Фанские Горы, Таджикистан
Ущелье реки Пасруд-Дарья
Олег Юринов

Козлики, подпрыгивая на ухабах, летят вниз. Не меньше сорока километров в час. Для дороги, где и двадцать считается лихачеством, такая скорость - верх безрассудства. Мне легче, просто повторяю выкрутасы полковника. А вот как он умудряется не расталкивать бампером стены ущелья – уму непостижимо. Но гоним. Таким темпом до Пасруда доскочим минут за сорок. Из-за перегиба выскакиваем на склон над Маргузором и молим Бога. Из кишлака этот участок, как на ладони, если бандиты уже там – заметят за милу душу. Не снижая скорости проскакиваем серпантин и врываемся на улицу поселка.
- В засаду бы не влететь, - бормочет рядом Малыш. – Ногами прямо в жидкий маргарин.
Но Маргузор тих. Бахреддин тормозит у большого кирпичного дома и начинает стучать в калитку. Видимо, хочет предупредить о нападении. Потап перескакивает ко мне в машину.
- Погнали, они догонят. Ты что здесь делаешь?
Это он обнаруживает дочку, впрыгнувшую в машину в последнюю секунду. Гнать было некогда.
- Стрэляли. - голосом Саида из «Белого Солнца» произносит девчонка, - Все бегут, а Машка что, рыжая?
Потап произносит фразу, которую я при дамах точно не произнесу. Да ладно я, Леха не произнесет, а он у нас известный матерщинник. Но девать фройляйн уже некуда. Жму на газ. Выскакиваем из кишлака и вновь петляем по серпантинам. Наконец, крутяк заканчивается. УАЗ объезжает скальный гребень. То, что вижу...
В нескольких метрах стоит такой же козлик, как у нас, но с пулеметом, присобаченным на самодельную турель. За этим устройством расположились двое в камуфляже. Часовые. По сторонам не смотрят. Кругом горы, а под носом все намного интереснее. Во все глаза любуются на собственных товарищей, увлеченно насилующих прибалтийских девчонок. А парней не видно. Но разбираться некогда, действуют рефлексы.
Резко давлю на тормоз. «Козел» чуть было на дыбы не встает, но замирает в метре от бандитской машины. Над головой рубит воздух неожиданно громкая очередь Потаповского автомата. Пулеметчиков вышвыривает из кузова. Наши горохом сыпятся наружу. Чуть задерживаюсь, выбираясь из-за руля. Тот, кого себе наметил, успевает привстать и развернуться. Тянет руку к оружию. По-футбольному бью под челюсть. Клиент кулем валится обратно на девчонку. Но уже спиной и мертвый: этот удар – гарантированный перелом основания черепа. Оглядываюсь. Все. Можно не торопиться. Остальные сработали не хуже. Даже Машка спокойно вытирает нож о куртку трупа. Говорил же: непростая девочка.
- Машка, девчонок посмотри. А вы, мастера… - цедит Потап, - хоть одного живым взять догадались?
- Обижаешь, майор! – Малыш за шиворот поднимает своего противника, - есть язык. Пока не отрезал.
- Мой тоже жив. – Откликается Леха, - Временно…
Мне похвастаться нечем. Погорячился маленько. Мог и полегче стукнуть.
- Олег, ты таджикский знаешь? – Потап задумчиво смотрит Потап на пленных.
- Плохо.
- Но хоть как-то… Допросить надо.
Тащим пленников за камень.
- Ну и кто по-русски говорит?
Лопочут быстро-быстро, типа «моя твоя не понимай!»… Обоим лет под тридцать. Один совсем мелкий, в стеганом азиатском халате, штаны из местной дерюги, второй одет поприличнее: брезентовые брюки, камуфляжная куртка, даже что-то типа форменной ментовской рубашки. Вокруг левого глаза расплывается синяк в половину морды. Ну, не может Леха без показухи…
- Не понимаете… Ну что ж, поучим русскому.
Достаю нож и вспарываю штаны на мелком. А смотрю на второго:
- Пока он будет есть свой хрен, у тебя есть немного времени вспомнить русский язык, хизмат аро. Не вспомнишь – к гурям не попадешь. Не любит Аллах тех, кто приходит к нему, держа обгрызенный член в зубах. – Надо же, поэтичность как проснулась не вовремя… Омар Хайям, блин.
Говорить начинают сразу. Оба. А я еще до трусов не добрался. Хлипенькие попались, слава Аллаху. Оставляю мужиков их потрошить и иду к остальным.
За спиной слышны глухие удары и тихий голос майора.
Бахреддин уже подъехал и вместе с Машкой хлопочет над девчонками. Прынц в трофейной машине, у пулемета. Остальные разбираются с трофеями. Литовцев нашли. Тела, естественно.
Крики за камнем затихают. Возвращается Потап. Вытирая руки куском знакомого халата. Кивает в сторону девчонок:
- Как они?
- Бывает хуже, - спокойно отвечает Машка. – Но реже.
- Машка, за руль. – Командует Потап, - Везешь их в лагерь, сдаешь Деду на руки. Потом вернешься с мужиками, заберете трупы и всё, что тут есть ценного.
- Я…
- Отставить! А мы проведаем друзей наших клиентов. Пока не ждут…
Литовки все в слезах, но, похоже, основную истерику удалось сбить. Авось до лагеря дотянут, а там папа разберется. Помогаем им забраться в мой УАЗ, и Машка трогает.

Окрестности Новосибирска
Бригада
Владимир Пчелинцев (Шмель)

Работа на месте боя кипела. Адреналин не успел еще весть уйти из организмов, поэтому все было бестолково, но быстро. Свежие трупы на скорую руку обыскивали. И стаскивали в одну кучу. На трех расстеленных плащ-палатках росли кучи трофеев. Оружие, патроны, и прочие ценности. Типа часов, телефонов, цепей всяческих и всего остального. Офицеры, получив одобрительный кивок Пчелинцева, закрывали глаза, когда кто-то из солдат защелкивал браслет. Часы в армейском деле вещь нужная. И золото «Ролекса» скрывалось под выгоревшим камуфляжем кармана. А кто посмелее, или сообразительнее, сразу на руку цеплял. Пуская потом солнечных зайчиков друг другу в глаза. Суматошно веселясь. У большинства первый бой сегодня был… Прапорщик Андрушко уже вился вокруг разложенных огнестрельных трофеев, и что-то крайне оживленно рассказывал какому-то сержанту, тыкая в него, воняющей свежей гарью двустволкой. Восхищенно вопя про мягкий спуск и прочие, милые его сердцу прелести….

Фанские Горы, Таджикистан
Альплагерь
Виктор Юринов (Дед)

Шум мотора возникает на грани слышимости. Тихое гудение шмеля, постепенно переходящее в неровный гул. Одна машина. Точно, одна. Для бандюков маловато. Или разведку выслали? Наши были на двух тачках. Ладно, ждем. Устраиваюсь на крыше склада. Отличный наблюдательный пункт: я вижу всё, меня никто…
Уазик выруливает из-за последнего перегиба и упирается в ворота.
- Лайма! Открой! Ворота открой, говорю!
Гора с плеч! Таджичек-бандиток, говорящих между собой по-русски, даже представить не могу. Голос Машкин. А, судя по имени той, к кому она обращается, прибалтов ребята догнали и, что не менее важно, убедили. Скатываюсь с крыши и открываю ворота.
- Ой, дядя Витя, там такое, там такое, - частит Машка, - они все мертвые, девочки плачут, а они их насилуют! Папа из автомата, а мы как попрыгали! А Олег ногой, а дядя Женя ножом! А я тоже, а Лешка рукой! Мы там всех убили, меня за руль и сюда, и девочек в машину, и два автомата, а сами дальше, и пленных тоже убили, а эта тарантайка меня не слушается, еле доехали! Вот!
Глаза у девчонки по пять копеек, слова льются нескончаемым потоком. Пережидаю секунд несколько, после чего негромко командую:
- Отставить! Сержант Потапова, доложить, как положено!
Машка вытягивается удивленно. Молчит секунд пятнадцать.
- Я не сержант!
- Теперь сержант! Докладывайте!
Девчонка вся вспыхивает:
- При движении ниже кишлака был обнаружен противник в количестве семи человек, произведший нападение на литовскую группу. В ходе столкновения противник полностью уничтожен, в том числе двое пленных в процессе допроса. Потерь с нашей стороны не имеется! У литовцев убито три человека, пятеро изнасилованы. Захвачено транспортное средство типа УАЗ с пулеметной установкой и стрелковое оружие. Лишние единицы оружия в количестве двух автоматов и освобожденные гражданские доставлены согласно приказанию майора Потапова! Докладывала сержант Потапова!
- Вольно! Молодец, девочка.
Машка всхлипывает и падает мне на грудь:
- Дядя Витя, они их насиловали! Так страшно!..
Плачь девочка, плачь. От этого легчает. У меня потому и жилетка такая мягкая и пушистая, чтобы в нее плакать удобнее было. Глажу ее по голове, а сам уже включил рацию.
- Алаудин - Лагерю.
- Здесь Алаудин.
- Руфина Григорьевна! Срочно ко мне: медиков с полным комплектом чего может потребоваться изнасилованным бабам. Ваську Коробова из москвичей, Иру. И кого-нибудь из литовок, пусть подруг успокаивают. Как поняли, прием.
- Всё поняла. Что там от наших? Прием.
- Вооружились по дороге и отправились кишлак чистить. Не нервничайте, они профессионалы, справятся… СК
- Сейчас все придут. СК.
Профессионалы хреновы! Всемером на банду! Вернуться живыми – выпорю! Не посмотрю, что лбы здоровые!!!

