии уронил голову.
Нет, это бесполезно. Пока не протрезвеет, его лучше не теребить.
Запихав спящего дракона в капюшон, Коля поднял кружку. Принюхался. В нос ударил резкий запах спиртного. Ну, брага брагой.
- Лишь бы не траванулся, - пробурчал задумчиво, ставя посудину на место. - Чёрт их знает, что тут понамешано.
- Ничего вредного, - подал голос Левиаси, ходивший от стола к столу в поисках выпивки. - Фрукты, ягоды, сладости и бесконечное терпение... Пусто, - вздохнул с разочарованием. - Пойду, пороюсь в кладовке.
Худой тут же возник на пути колдуна, держа руку на шпаге.
- Да не убегу я, - повернулся тот к Николаю. - Мне самому надо попасть в центр. Один собирался топать, но раз уж спутники нарисовались, то лучше с вами, чем так.
- Пропусти, - кивнул Коля, понимая, что Левиаси не врёт.
И снова не мог объяснить это странное чувство. Знал и всё тут.
Через минуту колдун вернулся, неся в руках два доверху наполненных кувшина. За ним ещё с двумя кувшинами боязливо плелась официантка.
- Смотрите, кого я нашёл! - широко улыбаясь, провозгласил добытчик. Глаза горят. Видно, уже успел приложиться к чарке. - Вот, Люция. В кладовке пряталась.
Поставив кувшины на ближайший стол, он шлёпнул девицу по мягкому месту. Та взвизгнула, едва не расплескав питьё. Заозиралась испуганно.
- А где дракон? - спросила сдавленным голосом.
- Спит, - ответил Николай.
- Ой, а он не проснётся?
- Нет, если не разбудить.
- Пожалуйста, не будите, ваша милость, - скуксилась девчонка. - Он такой страшный.
- Не страшнее тех рож, что здесь были, - пробурчал Коля, усаживаясь за стол.
Ему сразу придвинули кружку, в которой плескалась мутноватая жидкость.
И что, её пить? Да ладно. Впрочем, он ведь уже пробовал это пойло.
Все расселись, жадно припав к своим кружкам. Будто весь день по пустыне бродили. Даже Айдесима пила! Выходит, вера ей и этого не запрещает.
Приговорив свою чарку, Левиаси удовлетворённо крякнул. Пьяно заржал и вдруг обхватил талию стоявшей рядом Люции, взгромоздив игриво завизжавшую девицу себе на колени.
- Пей, Волох, не бойся! - прокричал весело. - От жизни надо брать всё, пока она даёт.
Он впился в губы не сильно сопротивляющейся официантки. Рядом заливисто засмеялась Дана, похлопывая Николая по руке. Что с ней? Брага ударила в голову? Разрумянилась, разомлела. Волосами треплет. Лицо гладкое. И куда только морщины подевались?..
Худой тоже гоготал, будь здоров, складываясь чуть ли не пополам. Анекдоты они травят, что ли?
- Ой, не могу... - монахиня в изнеможении уронила голову на Колино плечо.
Вдруг вскинулась. Распустила шнуровку чёрной рубахи, оголяя худые, выпирающие ключицы.
- Жарко, - сказала, глядя с вызовом, и подалась вперёд.
Этой выходки Николай стерпеть уже не мог.
Вскочил, опрокинув табурет...
Грохота почему-то не услышал. Наоборот, всё стихло: смех, женские визги, пьяные голоса, словно в абсолютном вакууме оказался. И тьма сгустилась, погрузив питейный зал в непроглядный мрак. Резко похолодало. Изо рта шёл пар.
Почему пар видно, а всё остальное нет?
Что-то здесь не то. А ну, больше света!
- Ай! Молох, чтоб тебя! Убери свет! Совсем шуток не понимаешь!
У выхода в коридор жмурился горбатый карлик с огромным носом, пытаясь закрыться оборванным плащом. Крутился, как юла, не находя источника столь яркой иллюминации.
За столом замерли четверо, словно играли в «замри-отомри». Левиаси целовал голые плечи Люции, запустив руку ей под юбку. Худой распахнул объятия перед Айдесимой, а та тянулась влажными, полураскрытыми губами в пустоту, где только что был Николай. Сам он стоял, свысока взирая на всё это безобразие. Тьфу, чёрт! Да что на них нашло? И кто там вертится перед коридором?
- Своих не узнаёшь? - визжал карлик из-под плаща, полностью скрывшего непропорционально большую голову.
- Назовись, тогда, может, и узнаю.
- А вдруг не знаешь, а я тебе представляйся, да?
Чувствуя, что всё происходящее дело рук этого заморыша, Коля быстро подошёл и, выхватив шпагу, хлёстко шлёпнул ею по выпирающему горбу.
- Ай! Ты что творишь! Велиар из тебя котлету сделает.
- Сначала котлетой станешь ты.
Снова удар плоской стороной клинка.
- Ой! Всё, всё, хватит!.. Это я, Пилатанис.
Пила… кто? Ещё один демон выискался?
- Убери свет, наконец!
Легко сказать «убери». А как это сделать?
Коля представил простейший реостат, знакомый ещё по школьным урокам физики. Мысленно сдвинул бегунок на середину. Получилось – в помещении стало намного темнее.
- Фуух… - облегчённо вздохнул карлик, выпростав длинный нос из-под плаща. – Хвала Преисподней! Ты чего это светом забавляешься? Нельзя же так, без предупреждения.
Схватив его за шиворот, Коля оторвал недоросля от пола. Поднёс к столу, за которым по-прежнему сидели люди-манекены.
- А так можно? Меня тоже забыл предупредить?
- Извини, извини! – сучил короткими ножками маленький человечек. – Думал, тебе тоже весело будет.
- Повеселился, спасибо.
- Ладно, перестань издеваться, - поморщился карлик. – Хочешь, сниму чары, верну всё назад.
- Уж постарайся, не то я за себя не отвечаю. – Николай приставил острое лезвие к тощему горлу незваного гостя.
Тот судорожно сглотнул. Аккуратно, двумя пальцами отвёл клинок:
- Тихо, тихо. Не надо нервничать. Сейчас всё сделаем. Только поставь меня на место.
- Да пожалуйста. - С хищной улыбкой Коля разжал пальцы.
Карлик шлёпнулся на пол, упав на все четыре кости. Охнул. Поднялся, кряхтя. Проворчал:
- И что ты за создание такое, Молох. Ни повеселиться с тобой, ни в карты сыграть по-нормальному. Вечно драться лезешь.
- Давай, шевелись, Пила… Моё терпение не безгранично.
Для наглядности Коля покрутил шпагой. Подействовало. Заморыш перестал разглагольствовать. Грустно вздохнув, поднял руку и щёлкнул пальцами…

Картинка ожила, задвигалась. Будто запустили поставленный на паузу фильм.
С грохотом упал табурет, на котором сидел Николай. Дана провалилась вперёд, не найдя опоры. Худой хватанул руками пустоту. Лишь колдун, как ни в чём не бывало, продолжал щекотать хихикавшую Люцию.
Айдесима огляделась. Увидела хмурого Колю с карликом. Удивлённо подняла брови.
- Иди ко мне, милочка… - Худой тянул монахиню за рукав, приближая к её лицу свой слюнявый рот.
Она извернулась и ударила бандита раскрытой ладонью в грудь. Тот упал на спину, закашлялся. Прохрипел возмущённо, с трудом втягивая воздух:
- Ты чего?.. Нормально же всё было!..
- Кто-то пообещал снять чары, - угрожающе надвинулся на карлика Николай.
- Да снял уже, снял. Просто им время надо, чтобы развеяться.
Посмотрев на Дану, Коля поймал её взгляд. Вполне осмысленный, слава богу.
Вот она спохватилась, прикрыв ладонью расстёгнутую на груди рубаху. Покраснела, словно варёный рак. Повернувшись ко всем спиной, принялась проворно зашнуровываться. Левиаси, перестав ощупывать притихшую официантку, с удивлением уставился на недоросля в лохмотьях. Вдруг расплылся в улыбке:
- Ну, надо же, какие лю… Простите. Какие сущности. Сам Пилатанис пожаловал. Что, решил составить нам компанию?
- Вот ещё, - фыркнул мини-демон, опасливо косясь на Николая. – Без меня забавляйтесь, а я, пожалуй, отвалю.
Он повернулся и пошёл в глубину коридора.
- Плохо выглядишь, - прокричал ему в спину колдун. – Случилось что?
Не оборачиваясь, карлик махнул рукой на Колю:
- У него спрашивай. – После чего пропал из виду.
- Лёва, я не понял. Ты его знаешь? - с подозрением спросил Николай.
- Так, немного. Появляется тут иногда. Правда, всегда стройным до этого был. Красавец-мужчина, можно сказать. И вдруг нате вам... Карлик! Первый раз его таким вижу.
- Да кто это?
- Пилатанис, - пожал плечами колдун, будто Николаю это имя что-то говорит. Увидев непонимание в его глазах, Левиаси вздохнул: - Ну, типа разводит здесь похоть и разврат. Потешный такой демон. Видел бы ты, что творится, когда он приходит. Все друг друга имеют прямо на столах и на полу. Причём, не только мужики баб...
- Какая мерзость! - воскликнула монахиня.
Вскочила с места и заметалась по залу. Встала, завертела головой. Отпихнула стол, табуретки. Вынула кинжал и нацарапала круг на грязном полу. Встала в его центр на колени. Прижав лезвие к склонённой голове, забормотала:
- Святые Отец, Мать и Сын, взываю к милости вашей...
- Ооо, нам лучше уйти, - забеспокоился Левиаси, решительно прогоняя официантку. - Чего встали? Давайте на выход. Не видите, Айдесима грехи замаливает. Чего доброго, перестарается, очистит это место. Тогда ни мне, ни вам несдобровать.
Худой без разговоров рванул к двери. А вот Коля засомневался:
- И чем же нам это может грозить?
- Волох, ты чего, забыл откуда появился? Вообще-то тебя колдун призвал, то есть я. Значит, и тебе орденская молитва поперёк горла встанет. В лучшем случае проблюёшься. В худшем... Не советую узнавать. Пойдём, говорю.
Уже на улице, когда все трое, отойдя на безопасное расстояние, смотрели на приоткрытую дверь заведения, Левиаси не удержался, чтобы не высказать:
- И какого рожна ты приволок эту Айдесиму? Без неё мы всё Распутье вдоль и поперёк прошли бы. А с нею только плутать будем и отбиваться от всех подряд.
- Она хороший боец.
- Да плевать. Посмотри, что делает. Вот очистит сейчас это место, воронку создаст. А потом в неё вся чернота вокруг полезет. Представляешь, что будет? Здесь пока хоть как-то люди выживают. А после такого вряд ли хоть один останется. Может, и растений не будет, и домов...
- Айдесима пойдёт с нами, Лёва, - твёрдо произнёс Николай.
- Смотри, я предупредил, - безразлично хмыкнул колдун. - Только если она по своей глупости погибнет, я не виноват.
- Да не случится тут ничего, - подал голос молчавший до сих пор Худой. - Даже пусть воронка появится, есть кому её поддерживать. Вчерась Вилисинарий откуда-то Евлабиса приволок.
- Да ладно! Такой седоватый, смазливый?
- Вроде бы. Я особо не разглядывал.
- Откуда тогда знаешь, что это Евлабис?
- Так Вилисинарий говорил. Да и одет как подобает, во всё чёрное.
- Мало ли тут народу в такой одёже ходит, - пробурчал колдун, запахиваясь в чёрный плащ.
Появилась Айдесима. Решительная, собранная. В руках шпага колдуна. Успела, как видно, заглянуть в его комнату. Подойдя, бросила клинок Левиаси:
- Возьми. Если с нами пойдёшь, тебе понадобится оружие.
- А пистолет?
- Побудет у меня.
- Эй, Волох, - повернулся колдун к Николаю. - Что-то я не пойму, кто тут командует вообще?
- Догадайся с трёх раз, - раздражённо бросил тот.
Действительно, Дана много себе позволяет. Правда, и Коля не годится в лидеры. Кто он такой, чтобы вести людей непонятно куда? Сам-то знает? Идёт по наитию, преследуя собственную цель. А своего добьётся, тогда что? Просто исчезнет, бросив тех, кто теперь с ним, на произвол судьбы. Прямо там, где обнаружится переход.
- Вот что, - сказал, пожевав губами. - Темнеет уже. Встаём на ночёвку. Завтра мы с Лёвой... с Левиаси то есть... углубляемся в город. Остальные как хотят. Можете расходиться.
Колдун, поправлявший нацепленную шпагу, возмутился:
- Эй, меня только Айдесима не устраивала. Против остальных ничего не имею.
- А мы куда ж без тебя, Владыка? - развёл руками разбойник. - Дали слово за тобою идти, так и пойдём.
- Не говори за двоих. Крепыш сам волен выбирать. Лучше скажи, где заночуем?
- Так это... Здесь можно, - кивнул душегуб на притон.
Скорчив кислую гримасу, Коля дал понять, что этот вариант не рассматривается. Худой поспешил предложить альтернативу:
- Ну, или дом свободный поискать. Я знаю несколько.
