Капитан Романо и Сергей - Беркут
-Ну и чего они, решили? – вышедший из портала молодой человек подошел к невысокой поленнице, на вершине которой устроился худощавый подросток.
Паренек , не прерывая своего занятия - подбрасывания в воздух мелкого камешка - кивнул:
-Ага. В пиратов играть будут.
- В пиратов? Это хорошо. У тебя и одежда подходящая, -хохотнул мужчина.
-ДИМА! - возмущению парнишки не было предела . Его новая кожаная куртка превратилась в какие то лохмотья , штаны покрылись разноцветными заплатками, длинный изогнутый кинжал стал шпагой с причудливым эфесом, а рядом, на поленницу упала широкополая черная шляпа, украшенная белым орлиным пером.
-Ладно, не злись, - мужчина протянул руку и взял шляпу . – Это мне.
В тот же миг и его одежда претерпела серьезные изменения:
-Ну как?
-Как всегда … Ты капитан, а я какой-то босяк …., - пробурчал юный пират, спрыгивая на землю.
- Не босяк, а юнга … Значит так - ни во что не вмешиваться, никого не убивать. Просто смотрим. Как ты там рассказывал? Улыбаемся и машем, улыбаемся и машем.
Мальчишка не смог сдержать улыбку:
-Есть, капитан! ...

***
Федор и Анд - Каури
Уже подходя к дому, услышал родные голоса. Ага, на новенькой террасе. Обедают, кажись.
- Сережа… я очень сомневаюсь, что это надо. Может, уговоришь его передумать?
- Ксюш, ну прекрати, обсудили уже раз сто. Договорились. Что не так опять? Он взрослый парень.
- Коленька с утра плачет, не знаю, кто ему сказал.
- Ничего, Ксюш, завтра повезу их в зоопарк, успокоятся. Ты лучше скажи, где Анд. И Федька задерживается. Убить его иногда готов.
На террасе еще пахло немного лаком, зато теперь тут гораздо просторнее, можно гостей принимать. Вот я уеду в астрал или как там.. и Скай тут же пригласит Тараса со Светкой на недельку - другую. И забудет Коленька доброго дядю Федора. Антошка скучать ему не даст, а Скай позволит им на головах ходить, лишь бы оставили его в покое ненадолго.
- Где-где. Здесь я. – Анд как всегда появился ниоткуда. Не может Скай привыкнуть к его виду, хоть ты тресни! И чего в нем страшного? Прикольный чувак.
Это Серый у нас неадекват, к слову. Считаешь его лучшим другом, кумиром, блин. А он тебя убить готов. Хорошенькое дело.
Я запрыгнул на террасу через широкие перила, немножко напугав Ксению. Анд уже сидел за столом, уплетая картошку за обе щеки. Скай хмурится.
- Где был?
- Серый, напомню тебе, на минутку. Мне двадцать два. Я может, с девушкой прощался.
- С какой это?
Вот так всегда. Не родители, так он! Эх, два часика и мы на свободе… Ну то есть не знаю, как оно повернется. Не пропадем.
Анд кивнул. Ну, елки, нечестно так. Прекрати немедленно читать мои мысли!
Рожа хитрая… Не послушает. И чего интересного у меня в башке? Ну, скажи!
- Много чего, - с набитым ртом глухо отвечает он. – Минута сорок секунд до отправления.
- Как минута, - ахает Ксюша. – А я…
- Помолчи! – властно обрывает ее Скай. Ого! Не завидую я ему, судя по выражению лица моей пра-пра-правнучки. – Федор, все помнишь?
- Да.
- Ну, с Богом!
Анд поднимается со скамейки и одним ловким движением оказывается у меня на плече:
- Погнали!
В глазах темнота, голова кружится невероятно. Или это все вокруг вертится? Когда подумал, что сейчас блевану, все остановилось, и я просто свалился на что-то твердое с неимоверным грохотом. Похоже на… Нет, не остановилось. Это что, качка? Прямо перед носом бухта с канатами.
Блин, мы на корабле? Убью тебя, Анд. Сколько шансов было попасть на карабль а не в открытое море?
- Одиннадцать процентов.
- Сдохнуть можно, - проворчал я.


На "Пилигриме" (Романо, Сергей, Федор, Анд) - Беркут

-А вы еще кто такие? - белокурый мальчишка в изрядно поношенной одежде со шпагой на боку испуганным не выглядил.
-Что, Сереж, у нас гости? - капитан вышел откуда то сбоку.
-Ага, если б не подправил, искупались бы...

На "Пилигриме" (Романо, Сергей, Федор, Анд) - Каури

Странно, поднявшись на ноги, убедился, что ничего не болит.
- Добро пожаловать на «Пилигрим». Романо, - лаконично окончил капитан и первым протянул мне руку. Так знакомо и по-русски выглядел этот жест, что я лишь на мгновение растерялся.
- Федор. – Ого, крепкое рукопожатие. А на вид, вроде и не силач. – Мы тут эта… Анд?
Елки, куда он делся-то?
Рядом со мной стоит мужик, похожий на испанца или итальянца, не разбираюсь в них. На голове у него алый платок, в зубах трубка. Ухмыляющаяся небритая рожа, что характерно. Типичный представитель берегового братства. Мы среди пиратов? Черт, где же Анд?
- А мне нравится, - произнес он хриплым голосом. – Благодарю.
- Не стоит. Рад, что нравится. – На губах капитана слабая улыбка. - Только предупреждаю - некоторые будут видеть правду, немногие…
Мальчишка сияет.
Один я ни хрена не понимаю.
- Понял, мой капитан!.. Федь ты не против, если я сменю имя? – вынимая изо рта трубку обращается ко мне капер. – Мне нравится Волверстон. Но ты можешь звать меня Анд. Когда никто не слышит.
- Да хоть Питер Блад, - не могу удержаться от улыбки. – А ты красавчик, старый Волк!
-Вот и договорились, - капитан поправляет перевязь с клинком и кивает в сторону штурвала. - Сереж, курс прежний.