Окрестности Новосибирска
Бригада
Владимир Пчелинцев (Шмель)

Трупов оказалась не так уж много. То ли у страха действительно, очень глаза велики, то ли подвела вечная дурацкая привычка переоценивать противника. Оказалось, что бандитов приехало всего-то человек шестьдесят, а не под пару сотен жлобов, как сперва показалось Пчелинцеву. На изрытом асфальте остались лежать почти все. «При плотности в двести артиллерийских стволов на километр – о противнике не докладывают!» вспомнилась вдруг старая, времен Великой Отечественной, поговорка. И сейчас сработала. Пару убитых, чуть ли не лопатами соскребали с асфальта. Удачно стояли, очевидно. Ну и близкий разрыв гранаты дополнил…
Отдельно, возле входа в КПП, положили троих своих убитых. Осторожно укладывали, боясь словно, ребят потревожить. Старлей Побережник и два срочника. Офицер поймал пулю под срез каски. А по пацанам «удачно» прошлась очередь уже убитого «быка», зажавшего в агонии спуск…
Пчелинцев постоял над ними минуту, сдернутый берет зажав в руке. Стоял, потому что положено так было. Никому ведь не скажешь, что на душе полнейшее безразличие, начинающее становиться привычным. Во вторник погибли миллиарды. Разные люди. Хорошие и плохие. И никакие тоже погибали. А в пятницу погибло трое хороших ребят, и полсотни зверей. И только невидимый бухгалтер перекидывает костяшки старых счетов жизнь... смерть... жизнь... смерть…
Урусов осторожно тронул за локоть. – Командир, хорош грузиться. Мы ведь действительно победили.
- Что? А? – Вскинулся Пчелинцев.
- Победили, говорю. – Задумчиво повторил Урусов. Недалеко от них вдруг что-то громко щелкнуло в обгоревшем остове «Паджеро». Снова повалил густой дым. Все, кто рядом был – дружно попадали. Кое-кто начал отползать подальше, пачкаясь в крови. Хоть и жаркое солнце, но все высушить не успело.
- А у Васи – с дымком. Как у настоящего шахида. – Протянул Урусов. И посмотрел на часы. – Глебыч, мы уже минут пять лежим. Если жахнуть должно было – уже бы сработало. И закидало бы обжаренным фаршем.
- Слушай, а ты всегда такой отмороженный? – Отряхнул камуфляж комбат. – Как не погляжу – все под горячего финского парня косишь.
- Только когда холодно. Или жарко. Глебыч, тут такое дело. Пленные есть. Восемь человеко-единиц.
- Поспрошать желание есть?
- Имеется мало-мало.
- Ну, так в чем проблема-то? Тащи в сторонку и спрашивай. Заодно, пару моментов уточнить надо.
- Каких именно? – Урусов теребил провисший пистолетный ремешок, ведущий из разгрузки к рукоятке АПСа.
- Да так, - почесал заросший щетиной подбородок майор. – Странно это все. При здравом рассуждении. Наезд глупый был слишком. Таких, с придурью, еще в девяностые свои же перестреляли. Да повзрывали.
- Могли прикинуть, что нас всех накрыло. И что вы тут с Поберегой – одни?
- Ты сам-то, в это веришь? – Слегка ударил Урусова по плечу комбат. Седьмой скептически ухмыльнулся. – Вот именно, - продолжил Пчелинцев. – И я не верю. Не бывает так. И твоя сверхзадача – узнать как можно больше. Справишься?
Урусов только хмыкнул, но ничего не сказал.
- Вот и замечательно, герр шарфюрер! Чего стоим?
- Тут такое дело… - Замялся старший сержант. – Глебыч, если не жалко, прибереги для меня джип вон тот!
- Ты про «Тигра» говоришь? Кошке?
Армейский джип, неведомыми путями попавший в руки криминала стоял на самом выезде, и почти не пострадал. Не считать же серьезным уроном строчку попаданий, прошедших ровной линией через левый борт?
- Ну да, под карабин как раз.
- Вот я своей сумочку под туфли подбирал, а ты Кошке - машину под ружжо. Странные вы, ей-богу!
- Зависть - плохое чувство, товарищ майор! - подмигнул Урусов. – И это, спичек коробок дай.
- Зачем? Огонь нужен?
- Неа, - отмахнулся Урусов. – Огонь свой есть. Спички нужны. Нет желания лучинки строгать.
- Лови!
- Бардзо дзенкую, пан ясновельможный! – Присел в карикатурном поклоне Урусов, делая вид, что подметает беретом землю.
- Кыш отсюда, шут хохляцкий! – нахмурился Пчелинцев. – Иди работу работать!

Повтор.
Армейский джип, неведомыми путями попавший в руки криминала стоял на самом выезде, и почти не пострадал.

Устранил)

Фанские Горы, Таджикистан
Озеро Алаудинское
Санечка

- Мама! Папа узе плогнал плохих людей? Падем в лагель! Я в лагель хочу! Я там камески оставила…
- Потерпи немножко еще. Ладно?
- Ладно… А куда баба побезала? Тозе плохих людей плогонять?
- Бабушка пошла помочь хорошим людям.
- Падем помозем холосим! Падем, мама! Падем!

Фанские Горы, Таджикистан
Ущелье Пасруд-Дарья
Владимир Потапов (Потап)

Распад Таджикии на мелкие кусочки начался мгновенно и идет полным ходом. Во всяком случае, некие братья Ахмадовы успели не только провозгласить себя верховными баши, но и поднабрать народа. И даже начать акции подавления недовольных. Председатель пасрудского колхоза послал братьев подальше. Вот туда и приперлось полсотни джигитов на трех УАЗах и двух шишигах. Сила приличная, на данный момент, и для самой банды. Не зря же ее возглавил лично Ахмет, старший брат.
Важный нюанс: толковых спецов у нападающих нет. Бывшие братки и шпана. И за то спасибо. А то, повадились наши, из ушедших, в криминал уходить…
В кишлак ворвались ночью. Тем не менее, аккуратно взять не сумели. Местные мужики все на заработках, но ружья почти в каждом дворе есть. А в горах стрелять даже дети умеют. В конце концов, с крестьянами бандюки справились. Но полтора десятка своих потеряли. Озверевший Ахмадов отдал приказ кончать всех. А дальше его условно подчиненные сорвались с катушек и помчались добивать уцелевших, насиловать и грабить! Мальчик на коне прорвался только потому, что никакого охранения по периметру кишлака выставлено не было. Его заметили, даже стрельнули вдогонку пару раз, и на этом бы дело и закончилось. Но рядом оказался Ахмет, который и отрядил в погоню первых попавшихся бойцов на УАЗе.
Погоня собиралась так долго, что догнать мальчишку они уже не могли. Зато серьезно озлобились по поводу своего неучастия в дележе барахла и женщин. И встреча с группой Петраса пришлась как нельзя кстати. В эфемерности НАТОвской защиты литовцы убедились быстро. Через считанные минуты парней кого застрелили, кого зарезали, а «сладкий белий шлюха» пустили в употребление… И проспали собственную смерть.
В итоге, в Пасруде оставалось меньше трех десятков джигитов, в массе своей неумелых и необученных, одуревших от крови, убийств и насилий и, вдобавок, разбросанных по всему кишлаку.
А в активе у нас семеро. Альпинисты весьма удивили в коротком бою. Положив пулеметный расчет, Потап не успел вмешаться в быстро кончившуюся рукопашку. Зато успел многое увидеть. Во-первых, дочь. Не зря гоняли девчонку на тренировках, ох не зря. Кошкой вспрыгнула на спину насильнику и хладнокровно перерезала ножом горло. Мягко и ласково. Вся в сестру двоюродную, что в Новосибе сейчас. Дай Бог, живая…
Во-вторых, Леха. Такой же прыжок на спину, но вместо удара – легкий тычок куда-то в район шеи. Куда именно, Потап не разглядел, но эффект был нужный. Клиент жив и без сознания. Когда только фингал успел поставить? Видимо, позже. Позер…
А в-третьих, Олег. Единственный, кто схватился лицом к лицу, пусть противник и не успел подняться. Потап ждал реакции мирного человека, никогда с дракой не сталкивавшегося – перехода в борьбу. Или попытки удара ножом, так ведут себя неопытные люди, впервые оказавшиеся с оружием в руках. Наконец, киношного приема какого-нибудь ногодрыжества. Олег ударил очень просто. Но быстро и эффективно.
Машку майор сумел-таки под благовидным предлогом спихнуть в лагерь. А альпинистов стоит причислить к бойцам. Так что есть две вполне приличные тройки. Вооруженные. Господин баши был столь любезен, что не забыл прислать нам оружия. А спасателя можно поставить за пулемет на подстраховке. Или на удалении машины посторожить.
В общем, авантюра из авантюр, но надо решаться. Потому как потом справиться с этой бандой будет намного сложнее…
Владимир прервал размышления и кратко выложил всё это отряду. Возражений не возникло. Постановка примерных задач. Разбивка на тройки. И два УАЗа, неторопливо направились к Пасруду.

