swalka,

Ну реально, пробовал лично.
Стерженек 1мм в диметре, нагревал на газовой горелке, и быстро разводил руки. По молодости ещё удивлялся что стекловолокно получается совсем не хрупким и нормально гнется.

Самая простая установка выглядит так, допустим нужна шести-жильная нить. Два диска, (из глины) в шести отверстиях (на одном диске) закрепляются шесть стеклянных палочек. С другого конца палочки закрепляются в другом диске.
Печь для разогрева поднимается на высоту (5..6 метров) край обрыва там или вышка. Нагреваем конструкцию и отпускаем нижний диск, он падая, вытягивает все шесть стеклянных палочек - получаются стекловолокна. Потом, крутим (одновременно) верхний и нижний диски, закручивая стекловолокна в нить. Нельзя крутить только один диск, все таки у стекловолокна эластичность ограничена и будет с одного конца нить перекручена, а с другого недокручена.

Укорение величина постоянная, высота падения и начальный диаметр палочек подбираются опытным путем. Температура подбирается по цвету (вполне достаточная точность).

Можно добавить направляющие, чтобы диск не перекосило при падении, добавить стенки, чтобы ветром волокна не перехлестывало и так далее - совершенству нет предела.

Ещё раз напишу, сам принцип я проверял лично - работает.

Есть - стеклобетон. Например он позволит уйти от арочных перекрытий в строительстве.
Тетивы для луков и арбалетов. Можно использовать для усиления деревянных клеёных доспехов, и композитных луков.

- А нынче они чего требуют от покорившихся людей долин? - кого что, а меня интересуют детали.
- Осенью чтобы с полей привезли овощей и зерна. Зимой — битой дичи. Весной — шкурок куниц. Да помногу... - мужчина скривился, словно от боли. - Иначе же, говорят, станут ноздри рвать, - в глазах нашего гостя плещется ужас. - А летом чтобы и репы доставили. И рыбы свежей, - он вздохнул и с надеждой обвёл взглядом собравшихся.
Да, к устью Ивовой речки сила сошлась изрядная. Самое малое воинство от Зелёных Лягушек — два десятка крепких неандертальцев неприветливых обликом, обряженных в жилеты из стёганой кожи, похожих на те, в которых мы встречали Деревянных Рыб. Плетёные щиты, копьеметалки и палицы у поясов. На головах накручено из верёвок наподобие тюрбана сложное амортизирующее удар сооружение. Неандертальцы тут чистокровные, андертальскому взгляду непривычные, отчего сразу представляются чужаками, пугая даже чертами лица.
Сходное впечатление производят и охотники на мамонтов, прибывшие на нартах, в которые запряжены северные олени-карибу. У этих мужчин даже имеются арбалеты по одному на троих. Почему так мало? А потому, что заряжать это угробище нужно втроём, а носить — вдвоём. И стрелять приходится с сошек. Вообще-то — это оружие на крупного зверя, стреляющее, считай, копьём. В нашем случае — средство устрашения, потому что после каждого выстрела нужно ещё и тетиву сменить. Во избежание.
Венецианцы с круглыми щитами — самые многочисленные и организованные — тоже выглядят внушительно. То у одного из них, то у другого глаз мой выхватывает на поясах железные кинжалы с клиновидным лезвием, хотя, большинство по-прежнему вооружено боевыми мешалками. Ну а уж фанерные доспехи тупобычковцев — это вообще такой писк!
Три сотни воинов, обученных совместным маневрам — это огромная силища. Ну и, ясное дело, женщин в этот поход пригласить никто даже и не подумал. Не тот случай, сами понимаете.

Сергей, помните картинку Павла "доступная температура - общественный строй"? Если ей верить, то достижимость технологии из какого-то уровня должна подтягивать все остальное: и смежные технологии, и даже общественные отношения на соответствующий уровень. А вылезание своей цивилизации на более высокий уровень, чем окрестные племена, должно создавать "эфект Египта".

В такой точки зрения высокая связанность (организованность искусственными силами (чей-то личной волей)) общества увеличивается к капитализму-социализму, но к коммунизму/постиндустриалу существенно изменяет свой вид, на первый взгляд ослабевая обратно до натурального хозяйства. В этом свете, возможно, стоит жестко пропихнуть общество "вправо до упора", дав ему температуры эл. дуги? А там, как и в Операторе, искровое радио и прочие атрибуты? А все юные феодалы идут в ... песочницу. Навечно.

ЗЫ мне еще интересно, как Вы среагируете на идеи из "пути знахаря" Утолина

Египет технологически никого не превосходил - те же каменно-деревянные орудия, потом завозные медные.
Его коньком были надёжный источник пищи с двумя урожаями, огромное количество социализированного населения и изрядно отточенная иерархия управления.

Общественный строй вообще не связан с никакой температурой, он функция от традиций, веры, экономических и геополитических условий.
Выгодно и кошерно рабство - будет рабство.
Хоть в космической эре с температурами токомака.

Боюсь надеюсь, что токомаки при рабстве -- это ненадолго. Ибо "чукча, покорми собак и ничего не трогай"