В глубине полированного обсидиана шевельнулось и ожило изображение. Это произошло уже в тридцать седьмой раз со времени Большой Тьмы. В тот день (если к той туманной серости применимо понятие день) к подножию храма в Тикале собрались сотни молящихся из окрестных Эцие, Сейбаля и Бекана).
Двадцать самых красивых девушек обреченно ждали возложения на алтарь для принесения в жертву моему небесному отцу Крылатому Змею Кетцалькоатлю. Еле удалось убедить жрецов, что ни одна из них не должна иметь ни малейшего изъяна. В чем, естественно, должен убедиться я, как сын и законный наследник Крылатого Змея. Надо сказать, что процесс проверки оказался весьма и весьма продолжителен - я двое суток искал скрытые изъяны среди этого совершенства. Но зато на третьи в мои покои, ворвался верховный жрец Кан-Балам с радостным известием о показавшемся солнце. Сие событие было, разумеется, приписано моим трудам.
Так что теперь я постоянно окружен двумя десятками прелестниц, которые всячески интригуют против тех соперниц, что удостаиваются моего внимания чуть более среднего. Единственное спасение от них - это потаенное помещение в глубине храма Надписей, куда особам женского полу запрещено входить под страхом смерти.
Здесь находится Зеркало Всевидения. Раньше сильно сосредоточившись я мог видеть в нем происходящее в самых разных местах. Сейчас же это удается мне все легче и легче. Более того, я даже иногда могу поднатужиться и вообразить себе какой нибудь новый предмет и он возникнет прямо в том месте, где я его представил.
Ба, да в Зеркале бывалый моряк, вот только не могу понять испанец или француз? Бедняга с надеждой вглядывается вдаль - не покажется ли парус. Что ж, ты заслужил свой счастливый бросок костей - сосредоточься, Пауль, вспоминай баркас со своего "Санта-Кроче"! Вот так, хорошо! Ох, но до чего же каждый раз раскалывается голова. Скорее в жаркое тепло бани-темескаль! И пусть приведут туда Тиель! Ее нежные руки умеют замечательно лечить головные, и не только головные боли...

Так про то, что все тексты - 12-м размером, не забываем.

Ну, скачем, так скачем )))

Лизавета недовольно кривилась, но терпела издевательства над её бедными рёбрами, пока кормилица и горничная затягивали корсет на спине, упираясь коленями то в зад, то в бока.
- И какой дурак придумал эти гадости, - хмуро бурчала кормилица, ловко продевая шнурок в очередную петельку. - Девка, как девка, всё при ней, ан-нет, подражай этой моде бледных немочей! Так же и кости поломать можно, а кому больная нужна-то будет? Женихов и так целый рой. Только пальцем помани... хэх... Теприте, барышня, терпите, а то батюшка гневаться будут, коль талия не как у осы будет... тьфу, ты! Шнурок-то гнилой!
- И у меня... ой... рассыпался трухнёй... - растерянно протянула горничная.
Лизавета засмеялась такой новости и обернулась к женщинам, почувствовав, что дышать внезапно стало легко.
- Ой ты ж, батюшки мои! - схватилась за щёки кормилица, смешно вытаращив глаза. - Что же это делается-то, а?!
Лизавета глянула на себя и удивлённо приподняла соболиные бровки: она стояла в чём мама родила, а вокруг её босых стоп ровным кружком обозначилась горка пепла. Никакого корсета не было и в помине.
"Вот уж батюшка рассердится...", - только и успела подумать про себя девушка, но мысль мгновенно вылетела из её хорошенькой головки, когда она увидела, как хлопок по щекам превратил одежду кормилицы в такой же прах, каким стал её дорогущий корсет. Горничная смотрела на обеих голышек вытаращенными глазами и, казалось, перестала дышать. На ней одежда ещё была, но едва до ума женщины дошло, что творится какая-то чертовщина, первый глубокий вздох, предвещавший долгий истеричный крик, лишил одежды и её тело.
Лиз с интересом наблюдала за горничной и всё ждала пронзительного визга, но первой закричала всё же не Меланья. Со стороны комнат маменьки раздался переливчатый писк нескольких испуганных женских голосов. Маменькин, кажется, был первым.
В женский хор вплелись мужские басы, зазвучавшие на той же ноте и с таким же ужасом, но мало того, со стороны челядной и конюшен заорали не менее "радостно".
Девушка кричать не собиралась. Хихикнула в кулачок, юркнула к сундуку, решив, что общая паника ей не помешает прогуляться с пол-стражи верхом на молодой кобылке, цапнула кожанный костюм для верховой езды, сапожки, широкополую шляпу и хлыст, юркнула через каморку кормидицы на лестницу, попутно одеваясь - благо, что лето и того, что прихватила с собой, вполне достаточно, чтобы прикрыть наготу. - и, перескакивая через ступеньку, понеслась к конюшне.
Какафония, после третьего вдоха кричавших, ещё звучала на всю округу, а Лиз уже выезжала верхом на ла'Нирондель (Ласточке) с заднего двора папенькиного поместья. К своему удивлению она обнаружила, что карета с очередным женихом стоит в сотне локтей от распахнутых ворот поместья, а голый кучер орёт благим матом, прикрываясь кожаной шляпой.
Лиз не стала смущать кучера и пассажиров кареты, благоразумно дёрнула за попод и дала шенкелей кобылке, направив её по склону, к морскому берегу.