Окрестности Новосибирска
Бригада
Влада Урусова (Кошка)

Никогда бы не подумала, что так может быть. И что может произойти что подобное. Война эта. Нежданная - негаданная. Да и остальное все. Страшно. На самом деле - очень страшно.
Уже не раз ловила, мягко, говоря, очень удивленный взгляд Андрея.
В шоке муж мой, дорогой и любимый. В не проходящем. Я ведь его знаю лучше, наверное, чем сам Андрей. Хоть и корчит из себя отморозка донбасского. Марку держит и все такое. Самурай доморощенный….
Конечно, никому не расскажу, как он в первую ночь выл. В первую, в смысле, которая после была. Так-то, ночью, спит. Ну, не только, конечно. С этим делом тоже в порядке все, не сомневайтесь. А тут - разошелся прямо.
Во сне так орал и зубами скрипел, что пришлось переползать в кабину. Ваньку потеснять. Ефрейтор же, так при нас и остался, со статусом неопределенным. То ли порученец-ординарец, то ли Андрюшин младший брат. Еще один. Мы же по дороге подобрали пацана. Кто-то из родичей кого-то из многочисленных Шмелевских друзей. Паренек неплохой. Только в шоке до сих пор. Но, молодец, этого не отнять, сходу бросился завалы разгребать. А когда бандюки приехали с визитом вежливости, понимаешь, рвался в бой. Глазами посверкивая. Пришлось оставить на «охране» нашего «детского сада». Пусть хоть один мужик относительно взрослый будет. Среди детишек…
Ну, слава Богу и Богам, пронесло нас сегодня. Разорвали мы их как Бобик грелку. Да-да, мы. Я тоже стреляла. И, между прочим, попадала. Зря, что ли, норму на первый разряд выполняла? А сто метров с оптикой… Можно на выбор в любой глаз бить. Или яйца отстреливать, как Урусов приговаривает. Не любит он людей. И вообще, злобности повышенной. Когда ночью зубами не скрипит…
Только слишком все неожиданно случилось. Да, говорила уже. И еще не раз повторю. Шло к тому, все видели. Но мы же, в глубине души вовсе не волки и не обезьяны со свиньями, а самые настоящие страусы, которые предпочитают голову в песок и ничего не видеть. Так, действительно, проще.
Пока не настает, «полный ахтунг, треш, угар и содомия». Тоже мужнина присказка. Что в городе творится сейчас – не хочу представлять даже. И тем более, думать о том, что будет дальше… Вот так, по очереди с мужем и истерим, потом старательно глаза опухшие пряча. Словно никто ни о чем не догадывается
Во, а куда это муженек мой намылился, с рожей нахмуренной? И полон за ним тащут. Неровности дороги мордасами щетинистыми ровняя. Уточнить надо бы… А то начинаю подозревать, к чему там все придет. А крови я давно не боюсь. Еще с Махачкалы…И Андрею тоже побриться пора…

Маленькая женщина, до сих пор кажущаяся подростком, просунула кисти под ремень винтовки, чтобы та не колотила по спине. Оглянулась вокруг, и побежала наперерез скорбной процессии, оглашающей окрестности жалобным воем и подбадривающим матом, пополам с глухим звуком ударов прикладами и берцами.

Что-то смысл в этом проглядывается такой-эдакий:

Предлагаю так:
В литовской группе - мужчины убиты, женщины изнасилованы.

медиков с полным комплектом всего что может потребоваться изнасилованным бабам.
Нужен хирург, гинеколог, психолог - они есть на базе?
Тут вообще лучше поменять диалог.

???

Тут лучше предложение разделить.
Всё шло к тому. Все видели.

Булешь смеяться, Урусову приписал одно из своих любимых выражений,еще не читая того, что за текст идет у ВВГ))) Совпадение, наверное)З)

Чекист, ты не понял. Предложение:

Звучит как будто бандиты схватили кого попало без разбора - мужик или женщина - и изнасиловали.

будем думать... Лично я когда читал, понял, что именно женщин...

Чекист, авторский глаз замыливается, (сам за собой замечаю), там я вариант предложил.

Это не мой кусок. Викторович появится - пусть посмотрит, а атм и решим, но к варианту твоему склоняюсь ... Присмотрелся абстрагированно)
Спасибо )))

Докладывает девочка 20 лет. Посмотревшая на групповое изнасилование, впервые убившая человека, причем ножом, а потом час ведшая УАЗ по горной дороге. По горной - точно впервые, есть подозрение, что УАЗ тоже. Пассажирки в истерике.
Заодно у нее на глазах прикончили еще шестерых. Плюс посмотрела на три трупа литовцев.
Сколько она сама сдерживает истерику?

Наконец достигла безопасного места. Почти сорвалась. Виктор ее заставляет собраться на еще один доклад.
Докладывать по форме ей тоже не приходилось. Слышала неоднократно, но сама...

Поэтому доклад не может быть идеально точен. Я выбрал это место для неточности. Читатель-то в курсе, кого насиловали. Да и Виктор видет, кто живые. Но подумаем еще.

Вообще-то, я этот кусочек поправил немного. Чекист рановато выложил. Сейчас дособьем первую часть - всё поправим.



Таки вы будете смеяться, но хирург есть почти на 100%. Гинеколог - как повезет. Психолог - дипломированный - х.з. а фактически - до фига. Начиная с самого Виктора. Собственно, Ира и литовки вызываются для психологической обработки.

Но это связь. Надо сказать кратко. Потому - передается диагноз, а Руфина, которая знает состав всех групп должна разобраться, что есть. Насчет "всего, что надо" - да, логично.

Перезалил

сообщение 53 - большое дополнение

Фанские Горы, Таджикистан
Кишлак Пасруд
Олег Юринов

Говорят, после первого убийства переживаешь такое, что хочется в петлю лезть. Не знаю, не было. Ничего не было, кроме ненависти к этим нелюдям. Может от вида того, что они творили с прибалтами. Первого бил, чтобы убить, знал, что убиваю, и убил. Как таракана прихлопнул. Никаких эмоций не возникло. И то, что пленным обещал, сделал бы.
А уж после того, что увидел во дворах Пасруда… Женщины со вспоротыми животами… Старик, прибитый гвоздями к стене дома… Младенец с разбитой головой… Я такое только в книгах читал, про зверства гитлеровцев в сороковых… Но те хоть завоеватели были, на чужой территории. А эти… Своих, таких же таджиков… Стариков, женщин, детей… Мужиков в кишлаке почти не было, все в России, на заработках…
Не тошнит меня и блевать не тянет. Нет слабости в ногах или дрожи в руках. Злость есть. Холодная, расчетливая. Как робот я. Только логика, никаких эмоций, никаких посторонних мыслей. Цель одна: перебить этих зверей. Всех. Иду в тройке с Малышом и Прынцем, прикрываю ребят, как они же и показали, меняю позиции, в своё время капитан на военкафедре учил, и стреляю этих тварей. Убить их всех! Перестрелять как бешеных собак! Чтобы ни одна скотина к лагерю ближе, чем на сорок километров не подошла… К Наде моей… К Санечке… Хорошо, что карабин взял, а не автомат. С винтовкой привычнее.
Все-таки, они почуяли опасность, сбежались к магазину, где стояли машины, и попытались организовать там что-то типа обороны. Тем лучше, не надо гоняться за "басмачами" по всему кишлаку. Их и осталось-то всего пятеро. Всех вижу прекрасно. И расположены… Пиндец вам, козлы! Отстреливаюсь, как по мишеням на «стойке»: две секунды на выстрел и никаких дополнительных патронов. Уж больно большие мишени, хоть и слегка подвижные.
Оказывается, еще один есть! Ишь как вопит! Сдается он... Размечтался, сволочь! Примеряюсь его грохнуть, но Стас перехватывает карабин: «Допросить нужно».
Ну, нужно, так нужно. Вытаскиваю нож… «Не здесь, наверху допросим». Парни скручивают клиента и кидают в кузов их же шишиги. Хорошо, наверху, так наверху… Всё одно, тебе не жить, паскуда.
Жора смотрит мне в лицо и вытаскивает флягу… Что-то я последнее время много пью…