Мы остаёмся на месте сбора. Во-первых, не вернулись разведчики, отправленные на поиски основных сил неприятеля. Во-вторых к нам продолжают подтягиваться силы из отдалённых мест. Лагерь приобретает обжитой вид, отряды разных родов отрабатывают совместные действия, приходят и уходят ближние дозоры, патрули то и дело приводят людей долин, решивших присоединиться к прибывшему на выручку отряду – то есть к нам.
Военные вожди, пользуясь случаем, гоняют народ то на построения, то на отработку, например, совместных действий в редколесье или в чащобе. То штурм наскоро сооружённого плетня устраивают, то его оборону.
Вдруг на месте, где чалятся лодки, вспыхивает потасовка. Пока я добежал – утихла буча, и пред ясны оченьки сбежавшихся на шум людей предстают три повязанных незнакомца, даже не так уж сильно помятых.
- Кто такие? - вопрошаю я грозно, поскольку, в отсутствие Тёплого Ветра все подчиняются мне.
- Люди Тигра, - отвечает верзила с несимметричной бородой. Кажется, ему из неё слева вырвали клок.
- Так они не наши, - встревает коренастый юноша из стеклодувов – «мониста» на его шее читаются однозначно. Даже, не будучи знаком с этим человеком, знаю, что сам он из Рода Волка, что бродит неподалеку от Пасечного. А вот на «человеке» Тигра знак различия чисто дикарский, связанный из разноцветных полосок кожи.
- И что, коли не наши, так сразу морду бить? – пытаюсь я настроить окружающих на миролюбивый лад.
- Ты чо, Топ! Это же супротивники наши. По ошибке пристали – думали, что это ихние тута стоят, а наряд, что лодки охраняет, сразу на них и навалился.
- Вон оно что! И откуда же вы плыли, Люди Тигра? И куда?
- Так к своим и плыли из дома, чтобы присоединиться к вождю Изогнутому Когтю. А сам я – Рысиное Ухо, - и смотрит гордо, как будто все на свете при упоминании этого имени должны замереть от восторга.
- Так вот, Рысиное Ухо, - отвечаю я ему в тон. – Плыви куда плыл, Когтю вашему привет передай и объясни, где меня искать. Нам, прежде, чем убивать друг друга, не вредно будет потолковать. Вдруг мы наш спор миром решим? Зовут меня Степенный Барсук, я при Северном Союзе Самостоятельных Родов шаманом работаю. Или вождём – это по обстоятельствам.
- А о чем же спор? – не теряется мой собеседник.
- О людях долин, - отвечаю. – Не надо нам, чтобы их данью обложили, обиды им чинили и к трудам принуждали.
Тем временем Уха этого отпустили, видя мирное течение беседы, а он, почуяв свободу вдруг бросился на меня со звериным рыком. Думал, видать, что, коли я шаман, то ни на что не гожусь. Я его через бедро бросил так, что дух из бедняги вышибло. Он с полминуты в себя приходил. Народ успел расступиться, давая место для схватки.
Так вот, отдышался этот Ух, поднялся на ноги, размахнулся, да как зафиндилил мне кулачищем своим в ухо. В заячье пришлось, что к кепочке приделано, потому что я, пока он удар проводил, и присесть успел, и солнечное сплетение у мужика отыскать, и кулаком в него хорошенько стукнуть. Опять мужик с минуту воздуха глотнуть пытался, а потом хватанул копьё из руки оказавшегося неподалеку Большой Корзины. Неудачно это он так порешил – не любит Корзина хамства, что и выразил ударом ноги в промежность.
Ухо снова повалился и даже заскулил. Откуда бедняге было догадаться, что в первых рядах зрителей у нас как раз лучшие рукопашники столпились? Он ведь первый раз оказался в подобной компании. Я уж думал, что инцидент на этом и исчерпается, но этот неугомонный снова оклемался и бросился вправо, туда, где люди расступились, пропуская вперёд мою матушку Стремительную Ласку. Она нынче в самом расцвете, но сложена миниатюрно. Вот, видимо и решил он не неё выплеснуть злобу, выбрав кого послабее. Тут и был ему конец, потому что… в общем, удар маминого кистеня и шесть сквозных проколов тела копьями недовольных подобным развитием событий зрителей – это семь раз смертельно.
Откуда взялась женщина в военном лагере? Так она шеф лучников. Ей полагается. Тем более, что на охоте ей по-прежнему, нет равных, а в нашем первобытном обществе подобная репутация поднимает статус человека настолько высоко… не знаю, с чем и сравнить-то из понятного людям двадцать первого века. Если бы я веровал – причислил бы её к пантеону в качестве богини охоты.
Стоял я и диву давался: судя по разговору – адекватный дядька. А на людей бросается, словно бешеный.

Парни из наряда, охранявшего лодки, тем временем, отпустили ещё одного из спутников покойного. Даже отступили чуток, словно подбадривая: мол, дерись! Тут же не пионерский слёт у нас, а военный лагерь, отчего тренировочные схватки – обычное дело. Даже травмы случаются. Поэтому простым и честным андертальцам показалось правильным продолжение случайно начавшегося раута.
Но этот человек, хоть и понял, чего ждут от него собравшиеся, лезть в драку не собирался:
- Священный Барсук! Ты просил передать привет Изогнутому Когтю. Мы с Желваком готовы сделать это, - обратился он ко мне.
- В добрый путь, - ответил я под дружный вздох разочарования толпы.
Невольно обернулся – да сюда вообще весь лагерь сбежался, распределившись по береговому откосу, словно в зрительном зале. Чисто, словно смотр устроили. У меня аж дыхание спёрло при виде такой силищи. И невольно вырвалось:
- Здорово, братцы!
- Здорово, Топ! - дружно и радостно рявкнуло три сотни глоток в точности по уставу. Если кто забыл, так «топ» - зайчонок по-андертальски.
А люди Тигра ещё шустрее заработали вёслами. Их челнок, словно подстёгнутый многоголосым воплем, пулей летел вверх по Ивовой речке.
Через два дня ещё один челнок пристал к тому же самому месту, но на сей раз обошлось без потасовки. Вождь Изогнутый Коготь ещё с воды доложил охранявшему лодки наряду, что прибыл для разговора.

***

Не стану долго рассказывать об этом визите, тем более, что оказался он кратким. Коготь потребовал решить спор поединком на палицах. То есть, кто победил, тот и остаётся хозяином Ивовой речки и земель по её берегам. Тёплый Ветер – а он у нас вождь, значит, ему и биться, - выбил дубинку из рук противника, заодно сломав ему обе руки. Левую пришлось ампутировать, а на правую сделали хороший лубок. Впрочем, бедолагу это не спасло – его потом добили свои.
Долблёнки, на которых Люди Тигра возвращались восвояси, проследовали мимо нашего лагеря через три дня. Мы молча провожали взглядами этих раскрашенных грязнуль. Большинство наших печалилось, что не удалось сойтись в открытом бою с этими людьми, но моя душа нежно мурлыкала. Понимаете, как бы ни были мы хорошо обучены и экипированы, но всё равно были бы потери, а хоронить своих – это для меня ужасно огорчительно. И ведь тут чуть не половина – знакомцы. Среди них - отличные мастера, авторитетные исследователи, авторы монографий по вымучиванию и вымораживанию глин, по жжению дубового угля и выгонке берёзового дёгтя.
Оплакивать их – это прощаться с результатами многолетних трудов. И ради чего? Ради удалой молодецкой сшибки?