- Не хочу повозку без присмотра оставлять. Укрытие поблизости найдётся, куда проехать можно?
- Есть такое.
- Так веди. Но сначала к повозке. Остальных заберём.
Приотстав от разбойника с колдуном, Николай поравнялся с Айдесимой. Та молчала, насупив брови, стараясь на него не глядеть.
- А ты что решила? - спросил он монахиню, поймав-таки её вопросительный взгляд. - Уйдёте с Филом или останетесь?
- Хочу посмотреть, чем всё это закончится.
- Понятно.
- Извини, - сказала, немного помолчав.
- За что?
- Сам знаешь... Я не должна была вести себя так.
- Насколько я понял, твоей вины в том нет. Если бы не демон...
- Дело не в нём. Нас учат им противостоять. Не будь желания, никакие демоны не заставили бы меня сделать то, что я сделала.
Она ускорила шаг, оставив обалдевшего Николая переваривать услышанное.

- Расчёт прочности двутавровой балки нам сделает... - преподаватель, надев очки, склонился над журналом, отчего стала видна его круглая лысина, едва прикрытая зачёсанными назад жиденькими волосами.
У него за спиной висела доска, напоминающая своим тёмно-зелёным цветом гладкую поверхность бильярдного стола. На ней чертёж мелом: горизонтальная линия, две опоры по краям, стрелки действующих сил с обозначениями.
- К доске пойдёт... - угрожающе проскрипел старческий голос.
Короткая указка, зажатая в кулак волосатыми пальцами, мерно постукивает по столешнице.
Коля огляделся. Во всей огромной аудитории он единственный слушатель. Сидит на первом ряду, за длинным столом, полукругом охватывающим кафедру.
Сердце ёкнуло. Неужели...
- Волошин! - хлестнуло по нервам.
В лицо впился пронзительный взгляд поверх очков, заставляя мгновенно покрыться холодным потом.
Не чувствуя ног, Николай поплёлся к доске.
- Ну-с, юноша. - Преподаватель снял очки, небрежно кинув их на раскрытый, девственно чистый журнал без единой записи. - Как будете производить расчёт?
Мужик совершенно незнакомый. Слегка напоминает всех Колиных учителей, от школы до вузовской профессуры. Некий собирательный образ.
Но почему вдруг сопромат? Неизменный бич всех студентов. Сдав его, можно жениться, если верить пословице. Давненько довелось Коле постигать эту науку. В те незапамятные времена он сопромат сдал, хоть и не сразу. И женился, правда гораздо позже. Что теперь от него хотят? Попробуй-ка, вспомни то, в чём почти не разбирался и старательно стёр из памяти много лет назад, едва одолев проклятый предмет. Да пошли они все! Ведь это не может быть реальностью...
Решительно посмотрев на преподавателя, Коля собирался ответить резко. Встретив пристальный, гипнотизирующий взгляд, неожиданно для себя промямлил:
- Надо строить эти... как их... эпюры.
- Правильно. Стройте.
Взяв мел и линейку, студент со вздохом принялся чертить на доске.
- Так, тут ещё опорные реакции понадобится определить. - Рука сама застучала мелом, выписывая нужные формулы. - Поперечные силы, изгибающие моменты...
Ниже первого рисунка появился второй, с наклонными и параллельными прямыми. Ещё ниже — третий. Те же прямые, но и дуги добавились.
- На этом участке у нас парабола. Значит, необходимо исследовать на экстремум.
- Исследуйте, - кивнул преподаватель. Встал и заходил за спиной.
Закончив длинное уравнение знаком равенства и нулём, Коля поставил жирную точку:
- Таким образом, проверка показала, что решение правильное.
- Браво, браво. - Седовласый профессор несколько раз хлопнул в ладоши, зажав указку под мышкой. - Вы не так безнадёжны, юноша, как я полагал. Только вот в чём загвоздка. Это решение лежит на поверхности. А если глубже копнуть? Взгляните на доску. Ведь что такое наша балка? Пролёт моста между двумя опорами, к примеру. Так?
Коля осторожно кивнул, с удивлением увидев, что на черте, изображающей балку, сам собой возник нарисованный мелом ряд кирпичей, а внизу проходящий под ними человечек. Преподаватель продолжал:
- Мы часто ходим под такими, да? Балка не даёт конструкции обрушиться. Но что, если она вдруг испарится? Действующая на неё сила F найдёт себе иное, более интересное применение.
Черта исчезла, и рисованные кирпичи рухнули на человечка, полностью похоронив его под собой. Губы преподавателя растянулись в кривой усмешке, показавшейся Коле зловещей.
Доска, а за ней и стены аудитории, потускнели, став прозрачными. Вместо них появилась глубина. Тёмная, чередующаяся то густыми клубами, то редкими, почти серыми прорехами. На их фоне преобразилась и фигура профессора. Теперь это был высокий, худой человек в длинной, скрывающей тело мантии. Сильно вытянутое лицо напоминало баранью морду. Возможно, потому, что голову венчали закрученные рога. Указка вытянулась, превратившись в изящную трость.
Всё ясно, перед Колей очередной демон. Ох, и богато же Распутье на них. Даже во сне в покое не оставляют.
Николай хорошо помнил, что лёг спать на повозку, зарывшись в сено. Теперь помнил. И корил себя за то, что так легко поддался игре в преподавателя и студента.
- Ты кто? - спросил он с вызовом, запоздало пеняя на свою слабость.
Рогатый укоризненно покачал головой:
- Нехорошо, юноша, забывать пройденные уроки.
Даже в таком виде он по-прежнему напоминал Николаю его преподавателей. Всех сразу. Очки вон, как у Любовь Петровны, учителя обществоведения и истории. Лысина, как у Льва Семёновича, школьного математика. А жиденькие усики под мясистым носом? Ну, точь в точь Анатолий Сергеевич, самый лютый препод с кафедры уголовного права...
Что там, кстати, он по поводу пройденных уроков лопочет?
В голове вспыхнуло, будто сверхновая взорвалась. Вместо света образы, вместо радиации поток сведений, и вместо радиоволн звуки. Не какая-нибудь какофония. Всё вполне информативно, со смыслом.
Ронве, вот как его зовут! Маркиз и Великий Граф, повелитель духов. Если вообще можно быть и графом, и маркизом одновременно. И на кой чёрт сдались ему очки? Он же демон со стопроцентным зрением. Для солидности носит? Смешно.
- Было бы смешно, не будь так грустно, - прогудел Ронве. - Ты кем себя возомнил, юноша? Единожды случайно, не пойми как, попал в Распутье. И сдох бы здесь, не наткнись на тебя Аэлла. Вылечила, дурёха, на свою голову. Расплела и заново сплела твою ауру, снова заставив её сиять, только по-другому, не как прежде.
- Погоди, - перебил Николай. - Ты о чём? Когда это было?
- Давным-давно для тебя прежнего, и мгновение назад для тебя завтрашнего. Какая разница? Ты получил великий дар, но не умеешь им управлять. Тратишь силы на никчёмных существ, на бессмысленные тусовки, драки... Впрочем, чего я ждал? Аэлла поступила точно так же, тратя силы на тебя.
Заворочались воспоминания. Старые, погребённые под пластами прожитых лет, они будто ждали своего часа, чтобы в нужный момент выбраться на поверхность и предстать во всей своей красе. Из тумана забвения вынырнуло девичье лицо. Прекрасный ангел, которого Николай считал видением. Он буквально услышал её нежный голос: «Добро пожаловать в Распутье, брат».
Вот всё и срослось. Таинственная незнакомка обрела имя — Аэлла. Почему-то не пугает, что эта симпатичная фурия вовсе не ангел. Местная демоница? Пусть так. Спасла же.
- Рукоположенный ты теперь. Едва ли не всемогущий, если судить человеческими мерками.
- Я что... такой же, как вы?
- И да, и нет. Всё зависит от тебя. Кем захочешь, тем и станешь.
- Понятно.
- Что тебе понятно, юноша? - Ронве снова кривил рот в усмешке.
- Откуда язык знаю понятно. Аэлла, видать, мне в голову заложила.
Тонкий конец трости больно хлестнул по макушке.
- Мозги бы туда напихать! - взвился демон, и чернота за ним взволнованно заклубилась. - Знание языков дал тебе я. Идиот. Даже этого не соизволил запомнить.
- Зато язык выучил, - пробурчал Коля, потирая ноющую голову.
- Это да, - согласился Ронве, быстро успокаиваясь. - С тем багажом знаний, которыми я тебя напичкал, обычному человеку не совладать. Умом бы тронулся, а то и помер.
- Что за знания?
- Разные. Все сгодятся со временем. Не мог же я допустить, чтобы труд Аэллы пропал впустую.
- С чего такая забота о чужом труде? Или... Постой-ка. Это что, Аэлла тебе не безразлична? - Догадка поразила Николая.
Возможно ли? Влюблённый демон! Очуметь...
С отвисшей челюстью Коля смотрел на исчезающего Ронве, так и не ответившего на последний вопрос. Хотя, молчание иной раз красноречивее любого ответа.

Сон выпустил из плена. Николай порывисто сел, разбросав солому.
Вокруг тихо. Разве только храпящий дуэт разбойников слышен из-под телеги. Чуть в стороне стоит палатка Даны, в стену которой вжимается Фил, обнимая ружьё. Никому не доверяет, сам Айдесиму сторожит, хотя караулить условились по-очереди.
Сейчас черёд колдуна. Сидит себе перед костром, лениво швыряя ломаные ветки в огонь. Исправно службу несёт, чертяка. Ни бежать не пытался, ни на спящих нападать. Почему? Без Ронве тут явно не обошлось. Теперь-то Коля в курсе, что помимо знания различных языков этот бараноголовый дал ему способность подбирать хороших слуг и купаться в благожелательности как друзей, так и врагов. До этого просто чувствовал, что может всем доверять без оглядки. Главное не переборщить...
Чёрт, сна ни в одном глазу. Спасибо Ронве. Даже Барабаш дрыхнет без задних ног. Аж завидно. Спрятал морду под крыло и плевать ему на каких-то там демонов, шастающих туда-сюда целыми табунами.
Вздохнув, Николай осторожно, чтобы не потревожить дракончика, слез с повозки. Достал перевязь. Неся её в руке, подошёл к огню, примостился рядом с колдуном.
- Не спится, - коротко бросил в ответ на вопросительный взгляд. - Как обстановка?
- Не очень.
- В смысле? Тихо, вроде.
Левиаси дёрнул опалённой щекой.
- Не могу понять. Что-то не спокойно мне. - Он опасливо зыркнул по сторонам. - Повсюду тёмные сущности вьются. Чую их, но не вижу. Охранные знаки вокруг начертил, а всё равно кажется, что проникают сюда.
- Ты действительно веришь, будто какие-то рисунки способны остановить демона?
- Случайного — да. Возможно, даже достаточно сильного. Но если он вознамерился к нам пройти, то пройдёт, будь уверен. Большинство с шумом, а некоторые могут сделать это так, что никто и не заметит их. Посидят рядом, как мы с тобой, напакостят втихаря и уйдут втихомолку. Потом только поймём, что здесь кто-то набедокурил, когда поздно будет.
- Надеюсь, мы не настолько им интересны, - хмыкнул Николай и тоже подбросил веток в костёр.
- Почему не расспрашиваешь о правилах? - вдруг спросил колдун.
- О каких правилах?
- Ну, я же обещал рассказать. Помнишь? Там, в ночлежке. Как вести себя надо, чтобы до Места Силы дойти.
Точно, был такой разговор. Собирались обсудить за кружкой браги, да снова демон помешал. Пила этот... Потом выбираться пришлось, чтобы лошадь забрать с телегой и двумя оставшимися людьми. А когда нашли укрытие, подходящее для ночёвки, уже порядком стемнело. Все с ног валились. Пришлось быстро делить несение ночного дежурства на четверых, поскольку Николай решил дать Айдесиме с Филом полноценный отдых, а затем он и сам не заметил как отключился. Не обошлось, похоже, без вмешательства Ронве.
Вообще-то эти демоны уже порядком надоели. Слишком часто суют нос не в своё дело. Вот скажите на милость, кто просил того же Ронве откровенничать? После того, как он раскрыл все карты, информация, которой собирался поделиться колдун, стала попросту неинтересной. Коля чувствовал, что найдёт пресловутое Место Силы и без его помощи. А уж там непременно разберётся, как попасть домой.
Сказать ему об этом, что ли?
Равнодушно глянул на Левиаси. Ожёг на его лице дёргался чаще. Во взгляде чуть ли не мольба.
- Ты же говорил, что разговор долгий.
- Ну, да... Мы ведь никуда не торопимся? Раз уж ты не спишь...
- Раз я не сплю, то покараулю, пожалуй. А ты иди, отдыхай. Дорога впереди длинная. Успеешь ещё и рассказать, и показать.
Колдун помялся, но в итоге встал и молча пошёл к телеге. Вскоре оттуда послышалось недовольное ворчание потревоженных разбойников, которое, впрочем, быстро затихло.
- Вижу, набираешь себе команду, - раздался знакомый насмешливый голос.