Окрестности Новосибирска
Бригада
Андрей Урусов (Седьмой)

От стены тянуло холодом. Мерзко так, противно. Да и идти по щиколотку в воде тоже приятного мало. Обувь содрали сразу, оборвав недолгое сопротивление ударом приклада по спине. Носки несколько секунд держали оборону, храня тепло. Но и они капитулировали, противно облепив ноги.
По подвалу шли недолго. Две, может быть три минуты. Потом, поставили к этой самой стене, и привязали к трубам. За руки и ноги к трубам. Накрепко прикрутили. Рядом солдаты не спеша, обмениваясь комментариями, привязали еще троих из наших. Временами возмущаясь тусклым светом единственной лампочки под потолком
Дергаться было бессмысленно. Оружия у пацанов не было, а желание «взять на рывок» пропало, когда во дворе Черный всей тушей сбил худенького рядового и побежал, нелепо размахивая связанными руками. Автоматы остались нетронутыми. Местный "основной" двумя выстрелами прострелил Черному ногу. Бывший чемпион края по вольной борьбе упал, и этот садист всадил ему две пули в живот. И по одной в коленные суставы. Черный заорал так… Его слышно даже здесь, до сих пор слышно... А "основной", похожий рожей то ли на казака, то ли на болгарина какого-то, засунул «Стечкин» обратно, в оперативную кобуру, и сказал, ни к кому отдельно не обращаясь:
- Намек поняли, господа ЗэКа? В следующего стрелять не буду. Посажу в кастрюлю крысу и примотаю скотчем к пузу. Перспектива такая устраивает?
По глазам видно было: посадит. И скотчем примотает. Еще и шутить будет при этом. Шальные глаза такие, с плещущимся в глубине безумием. Больше никто не рыпнулся. Ни когда разували, ни когда гнали по воде. Даже когда привязывали – все молчали.
Веревка больно врезалась в руки. Да так, что, все же не сдержавшись, матернулся. Вмиг получил прикладом в лицо. И повис на трубе, пытаясь не захлебнуться мгновенно наполнившей рот кровью.
- Пасть открывать на ширину приклада! Все поняли? – Весело сказал «казак» и присел на табуретку, подставленную загодя кем-то из солдат. – Так, работники ножа и топора, сначала у нас положено представляться. Начнем с меня: старший сержант Урусов. Позывной, а, по-вашему, погоняло – Седьмой. Вопросы есть? Вопросов нет. – Верно понял молчание наше. Ой, верно…
- Теперь вы, милейший! – Ствол Стечкина указал на крайнего справа. Известный всему городу «бомбила» Гарик решил проявить характер. И послал старшего сержанта по известному всем адресу, пройдясь и по его матери.
- Критику снизу отклоняю. – Ответил сержант. - Моя мать – святая женщина. Она меня терпела целых девятнадцать лет. Пока я в армию не ушел. – Прокрутил на ковбойский манер на пальце пистолет. И выстрелил Гарику в голову.
Коротко стриженная голова буквально развалилась на куски, заляпав мозгами и кровью склизкую стену. И соседа.
Кого-то из солдат шумно вытошнило. Да и наши, на что парни крепкие, да виды видавшие, испугались. В штаны не наделали, но хотелось… По себе сужу. А остальные – вряд ли лучше…
Вояка отмороженный этот, с дула дымок сдул, снова пистолет крутит. Тут увидел, что солдатик облеванный весь стоит, и командует ему:
- Так, Поляков! Выскочил наружу – воздухом подышал, и обратно. Понял?
- Так точно! – Солдатик с силами собрался, ответил, да и побежал. Только ботинки по воде чвак, чвак… Хлюпают.
- Следующий?
Вот же сволочь казаче-татарская! Пистолетом заместо указки размахивать вздумал…
Парнишка, на которого Гариковой башкой плеснуло, глаза закрыл и выпалил: - Кривой я! Из Северска!
- Вай, молодец! Сэр Кривой из Северска! А ответьте мне, достопочтенный земляк моей горячо любимой жены, с какого хера, вы сюда приперлись? – Я и не заметил, как старший сержант этот подскочил с табуретки и оказался рядом с Кривым. В висок ему АПС сунул, до крови разбил.
- Повторяю вопрос о мотивации вашего здесь появления?!
- А… Ну, это… - промычал Кривой.
- Понятно…. – Урусов протянул. – Говорить не умеем… Такой косноязычный ты нам не нужен.
И выстрелил Да как! Пуля вошла Кривому в глаз, кусок черепа к херам вынесла. Но не убила. Завыл он, задергался, кровью забрызгал во все стороны…
А этот отморозок посмотрел спокойно на это дело и высказался, обращаясь к тому солдатику заблёванному:
- Понимаешь, Поляков. Эти твари пришли убить тебя. И твоих друзей. Такие же убили твоих родителей. Ты ведь их помнишь?
Голос тихий, вкрадчивый даже… Талант, мать его! Ему в опера пойти – я бы первым свечу заупокойную ставить побежал бы… А он продолжил:
- И потому жалеть нам их не с чего. И если он нам бесполезен, то зачем ему жить? Пусть подыхает,
А Кривой всё это время корчился и дуэт воплям Черного составлял.
А остальные солдаты стояли, разинув рты. Пока, наконец, не прогрохотала короткая очередь.
- И кто только добрый такой? – спросил Урусов, - Ладно, после разберемся. Прониклись? – Это он уже у нас спросил. Хоть «Стечкина» в кобуру упрятал, и то хлеб… - Вот и молодцы. Продолжим?
И сами собой полились слова, и никакие силы не способны были остановить этот поток. Даже подбадривать никого не пришлось. Каждый решил, что лучше рассказать все, о чем спрашивает этот «казак». И я всё выложил. И про то, что было, и что есть, и что от Энска родного моего осталось. Старший сержант только и успевал диктофон включать-выключать, записывая по очереди…

Фанские Горы, Таджикистан
Кишлак Пасруд
Георгий Шкляр (Прынц)

Кишлак чистили как по учебнику, двор за двором. Противники оказались деревянными по самую маковку. Не нохчи, и совсем не «вовчики» с границы… Пока они понимали, в чем дело, всё кончалось. Следующий двор, и по-новой. Граната – две-три очереди. Стрельба гремела по всему кишлаку. Эти дегенераты палили даже по курицам, наши выстрелы гармонично вливались в общий хор. Но в какой-то момент я заметил, что почти не стреляю. Не успеваю просто. Входим во двор, я еще диспозицию срисовываю, а Олегов карабин уже пах-пах-пах… и двор чистый… Терминатор прямо!
Потом вышли на какую-то площадь. Сарай кирпичный, возле него техника составлена, за ней бандюки попрятались. Не слишком умело, бошки торчат немного, но выцеливать надо… Человек пять… Начал прикидывать, как, да в каком порядке, и тут…
Олег просто сделал полшага из-за укрытия и… пах-пах-пах… Как из пулемета. Пять выстрелов и шаг обратно. И где сверху головы торчали – снизу ноги вылезли. Биатлон биатлоном, но так никакой Бьердаллен не стреляет!
Бандюков тоже впечатлило. Не только палить, ругаться перестали. Только:
- Урус, не стреляй, ми сдаемся!
Потап в ответ:
- Выходите по одному, оружие на землю.
Ну, насчет «ми» мужик погорячился. Один он остался. Вылез, автомат бросил, руки задрал.
И тут Олег тем же движением на полшага из укрытия, карабин к плечу… Малыш еле успел за ствол схватить:
- Ша! Допросить надо!
- Хорошо, - голос у Олега спокойный такой, ровный, безмятежный даже, как будто ему предложили на другой стул присесть.
Ответил, повесил карабин на плечо и вытащил тесак.
А тесак у него – именно тесак, самоделка, из ножовки сделанная, сантиметров двадцать длиной, с обуха пила сохранена, переточена только, и рукоятка от палки горнолыжной. Даже на вид неприятная штука.
Я Олегу в лицо посмотрел, и мне страшно стало. Я три войны прошел, под пулями стоял, расстреливали меня, было такое, да много чего было. А так жутко никогда не было. Лицо ничего не выражало. Совсем. Безразличная маска мраморной статуи. И такое же белое. А взгляд… Теперь я знаю, как смотрит Смерть. Если бы он на меня глядел, я бы от ужаса умер. Клянусь.
И тут дошло. У него же истерика! Самая настоящая! Кто-то в таких случаях рыдает, сопли по морде размазывает, блюет… А у него - вот так... Как у тех баб некрасовских, что коней на скаку за копыта валят и из горящих изб десятипудовые сундуки вытаскивают. И терминаторство его сейчас таким отходняком пойти может, что мало не покажется. Как бы не сдох от шока, или по нам стрелять не начал.
Выхватил флягу, как ствол последней надежды, открыл и сунул ему в руку.
- Пей! Пей, говорю! Надо!!!
Олег, как автомат, опрокинул емкость в глотку. И залпом, что воду! Грамм двести потянул. Чистого спирта! Но в глазах осмысленность появилась, лицо порозовело немного. Вроде в себя приходить начал. Ну, слава богу…
Огляделся очумело и уселся прямо на землю:
- Я в порядке, Жор… Просто выпил лишнего… Развезло немного…

