сударыня, если Вы думаете, что человек с позывным Чекист, плохо думает за спецслужбы тех годов, то Вы крупно ошибаетесь)))

Чекист, это были просто мысли вслух. В том плане, что я бы в неожиданную веру спецслужб любых годов не поверила бы.)

Ziraenna, спецслужбы, оне такая субстанция странная... С одной стороны, вроде как и каждый плюнуть в них норовит, но с другой - "Слово и Дело Государево!"

так получилось, что пять лет конторе отдал. Потому, и пограничники с особистами почти в каждой работе присутствуют

Чекист, ну лично я ничего плохого в спецслужбах не вижу. Они нужны и даже необходимы. Зло - в коррумпированности, злоупотреблениях и нарушениях. Как и среди всех: врачей, учителей и так далее и тому подобное.

- Заходи, заходи, ищейка! Всё роешь землю? Не надоело еще преступников в прошлом искать?
В этот раз Скворец был куда приветливее. То ли спать лег не около двух, а всего с одной и выспался соответственно, то ли с прошлого раза взгляды на державную безопасность и ее сотрудников малость пересмотрел.
- А то ж! Все наши беды оттуда произрастают. И победы тоже.
- Это ты по правде говоришь. Корни всегда внизу. Взвару?
- Не откажусь.
Воевода отдал распоряжение в переговорник, и через пару минут на скатерти запарил небольшой самовар. Только после этого Скворец перешел к делу:
- Узнать хочешь, не накопал ли я что для тебя? Сердцем ведь чую. Честно говоря, в сторону отложил. Времени не хватает. Да и просил ты недавно совсем, - воевода, не то чтобы оправдывался, но в интонациях было заметно что-то похожее.
- То мне понятно. И не ожидал, что все дела бросишь, - поспешил с ответом Лютый. - С другим делом я, хотя и напрямую со старым связано. Не подвело тебя сердце-вещун.
Воевод-розмысл рассмеялся:
- Кроме сердца, еще и задница предсказывает, когда снова по архивам сидеть. А что до подвязок, так у вас всё завсегда связано. С какой бедой-победой сегодня?
- Книжечку принес. Занятную. И фантастическую. Но к твоей работе отношение имеет.
Буривой выложил на стол книгу. Не изначальную, конечно. В отделе, не мудрствуя лукаво, сделали слепок*.
- О, как! – удивился Скворец, повертев пухлый том, еще пачкающий пальцы свежей краской. - Если только к работе пригодится. Так я не слишком фантастику жалую. Ну, или в уборной положить, дабы мыслить не скучно было.
- Тут хитрее всё, - ответил Лютый, пропустив мимо ушей «тонкий» намек Скворец на отношение воеводы к поднятому разговору. - Хочу тебя служебным порядком* просить исследование провести, могло ли так случиться, как в той книге описано. А ежели могло, то не произошло ли то взаправду? Потому как хоть и такая возможность невелика, но уж больно ставки высоки.
- Заинтриговал, - воевода откинулся на спинку стула, прищурился. - Может, поделишься полусловом?
- Не хочу тебе впечатление портить, - отказался Лютый. - Скажу одно: предположения моего стрыя слишком осторожны.
- Ого! - рассмеялся Скворец. - Пожалуй, стоит выгнать тебя побыстрей, да садится за чтиво. Раз тень на плетень наводишь.
- Нет смысла, - мотнул головой «скрытень». - Чем полдня языком трепать - быстрее прочитаешь. Там отдельно копии документов всех и записка разъяснительная, откуда книга взялась. В самом низу прошение, Пинегиным подписанное о проведении данного расследования.
Скворец быстро просмотрел указанную бересу. Потом настала очередь и сопровождающего листа.
- Всерьез вы за это дело взялись, - отложив запросы, протянул Скворец.
- Очень даже, - подтвердил Лютый. - Прочитаешь – оценишь, насколько всерьез. Лучше фантастом прослыть, чем такое проворонить. В общем, решили, что лучше тебя специалиста по этому делу не сыскать.
- Не знаю, - задумался Скворец. - Почитаю – скажу точнее. Насколько понимаю, про первый век речь идет. Про русинов твоих разлюбезных. Ладно, - прихлопнул он ладонью по книге. - Кого-то со стороны привлекать можно?
- Официально скрытности* на этом деле нет. Но если правдой окажется, то вторую обещаю. Если не первую. Учитывай это.
Скворец кивнул и резко протянул руку:
- Всё, волхв, всё. Прием окончен. Иди себе с миром. А я лучше делом займусь. Вот этим самым, тобой подкинутым…

Примечания
Слепок – копия. Если кто предложит слово лучше – будем благодарны.
Служебным порядком – официально. Так же ищем более подходящее слово.
Скрытности – здесь Секретности.

«Посольство оказалось делом неожиданно хлопотным. Это не одвуконь по степи прошвырнуться, и даже не прогуляться навстречу хазарам под ручку с пешим ополчением. Это серьезная экспедиция. Окромя драгоценных тушек послов и приличествующей рангу и положению свиты, надлежало доставить ко двору Игоря кучу всевозможного барахла. Причем продекларированные дары оказались лишь вершиной айсберга.
По сусекам вятичских родов пылилась в ожидании подобной оказии чертова прорва всяческого товара, начиная с беличьих шкурок и кончая ручными поделками а-ля Хохлома. И ничего страшного, что у полян рукодельников не меньше здешнего. Искусники разных племен и безделушки делают разные, покупатель на всё найдется. Разнообразие любят не только в мире, оставшемся за нашей спиной...
Все эти запасы следовало доставить по назначению. Вместе с сопровождающими лицами. Можно и отказаться, но это считалось не по-свойски, а обижать людей из-за такой ерунды было бы несусветной глупостью. Да и не хотелось.
Потому команда собралась немаленькая, почти полтысячи человек. Киевская дружина, десяток русинов во главе с Серым, назначенным послом, полусотня вятичских гридней (неможно воеводу без должной свиты отправлять) под руководством Звяги, да обычный люд, ставший на время торговым. Ну, и охрана того люда на обратную дорогу. Про нее тоже забывать не след. Старшим, естественно, был Светлен. Мы как бы у него на хвосте висели. Впрочем, уважение Серому он выказывал неподдельное. А с Вашко и Заславом просто скорешился.
Это в двадцать первом веке сложнейшая наука логистика ограничивалась прояснением того, какая транспортная компания даст большую скидку и меньше украдет по дороге. Что не мешало отдельным фирмочкам держать специальные логистические отделы со штатом «специалистов», сравнимым по численности с нашей дружиной.
Здесь всё было серьезней. Намного. Способ передвижения определялся не столько пунктом назначения, сколько целями похода. Очевидно из-за полного отсутствия трассы международного значения Москва - Киев и большегрузов татарского производства, основные передвижения осуществлялись по воде. Летом — вплавь, зимой — по льду.
Про воспетые в нашем времени были знаменитые пути («из варяг в греки» и из тех же варяг в булгары, он же «большой волжский») здесь не подозревали. Существовало огромное количество сравнительно коротких маршрутов, хорошо известных местным рекоходам. Из этих кусочков можно проложить маршрут откуда угодно и куда угодно.
Что же касается «варягов», точнее скандинавов, то эта публика по рекам ходить не любила, и заманить ее к Днепру было совсем не просто. К ним же никто ходить не собирался, незачем. Свеи и прочие викинги котировались здесь где-то между ушкуйниками, как именовала себя мелкая новгородская (и не только) шпана и скоморохами. Им многое прощалось. Что взять с неграмотной деревенщины. Впрочем, топорами сканды владели знатно, а потому князья их нанимали, но не слишком охотно из-за недисциплинированности. Больше к полабским славянам тяготели. Тоже варяги, между прочим. Только настоящие. Так что до Новограда или Киева скандинавы доплыть еще могли. А вот в греки, а тем более в булгары… Грекам не надо викингов (хотя наши историки считали иначе, опять путая свеев с ободритами). А булгары сами по себе малоинтересны, да еще под Каганатом сидят.
Водный путь из Кордно в Киев включал в себя один единственный волок. И если бы не естественное петляние рек, был бы заметно короче сухопутного. Вверх по Оке, потом по ее притоку, называвшемуся, как и в наше время, Угрой, а дальше - короткий волок на речку бассейна Днепра, которую наши штатные географы опознали как Десну. Впрочем, подвиг их был вполне предсказуем, ибо название свое речка поменять не удосужилась. Да и название прибрежного поселка Елна наводило на определенные мысли.
Елна оказалась своеобразным поселением. Во-первых, народу в ней жило чуть ли не больше, чем в двадцать первом веке, когда она называлась Ельня и числилась городом и райцентром. Во-вторых, ни один из окрестных племенных союзов на разросшуюся веску не претендовал. Кто тут только не обитал. Кривичи, вятичи, радимичи, драговичи, ильменцы, меря, мещера, голядь. Минус первым Интернационалом Серый обозвал местных вполне заслуженно.
Народ собрался очень непростой. Было похоже, что мы попали в классическую казацкую вольницу времен Запорожской Сечи, и если эти ребята на кого обидятся, то пару-тройку тысяч человек мигом под ружье поставят. И не оборонцев-землепашцев с вилами и плотницкими топорами, а серьезных бойцов. А если добавить, что укрепления Елны, хоть и уступали Кордновским, не говоря уже про линию Мажино, но выглядели убедительнее московских, то оставалось только сочувствовать покойному огланкуру, реши он дернуться в этом направлении даже трехкратно увеличив численность личного состава грабь-команды.
Жила Елна волоком. Брали за услуги недешево, но обслуживание прилагалось соответствующее. Лодьи мухой выволокли из Угры, перетащили к Десне и спустили на воду. Добрый десяток верст пересеченка, а уложились меньше, чем за день. Вот что значит мастера своего дела. Никаких скидок древлянским и прочим князьям обслуга волока не предусматривала. Вообще, скидки в местных товарно-денежных отношениях предусматривались только со скалы. Или в прорубь. Но у нас был с собой Изяслав…
Наверное, родители звали сына Изей и никогда Славой. Не знаю. Когда десантники Кировобадской дивизии вытащили младенца буквально из-под топора погромщика, знающие его имя были уже мертвы. Одуревшие от крови азербайджанцы били армян. Родители мальчика ими не были. Но бьют не по паспорту, а по морде. Особенно, когда умелые провокаторы подогревают толпу водкой вперемешку с анашой...
В паспорт отца посмотрел старший наряда, нарушивший приказ «не стрелять» и тем спасший ребенка. После этого предстояло спасти от трибунала самого сержанта, а потому Изя не был эвакуирован в Армению, где он и не был никому нужен, а прожил три года подпольным «сыном полка», после чего попал в «Дубраву». Единственный из нас, кого переименовали до Проекта. И очень удачно.
При подготовке посольства в Изяславе проснулся коммерсант. Сыграли свою роль гены, или прорвались наружу личные особенности… не знаю, да и неважно это. Но Славик умудрился за пару дней вникнуть в тонкости местных рынков, и свободно оперировал ценами на арабские шелка в Византии и беличьи шкурки в Саркеле и Таматархе. А курсы обмена дихрема на солиды и кератии из него так и сыпались. Конечно, основам коммерции в «Дубраве» учили. Но весьма умозрительно. Тренироваться было негде. Большинство этот предмет не любили. А Изя… Да вроде тоже особо не замечалось. А тут вдруг…
- Это же элементарно, - втолковывал Заславу, ворочающему веслом на соседней банке, новоявленный коммерсант, - не надо торопиться голым в баню, и задешево продавать шкурки в Киеве. В Византии за них дадут впятеро. Если по оптовой цене. А если в розницу... - Изяслав мечтательно зажмурился, потянулся всем телом. - В Киеве скидываем сувенирку и ягоду. Фруктовина товар нежный, даже сушенный. Плюс объем большой занимает и не дорог. На вырученные средства приобретаем дополнительные меха. И всё это везем в Царьград…
Заслав терпел эти издевательства целых три дня. Потом пообещал самолично разрушить ромейскую столицу до того, как туда попадет его слишком предприимчивый товарищ. Изя даже обиделся на изверга рода человеческого, грозящего лишить такого удовольствия. Но вовремя подвернулась Елна. Тут-то Славик душу и отвел, вдвое сократив оплату за волок. Мог бы и впятеро, но когда на него даже свои начали коситься неодобрительно, торг прекратил, оставив бедных бурлаков украдкой вытирать пот со взопревших лбов.
И снова потянулись однообразные дни в дороге. Версты оставались за спиной одна за другой. Мерно вздымающиеся весла, команды «парусного мастера», скользящие в мозолистых ладонях веревки, отражающееся в волнах Солнце бликует в глаза зайчиками, иногда «отдых» в конных дозорах, сопровождающих караван вдоль берегов… Светлен решил работать по всем правилам, проверяя прибрежные места на момент засад. А заодно организовал лишнюю тренировку по отработке слаженности совместных водно-кавалерийских операций. В свете будущих планов, лишним опыт не мог быть по определению. Ну и коней дружины перегнал. Две последнии задачи были главными. Какой идиот будет ставить засаду на полтысячи дружинников? Дорога до Киева ожидалась простой и скучной.
Но одна-единственная встреча обеспечила нас развлечениями до самого Киева. Хотя произошла еще до волока, на Оке…»

Спасибо за продолжение. Интересно, что за встреча была.

