Мастер объяснительных
Группа: Модераторы
Сообщений: 1095
Награды: 17
Статус: Offline
|
В свой первый "загранзаплыв" я подался сопливым юнцом. Сразу после четвертого курса питерской мореходки мне "стукнуло" девятнадцать. Это была групповая практика на учебно-производственном судне. Теплоход назывался "Профессор Щеголев" и принадлежал знаменитой "Макаровке".
Мы вошли в устье Темзы теплым субботним утром. По сложной системе шлюзов поднялись к самому сердцу города - магазину маклака Когана. В переводе с английского, место нашей стоянки звучало очень серьезно: "Док короля Георга четвертого".
Представьте себе прямоугольник синей воды величиной с доброе озеро. Вокруг него склады, пакгаузы и портальные краны. С другой стороны складов - такой же прямоугольник, чуть дальше - еще и еще. Вода в них спокойная и прозрачная, без водорослей и пятен мазута. Большие суда вдоль причальных стенок - как бумажные кораблики в лужах.
- Чертовски красиво, - сказал помполит, - хоть и создано тяжким трудом рабочего класса.
В том, что революция в Англии дело ближайшего будущего, никто из курсантов не сомневался. Так говорил Макарий Степанович Ясев - преподаватель политэкономии. А мы ему верили беспрекословно. В этом чуждом враждебном мире, где правит только нажива, его вдохновенный голос был для нас единственной путеводной звездой:
- Буржуазные ученые ходють как коты, понима-а-ете, вокруг этой каши, заваренной Ма-а-арксом, и разобраться не могут! - вещал он с высокой кафедры. - А Ма-а-аркс - он во всем разобрался. Все по полочкам разложил. Он сказал: "Те-те-те-те! Постой - постой, буржуй! Федот - да не то-о-от! Вот ты крик поднял: охо-хо, граблють, понима-а-аете! А какой же это грабе-еж? Это же справедливость! Кем созданы народные достояния, народом? Они и должны принадлежать народу, понима-а-аете!»
Все свободные от вахт и работ, а таких оказалось человек триста, скопились на правом борту. Мы, будущие радисты, держались отдельной кучкой. Воздух отдавал заморским, ненашенским духом Я впитывал все оттенки, запахи, звуки. И душа замирала от сладкого счастья.
- Ты здесь! - говорила она. - Значит, все позади! Муштра, наряды вне очереди, косые взгляды старшин и ротного командира, балансировка на грани вылета. Осталось еще чуть-чуть, и ты войдешь во взрослую жизнь (тьфу, тьфу, тьфу!) не с черного хода.
...Нас толкал нарядный портовый буксир. Лучики солнца рассыпали по воде мириады стремительных отражений. Матросы готовили к спуску парадный трап. На баке и на корме проворачивали шпили и брашпили, готовя к отдаче два шпринга, и два прижимных. Вот только причал был подозрительно пуст.
- Я шо-то не понял! У них шо, забастовка?! - раздался над правым ухом вечно рассерженный голос.
Это был наш ротный завхоз, Павел Павлович Боровик. Прежде всего он во всем искал и всегда находил непорядок. Казалось, еще чуть-чуть - и перед чьим-то опущенным носом замаячат два растопыренных пальца. Во всем цивилизованном мире этот жест заменяет слово "виктория". У Паши, носившего старшинские лычки, - два наряда на хозработы.
- Так сегодня ж суббота, - пояснил помполит и пытливо глянул в мои глаза. Потом попытался дотянуться взглядом до Паши, но не сумел. Тогда он продолжил развитие темы, - а суббота в Англии -- выходной!
Дескать, как оно вам? Не слишком ли впечатляет? Не подвержены ль вы, други мои, тлетворному влиянию запада?
Не мною замечено, помполиты всегда появляются там, где зарождается мысль. Наверное, чтобы пресечь на корню симптомы этой поганой болезни.
- А хто же концы будэ крепить? - столь же строго спросил Паша, по привычке не обращая внимания на мелкие отговорки. И замер.
Я тоже замер. Замерли все. Потому, что в этот миг на причал заехали две белоснежные "тачки".
Синхронно хлопнули двери и на всеобщее обозрение вышли два красномордых парубка.
- Докеры, что ли? - предположил кто-то из наших. Робко предположил. С оглядкой на помполита.
- Да ты офигел! - возмутился я. - Где это ты видел докера в фирменных джинсах, да еще при такой машине? Скорее всего - подстава. Контрпропаганда. Собрали всем миром, как женихов на смотрины - и пыль пускают в глаза!