***

Мы ещё немного постояли лагерем в устье Ивовой речки. Воеводы продолжали трудиться над боевым слаживанием, пользуясь столь представительным сбором людей в одном месте. В мирных обстоятельствах подобное, считай, невозможно, а тут даже от самых маленьких родов люди подтянулись, бывало и поодиночке. Они-то себя полагали нашими, а мы об этом могли и не догадываться. Попробуй ка, пересчитай древних людей, бродящих в диких доисторических лесах.
Дождались прибытия когидского казачьего воинства на пароходе. Нет, шёл он на вёслах, приводимых в движение казаками, но труба обжиговой печки выразительно дымила – у меня аж слёзы умиления выступили от такой милой сердцу картины.
Многие старейшины родов увидели тут друг друга впервые. Особенно впечатлён был праттский вождь из Шаны, тот, которому мы когда-то подкинули ячменя. По-нашему он объяснялся с заметным напряжением, но с вопросами приставал ко всем подряд. Без конца путал понятия «дух» и «бог», причисляя меня к числу последних. И, время от времени, надувался от гордости, осознавая свою принадлежность к великой общьности, столь дружно собравшейся защищать даже не своих, а просто соседей. «Мы, люди из Союза», говаривал он, общаясь с людьми долин – старейшины посёлков с Ивовой речки тоже зачастили в наш военный лагерь. Всё теребили себя за бороды и прикидывали: присоединяться, или погодить. К Союзу, имею ввиду.
Тёплый Ветер никого не уговаривал – он уже почуял на своей шкуре проблему управляемости нашей организацией из-за больших расстояний, и далее усугублять её не стремился. Хотя самостоятельность вождей снимала с него часть головной боли, но эта же самостоятельность частенько приводила и к результатам, далёким от запланированных. Чаще всего, это выражалось в избытке жратвы и том, что горшечные мастерские перекашивало на производство посуды для консервирования, отчего нехватку инструментов приходилось стойко переносить в тех местах, где шло строительство – дело в том, что керамические пилы довольно часто ломались, да и не они одни. А железо у нас выходило мягким. Мы ведь повторяли домницы с картинки из учебника истории, которую я видел ещё в своей прошлой жизни.
А тут подвалила ко мне Сизая, наотрез отказавшаяся оставлять без присмотра свою плавучую гончарню, на которой лихие когидские казаки помчались к месту сбора, и начала компостировать мозги натурально рассказывая о том, что у неё, видишь ли и сода, и поташ, и пушонка плавятся в тигле. А песок – не плавится. Но, если бросить его в расплав одной из этих субстанций, то он там растворяется.
- Ну и фиг с ним, - говорю, - с песком. Какая нам от этого польза?
- Тю, - отвечает мне эта многомужица, - сам же говорил, думать нужно, а не рефлекторно реагировать на раздражители. Смотри: - и протягивает мне вполне себе чистый кусок бесцветного стекла. То есть не мутную, заранее не скажешь какого цвета пластину с пузырьками внутри, какие мы до сих пор вставляли в оконные рамы, а настоящее, как из моей прошлой жизни, стекло.
- В общем, если похлопотать и хорошенько очистить все компоненты, то сам видишь, какая красота получается.
Вот так и утёрла меня бывшая ученица.

Со стеклом красиво получилось.

А стекло это прежде всего теплицы. Хотя голод вроде уже побежден, то тем не менее. Только для теплиц лучше всего подходит кварцевое стекло, оно ультрафиолет пропускает, и растения себя лучше чувствуют.

Потом раз – гляжу: молодые мужчины с мягкими ещё бородами друг друга за грудки хватают. Причем – никакого мордобоя. Зато ругаются – аж слюна брызжет. Оказываетс, это тупобычковцы с горшковцами спорят, чья бурса круче. А рядом три охламона стоят и ухмыляются. Вот у них я и спросил, чего это они такие стеснительные. Оказалось, это парни их Гороховки, моего дяди Глубокого Омута выученики и помощники. Один из них и молвил слово мудрое:
- А пущай завтра о полдень мы снова сойдёмся, да поглядим, кто кого шибче удивит.
Это, на моё понятие, он соцсоревнование объявил. Народ сразу и повёлся – простодушные древние люди слабы на «слабо». Особенно молодые.
А удивили всех, разумеется, гороховцы. Они на ручье выстроили водяные часы с деревянным боем. В аккурат в полдень и бумкнуло. А я как увидел, что тень от палки пришлась в это время в аккурат на заранее захлёстанный колышек, так сразу же вспомнил, что ничего ни про звёзды, ни про светила небесные никому не рассказывал. Даже про то, что географическую широту можно по полярной звезде определить.