Что-то странное творилось с морем. Лиз приостановила кобылку на пригорке, приподнялась на стрменах и, приложив ладошку к глазу в виде окуляра, всмотрелась в ближайшее судно.
На палубе ни души. Штурвал закреплён канатом, рубка пуста, якорь отдан.
Перевела взгляд на второе судно, третье... только на пятом, том, что пришвартовалось у дальнего пирса, угадывалась какая-то жизнь. Там двигались человеческие фигуры, но как-то медленно, как во сне...
Лиз потрясла головой, глянула на кобылку, которая лишь прядала ушами, но никаких других признаков беспокойства не проявляла. Девушка оглянулась и с удивлением заметила, что там, где она проехала на ла'Нирондель (Ласточке), вместо травы отпечатались чёрные провалы пепла, такого же, как и тот, что окружал её стопы несколько минут назад в её собственной спальне!
От накатившего ужаса девушка передёрнулась, но смогла взять себя в руки, решив узнать хоть что-то от своей старой наставницы Матильды.
"Она, наверняка, всё знает о том, что произошло. А вдруг это Конец Света?!".
От этой мысли ледяная дрожь пробежала по коже и Лиз, больше не раздумывая, ударила кабылу каблуками и понеслась в ложбину между холмов.

Солнышко не милосердно жгло башку. "Оп-па, фига се, это как я на солнцепёке очутился? Интересно девки пляшут! Хорошо хоть ветерок с речки дует, прохладу несёт... СТОП! Какую, на хрен прохладу! Так, влажность теплоиспарительную. Надо будет занавеску поправить. Вот проснусь, встану - и поправлю." Я перевернулся на другой бок и натянул простыню на уши. Щаз! Ага, натянул, как-же. Пальцы вместо простыни загребли песок с гадским мелким мусором. "Пипец. Встречайте граждани, приехали пи**ец, Охотный ряд, Охотный ряд... Визборн гад, убью, если жив ещё."
Однако! Как это я? Вчерась бухал дома, пасмурдно было, не выходил. Солнцепёк... Так. ПОДЪЁМ!!! Ух. Подъём.
Море, солнце, небо, пляж. В дали виднеется полоска суши. Гаити. Афигеть. Хочется ругатся, но по французки не получается выразить всё гамму обуревающих меня эмоций. "Я ПРИДУ В ЭТУ СРАННУЮ "КОПЕЙКУ" И ВЫРЕЖУ ВЕСЬ ПЕРСОНАЛ!!! Приду не один, со всей командой. Спалим этот гадюшник - и в море." Полегчало. Ведь и прямь могу. И прийти, и спалить. Вырезать не рекомендуется, заманаешься Жировичку-д'Ожирончику ручку его скользкую эолотить. А с финансами и так не охти. Стоп второй раз. Кто я, где я? Угу, я это я, и я здесь. Информативно, как инструкция по применению пипифакса.

-Клод, выпей - дружелюбный толчёк в плечё. Оборачиваюсь. Крупный план. Пузырь мутно-зелёного стекла. "Лагушка", бутыль со слабым дешовым вином. Посмертный привет Томми Моргана с Порт-Рояля. Конкретных размеров кулачёк, сжимающий пузырь, уходящая в перспективу грабля. Плечё, организм. Толи пропорции нарушенны,да нет всё ОК, это Бертран-Бретонец, лепший кореш, капитан и владелец "Кракена", двумачтового шлюпа. Компаньон, напарник и просто хороший и порядочный человек, что в этой б***ской клоаке возглавляемой говёной сволотой Ожерончиком, да продлит Господь его дни, а Дьявол мучения, редкость и нонсенс. Карликовый здоровяк. Если-б не рост метр семьдесят - был-бы здоровенным амбалом-мордоворотом. А так... Хотя опасен по любому. В бою орудует двумя кортиками. И фарш летит на право и на лево.
Вино... Ага... Оно того, вовремя. Встаю и тут-же падаю обратно на песок. НОГА! Дьявол, больно то как! Голеностоп растянул, вчера, когда прыгал из окна второго этажа "Капитанской таверни". Берт, кстати, пробился своей мелкой, но плотной тушкой по лестнице. Ох, и сейчас не ловко, на бок, встал.