- Одеть брони!
Звучные крики командиров разнеслись над водой, но дружинники и сами не зевали. События прямо по курсу были понятны и так. Уменьшенная копия вятичских лодий, под завязку забитая оружными людьми, уверенно догоняла большой парусник, сильно напоминавший арабский дхоу. Гадать о намерениях преследователей не приходилось: обе стороны уже вовсю обменивались стрелами.
- Ушкуйники купца потрошат, - уверенно произнес сотник, стоящий на носу вместе с Серым и Светленом. – Только непонятно как-то.
- Чего непонятного? – спросил воевода.
- Одной соймой араба не взять, - попытался объяснить сотник. - У купца охраны больше, чем на лодье народу. Обычно новгородцы в такую сечу не лезут. Они считать хорошо умеют. А тут, как оглашенные.
Тем временем погоня завершилась: с соймы взлетели крюки, зацепились за борта. Нескольких арабов, попытавшихся обрезать веревки, мигом истыкали стрелами. Корабли сошлись бортами и ушкуйники полезли на абордаж, не обращая внимания ни на подходящие лодьи, ни на то, что их кораблик значительно меньше «араба».
- Разберемся, - сказал Светлен и скомандовал. – Берем с двух сторон. Кто сдастся, с теми и говорить будем.
На передних лодьях чаще замелькали весла. Корабли разошлись, беря сцепившиеся суда «в клещи». Теперь крючья полетели уже с вятичских судов. Добрая сотня луков уставилась на сошедшихся в клинче «араба» и «новгородца». С лодий, не дожидаясь пока подойдут вплотную, начали перепрыгивать абордажные команды. А у Серого мелькнула мысль о необходимости организации пары-тройки бригад морской пехоты. Пригодятся...
- А ну, люди добрые и не злые, бросай сечу! – в этом времени голос уважающему себя командиру надо иметь соответствующий. Матюгальников не изобрели, радиомашин – тем более. Во как Светлен орет, куда там иерихонским трубам. Сразу понятно, что князь. - Ответствуйте, что не поделили? А не то всех перебьем!
Схватка на борту помалу утихла. Что толку ратиться, если победителя не будет? А через пару минут на палубе купца ушкуйники были отделены от хозяев корабля стеной дружинников. После этого на борт ступил Светлен, а за ним и Серый с Изяславом и Вашко перебрались.
- Ну? – спросил, грозно хмуря брови, древлянин у молчавших поединщиков. - Говорить по одному! - тут же пресек он попытку обеих сторон орать одновременно.
Серому не нравились ни смуглые, похожие на хазар торговцы, ни разнокалиберные новгородцы, очень уж напоминающие обычных разбойников. Впрочем, если разобраться, ушкуйники и есть тати. Разве что, поскольку купеческие дети, со временем могут остепениться. Чаще в легендах о благородных предках.
- Первыми - потерпевшие! - уточнил воевода.
Из толпы «купцов» вышел крепкий мужчина средних лет. Брюшко уже просматривалось на плотно сбитом теле, но ощущалось, что окончательно форму купец еще не потерял.
- Я - Гияс ибн Абу-л-Фатх аль-Нишапури, о, Великий Князь, - произнес он, склонив голову в поклоне, - скромный купец из Багдада, никчемная пыль у сапог твоих. Аллах милосердный надоумил меня покупать меха в землях чуди и словенских ильмен, и сейчас я возвращаюсь домой. Но эти дети лесных шакалов, - толстый палец уткнулся в сторону, мигом схватившихся за топоры новгородцев, - решили злодейски отобрать плоды моих скромных трудов, и если бы не милость Аллаха, приведшего Великого Князя, на помощь своему скромному рабу, то не спасти мне своего богатства и жизни. Эти презренные даже не понимают, что мои товары не нужны им, ибо они могут сами добыть их в своих лесах, если сменят презренное ремесло разбойника на достойный и праведный труд честного человека...
Араб говорил чисто. Даже ярко-выраженный новгородский выговор наличествовал. Уроженца других мест выдавала излишняя цветистость речи. Ну и ярко-рыжая борода, выкрашенная хной и старательно завитая, смуглая кожа и чалма на голове.
- Нечисто здесь, - шепнул Изяслав Вашко. – Ушкуйники не дураки…
- Угу, - кивнул тот. - С детства не люблю смуглых и бородатых.
Тем временем Светлен, властным жестом оборвал излияния купца и обратил взор на ушкуйников, давая им слово.
- Мы не тати, князь, - пробасил здоровенный парень, так и продолжающий держать в руке здоровенную палицу, - Пивень я, коваль. Прикажи трюмы проверить у «гостя», поймешь, зачем мы за ним от самого Новогорода погоню учинили. Лучше всяких слов будет!
- О, Великий, - возмутился араб, - мой груз лишь меха, новгородские мечи да свейские брони! Аллах покарал этих людей за их злодеяния! Их разум помутился…
Светлен жестом оборвал витиеватую речь в самом начале и недовольно посмотрел на ушкуйника:
- Может, хватит? Мне только и надо, что с вами в загадки играть.
- Невесту он мою украл! Как они ушли от Новограда, так и пропала Забава. Некому больше.
Купец аж задохнулся от возмущения.
- Как можешь ты, князь, в своем присутствии терпеть столь наглую ложь?! Разве уважающий себя купец будет торговать людьми, словно презренный работорговец! Тем более, красть чужую невесту! Аллах никогда не простит подобного и накажет вероотступника…
- Не торопись, купец. Если на корабле нет пленницы, тебе нечего бояться. Жерех, Прасол, осмотрите судно.
Названные воины, вскинули ладони к вискам, придерживаясь подсмотренного у русинов и понравившегося обычая, и тут же нырнули в надстройку.
Изяслав тронул за руку воеводу и прошептал:
- Врет купец!
Серый кивнул и обратился к Светлену:
- Пусть и мой парень глянет. Будет, что Ярославу доложить. Здесь всё же вятичская земля.
- Кривичская, - уточнил Светлен. - Но пускай.
Купец вскинулся, пытаясь что-то сказать, но Изяслав вслед за киевлянами исчез в открытой двери. Всех троих не было довольно долго. Наконец, Жерех выбрался наружу и доложил:
- Русин не уймется всё. Ищет чего-то, хоть и так ясно, что чисто здесь.
И быстро-быстро выкинул «рожками» два пальца из кулака. Оружие дружинников мгновенно уставилось на арабов. Те послушно подняли руки. На палубу дхоу со звоном и лязгами начало падать оружие. Аль-Нишапури попытался изобразить мгновенно посеревшей рожей удивление, но тут же сник: взгляд князя был страшен.
- Вот так лучше, - довольно усмехнулся Жерех, дождавшись, пока последнего араба скрутят по рукам и ногам. - Потайное дно девками забито. И вход запрятан хитро, кабы не русин, не нашли бы…
Серый, до этого дня и не подозревал, какого совершенства, оказывается, он достиг в искусстве ругани. При виде бледных, осунувшихся девчонок, которых выносили из трюма «купца», матерные слова сами выстраивались в конструкции, рядом с которыми любые небоскребы будущего смотрелись спичечными коробками, а Останкинская телебашня – воткнутой в песок зубочисткой. Девчонок еще и накачали какой-то гадостью. Судя по всему, из опиатов. Чтобы лежали и не дергались...
Краем уха воевода слышал, как Изяслав объяснял Жереху логику своих действий.
- Лодья уж больно большая, на таких по морю-окияну ходить, а не по верховьям речным шарахаться. Эту громадину на любом волоке проклянут три раза. Нормальный торговец две поменьше взял бы, куда удобней. А араб дхоу потащил. К тому же, в товаре брехня вылезла. Брони у свеев – дерьмо полное, они сами у франков и венедов доспех скупают. Мечи новгородские, еще ладно, мог араб, на харалуг польститься.
- Мог, - согласился немолодой уже дружинник. - Ихние сабли на морозе нашем рассыпаются.
- Рассыпаются, - продолжил нить рассуждений Изяслав. - Вот только в Киеве не хуже оружейные мастера. Нету смысла столько верст отмахивать, если на Подоле можно купно дешевле взять.
- Во! И ехать за ними ближе! А меха у чуди брать – глупость пребольшая. У вятичей и полян зверь тот же, а выделка лучше. И цены равны. И товар, что он на север повез, можно было в Кордно распродать с большей прибылью. Или в Киеве. Туда он и должен был пойти. А он в Новоград поперся! - продолжил Жерех, выполняющий при Светлене еще и задачи таможни.
Изя кивнул и продолжил:
- И я о том. А в трюме? Палуба над водой на косую сажень торчит, а внутри даже мне пригибаться приходится. Груз как попало лежит, все горницы крохотные. Хотели запутать, чтобы не сообразили, что внутри места слишком мало.
- Про вход-то как догадался?
- Так не делает себе нормальный человек в трюме светлицу. Для того надстройка есть. И как бы он роскошь не любил, а ковры на стенах в походе – перебор! Вот и сорвал. А дальше – ты сам видел!
- Слушай, Слав, а иди к нам на службу! - неожиданно предложил Жерех. - Все бабы твои будут!
- Нас и тут неплохо кормят, - подмигнул Изяслав дружиннику.
Воевода подумал, что надо не забыть похвалить подчиненного, отлично парень сработал, но не успел. Вашко принял на руки очередную девчонку, беспомощно висящую кулем на чужих руках, и обалдело уставился на черную кожаную косуху с клепками из нержавейки, по-модному рваные джинсы, кроссовки «Nike» и волосы ядовито фиолетового цвета.
Дружинники шарахнулись от русина в стороны, хватаясь кто за обереги, кто за оружие.
- Мавка! – выдавил кто-то. – Защити, Мать-Мокошь!
Светлен коротко выдохнул, нахмурился и потащил из ножен меч. Кто ж, если не князь, своих людей прикроет, а злу, из Нави идущему укорот даст?
В голове у Серого всполошенными птицами запрыгали мысли. Каким бы ветром не занесло сюда такое чудо, его надо было спасать. Срочно. Уже Изяслав положил руку на рукоять, запрыгнул на борт Заслав… Чуют ребята, что дело запахло жареным…
- Не торопись, князь, - протянул воевода. – Не стоит мечом зазря махать. Не мавка это. Так одеваются шаманки у южаков, соседей наших. И волосы красят травками тайными. Только не шаманка она, коли араб ее пленить сумел. Недоучена еще.
- Уверен? – сам Светлен уверен явно не был. – А почему она связана?
- У купца спроси! Нет в ней зла. Разве, как в любой бабе. В себя придет, поговорим…

Спасибо за продолжение. Купец действительно не лучшим образом замаскировал проход... зато классическим.

Не за что)))