***

- Что дальше делать будем, Зайка? – это меня Жалючая Гадюка спросил. Вожди как раз сошлись в удобном месте, чтобы держать совет. О чём совет? А о чём получится. Раз уж всё равно собрались в одном месте, так почему же не потешится многозначительным разговором? Хотя, по глазам вижу – никому ни от кого ничего не нужно, и вообще – любые спорные вопросы отсутствуют напрочь.
Всем нравится дружно собраться вместе, чтобы ввалить любому, кто решился побеспокоить кого-то из соседей. Это меня тоже устраивает, но из истории, не здешней, а той, которую изучал в школе в прошлой жизни, я знаю – мирного времени в мире не было практически никогда. И, если не похлопотать, обязательно откуда-нибудь припрётся некто решительный, сильный и многочисленный, чтобы потеснить нас, или покорить, или уничтожить – это сильно зависит от вкуса завоевателя.
Опыт последних лет подтверждает данное положение: Деревянные Рыбы, пратты, Люди Тигра – всё это присутствующим известно и без меня. Поэтому я и завожу разговор сразу о главном. О том, что сбор информации о соседях – залог успешного предотвращения подобных инцидентов. То есть – главной заботой следует полагать разведку. И местность на карту класть, и людей, что не ней живут, изучать, и сведения о них добывать.
Плакса меня сразу поддержал, заодно доложив, что тупобычковские скампавеи необходимо срочно передать когидцам. Тогда он дальше пройдёт вниз по большой реке. На что Сизая заявила, что, если бы Дальний Бросок не поскупился и выделил ей побольше мужей, то она бы на своей плавучей гончарне сама бы туда наведалась. Так что разговор быстро перетёк в конструктивное русло, и вскоре решение о возведении фактории на волоке из нашей речки в реку, текущую на юг, тоже было принято. И поручили эту работу каменщикам Карасика.
Я потом долго почёсывался, оплакивая своё желание возвести у себя в школе обширный тепличный комплекс.

***

Про свои затеи с отбором людей по природным склонностям, я рассказал только Тёплому Ветру. Нет, в тайну лабиринта я его не посвящал – в общем виде вопрос объехал. Он же сказал, что паренёк, которого я к нему направил, хорошо ведёт записи и никогда не путает, на каком свитке что отмечено. То есть, по всему выходит – с ним я не ошибся.
Разъезжались мы без особой поспешности, казалось даже, что люди не слишком покинуть место, где столько интересного, чтобы вернуться к повседневности. А мне радостно было оттого, что перед Союзом удалось поставить важную общую цель – изучение окружающего мира, если не прибегать к шпионской терминологии.

Весело!

Спасибо за продолжение.

sova, Ziraenna, и Вам спасибо за поддержку.

Разъезжались мы без особой поспешности, казалось даже, что мужчины не слишком торопятся покинуть место, где столько интересного, и не так уж сильно хотят вернуться в лоно семьи к повседневным заботам.
А мне радостно было оттого, что перед Союзом удалось поставить важную общую цель – изучение окружающего мира, если не прибегать к шпионской терминологии. А у меня голова переключилась с размышлений о высоких материях на вполне конкретные проблемы, связанные с развитием ремесленного производства. Я вспомнил о ветряных мельницах, водяных колёсах, об устройстве простейшего поршневого насоса и клиноремённой передачи, долгое время верой и правдой служивших человечеству.
Поэтому, вернувшись домой, первым делом написал трактат о том, как взять силу у стихий и передать её туда, где в ней надобность имеется. Мы его, трактат мой, размножили оттисками на глиняных табличках аж в двадцати экземплярах и разослали во все концы нашего Союза. Заодно и изготовление клише отработали. Да, труд был изрядный — а в каменном веке вообще ничего запросто не выходит, потому что никаких толковых технологий всё ещё нет. Только самые простые — берёшь, и делаешь руками то, что требуется. И вообще — оснащение мастерской — дело рук работающего в ней мастера. Так я хотя бы озабочусь предоставить человеку толковое руководство к действию. На пяти лис... плитах, конечно. С рисунками... э-э... собственно, одни сплошные рисунки с подписями там и есть.
Помяну ещё одно последствие нежданного сборища на берегу Ивовой речки, которое произошло из-за того, что Людям Тигра вздумалось нагнуть под себя людей долин. Заработала регулярная почтовая линия. Не сразу, ясное дело, а тогда, когда охотники на мамонтов подготовили достаточное количество каюров — оленей у них хватало, а вот управляться с ними никто кроме них самих не умел. Не реже, чем раз в неделю Противноводская контора обменивалась корреспонденцией с Горшковкой через долину Соек и памятный мне перевал.