Сижу на песочке, обнимаю стопу, тихонько матерно вою. Жаль что не по русски. Грёбаный сатана. Что за бредни в голову лезут! Поддержал командный дух, ага... Нет, у мамаши Отваги больше пить не буду, к дьяволам в преисподню её грог. Если там его попробуют, то эту жирную страшную шлюху точно канонизируют. Драная пута, и этим сказанно всё. И уточнения не нужны. Чёрт, голова как сума монаха, полно хлама и не отъищешь смысла.
- Эй, капитан, конечность повредил? - источник звука всё тот-же Бертран-Бретонец, - Ай, как-же ты так, не осторожно!
Оборачиваюсь и, даже для самого себя неожиданно, цапаю правой рукой Берта за голень. Капитан "Кракена" ,естетвенно, успевает увернутся, но, естетвенно, не полностью. Отскакивает и падает то-есть. Бутыль, что характерно, остаётся вверх горлышком.
- Мы.... Сю... Ла'П....- из горла лезет неразборчивый хрип - Ыы...
Бретонец пару мгновений прислушивается и начинает ржать. А по другому и не скажешь. Катается на горбу подогнув колени к брюху, и гычет и хрюкает.
Веселится стало быть.НО, что характерно, пузырь не расплёскивает. Практика и мастерство, ага. Подъымаюсь на колени и стремительным броском, вызвавшим-бы зависть у любого змея, овладеваю бутылкой. Крепко удерживая добычу, жду "отката" в голову. Отвагино пойло должно долбануть как из мортиры, аж подпрыгнешь. Бух. Ааа! Бульк. Бульк ещё. Ух. БУльк-бульк-бульк. Ух. О-хохо! "На помощь спешат некромантов отряды, и жизнь возвратится к тебе! Дьявол содомский, что за бред в голову лезет." Ох, полегчало. Вялым взмахом крыла я отбросил пустую бутылку в направлении Гаити. Тюк. Это ещё что за? О, ещё одна! Я попал в рай. А Берт за ангела значит. Сидит, лыбится.
- Спасибо, брат - сказал и вдруг осознал, что "брат" не фигура речи, а именно что БРАТ, родственник.
- Воскресай, капитан - Бретонец перекатом сел рядом - Грог с бургунским, как говорил папашка - полная жопа. А он толк в бухле знал. А ты даже этому научится не смог.
- Изыди, сатана. Да хранит тебя Господь. - я прикладываюсь к "лягухе", Берт смеётся.
- Языком ты владеешь отменно! Папаня мог-бы гордится. Вон и мажоры вчера оценили.
Ага, оценили. Особенно Борода. Ценитель фалический, испанский насморк ему на! И эта тварь ирланская, пижон чёртов, адмирал Блай, тоже.
Еле ноги унёс. Спасибо Берту, метнул кресло вдоль стола. Пока от мебели уварачивались, я в окно и сиганул. А Берт на лестницу значит. Конструктивно пообщались, ни чего не скажешь.
А что собственно случилось? Что что-то случилось, я ощущал всем организмом. И голова как соломой набита, и море, хмм, странное. Холодное море, как Бискай! Точно, как родимый Бискай, дьяволова лужа! Так, а небо... Ох, мать моя акула, а отец камбала... Клочья высоких облаков, ниже какое-то гнусное марево... Это-ж... Да, сегодня из гавани лучше не вылезать. Кстати, и рыбаков не видно. И вообще, ни паруса. Нет, вру, воон люгер Жучка мотается. Но Жучку сам Бог не указ. Залил глаза с вечера - и катается, чертяка. И всё ему по пенису.
Но то Жучёк, а из вменяемых людей в море ни кто не вышел.
- Ага, она самая, жирная и уродливая, как у мамаши Отваги. - это Берт практикуется в бытовой телепатии. Кстати, а что это за срань Господня, телепатия? А, чтение мыслей на растоянии! Угу, это я "капитанского" бургунского поумнел, или с отважкиного грога? Ладно, не суть.

Не пугайтесь, общайтесь, но каждую ночь буду чистить оставляя только тексты.. все остальное буду переносить Сюда

Карта переноса (основные территории)




Кроме указанного еще Мексика и Колумбия с Венесуэлой и Суринамом.

Губернатор Порт-о-Пренса Хуан де Савильяно в раздражении откинул листы доклада и откинулся на спинку кресла. Последнюю неделю на острове творилось нечто невообразимое.
Непонятное серое марево, закрывшее солнце и превратившее день в поздние сумерки, еще можно объяснить каким-то природным катаклизмом. А как быть с массовым исчезновением одежды? По этому вопросу, правда, существовало мнение настоятеля церкви Санта-Клара падре Эрнандеса, который объяснял произошедшее гневом Божьим. И логика в его словах была - ведь в Порт-о-Пренсе остались в чем мать родила только те, кто не исполнял в этот момент священную обязанность доброго католика присутствовать на мессе в храме божьем.
Разумеется он, как губернатор не мог не присутствовать со всем семейством на богослужении. Но вот донья Инесса... Когда на следующий день ветреная красавица наглядно демонстрировала дону Хуану что на ней оставалось в тот миг ...
Де Савильяно нахмурился. Пикантные воспоминания хоть и приятны, но ничем не могли возместить длительное отсутствие вестей из Испании и задержку со сбором урожая. А тут еще и нападение на корабли у Кюрасао. С этим пора что-то делать. Он позвонил в серебряный колокольчик и кинул вошедшему секретарю:
- Капитана "Санта-Лючии" ко мне!

В общем, кроме своего героя я буду еще периодически набрасывать отрывки-описания различных мест и событий - для придания объемности Миру Карибов.