На той стороне костра появился Нибрас в шутовском колпаке. Потряс головой, бряцая свисающими колокольчиками. Захихикал противно:
- Эх, развлекуха нас ждёт. Эх, повеселимся. Хе-хе-хе.
- Да что вам здесь, мёдом намазано? - не сдержался Николай.
Нибрас принял заинтересованный вид:
- Кому это «вам»? Что, ещё кто-то был?
- Ронве...
- О! Маркиз? Ну надо же! Когда?
- Буквально перед тобой. А до него Пила... как там его.
- Пилатанис. Об этом знаю, и не я один, кстати. - Демон снова хохотнул. - Весёлую вечеринку ты устроил, ничего не скажешь. Ох, что дальше будет...
Он мечтательно закатил глаза.
- Может, просветишь, что там у нас по программе? – прищурился Коля.
- Да чего просвещать, - махнул рукой Нибрас. – Народ потихоньку прибывает. Останавливается в своих вотчинах. В том числе и в тех, через которые ты вознамерился идти. Всем интересно, как с хозяевами поладишь. Не многие столь безобидны, как Пилатанис. Один Балам чего стоит с его-то жадностью. Маммон, кстати, уже ставки принимает на то, сколько сдерёт с тебя Балам, и пропустит ли вообще.
Воображение вдруг нарисовало названных… существ. Действительно, существа. Людьми-то их точно не назовёшь. Первый, Балам, настоящее чудовище о трёх головах. Одна человеческая, другая баранья, а третья наподобие бычьей. У всех пылающая пара глаз. Плечи, само собой, широченные. Иначе как бы он эти головы носил? Сзади сворачивается кольцами толстый змеиный хвост. Поднятая рука без перчатки несёт ястреба-тетеревятника. Когти птицы глубоко впиваются в незащищённое запястье, но крови не видно. Под Баламом грозно рычит медведь. Мотает мордой, разбрызгивая пену с оскаленных клыков. Необычную парочку сопровождает злобный хохот. Хриплый, будоражащий...
Маммон в сравнении с Баламом агнец божий. Похож на старого ростовщика с алчным взглядом. Низко склонённая голова, скрытая под капюшоном. Из многочисленных складок непонятной хламиды, скрывающей нескладную фигуру, то и дело выныривают кисти с непропорционально длинными, загребущими пальцами, будто пытаются что-то ухватить. И это владелец роскошнейшего золотого дворца? Да ладно.
Интересно, информация о дворце откуда? Тоже Ронве подкинул? Похоже на то...
- Неужели Маммон со своим золотым дворцом сюда припрётся? - спросил Коля.
- Да кто его знает, - пожал плечами Нибрас. - Он хоть и скряга распоследний, но если выгоду почует, вполне способен и на широкий жест. Наверняка устроит большой приём. Так что, Молох, готовься к сюрпризам.
Демон подмигнул и пропал, будто наваждение.

Едва путники втянулись в узкое ущелье между грудами обвалившихся зданий - единственный свободный здесь путь, - как наткнулись на человека-гору. Настоящий исполин. Коля о таких разве только в сказках слышал. Гигант в три человеческих роста. Бычья мускулатура. На широких плечах сравнительно маленькая голова, заросшая густой шевелюрой. Из одежды только штаны непонятного покроя, сшитые из грубой материи. Сидит себе на дороге спокойнёхонько и сквозь ниспадающую на глаза чёлку на людей пялится. А те на него.
- Это Волот, - недовольно проворчал колдун. - Сторожит проход. Когда ни появись, он тут как тут. Никого не пускает.
- Как же ты проходил? - Начиная что-то подозревать, Николай пристально посмотрел на колдуна.
Тот не выдержал, отвёл взгляд.
- Никак, - признался нехотя. - Всё время на него натыкаюсь.
Коля хмыкнул:
- А если в обход?
- Бесполезно. Кругом сплошные завалы. Где можно пробраться, там всё равно эту образину встретим. Уж не знаю, откуда ему известно, где мы появимся.
- То, может, не он там, а другие великаны?
- Может... - эхом откликнулся колдун. - А может и он.
Нет, это нормально? На что, спрашивается, рассчитывал, когда сюда повёл?
- Хм. И как же нам быть?
Нервно передёрнув плечами, Левиаси с явным сомнением промямлил:
- Попробуем... договориться.
Похоже, он проделывал это ни единожды, но всякий раз безуспешно.
Оставив свой небольшой отряд у повозки, Николай вместе с Лёвой осторожно приблизился к великану.
- Здорова, Волот! - прокричал колдун, будто старому знакомому.
Наверное, так оно и было, раз гигант прогудел вместо приветствия:
- Снова ты? Убирайся. Сколько ещё говорить? Не пропущу я тебя.
- А я не один.
- И что? Да хоть с целым войском приди, мой ответ не изменен. Тебе там делать нечего.
Голова качнулась, показывая за спину. На долю секунды золотистые кудри взлетели. Коля успел заметить большие глаза, полные тоски, пока чёлка снова не упала на лоб. Волот скучал, бездумно ковыряя толстыми пальцами стену ближайшей осыпи. Оттуда то и дело скатывались огромные по человеческим меркам булыжники, гулко стукая по каменным осколкам.
- Вот видишь, - зашептал колдун. - С ним никак не договориться. Надо на поединок вызывать.
- Чего? - у Николая глаза полезли на лоб. - Да ты, Лёва, совсем сбрендил.
- Другого выхода нет, - горячо уверял тот, разведя руками.
- Раз такой умный, сам и вызывай.
- Как скажешь, - вдруг хищно улыбнулся колдун и поспешил отойти. Встав между Колей и великаном, он громко, с присущей моменту торжественностью проговорил: - Или уйди с дороги, Волот, или сразись в поединке!
В ответ прозвучал всё тот же скучающий голос:
- Не смеши, чародей. - Гигант вяло махнул широкой ладонью, похожей на здоровенную мухобойку, способную оставить от человека мокрое место. - Знаешь ведь, никто из этого мира не способен причинить мне вред.
Где-то подобная фраза уже звучала...
- Поэтому я нашёл тебе соперника из другого мира. Драться с тобой будет Волох!
Указующий жест на Колю, а за ним и весьма заинтересованный взгляд великана.
Подставил, гнида!
Эх, не научил Ронве испепелять на расстоянии. Тогда бы Лёва, втихаря отваливший в сторонку, давно бы по ветру развеялся. Ладно, с ним ещё предстоит разобраться. Пока не до этого. Другую проблему надо решать.
Великан встал, выпрямляясь в полный рост. М-да, богатырь. Пришлось голову задрать. Шея сразу отозвалась ноющей болью.
- Волох, значит, - прогудел гигинт.
- Да. Мы почти тёзки, - с вызовом бросил Коля, мысленно успокаивая зашевелившегося в капюшоне Барабаша.
- Какой поединок предпочитаешь, Волох?
- Интеллектуальный.
- Чего?
Лихорадочно соображая, Николай искал разумный выход из чертовски неприятного положения. Не драться же, в самом деле, с этой горой костей и мяса. Слишком разные весовые категории.
Ничего помимо старых сказок, в которых сообразительные герои побеждают великанов при помощи одной только недюжинной хитрости, в голову не шло.
- А что тут непонятного? - насколько мог безразлично пожал плечами Коля. - Силой мериться мне с тобой ни с руки. Нечестно будет. Я же сильнее. Поэтому предлагаю состязаться мозгами.
- Это как?
- Ну, к примеру, загадку мне загадай. Или я тебе. Кто даст правильный ответ, тот и победил. Загадки знаешь?
- Нееет, - растерянно протянул Волот.
- Тогда я начну...
- Ээээ, погоди-ка! - великан склонился, приблизив лицо. - Хочешь меня обмануть? Какая в тебе может быть сила? Ей там и держаться-то не в чем.
Волот бесцеремонно ткнул толстым пальцем Коле в грудь. Ощущение такое, будто с разбега на бревно напоролся. Едва на ногах устоял. Зато сразу возникла идея.
- Если не веришь, давай испытаем.
- Будем толкаться, - тут же предложил громила, радостно хлопая в ладоши.
- Нет, малыш, - вполне искренне вздохнул Николай. - Боюсь тебя покалечить. Сделаем так. Возьмём по камню и швырнём вверх. Чей камень дольше будет лететь, тот из нас и сильнее. Согласен?
Гигант молча подхватил первый попавшийся булыжник размером с голову Николая и, раскрутив его в руке, швырнул высоко в небо. Камень быстро превратился в точку и пропал совсем. Спустя минуту, он с грохотом разбился на мелкие осколки у ног Волота.
- Ну? - Великан гордо выпятил и без того необъятную грудь. - Твой черёд.
Похоже, громила нисколько не сомневался в своей победе. Что ж, самонадеянность соперника всегда играет на руку его оппоненту.
Неторопливо распустив завязки, Николай скинул на землю плащ. Наклонился, делая вид, что выбирает камень.
- Возьми самый лёгкий, - хохотал за спиною Волот. - Всё равно меня ты не перекинешь.
Смешно ему. Пускай повеселится. Хорошо смеётся тот, кто смеётся без последствий.
Наконец, Коля выпрямился, держа в руке свёрнутого в комок и укутанного крыльями Барабаша. Если не присматриваться, от булыжника не отличишь.
Размахнулся и запустил змея со всей силы. Боялся, что будет заметно, когда на излёте дракон расправит крылья.
На удивление комок взмыл довольно высоко, не хуже камня, брошенного Волотом. Как ни вглядывался Николай в удаляющуюся точку, так и не смог засечь ни единого маха.
Выдохнул с облегчением.
- Вот и всё, - сказал, утирая лоб. - Теперь, пока весь мир не обогнёт, назад не воротится.
Недоверчиво посмотрев на него, великан снова уставился в хмурое небо. Долго глазел, не отрываясь и не меняя позы. Коля уже притомился ходить взад-вперёд.
- Где твой камень? - в конце концов не выдержал Волот.
- Я же говорю, вернётся, когда вокруг планеты облетит. Что непонятного?
Запустив толстые пальцы в шевелюру, великан задумчиво почесал затылок.
- Дааа, - протянул с досадой. - Ты и вправду сильнее меня... Ну, проходи, коли так.

Крепыш, взяв коня под уздцы, осторожно провёл телегу мимо посторонившегося Волота. Рядом, боязливо косясь на гиганта, семенил Худой. Замыкали процессию Дана с Филом.
Так, а куда подевался этот ушлый прохиндей Лёва? Ага, вон он где. Впереди вышагивает, по-прежнему изображая проводника. И когда проскочить успел?
«Ну, погоди. Дай только до тебя добраться».
Хотелось накостылять ему прямо сейчас. Но сдержался. Не при посторонних же. Вот скроется великан за развалинами...
Задрав голову, Николай посмотрел на понуро стоящего рядом громилу.
- Ну, давай прощаться?
- Счастливого пути, Волох, - послушно прогудел тот. - Заходи как-нибудь, поговорим. Ты обещал загадки позагадывать.
- Отчего же не поговорить, если вдруг свидимся. Только я-то домой иду. Вряд ли вернусь.
- Не зарекайся. Никому неведом его путь. Кстати, о пути... Дальше ты пойдёшь через владения Аполлиона. Там хозяйничают его Эринии. Тебе-то они, может, и нипочём, а вот спутникам твоим...
- А что с ними не так?
- Это люди, - вздохнул Волот. - Каждый со своими заморочками. Наверняка, среди них и преступники есть.
- И что?
- Да не терпят Эринии всяких там душегубов. Преследуют по пятам, пока до смерти не замучают. Запомни, если почуешь зловоние, значит они поблизости где-то.
Камни под Волотом вдруг зашевелились, потекли, превращаясь в подобие зыбучих песков. Сначала под землю ушли ноги великана, потом он провалился по грудь, оставаясь при этом совершенно спокойным.
- Прощай, - сказал перед тем, как совсем скрыться под грудой каменных обломков.
Интересный способ исчезать. Он там вообще живой или нет?
Коля с опаской потоптался по только что успокоившейся осыпи. Твёрдая.
Поглядел вперёд. Повозка уже довольно далеко. Левиаси! Пора бы задать ему несколько вопросов.
Рванув с места, удивился, какую скорость развил, и как при этом легко и непринуждённо дышалось. Будто не бежал вовсе, а летел низко над землёй, широко раскинув крылья. Промелькнула телега с бредущими рядом людьми. Вот и Лёва, поганец.
Резко затормозил перед ним. Плащ, едва не сорвался с плеч, несколько раз по инерции обернув тело. Торопливо выпутался, выхватывая шпагу.
- Ах-ты, сволота лживая! Да ты же меня всё время за нос водил!
Не помня себя от ярости, Коля грозно надвинулся на боязливо пятящегося колдуна, угрожая насадить его на клинок. Левиаси, не видя, куда ступает, запинался о камни, норовя свалиться. В конце концов, не удержался, упав на спину. Остриё шпаги тут же упёрлось ему в грудь.
- Да не мог я сюда попасть! – отчаянно завопил поверженный. – Сам же видел. Как мимо того здоровяка проскочишь?
Заколоть его, чтоб неповадно было? Лежит, боясь пошевелиться. Руки поднял и ладонями трясёт, словно сдаётся. Бледное лицо и вымазанная в грязи одежда. Жалкий вид перепуганного человечишки.