Глава 17 Прогресс с нажимом

Желание построить паровой двигатель сильно сдерживалось качеством имевшихся в моём распоряжении материалов. Начну с меди, которую выплавляли к северу от Когиды. Она была отвратительна. Не Когида, а медь. Одновременно мягкая и хрупкая, не отжигающаяся, не гнущаяся даже толком — то есть могла в любой момент сломаться.
Что касается латуни — сплава меди с цинком, то она действительно не темнела со временем, радовала твёрдостью, отливалась, точилась, но тоже не ковалась и не прокатывалась. Что-то чугуноподбное вышло по свойствам. Лемехи и косы из неё получались, но хуже, чем из железа. Зато на заклёпки она не годилась — не хватало ншим сплавам вязкости.
Я заподозрил, что какое-то вещество загрязняет медь но, как от него избавиться не имел ни малейшего представления. Решил попытаться сыграть на разной плотности материалов и долго держал расплавленную медь в тигле, стараясь её не беспокоить, и только потом дал ей постепенно остыть. Да так и оставил в печи, потому что у меня разболелась голова, во рту появился сладковатый привкус, какой случается при отравлении медью. Я после этого долго недомогал и ничего кроме молока не мог даже взять в рот. Подозреваю, что тупобычковские мамки в этот период мне и от деток своих немного уделяли, потому что сколько там надоишь с пяти коз при моих-то аппетитах?
В общем, думал дуба дам, но как-то оклемался. А потом с месяц не мог заставить себя подойти к несчастному тиглю. В руки я его взял только надев толстые перчатки и не дыша выскочил на открытый воздух — специально выбирал ветреный день. Ну и расколотил этот горшок о камень. Поглядел на остывший слиток — а там чётко видно расслоение двух металлов. То есть часть можно сразу в отвал выбрасывать, зато с другого края вполне приличная медь получилась, ну а то, где не пойми что — это на повторную сепарацию запускать.
Металл-загрязнитель я тоже трогать опасался. На всякий случай бросил его в лужу с головастиками, а они возьми и сдохни. Так что, не знаю, прав ли, но для себя обозвал я эту пакость мышьяком. Вот как-то так в голову стрелило. Ну а уже после принялся соображать, как со всем этим работать. Чтобы и вытяжка была, и приток воздуха от работника заразу отгонял. А, поскольку подходить для подкидывания угля было боязно, так и горелку изготовил для жижи, что из каменного угля вытапливается. Она густовата, конечно, зато её много и горит она жарко. Только возить далеко. Ну не бывает, чтобы всё удобно получалось.
Так постепенно сделал и медь сносную, и латунь вполне приличную. Жаль только, что одного из помощников, ассистировавших мне при первом эксперименте, не выходили. Хороший парень был.
Вот так наука приняла свою первую жертву.
Уже потом в Когидской области, когда внедряли мы этот способ очистки меди, тогда я заранее беспокоился о правильной вентиляции, и обо всём остальном, хотя, народ, работавший с медью, выглядел неважно — видать, успели люди надышаться металлических испарений. Ну да мы всё это поправили.
Дальше с медью и латунью уже можно было подумать и о создании тепловой машины. Как я намучился с клапанами! Как намаялся с трубами! А с котлом сколько проблем! Для изготовления чуть ли не каждой детали приходилось или оснастку придумывать, или приспособу ладить или целый станок изобретать. Когда это чудо начало крутиться, я думал: «Ну всё. Теперь вздохну свободно».
Не тут-то было. Детище наше обладало парой чудесных свойств. Вернее, одним чётко связанным комплексом из двух следующих друг за другом событий. При попытке нагрузить вал обязательно где-нибудь происходила поломка. А, после её устранения машину начинало трясти при работе, отчего она опять ломалась, но уже совершенно в другом месте. У меня уже сынок подрос и стал принимать участие в доводке этого чуда техники, когда, наконец, удалось прокатиться на лоханке, приводимой в движение самой настоящей машиной.
Посему, заклинаю: если кого-то угораздит, как меня вляпаться в каменный век — не вздумайте строить никакого мотора. Ещё неизвестно, выйдет ли, но жизнь эта затея отравит наверняка. Хотя, признаюсь честно — никакого восторга по поводу постройки паровой машины не было. Медь и латунь стали использовать для пряжек и застёжек-крючков. Вот где действительно получилась революция! Одежда начала приобретать знакомые моему глазу рациональные контуры.
Спросите, отчего столь много времени заняло у нас строительство паровика? Начнём с того, что сам я ничем подобным никогда не занимался, поэтому, думаю, сделал все возможные ошибки. Одной из них было стремление увеличить диаметры цилиндров и поршней, а также, сразу сделать машину тройного расширения, что многократно усложнило управление клапанами. Ну да с клапанами – это полбеды, а вот с большим диаметром – просто горе какое-то. Или поршень в цилиндр не затолкаешь, или пар свистит в зазор между ними, потому что обе детали имеют эллиптичность. В конце концов остановился я на трёхдюймовом диаметре для первого цилиндра и пятидюймовом для второго, а от третьего – отказался. Компоновка по V-образной схеме под углом в девяносто градусов исключала наличие мёртвых точек, а решение давить на поршни паром только с одной стороны, упростила кинематику до привычного коленвала.
Вот на этом варианте мы и остановились. Не уверен, десять лошадиных сил наша приблуда развивала, или двадцать, но винт крутила уверенно и очередной «Мокасин» отлично вытягивала против течения. Километров двенадцать в стоячей воде – совсем неплохой вариант для каменного века.
Спросите, чего это я путаю дюймы с метрами? Так уж получилось, что первой мерой у нас была пядь. Фут, состоящий из двух пядей и локоть – из трёх. Шесть же пядей я назвал метром. А дюймом – шестую часть той же самой пяди. Понимаете, с одной стороны, рассказывая сказку о Дюймовочке, я должен был обосновать выбор имени героини. А с другой, пожелание трёх футов под килем, тоже следовало сделать понятным древним людям. Остальные же термины – нашенские.
Котёл же мы поначалу пытались соорудить железный, что, признаюсь, было непросто. Никто ведь пока достаточно больших листов прокатывать не умеет, да и не из чего – с каждой-то плавки всего несколько килограммов железа выходит. Ох и настучались мы молотами, чтобы эти куски сковать в монолит, а потом прокатать. Только фигня получалась – пока собьешь болванку – чуть не половина уходит в окалину.
Я тогда даже домну построил, чтобы сразу хотя бы сотню килограммов металла выплавить. Знаете, получилось. Но только вышел чугун. Из него только сковородки получаются. Потом ещё плиты печные, вьюшки, заслонки, дверцы и даже котлы стали отливать. Но не паровые, а обычные, для приготовления пищи. А паровые быстро лопались. В общем, намучились и, в конце концов, тоже из латуни сделали.
Крепко мы двинули технический прогресс. Те же латунные гвозди теперь используют при возведении тесовых кровель. Слепень как раз провёл работы по цементированию стали, и в обиход вошли весьма приличные ножи, топоры, буравы. Я, когда сообразил, что вокруг появилось довольно много мастеровитых умельцев, знающих и буквы, и цифирную премудрость, так внутренне возгордился, что чуть не лопнул от гордости.

Медь с мышьяком - сама по себе мышьяковистая бронза.

Ага. На неё я и намекнул. Это не очень хорошая бронза.

Нормальная бронза.
Лучше, чем медь.
Сомнительна также обработка расслоением.
Мышьяк при нагреве невыносимо пахнет чесноком.

Это, смотря для чего. Для меча, конечно, лучше.
Где-то я об этом читал.
Но лучше его не нюхать.

Глянул, к ликвации склонны оловянные и свинцовые бронзы, из-за громадной разности в температуре плавления с медью.

swalka, я тут, разбираясь в бронзах, на любопытны текст "наехал".
http://taina-vz.narod.ru/taina2_9_7.html
Не могу оторваться.

А... забыл помянуть. Мышьяк вообще не плавится сам по себе. Он, зараза такая, сразу возгоняется при атмосферном давлении. То есть Зайка вообще чудом жив остался. А что от слитка отделилось - ума не приложу.
Но мышьяк он из меди "изгнал".

Ну, про вырождение давно уже поздно.
На сегодня, при отсутствии естественного отбора только жесточайшие меры евгеники вернут человечество к оптимуму.
Проверка генома, подбор пар, выбраковка, приоритетное размножение лучших.
Стерилизация.