Все идеи кто-то до нас уже использовал. И не раз

Она была удивительно везучей с самого детства. На редкость везучей. На контрольных попадались те задачи, решение которых Галке было известно. Любой тест девочка проходила на «ура», безошибочно угадывая правильные ответы. Мальчишки постоянно подбивали на игру в футбол, где ставили в нападение. Причина была проста - сорвавшийся с девичьей ноги мяч летел по совершенно невероятной траектории, сам собой уворачивался от защитников и вратаря и безошибочно находил ворота. А на прошлогоднем первенстве города по спортивной гимнастике безнадежно ушедшая вперед Аленка Свиридова неведомым образом умудрилась свалиться с бревна в самом начале программы. На простейшем переходе свалилась, подарив чемпионский титул Баграновой.
Не везло Галке только в двух вопросах.
Во-первых, с именем. Нет, само имя нравилось. Звучит ведь: Багранова Галина Игоревна! Отлично звучит, всякий скажет. И Галина. И просто Галя. Но вот Галочка и, особенно, Галка! Мерзко и отвратительно! Но родители и бабушки с дедушками упорно именовали ребенка исключительно первым из плохих вариантов, а все остальные – вторым. Даже учителя, задумчиво проведя глазами по списку в классном журнале, глубокомысленно произносили: «К доске пойдет… Галка Багранова!» И толку, что задают единственный вопрос, который она знает? Главное, снова прозвучало ненавистное имя!!! Ровесников не останавливали даже жесточайшие драки, победам в которых помогали не столько занятия каратэ, сколько всё то же удивительное везение. И снова все было бессмысленно! Ведь только что избитый (ну, будем считать, избитый, а не сам споткнулся двадцать четыре раза) «гроза района», вытирая кровавые сопли, обиженно басит: «Ну ты даешь, Галка!»
Второй «невезучий» вопрос возник не так давно, но оказался гораздо серьезней. Галка никак не могла лишиться девственности. Две трети девчонок класса уже жили половой жизнью (или были настолько храбры, что вовсю об этом хвастались). А у нее, самой крутой и оторванной, не было еще никого! Нет, рассказывала-то, конечно, и она, благо теорию изучить в совершенстве при наличии интернета совсем не сложно. Даже на вранье Галку ни разу не ловили. А все из-за того же везения. Но одно дело сочинять сказки о белых конях на «Жигулях» и принцах на «Мерседесах», а совсем другое в действительности испытать то, о чем так весело трепаться между подружками.
И ведь не сказать, что Галина Игоревна ждала у моря погоды! Девчонка активно шла навстречу. То есть, еще пару месяцев назад не слишком активно, но по мере накопления неудач начала проявлять инициативу. Конечно, немалая часть знакомых мальчишек шарахалась от нее, как от прокаженной (подумаешь, нос в прошлом году сломала! Сам же шнобелем на перила налетел!), но были и смелые, для которых симпатичное личико и точеная фигурка Баграновой перевешивали воспоминания о старых травмах.
Попытка продуктивно воспользоваться отъездом родителей в командировку закончилась крайне своевременным визитом дальней родственницы из Питера. И проторчала тетя Надя у Галки весь срок родительского отсутствия, конечно. И ладно бы, специально вызвали, так ничего подобного!
Решение использовать глухие уголки городского парка привело к общению с залетной шпаной. Причем, Галка отделалась легким испугом и разбитыми костяшками кулаков. А Кольке прилетело капитально, везением подружки ухажер не отличался. В итоге романтический вечер закончился совсем не романтично. Для него в травмпункте, для нее – в райотделе милиции, где Галка долго доказывала, что исключительно защищалась и «вообще, они сами падали!!!» На учет не поставили, и то ладно.
А когда, наконец, всё сложилось: и квартира, и мальчик симпатичный и, по слухам, умелый и дело знающий, и шампанское со свечами... В самый неподходящий момент у нее прихватило живот, и свидание получилось исключительно с любимым унитазом, отойти от которого удавалось не более чем на три метра. Васька после пятичасового бесплодного ожидания под неразборчиво бубнящим телевизором, свинтил домой, и хворь тут же как рукой сняло.
И если бы на этом невезение кончилось. Щаз… Складывалось впечатление, что некая высшая сила, оберегавшая Галку от всевозможных несчастий, считает желаемый процесс преждевременным.
Наивно решив, что сия Высшая Сила есть не кто иной, как Бог, Галка не придумала ничего лучше, чем отправиться в ближайшую церковь и вывалить проблему на несчастную голову местного батюшки. Реакцию старого священнослужителя можно было предугадать, особенно если добавить любимую одежду и цвет волос девочки. Никто ведь не стал переодеваться в более приличествующий месту посещения наряд.
Чудом, точнее всё тем же везением, избежав ударов какой-то железяки на цепочках, Галка вылетела на улицу под аккомпанемент громогласных проклятий оскорбленного попа.
Это стало последней каплей.
«Достало! Еще одна попытка, - думала Галя, шагая по улице Гурьянова с перекошенным гримасой лицом и не замечая шарахающихся во все стороны прохожих, - если и сегодня не получится, значит, не судьба. Завязываю пытаться. Может, важно, чтобы этого пока не было, и мне везет, а не наоборот».
Последняя мысль показалась ей очень даже здравой, тем более, что желание было не столь плотским, сколь имиджевым. Тем не менее, девушка, приведя себя в порядок перед стеклянной дверью небольшого магазинчика косметики, шагнула внутрь. Уверенным взглядом вдавила в кресло кассиршу и бросила продавцу-консультанту, известному всему городу бабнику:
- Пошли на склад, трахнемся, пока у вас покупателей нет!
Расчет был точен. Кто другой, может и отказался бы, ошарашенный подобным напором или возрастом потенциальной партнерши, но только не Сашка! Трахари-перехватчики не теряются в таких ситуациях никогда! Этот немедленно открыл дверь крохотной комнатки, забитой разнокалиберными коробками, сделал приглашающий жест рукой и посторонился, пропуская даму. Галка решительно шагнула вперед, резкий порыв ветра толкнул в спину, и девушка, запнувшись о большую картонную коробку, головой вперед полетела в высокую мягкую траву поляны, вдруг возникшую вместо деревянного пола подсобки…
Вскочила Галка мгновенно. Правильно падать учили и в гимнастике, и в каратэ. Вот только большого смысла в быстром подъеме не оказалось. Куда-то исчезли и Сашка, и подсобка, и сам магазин, и улица Гурьянова, да и вся Калуга. Вокруг поляны расстилался лес. Не прозрачные посадки калужских парков, и даже не якобы густой Измайловский парк в Москве, где Галка как-то была на экскурсии, поддавшись на уговоры посмотреть на широко известную в узких кругах Розовую Беседку. Беседка, кстати, оказалась не розовая, а вообще не существующая, кто-то из москвичей крупно наколол узкие калужские круги. Нет, наличествовал настоящий лес с непролазным буреломом. И медведями. Косолапых девушка не видела. Но в таком лесу и без них!? Не верю! На самой поляне, кроме высоченной травы не было ничего и никого. Только Галка и роковая коробка, о которую она споткнулась.
- Ну ни хрена себе, - ошалело произнесла девушка, оглядываясь по сторонам, - Насколько же мне трахаться противопоказано? А попроще никак? Например, на Сашку нестояк напустить? Ладно, уговорили, буду блюсти себя, как тургеневская девушка! Поехали назад, в Калугу!
Ничего не изменилось. Лес как был, так и остался, город появляться не надумал. Ни загадочно мерцающих порталов, ни ветвистых молний, с грохотом бьющих в землю. Хотя нет, изменения были. На Галку уронила шишку наглая белка, укоризненно зацокавшая в ответ на гневную тираду.
- Ладно. Пойдем, поищем! - сама себе сказала девушка и погрозила белке кулаком.
Галка была девочкой не пугливой и к истерикам не склонной. И в своё везение верила на все сто. Занесло куда-то, значит занесло. Надо так. Может, вообще глюк такой. Но непохоже. Кроме того, с каких борщей? Не пила, не курила. Не нюхала. Вообще, подобной ерундой не увлекается. В принципе. Правда, та штука, которой поп махал, пахла чем-то приторным, но не могла она успеть так набраться. Или у них там тяжелые наркотики применяют? «Опиум для народа». Есть ведь такая фраза. И давно. Вряд ли без повода сочинили. Да нет, перебор, если бы в церквях наркоту жгли, святош разогнали бы давно. А народ, наоборот, оттуда не выгнать бы было. Да и недешевое удовольствие, гашиш налево-направо тратить. Какой поп, таков и приход, однако.
В общем, занесло. Что делать? Сначала выйти к людям, определиться, куда именно попала. Потом добраться домой. Что имеется в наличии? Одета Галка нормально. Косуха, джинсы, кроссовки. Самое оно по лесам шастать. В сумочке тоже кое-что имеется. Паспорт. Это хорошо, а то ведь хрен его знает, без бумажки ты букашка. Привяжутся менты, последние печенки выедят. Почему без родителей, почему так далеко, почему в полпятого утра и трезвая? Деньги. Да, с тремя тысячами не разгуляешься. Может и до дома не хватить. Хотя… если недалеко – хватит. Да и автостоп никто не отменял. Сама не пробовала, но Анька Пакличка рассказывала. От Новороссийска до Владивостока за лето. А если далеко – позвонить можно. Мобильник. Отлично! А сети нет. Где сейчас нет сети? В Африке какой? Так там сосны не растут! Зажигалка. Хорошая привычка для некурящей, таскать с собой огонь. Вот и пригодилась. Косметичка. Тоже неплохо, куда сейчас женщине без косметички! Лес, не лес, а выглядеть надо красиво. Всё? Хреново… А в коробке?
В коробке оказалась на удивление нужная посреди леса штука. Краска для волос. "Recital Preference" от "L’OREAL". Та самая, которой Галка позавчера сама выкрасилась, только после обнаружив, что поменять цвет прически будет затруднительно. Зато теперь у нее запаса на полжизни хватит! Цвет тот же. И ложится ровно.
Блин! Ее же обвинят в краже этой дурацкой краски! Обманом проникла на склад, похитила товар и скрылась неизвестным способом. Мать твою! Это теперь придется таскать коробку, пока не удастся ее на место вернуть? Вот не было печали! Но не в тюрьму же из-за нее садиться!
Галка, не стесняясь, высказала всё, что думает о краске, Сашке-трахаре, его магазине и шутниках, впутавших ее в эту историю.
- Всё! Даю обет безбрачия! Как его, цельврот, целиврат! Нет, целибат! – перешла она, наконец, на русский нематерный. – Никакого секса, буду старой девой! А то в следующий раз на Луну закинет! Хрен с ним, нечего прохлаждаться! Краску на плечо, сумочку на другое, и вперед, на север!
Задумалась: почему на север? А какая разница? И где здесь север? Был бы компас… Галка хлопнула себя по лбу, чуть не уронив коробку: есть же компас! Брелок на ключах! А в телефоне фонарик! Отлично. Только телефон пока выключить надо, раз сети нет. А то сядет еще…
И девушка с фиолетовыми волосами в кожаной косухе и джинсах уверенно зашагала через незнакомый лес, топча траву ребристыми подошвами кроссовок. На север, возвращать нечаянно украденную коробку с краской для волос.
Идти через лес оказалось довольно сложным делом. Сначала ничего, только непривычно немного. А потом трудно. Под ноги всё время попадались какие-то кочки, бугорки, ямки, валяющиеся палки, а местами и целые деревья. То ли ветер их валил, то ли тут водились чернобыльские кроты. Да и проклятая тяжеленная коробка цеплялась за всё, что только можно. И за то, что нельзя - тоже. Галка честно пыталась переупрямить лес, но тот был взрослее, опытнее и упорнее. Окончательно выбившаяся из сил девушка бросила долбаную коробку наземь и уселась на очередной поваленный ствол. Включила телефон. Блин, оказывается, шла всего час. А казалось, не меньше пяти! Сколько же прошла? Километров шесть? Нет, по лесу так быстро не пойдешь. Наверное, пять. Или меньше. А сколько впереди? Хрен его знает! Может, неправильное направление? А какое правильное? Нет, надо идти, как шла, а то можно вечно шарахаться по чаще. Вроде так на ОБЖ объясняли. И что-то там еще про реки говорил учитель. Только кто же в школе учителей слушает? Девушка горько вздохнула. Посидела еще немного, рассматривая наглого рыжего муравья, норовящего забраться по ноге. Прислушалась к себе. Вроде и отдохнула. Тогда вперед! Она перевесила сумочку на другое плечо, подняла коробку и отправилась дальше, фальшиво горланя на весь лес:
- А мы уйдем на север, а мы уйдем на север…
На этот раз терпения даже на час не хватило. Галке почудился голос. Вроде как кто-то кричал «Ау». Девушка остановилась, сбросила коробку и прислушалась. Нет, вроде тихо. Присела на ствол. Опять потащила телефон из кармана. И в этот момент далеко, на пределе слышимости, снова четко прозвучало: «Ау».
Галка вскочила и, развернувшись в сторону, откуда слышался голос, что есть мочи заорала:
- Эге-ге-гей! Люди!!!
Ответа не было. Девушка сложила ладони рупором, и схитрила:
- Ау!
Кто его знает, может, здесь принято кричать именно так? Результат обмана проявился немедленно: ответный крик раздался поближе. Галка подхватила опостылевшую коробку и бросилась в сторону звука, на бегу продолжая аукать. Бежала недолго, вскоре перейдя на быстрый шаг. По лесу особо не разбегаешься. Идти пришлось долго, но приближающиеся крики придавали сил. Вот уже можно разобрать, что голос женский. Грибники какие-нибудь, кто еще в лесу аукать будет. Уже совсем рядом! Девушка выскочила на тропинку, совсем узенькую, но самую настоящую, тропинку и на мгновение замерла. Куда? По тропе? Или опять по лесу?
- Ау! - раздалось совсем рядом.
Галка резко обернулась и остолбенела: в пяти метрах от нее на тропку выбралась девушка. Молоденькая, не старше ее самой. Но в таком прикиде… Будто с картины исторической! Длинный льняной сарафан (или рубаха?) белого цвета с разноцветной вышивкой вокруг ворота и на подоле. Тканый поясок, тоже вышитый, завязан спереди. Длинная русая коса, достающая до задницы, вокруг головы повязана полоска ткани. В руках, до запястий прикрытых рукавами сарафана, лукошко, какие можно купить на рынках, а на ногах… Галка захотела протереть глаза. Нет, не привиделось: девчонка обута в лапти!
Всё это Галке совершенно не понравилось. А еще сильнее не понравилось изумление, крупными буквами написанное на лице девчонки. Похоже, она удивилась еще больше калужанки. Черт, сумасшедшая какая-то? Или из ролевиков? Или каких сектантов? Но дареному коню в зубы не смотрят, других людей рядом нет. Больше никто из леса не выведет.
- Ты кто? – перешла в наступление Багранова. – С какого хрена так вырядилась? И где здесь город ближайший? Или деревня? И позвонить дай!
Реакция девчонки была категорически неадекватна.
- Мавка, - еле слышно прошептала она, - не забирати меня, мавка! Молода я, не ведати, что не можно грибы в лесу твоем брати!
Галка не поняла даже половины слов.
- Ты нормально говорить умеешь? – спросила она. – Что чушь несешь, какие грибы? Город где?
Ответ был еще менее понятен. Встреченная говорила не по-русски. Не то белорусский, не то украинский. Слова похожие, но понятно одно из трех. Впрочем, Галину собеседница понимала не лучше. Зато боялась. Минут пять разговора слепого с глухим ни малейшей ясности не принесли. Галка уже задумалась, не послать ли девицу куда подальше и двинуться по тропе, когда та вдруг вытащила из лукошка полотняный сверток и, боязливо косясь на «мавку», развернула его прямо на земле.
- Не серчай, мавка, - произнесла ряженная, склоняясь в поясном поклоне, - отведай снеди кривичской, не побрезгуй, - и испуганно уставилась на Багранову.
Отказываться Галка не стала. Не помнила уже, когда ела в последний раз. Да и вкусное всё: Кусок пирога с мясом, вроде такие кулебякой зовут. Или нет? Вареные яйца. Травки. Незнакомые, но вкусные. А вот это на лук похоже, только мелкий очень. Да разницы-то, весь день без еды по лесу шарахалась! Увидев, что Галка ест, девчонка повеселела, и слова полились из нее потоком. Если бы еще на нормальный русский перешла…
Удалось выяснить лишь, что зовут девицу Зорена, неподалеку есть какая-то «веска», где все так одеваются, Галку Зорена считает какой-то «мавкой» и страшно боится, но раз «мавка» не отказалась от угощения, то теперь она Зорене вредить не будет, а наоборот поможет, пошлет жениха. Часто повторяемое слово «Скуб» было не то именем этого самого жениха, не то и означало «жених».
В целом, бред впечатлял.
«Куда же меня занесло, - думала девушка, - вот тебе и чудес не бывает. Она не ролевичка. Староверы какие? Так те в Сибири. И по-русски говорят. А эта не пойми кто… Вески какие-то, скубы…»
Плодом размышлений стало решение идти вместе с девчонкой в «веску». Не может быть, чтобы там не нашлось кого-то более-менее нормального. А может, телефон заработает. Кое-как удалось втолковать этот план Зорене. Та смертельно побледнела, но возражать не стала, только начала уговаривать «мавку» не вредить родственникам. Пришлось еще полчаса втолковывать, что никого «забирати» девушка не собирается.
- И вообще, заладила: «мавка, мавка», - заявила она наконец, - Галиной зови. Или Галей! Галя я!
Зарена беззвучно пошевелила губами и выдавила:
- Галка?
На что калужанка только вздохнула:
- Галка. Видно, судьба…
Наконец, Зорена согласилась отвести новую знакомую в «веску». Аккуратно свернула полотно с остатками еды, убрала в лукошко и двинулась по тропе, то и дело оглядываясь. Галка взвалила на плечо коробку с краской и отправилась следом. Через полчаса девушки вышли на большую поляну. Или на маленький луг. В этот момент Галка поотстала, уставившись на широкую реку, раскинувшуюся по правой стороне, и стоящий у самого берега парусник. Чья-то яхта! Это же Ока! А если и нет, то на яхте точно есть какая-нибудь связи. «СОС» ведь в каждом фильме откуда-то передают. Не нужна ей эта сумасшедшая, надо к реке, на корабль!
Однако ситуация менялась слишком быстро. За спиной Зорены прямо из травы возникли два невысоких смуглых человека и бросились на девушку. «Сумасшедшую ловят? - подумала Галка, - а сами странные какие-то». И в этот момент один из нападающих ударил по лицу сопротивляющуюся девчонку.
Дальше Галка не думала. Пулей пролетев расстояние до дерущихся, она швырнула коробку в лицо одному из нападавших, подшагнула и в прыжке врезала ногой в затылок схватившему Зорену. «Маэ тоби гэри, - проскочило на краю сознания, - получилось!». А тело продолжало движение. Галка приземлилась на ноги, чудом избежав мелькнувшей над головой сабли («Ни хрена себе!»), ударила кулаком, кувыркнулась назад, не очень понимая, зачем, и, вскочив, с полуприсяда провела круговой удар ногой, одновременно охватывая взглядом панораму боя.
Вечное везение действовало и здесь. Первый клиент валялся с неестественно вывернутой шеей. Урод с саблей держался за пах, удар «вслепую» прошел очень удачно. Так же, как и круговой, подсекший колено еще одному нападающему, которого Галка даже не видела. Вот только еще двое повалили и вязали Зорену, вокруг Галки была чертова прорва народа с палками и саблями, а в девушку летели какие-то сети. Она нырнула вперед, споткнулась и покатилась в сторону. Сети пролетели мимо. Но пределы есть у любого везения. Что-то сильно стукнуло по затылку. И наступила тьма.