- Сто чертей тебе в глотку! – Смачно плюнув, Николай отдёрнул шпагу.
Ох уж этот Лёва! Да он вообще не имеет понятия о том, как идти к Месту Силы. Разве только до этих развалин дорогу изучить успел. Дальше-то не пускали. А ума, чтобы преодолеть заслон, и не хватило. Зато придумал способ, как расчистить себе дорогу с помощью других. Вернее, другого. Если Волота может убить кто-то из иного мира, значит, надо его вызвать. Вполне решаемая задача для колдуна. Вот и вызвал, маг-недоучка. Теперь ещё и стравил. Хорошо, что без кровопролития обошлось...
Стоп! А ведь он добился своего. Практически на финишной прямой к цели.
- Ну-ка... - схватив колдуна за грудки, Николай грубо поставил его на ноги. - Отвечай, Лёва. Зачем тебе понадобилось Место Силы?
- Там энергия... Много... Больше, чем ты можешь себе представить.
- Правду! На кой она нужна?
- Ты не понимаешь. Это же Сила.
- Это власть, - раздался за спиной голос Даны. - Власть над людьми, которые становятся послушными куклами в руках колдуна. Власть над вещами, которыми жаждут обладать эти куклы.
- Глупая женщина! Если я обрету Силу, то смогу использовать её во благо.
Айдесима сокрушённо покачала головой:
- Ты ещё не обрёл её. Потому так и говоришь. Сила опьяняет. Когда ты всемогущ, трудно заставить себя делать что-то ради других, наплевав на собственную выгоду.
- Откуда тебе знать?
- Многие обладатели Силы служат в Ордене. К примеру, наш Себасмий. Он из тех, кто сумел побороть искушение. Использует свой дар во благо людям.
- Так, хватит! - прервал Николай и притянул к себе колдуна. - Лёва, я правильно понял, что дальше ты дороги не знаешь?
Левиаси часто закивал, но тут же отрицательно мотнул головой.
- Нет, не знаю, - промямлил, понимая, что жестами лишь сбивает с толку.
- Отлично. И как нам с тобой поступить, если ты совершенно бесполезен?
- Давай отрубим ему голову, - равнодушно произнесла монахиня. - А то потом будет поздно.
- Не надо! - снова замотал головой колдун. - Я пригожусь. Вот увидите... Волох, ты же не знаешь как домой вернуться.
- Думаю, что разберусь.
- Это непросто. Пока поймёшь, многое может измениться. А я готовый ключ. Бери, пользуйся. Зачем отказываться?
- Ты лжец.
- Вот сейчас чистую правду говорю. Не сойти мне с этого места.
И что прикажете с ним делать? Непутёвый, конечно, и амбиций выше крыши, а всё же человек. Пусть бесполезный, пусть обманщик, но тоже имеет право жить. Как чемодан без ручки - тяжелый, неудобный, а выбросить жалко.
Пихнув колдуна к разбойникам, Коля угрюмо бросил:
- Присматривайте за ним.
Прошёлся вперёд. Встал, глядя на горизонт, над которым клубящиеся тучи озарялись разрядами молний. Никаких сомнений, что там, под ними, то самое Место Силы. От него веет чем-то неопределённым, непознанным и... Манящим? Да, наверное. Хочется поскорее оказаться там. Бежать, бежать, не останавливаясь...
- Волош.
Подошла монахиня. Тоже посмотрела вдаль. За ней, немного на расстоянии, топтался угрюмый Фил, держа наготове мушкет.
- Уверен, что нам туда? - Дана кивнула в сторону туч.
- Угу.
- Там смерть.
- Да... - Повернувшись к ней, Коля встретил открытый, спокойный взгляд. - По крайней мере, для вас. Возвращайтесь-ка в Припять. И так слишком далеко зашли.
Женщина упрямо вскинула голову:
- Не дальше тебя. Мы остаёмся.
Эта не уйдёт, хоть плёткой гони. Коля даже начинал догадываться почему.
Приобняв её за плечи, мягко сказал:
- Не решай за всех.
- И в мыслях не было. Говорила об этом лишь с Филисерти. Он пойдёт с нами. С остальными поступай, как знаешь.
Хромой с Крепышом тоже в один голос объявили:
- Мы с тобой, Владыка.
Колдуна и спрашивать не стал. У того всё на роже написано. Готов и в одиночку топать. В коем-то веке Волота миновал.
Делать нечего. В тяжёлых предчувствиях, Николай дал команду двигаться дальше.
- Оружие проверить и держать наготове, - предупредил, скрепя сердце.
Бог его знает, что там за Эриннии впереди. Может, пуля их не берёт. Что ж, время покажет. В любом случае, идти надо.

Да, запашок от этих демониц тот ещё. С ума сводит.
Николай думал, что ко всему привык, пока в уголовке работал. Трупы тогда попадались всякие, в том числе, совершенно гнилые. Потом ещё на вскрытии, в морге, приходилось торчать.
Запах разложения глубоко врезается в память. Несколько дней не можешь от него избавиться. Ходишь, принюхиваешься. Всё кажется, будто мертвечиной от тебя разит.
Успел, видать, отвыкнуть, раз та вонь, которая шибанула в нос, едва не свалила с ног. Худого с Крепышом и вовсе стошнило. Помня предостережение великана, Николай выхватил пистолеты и водил ими по сторонам, выискивая пресловутых Эринний.
Никого не видать. А запах всё сильнее. Крепыш уже пополам согнулся, за колесо держится. Худой вообще на земле корчится. Какие из них воины? Да и на Фила с Даной надежды мало. Еле дышат, спрятав носы под плащами. На то, что вокруг творится, ноль внимания. Николай и сам едва сдерживал взбунтовавшийся желудок. Хорошо, что в нём уже часов пять, как нет ни крошки, а то давно бы наизнанку вывернулся. Тоже хотелось чем-нибудь замотать лицо, да руки заняты.
Волна зловония накрыла на перекрёстке, с которого лучами разбегались в разные стороны три улицы. Здесь отряд и встал, застигнутый врасплох. Эти улицы, поначалу прямые и гладкие, уже через пятьдесят-сто метров тонули в густых зарослях и нагромождении обломков, неровными грудами подпирающих полуразвалившиеся остовы каменных зданий.
- Надо... уходить, - выдавил Николай. Кивнул Филу на разбойников, боровшихся с приступами рвоты: - Грузи этих... в телегу... Я прикрою...
Слуге дважды повторять не пришлось. Он молча сгрёб в охапку одного, швырнул на солому, потом другого. Те сразу свесили головы с бортов, сплёвывая желчь. Больше-то в желудках ничего не было.
Лошадь, кажется, тоже страдала от запахов. Нервно топталась, вскидывая голову. Фыркала и пряла ушами. Её ноздри судорожно раздувались, а на губах выступила пена. Взяв кобылу под уздцы, Фил решительно потянул её за собой.
Медленно набирая скорость, повозка затарахтела по одной из улиц. Это направление Коля выбрал по наитию, движимый, как всегда, необъяснимыми предчувствиями. Он шёл слева, поскольку Айдесима выбрала правую сторону.
- Это Эринии! - крикнула она, ненадолго выпростав лицо из плаща, когда запах гнили слегка ослаб. Николай только кивнул в ответ, а Дана продолжила, показав на страдальческие физиономии Худого и Крепыша: - За ними охотятся... За бандитами.
- Знаю.
- Так и будем идти? Они не отстанут. Нам не убежать.
- Хочешь что-то предложить?
- Их надо бросить. Пусть Эринии забирают свою добычу.
Николай аж поперхнулся. Застыл на месте, удивлённо глядя на монахиню. Остановилась и Дана.
- Что? – развела руками, в одной из которых оказался пистолет.
Готовилась-таки к бою. Молодчина. Впрочем, от Айдесимы он другого и не ждал.
- Как ты можешь такое говорить? Ты же член Ордена, служитель бога… Откуда вдруг это небрежение людьми?
- Они преступники. Орден всегда боролся с такими.
- Я тоже. Но ловить и наказывать одно. Совсем другое оставлять в лапах смерти. В моей стране это также считается преступлением.
- Даже в отношении разбойников? - неподдельно удивилась монахиня.
- В том числе.
- И ты готов сражаться за них и умереть?
- Если понадобится.
Она покачала головой:
- Волош, ты сумасшедший.
- Может быть... Пусть это распоследние душегубы, но сейчас они со мной. А значит, под моей защитой.
Сзади раздался шум. Словно кто-то скатился с насыпи, увлекая за собой мелкие камни. Снова нахлынул отвратительный запах, заставив закрыть нос. Теперь ещё и глаза резало.
- Догоняй повозку, - глухо проговорил Николай в прижатый к лицу рукав. - Уходите как можно дальше.
- А ты?
- Встречу Эриний этих. Потолкую с ними. Иначе, и в правду, не отстанут.
- Одному тебе не справиться.
- Посмотрим. Не такие уж они бессмертные. Помнишь, я из другого мира? Иди же!
Дана смотрела умоляюще, не решаясь уйти. Но здравый смысл взял верх над жгучим желанием остаться. Женщина попятилась. Наконец, медленно повернулась и побрела прочь. Отойдя на несколько шагов, застыла.
- Когда уйдём, что мне делать? - крикнула, глянув назад.
- То, что ты умеешь лучше всего. Молись. За всех нас. И за разбойников тоже. Поверь, тебе за это воздастся...
Эринии появились внезапно.
Сначала в наступающих сумерках Николай увидел огни. Три, по числу дорог на перекрёстке. Они хаотично двигались, быстро приближаясь. Вскоре стало понятно, что это факелы. Их несли в костлявых руках три дряхлые старухи в лохмотьях.
Впрочем, для старух они слишком шустрые. Вон, как по развалинам скачут, словно молоденькие горные козочки.
О, да они без ног! Просто парят в нескольких сантиметрах от земли, пренебрегая всеми законами гравитации. Волосы развиваются... Нет, шевелятся. Чёрт, это же змеи! Неужто и в камень взглядом обращают, подобно Горгоне? Да ладно...
Старухи замедлились, перестав метаться. Подплыли почти вплотную и замерли напротив, глядя на Колю совершенно пустыми, наполненными чернотой глазами. У всех изо рта сочилась кровь. Наверное, вместо слюны.
Разило неимоверно. От ужасной вони у Николая закружилась голова. Однако в ней вдруг вспыхнули образы. Месть, безумие, злоба. Вполне возможно, это имена демониц или самая их суть.
Все трое, как по команде, раскрыли рты. Заговорили одновременно, зловещим полушёпотом, перебивая друг друга. Каждая в отдельности несла несвязный бред, но вместе у них получалась вполне осмысленная речь:
- Иномирянин... - бродит... - по Распутью. - Что тебе... - надо здесь... - пришелец?..
- Чтобы меня... оставили в покое, - с трудом ответил Коля, едва не задыхаясь от зловония.
Рукавом уже не закроешься, поскольку держал на мушке сразу двух демониц - тех, которые по краям.
- Ты нам... - не нужен. - Уйди... - с дороги. - Мы преследуем... - пару смертных.
- Они со мной.
- Отдай... - их нам. - Зачем тебе... - умирать... - за то, чего... - не совершал?
- Не могу... Поищите других.
Николай уже собирался спустить курки, видя, что демоницы изготовились к броску, как вдруг воздух пронзил звонкий женский голос:
- Во имя Матери, Отца и Сына! Заклинаю вас, демоны, Богами вседержителями. Заклинаю вас, демоны, силою сотворивших словом небо, землю, море и жизнь в них!
Старух передёрнуло. Вся их воинственность и страшный вид слетели, точно шелуха. Змеи-волосы вздыбились. А голос продолжал звенеть, вбивая слова в пространство, будто колья в упырей:
- Заклинаю вас, демоны, силой выдохнувших дух! Имена их велики и страшны. Заклинаю вас, демоны, именами тех, кто не даёт разойтись тлену мора. Да придёт Святая Троица судить мир и вас, демоны!
Бабулек словно к месту пригвоздили. Зеркальная тьма в глазах потускнела, замутилась. Змеи безвольно повисли на головах.
А насчёт хозяйки голоса не осталось никаких сомнений, что за спиной читает молитву Дана, в чём Николай и убедился, обернувшись.
Айдесима стояла на коленях на гребне завала, за который свернула повозка, и, воздев руки к низким облакам, громко вещала:
- Заклинаю вас, демоны, благовестившими воскресение из мёртвых. Заклинаю вас, демоны, именем Святой Троицы, низведшей огонь с небес. Заклинаю вас, демоны, сотворившими небо и подножие земли ногами своими. Заклинаю вас, демоны, наказавшими морю иссушить истоки свои. Заклинаю вас, демоны, волею с небес, трубным гласом грядущей. Заклинаю вас, демоны, сидящими на престоле, великими и страшными! Пред ними река огненная течёт, и в ней души грешные смывают грехи. Заклинаю вас, демоны, именами великих и страшных... - Воздух от её голоса, усиливающегося с каждой сказанной фразой, буквально пел, переходя на всё более высокие ноты. И напоследок лопнул, заложив уши: - Изыдите, демоны, в реку огненную от Волоша! Да благословенна будет Святая Троица!