Окрестности Новосибирска
Бригада
Андрей Урусов (Седьмой)

- Тук-тук! – Чей-то знакомый голос продублировал стук по двери.
- Никого нет дома. Все ушли на фронт борьбы с бытовым пьянством.
- Ясно все с тобой. Значит, открыто.
Хрупкая лесенка хрустнула под немалым весом, и в кунг ввалился майор Пчелинцев.
- Так, военный, я не понял? Что за пьянка впереди доклада? - Спросил комбат, увидев открытую литровую бутылку водки и раскрытый пакет чипсов. – И что за незапротоколированный алкоголь на территории вверенного мне подразделения?
- Глебыч, не гунди – Вяло шевеля языком ответил Урусов. Старший сержант сидел перед импровизированным застольем в одних штанах. И держал на вытянутой руке стакан. Полный. Налитый с былым «спецназовским» шиком. С горочкой. – Ты и так бы пришел. А я сегодня девственности два раза лишился. И новости не срочные.
- В смысле? – Уточнил майор и выставил на столик еще одну бутылку. – Хотя, об этом давай чуть позже. Что узнал?
Седьмой влил в себя стакан и хрустнул чипсиной. Крылатый пес, татуированный на груди застыл в атаке…
- Короче говоря, это была разведка боем. Или подставление под чужой нож лишних бригад. По городу попало очень хорошо. Но несколько районов практически целые. Да и по мелким городам не слишком прицельно били. Уцелели частично. А это плохо. Вернее, хорошо. Короче, Глебыч, нам разведка нужна! Как хлеб, как воздух!
- Не отвлекайся. А то начал, панымаэш, Виссарионовича цитировать, пьянь алкоголическая. – Ловко убрал со стола обе бутылки Пчелинцев. – Разведка будет. Возможно, даже завтра. Ребята сейчас эрхабешные «бардаки» готовят. А ты будешь на точке сидеть. Потому что алкаш припадочный.
- Сам такой. Поц гойский. – Жестом фокусника, Урусов выудил из недр «шишиги» бутылку пива и показал майору дулю. – У меня тут на десять таких майоров припасено. И в рейд я завтра пойду. – И сорвал крышку об металлический уголок по краю столика
- Тебя Кошка за пьянку убьет. Притом сегодня.
- Не убьет. Она у меня женщина умная. И сегодня в «детсаду». А у местных бандюков разлад вышел. – Неожиданно снова вернулся к теме разговора Урусов. – У них там «смотрящий» новый объявился. С замашками юного Буонопартия. Собрался Новосибирскую республику создавать.
- Что-что? – Переспросил Пчелинцев. – Республику? Новосибирскую?
- Именно. А сегодняшние гости – из местных. Не захотели они жизнь новую строить. Под мудрым руководством товарища Сухова. Фамилия у него такая. Знаменитая. Валера Сухов, погоняло Сухарь. И учти, что, об этом, в смысле, о строительстве новой жизни, он заявил пятнадцатого вечером. Оперативный не в меру.
- И?
- И как видишь, кто-то толкнул местным фуфло, что бригаду накрыло целиком, можно прибарахлиться. И пересмотреть результаты переговоров с Сухарем. Вот они и явились. А мы прибарахлились.
- Эт точно. – Вернул комбат бутылки на место. – «Тигр» я тебе отставил. Как и просил. Кстати, а он тебе зачем?
- Нужен. – Отмахнулся Урусов. – Давай лучше, за потерю девственности бахнем?
- В смысле? – Ответил Пчелинцев, но кружку алюминиевую подставил.
- В том смысле… - Андрей замолчал. Глядя остекленевшими глазами сквозь комбата, куда-то ему за спину. – Я первый раз в жизни убивал безоружных. И первый раз расстреливал пленных. А мне еще в спину – «гестаповец бандеровский»…..
Непрошенная слеза скатилась по щеке. Урусов выдохнул, и влил в себя очередной стакан, с трудом глотая водку. Пчелинцева даже передернуло.
- А я, вообще-то, из Донбасса! Там и по-украински-то, никто и не говорит… - Начал пьяно объясняться Урусов. – И застрелил я всего двоих. И спички не понадобились…
- Остальных ты что, в подвале оставил?
- Ну да. – Удивился комбатовскому вопросу Урусов. - Пригодятся для опознания. Вот ты, этого Сухаря в лицо видел? И я нет. И вряд ли он у кого в телефоне фотку хари своей хранит. Так что, пусть висят.

Холодная, расчетливая. Как у робота.

Убить их всех! Перестрелять как бешеных собак!

Тем лучше, не надо гоняться за бандитами по всему кишлаку.

лишнее

заменить на банды, а то как будто своих из бригады прикручивают.


ПМСМ основной одеть в кавычки.

По глазам видно было: жуткое обещание выполнит.

А это кто сказал?

Коротко стриженная голова буквально развалилась на куски, заляпав склизкими ошметками стену и привязанного соседа.

усе) многое исправил,многое изменил))) спасибо))

а вообще как?

Тут восклицание, а не вопрос.

Налитый с былым «спецназовским» шиком - с горочкой.

- Тебя Кошка за пьянку убьет. Причём сегодня.

Чекист, отлично. Как на ВВВ откроешь тему, ссылку в личку кинь.

Тема в закрытом разделе будет. У тебя как с тамошним рангом? Мне "принятого" завтра Таругин обещал.

Если шо,буду копии страниц на мыло кидать)))

Спасибо!!!Ну, тут от меня только Бригада идет, остальное - Викторыча заслуга

Я на ВВВ допущеный. Не знаю как в закрытых темах, но ссылку все равно кинь. Если уж никак, то подожду текст на Дружине.

Фанские Горы, Таджикистан
Альплагерь
Санечка

- Папа, ты плогнал плохих людей? Да? Совсем плогнал? Ты посему молсис?
- Устал твой папа, кроха. Отдохнуть ему надо. Поспать.
- А тебя как зовут?
- Дядя Жора!
- Дядя Зола, а папа плогнал плохих людей?
- Прогнал. Всех до одного.
- Я говолила! Папа самый сильный! А посему он молсит?
- Устал! Понимаешь? Вот поспит и снова станет самый сильный.
- Падем, я показу, де он спит… И посизу с ним? Стобы его не будили Папа холосый…