Прошу всех участников определиться:

1. С какой начальной даты мы начнем отсчет нового мира (чтобы все придерживались одинакового времени).
2. В каком именно месте их герои находятся в начальный момент - можно даже сделать мне заявку на описание ближайших окрестностей (островов, городов и второстепенных персонажей - типа официальных лиц).
3. Ближайшие планы и действия героев (если почему-то не хотите писать об этом в открытую - то мне в личку)

(12 июня 1608 года. Остров Кюрасао )


-Франсуа! Франс! Франсуа, дьявол тебя раздери, ты где? – голос Лили ударами кузнечного молота раздавался в голове.
И зачем так орать? Господи, как же башка болит.. Ни черта не помню.
-Франс, краба тебе в портки, ты где, увалень?
Ага, я увалень… как же… Да на мне вся эта чертова таверна, чтоб она сгорела, последние лет пять только и держится. Франс туда, Франс, сюда. Принеси, подай, подогрей, наруби, рыбы налови Кстати, с этим проблема, много в последний год нового появилось - не знаешь, съедобно ли… Хотя две последние обязанности – приласкай и обогрей – мне по сердцу.
-Франсуа?! – уже с волнением ..
Да, пора вставать. Только отчего мне так хреново-то? Что вчера было? Бааа! Так я ж вчера пять золотых продул…. И кому? Какому-то юнге, щенку, с... Как его? Твою ж …. Паломник? Нет… «Пилигрим», вот… Перепил меня гаденыш. Меня, Франсуа Реве, уделал сопливый молокосос… И куда в него влезло-то столько? Ведь ни в одном глазу, сидел да скалился. М-да… Видать и правда старею. Кончился ты, Серый пес, а были годы когда... Эх! Ладно, сам виноват. Мог бы догадаться, что связываться с теми, кто вчетвером фрегатом правит себе дороже… Вон Билли пытался старпома ихнего задеть, так он как глянул – Ворон и притих, а потом свалил по тихому.
-Фраааанс? .
Да, иду я, иду. Господи вседержитель, вечно ей не терпится...

Лиз долго звала Матильду, не найдя её в домике. Потом объехала на Ласточке все любимые места своей наставницы, но, так никого и не обнаружив - даже старой Беритты, служанки Матильды - вернулась к берегу.
С утёса хорошо был виден их маленький портовый городок и Лиз любила иногда наблюдать за "муравьиной" жизнью порта, которая кипела всегда, то есть, совсем всегда: в любое время, когда бы она сюда не взобралась на своей лошадке, видела столпотворения народа, снующего по своим и чужим делам. Но теперь порт почему-то был пуст. И самое странное, что на судах не было видно ни одного паруса.
"Неужто с ними произошло то же, что и с одеждой? - недоверчиво покачала головой девушка. - И народа нет... хотя... вот там, кажется есть движение!".
Девица дала шенкелей и, привычно гикнув, чтобы придать скорости лошадке, помчалась к пристани.

Разговорчики в строю!
"Пилигрим" отправляется на Тортугу вдоль северного побережья Гаити.
На подходе к острову в проливе Мона тайфун несет корабль на юго-запад. Полтора дня штормовой погоды сделали свое черное дело - потерявший две мачты из трех и "нахлебавшийся воды" фрегат 19 июля 1608 года прибило к берегу недалеко от Сан-Педро.

Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

(14 июня 1608 года. Остров Кюрасао )


Интересные дела творятся…
-Значит, сам видел, говоришь? – я затянулся….
Эх! Отличный табак. Хорошо, что я таки уговорил тогда Лили принять от Ворона долг добром, а не ждать золота. Ох и пилила она меня, с неделю. Думал всё - пора искать новую гавань. В мои-то сорок шесть это проблематично. Обошлось. Теперь же стало ясно - не прогадал. Похоже, нет больше Билла. Жадность Билла погубила. Как дураком был, так дураком и помер. Все мечтал Рыжего обскакать…. Флотилию хотел. Дурень…
-Клянусь Святой Девой Марией! Франс, ты мне веришь?
Прошло уже два дня, а Диего никак в себя прийти не может. Крестится и молится. Даже зубной боли больше не замечает. Всех святых в раю уже достал наверное. Того и гляди от усердия и впрямь кого вызовет. Боюсь, только не оттуда, откуда надо… Будут слушать ангелы господни такого грешника … Держи карман шире…
-А ты рассказывай, рассказывай! – хороший табак…
- Сызнова?
-Угу, по порядку! - ничего нового не скажет… мне подумать и его занять надо . Нечего народ мутить, итак остров на ушах стоит. Шутка ли, две дюжины ребят и корабль пропали. Исчезли, испарились , словно и не было. Только этот горе-капер , выйдя ночью помочиться, видел, как шлюп Билли, окутанный синим огнем , пошел ко дну прямо в бухте, а до этого заменил такие же всполохи на палубе соседнего судна - "Пилигрима"
-Прямо там, где стоял?
-Вот те крест. Не веришь?
-Верю, рассказывай дальше! - нет там ничего . Мальчишки ныряли, вчера два дублона на них потратил – пусто. Вообще. Ни «Ветра» , ни «Миранды», что два года как затонула, ни трупов. НИ-ЧЕ-ГО.
М-да… не чисто здесь… Ох, не чисто …. Покрошить две дюжины молодцов, потопить корабль , и все тихо да гладко… Дела… Хотя чему я удивляюсь? Утром, того же дня пришли снова, как ни в чем не бывало , заказали ром, от которого де голова не болит. Хотел было послать, да вдруг понял, что не только башка трещать перестала, но и ломота костей прошла, и кашель… Совсем … Я и застыл, сказать ничего не могу, оторопь взяла, а парень возьми да подмигни…. Его рук дело - не иначе. Купили провизии, аккурат на пять золотых, и были таковы.. Вечером подняли якорь и ушли… Вот и славно….
-Ты это, Диего , хорошо, что рассказал только мне… Сегодня тут побудь, никуда не выходи, а завтра…, - забористый табак.
-Что завтра?
-Будет день, будет пища…, - особенно рыбам.. Нечего народ мутить…