Оглушительно грохнуло. Перед самым лицом, извиваясь гигантской змеёй, сверкнула ветвистая молния. Коля ничего не видел и не слышал. Зато пропала вонь. Её сменил свежий запах озона. Похоже, Дане удалось избавиться от Эриний. Никогда бы не подумал, что простая молитва способна натворить столько дел.

Первое, что сделал, когда вернулись все чувства, поднялся к монахине. Она как стояла на коленях, так и осела, безвольно уронив руки, свесив голову и плечи.
- Дана, ты как? Слышишь меня? – тряс её Николай, заглядывая в бледное лицо с плотно сомкнутыми, обескровленными губами.
Морщины прорезались глубже, особенно вокруг рта и закрытых глаз.
Женщина не подаёт признаков жизни. Разве только сердце вяло трепещет, и дыхание, хоть с трудом, но уловить можно. Не иначе, все силы на молитву потратила. Вот ведь баба непослушная. Сказал же – уходи. Правда, надо признать, она чертовски помогла.
Взял её на руки. Удивился, какая лёгкая. Почти ничего не весит, словно пластмассовый манекен. Пошёл вниз. Дело за малым – догнать повозку. Интересно, как далеко успел отъехать Фил?
Нашёл его сразу за насыпью. Тоже ждать остался, неслух. Весь в хозяйку.
Завидев Николая, нёсшего на руках бесчувственную Айдесиму, слуга бросился к ним.
- Да жива она, жива, - поспешил успокоить Николай, перекладывая свою ношу в подрагивающие руки здоровяка. – Ей отлежаться надо. Неси в телегу.
Рядом с повозкой, тяжело дыша, измученные и бледные, словно мел, стояли виновники всей этой катавасии – Худой и Крепыш.
- Так-так, - протянул Коля, подходя ближе. – Что-то я не пойму… А где наш колдун?
Только теперь сообразил, что не видел его с той самой минуты, как почуял Эриний.
- Тут я. Куда мне деваться. – Из-под соломы высунулась взъерошенная голова.
Хм, хорошо спрятался. И когда успел?
- А ну, освобождай место.
Схватив за шиворот, выдернул его из телеги. Колдун едва по земле не покатился. Еле устоял. Хотел было возмутиться, но увидел слугу с Айдесимой на руках. Молча проглотил обиду.
- Где твои чары, Лёва? Почему я всё делаю один?
- С этими тварями я бы не справился.
- Ты и не пробовал.
- Просто знаю, что бесполезно.
- У неё же получилось. - Николай кивнул на монахиню, которую Фил, положив на телегу, заботливо укутывал плащом.
- Это Айдесима, - безразлично пожал плечами Лёва. - У неё своя магия, другая. Орден Света издревле учился противостоять Распутью и таким, как я. Людям и нелюдям. И то... Смотри, как иссохла. Её всю выжало.
- Да что ты понимаешь! - вдруг резко повернулся к нему Фил. На раскрасневшемся лице проступила ярость. Кулаки сжал до хруста. - Она себя в жертву принесла. Тебя ведь, дурака, выручала!
- Я её не просил, - холодно произнёс колдун, будто плюнул сквозь зубы, и... покатился кубарем от сильного удара в лицо.
- Сволочь, - с презрением процедил слуга, надвигаясь на поверженного чародея.
- Стой, Фил! - преградил ему путь Николай.
Но тот вёл себя так, словно кругом одни враги. Замахнулся...
Тело само качнулось в сторону, пропуская здоровенный кулак в опасной близости от носа. Аж ветерком обдало. Настоящий молот. А если бы попал?
Слуга завалился вперёд. На обратном движении Коля от всей души двинул его под дых. Почуяв, что может переусердствовать и ненароком что-нибудь повредить, в последний момент разжал пальцы, ударив открытой ладонью. Фил крякнул и отлетел к телеге, будто не здоровый бугай, а набитая тряпками макивара. Спиной впечатался в колесо, заставив повозку сильно качнуться. Да так и остался сидеть, вытаращив глаза и судорожно пытаясь вдохнуть.
Чёрт! Не хотел делать ему больно. Ну, ничего, пусть в себя придёт.
Оглянулся на Левиаси. Тот, приподнявшись на локте, потирал ушибленную челюсть. Тоже наука будет. Нечего себя выше других мнить.
- Вставай, Лёва. И ни слова больше, а то я добавлю. Понял?
Кивнул молча. Засучил ногами, пытаясь подняться.
Сняв с телеги большой мешок с палаткой, Николай бросил его Филу. Обращаясь ко всем, прикрикнул:
- Чего встали? Разбиваем лагерь. Стемнеет скоро.
Расположились быстро. Сразу попадали, кто где. Устали за день, выдохлись. Дана так и не пришла в себя. Слуга перенёс её в палатку. Там и вырубился, у входа, не забыв прихватить ружьё.
Ему явно было не до каши. Коля занимался костром, но поскольку все уснули, он довольствовался чаем и сухарями.
Подсел колдун, отходивший куда-то по своим делам. Глянул виновато.
Николай подал ему кружку с чаем и горсть сухарей. Захрустели напару. Правда, Левиаси время от времени болезненно морщился, осторожно потрагивая челюсть.
- А мне почаёвничать не предложите? - раздался вдруг сверху чей-то голос.
Оба задрали головы.
С тёмного неба, прямо на костёр, спускалась крылатая тень. Миг, и в освещённом круге ударили оземь две медвежьи лапы, выбив густое облако пыли. Хлопнули крылья, разгоняя мутную взвесь. Неведомый зверь выпрямился и начал сокращаться, обретая человеческий облик. Вместо исчезнувших крыльев появился плащ. Вместо медвежьих лап добротные сапоги. Голова стала намного ниже и обзавелась широкополой шляпой. Под нею вполне обычное мужское лицо. Усмехается, глядя на обалдевших путников.
- Аполлон? - предположил Николай, вспоминая предупреждение Волота.
- Аполлион, к вашим услугам, - поправил гость и без приглашения уселся на плоский камень возле костра. - Так что насчёт чая?
Коля протянул ему кружку.
- Ты с претензиями или как? - спросил напрямую.
- Люблю деловой подход, - одними губами улыбнулся Аполлион. Отпил из кружки, удовлетворённо хмыкнул, после чего продолжил: - Вы прогнали моих фурий, помешав им сделать свою работу. Прошу заметить, на их законной территории. Если бы это произошло за пределами Распутья, где злодействует Орден Света, я бы слова не сказал. Но молитва в моих владениях, это, согласись, чересчур. Что, кстати, здесь делает Айдесима?
- За мной увязалась, - недовольно пробурчал Коля. Не хватало ещё, чтобы его за Дану отчитывали.
- Тогда ты, Молох, должен следить за своими людьми, чтобы не смели позволять себе лишнего. Так ведь?
- Допустим. Чего ты хочешь?
- Справедливости, только и всего. Эринии преследовали разбойников, которых спасла твоя Айдесима. Отдаёшь мне всех троих, и мы в расчёте.
- Не всё так просто, Аполлон.
- Аполлион.
- Не важно. Твои Эринии осмелились напасть на меня.
- Вот как? Почему же?
- Я отказался выдать им преступников. Они со мной, и я за них отвечаю.
- Перед кем это?
- Перед самим собою.
- Хм... - Гость долго с интересом разглядывал Николая. - Не узнаю тебя, Молох. Такая трогательная забота о людях не в твоём духе. Ну, да ладно, делай с ними что пожелаешь. Отдай одну Айдесиму.
- Говорю же, она вступилась за меня.
- А за тебя что, надо вступаться? - ехидно захихикал собеседник.
- Нет, не надо. Только вот она не имела об этом ни малейшего представления.
- Отослал бы её.
- Я так и сделал.
- И что?
- Не послушалась.
Какое-то время Аполлион просто хлопал глазами, непонимающе глядя на Николая. Потом вдруг разразился громоподобным хохотом, от которого задрожала земля, а поблизости осыпалось несколько каменных глыб довольно приличных размеров.
- Ой, насмешил. С каких это пор люди перестали нам подчиняться?.. Постой-ка. Она что, в тебя втюрилась? Эээ, Молох, да ты шалун. - Демон шутливо погрозил пальцем. - Тогда, я, пожалуй, избавлю тебя от неё. Ну, отдашь?
- Нет. Ничего твоим фуриям она не сделала. Их немного поколбасит, потом отпустит, вот и всё. Даже лучше, чем если бы я сам с ними разбирался.
- Ну-да, - Аполлион досадливо почесал затылок. - Ты бы мог себя и не сдержать. Прощайте тогда, мои милые Эринии. Новых когда бы ещё завёл.
- Вот видишь. Айдесима тебе, можно сказать, одолжение сделала.
- Согласен, согласен, - поднял руки визави, словно сдаваясь. - Больше ни на что не претендую. Чайку не дольёшь?
Они ещё немного поболтали, совершенно не обращая внимания на притихшего Левиаси. Тот старался прикинуться камнем, на котором сидел ни жив ни мёртв. Кажется, даже дышать перестал.
- А чего ты вообще припёрся, Аполлон? Права качать? Если так, давил бы до конца. Но ты, насколько я понял, особо-то ни на чём и не настаивал.
- Верно подметил, - засмеялся собеседник, не отреагировав на этот раз на коверканье своего имени. - На тебя хотел взглянуть. Интересно стало, насколько изменился Молох. Заодно и со ставкой Маммону определиться. Не хочу, знаешь ли, прогадать. Чем ближе ты к цели, тем выше ставки. Маммон придумал ещё одну — на сохранение численности твоей команды. Я, наверное, рискну поставить. Так что смотри, людей не теряй. До центра тебя мои Керы проводят. Не пугайся, они вмешиваться ни во что не станут. Но дальше можешь попасть в серьёзную заварушку. Тогда я за них не отвечаю...
Аполлион вдруг осёкся. Поморщился.
- Больно много наговорил. Ну, ладно, мне пора.
Плащ за спиной вздыбился, распался на две части, ставшие крыльями. Они ударили по воздуху, поднимая своего обладателя и унося ввысь.
- Что это с ним? Сидел, сидел, и вдруг подорвался...
- Понял, что в магический треугольник попал, - послышался голос колдуна.
- Какой треугольник? Откуда?
- Я начертил, когда лагерем встали. Всегда так делаю. Слабенькая защита, конечно, только демоны в нём не могут врать, как ни стараются.

Над развалинами парили птицы. То взмывали ввысь, в хмурое небо, под самые облака, то свободно падали, широко раскинув крылья и планируя плавными кругами.
Что-то не так было с этими птичками. Слишком большие. Приближаться не приближались, но неотступно следовали за людьми. Неужто падальщики, почуявшие скорую добычу?
Николай пригляделся, представив, что смотрит в бинокль. Картинка услужливо приблизилась. Поймал в поле зрения одну из летящих фигур и чуть не свалился с телеги.
«Ё-моё! Это же баба!»
Сперва показалось, будто пернатый хищник несёт в лапах голую женщину. Но, посмотрев более внимательно, Николай понял, что у неё крылья вместо рук и птичьи ноги ниже колен. В остальном у существа вполне обычное женское тело. Всё при ней. Можно сказать даже симпатичная.
Бестии, будто почуяв мужской взгляд, принялись кружить, закладывая умопомрачительные виражи. Ну, точь-в-точь бабы перед зеркалом. То так повернутся, то эдак, давая рассмотреть себя во всех подробностях.
- Что-то долго над нами Керы кружат, - послышался тихий голос Даны.
Заметила, наверное, как пристально смотрит на них Николай.
За ночь Айдесима отоспалась, полностью восстановив силы. Ещё и слуга рано поутру накормил всех вкуснейшей кашей. От её запаха Коля и проснулся, хотя только прилёг, чуть ли не всю ночь простояв на часах. Перед самым рассветом растолкал Крепыша и зарылся в солому, где уже давно похрапывал колдун.
Теперь вот сидит, носом клюёт, не обращая внимания на страшную тряску. Айдесима рядом. Разложила перед собою заряженные мушкеты и за обстановкой следит.
Она сказала «Керы»? Похоже, те самые, о которых говорил Аполлион. Так вот они какие. Хм, всё лучше, чем всякие там страшилы.
- Разве они опасны? - отрешённо спросил Коля, продолжая наблюдать за резвящимися женщинами-птицами.
- Если только во время боя. Летают промеж дерущихся, добивают раненых и умирающих. Трупы уносят, рвут на части, пьют кровь мертвецов.
- Зачем?
- Наверное, их привлекает неживая плоть. Впрочем, не знаю. Крупных сражений у нас давно не случалось, и Керы, само собой, не залетали...
- Это почему? - оживился вдруг Николай, поражённый пришедшей в голову догадкой.
- Что «почему»?
- Ну, получается, крупных драк не было, поэтому Керам стало не интересно, и они перестали вылетать из Распутья. Так, что ли? - Коля даже хохотнул, добавив про себя: «Рейсы отменили».
Дана лишь пожала плечами.
- А много здесь таких вот летающих созданий?
- Хватает. Почему ты спрашиваешь?