Боюсь, без автократичной жесточайшей власти этого не достичь.
Один, вон, уже пытался. Не развяжи войну - мог достичь выдающихся результатов.
А так угробил два народа, свой и наш.

Зато другой создал олимпийское движение. Тоже, своего рода, система отбора.
Ну да на эту тему рассуждать - это не Зайчонка уровень. Я ему от такой напасти уже подкинул рояль, связанный с местной традицией межполового общения. Если сумеют сохранить - вырождение им не грозит.

А как там поживает геноцид праттского народда плодововыгодной бормотушкой? Они вроде с юга, должны уметь мак выращивать? Ответка опиатами не прилетит, не? Да, и как там насчёт освоения ГГ техники дистилляции?

Спирт он из морошки давно гонит для медицинских целей. А про бормотуху позднее пойдёт речь... хотя, уже ведь выкладывал на Дружине. В общем, применяют её для развязывания языков нештатным осведомителям.

А почему из морошки? Не та ягода, чтобы её обильно росло и можно было на спирт пускать.
Настаивают - это да.
Да и по какую сторону они Кавказа уже?
Судя по треку, уже на Тигре или Евфрате.

Из морошки он гнал, когда жил на севере, где других сахароносов не знал. Сейчас это уже непринципиально - есть и малина, и другие ягоды. Нарочно перестал это подчёркивать, а то весь сюжет растаскается на технические детали.
И без того избыточно о технике пишу... а женщины, между прочим, про деток просят и про семейные отношения.

Да чё там этих деток...
Сами вырастут.
А вот хороший аппарат с конденсаторами и фильтрами сам не появится.
Ещё дрожжи дикие надо подбирать, чтобы выход хороший был.
Забот полон рот.

Надо, конечно. Но повторяться неохота - я про это в другой книжке уже писал.

- Директор! Скампавея идет вниз по речке! – я нехотя оставляю размышления о моменте вращения и концентрирую взгляд на запыхавшемся мальчишке.
- Наша скампавея?
- Наша. Но люди чужие. Мы пни жучками заражали, а она как раз возьми, да и вывернись из-за поворота. Вот учитель меня и послал ложком, потому что я быстрее всех, - парнишка смотрит на меня гордым взглядом, ожидая похвалы. Деваться некуда.
- Молодчина, Стриж. Отдышись.
Куда там, отдышись!
- Говорящий с Духами дал мне взрослое имя! – вопит пострелёнок, сверкая босыми пятками.
Я же подхожу к висящему под перекладиной билу и подаю сигнал: «два-один». Ну да, принцип тамтама. Дежурный на астрономической башне репетует его – значит скоро потянется народ из окрестных слобод. Эта простая команда призывает мужчин вооружиться и собраться. Где собраться? А там, откуда раздаётся зов.
По пути к пристани захожу домой, надеваю фанерную кирасу и шлем из бычьих черепов в приделанными к нему берестяными заячьими ушками. Ну вот я и на месте, на мостках. Как раз пристала лодка, гружёная связками ситника. Ставлю подростка из её экипажа повторять сигнал призыва на висящем здесь биле, а сам выслушиваю доклад от прибежавшего с башни наблюдателя:
- Скампавея, что ходит к посту на южном волоке возвращается в неурочное время. Больше десятка человек на ней, одетых по-праттски, и наших трое. Значок на мачте не поднят.
Уже понятней. Ребята везут опасных гостей. Просят быть начеку. Так начеку и есть. Всхлип распоряжается установкой двух станковых арбалетов на крыше вёсельного навеса. Команда молодых мамок в полном доспехе с копьями и ростовыми щитами перегородила дорожку, ведущую от пирса к постройкам школы.
Я не оговорился. Именно дорожки, мощёные камнем. Ровные, пригодные для катания тачек и тележек, обрамлённые где бордюрами, где парапетами. Они у нас уже повсюду и до окружающих слобод дотягиваются, потому что чего только не приходится возить туда-сюда.
От мельницы, вижу, рысит полудюжина копейщиков. Огородный класс тоже подтянулся, сменив мотыги и рубища на луки и доспехи. Подоспевший первым учебный класс первородок Всхлип уже отправил «в расположение». Во-первых, сигнал «два-один» не предполагает приглашение женщин. Во-вторых, они тут вообще, прежде всего, для оздоровления и, первым делом, должны кормить и пеленать, а упражняются исключительно для того, чтобы вернуться в тонус.