12 июня 1608 года. Кюрасао

Федор, матрос "Пилигрима"

Сообщив капитану, что я на минутку спущусь на берег, пока нет Сережки и Анда, получил от него лишь небрежный кивок. Рассматривает какую-то карту. Времени терять не стал и скоро уже шагал по узкой, мощеной деревянными брусками, улице.
Погода прекрасная, вечерело, солнце подсвечивало крыши домов алым, на душе было хорошо и привольно.
Приятно, оказывается, размяться, пройдясь по твердой земле. Не скрою, жизнь на корабле пришлась мне по вкусу, хотя ночью было не до веселья. Жесть. Надо отвлечься, просьба молодого парня, доставлявшего на борт воду, пришлась как нельзя кстати.
Таверну я разыскал не сразу, так как глазел по сторонам и из любопытства забредал в каждую встречную по пути лавку. Ужасно нравились мне девчонки, возвращающиеся по домам. В белых передничках и чепчиках, такие аккуратненькие и румяные, они словно сошли с полотен старых мастеров. Парочке даже подмигнул, на что девушки ответили хихиканьем и улыбками. Если бы не спешил слегка выполнить поручение, обязательно остановился бы – попытать счастье.
Поручение было совершенно простым. Передать письмо, сложенное треугольником и запечатанное чем-то коричневым с отметиной перстня с черепом, что может быть проще. Главное найти адресат – некую девицу Миранду, в таверне под названием «Гавань Надежды».
Наконец нашел. Низкие двери раскрывались в обе стороны очень легко. Странно было оказаться в полумраке, воздух пропитан винными парами и табачным дымом.
За столиками веселились моряки. Шумная и слишком уж непринужденная обстановка располагала остаться тут ненадолго и отведать местной выпивки. Сказано – сделано, заняв только что освободивший столик – перед самой сценкой, где выплясывала какая-то тощая особа неопределенного возраста, попросил мрачно нависшего надо мной краснолицего хозяина большую кружку рома, кусок прожаренной курицы и инфу про Миранду.
Последняя фраза видоизменила лицо кабатчика и он, впившись в меня прояснившимся взглядом, коротко осведомился, откуда я знаю девицу.
- Письмо у меня к ней, - так же коротко отвечал я.
- Тише ты, - глухо сказал кабатчик и исчез за грязной занавеской.
Спустя минуту, мальчишка-негр в красной бандане и грязном белом фартуке принес запотевшую кружку с темным напитком, шепеляво пробормотав, что «дичь ща будет».
Кивком его поблагодарив, я испробовал сей напиток, рассматривая зал. Судя по антуражу – вокруг одни пираты. И как я сразу не понял? Моряки, блин… На минуту стало не по себе, но так как никто особо на меня не пялился, благо я одеждой благодаря капитану от них не отличался, расслабился и стал ждать дичь и Миранду.
Они появились одновременно, на деревянной тарелке размером с поднос – лежала целиком зажаренная индейка и три толстых ломтя свежайшего хлеба. Вид такой, что даже не чувствуя сильного голода, ощутил, как рот наполнился слюной. Но подняв взгляд, чтоб поблагодарить служанку, принесшую это чудо, так и застыл.
Верьте – не верьте, а подобной красавицы я еще не встречал, разве что в другом мире… было дело, но тогда я был ребенком, лет пять прошло с тех пор.
А здесь – просто жесть. Кожа аж светиться – такая красивая, нежная, так и хочется прикоснуться рукой, погладить. Глаза огромные, зеленые, рот – не передать, словно призывает подарить ей поцелуй. А грудь, осиная талия, бедра! Блин, я просто горел. Давно такого не испытывал. Она еще так улыбалась заманчиво, так что я не очень-то и виноват. Решив действовать, мигом усадил ее себе на колени. В конце концов, половина пиратов здесь занималось тем же самым и даже хуже.
- Где письмо, морячок? - спросила она, даже не сопротивляясь, но и не теряя достоинства.
- Миранда? – удивился я.
- Она самая.
Достал из-за пазухи конверт, что при сложившихся обстоятельствах, сделать было не так просто, и вручил ей. Девушка быстро сломала печать и пробежала глазами послание. Глаза ее вспыхнули радостью. Она посмотрела на меня с такой благодарностью, что я покраснел как мальчишка от этого невинного удовольствия. А вот после этого она меня поцеловала - прямо в губы. Ну, я не дурак отказываться от такого, потому ответил со всей страстью…
С трудом осознал, что она вырывается и отпустил ее. Блин, иногда я не очень рассчитываю свою силу. Обидно. Она вскочила, на лице ее не было гнева, только лукавая улыбка, и упорхнула.
Думал, и все, но тут мальчишка-негр появился с какими-то гуслями и стал наигрывать, а в зале наступила вдруг полнейшая тишина. На сценке появилась она – Миранда. В ооочень смелом наряде. Кровь во мне почти бурлила, так мне казалось, а тут так и вообще. Блин, никогда не видел подобных танцев. Испанский что ли?
Возбуждение штука такая – неудобная на людях-то, а тут я вообще обо всех забыл.
Пялился на девушку и эротический танец, готовый вскочить по первому ее знаку и…
Ту с грохотом открылись двери в кабак, разрушив всю атмосферу. Как же я рассердился на этого неизвестного, заставившего бедняжку Миранду застыть в испуге.
В дверях, так и не зайдя внутрь, стоял высокий парень со шпагой на боку, парой пистолетов за поясом, в черной бандане и таком-же камзоле.
- Миранда, я за тобой приехал, - очень низким голосом произнес он в оглушающей тишине.
И тут я вспомнил:
«В нашу гавань заходили корабли, корабли.
Большие корабли из океана.
В таверне веселились моряки,
И пили за здоровье атамана.