Спасибо за продолжение. Удивило развитие событий. Особенно то, что есть не только засланцы, но и попаданка.)

Пропущено((( Дополнил.

Любое действие рождает противодействие)) Вот ее откатом от установки и зацепило

Чекист, спасибо за дополнение.)

Интересное видение настоящего после вмешательства в древнюю историю. С досадой начинаешь думать: "Эх, и почему же все это не произошло на самом деле?" Молодец, Чекист.

Спасибо! Но, тут больше соавтор. За мной обработка, и процентов 15-20 эпизодов, не более.

Галка очнулась на поляне. Не на том лугу, где дралась, а на небольшой полянке в гуще леса. Даже не полянке, а скорее крохотной прогалине. Девушка открыла глаза и рывком села, оглядываясь вокруг и надеясь, что всё произошедшее было сном. От резкого движения закружилась голова. А может не от движения, а от увиденного.
Кошмар продолжался. Вокруг оказалось на удивление много людей. И все они одеты в старинные одежды, вполне согласующиеся с той, в которой щеголяла Зорена. На многих - настоящие кольчуги. И оружие. У каждого. Мечи в ножнах на поясе и за спинами, ножи за голенищами непривычного вида сапог, дубинки, странно изогнутые палки, арбалеты, приспособления, типа того, которым пытался бить ее священник... И всё совершенно древнего вида! Но похоже, постоянно используемое и совсем не похожее на ту рухлядь, что пылилась на музейных полках.
А прически какие! У большинства толкущихся по лесу мужиков голова была гладко выбрита, и только на темени оставалась длинная прядь, убранная в некую помесь косы и «хвоста». У некоторых это образование располагалось впереди, на месте челки. К тому же большинство еще и носило усы. Самые разные, но в основном длинные, у некоторых чуть ли не до груди свисали. Всё-таки ролевики... Но как они с такими прическами по улицам ходят в остальное время? Ну, когда не играют в эти свои игры?
Народ вокруг занимался делом. Люди толпились у многочисленных костров, возились с лошадями, таскали, носили, перегружали, устанавливали некие подобия… Чего? Палаток? Шатров? Юрт? Девушка даже не могла найти подходящие слова. Слишком не похоже на все, виденное раньше.
Чуть в стороне, на деревьях висело несколько человек. Галка не без злорадства узнала нападавших на Зорену. Или таких же. Какие-то черные, хоть и не похожи на таджиков, работавших на стройке в Калуге. Что, попались, лапочки? Это вам не на девчонок с саблями кидаться! Уроды!
Уродов подвесили к нижним ветвям огромных дубов за связанные руки. Ноги, тоже спутанные, не касались земли. Или не дубов? Ботаника не была Галкиным любимым предметом. Да какая разница! Кто-то из этих козлов ударил ее по голове! Ну сейчас она им устроит!
- Суки! - прошипела Галка и рванулась к пленникам. - Всех порешу!
Сильная рука придержала за плечо, да так крепко, что девушка не смогла ни вывернуться, ни ударить держащего. А в следующую минуту уже и не хотела, поскольку он заговорил. На нормальном русском языке!
- Не торопись, крошка, - пробасил уверенный голос, - не убегут. Сперва мы их кой о чем поспрошаем, а там можешь хоть зубами глотки перегрызть. Мешать не будем.
Нет, язык все же немного отличался. Выговор непривычный. Но это такая мелочь, по сравнению с тем, что ее понимали!!! А не слово через десять!
Плечо отпустили, и девушка смогла, наконец, обернуться. Рядом стоял высокий широкоплечий парень, в белой рубахе, заправленной в полотняные штаны, подхваченные широким кожаным поясом. Меч на поясе. Прическа «под горшок» и чисто выбритое лицо выделяли его среди остальных. Хоть немного на человека похож…
- Дяденька, где я? – затараторила Галка. - Мне в Калугу надо! Я иду, иду, а тут лес всё и лес, а потом река и эти на Зорену напали? А Калуга далеко? А где коробка? Ее вернуть надо! В косметический на Гурьянова. А то скажут, что украла! А вы ролевики, да? Эти, как их, реконструкторы? В историю играете? А в какой век?
- Не части, - усмехнулся парень. – Сейчас Серый придет, объяснит, что к чему.
Подошедшему мужику было около сорока. Но фигура… Галка только сейчас заметила, что парни вокруг вообще отличаются завидным телосложением. Культуристы, что ли? Ага! Качки-реконструкторы! Как их Сережка называл? Файтеры, во!
Мужчина подошел поближе. Внимательно всмотрелся в девушку...
- Ну и как тебя сюда занесло, Галина Игоревна, рассказывай!
Галка зачастила, перемежая рассказ ливнем вопросов. И снова начинала рассказывать, не дожидаясь ответов. Рассказала почти всё. Только основную причину умолчала, по которой оказалась в подсобке. Слишком уж она показалась интимной, чтобы рассказывать первым попавшимся людям. Тем более, качкам-файтерам. Старик не перебивал, спокойно ожидая окончания словесного поноса. Наконец девушка выдохлась.
Мужик тяжело вздохнул, обвел взглядом подтянувшихся парней и сказал:
- Значит, заглянула к дружку в подсобку и прямым ходом сюда?
- Ага, - шмыгнула носом девушка.
- Потом прошвырнулась по лесу, подралась с арабами, двоих искалечила, одного убила…
- Как убила?! – взметнулась Галка. – Я никого не убивала! Я вообще крови боюсь!
- Как, как, - усмехнулся Серый, - как обычно убивают? По затылку шарахнула удачно. Купец клянется, что ты помершего ногой стукнула. А второму кулаком яйца отбила. И коленный сустав третьего размозжила…
Мужик говорил что-то еще, но девушка не слушала. Убила!!! Всё! Такое с рук не сойдет. И не посмотрят, что защищалась. Если бы этот урод отделался ушибами или переломами какими… А за убийство точно посадят!
- Они сами напали! – заорала вдруг Галка, чувствуя себя маленькой девочкой, на которую из темного угла комнаты надвигается жуткое чудовище. – Я защищалась! То есть, защищала! Я за девушку заступилась! У меня свидетель есть!!! Зореной зовут!
Господи, какой свидетель? Чокнутая девчонка, которая живет в какой-то веске и не говорит по-русски. И адреса Галка не знает…
- Ты чего так всполошилась? – удивился один из парней
- Я не хочу в тюрьму, - прошептала Галка.
- В какую тюрьму? – искренне изумился тот, что хватал за плечо. - Убила и убила, что тут такого? Хазарина убить, ежели за дело, очень даже правильно. А что купец – араб, так и на то срать. Где мы, а где арабы? Халифат войной идти забоится.
- Правильно всё сделала, - добавил еще один, - только непонятно, как это тебе удалось.
- Я каратэ занималась, - еле слышно пояснила девушка, - три года. И везет мне. Обычно…
В ответ окружающие громко засмеялись. Вернее, даже заржали. Все, кроме самого старшего.
- Каратэ! – выдавливал сквозь смех сравнительно маленький (метр восемьдесят точно, а плечи…) чернявый паренек. - Три года! Девушка, можно с вами познакомиться?
- Везет ей! – вторил ему двухметровый богатырь. – Одна против восьмерых оружных! Троих положила! И получила не саблей, а единственной дубинкой, да еще тряпкой замотанной! Галка, я с тобой дружу!
- А ну ша! – оборвал разошедшуюся молодежь Серый. – Значит так, Галя. За хазар тебе никто и слова плохого не скажет. А вовсе даже и наоборот. Кто рабами торгует, тех нигде не любят. Можешь и остальных дорезать, если хочешь. Как допросим, так и режь. Ножик одолжу. И коробку свою выбрасывай.
- Как это, выбрасывай?! Ее в магазин вернуть надо!
Эта фраза вызвала новый взрыв хохота. Даже старик заперхал в кулак.
- Да че вы ржете, как ненормальные! – обиделась девушка. - Мне еще неприятностей не хватало за эту краску дурацкую!
- Не вернешь ты ее, - сказал, отсмеявшийся Серый, - и претензии никто предъявлять не будет. Некому их тут предъявлять.
- Как это некому?
- А вот так! Ты в прошлом. Десятый век. Калуга твоя на этом самом месте стоять будет. Лет через много.
Галка открыла рот. Потом закрыла. Снова открыла. Посмотрела на Серого. Обвела глазами замолкших дружинников. И жалобно произнесла, оседая на землю на подогнувшихся ногах:
- Это вы так прикалываетесь, да? Так же не бывает!
Серый сел на землю рядом с девушкой. Обнял, прижал к себе. И зашептал:
- Нет, не прикалываемся, к сожалению. Так шутить – слишком уж жестоко. Мы не звери.
«А я сразу тебе говорил!!! - твердил внутренний голос, - отсюда и одежда древняя, и Зорена потому так странно говорила, и прически у всех дурацкие, и лес такой дикий! И без мусора совсем». Но верить категорически не хотелось. Не каждый день такими новостями огорошивают.
- А откуда же вы русский язык знаете, - Галка попыталась ухватиться за последнее бревнышко, тут же оказавшееся соломинкой.
- Мы из будущего. Как и ты. Только нас готовили специально.
Мир заполнила пустота. Вдруг исчез лес, поляна, синее небо. Звуки отодвинулись на дальний план, приглушились. Стало не плохо, а очень плохо. И Галка, из последних сил сдерживая слезы, задала контрольный вопрос: «А как обратно?» Получила контрольный ответ: «Никак», и, наконец, сломалась. Самая крутая и оторванная девчонка сорок девятой калужской школы уплывала в беспамятство с одной-единственной мыслью: «А как же мама?..»