- Да так, подумалось. Если стена, которая была вокруг Распутья, защищала вас от всяких тварей, то как она останавливала тех же самых Кер? Они бы попросту её перелетали.
Айдесима озадаченно хлопала ресницами. Зато встрял вышагивающий рядом с повозкой Левиаси:
- Осторожнее, Волох. Рискуешь стать еретиком. - Он усмехнулся здоровой стороной лица.
Наградив его уничтожающим взглядом, словно пальнула разом из двух стволов, монахиня собиралась ответить нечто резкое, но помешал Худой. Он вместе с Крепышом топал впереди, проверяя дорогу, и вот прибежал запыхавшийся.
- Владыка!.. Там... Там... - заполошно махал рукой вдоль уходящей вниз улицы. - Бабка там... какая-то.
Ещё под впечатлением от встречи с Эриниями, о которых, судя по всему, подумал в первую очередь и бывший бандит, Николай спрыгнул с телеги.
- Показывай, - бросил Худому и быстрым шагом направился за ним.
Изгиб дороги скрывал глубокую впадину. Очень похоже на воронку от взрыва мощной бомбы или кратер от упавшего метеорита. Рваная дыра в земле неправильной круглой формы. Обломки на склонах и по краям разбросаны вверх и в стороны от эпицентра. На дне лужа стоячей воды, размером с небольшое озерцо. Но примечательным оказалось не это.
У её кромки, на куске камня с торчащей арматурой, стояла сгорбленная старуха, полоскавшая бельё.
Непонятного покроя зелёное платье без рукавов. Лямки скинуты с плеч и свисают на юбку-балахон, полностью оголяя торс. Полы юбки старуха подняла, заткнув за пояс, отчего видны её тощие красные ноги выше колен. Согнутая спина до того худая, что можно пересчитать все рёбра и торчащие позвонки. Дряблая кожа на руках болтается, словно тряпка на слабом ветру, при каждом движении прачки. Редкие седые волосы почти не закрывают череп. Не поймёшь то ли она уже лысая, то ли ещё лысеет.
- Фуух, не Эриния, - облегчённо выдохнул Худой.
Без него понятно. Зловония-то нет. И причёска у старухи что надо, без всяких гадов.
Крепыш нюхнул у себя под мышкой. Поморщился:
- И нам бы одёжу простирнуть. Уж сколько дён воды не видали.
Пока Николай и разбойники, стоя на краю воронки, наблюдали за странной бабкой, к ним, грохоча по камням, подкатила повозка.
Старуха выпрямила спину, не выпуская из рук мокрую тряпку. Повернулась на шум, демонстрируя плоские, обвислые груди. А чего ей стесняться? Она дома.
Лицо напоминает обтянутый кожей череп. Глаза, нос и щёки глубоко запавшие. Кажется, что смотрит на путников пустыми глазницами.
- Бенни! - выдохнул колдун.
- Кто? - переспросил Коля, уже догадываясь, что ничего хорошего ждать от этой встречи не приходится.
- Уходим! - Вместо пояснений Дана принялась помогать Филу тянуть лошадь в сторону, чтобы обойти котлован краем.
Лишь когда старуха исчезла из виду, всё же сказала:
- Эти твари как раз у водоёмов и встречаются. Стирают одежду тем, кому суждено умереть. - Крепыш при этих словах поперхнулся. - Если рассердить их, то примутся бельём хлестать, да так, что руки-ноги оторвут.
- А я слышал, - вставил слово Левиаси, - что если незаметно подкрасться к Бенни, встать между нею и водой, она исполнит любые три твоих желания.
- Ты это уже проделывал? - скептически скривилась Дана.
- Шёл бы я сейчас тут с вами, ага.
- Вот именно. Не знаешь, наверное, что Бенни отвечает правдиво на три вопроса, но и сама требует ответить на столько же. И упаси Святая троица с нею лукавить. Никому не рекомендую.
- Ой, да что эта старушенция против чародея сможет сделать.
- Ну, если только ты не побрезгуешь припасть к её дряблым грудям. Тогда, глядишь, она соблаговолит признать тебя своим пасынком и будет всю жизнь помогать.
Слуга загоготал в полный голос. Посмеивались и разбойники, не успевшие далеко уйти. Левиаси покраснел, словно рак.
- И поцеловал бы, возникни в том нужда! – сказал с вызовом.
- Кто бы сомневался, - усмехнулась Дана. – Чародеи ни перед чем не остановятся в поисках выгоды.
- Не для себя! – взвился Лёва. – Во благо других. Вы, орденские, только и знаете, что нас изводить. А кто людям помогает, которые вблизи Распутья живут?
- Ой, ты, что ли?
- Да! И такие как я! – Колдун распалялся всё сильнее, энергично жестикулируя, отчего краснел ещё больше. – Орден бросил их на произвол судьбы. Ни в обжитые земли не пускает, ни сам здесь не обосновывается. Лишь присылает своих адептов, которые последних защитников под корень изводят.
Айдесима презрительно фыркнула:
- Тоже мне, нашёлся борец с нечистью.
- Представь себе! Я хоть не навредил никому. И постоянно здесь, если хочешь знать. Евлабисы ваши с Айдесимами раз в году появляются. Никакого толку от них. Ну, поймают деревенского колдуна, свезут в Припять или на месте порешат. А что потом? У кого людям защиты просить? Вы же уедете.
- От вас-то какой прок?
- Очень даже большой, между прочим. Тут в одной деревне ведьма жила. Каждую ночь то свиньёй, то собакой оборачивалась и ну по селу рыскать. Иную бабу с пути праведного собьёт, а где мужика с женой разлучит. Не грызла, нет. Лишь под ноги подкатывалась. Но и того хватало, чтобы люди колдуна зазвали. Стал тот колдун её изводить. Ночью, как старуха свиньёй скинулась, встал посреди села. «Стой, — говорит. — У меня двенадцать сил, а у тебя всего-то пять!» Завизжала свинья и снова в бабу превратилась. Народ налетел, как давай кольями её бить, приговаривая: «Откажись, окаянная сила!» После того неделю она с печи не слазила, чтобы синяков никто не видел. Отлежалась и опять за своё. На метлу села, думая, что чародей не словит. Но почуял он, как только старуха по деревне поехала. Сел на колесо да в погоню пустится. Сшиб её с метлы. Тут она уже никуда не делась. Заповедал ей колдун этим делом больше не заниматься. Вот вам один пример. Есть и другой, когда колдуна позвали на свадьбу…
- Почётным гостем, что ли? – не удержалась от сарказма монахиня.
- Не только. Чтобы вы знали, у нас редко какая свадьба без колдунов обходится. Они молодых от порчи предохраняют. Ну, так вот. Пошли новобрачные в церковь. И видят вдруг возле своего дома неподвижно стоящего человека. Когда вернулись, он всё ещё стоял там, в той же позе, словно к месту кто пригвоздил. Свадебный колдун приблизился к нему, а человек и говорит: «Отпусти ты меня. Не держи, сделай милость». «Я и не держу, - ответил колдун. - Ступай». Тогда стоявший вдруг сорвался с места и удрал, будто за ним собаки гнались. Все поняли, что был это колдун, для порчи подосланный. Узнал его защитник-то и своими чарами заставил замереть на месте. Так он и простоял всё венчание и навредить не смог. Так-то вот. Это у Припяти вера в колдунов уже слабее. Орден постарался. А здесь, в захолустье, без нас никуда. И то многих извели. Раньше, бывало, по пять колдунов на каждую деревню приходилось. Нынче же во всей округе пяти не наберётся. Всё больше бабки-травницы попадаются. Заговорами всякую нечисть отводят. И тех ведьмами прозвали, головы рубят без разбора. Где справедливость?
- В штанах ваша справедливость! – вспылила Дана. – Думаешь, не знаем, чем колдуны плату берут? Девками невинными. Все деревни вами перепорчены. Почётные гости на свадьбах, как же. О праве первой ночи напомнить? Сам, небось, постоянно деревенских баб тискал по сеновалам…
- Хватит! – не выдержал Николай, видя, что назревает нешуточная ссора. – Вы мне тут ещё подеритесь для полного счастья. Лёва, иди вперёд. Сменишь Крепыша.
Недовольно сопя, колдун прибавил шаг, догоняя разбойников.

До вечера ничего необычного не происходило. Двигались без приключений, спокойно, любуясь архитектурой Распутья. Всё чаще стали попадаться более-менее уцелевшие здания. Это были не безвкусные коробки высотнок, а настоящие дворцы с колоннами, резной лепниной и барельефами. Судя по всему, исторический центр города.
Вот целая арка над улицей, соединяющая два противоположных дома. Надо же, сохранилась. Выглядит абсолютно целой, будто возвели её совсем недавно.
Мелькнуло странное чувство узнавания. Где-то Коля уже видел эту арку. Может ли такое быть? Присмотрелся.
Большие, совершенно гладкие камни, плотно подогнанные друг к другу, надёжно покоятся на толстой изогнутой балке...
Балке? В голове закрутились образы. Рисунок на доске. Пустая аудитория. Кафедра. Профессор... Нет, это Ронве! Он показал погребённого под завалом человека. Это произойдёт, если убрать опору. И мост на рисунке точно такой!
- Стоять! - заорал Коля, что было мочи.
Лошадь испуганно заржала, задёргалась, нещадно мотая повисшего на узде Фила. Крепыш с Даной схватились за мушкеты. Лёва и Худой замерли впереди, как изваяния. Лишь спустя несколько секунд неуверенно потянули шпаги из ножен, с опаской поглядывая по сторонам.
Когда посмотрели на Колю, он поманил рукой:
- Давайте сюда. Только медленно.
Дождался дозорных, после чего сам пошёл вперёд, сказав только:
- Всем оставаться здесь.
Осторожно приблизился к арке. Осмотрел с безопасного расстояния.
Да, перекрытие надёжное. Но только на первый взгляд. Коля заметил, что балка странно мерцает, будто мираж. Расплывается, едва Николай пробует сфокусировать на ней зрение.
Разозлился. Зажмурил веки. Подышал. Снова уставился на балку.
Опа! Она исчезла!
Камни разом рухнули вниз. Загрохотали, чувствительно тряхнув землю. В один миг на относительно свободной дороге образовался непроходимый завал. Оценить его размеры получилось лишь после того, как осела пыль.
М-да... Целый взвод бы полёг, не говоря уже о небольшом отряде с единственной повозкой. Никто бы не спасся. И кому, интересно, захотелось так пошалить?
Коля посмотрел на спутников, удивлённо таращившихся на внезапно возникшее препятствие. Похоже, прониклись, почуяв близкое дыхание смерти. Что ж, пока миновало.
- Всё. Располагаемся на ночь, - подвёл итог Николай.
Хоть и рано ещё, а темнеет здесь быстро. Это из-за туч, сквозь которые дневной свет едва пробивается.
«Сколько же я солнца-то не видели?» - подумал Коля, глядя на небо, затянутое мутно-серой пеленой.
- Ты не перестаёшь меня удивлять, Волош, - прервала его мысли подошедшая Дана.
Слуга уже готовил место для её палатки. Разбойники распрягали лошадь и выгружали тюки. А колдун бродил в поисках дров для костра.
- И что во мне такого удивительного?
- Сама не знаю. - Она вздохнула. - Когда мы встретились, ты выглядел...
- Жалко?
Губы монашки тронула снисходительная улыбка.
- Можно и так сказать. Но было в тебе что-то притягательное. Теперь я, кажется, знаю. Вернее, догадываюсь. Наполовину человек, наполовину демон. Всегда хотела увидеть, кто из них одолеет.
Интересно, куда заведёт её духовная философия. Ведь от выводов инквизитора зачастую зависят жизни тех, о ком он судит. Хм, или кого судит...
- В тебе странным образом уживаются оба. Не мешают друг другу, не соперничают, а дополняют, помогая развиваться. Внешне ты очень изменился. Стал сильным и ловким, как демон. Всего-то за несколько дней. Однако внутри всё такой же простоватый, как тогда, в лесу. Как тебе это удаётся?
- Что именно?
- Быть самим собой, оставаясь и демоном, и человеком одновременно? А ещё... нравиться мне...
За натянутым смешком Николай спрятал смущение.
- Борьба и единство двух противоположностей, - попробовал отшутиться.
Женщина шагнула почти вплотную. Схватила сухими пальцами его портупею. Притянув к себе, горячо зашептала:
- Мы уже столько раз были на волосок от гибели... Сражаемся вместе днём, а ночью спим порознь... Сегодня приходи ко мне в палатку...
- Эй, эй, эй! - Коля отстранился. С трудом, но настойчиво, расцепил её пальцы, забрав перевязь. - Ты что, Дана? Какая палатка? Я, вообще-то, женат.
- Да где она, твоя жена? Где твой дом? Здесь же их нет.
- Без разницы где предаёшь, здесь или там. Суть одна. После этого считай, что демон победил. А я не хочу. Слышишь? Не хочу!
Она молчала. Просто смотрела, и глаза наполнялись блестящей влагой. Задрожал подбородок. Моргнула, роняя слезу.
- Болван! - прохрипела надрывно.