Фанские Горы, Таджикистан
Альплагерь
Совет

- Ну, что рассказывает наш пленный друг? – Виктор потянулся в кресле.
Потом неожиданно скривился, достал из кармана тюбик изокета и пшикнул под язык.
- Хреново? – спросил Потап.
- Терпимо. Так что он рассказывает?
- Уже ничего. Баши Ахмет Ахмадов скончался от сердечного приступа, вызванного проникновением в сердце постороннего острого предмета. Олегиного тесака.
- Да, у меня более легкая форма ишемии... А что он успел рассказать?
- Они с братом держат территорию вдоль трассы от Анзобского перевала до Зеравшана два. И довольно быстро распространяют свое влияние в сторону Пенджикента. Парнишки конкретно отмороженные, с ними мы общего языка не найдем. Но сейчас их продвижение затормозится. Ахмет должен был дойти до Урмитара, а то и дальше. Теперь его братцу надо получить известие о пропаже и восполнить потери. Не так просто это. Пара дней есть. А пока в Зеравшане стоит их десяток. В Айни власти совсем нет. Но со стороны Пенджикента идет какая-то другая банда. А может, между Ахмадовым и пенджикентцами еще кто-то есть. А в лагере как настроение?
- Вниз больше никто не хочет. – Виктор усмехнулся.
- Понятное дело, - вернул усмешку майор, - а что хотят?
- Ничего не хотят. Подчиняются. В шоке все. Ну, пока в шоке, я тут свои порядки навожу. Отобрал с десяток ребят с военным опытом. Не с боевым, а с каким-нибудь. Чтобы автомат от ледоруба отличали. Тебе бы их глянуть, чего они стоят.
- Ну, если Олег с Лехой даже без военного…
- Олег с Лехой – моя школа. Считай, что с боевым. А это – обычные люди. В общем, надо, чтобы ты сформировал отряд.
- Сделаем. Куда уж с подводной лодки денусь.
- Еще нужно набрать шоферов. Чтобы могли по горам водить. Бахреддин – это на тебе. А дальше – надо сходить вниз. Нам нужно всё. Оружие, боеприпасы, продукты, лекарства, горючка!
- Вить, ты что, грабить предлагаешь?
- Не кипятись, майор! Мы не бандиты. Грабить не предлагаю. Покупать. Выменивать…
- На что?
- На что получится. И брать брошенное.
- А что мы можем предложить?
- Кери хар! – буркнул Бахреддин, - и ничего больше! Самим всё нужно…
- Не совсем так. Прикиньте, как мы выглядим. Отряд Ахмадова уничтожили. Быстро и эффективно. А они тут силой считались. Соответственно, и мы - сила. И можем предложить защиту. Тем, кто к нам переберется. А толковые люди нам и самим нужны.
- Ну, с Ахмадовым нам повезло.
- Неважно. Важно, как это выглядит.
- А знаешь, можно попробовать…. – начал прикидывать Потапов, разглядывая карту. - Два направления. В Айни и в Зеравшан. В Айни по твоему варианту. А в Зеравшане, если вырезать Ахмадовский десяток, много можно просто забрать. Уже бесхозного.
- Соображаешь, майор. Бахреддин, мне в литературе попадалось про аэропорт «Айни». Это к городу имеет отношение?
- Забудь. Это возле Душанбе.
- Жалко. Ну и хрен с ним. Мысль такая. Если местные согласятся, то после рейдов разрушить дорогу ниже Маргузора. Чтобы братец этого Ахмета, ежели захочет к нам в гости заглянуть, пешочком топал. Бахреддин, это реально?
- С аксакалами говорить надо. Но они напуганные сейчас. На всё согласятся.
- Тогда завтра гоним всех помогать хоронить убитых. Думаю, никто не откажется. Пусть проникнутся.
- Подожди, Вить. Если рейд делать, то делать завтра. Потом можно и опоздать.
- А сможем?
- Давай сейчас соберем ребят, что ты отобрал, глянем, кого стоит взять…

18 августа 2012 года
Таджикистан
г. Зеравшан-2
Пост джигитов на въезде со стороны Айни

Кадыр лениво зевнул. Делать на посту было совершенно нечего. После ухода Ахмета дальше к Айни, никакая опасность сюда не могла добраться. Разве что урусские кяфиры решат прорываться из Варзоба в Пенджикент. Но тогда шум боя на перевале будет слышен часа за два до подхода первых людей. Скучно и делать нечего… Всех приличных девок, кого смогли отловить, перепробовали еще позавчера. Вчера последняя сдохла… Остальные попрятались… Других развлечений Кадыр не представлял… Разве что…
- Вахар, - окликнул он приятеля, похожего на самого Кадыра, как на родного брата, - бери своих, на дороге пошакалим. Скучно здесь. Фируз, подежурьте пока.
Увалень Фируз неспешно кивнул. Через десять минут «Нива» с четырьмя боевиками отвалила от поста и понеслась в сторону Айни…

Окрестности Новосибирска
Бригада
Андрей Урусов (Седьмой)

- Товарищ водитель! А Вы с собою взяли теплые вещи?! – от Урусова жутко несло перегаром, но он был деятелен и надоедлив.
- Взял, товарищ старший сержант! Целый ящик! Специально для Вас, герр шарфюрер! - огрызнулся мехвод «бардака», прапорщик Безручков.
- Андреич, не гунди! Да! – Седьмой дал щелбан по шлемофону. – А зачем так много?
- Так вдруг кто под лед провалится?! - искренне удивился Безручков.
- Под лед? В августе? - пробормотал Урусов. – Под трибунал!
По броне требовательно застучали.
- На выход, господа офицеры, прапорщики и прочие негодяи! – жизнерадостная команда Пчелинцева оскорбила Урусова до глубины души.
- Вить, а если серьезно? – и старший сержант скорчил самую жалобную физиономию, на какую способен был.
- А если серьезно…. – пауза прапорщика была классической. С одухотворенным лицом и прочими положенными признаками. И оборвалась так же. По учебнику. – Есть. «Двушка» «Жигулевского». Где лежит – потом.
- Хоть сразу на хер не послал. – обрадовался Урусов и полез из БРДМа наружу. Под бдительный взгляд Пчелинцева.
Рядом с их БРДМ-2РХ стояла вторая. На ней старшим шел Сундуков. Сейчас бодро рапортующий о полной готовности лечь костьми, но задачу выполнить.
- Неверно формулируете, товарищ капитан! Костьми должны лечь все препятствия на вашем пути. Ладно, - пропал вдруг официоз из майорских интонаций, - Саныч, ты в курсе сам. Не хуже меня.
- Именно. Пробить ЦБС, покрутиться рядом, выйти на связь с живыми. А они будут? – Сундуков решил одеть не стандартный шлемофон, а «Сферу». В маленьком разведброневичке, до экипажа можно и так докричаться. А «спецназовская» каска всяко лучше держит пули с околками.
- Не знаю. – развел руками комбат.- Но, надеюсь, что в их лабиринтах не только крысы с тараканами выжили. Давай, Ром, смотри по обстановке. Не маленький.
- Именно. – Сундуков вскинул ладонь к затянутой в камуфляж «Сфере». И молча запрыгнул в «бардак».
Тот окутался сизыми тучами выхлопа, и рванул по дороге. Не пытаясь объезжать сгоревшие «боевые машины вымогателей», просто спихивая их поближе к обочине.
- Они на Базу?- спросил Андрей у подошедшего поближе к ним Пчелинцева.
- Ну да. – майор был гладко выбрит и одет в новенький «комок». В отличии от Урусова и Безручкова. Первый был потрепанно-помятый, а второй, еще и в пятнах от горюче-смазочных.
- Думаешь, по ним не били?
- Очень сомневаюсь. С той стороны никто ничего не видел и не слышал. Да там видно будет. – Пчелинцев махнул рукой, и полез в планшетку. – А вот ваш маршрут.
Урусов развернул карту на носу «бардака».
- Таааак, шо мы имеем с гуся? - и поднял взгляд на комбата. – Глебыч. Вчера мы не так много выпили.
- А я с утра еще все прикинул. – подмигнул Седьмому майор. – С прошлого.
- Дай и я гляну! – влез Безручков. Замасленный палец быстро повторил извилистый путь штабного карандаша. – Не понял.
Теперь и прапорщик с прищуром уставился на Пчелинцева.
- Ты нам предлагаешь проскочить вероятный эпицентр и покататься практически по центру.
- Ага! – лучезарно скалясь, согласился комбат. – И набросать примерную схему заведомо опасных участков и повышенный фон. Андрюха вон, вечно хвастается, что он учебку РХБЗешную заканчивал, ему и карты в руки. Нехай рисует.
- Оршанец, товарищ майор, учебка не химвойсковая, а пограничная. Я по ВУСу - химик-дозиметрист. – обиделся Урусов. – Сколько раз говорил.
- И столько же раз повторишь. – отрезал Пчелинцев. - Начхима у нас нету. А из остальных, только ты и Сундук знают на «химбардаках», что и как дергать. Да и вас обоих фиг заставишь копать от рассвета до следующего дуба.
- Вот же блин, до чего доводит могучий интеллект! - почесал Урусов, взопревший под шлемофоном затылок. – И способность косить работу. Кто с нами? Вдвоем не пойду. – сменил он вдруг резко тему.
- Так из твоих бойцы и пойдут. Соловьев и Поляков.
- Матка Бозка Ченстохова! – простонал Урусов и картинно схватился за голову. – За шо на меня такие кары?!
– Рядовой обещал больше не блевать! – подмигнул Пчелинцев. – И вообще, хватит комедию ломать. Актер.
- Погорелого театра, блин. – согласился Урусов. – Во! И ребята бегут.
Пчелинцев обернулся. Рысят парни. У обоих – свертки ОЗК и по нескольку пустых мешков.
- Товарищи бойцы! – ткнул пальцем комбат. – А нафига они вам?
- Для пополнения медикаментозного фонда! - резво закинул мешки в стальную коробку сержант Соловьев и вытянулся перед майором. - Неотказательная просьба подполковника Мезенцева!
- Неотказательная просьба, говоришь… - хмыкнул Пчелинцев. – Давай, сержант, грузитесь, и вперед. Постоянно на связи!
- Тык точна, товарыша начальника! Будем говорящую шапку пытать! – ответил из недр «бардака» Урусов. И захлопнув люк, напомнил прапорщику про обещанный тем напиток завтрашнего дня.
Мерно загудел двигатель….