В таверне шум и гам и суета, суета.
Пираты наслаждались танцем Мери,
Не танцы их пленили - красота.
Вдруг с грохотом открылись обе двери.

В дверях стоял наездник молодой, молодой,
Глаза его, как молнии, блистали.
Наездник был красивый сам собой,
Пираты сразу Гарри в нём узнали.

"О, Мери, он приехал, Гарри твой, Гарри твой,
Ребята, он не наш, не с океана!
Мы, Гарри, посчитаемся с тобой."
Раздался пьяный голос атамана…..»

Я вспомнил сразу всю песню – особенно слова «Вдруг с грохотом открылись обе двери.». Черт, да тут, блин, все как по сценарию!!! Меня прошиб пот. То есть где тут атаман или капитан – его выход!
- Рыжий Джо, подонок, - просипел чей-то голос и я увидел здоровенного детину, поднявшегося из-за соседнего столика. – Убью!
- Ха, попробуй! – Джо улыбнулся, сверкнув очень белыми зубами, что среди пиратов было редкостью. Он выхватил шпагу и двинулся к сценке.
Эрик, я наконец услышал из шепота пиратов, как его зовут, двинулся туда же, но по пути вдруг замер возле меня, схватил за ворот и приблизив красные от алкоголя глаза прямо к моему лицу, пророкотал:
- Ты следующий, красавчик!
Боюсь, я немного испугался.
- За что? – вырвалось помимо воли. Но тот уже шел к Джо, видимо, забыв обо мне.
Зато сидящие рядом просветили:
- А нечего было тискать и целовать его девчонку! Такие не живут, парень!
Во попал. Надо выбираться, не дожидаясь финала…

Прошло несколько дней с того дня, как в прах рассыпались не только одежды, но и все ткани. Целой осталась лишь одежда из кожи и морских трав. Поначалу в городке было суматошно, выяснилось, что пропало несколько судов, вместе с командами, смыло пару прибрежных улиц, со всеми жителями, но больше ничего особого не происходило. Разве что цвет морской воды изменился. Вместо тёмно-синего она приобрела ярко-фиолетовый оттенок. Может быть поэтому небо на горизонте на восходе и закате отсвечивало лиловым.
Лизавета каждый день отправлялась на поиски Матильды, но так и не смогла обнаружить ни единого следа наставницы и её служанки.
- Это кара Бога! - вещали с амвона священники и грозили кулаками ослушникам. - Вспомните Содом и Гомору и возбойтеся Бога!
Лизавета крестилась и кланялась, как и положено, но в душе не верила в такие кары.

Ещё через несколько дней, когда Лизавета снова подъехала на своей Ласточке к крутому берегу, она увидела незнакомый парусник, швартующийся у пирса. В общем-то, девушка по внешнему виду знала не только все суда, но и шлюпки местных жителей и могла наперечёт сказать, какая кому принадлежит и кто на каком судне капитан или кок. Всё-таки выросла не где-нибудь в глубине острова, а здесь, на берегу, где каждый знал каждого или, по крайней мере, слышал о каждом местном жителе или известном моряке хоть раз в жизни, но такого судна она не знала.
"чужаки!, - мелькнула мысль, - а чужаки всегда к беде".
Девушка пришпорила свою лошадку и понеслась назад, в имение отца, чтобы успеть предупредить близких о незнакомом судне.


Отредактировано Крылатым Змеем 25.06.2011

12 июня 1608 года. Кюрасао

Федор, матрос "Пилигрима"

Я уже стал было проталкиваться к выходу, как был ухвачен чьей-то крепкой рукой:
- Выпей со старым Нэдом Стампом, приятель!
Не слушая никаких отказов он набулькал мне стакан рому. И понеслась...

Когда Эрих, покончив со своим противником (хотя пару раз тот Эриха зацепил), протолкался к нашему столу, я уже слабо воспринимал происходящее - так все гудело в голове и плыло перед глазами. Я даже не сопротивлялся, когда он ухватил меня за грудки.
- А ну оставь его в покое, сопляк! Или ты будешь иметь дело со мной!
- Какой я тебе сопляк! Ты чего, старина Нэд?! Из-за этого оболтуса вызовешь меня?
- Я плавал со счастливчиком Дрейком, когда тебя еще не оторвали от мамкиной сиськи! Парень уважил меня, помянув Эрла Финнея и всех ребят со "Стремительного Ястреба", что сгинули, попав в дакату у острова Бланкилья. И ты оставишь его в покое, а не то... - на стол лег тяжелый двухствольный пистолет, который "старина Нэд" не задумываясь был готов пустить в ход.
- Ладно, пусть живет пока. Но, сознайся, Нэд, ты ведь призагнул про дакату?
- Ты думай, что несешь! Меня, правую руку и первого помощника Эрла ты обвиняешь во лжи? Да ты видел, сопляк, как паруса на глазах превращаются в жирный пепел, деревянная обшивка в гнилую труху, а люди в обтянутые кожей скелеты? Если бы промедлил хоть миг, то и с вами сейчас не разговаривал! Я в чем был сиганул с мостика в воду, и то пока летел вся одежда истлела почти до дыр. Хвала Господу, что под водой эта напасть не властна. И спасибо рыбакам, что подобрали меня, почти изнемогшего в море, и привезли сюда...