Резко повернулась и торопливо пошла к палатке, которую Фил только начал устанавливать. Насадил на шесты непромокаемый тент, но не успел натянуть его по бокам. Не обращая на это внимания, Айдесима судорожно нащупала полог и нырнула под его защиту, оставив слугу и Николая недоумённо таращиться друг на друга.

Крутящиеся тучи, озаряемые молниями, нависают прямо над головой. Кажется, волосы электризуются и встают дыбом, когда щёлкает очередная молния. О, теперь-то их слышно. Значит, цель близка.
Одно беспокоило — куда запропастился Барабаш? Как отпустил змея, прикинувшегося булыжником, так и упорхнул он, больше ничем не напомнив о себе. Николай весь день поглядывал в небо. Не появится ли вдруг знакомый силуэт. Но кроме Кер, выписывающих вдали замысловатые пируэты, никого не видел.
На привале обнаружилась другая напасть.
Фил, как всегда, колдовал над кашей. Когда к нему подсел Коля, слуга потряс пузатой флягой. В ней глухо булькнуло. Почти полная.
- Это последняя, - прокомментировал свой жест верзила. - Воды только на утро хватит.
- Ничего, растянем. Отсюда уже недалеко.
Вверху опять засверкало. Николай поднял взгляд. Электрическая дуга прошлась по тучам крест-накрест. Пересечение затухающих линий как раз над местом, в которое он так стремился попасть. Что там? Откуда эта странная уверенность, что ни еда, ни питьё им больше не понадобятся? Чёрт его знает...
- Ну-с, юноша, поздравляю! - В свете костра возник маркиз Ронве в красной мантии, опирающийся на изящную трость. – Ты практически у цели. Причём добрался до неё без потерь. Честно сказать, не думал, что у тебя получится.
- А разве к этому были какие-то предпосылки?
Коля оглядел занятый отрядом пятачок перед завалом. Ни единой живой души вокруг.
Пустая телега в сторонке сиротливо упёрла оглобли в землю. Ни разбойников, ни колдуна, ни даже лошади там нет. Рядом под неторопливым ветерком лениво шевелится полог палатки. В ней ли Дана? Отсюда не видно. И слуга пропал, бросив помешивать булькающую кашу в котелке. Эй, а готовить кто будет?
Коля схватился за ложку, разболтал кипящее варево. Снова глянул на Ронве, так и не ответившего на вопрос.
- Благодарю за помощь, - сказал, прищуриваясь от дыма.
- Ты об этих кирпичах? - усмехнулся маркиз, ткнув тростью в груду камней, когда-то служивших мостом. – Право, не стоит.
- Ну, если бы не вы…
- Если бы не он, то и мост бы уцелел, - раздался звонкий женский голос.
Рядом с Ронве появилась миловидная девица, в которой Коля тотчас узнал Аэллу. Всё те же ямочки на щеках и свисающие кудри. Вот она, живая, настоящая. Немного странно лицезреть человека, которого всё это время считал видением.
- У маркиза возникла мысль подзаработать, - говорила девушка, грациозно приближаясь. - Поставил на то, что не дойдёте вы всей командой. А чтобы так и случилось, немного подыграл, устроив ловушку. Но ты его раскусил.
- Вообще-то я намекнул, что такое возможно...
Проигнорировав оправдания маркиза, Аэлла подошла к Николаю.
- Ну, здравствуй, крестник, - почти пропела, буквально пожирая его своими огромными глазищами.
- Почему «крестник»?
Странно, что этот вопрос интересовал Колю куда сильнее, чем история с мостом.
- А кто тебя Молохом прозвал? Как раз она, - прогудел Ронве, выходя из-за девушки.
Тон маркиза сквозил недовольством с примесью ревности.
Аэлла засмеялась. Так заливисто, так заразительно, что Николай и сам невольно улыбнулся.
Оглядел её с ног до головы. М-да, фигурка что надо. Идеальная, можно сказать. Девяносто, шестьдесят, девяносто. Покрасивее, чем у сухопарой Даны будет.
Смех внезапно прервался. Быстрый, неприязненный взгляд Аэллы в сторону палатки снова заставил думать, что чужие мысли для неё - раскрытая книга.
«Осторожнее, опер. С этой дамочкой держи ухо востро».
Но в следующий миг Николай опять купался в лучезарной улыбке девушки, напрочь позабыв о своих опасениях.
- Ну что, кавалеры, пойдём, развлечёмся? - Аэлла игриво подхватила под руки обоих и потянула к завалу. - Нас, наверное, уже заждались.
«Интересно, чем она собралась развлекаться? Тоже мне, нашла место. Камни, что ли, раскидывать будем?..» - Не успел Николай развить эту мысль, как увидел огромный, сияющий золотом дворец.
Широченная лестница с неимоверным количеством ступеней, начинающаяся у самых ног, бесконечно тянется вверх, сужаясь в перспективе подобно пирамиде. Там, высоко-высоко, еле различим вход. Надо задрать голову, чтобы его увидеть, и то лишь макушки колонн, поддерживающих архитрав. На нём длинный резной козырёк с меняющими друг друга статуями, барельефами, лепниной и прочими архитектурными изысками, приличествующими всем дворцам.
Вниз по ступеням буквально скатывался полноватый мужичок, напоминавший мелкого клопа на фоне этой величественной громады. По мере приближения он увеличивался в размерах, пока не предстал перед троицей во всей красе своего необъятного бочкообразного тела, которое плохо скрывали складки блестящего балахона.
- Наконец-то!.. Сколько можно ждать! - тараторил запыхавшийся толстяк, прижав к мясистой груди короткие, пухлые пальцы, сплошь унизанные перстнями. - Где вас черти носят?
- Не ворчи, Маммон. Если бы не Ронве...
- То мы бы ещё неизвестно когда пришли, - торопливо перебил маркиз, многозначительно посмотрев на подругу.
Не хотел, как видно, распространяться о своей маленькой подлости.
- Поднимайтесь, поднимайтесь. Все давно уже здесь, - замахал короткими ручонками Маммон и, подхватив полы одежды, засеменил на толстых ногах, теперь уже вверх по лестнице.
Казалось, это не составляет ему никакого труда. Удивительно - с такой-то комплекцией!
Николай нерешительно топтался на месте, однако Аэлла упрямо потянула его за руку. Пришлось шагнуть на ступени.
Поначалу пробовал их считать, но вскоре от этой затеи пришлось отказаться. Длинные, гладкие и совершенно одинаковые, они так часто мелькали под ногами, что зарябило в глазах. К тому же куда интереснее наблюдать, как вытягивается фасад на витых, так похожих на гигантские золотые шурупы колоннах, которые словно выворачиваются из фасада, приподнимая всю махину громоздкого дворца и тяжёлое небо над ним, нанизанное на шпиль самой высокой башни. Хлещущие молнии, то и дело расчерчивая замысловатой паутиной тёмное брюхо низко нависающих туч, едва ли не чудом огибали торчащий на острие флагшток с развевающимся вымпелом. Тоже, к слову, золотым.
Не заметив, как оказался на верхней площадке, Николай увидел, наконец, вход.
Высокие двустворчатые двери с резным орнаментом распахнуты настежь. Проём ослепительно сияет. Оттуда доносится весёлый гомон и смех. Судя по голосам, доля мужчин в этой тёплой компании куда больше, чем представительниц прекрасного пола. Неравенство получается. Прям как с Аэллой, которую сопровождают сразу два кавалера.
Тяжело переваливая толстый зад, Маммон скрылся в проёме. Гости вошли следом...

То, что творилось внутри, не привидится ни в одном кошмарном сне.
Неимоверно огромный зал, похожий скорее на крытый стадион. Вдоль бесконечно длинных стен ряды ярких софитов на высоченных опорах. Всё пространство заполнено чудовищами самых разных мастей. Драконы, птицы, медведи, львы, единороги, животные с человеческим обличьем или торсом, либо наоборот — люди со звериными головами. Прыгают, порхают, скачут, ползают. Словом, передвигаются, кто как может.
Вот мужик с конской башкой. Кажется, что лошадиную маску надел. Но приглядишься и видишь вполне живую голову, каким-то чудом сросшуюся с человеческой плотью. Над макушкой торчит раструб валторны, скрученной в кольцо и висящей на плече.
Видя, как пристально Николай разглядывает лошадиноголового, Аэлла сочла нужным пояснить:
- Это Амдуций. Не вздумай лезть к нему с просьбами сыграть на трубе. Сразу пожалеешь.
- Неужели у него такой ужасный слух?
- Скорее ужасная музыка. Терпеть невозможно. Хуже циркулярки.
Коля не сразу понял, какое слово здесь лишнее. А когда сообразил, удивлённо уставился на девушку:
- Откуда столь глубокие познания в электротехнике?
Вместо неё ответил Ронве:
- Что, увидел разорённое Распутье, очумелых людей вокруг и решил, будто мы дикари беспросветные?
- Ну, не то, чтобы... - смутился Николай. За местное население, однако, решил вступиться: - А кто тех очумелых дикарями сделал? Не вы ли? Попробуйте пожить рядом с аномальной зоной, откуда всякие твари выползают. Уже и стеной отгородились, один хрен...
- Вообще-то стену построили мы, - прозвучал рассудительный голос Аэллы.
Николай так и встал на полушаге, словно вкопанный.
Точно ведь. Сам же догадался, что летающим тварям эта преграда не помеха. Людей-то сдержит, но не тех, кто в городе засел.
- Естественно. - Девушка пожала плечами. - Орден тогда озверел в край. Всей силой сюда пёр, объявив «очистительный поход». В те времена орденские умели куда больше, чем сейчас. Распутье, разрушенное войной, опустело. Мы нашли другое место, где гораздо спокойнее. Здесь теперь бываем редко. Да и стена, как ты видел, уже не работает.
- А насчёт всяких штучек вроде механики, - снова встрял маркиз, - можешь расспросить Барабаса. Он как раз по этой части.
Его трость вытянулась в сторону тучного мужика с длинной бородой, колдующего над каким-то разукрашенным ящиком. Под его руками ящик вдруг засветился. Из него совершенно самостоятельно выпрыгнули куклы и, окружив механика, принялись танцевать под переливчатую мелодию. Стоявшие рядом зрители зааплодировали.
Сразу вспомнился Карабас-Барабас, главный злодей из сказки о Буратино. Правда, среди танцующих кукол Николай не увидел ни деревянного человечка с длинным носом, ни других персонажей «Золотого ключика».
- Ведьмы обожают его за эти представления, - закончил Ронве.
- А ещё за мётлы и прочие летающие штучки, - усмехнулась Аэлла.
- Знали бы вы, как они обожают меня, - раздался рядом вкрадчивый голос.
Повернув голову, Николай увидел нависшего над ним высокого монстра. До пояса человек, зато ниже - поросшие шерстью козлиные ноги. На смугло-красном лице круглые, будто распахнутые в удивлении глаза и короткая бородка. На голове курчавые волосы, из которых торчат рога: один большой спереди, два поменьше сзади. На них непонятно как надета серебряная корона.
- Прямо сюда целуют. - Демон показал свой зад.
Под коротким козлиным хвостиком оказалось ещё одно лицо. Вид у него, правда, был совершенно не эстетический.
- Фу, Леонард! Какого чёрта? Мы не твои обожательницы-ведьмочки, - возмутилась Аэлла.
Козлоногий хрипло засмеялся.
- А жаль. Тебя, дорогая Аэлла, я всегда рад видеть на своих шабашах. Ты же знаешь.
- Знаю. Потому и не хожу. Не то получишь по обеим физиономиям.
- Ладно, ладно, - примирительно поднял руки Леонард. – Не буду стращать твоего Ронве. Ещё дыру во мне прожжёт. А это кто? Второй ухажёр? Погоди-ка… Неужели Молох? Опять подобрала перемещённого, сердобольная ты наша?
- Не твоё дело.
- Как раз моё, дорогуша. И всех прочих, кто здесь собрался. Это же из-за него весь сыр-бор. Кому не охота поглазеть на инициацию. Нибрас по-глупости своей решил устроить публичную драку с Валафаром. Не додумался, болван, что Молох ещё не в силе. Так что прими, Аэлла, мою признательность и почтение. Качественно ты с Молохом наворожила.
Скорчив ехидную улыбочку, Леонард отошёл. Рожа под хвостом тоже лыбилась.
Николай тут же взял Аэллу в оборот:
- Что значит «наворожила»?
- Если бы не моя ворожба, ты бы умер.
- Почему меня все принимают за какого-то Молоха?
- Потому что я дала тебе это имя.
- Зачем? У меня есть своё.
- Теперь и это твоё.
- Да? И что же мы скажем настоящему Молоху, когда он объявится?
- Не объявится. Он давно пропал. Иначе бы имя к тебе не прилипло.
- Ты его что, на скотч клеила? Почему именно это?
- Просто свободное подвернулось.
- Вот спасибо. Значит, я теперь чудище с бычьей головой, которое упивается слезами матерей, чьих детишек заживо жгут на кострах?