Таджикистан
Трасса Душанбе –Худжант
Шамсиджан

Шамсиджан внимательно посмотрел в зеркала заднего вида. Вроде никого. Спереди тоже. Рискнуть? Останавливаться не хотелось. Пока он едет, ему не грозит ничего. Только сумасшедший будет стрелять в заправщик. Пятнадцать тонн солярки в бочке и прицепе - надежная защита. А стоит остановиться… Но естество брало своё… Да и баки почти пусты. Перелить горючку из емкостей в бак – не проблема, но за время, потраченное на эту операцию…
Самая большая беда заключалась в том, что Шамсиджан не знал, куда ехать… Работодатели из Душанбе, скорее всего, мертвы. Продавать горючку за сомоны – и что сейчас делать с этими бумажками? А за что-то еще… Попробовать протащить КАМАЗ в родной Ленгар нечего и мечтать, дальше Шамтуча не пройдет. Может, в Шамтуче и попытаться пристроить? Тамошние ребята тоже не подарок, но, по крайней мере, знакомые. Больше всего он мечтал махнуть машину вместе с грузом на «Ниву» или УАЗ и автомат. Но тот, у кого есть автомат, скорее расплатится одной пулей.
Надо решаться, впереди поворот на Сангистан, и дальше, к дому…
Он еще раз оглядел дорогу и рискнул. Заправщик остановился у обочины. Шамсиджан, не выпуская из руки монтировку, облегчился, наполнил баки и взялся за дверцу кабины. Вроде, обошлось… Пожалуй, в Шамтуч…
«Нива» вынырнула как из-под земли. Выскочивший с переднего сиденья здоровенный амбал дернул Шамсиджана за куртку. Камазист отмахнулся монтировкой. Удачно: голова амбала противно чмокнула и нападавший завалился назад. Руки его разжались, но поздно, водителя он с подножки уже сдернул. А из «Нивы» уже вылезли еще трое, и они уже держали жертву на прицеле автоматов.
Шамсиджан огляделся. Тупик. Пока он стоит так, что есть риск попасть в бочку, стрелять не будут. Но стоит дернуться к кабине…
- Какой горячий, да? – произнес один из тройки, похожий на получившего свое амбала, как две капли воды, - зачем кунака моего убил? Теперь бакшиш плати. Машины твоей хватит. Ключи кинь и иди своей дорогой.
Как далеко он успеет уйти, Шамсиджан понимал прекрасно. А что делать не представлял.
- Ну что молчишь, а? – продолжал бандит. – Не нравится бакшиш? А зачем Вахара убивал?
«Врезать ему, что ли, - мелькнула мысль, - так и так подыхать, так хоть… минуту»
- Хорошо! Пусть так будет, как ты говоришь. Держи ключи,
Шамсиджан сунул руку в карман, вытащил ключи и уронил их.
- Не нервничай так, - съязвил бандит, - можешь оставить, я сам подберу.
- Нет уж, отдать, так отдать. – Отозвался камазист, подбирая вместе с ключами пропитанную солярой тряпку и бросая ее на бочку.
По тряпке бежал веселый огонек. Старый фокус. Вся троица отшатнулась.
- Ты что, офигел! – заверещал бандит.
- Уматывайте к матери! Сам сгорю, но и вам, шакалам… - Шамсиджан теперь держал тряпку в руке, гадая, уберутся ли бандиты до того, как рукам станет слишком жарко.
«Не смогу держать – взорву бочку, и хрен бы с ним»
- Брось тряпку! – орал амбал, - сдохнешь ведь!
- Он вряд ли. – Раздался спокойный голос откуда-то сверху. Говорили по-русски – А у тебя все шансы. Пушки на землю, три шага назад и лапки в небо.
Амбал резко повернулся направо и... три выстрела слились в один. Бандиты рухнули. Кто стрелял, Шамсиджан не видел, но ничего хорошего не ожидал. Какая разница, одни бандиты, другие… Тряпка начинала обжигать руки…
- Слышь, рулила, - раздался тот же голос, - ты не вздумай нас всех тут взорвать вместе со своим драндулетом. Никто тебя обижать не собирается.
- А чем докажешь? – водитель пытался подавить вспыхнувшую надежду. Всё-таки умирать категорически не хотелось…
- А собирались бы, так вместе с ними грохнули, - с какой-то скукой произнес тот же голос. – Соляра так быстро не загорается.
Сверху и сзади над головой водилы высунулась рука в толстой брезентовой рукавице, вырвала тряпку и отшвырнула подальше.
- И монтировкой зазря не махай, - заявил здоровенный русский мужик в камуфляже, спрыгнувший с бочки. – Давай лучше перекурим да побазарим.
Шамсиджан вытащил сигареты, угостил говорившего, прикурил от его зажигалки и глубокомысленно произнес:
- В самом деле, убивать не будете?
И только после этого понял: не будут…

Через полчаса он крутил баранку бандитской Нивы в сторону Ленгара. На соседнем сиденье лежал АКСУ, машинка, которую бывший сержант Воздушно-Десантных Войск Советской Армии изучил, как свои пять пальцев. Как сложится его жизнь в новом мире, Шамсиджан не имел ни малейшего представления, но одно знал точно: хрен кто сможет остановить его в Шамтуче…

Проводив машину взглядом, русский негромко произнес:
- Малыш Потапу.
- Здесь, - откликнулась рация
- Мы прищучили четверых ваших клиентов. Как понял?
- Понял. Минус четыре.
- Да. Конец.

Рядом с их БРДМ-2РХ стояла такая же. На ней старшим шел Сундуков.

ну шо я могу сказать по этому поводу.... Нам отмашку дали минимум на ТРИ книги в этом цикле... Вот так вот

О, поздравляю! Молодцы, теперь - пишите! Вдохновения!
Надеюсь, мы сможем читать в процессе?

в обязательном порядке)))

Окрестности Новосибирска
35 км Толмачевского шоссе
Андрей Урусов (Седьмой)

Пробка тут была. Когда-то. Несколько дней назад. Пока не навелись на тепло сотен двигателей головки ракет, и не завертелся над шоссе огненный вихрь. Дотла высасывающий кислород. И, обращающий в пепел все, что могло гореть….
БРДМка сначала проталкивалась, распихивая семью тоннами корпуса скелеты машин. Пока не уперлась в перевернутую динозаврью тушу «дальнобоя», лежащую поперек дороги.
- Возвращаемся? – Урусов ополовинил пластиковую бутылку, и пришел в себя уже окончательно. Сержант расположился в башенке. Бронемашина, казалось со стороны, словно принюхивается, постоянно поводя стволом пулемета вокруг.
- Назад сдаю. – Ответил Безручков, и прохрустел передачей. Давно не выезжала БРДМ за ворота бокса…. И невозможно вернуть за короткую ночь былую резвость…
- Давай-давай… - Задумчиво протянул Андрей. И похлопал по плечу сержанта, сидящего на операторском месте. – Соловей, что приборы?
- Приборы – хорошо! – Обернулся сержант. – Если все пашет нормально – превышение в пределах допустимых. Можно хоть голым ходить. И тут термобарическим били.
- Нормально они пашут… - Урусов снова прильнул к прицелу. – Зуб даю – нормально! Хоть и модернизировали, но принцип один. А я все эти ВПХРы наизусть помню. Хоть с жены сними… А вот что в допустимых - это не нормально…
- Почему? - Рядовой Поляков уже не мог чувствовать себя бесполезным грузом, которым, в принципе и являлся, по большому счету.
- Скучно потому что. Не придется тебе потом дезактивацией заниматься. С мыльцем и щеточкой. Очень уж увлекательно это. Медитация, однако. Поверь ветерану оршанецкому….
- Стоять! – Заорал вдруг Урусов, оборвав подкалывание рядового, и вдавил спуск пулемета. ПК осыпал внутренности БРДМки золотистым потоком гильз.
Безручкову несколько угодили за пазуху, и он проклял того идиота, который забыл кожух гильзоулавлывателя поставить. Себя, то есть.
- Что там? - Попытался перекричать грохот пальбы Соловьев, с бешенными глазами ухвативший АКС.
- Уже ничего. – Обмяк резко как-то Урусов. – Поляк, поищи, там где-то возле тебя цинка патронная. Ага. Молодец. Считай, что ты вчера блевал – мной забыто.
- Так точно, товарищ старший сержант! – попытался отдать честь рядовой, но стукнулся локтем об какой-то угол. И зашипел от боли.
- Устав не нарушай. – Урусов был на удивление спокойным. – А что про вчера забыл, так это про вчера… Соловей, что за бортом?
- СДЯВ не фиксируется. Фон – 25-26.
- Ништяк. Поляк, к пулемету! Я на минутку выскочу. Проверить надо кое-что.
Оставшиеся в машине переглянулись. И ни слова не сказали, пока Урусов не влез обратно.
- Ничего. Потом расскажу. – Отмахнулся от незаданного вопроса Андрей. – Вить, у тебя тут спирта нету в заначке? Мне бы себя привести надо бы. Да и за упокой принять надо.
Безручков молча передал армейскую флягу сержанту. Тот, не глядя, отвинтил крышечку, и запрокинул, натужно закашлявшись.
- Спирт на вдохе пить надо, салага…. – Откомментировал прапорщик. И отобрал у Урусова остатки.
Старший сержант отдышался кое-как.
- Поехали обратно. Тут трасса точно перекрыта. А через болото на «броне» идти – только жабей и лягушей напугаем и насмешим.