«Колбасило Галку не по-детски. Ее собственное выражение, между прочим. Сама ляпнула, оправдывая именно такое определение своего состояния. Девочка часами просиживала у борта лодьи. Сидела неподвижно, упершись невидящим взглядом в воду, еле слышно бормотала: «Мама» и, похоже, потихоньку съезжала с остатков ума. На ночевках бесцельно бродила по лагерю, пугая своим видом наиболее суеверных дружинников. Когда ей приносили еду– ела. Не кормили – не просила. Так же бездумно, как делала всё остальное. Полнейшее впечатление поломанной игрушки. Если о чем спрашивали, отвечала откровенно. И до тошноты честно. Со всеми подробностями. Нужными и не очень. Так и рассказала, что за нелегкая ее в ту подсобку занесла. Нет, потомок, этот секрет из разряда тех, что должен оставаться секретом без скидок на давность лет. Достаточно сказать, что причина была на редкость дурацкая.
Она сдавала нас по всем фронтам и по полной программе. По ее же меткому замечанию. Тут и в скрытнях нужды не было. Любой дружинник, внимательно послушав девчонку пару минут, был просто обязан заподозрить нехорошее. А уж десятки собак на этом съевший «чекист» мог вытащить до последней ниточки всю подноготную.
К счастью, древляне общаться с внушающей опасение «мавкой» не стремились. Как и она с ними. Обнаруженные у арабов девичью сумочку и коробку с краской удалось «отжать» у Светлена достаточно легко. Собственно, сумочку он и увидеть не успел, спасибо сообразительному Изяславу! Не хотелось бы, чтобы князь вдумчиво исследовал паспорт Российской Федерации и мобильный телефон. Хватило долгих объяснений на тему флаконов с краской. Ссылки на «шаманские штучки» он проглотил, но скорее всего, не поверил. И на девчонку продолжал коситься с подозрением.
На самом деле, если быть объективными, спасло это разрисованное чудо не только наше своевременное появление «окольчуженым роялем на волнах», но и местная девчонка, из-за которой все и началось. Горячность, с которой Зорена требовала «не вбивати мавку, бо добра» выглядела даже малость смешной. Особенно твердая уверенность в своем праве требовать. Непоколебимая, несмотря ни на пол, ни на статус освободителей. Чего больше в этой горячности: благодарности за неудавшееся спасение или надежды на выполнение обещания (по утверждению Зорены, Галка грозилась обеспечить ее женихом), понять никто не мог, да, если честно, и не пытался. Но напор девицы впечатлял.
Галку оставили при посольстве под нашу ответственность. А потом, понемногу, отношение стало меняться. Не могут нормальные мужики, ходящие под смертью, смотреть на потерянно бродящего вокруг ребенка и не проникнуться жалостью. А что ребенок – симпатичная девушка, это вопрос номер два. И цвет волос никого не отпугнет, не умеют такие люди бояться подолгу. Чувства постепенно накапливались, а потом случились два события.
Во-первых, за то время, что Жерех с Вашко выколачивали из купцов сведения о «явках и паролях» в Новгороде и других городах и разыскивали место, откуда захватили Зорену, сама девица времени зря не теряла. В итоге, торжественный приезд в ее родную веску оказался нужен лишь для того, чтобы Скуб, один из древлянских дружинников, попросил у Зорениного отца руки дочери. Оказывается, славянские обычаи, при всей их кажущейся сложности, позволяют сыграть свадьбу за сутки. А ежели еще и сватом выступает князь…
В общем, день задержки, первая брачная ночь… И на утро молодая жена растрепала всем встречным и поперечным, что добрая мавка обещание сдержала и мужем обеспечила. После чего, еще не развезенные девицы бросились обхаживать и осаждать «мавку». Находившаяся в полной прострации Галка ничьим обхождением, состоящим из еды, не пренебрегла. Но то ли боги были против, то ли звезды раком стали: наша доморощенная сваха никого больше замуж не выдала. По крайней мере, у нас на глазах.
Большую часть освобожденных девчонок увезли новгородцы, а тех, которым оказалось по пути с нами – Светленовы кмети. Надо отметить, что княжья дружина, плюнула на несколько потерянных дней, но никого из девок в лесу не бросила, обеспечив страдалицам доставку до дома и сдачу на руки родителям. Вот как авторитет государственной власти набирается. А не пустыми обещаниями и длинными иномарками….
Еще через пару дней пополз слушок, что шаманка шляется по лагерю не просто так. Это она отгоняет злых духов. Шептались, мол, боги «мавку» любят, а потому и отметили ее волосами, будто в чернике вымазанными… Ну и так далее, и тому подобное. Понимающий человек, конечно сразу бы приметил выучку наших времен и уши Изяслава. Слишком уж они отчетливо топорщились за очередной порцией слухов.
Галка оказалась в центре всеобщей любви и внимания и начала оттаивать. Во взгляде появился интерес к жизни, девушка начала приглядываться к окружающему, задавать какие-то вопросы и даже учить местный язык. И после волока, из перекрашенной Снегурочки, снова стала той самой девчонкой, которой, видимо, была раньше. То есть «крутой и оторванной».
Оторванность проявилась мгновенно. «Подарок» оказался абсолютно несдержан ни на язык, ни на руки. Не проходило ни одного дня без какой-нибудь глупой шутки или розыгрыша. Иногда казалось - мстит «мавка» окружающему миру за своё незапланированное путешествие в прошлое. Каждый раз Серый читал ей нудную нотацию, журил по-отечески или крыл матом. Короче, отрабатывал педагогические приемы. Совершенно безрезультатно. Наверное, стоило ее вовремя выпороть. Но настоящей злости не было, жалели дурочку неимоверно, и эта жалость лезла сквозь все разносы, сводя их ценность к абсолютному нулю. Да и шутки были не злые. Так, игра. И, естественно, доигрались.
Мы приглядывали за каждым шагом подопечной. И охрана у князя Светлена хлеб ела не зря. Тот же хазарский лазутчик на полет стрелы бы не подобрался. Но… однажды утром, оселедец князя, не проникшегося общим добродушием и вечно изводившего Галку мелкими придирками, оказался фиолетовым. Точь-в-точь, как мавкины волосы…»

А ведь девушка до того не называлась. Паспорт ее нашли, что-ли?

Спасибо за продолжение. Создается впечатление, что Галка действительно с головой не дружит - ведет себя как будто ей все позволено. Почти как героини жюф. Действительно выпороть бы ее.

Кстати,да. Промазали(((


Я вообще был против введения столь придурошного персонажа)

Очень понимаю. Ну разве что за исключением случая, когда жизнь ее резко обломает... с другой стороны, если ума нет (и больше одной мысли в голове не удерживается), то и появится ему неоткуда.
В общем честно скажу: не нравятся мне такие персонажи. Безответственные, не думающие о последствиях поступков и о том, что могут подставить других. И неважно, какого полу такой человек. Даже больше, то, что она девушка - не оправдывает, а еще усугубляет. Ведь женщина должна быть осторожней по своей природе.
Ну это я так, себе под нос, а не в укор произведению.

Звонок Скворца застал врасплох. Хотя и не должен был. Но крайние* две недели скрытнику было не до русинов. Дело «нохчей» перешло в активную стадию. Все нужные связи прослежены, личности установлены, резонов и доводов тоже хватало. Пришла пора прихлопнуть гадину, свившую гнездо в центре державы и собравшуюся нагло раскинуть щупальца по всей стране.
Конечно, сам Лютый на задержания не ездил. Хватало умельцев. Руководство решило не скромничать и операцию проводили с размахом. Кроме оперативников Управы привлекли спецназ городской стражи. Даже «Стрибоговых детей» в паре тяжелых случаев выдернули. На то они, и потомки бога, чтобы самые сложные вопросы решать. «С неба на землю, коленом в пузо, руки за голову, и в расстрельный ров». Естественно, стреляли редко. Нет, рва большинству заговорщиков было не избежать, излишним милосердием в Великом Княжестве не страдали. Но попозже, когда уже не смогут сообщить ничего нового.
Задержанные шли потоком, порубы были переполнены, дознание не замирало ни на миг, и поспать пару-тройку часов за сутки было за счастье. Именно для этого при каждой службице скрытников специальная спаленка предусмотрена. Хорошая спаленка, тихая. И пару хитростей на нее навели. Засыпаешь, как сознание теряешь. И ни повешенные не снятся, ни на кол посаженные…
Пахали дознатчики, как проклятые. А Буривой, раскрутивший дело, больше других. И через неделю казался неупокойником, сбежавшим с погребального костра. Но результат того стоил: все, сколько-нибудь значимые в деле тати были схвачены. На допросах самописцы* не успевали. Соловьями пели задержанные, выкладывая подноготную подельников и мелкие детали, упущенные следствием. Очень уж хотели лопатами убирать снег за Большим Камнем. Лишь бы не на шибеницу*. Вот и «сливались» в надежде поблажки на Княжьем Суде. А то, что дело пойдет именно туда, сомнений не было: не чистая татьба планировалась, повыше задумки шли. Собственно, нохчи по крови, никакой роли там не играли. Да и не было их среди татей. Просто человек, с которого началось следствие, хоть и славянин, но происходил из кавказских земель. Так к делу такое название и прилепилось. Заодно до определенного предела маскировало истинные намерения.
А заговор знатный выходил. Одних посланских* восемь человек влезли. Три страны замазаться не постеснялись, даже не побоялись шума лишнего. Ничо, еще припомним, кто пакости измышляет, и по-тихому гадить намеревается…
Допросы, беседы, доклады, составление берес, опять допросы, снова бересы, получение люлей, еще бересы, короткий сон, провалом в темень, и новые бересы…
А потом наступила тишина. Разом. Все, кто надо, оказались допрошены. Всё, что положено, - написано. Дело сдано и, по сути, закончено. До суда еще не близко, но дальнейшее – сплошные уточнения. А работу в других городах и без него сделают. Не только в столице волхвы имеются. Можно ехать домой и банально выспаться. Тем более, впереди выходные, а до конца служебного дня осталось всего ничего.
Садиться за руль старвол* не решился, слишком устал. Вызвал управский самобег с возницей, по праву усталости* и расслабленно развалился на заднем сиденье, бездумно уставившись в окно. Тут зажужжал в трясучке разговорник, пытаясь вывалиться из неглубокого нагрудного кармана уставной рубахи...
- Да, - откликнулся Лютый, пытаясь не вывернуть челюсть в отчаянном зевке.
- Исполать, волхв, - раздался в трубе довольный голос Скворца. – Ты там живой?
- Слегка, - ответил Буривой. – Но, если между нами, даже дышать не хочется. Заездили.
- Терпи, бача, курбаши станешь! – хохотнул в трубку Скворец, припомнив старую поговорку, времен Пуштунской Войны. - Воеводу не повесили?
- Молод еще, - отшутился Лютый. – Плечи узкие, погоны воеводские не удержатся.
Шутка согрела. За нохчское дело, да и в совокупности со старыми заслугами, вполне могли младшего дать*. А уж какая-то награда по-любому светила. Похоже, воевод-розмысл, кое-что знал сверх положенного. Не в деталях, конечно, даже не в сути, но что-то знал. Например, что все службы на ушах стоят….
- Найдешь силы до меня добраться? Или совсем от усталости падаешь? А то у меня тут варенья банка закисает. С большой ложкой.
- Только ради варенья еду! - Лютый зевнул. Смачно, до хруста в челюсти. И бросил вознице:
- Поворачивай, Влотко. В большую Гридницу.