Все дружно со мной согласились. Очень уж эти хлопцы не тянули на пролетариев, измордованных тяжким трудом. Не такими рисуют английских рабочих в учебниках политэкономии.
- И такое возможно! - благосклонно кивнул головой помполит. - Оскорбления наших граждан, шантаж, провокации и даже попытки вербовки - здесь это не редкость.
Красномордые хлопцы лениво курили, стреляя глазами расстояние до нашего борта. Наконец, оба раскрыли багажники, достали оттуда аккуратные красные свертки с яркими лейблами и мгновенно облачились в комбинезоны. Не снимая фирменных джинсков. Как фокусники: шаг, другой, движение рук, треск закрываемой "молнии"… И вот они уже ловят выброску, запущенную кем-то с кормы.
Вторая выброска ушла с полубака. По воде заскользил тяжелый манильский канат.
- Ну-ка вы, двое, - неожиданно сказал помполит, обращаясь ко мне и Паше, - помогите капиталистам. Вишь, как упираются, бедные! Неровен час, кишки через задницу повылазиют!
Было бы сказано! Мы лихо махнули через фальшборт, затопали по бетону.
- Раз, два! Раз, два!
Боровик сматывал выброску и командовал. Я упирался. Красномордые хлопцы управившись с кормовыми концами, поспешили на помощь. Они тоже тянули тяжелый шпринг, подчиняясь голосу Паши:
- Раз, два! Раз, два!
- Do you speak English? -- спросил между делом завхоз, обращаясь к местным аборигенам.
Наверно хотел уточнить, говорят ли по-русски шпионы и провокаторы, но сказал то что сказал. Вырвалась фраза с первой страницы англо-русского разговорника.
- Yeas, - озадаченно протянул англичанин и подавился жвачкой.
- Крепи тада, на хрен! - прорычал Боровик, хватаясь за тяжелый конец. И его - представляете? - поняли!
Паша развеял свои сомнения. Убедился, что это шпионы. Он возвращался героем. Я семенил позади. У главного трапа нас уже ждали:
- Давайте, хлопцы, за мной! - Помполит по-отечески улыбался. Наверное, мы пришлись ему по душе.
Он шел налегке. За ним поспевал старший помощник, при фуражке, в парадной форме. Последним - подшкипер Кирпу с тяжелой железной свайкой и мотком проволоки-катанки.
- Куда это мы? - спросил его Паша на правах старшины и пристроился рядом с ним.
- Так срать-то куда-то надо? - философски ответил Кирпу. - А судовые сортиры все уже опечатаны…
Искомый объект находился в торце. Между двумя доками. Это был нарядный домишко из белого кирпича со слегка обозначенной ажурной оградой. Судя по отсутствию настенных надписей на славянских наречиях, здесь еще не ступала нога нашего человека. Был домишко о трех дверях, что само по себе дико. "For ladies" - гласила надпись над первой из них. "For gentles" - на той, что с другой стороны. А третья, с торца, была обозначена очень туманно: "Aziatic type".
- Мне кажется, есть у них чувство юмора, - заметил я, имея в виду англичан.
- Пойдем поглядим? - предложил Боровик. - Никогда не встречал азиатских сортиров.
Открывая заветную дверь, мы ждали экзотики. Но дохнуло родным. В переносном, понятно, смысле. Потому, что в этом отсеке напрочь отсутствовал запах фекалий. Но много чего присутствовало: розовый кафель, яркий рассеянный свет, зеркало во всю стену, белоснежные раковины, мыло, полотенца, дезодоранты и озонаторы. А чистота! Так стерильно бывает только в приемной большого начальника. Впрочем, все это мишура. Исконная сущность предмета - стандартный совдеповский унитаз. Тот самый, на который взбираются в шапке и в сапогах, а делают свое дело в классической позе орла, смотрящего со скалы.
- Насколько я понял, - сумрачно выдавил Паша, - джентльмены в такие не ходят. А я вот, такой джентльмен, что отвез бы его в деревню, да использовал вместо дома. А старую хату и не жалко пустить под сортир.
И как не услышал его помполит?!
- Вы еще здесь? А я уже волноваться начал! - скороговоркой выпалил он.
Бравым шагом первый помощник просквозил "вдоль рядов". Затем, загибая пальцы, по-хозяйски пересчитал унитазы:
- Итого пять! Если повар не начудит - нашему брату хватит.
На улице было немного светлее. Кирпу насвистывал "Арлекино". Он закончил свою работу. Все остальные двери были забиты крест-накрест и заделаны для надежности скрутками толстой проволоки.
Я стоял как оплеванный. Почему-то вдруг показалось, что меня, гражданина и патриота Великой Державы, опустили до уровня азиатского унитаза.
|