18 августа 2012 года
г. Айни, Таджикистан
Отдел милиции
Рахматулло Набиев

Рахматулло Набиев, сержант Айнинского отдела внутренних дел РТ сидел на месте дежурного, сосредоточив взгляд где-то в районе входной двери. Таджикский сержант пытался решить вечную проблему русских интеллигентов: «Что делать?». Получалось это у таджика так же плохо, как и у русских.
Из всех сотрудников отдела он остался единственным, кто еще являлся на работу. И сомнения в правильности собственного поведения глодали сержанта всё сильнее. Власти нет, указаний нет, бандиты наглеют с каждой минутой, противопоставить им совершенно нечего… Может, проще прихватить штатное, а лучше нештатное, оружие и сидеть дома? По примеру сослуживцев. Нет никаких гарантий, что пока он сидит здесь, какие-нибудь отморозки не потрошат его семью.
На улице зарычал и вскоре замолк мотор автомобиля. Хлопнула дверь.
- Ассалам алейкум, Рахматулло-ака!
Сержант опустил поднятый было автомат.
- Ваалейкум ассалам, Бахреддин-ака! Какими судьбами в наши края?
- Да вот, езжу, смотрю, думаю, как жизнь строится, что люди делают.
- И что увидел, полковник?
- Порядка нет, ака! Совсем нет порядка. Каждый бандит хочет беком стать! У вас поспокойнее… Ты на месте…
- Именно, что один. И то… Ходили слухи, Ахмет Ахмадов сюда идет. Вот до него и порядок. Думал, отделом остановим, а где он отдел… Разбежались, шакалы…
- Ахмет не придет, брат. Очередной казан плова оказался больше его желудка.
Сержант заинтересованно посмотрел на спасателя.
- И?
- Сердце не выдержало… А у джигитов его оказались слабые головы…
- Это хорошая новость, ака. Единственная хорошая за последнее время. Но это мало что меняет. Кто-то другой придет. Или наш капитан опомнится. Сам баши быть захочет…
- Что делать думаешь, сержант?
- Не знаю, Бахреддин. Просто не знаю. Если бы где-то оставалась власть, уже бы вышли на нас. Вот сижу, думаю…
- У тебя сколько детей, Рахматулло?
- Пять. Зухра шестого носит!
- Вот о них и думай, ака.
- Что может джигит без кунаков, Бахреддин? Уйти в горы? Один не прокормлю семью…
- Зачем один? Есть хорошая компания. Те, кто приласкал Ахмета…
- А своих перевез, полковник?
Скулы гостя затвердели…
- Не успел… Душанбе…
- Извини, брат…
Несколько секунд помолчали.
- Ты серьезно, Бахреддин-ака? Насчет гор.
- Да. Уйти можно прямо сейчас.
- Оружейка нужна?
- Не без этого. Лучше нам, чем бандитам.
Рахматулло задумался… Бахреддин - хороший мужик… Правильный… А к какой-то стае прибиваться, все равно надо. Пожалуй, это неплохой вариант. Вряд ли он приехал один…
- А если откажусь? Убьете?
- Кери хар! Ты совсем с катушек слетел, сержант! Отделение выпотрошим. Мешать будешь - свяжем! Убивать-то зачем? Ты никому зла не чинил!
- Держи ключи полковник. И зови своих ребят. Пойду семью собирать.
- Машину возьми.
- Есть. Здесь дождитесь. Я быстро…

Окрестности Новосибирска
Дорога к Центральной базе снабжения (ЦБС)
Роман Сундуков (Сундук)

Капитан Сундуков всегда любил ездить на броне. С Чечни еще. Несется туша БТРа по разбитой дороге, наматывая километр за километром на рубчатые шины. И кажется, будто не камни перемешанные с осколками под колесами, а речная гладь. И под тонкой тканью камуфляжных штанов вовсе не нагретый металл, а древесина палубы ладьи… И не десяток смертельно уставших солдат рядом, а под сотню лихих ушкуйников. И сам он, вовсе не капитан Российской армии, а атаман Ромка Сундук. С золотой саблей и бородой.
Вот только бородатыми тут были не атаманы, а всякие полевые командиры с прочими «борцами за веру и за баксы». И вскидывали вверх их боевые машины вовсе не волны, а фугасы…
Но все равно, любовь не проходила. Никак.
А сейчас – вообще все отлично складывалось. Дорогу на Центральную Базу Снабжения округа мехвод знал отлично. Если верить приборам, заражение было минимальным. Чуть ли не естественный фон. Который, вообще, в здешних краях слегка повышен. Поэтому, и сидел капитан на башенке, придерживаясь за пулеметный ствол.
И увидел препятствие раньше всех. Неудивительно, впрочем. Не увидеть сложно было бы. Как раз в низинке. Разведка-то на вершинку выехала, перед спуском. Воронка была метров полста в диаметре. По краям усыпанная серебристыми ошметками алюминия. Снизу заполошно заорал Михайлов, вопя что-то неразборчивое.
Щелкнули запоры люка. Тихонько загудел аппарат, поднимавший давление внутри БРДМки.
- Ну? – спросил Сундуков у испуганного рядового.
- Это! – все не мог слова вспомнить. – Уровень скакнул резко. Дозиметр чуть у ума не сошел еще бы немного, и вовсе бы расплавился! – для пущей убедительности, рядовой пучил глаза и пытался размахивать руками. В тесноте боевого отделения получалось у него плохо…
- Разберемся.
Капитан сдвинул Михайлова, и втиснулся на его место. Рядовой изогнулся в три погибели, но кое-как сумел переползти на командирское сидение.
- Действительно, резко. – хмыкнул Сундуков. – Жень, сдавай назад помалу. По команде – стоп!
- Принял. – буркнула спина мехвода. «Бардак», не разворачиваясь, начал отъезжать.
- Отлично! Еще лучше! – комментировал каждые десять метров дороги капитан. – Вообще супер! Женя, стоп!
Чуть качнувшись всем корпусом, машина остановилась. Сундуков, секунду помедлил, а потом ухватил рядового за куртку.
- Что же ты, контра, и гад ползучий, тормоз такой?! – ласково спросил капитан. – Мы же с отдаренными люками шли! И фон потихоньку рос! Что, выгнать за броню, да приказать кусочек «Трайдента» на память принести?!
Вот только от ласковости тона, Михайлову стало еще страшнее.
- Или просто в эпицентрик забежишь, да циферку показаний прокричишь, прежде чем мяско с косточек полезет?!
- Саныч.. – тронул его мехвод. – Не гони. У пацана сейчас сердце остановится. С перепугу.
- Сам виноват, если остановится! - отмахнулся капитан. – Женя, он нас чуть не угробил, ты это понимаешь?!
- Понимаю. – согласился старшина-контрактник. Они с Сундуковым в одном дворе жили. И на Пяндже вместе были. Вот и себе позволял старшина многое, до Войны еще даже. – Но не угробил же. А он щас помрет. Прямо тут.
- И хрен с ним! – запас злости явно начал истекать, и капитан понемногу успокаивался. – Помрет – за борт выкинем, скажем напоролись неудачно. Пулю поймал, с борта свалился. Подбирать не стали, потому что по нам начали гаубицы прямой наводкой лупить.
Рядовой сдавленно и вымученно улыбался, начав понимать, что никто его никуда не выгонит, а все это – не более чем для разрядки. Чтобы нервы раньше времени не перегорели.
- А ты чего лыбу давишь, товарищ рядовой?! – пошел на второй круг капитан. – Не волнуйся, вернемся в бригаду – придумаю позаковыристее чего! Жень, мы тут каким-нибудь Макаром объехать сможем?
- Как не смочь? Щас через перелесок. У нас проходимость отличная – проскочим напрямую. А там, огородами и к Котовскому.
- Какому – такому Котовскому? – насторожился Сундуков. – У них, что, снова руководство поменялось?
-Григорий Иванычу, который. – заржал старшина на всю БРДМ. – Красный командир и все такое! Выражение такое есть. То ли метафора, то ли аллитерация. Слово, помню, хитрое.
- Фразеологизм! – пискнул Михайлов.
- Ой, да вы шо?! – теперь уже капитан засмеялся во все горло. – Женя, и этот шлемазел будет рассказывать тебе, как последнему гою за метафоры.
Старшина подмигнул рядовому:
- У меня до Войны два сборника вышли. Лирика и все такое. А ты тут про фразеологизмы лепишь! Балбес. – и снова подмигнул.

Есть тапки, но пока на службе, кидать некогда. Завтра ещё раз гляну и отпишусь.
А три книги - это ГУД!

Добже, пан ротмистр, чекаймо)