- Людская страшилка, - фыркнул Ронве. - Обычная традиция. Дети прыгают через костёр, очищаясь от порчи. Злые языки всё переврали. Тебе с именем ещё повезло. Взгляни, к примеру, на Буна, - Маркиз показал в сторону дракона о трёх головах. Одна похожа на собачью, другая на грифона, третья вроде человечьей. - Он вообще только с мёртвыми говорить может. Со всеми прочими общается жестами да ужимками всякими. Вечно могилы разрывает, чтобы мертвяков себе в гвардию набирать.
- Молох! Дружище!
Из толпы к троице нёсся... сфинкс. Лев с лицом Валафара. Могучие лапы впечатывались в пол, царапая его когтями.
Шагов за пять он полностью преобразился в человека и, налетев на Колю, сжал его в крепких объятиях. Интересно, когда это они друзьями стали?
- Потише, герцог, - Николай не без труда выпутался из-под его чёрного плаща. - Что с вами? Прошлый раз, помнится, вы грозились меня строго наказать.
- Чепуха, - отмахнулся Валафар. - Забудем это недоразумение. В конце концов, я других детей настрогаю. За мной не заржавеет. Лучше расскажи, как ты разбойничков моих от Эриний увёл.
- Господа! Господа! - зазвучал чей-то противный голос.
Все присутствующие принялись озираться и освободили центр зала, где стоял невысокий носатый человечек в длинных одеждах и в колпаке. Внешностью, гнусавым голосом и повадками он сильно напоминал русского Петрушку.
- Позвольте мне на правах распорядителя торжеств представить вам нынешнего соискателя Силы. Эй, Молох, иди, покажись народу.
Аэлла мягко подтолкнула Колю, а Валафар ободряюще похлопал по плечу.
Пришлось выйти под перекрёстные взгляды и нарастающий гул голосов.
- Итак, вот он, господа! Наш герой, осмелившийся бросить вызов Проникающему!
Разве Николай бросал кому-то вызов? Странно. Почему он этого не помнит?
- По нашим обычаям с испытуемым заключается сделка. Правильно я говорю?
Зал одобрительно загудел.
- Кто её заключит?
- Принц Велиал! - выкрикнул невысокий горбун, в котором Коля узнал Пилатаниса.
Этот заморыш, как видно, решил исполнить угрозу, призвав на помощь своего хозяина, и теперь на его лице сияла победная улыбка.
- Отлично! - воскликнул распорядитель. - Идём к Велиалу!
Толпа хлынула куда-то вбок, увлекая и Колю. Его схватили за руку. Наверное, тот самый Петрушка, поскольку ладонь была хоть и грубая, но небольшая. В следующий миг он оказался перед столом, буквально ломившимся от еды. Чего здесь только не было — мясо, фрукты, вино... Для человека, несколько дней питавшегося кашей и сухарями, один вид этого изобилия мог стать серьёзным испытанием.
Чтобы отвлечься, Николай сосредоточил внимание на тех, кто сидел за столом.
Узнать Велиала в окружении его слуг и поклонников не составило труда. Он оказался красив. Чисто ангел. Статная фигура, прекрасное лицо, светлые кудри, белые крылья за спиной. Чёрта с два за демона примешь.
- Значит, вы у нас Молох, - сказал он просто, словно в ответ на какой-то свой вопрос. - Извольте присесть и откушать со мной.
Хм, говорит учтиво, приятным, бархатным голосом.
Пилатанис, подбежавший к своему хозяину, как преданная собачка, скривился от этих слов. Коля наградил его усмешкой. Издевательски глядя на горбуна, подсел к столу и схватился за жирный шмат запечённого мяса. Впившись зубами в хрустящую корочку, оторвал приличный кусок.
Боже, какое это наслаждение - кушать мясо!
- Не желаете ли развлечься игрой? Карты, кости?..
Коля торопливо запил вином и проглотил всё, что не дожевал.
- Нет... Кхм! Давайте сразу к делу.
- Ну, к делу, так к делу. - Велиал изящно, с некой долей торжественности сменил позу. - Понимаете, зачем вы здесь?
- Не совсем. Знаю только, что мне надо попасть к Месту Силы. Похоже, вы должны меня туда пропустить на неких условиях. Правильно?
Принц величаво кивнул.
- И каковы же условия? - Николай не удивился бы, потребуй сейчас Велиал его душу.
- А чего вы хотите? Зачем вам Сила?
Странный вопрос. Неужели кого-то здесь интересуют его желания? Разве только затем, чтобы сделать всё наперекор.
- Хочу вернуться домой, к жене. Она там, наверное, место себе не находит...
- И это всё? - На лице Велиала сквозь равнодушную маску проступило изумление.
Коля пожал плечами:
- Всё.
- Но если вы вернётесь... - Принц беспомощно развёл руками, будто не мог, да и не хотел верить услышанному. - Вы потеряете Силу. Там она бесполезна. Зачем получать дар, чтобы тут же с ним расстаться? Это глупо...
Дожился, дураком обзывают.
- Глупо терять то, что приобрёл в жизни, и за что ей безмерно благодарен, - зло бросил Николай. - Одно дело, когда это неизбежно. По воле рока, так сказать. Совсем другое отказаться самому.
Велиал задумался. Казалось, он растерян.
Долго молчал. Потом решительно вскинул голову:
- Это ваше окончательное решение?
- Да.
- В таком случае никаких дополнительных условий не требуется. Сделка будет заключаться в том, что инициируемый теряет полученный дар после перемещения в свой мир. Посмотрим, хватит ли у вас решимости отказаться от Силы.
- Можете не сомневаться.
- Что ж, выбор сделан. Позовите Балберита. Пусть составит договор.
Толпа удивлённо роптала, когда Николаю поднесли бумагу. На ней обычными чернилами, не кровью, каллиграфическим почерком были выведены условия договора. Именно те, о которых и договаривались. В конце приписка: «Заверяю подписи сторон и метку принца Велиала. Писарь Балберит».
- Вам осталось расписаться, - вкрадчиво сказал принц, передавая смоченное в чернилах перо.
Недолго думая, Николай поставил рядом со словом «Молох» быстрый росчерк.
Собравшиеся выдохнули. Кто разочарованно, кто со стоном, а кто и не скрывая злорадства.
- Вы не представляете, от чего отказываетесь, - усмехнулся Велиал.
- Плевать, - ответил Коля, снова налегая на мясо.

Широкая площадь, затерянная в бесконечном океане сплошных развалин, сродни вожделенному оазису посреди пустыни. Гладкая, совершенно чистая мостовая. Ни разбросанных камней, ни обломков, ни прочего мусора. Впереди, метрах в ста, высокая башня с белыми, светящимися стенами. Словно монолит, высеченный из цельного куска стекла. Похожа на современный офисный центр, в котором даже ночью трудятся дотошные клерки, сидящие в ярко освещённых кабинетах с компьютерами и прочей оргтехникой или суетливо снующие по коридорам и лестничным маршам.
В этой части Распутья, судя по всему, царит вечная мгла. Тот самый центр города, над которым кружат густые тучи, непроницаемые для солнечных лучей. Единственный источник света — это башня и пересекающиеся молнии над ней, будто её сплюснутая верхушка притягивает их к себе наподобие мощного электромагнита.
Пожалуй, это первое увиденное здесь Колей абсолютно целое здание. К тому же функционирующее, не считая, конечно, золотого дворца.
- Впечатляет? - спросил Мартин, поигрывая внушительными мускулами. Фигурой он смахивал на культуриста. - Кристалл Силы. Не каждому дано лицезреть. А уж приблизиться и подавно...
Попасть сюда оказалось проще простого. Как только Николай покончил с едой, к нему подошёл распорядитель. Взяв за руку, подвёл к этому самому Мартину со словами:
- Вручаю вам, герцог, сего соискателя Силы и прошу переместить к месту испытания.
Высокопарная речь карлика породила много вопросов. Но задать их Коля не успел.
- Привет. Я Мартин, - шагнул к нему атлет.
И едва Колина ладонь утонула в широченной, размером с лопату пятерне, мир вокруг неуловимо изменился. Вместо золотого дворца появилась эта площадь со светящейся башней.
- А нельзя было сразу меня сюда перенести? - язвительно хмыкнул Николай, почувствовав себя пешкой в чьей-то большой, малопонятной игре. - К чему эти заморочки с топаньем через весь город?
- Проверка. Просто получить имя недостаточно. Ему надо соответствовать.
- То есть проверку я прошёл?
- Можно сказать... Общество приняло тебя, признав условно равным.
Коля грустно усмехнулся. Получается, он теперь тоже демон, как все эти страшилы?
- Впереди последнее и главное испытание. - Мартин кивнул в сторону башни. - Слово за Силой. Либо ты впитаешь её, либо сам растворишься в ней.
- И что потом?
На лице атлета заиграла загадочная полуулыбка, от которой Николаю вдруг стало не по себе. Захотелось немедленно пойти и утопиться.
- Имя Молох снова будет свободным.
- При любом раскладе?
- Ты же согласился расстаться с Силой, подписав Договор.
- А, ну-да... - Коля отрешённо посмотрел на светящийся столб. - Что я должен делать?
- Проникнуть в Кристалл.
Из горла вырвался нервный смешок. Всего-то - пересечь пустую площадь и...
Что «и»? Как он проникнет в этот чёртов кристалл? Наверняка там нет ни единой щели, не говоря уже о дверях. Может, он втягивает в себя, стоит к нему прикоснуться? Тогда уж точно растворишься весь, без остатка. Или увязнешь подобно букашке внутри янтаря. А дальше? Мучительная смерть или вечное заточение?
Отказаться? Но ведь это единственный способ попасть домой. А если не единственный?..
Ладно, чего гадать? Перед смертью не надышишься.
- Последняя просьба, Мартин. Со мной там люди были. Четверо мужиков и женщина. Позаботься, чтобы с ними ничего не случилось. Перенеси, как меня, подальше от Распутья. Сможешь?
- Раз плюнуть.
- Вот и хорошо...
Придерживая шпагу за эфес, Николай решительно направился к башне.
Гулко бьют каблуки о твёрдую мостовую. Сзади хлопает развевающийся на ветру плащ. Деревянные рукояти пистолетов щёлкают при каждом шаге, словно кастаньеты.
Ветер усиливается. Коля пробует идти быстрее, но сопротивление нарастает, не давая дышать. Приходится сбавить скорость и еле плестись. Так гораздо легче.
Продолжая спокойно двигаться, Николай поднял голову и посмотрел вперёд. Ощущение, будто Кристалл ничуть не приблизился. Наоборот, стал ещё дальше. Обман зрения или выкрутасы пресловутой Силы? Чертовски мешает поднятая ветром пыль.
Что-то мелькнуло. Большое, лохматое...
Неожиданно из ниоткуда вынырнула клыкастая пасть. Коля едва успел отпрянуть. Зубы щёлкнули буквально в сантиметре от лица. В нос ударил запах гнили, живо напомнивший встречу с Эриниями.
Не заметив, как в одной руке оказался пистолет, а в другой шпага, Николай пальнул практически наугад. К поднятой пыли добавился дым. Совсем ничего не видно... И не слышно. Попал или нет?
Вдруг совсем рядом раздался оглушительный рёв. Кто-то прыгнул из полумрака. Тело среагировало быстрее, чем сознание. В последний момент Николай с трудом увёл руку в сторону, и шпага пронзила пустоту рядом с чёрным плащом... Дана? Откуда?
- Здесь оборотни! Гляди в оба! - крикнула монашка, не давая опомниться, и отвернулась, выставив перед собой испачканный кровью клинок.
Понятно. Не до разговоров.
Встав к ней спиной, Коля достал второй пистолет. Чёрт! Сектор обстрела великоват. Все сто восемьдесят градусов, как минимум. Сложно уследить. Но пока, вроде, никто не нападал.
- Ты как здесь? - улучив момент, всё же спросил, глянув через плечо.
- Мартин перенёс.
- Зачем? - Забыв об осторожности, Николай повернулся к Дане, удивлённо вытаращив глаза.
- Я попросила.
- Зачем? - Понял, что его заело на этом вопросе, но ничего не мог с собой поделать.
- Следи за оборотнями!
Вовремя сказала. Два косматых тела появились внезапно. Слава богу, рефлексы не подкачали. Укол шпагой одному, удар наотмашь второму. Пронзённая туша, сразу испустив дух, свалилась под ноги. Другой оборотень, коротко взвыв, метнулся в сторону и пропал. Коля бросил быстрый взгляд на мертвяка. Здоровенный волчара — по-другому не скажешь. С него клочьями ссыпалась шерсть, образуя на теле растущие и сливающиеся между собой проплешины. Раздуваемая ветром, она не успевала падать на мостовую, иначе бы там образовался пушистый ковёр, похожий на собачью подстилку. Вскоре перед Колей лежал абсолютно голый мужик, заливая камни тёмной кровью.
- Тебе туда? - спросила монахиня, показав шпагой на Кристалл.
У её ног тоже валялись двое. Оба голые и бездыханные.
- Туда, - подтвердил Коля.
- Сложновато будет, но попробуем. Пошли?
- Пошли.
Всё же надо признать, что рад видеть эту чертовку. Рад, не смотря ни на что. Приятно сознавать, что спину тебе прикрывает надёжный друг, которому доверяешь на все сто и даже больше. Вдвоём у них и шансы увеличиваются вдвое.