Примечания
Крайние две недели – некоторые приметы и традиции кочуют по эпохам и мирам. Люди опасных профессий и в реальности Буривоя избегают употреблять слово «последние».
Шибеница - виселица
Посланские – сотрудники посольств. Посланства – посольства.
Старвол – Старший волхв (разговорное, как у нас старлей)
По праву усталости – Каждый сотрудник Управы имеет право ограниченное количество раз в год воспользоваться служебным самобегом в личных целях. Подразумеваются случаи, типа описанного в тексте. Однако это не контролируется. Можно недельку повозить жену по магазинам. Вот только потом, когда припрет, пойдешь домой пешком.
Могли младшего дать – следующее после старшего волхва звание - младший воевода

Подскочивший, словно по тревоге, на непонятный шум Серый влетел в шатер князя. И остолбенел, лишь невероятным усилием воли не дав челюсти стукнуть себя по груди. У вошедшего следом Вашко с самообладанием было похуже. Дружинник, не сдержавшись, выругался. Светлен оглядел ошарашенные рожи русинов и хмуро произнес:
- Ну? Что уставились? Хорош?
И добавил несколько фраз, явно почерпнутых из лексикона посольства. Во всяком случае, ни у вятичей, ни у полян слов таких раньше не было. Оказывается, русским командным древлянин владел очень неплохо. Пока князь ругался, оба успели прийти в себя и сообразили, что произошло.
- А тебе идет, - сказал Вашко, с трудом сдерживая улыбку.
- Что идет?! Ты у меня сейчас пойдешь, - Светлен опять перешел на мат, а потом обратно. – Не посмотрю, что посол! Это что такое? – он ткнул пальцем в район головы. И снова добавил пару крепких выражений.
- Судя по всему, - ухмыльнулся Вашко, - ты обидел малолетнюю шаманку. Или малолетняя шаманка на тебя обиделась. Это неприятно, но не опасно.
Серому смешно не было. Дура-девка, мало того, что сама сунула голову в петлю, так еще и их может подвести под неприятности. И значительные… Прикажет разъяренный князь посечь головы и бестолковой колдунье, и ее заступникам, и посекут, не взирая на наметившуюся дружбу. Не столько жизни свои жалко, сколько навсегда испорченных отношений с Киевом! Из-за пионерлагерных шуток приблудившейся школьницы!
- Не опасно, говоришь? - прошипел князь, настроение которого колебалось между отметками «легкое бешенство» и «кого бы казнить в особо извращенной форме», – кто мне клялся, что от мавки беды не будет? Сегодня же на дым переведем, пока всю дружину не околдовала!
- Да чтоб у меня все беды такими были, - попер в атаку Вашко, за время пути успевший сдружиться с древлянином. – Свет, хочешь, шаманку попрошу, и меня покрасит? Будем фиолетовыми побратимами!
- У вас что, побратимы волосы в один цвет красят? – Ярость немного приутихла. Отходчив, всё же Светлен. Особенно, если отвлечь чем-нибудь.
- У нас – нет, – замотал головой Вашко. - У южаков – частенько.
- У южаков… - задумался князь, - это что ж, бывают фиолетовые побратимы, красные, голубые…
- Голубые – нежелательно, - поспешно сказал Вашко.
- Почему? Цвет неба!
- Не только. У Южаков голубой – самому Тенгри принадлежит. Людям не положено. Молнией шарахнет, не хуже Перуна, – проскочил неудобную тему русин. - Да и наша «мавка» умеет только в один цвет красить. Молодая еще. Глупая.
Светлен опять вспылил:
- Зови сюда свою «мавку». Пусть обратно расколдовывает! Тоже мне, молодая и глупая!
- Зачем обратно? – недоуменно уточнил Вашко. – Галка тебе уважение оказала. Степные боги крашеным помогают. Не Перун, конечно, но лишним не будет.
- Так они к девчонке и прислушаются! - недоверчиво хмыкнул князь. – Не смеши мои сапоги, брате! Боги не всегда и старейших выслушивают, а ты на мокрощелку надеешься.
- Не скажи, княже, не скажи, – вмешался в разговор, до того тихо сидящий на ковре, в глубине шатра Жерех, - боги мавку любят. Вспомни. Купец заморский обидеть возжелал, и где он сейчас? Раков кормит. А дивчина от всего сердца накормила – счастье своё нашла.
Серый с благодарностью кивнул сотнику. Вовремя поддержал. Очень вовремя. Можно бы, конечно, и откреститься от девки ради высокой цели, но мутило от одной мысли о таком предательстве. Русские своих не бросают. Жерех тем временем продолжал, почуяв, что не против шерсти его речи
- Боги волхвинку малую любят, - повторил он, - про то вся дружина говорит. Кого знаком метила - того боги южанские добром не обошли. Можно глупость девичью на пользу повернуть. Если с подходом правильным к делу отнестись.
- Сговорились вы, что ли? – хмуро спросил Светлен, все еще косясь на кончик фиолетового чуба, падающего на глаза.– Мне что, так и ходить, народу на посмехание?
- Почему нет? – улыбнулся Серый. – Давай всей малой дружине чубы перекрасим. И обзовем покрасившее, да погрознее. К примеру, «волки Велеса». Будет тебе отличительная примета отборных войск.
Князь задумался.
- А что, - уже спокойней произнес он, - неплохая мысль. Давно хотел лучших воев отметить. А то буянит такой в кабаке, сослепу и не разглядишь. А тут, все налицо. Не отбрешутся. Только Велеса к южным богам мешать не будем. Вот Стрибог, тот в самую ту масть ляжет. Обзовем «Стрибоговы дети».
Присутствующим, название понравилось. Все закивали одобряюще.
- Но шаманку накажите, чтобы невместно было князей по ночам перекрашивать!

«Разрулить» ситуацию со Светленом удалось чудом. Кабы не Жерех с неожиданной идеей фиолетовочубого спецназа, не сносить Галке головы. И хорошо, если только мелкой хулиганке.
А наказания девчонке удалось избежать. Ей, правда, пришлось перед князем повиниться. В процессе еще и умудрившись рассмешить Света до желудочных колик.
Особо не афишируя, князю поднесли виру от русинов. Мы же обещали, что дуреха себя вести будет адекватно. Нам и расхлебывать. Откупное Вяшко собирал, отрывая от сердца. Но все же сумел расстаться с кевларовым поддоспешником и парой новеньких метательных ножей, на которых еще мухи не любились. После Галкиной косухи, джинсов и краски для волос, аисторизмов боялись куда меньше. Даже Серый особо не бурчал. Хотя телефон и брелок с компасом припрятали. Впрочем, компаса у нас и самих были, и куда лучше дешевого брелка, сработанного «великими тайскими мастерами».
Князь с недоброй ухмылкой виру принял. Внимательно выслушал клятвенные заверения, что «она больше не будет», согласился, что всё, что не делается – к лучшему, и уже в уравновешенном состоянии духа пошел разносить охрану, прохлопавшую малолетнюю террористку. А в процессе, еще и отбирать народ в «группу «Альфа» с фиолетовым уклоном».



- Галка!!!
Голос воеводы разнесся над берегом ревом разъяренного тигра. Впрочем, голос можно было и не повышать. Девочка с утра вела себя тише воды, ниже травы. И даже участвовала в приготовлении завтрака. Заслышав рев, она поспешила навстречу Серому с Вашко с глиняными мисками в руках.
- Покушайте, дядя Сережа! – заботливым голосом затараторила кашеварка, старательно отводя глаза. – Похлебка вкусненькая получилась, наваристая!
- Похлебка?! - воевода чуть не вышиб миски из девичьих рук, но за мгновение до этого Галка умудрилась всучить их Вашко. – Похлебка?! Ты мне скажи, какой козел тебя надоумил?! А?! Или сама тупая настолько?! Тебе что, больше заняться нечем?!
- Но дядя Сережа, - заныла девчонка, - все же делом заняты, я одна болтаюсь, как хвост в проруби. А похлебку сварить – больших умений не надо, вот я…
- А почему холодная? – спросил Вашко.
- Так вода в ручье ледяная прямо, - опять зачастила Галка, - аж руки стынут. Из холодной воды горячая похлебка никак не получится…
- Какая вода? – перебил ее Серый. – Кому похлебку?! Кто, парикмахерша ты хренова, придумал князей по ночам перекрашивать?!
- Каких князей? – удивление девочки было совершенно искренним. Если, конечно, не присматриваться. – Я никаких князей не красила…
- А кто Светлену фиолетовый чуб подогнал? Заслав, что ли? Или Изя?!
Галка старательно задумалась, от напряжения даже закусив губу.
- Светлен – это такой матерщинник в татуировках? Так разве ж он князь? Князей таких не бывает! Князья – они…
Галка провела двумя руками вдоль своей фигуры в уточняющем жесте. Получалось, что фигура у князей, по мнению калужских барышень - женская, с грудью не меньше шестого размера, широченными бедрами и, почему-то, плечами.
- Да что ты в князьях понимаешь, идиотка! - Снова вспыхнул Серый. - На хрена ты вообще кого-то красишь? Заняться нечем?
- А чего он обзывается? – надула губы Галина. – Всё «мавка», да «мавка»! А вчера еще и «нечистой силой» обозвал! Это с какой радости я нечистая?
- А что, чистая? – тут же влез Изяслав. – Ты, чудо гороховое, в зеркало когда последний раз смотрелась?
Симпатичная девичья мордашка действительно была густо перемазана сажей: готовить в глиняной посуде без ручки – это не туристские котелки на рогульках подвешивать. Особенно когда и с котелками-то навыка нет.
- В Калуге! – обиделась девушка. – Сами у меня все вещи отобрали! Ни в зеркало посмотреть, ни макияж поправить!
- А ну заткнулись все! – рявкнул Серый. Только балагана сейчас и не хватало. – Еще раз! За! Каким! Хреном! Ты! Покрасила! Князя! Светлена?! Ты можешь внятно объяснить, художница недоделанная, на кой ляд тебе это понадобилось?!
- Я доделанная! – обиделась девушка. На глаза навернулись слезы, предвещая близкую истерику с соплями и воем. Впрочем, подобное выражение Галкиного лица всем было хорошо знакомо, но полноценной истерики не наблюдал никто. – И вообще, я не хотела… Оно само получилось… Мимо шла, а там он лежит… А чего он…
- Само, значит?! Ты просто мимо шла? С баллончиком краски? Внутри княжеского шатра?! Как тебе вообще удалось через охрану пройти, ниндзючка доморощенная?!
- Не знаю, - слезы начали прокладывать относительно чистые дорожки на измазанном лице. – Не было там охраны. Не видела никого. Он ругается на меня вечно. И матерится. Ему можно словами всякими называть, да?! А мне что, молчать только?! Он…
- Он - князь! А ты здесь – никто! Ты хоть понимаешь, что он кивнет, и тебе отчекрыжат твою фиолетовую кочерыжку по самую шею?! И никакое везение не поможет. И нам за компанию звездюлин прилетит. Понимаешь?!
Галка насупилась. Сомнительно, что понимала. Но, плакать перестала. И то хлеб. Не любил капитан Волошин, когда из-за него женский пол плачет… Но, блин, какая дура. Вот и стоит, руки в бока уперла. И не верит в те вещи, из-за которых он тут распинается. Ну не может же такого быть, чтобы за невинную шутку голову отрубали. Подумаешь, чуб покрасила… И как ей объяснять?
- Между прочим, - протянул Изяслав, - хоть мужики тебя от казни и отмазали, а коробочку с краской отдать придется…
Найти слабое место Изя мог у любого. Коммерсант, итить его налево.
- Как это отдать! – немедленно вскинулась Галка. – Нельзя ее отдавать! Ее в магазин надо вернуть! Она же краденая! То есть, случайно прихваченная! Ну, в смысле, сама привязалась! Но скажут, что краденая! Нельзя ее отдавать!
- Да не части, - отмахнулся Славик, - собственно, отдавать краску Светлену или нет, теперь не важно.
- Почему? – уставилась на него наказываемая.
- По местным обычаям, если девушка парню что-то с головой делает, ну венок там одевает, или платок накидывает, это равносильно приглашению на сеновал. Без кузнеца. А уж покраска волос тянет минимум на замужество. С отягчающими в виде десятка детей. Так что краска будет у твоего мужа.
- Чего?.. – Галку, вроде бы, проняло. У оторвы, оказывается, что-то в голове есть.
- Чегочка с хвостиком, - отозвался Вашко, подхватывая игру. – Теперь ты, как честная девушка, просто обязана на нем жениться. То есть, замуж выйти. Будешь пятой княжеской женой. Или шестой. Вот придем в Киев…
- Не хочу пятой! - взорвалась Галка. Слез не было ни в одном глазу. – И первой не хочу! Мне нельзя замуж! У меня этот… целибат! Вот! Пусть казнит лучше?!
- Так ведь казнит, - сказал Серый. – Тут люди простые. И прямые, как трамвай.
- И пускай казнит! А замуж не пойду! Стремный он! И воняет, что твой мамонт!
- О чем ругаетесь?! – спросил незаметно подошедший Светлен. Русинская речь с «южинским выговором» на такой скорости им не воспринималась.
Галка выпрямилась, гордо вскинула голову и, упершись взглядом в глаза Светлену, медленно произнесла:
- Ты можешь меня казнить, князь, но замуж я за тебя не пойду! И краску не отдам!
Не успевший остановить девчонку Серый схватился за голову. Вашко обоими глазами начал подмигивать Светлену, пытаясь намекнуть ему, что это розыгрыш. В удивлении вскинул голову Жерех. А виновник торжества вдруг стукнул ладонями по бедрам и захохотал, с трудом выдавливая сквозь смех:
- Ну, мавка! Ну, молодец! Не пойдешь, значит?! А если я хорошо попрошу?
- Всё равно не пойду! – притопнула ногой Галка. - И не проси даже. И перестань меня «мавкой» называть. Меня Галей кличут!
- Как? – выдавил Светлен, не переставая смеяться. – Галкой? Отдай ее мне, воевода! Замуж отказывается, так будет «Стрибоговым детям» чуприны красить, а?! Что ж теперь за дружина без багряных чубов? Ладно, красавица, - наконец, просмеялся он, - неволить не буду. А стряпней своей угостишь в знак примирения?
Эта фраза была для девушки сложновата, и Серый поторопился перевести:
- Пожрать князю тащи. И теплого, а не из ручья! - и, глядя, как Галка метнулась к костру, пробормотал ей вслед. – Террористка на мою голову…

Ну не знаю. Как по мне, так будет от Галки еще куча неприятностей... Ишь, избранная выискалась: она пакостить будет, а другие расхлебывай.