Подтянулись кожевники, прирысили стекольщики, столяры равняют ряд… впрочем, это я по лицам угадываю, потому что строй общий. Суровые мужчины грозно сомкнули щиты, прикрывая ими лучников. Женщины несколько портят эту величественную картину, поскольку тоже ополчились и заняли места в заднем ряду. Плотно сомкнутом и грозном, если честно. Тычинка наводит там порядок, заботясь о том, чтобы всем было хорошо видно происходящее на пристани.
Скампавея вылетела из-за поворота. Видно, что чужаки сидят за вёслами, а правит судном кто-то из наших. Пока идут маневры причаливания, ко мне подошёл Всхлип, и ещё пара мужчин в клетчатых набедренных повязках приготовилась принять швартовы. Вот они взяли петли на багры и накинули их на концы торчащих из настила брёвен. Перебросили на борт дощечку с нашитыми поперёк планками.
- Здорово, Топ! – по уставу приветствовал меня кормщик из наших. – Депутацию привёз от праттов, знакомься. Старшим у них Хас, только по-нашему они ни петь, ни читать. Мы с ними через Бруна объясняемся.
Брун – это взятый нами много лет тому назад «язык». Как-то он постепенно прижился и охотно помогает мне с виноделием – мы в последнее время спирт гоним из яблок, заодно и уксус получаем для кулинарных надобностей. А он при бродильных кувшинах главным надзирателем работает. Ну и службу воинскую несёт в свой срок, как и все жители Союза. Впрочем, у нас тут обучается в школе и несколько нижнереченских праттов. Вот их-то Вхлип и скликает, приглашая подойти поближе.
- Я – Степенный Барсук, Говорящий с Духами от имени Северного Союза Самостоятельных Родов, - представляюсь я по полной форме. – Рад приветствовать вас на щедрой Тупобычковской земле. И спрашиваю – зачем вы здесь.
- Мы ищем земли для себя, - переводит Брун ответ.
Понятно. Завоеватели-переселенцы пожаловали.
- Сколько вас? – сразу беру я быка за рога.
- Столько, сколько листьев на дереве, - отвечает гость.
Опять понятно. Несколько тысяч, но сосчитать толком никто не удосужился. Это, кстати, не головотяпство – просто нужных числительных никто из прибывшего племени не знает.
Я осматриваю прибывших придирчивыми взглядами. Крепкие мужчины, одетые в тканые «штопкой» безрукавые платья. Голые ноги по-летнему босы, хотя, на ступни Хаса накручены какие-то, то ли лапти, то ли сандалики из ремешков. Волосы заплетены в косы. На поясах подвешены палицы, в руках копья с обсидиановыми наконечниками.
- Багаж у путников есть? – обращаюсь я прямо к кормщику.
- Не-а! Только сумочки на поясах. Разведка, сам понимаешь.
Брун ухмыляется и смотрит вопросительно: «Переводить или не переводить?», - выражает его взгляд. Киваю.
Хас выглядит не то, чтобы смущённым, но настороженность во взоре заметна.
- Ладно. Ступайте в мыльню, ополоснитесь с дороги. Потом устроитесь с ночлегом, передохнёте чуток, а на ужин вас позовут. Оружие лучше сложить в том помещении, куда на постой определились. У нас не воруют и не шибко любят, когда гости грозно выглядят. А я вас покидаю. Нужно главного вождя уведомить о прибытии столь любопытных визитёров.
Предводитель прибывших праттов рассматривает что-то за моей спиной, а потом озадаченно спрашивает:
- Так это не главное селение Союза? И это не вся ваша сила?
Ага, сработала демонстрация организованности и способности к быстрому переходу в состояние боевой готовности.
- Нет, - отвечаю. – Это те, кто был поближе, сбежались поглазеть на новых людей. А, если все исполчаться, да соберутся, так им на этом берегу просто места не хватит. Но на это потребовалось бы не менее трёх дней.
Брун усмехается, переводя мои слова. Он уже понял, что я несколько лукавлю, хотя, прямой лжи и не признёс.
Вообще-то, отношение к вранью у древних людей весьма негативное. Имеется ввиду, в своём кругу. Когда-то я смотрел фильм про индейцев времён конкистадоров, в котором успешный охотник обманул своего простодушного соплеменника-недотёпу, и тот намазал свой орган размножения чем-то жгучим. А остальные веселились, когда тот страдал от боли. Так вот! Враки это! Племена, где подобные поступки поощрялись, быстро вымерли.
Впрочем, в том фильме они и вымерли. В тот же день, кажется.
А вот обманывать врага считается достойным поступком. И сейчас население наблюдает за моим поведением, чтобы понять, как отнестись к визитёрам. Впрочем, в рядах женщин обсуждение данной проблемы происходит оживлённо. Кажется, не дадут гостям растеряться в бане. И научат, и помогут, и спинку потрут.