Через полтора часа к "Пилигриму" с трудом приблизилась странная пара. Двое едва стоящих на ногах людей шли в обнимку, горланя песни на смеси нескольких языков. Наконец, когда до борта судна оставалось всего несколько шагов, младший облегченно пробормотав:
- Вот мы и дома! - рухнул прямо на землю и громко захрапел.
Его собутыльник, укоризненно покачав головой:
- Эх, совсем разучилась пить молодежь! - проорал во всю глотку в сторону палубы. - Эй, на борту! Принимайте живой груз, семь тысяч чертей в глотку!

12 июня 1608 года. Кюрасао
Федор, матрос "Пилигрима"


-Нет там никого … И зачем так орать? … Небось аж в Каракасе слышно…
Голос за спиной заставил Нэда быстро развернуться. Изначально обреченный на неудачу маневр … Наполненный ромом явно выше ватерлинии организм столь резкой перемены курса, конечно, выдержать не мог, и моряк, споткнувшись о безмятежно спящее тело, рухнул прямо на товарища . Храп на несколько мгновений прекратился. Федор даже сделал попытку встать или хотя бы убрать с себя невесть откуда свалившуюся тяжесть, но почувствовав сопротивление, пробурчал нечто нечленораздельное, из которого можно было выделить лишь «Анд, отвали» , после чего снова уснул.
Немного придя в себя , скатившись с собутыльника и приподнявшись на локтях, Нэд наконец смог рассмотреть говорившего.
- Капитан, мы тут это… - матрос запнулся на полуслове и тряхнул головой . Он никак не мог понять, что на него нашло. Какого дьявола он называет этого безусого юнца, капитаном, да и еще перед ним оправдывается?
-Красавцы… - юноша усмехнулся, спрятал за пазуху белоснежной рубахи какой-то свиток, который до того держал в правой руке. – Поднимайся, поможешь затащить его на борт!
Сказано было тоном нетерпящим возражений.. . Черт, а ведь и, правда, капитан!

13 июня 1608 года. На пути из Кюрасао...
Федор, матрос "Пилигрима"

Как же болит голова! Да что такое?
Я с трудом открыл глаза и постарался понять где нахожусь и что со мной. Страшно мутило и хотелось пить.
Не помню, когда последний раз мне было так худо. Разве что на утро после свадьбы Ская. Говорят, я здорово тогда перебрал...
Стоп! Я пошел отдать письмо некой девице...
В голове услужливо всплыла картина драки пиратов. Но потом я ведь хотел уйти... Нэд! Предложил мне выпить... Вот черт!
Чего ж так мутит??!
Приподнявшись на локтях, я наконец подробнее оглядел помещение, Н-да... Дожил, валяюсь прямо на полу в кают-компании! Интересное кино! Куда смотрит Анд? С трудом сел, прислонившись к ножке наглухо закрепленного стола.
Дверь с грохотом отворилась, заставив меня сжать голову руками.
- Можно потише! - И голос у меня какой-то сиплый и чужой.
- Где наш обед, Фидель? - Мягко, но холодно спросил капитан Романо. Лучше бы он орал. Не нравится мне, когда вот так, не повышая голоса... Блин, почему я так не умею? - Через четыре склянки обед должен быть.
- Что? Какой обед?
- Вкусный, - ласково ответил капитан.
К горлу подкатила тошнота:
- Я не могу...
Капитан, уже собравшийся уйти, снова повернулся и остановил на мне задумчивый взгляд. Я невольно напрягся. Ну что еще?
- Ладно, Федь, на первый раз помогу, но если обед запоздает хоть на минуту... Воды попей!
Легкое движение руки и я ощутил резкую тупую боль в груди. А ведь он ко мне даже не прикоснулся!
Только через две минуты боль отпустила, но мне показалось, что прошла вечность.
Капитана простыл и след.
В голове прояснилось, я вдруг ощутил легкость во всем теле, вот только жажда никуда не делась.
Вскочив, схватил со стола большой кувшин и, убедившись, что в нем вода, с жадностью стал пить. Никак не мог остановиться и выпил все до капли. Прислушался к себе и понял, что наконец чувствую себя человеком. Спасибо, Дима! Эх, хорошо-то как. Только вот меня по прежнему пошатывало.
Или нет. На секунду замер. Ах, да. Качка. Так мы уже отплыли! Интересно, как давно?
Обед. Тоскливо. Надо плестись на камбуз. Нет! Сначала подышу свежим воздухом! Вышел на палубу. У штурвала опять Сережка. Хороший пацан. Заметил, помахал рукой. Я ответил улыбкой и огляделся. Куда хватало глаз, синел безбрежный океан. Солнце уже было высоко, легкие волны сверкали под его лучами милионами бриллиантов. Ветер приятно ласкал лицо, принося с собой запах соли и чего-то еще. А ведь мне здесь нравится. Хотел найти Анда, но решил сделать ему внушение позже.
Камбуз встретил меня теснотой и араматом пряностей. Ну, Димка! Я сюда коком не нанимался! Только вот не хотелось бы мне узнать, что будет, если ослушаюсь.
Итак, что у нас тут есть?
Вкусный хотите? Ну так я вас удивлю, господин капитан! Могу спорить!
Через четыре склянки! Мог бы сказать по-человечески! Так, Федор, напрягись. Склянка - это сколько? Черт, знал же!
Ах да, тридцать минут. Значит в моем распоряжении два часа. Ну что ж, неплохо.