А за проду спасибо. Но жалко засланцев - особенно, что им еще и эта проблема малолетняя на голову свалилась.

На столе Скворца Буривоя ждала большая чашка кафы*. Черная жидкость была такой крепости, что тут же свело скулы. Зато в голове малость прояснилось. Лютый отхлебнул еще пару глотков и вопрошающе уставился на хозяина:
- Не томи, Голуб Мстиславов, не на кафу же звал.
- Не буду тебя мучить, не буду, – кротко улыбнулся Скворец и тут же перешел к делу. - Прочел я твою книгу. Обдумал. В литературе кое-какой порылся. Удивил меня твой предок.
- Не предок мне Мстислав, – поморщился Лютый. - Мой род от сестры его и Буревоя. Но почему-то книга у нас хранится.
- Это не важно.
Скворец отмахнулся от пустяковой детали, секунду помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил.
- То, что ты знаешь, пропущу. Сразу выводы. Изложенная в книге версия абсолютно логична, не противоречива, всем имеющимся у нас данным соответствует, и объясняет их лучше существующих версий. Это раз.
Лютый кивнул. И покрепче ухватил чашку. Горячие бока, обжигая пальцы, будили не хуже, завезенного из Арабии напитка
- А второе что?
- Физики утверждают, что путешествие во времени невозможно в принципе.
- Почему? – Не понял Лютый. За прошедшее время он уже сжился с этой невероятной мыслью. И потому, неверие других вызывало удивление.
- «Если ты пойдешь в прошлое и убьешь собственного дедушку, то не родишься и не сможешь пойти в прошлое», - розмысл явно кого-то передразнивал.
- Это что за бред? – голова с устатку была не в состоянии переварить столь сложную фразу.
- Основной довод противников, - пояснил Скворец, мгновенно посерьезнев. – Сам понимаешь, не стоит и гроша. В нашем случае, как только русины изменили историю, по логике недоверцев*, они должны бесследно исчезнуть. Или до того в пустоте раствориться, как изменили. Ну и дальше в том же духе.
Он посмотрел на осоловелые глаза скрытника и добавил:
- Признаюсь, сам в этих резонах запутался. Суть в том, что я Мстиславу почти поверил. Достаточно, чтобы попытаться доказать правоту. Или неправоту. Но работы предстоит немало.
- От нас что?
- Как всегда, – развел руками воевод-розмысл. - Я собираю группу. Привлеку кое-кого со стороны. Стрыя твоего, например. Нужны люди, способные посмотреть на происходящее и произошедшее с разным сторон. Введу в курс дела, наметим план работы, раскидаем обязанности. От Управы наблюдатель нужен. Ты им, друже, и будешь, поскольку заварил эту кашу.
- Назначенный наблюдатель*? – удивился Лютый.
- Так точно! – подтвердил Скворец. - Как только всех соберу, даем делу первую скрытность. Так что без тайных никуда. Я бы прямо сейчас дал, но зачем время терять? Пусть люди работают, пока допуска оформлять будем, – Голуб посмотрел на хлопающего глазами волхва и рассмеялся. – Не бойся, по раскопкам тебя таскать не станем. Разве что, в качестве кострового.
- Да таскай, сколько влезет. Лишь бы результат был.
- Учту, - усмехнулся воевода. – Ладно, езжай спать, а то прямо здесь свалишься.
- Угу, - кивнул Лютый, и снова с трудом подавил зевок, рвущийся наружу. – Просьба одна. Будешь Ждана приглашать, скажи, что я за него просил. Старику приятно будет, что не забываю. Будто его можно забыть!
- Это точно, - хохотнул Скворец. – Сделаю. Не вопрос.

Примечание
Кафа – кофе.
Недоверцы – ну, в общем, и так понятно.
Назначенный наблюдатель от Скрытной Управы – как у нас куратор от КГБ. Не на каждое расследование дадут.

В Киеве нас не заметили. Нет, все, кому надо, о вятичском посольстве знали. И кому не надо - тоже. И что с того? Прислали очередные земли своих представителей. Вождей по лесам сотни ховаются. И посланников их в Киеве предостаточно. Что, из-за каждого хай на весь мир поднимать? Обойдутся! Каждый князек, сумевший свой сосновый кремль осиновым тыном обнести, с одной стороны хочет быть полновластным владыкой «своей земли», но с другой, отлично понимает, что все его два десятка дружинников – ничто перед настоящей опасностью. Вот и жаждет в защитниках иметь не кого-нибудь, а князя. Притом, не слишком далекого, да посильнее, и чтобы справедливый и милостивый. А еще, желательно, чтобы по крови родство было хоть на осьмушку. В общем, идеал, которого, естественно, не существует, и существовать не может.
Тот же Игорь и кровей был не самых драговичских, и милостивостью и терпимостью излишней похвастаться не мог. Да и не горел особо. Ну не знал Светлый Князь новомодных в далеком будущем словечек «гуманизм» и «толерантность». Надеюсь, потомок, они и тебе неизвестны. А главное, твоему Князю. И разъяснять непотребство это не буду. И не проси.
А может, знал, но понимал в другом значении. И применял соответственно. В двадцать первом году, например, провел переговоры с печенегами. И так активно внедрял принципы толерантности и общечеловеческих ценностей, что кочевники о набегах на Русь и думать забыли. Полгода со всем возможным гуманизмом гонял бедолаг по степи, вырезая самых упертых и непослушных. Результат державного всепрощения на лицо – печенеги с тех пор шелковые. Те, которые умудрились вовремя сдаться. О чем князь не попросит, всё сделать готовы. Наперегонки мчатся просьбы княжеские выполнять.
В общем, правильно Рюрикович слова эти понимал: когда руки сильные мечом владеть умеют, и меч добрый к этим рукам прилагается, все по отношению к тебе гуманны, толерантны и вообще, белые и пушистые. А ежели силушку растратил вхолостую да на глупости - то горе беззащитным. Или беги к князю на поклон. Но и чрезмерной жестокостью князья Киева не страдали. Тех же печенегов, к примеру, не извели под корень, даже наоборот, привечали иногда. А почему нет? Тоже славянские корни имеются, хотя и понахватали со всех сторон разной крови. От булгар, угров, касогов всяких и прочих ясов. Та еще плавильная печь степных народов…
Справедливый был князь. И сильный. Два главных условия. Вот и тянулись к нему люди. В смысле, племена под его руку. И посланников слали.
Внешне мы не выделялись из этого ряда. Что Буревою это обошлось в раннюю седину – вопрос номер два. А внутренне… так про то не всем ведомо. А потому и не должен был Игорь принимать нас сразу по приезду. Не за что. Хотя знал, конечно, всё. Светлен к нему с причала рванул. даже рубаху не одел, так и поперся в дареном поддоспешнике. И появился только дня через три.

Спасибо за продолжение.)