Засомневался я что-то. Такое ощущение что ГГ до сих пор не выучил из язык. Если это так, то странно это . Язык вероятного врага нужно знать. Учитывая обстоятельность Зайца в это как то не верится или нужно обоснование.

Согласен. Но руки у человека не дошли. Он у ннас не верх совершенства.

Завтрак в школе проходит не слишком организованно. По жёсткому расписанию у нас только военное дело и собирательство. Даже занятия по рыболовству и охоте, и те проводятся в разное время и в разных местах. Ну и шитьё с кулинарией преподаются в аудиториях по графику, но им посвящено не так уж много академических часов, так что погоды они не делают. Ремесленные классы разбредаются по слободам очень рано, как и свинопасы с огородниками.
Зато вечером обеденный зал полон. Тут, как в школе магии из книжки, четыре длинных стола для учеников, и довольно обширный стол для преподавателей. Впрочем, рассаживаются люди произвольно, а я поглядываю, кто как кучкуется. Замысел распознать людей по их природным наклонностям так и не покинул моей головы. У нас и общежитий тоже четыре штуки, каждое с просторной гостиной для занятий или общения. Расселяются туда тоже по собственному выбору – коли нет у меня распределяющей шляпы, то остаётся положиться на человеческие предпочтения.
Знаете, бывает, что и переселится кто. Не так уж редко это бывает. Но связи между способностями или предпочтениями, и выбором круга общения я не улавливаю. Скорее, ребята сбиваются в стаи, где просматривается и вожак, и его окружение, и исполнители замыслов. Всё это делается, надеюсь, абсолютно свободно. Во всяком случае, уловить признаков принуждения мне ни разу не удалось.
Понимаете, слабых принято унижать. Не маленьких, а именно слабых и безвольных. Так вот их-то Всхлип и тренирует особенно жёстко по части владения оружием. А потом сводит в спаррингах с обидчиками. Может в трудный поиск парой отправить, или загнать на полосу препятствия, требующую совместных усилий при прохождении. Понимаю, это несколько армейская педагогика, ну так и времена нынче суровые. Не гуманные они.
А тех, кто обижает малышей или девочек, вообще прибить могут. Это из родового строя в менталитет накрепко захлёстано. Другое поведение быстро приводило к гибели всю группу, в которой заводился любитель покуражиться. Да уж! Мощный фактор естественного отбора крепко способствует улучшению человеческих качеств.
Сегодня за ужином у нас присутствуют гости. Кулинарный класс отлично поработал и теперь ребята и девчата в белых колпаках встревожено вглядываются в лица едоков. Зачем им колпаки? А чтобы сразу было понятно на чью бестолковку вываливать пересоленное, подгорелое или полусырое. Повторюсь – отвечать за свои действия в этом мире приходится с того мгновения, как только начинаешь хоть что-то делать.
Или Вы думаете, что с пуском пароходов по большой реке люди сразу сделались добрыми и ласковыми? А вот и нет. Умение читать не делает человека гуманистом, потому что для этого нет самого главного условия – книг, написанных великими просветителями. Так что открутить голову птичке, чтобы пожарить её, даже самому маленькому ребёнку, это всё равно, что почесаться. И об этом нельзя забывать ни на секунду.
Хас поглядывает на то, что творится вокруг, и помалкивает. Видимо, переваривает новые впечатления. А вот его спутники то и дело пересмеиваются, вспоминая о чём-то.
- Обсуждают впечатления, полученные в результате знакомства с банщицами, - объясняет мне Брун. – Признаться, решительность женщин оставила у них неоднозначные ощущения. Говорят, что не поняли, кто тут кого того самого.
- Ты растолкуй парням, что это, вообще-то, парное действие, при котором учёт пожеланий партнёра приводит к наилучшему результату.
- Да я им сразу это пытался втолковать, но они – словно глухие. Для них это – доказательство мужественности и силы.
- Тупые, - вздыхаю я. – Надеюсь, ты им показал, как можно продемонстрировать эти качества наилучшим образом?
- Ну уверен, - краснеет толмач. Всего-то два раза и получилось.
Похоже, что-то в мыльне пошло не так. Жаль, что я не присмотрел, а со слов разве поймёшь!? А вообще-то, надо бы мне придумать, чем занять посетителей, пока съедутся вожди.
- Скажи мне, Хас, сколько деревень нужно построить, чтобы поселить в них идущее сюда племя? – и подаю ему чашку со счётными камушками.
Вождь шевелит губами, складывая перед собой несколько кучек. Ребятишки, сидящие за ученическими столами, прыская, косятся на это чудо – тут давно все считают в уме. Многие – до тысячи.
- Сколько людей в самой большой деревне? Продолжаю я допрос. – А сколько в самой маленькой? Сколько мужчин? Женщин с детьми? Какую пищу они обычно едят?
Многие детали я могу и вычислить, покольку знаю, что половина мальчиков и треть девочек в этом мире умирают в первый год жизни. Знаю, что супружеская верность для этого народа – норма. Для женщин. К мужчинам это не относится. Однако, не забываю расспросить и о богатстве, чтобы удостовериться, насколько глубоко внедрилось в сознание людей понятие собственности.
В принципе, картина не такая уж удручающая. От двух с половиной до трёх тысяч новых ртов мы без особого труда примем на довольствие до первого урожая. Поддержим и семенами, и инвентарём, и тяглом. Почему я такой добрый? Хе-хе. Слушайте дальше.
- Почему вы снялись с насиженных мест и отправились в путь, разыскивая новые места для своих поселений?
- Люди царя Кроппа стали заставлять нас отдавать половину урожая. А земли наши родят не так богато, как раньше, - что же, картинка понятная.
- Этот царь, он какому-то храму служит? – продолжаю я уточнять детали.
- Жрецы двух храмов Ветра, храма Луны, и храма Воды не перечат этому человеку, потому что его охотники жестоки с непокорными.
Вот так-то. Нашелся собиратель землицы праттской под свою сильную руку. Дотянется ли он до нас – кто знает? Но бросать против него своих любимых учеников – ремесленников и исследователей, я не имею ни малейшего желания. Так что за ласку и прокорм прикупить полутысячу крепких мужчин, готовых, защищая свои семьи, защищать и нас, это на мой вкус, невеликая трата. Хлопотно, но не смертельно.
Надеюсь, мою точку зрения Вы разделяете?
- Что же, Хас, теперь мне будет, что рассказать вождям, когда они приедут сюда. Пока же длится ожидание, свожу тебя в место Духов, чтобы понять, будут ли они милостивы и к тебе, и к твоим соплеменникам.
- Нам покровительствуют боги, - во взоре вождя заметно высокомерие.
- Ваши боги вряд ли станут ссориться с нашими духами из-за горстки людей, - замечаю я глубокомысленно. Это я так перефразировал поговорку про то, что в чужую Тулу со своим самоваром не ездят, а в волчьей стае гавкать – дурной тон.
Надо же дать человеку настрой на то, что или мы тут мирно уживёмся, если они примут наши правила. Или этому племени места тут не отыщется.
- А эти духи, они поговорят со мной?
- Не знаю. Они редко являются к людям. Но между собой могут и обсудить твоё поведение. А я подслушаю.

***

Лабиринт мой теперь заметно сложнее, чем был поначалу. В нём уже погибло двое. Девочка, не умевшая плавать, и мальчик, скончавшийся от испуга, когда под ним провалился пол. Мне ужасно жалко обоих – они подавали большие надежды. Но переделывать эти участки я не стал. Почему? Наверное, потому, что десятки других испытуемых преодолели эти места без вреда для себя. То есть основное своё назначение это сооружение выполнило – исключило слабые элементы.
Далеко не всех я подвергаю этому испытанию, потому что многие проявляют свои склонности достаточно ярко и в менее сложной обстановке. И без того слушок о месте, где обитают духи, уже циркулирует – не все одинаково крепко держат язык за зубами. Кстати, многие части я сильно усовершенствовал. Скажем, блокировав одну дверь и, изменив направления открывания пары других, легко изменить контуры основной части маршрута, подключить к задаче захлопывающиеся аппендиксы, заставить по три-четыре раза возвращаться в одну и ту же точку… Мы со Слепнем много чего напридумывали.
Ну да, с тем самым, что был тут первопроходцем. Он нынче здесь, потому что у нас на очереди мартеновская печь, про которую я только и помню, что в ней из чугуна варят сталь. А как – ума не приложу. Но пламя из неё видно боку – это я по телевизору видал.
Знаю, что туда можно подбросить разные легирующие добавки, а потом длинной железякой проковырять снизу дырочку, из которой потечёт расплавленный металл. Если кто-нибудь знает об этом больше, ума не приложу, на какой адрес писать.

- Не уверен, - краснеет толмач.

Спасибо за продолжение