Знатный мастер в княжьем тереме пол стелил. Половицы одна в одну. И в цвет подобраны, и по рисунку. У стен - чуть ли не черные, а на середину сбегаются уже белыми. И ни скрипа малейшего под тяжелыми княжескими шагами. Только грохот. Князь мечется разъяренным зверем, опрокидывая лавки и топоча сапогами. Слава Роду, посуды нет, а то бы в стены метать начал. Чтобы со звоном в разные стороны… Хоть и не пристало подобное владыке земли русской.
Половики может, и смягчили бы топот, да нет половиков. Игорь сам излишнюю роскошь презирает и помощников с друзьями таких же подобрал. Всё ключник, старый да опытный, третьего князя на сундуках своих переживший, упрятал поглубже для пущего сохранения. Князь не вечен. А следующему может и в пригоде стать. Жизнь, штука такая. Повторяющаяся с прикрутом да с хитрыми разворотами…
В дальнем углу, привалившись к стене, увешанной оружием, прислонился человек в простой поношенной рубахе. Лишь по вороту украшенной вязью шитых красной нитью волков, приличествующих волхву, но не воину. Впрочем, человек и был волхвом. Но и воином был. Достаточно было на шрам посмотреть, наискось тянущийся через лицо. Да и меч, прислонившийся в гордой страже к стене недвусмысленно намекал, что одно другому не мешает, если с верной стороны подойти...
Еще один человек примостился около входа. По этому сразу видно - воин. Уверенно говори, не ошибешься. Кто еще к князю может почти голышом заявиться. Лишь простые холщовые штаны, поддоспешник простеганный без поддевки, напяленый прямо на тело. На руках кожи и невидно почти – все в черной вязи перуновых знаков, голова почти полностью выбрита, оставлен только на темени длинный, вершков в шесть, чуб, выкрашенный в ярко-фиолетовый цвет.
Оба наблюдали за бушующим князем. Воин хмурясь, и терзая в руках подобранную по дороге веточку, а волхв улыбаясь уголками губ.
- Княже, от твоего мельтешения, меня стошнит скоро, - наконец не выдержал последний. - И все угощение твое на пол выверну. А он красивый у тебя, ладный. Не охота столь дивную работу извержениями брюха портить. Золотом ведь плочено. Мастер не Кукуй будет?
Игорь остановился рывком. Словно наткнулся на невидимый утес. Замедленно повернулся к наглецу. А тот продолжал улыбаться, даже поймав бешеный взгляд.
- Кукуй, говорю, пол стелил? Аль другой кто?
Сообразив, что все идет совершенно не так, как должно, Игорь выдохнул. Провел обеими ладонями по лицу, словно нехитрым этим движением снимая все беды. Отряхнул брезгливо. Сделал несколько шагов, больше не похожих на метание по загону плененного зверя.
- Да я откуда знаю?
- Аль не хозяин в своем же доме? - хитро усмехнулся человек. И дернулся в сторону, уходя от увесистой княжьей оплеухи, пролетевшей совсем рядом.
- Хозяин, - тихо ответил Игорь. И присел рядом. - Только понимаешь, друже Вукомил, иногда не хозяин.
- Не нравятся пришлые? - тут же спросил Вукомил, верно уразумевший причину.
- Нравятся, не нравятся, - скривился князь, помотал головой. – Не жену выбираю, чтобы дупу на ухват проверять. Странные они.
- И что, что странные? – Спросил скрытник. - Вои, из них, по всему судя, отменные, и доброго немало уже наворотили. Хазарам неплохо вложили. Дружине нашей и мечи доставать не пришлось. И в лекарском деле поправка какая вышла! - Вукомил восторженно причмокнул, вспоминая доклады лазутчиков.
- Как вломили видел? - князь осушил братину с квасом, до того прячущуюся от начальственного гнева под лавкой. - Видел бы, так тоже забеспокоился.
- Сам не видел, - с готовностью согласился Вукомил. - Но если глаза не видят, то уши слышат. Рассказывали. И даже рисовали.
- А Светлен видел, - отрезал князь и махнул в сторону дернувшегося воина. - Перед собой, как тебя сейчас.
- Видел, – с готовностью повторил древлянин. – И в деле видел, и в быту. И оружие видел.
- И что? – спросил волхв. - Справные воины. Мог им и Перун помочь. Он таким вежество оказывает. Да и с Тенгри степным знаются. Небо своим помогает.
- И оружие дарит? - скривился князь, словно хлебнув перестоявших и скислившихся медов.
- Всякое бывает, – пожал плечами Вукомил. - С неба камни падают, руда из них чистейшая. Чем не Перунов дар справному вою?
- Так то руда. А то - готовый самострел. Который по десятку выстрелов без перезарядки дает, - Князь выставил указательный палец. – Или полтора десятка за раз мечет. Но и то ладно. Спроси у кузнецов, с какой руды такие мечи сковать можно, что они в дар прислали? Ни с какой! Так бывает?
- Бывает, - снова повторил Вукомил и повернулся к Светлену. – А что корешки твои говорят? Воевода-то, понятно, темнить будет. Ему уставом положено. А Заслав прямой, как меч. Или молчит?
- Отчего молчит? - удивился Светлен. – Между побратимами таиться никак не можно. Все как есть рассказал. За морем-океаном купили. За самострелы по весу смарагдами отдали. А за мечи – рухлядью мягкой.
- Полвоза мечей! Одинаковых, - чуть ли не взвыл князь, которого загадка терзала хуже каленого железа. - Не бывает так! Песчинки, и те разные!
- Княже, а тебе какая беда? - тихо спросил волхв. – Плохого в этом нет. Снова повторю, раз ты отупел от гнева. Вот как на чем черном за руку поймаешь, тогда и будешь пардусом скакать да желчью исходить. Говорят же тебе, купили. За морем-океаном. По весу смарагдами отдали. Вот и копи смарагды с мехами, коли и себе такие клинки хочешь. Или дары вятичские прими, а от дани откажись. Ярослав нам доброе дело предлагает.
- Ладно, - Игорь окончательно обуздал гнев. – Рассказывай, сыне. Всё, без утайки.
- Так рассказал уже, князь, - недоуменно ответил Светлен. – Чего лишний раз языком трепать?
- Ничего, повторишь, от этого только польза. А надо будет – еще и запишешь. В подробностях.
- Вплоть до того, сколько соли в кулеш сыпят. – поддержал князя Вукомил. – В нашем деле, любая мелочь мелкая может зело полезна быть. Но лучше я вопросы задавать буду, а Мал мне отвечать. Обоим легче пойдет.
- Спрашивай, - согласился Игорь. – А я в сторонке посижу.
- Посиди, княже, посиди. Может и сам, чего спросить решишь.
Игорь отсел подальше, чтобы не мешать разговору, больше похожему на допрос.
Волхв со Светленом пересели поближе к окну. Вукомил вытащил из кисета, плотно примотанного к бедру стопку нарезанной бересты, разложил на тряпице десяток угольков. Светлен, глядя на происходящее, только крутил кончик чуба. И смотрел во двор, где дворовые девки шуршали метелками, наводя порядок.
- Откуда они, мы знаем, - начал волхв. – Вернее, мы знаем то, что нам хотели сказать.
- Но, ни я, ни ты, им не веришь, – продолжил Светлен, все так же шаря взглядом по двору. – если не смотреть в глубину, вроде бы все гладко выходит, не придраться. Нет причин не верить. Но…
- Во! Вроде бы все хорошо и гладко, но ховрашьи норы* ( ховрахи - сурки ), на каждом шагу. Ноги так норовят поломаться. – поднял указательный палец Вукомил. – Про то, доложено уже. И выводы те же самые.
- Ты своих доглядчиков ко мне приставил? – вспылил Светлен.
- А что? – подмигнул Вукомил. – Боги против и слова не сказали. Так что, не пыли. Можно подумать не знал. Ну? Еще поддоспешник на груди рвать начни. С волосами вместе.Или ко мне никого не заслал? Ты себя дурнем выставить хочешь, или меня таковым считаешь? – Волхв не дождался ответа и продолжил. – А еще люди говорят, что из баек русинских Буревоя уши торчат.
- Так что? Доглядчики вятичские? – уточнил с места Игорь.
- То ясно, раз послами пришли. – Вукомил улыбнулся. Из-за давнего шрама, улыбка показалась больше схожей с оскалом. - И старшего пришлых, лесовики князем выкликнули.Хазары подвернулись ко времени, да и Ходота смерть свою нашел уместно.
- Думаешь, помогли Ходоте? – спросил Великий. Не выдержав, князь подсел за «допросный стол»
- Нет. Если так, да хоть одна мысль бы мелькнула, не быть Ярославу князем в Кордно. Ни дружина, ни скрытники такого не допустят никогда. Не слепые ведь. И не дурнее нас. А ведь кликнули их Буревой с Туримом. Светлен самолично видел. Так?
Древлянин кивнул.
- Вот и получается, - продолжил волхв, - что прошлое туманом покрыто, но Буревой их доверия своего не лишил. Наоборот. А в росказнях мелкими глупостями наследил специально. Чтобы мы поняли. Считай, знак подал, мол, на несуразности не смотрите. Не касаются вас они и делу не вредят.
- Вслепую тыкаться предлагаешь, волхв? – Игорь опять начал заводиться. - Как кутята новорожденные?
- Зачем? – тихо спросил Вукомил. – На то я и приставлен к делу, чтобы княжье око видело, что под стрехой каждой делается. В поруб русинов тащить – глупость несусветная. От них в друзьях больше толку. А думать нам никто не мешает. И смотреть – тоже. Мне вот чубы древлянские покоя не дают. Никогда такого цвета не видел. И Малу к лицу. Оттеняет, так сказать, гневную бледность благородного зраку.
- И чем тебе цвет не нравится? – Светлен решил сдерживаться. Ну, любит Вукомил поиграть на нервах у сильных мира сего. Так ведь окупается это. И всякий сильный про то знает и помнит. К чему повод давать волхву, чтобы обиду затаить.
- Цвет нравится. – хихикнул Вукомил. - И как выкрутился ты из глупости этой – нравится. И как русины девку дурную из беды вытащили, тоже нравится. И придумка новая нравится. Вот скажи, не сам ведь «Стрибоговых детей» придумал? – волхв с вопросом уставился на древлянина.
- Жерех подсказал, - буркнул Светлен, - но мысли давно бродили. Малая дружина - хорошо, но не везде ее применить можно.
- Что не везде, то я с тобой, согласен полностью. И как воев набирать будешь, вспомни старого волхва. Может и подскажу кого, – Взгляд Вукомила был полон искренней доброты. Но Светлен, со всего размаху рубанул на дереве памяти здоровенную зарубку насчет отбора. Не хватало еще, чтобы новая дружина вся из скрытней состояла…
Волхв ничего не сказал. Но «зарубание» явно увидел. И снова улыбнулся. Мол, там видно будет. Какие счеты между своими?
Молчание затянулось. Светлен пялился в окно, Вукомил рисовал на бересте какую-то ерунду: кругляши, стрелочки, черточки…
- А Жерех у тебя мыслитель великий? – первым надоело Игорю. – Никогда не замечал за ним такого.
- Вот именно. – Отложил исчерканный квадратик Вукомил. - Не отвечай. Ему эту мысль тоже подкинули. На пользу нам подкинули, спорить не буду. Но подсказали не для того, чтобы гнев княжий унять из-за чуприны испорченной. Ко времени пришлось. И времени этого ждали впустую. Жереху сказки сказывали. И не только Жереху. Всем ближникам Светлена. И самому – тоже. Так, княже?
- Так, - подумав, подтвердил древлянин. – Вашко тоже что-то такое говаривал. Мельком.
- То есть, умные слова нам говорят. – подытожил волхв, принявшийся за второй кусочек березовой коры. - За то думают, чтобы дружина наша сильнее становилась.
- Зачем им это, вот что никак не пойму? – усмехнулся Игорь. – Не враги мы вятичам, но всяко бывает. А сильней всего, братья между собой рубятся. Усиление Кордновское – как ежика против шерсти рожать. Если по старой мерке глядеть. Но выходит, не собираются они с нами больше ратиться. И уверены, что мы первыми не начнем. А от дани отказываются…
- Дань их – мелочь. Дары принесенные, дороже будут в разы. - сказал Вукомил, – но и это мелочь. Русины собираются с нами плечом к плечу против хазар и ромеев встать. И сильно и тех и других не любят. С чего вдруг? Жили за тридевять земель, дрались с татарами неведомыми, а не любят хазар да ромеев. Хотя, с ними ни разу межу не делили. А за вятичей вступились по своей воле.
- И почему? - спросил Светлен, привыкший, что скрытник всегда имеет ответ на все вопросы.
- Не знаю, - совершенно не расстроенным тоном ответил волхв. – Может, узнаю когда, но вряд ли. На воде следы не держаться. А за русинами – вода. Льда ждать и головы ломать – ерундой заниматься. Важно, что татар этих они не так боятся, как про то трещат во все стороны. Боялись бы - на ромеев бы не подзуживали походом идти. И нам неведомого народа бояться не след. Может, и нет совсем никаких татар. Как и южаков неведомых, что Тенгри поклоняются, и шаманов имеют…Что там за мавку ты выловил в Оке, а князь?
- Да какая мавка, - махнул рукой Светлен, - обычная девка. Маленькая еще и глупая. Правда, боги ее любят, то верно, но юродов везде любят. А в девке есть это. Только не южанка она. Русинка.
- А поподробней, - уточнил Вукомил. – Признаюсь, не копали ее. И в сторону мавочью не смотрели.
Древлянин улыбнулся. Ага! «Не копали»… Прямо-таки «и в сторону не смотрели»…
Девка речи нашей совсем не знала, - продолжил Светлан. - А русинам ее говор знаком. И не просто знаком, родной он им. Ругательства русинские - из южанского. Девка ругается так же. Говорить на любом наречии можно. Но ругаться, когда на ногу бревно уронил, будешь только на родном.
- Ты сам теперь на русинском ругаешься.
- Так слова у них душевные. Сами на язык ложаться – смутился Светлен.
- Так что, не доказательство. – волхв плотно зачеркнул на бересте нечитаемую на первый взгляд вязь, больше похожую на ту, что змея на песке брюхом оставляет. Но, раз зачеркнул, значит, все что-то значит. - А еще?
- Русины за нее готовы были мечи обнажить. Против всей дружины пошли бы. Хотя в первый раз ее видели. Удивились сильно, когда из дна потайного выволокли. И радовались. Будто сестру нашли, которую уже и не чаяли увидеть. Ты готов за дреговича или радимича смерть принять? Зная, что не спасешь? А они были готовы. Так только за своих встают, и то не всех. Только потому ей голову и не отрубил за непотребство это, - Светлен коснулся рукой чуба.
Игорь вопросительно посмотрел на Вукомила. Тот кивнул:
- Согласен, русинка. А зачем было ее южанкой объявлять, понял?
- Нет. Не понял. В чем признаюсь. - ответил Светлен. – И еще, кое-что. Хоть и говором родные, и стеной встали как за свою, а все же разные они. И одежда другая, и повадки. Думал я, да не придумалось ничего. Может, ты подскажешь. Всё же уже знаешь не хуже меня.
- Я слышал, ты видел. Потому и расспрашиваю который раз. Давай предположим, что воевода с князем не просто так до нас шли, цель какую-то имели. А девку боги в шутку подкинули. Они любят шутить не к месту. Что тогда сможешь сказать?
- То может быть. – согласился древлянин. - Потому и одежда у нее такая. Крепкий народ эти русины. Если обычная девка против восьми оружных хазар бьется, да троих сразить успевает…
- Так вроде же одного убила, - удивился Вукомил. – Или напутал кто чего?
- То правда, - кивнул Светлен. – На месте одного убила. Только еще двое побитых не бойцы уже были. Муди в смятку, и колено наружу. На богов не кивай. Божья помощь только тогда в жилу пойдет, когда и сам не промах. Перун или Тенгри ихний руку направят, а силу свою иметь надо. До дружинника русинского мавке далеко, но с весянином сладит. А повезет, так не с одним. Великий князь, дай кваса, что один хлещешь, как не родной прямо!
Игорь, усмехнувшись, протянул братину. Светлен напился, обмахнул пену с усов и продолжил:
- Еще скажу, к нам они точно зла не держат. Я ж спытал девку ту. Специально проходу ей не давал, к ерунде всякой цеплялся. Сам толком не знал, чего добиться хотел. Но добился…
Светлен опять протянул руку к голове.
- То да, - засмеялся Игорь, - добился…
- Не понимаешь ты, батя! А еще Великий князь! Скрытник твой давно въехал, в чем дело.
- Куда въехал?- недоуменно переспросил князь. – На лавке сидит же.
- Тьфу, нахватался у русинов. Понял он. Девка мне отомстила. Но могла ведь и ножом горло перехватить. То быстрее бы было, чем волосы грязью своей мазюкать. Раз пробралась сквозь охрану, то и сделать могла что угодно. А она злого не сделала. Пошутила только по разумению бабьему. Могла, да не схотела, хоть обиженная сильно была. Не держат они зла. Наоборот. И не только вои, весь народ нас своими считает. Если и с чем послали воев этих, так с добром и помощью.
Светлен остановился. Игорь не отрывал глаз от волхва. Тот повернулся к князю, почуяв взгляд и произнес:
- Вот и я так же решил. Боги мавку эту не только русинам послали, но и нам. Как знак, что друзьям у нас новые появились. Необычные и сильно интересные. Но точно – друзья. И то, что они разницы между вятичами и нами не делают, тоже знак. Решать-то тебе князь, но к предложениям их надо серьезно отнестись…

Спасибо, очень понравился новый кусочек.